"Караджале" - читать интересную книгу автора (Константиновский Илья Давыдович)

ПОДВЕДЕМ ИТОГИ

Итак, четыре караджалевские комедии написаны. Первая появилась в 1878 году, последняя в 1885-м. За семь лет Караджале создал свой театр. Он создал новый тип пьес, нарисовал картину целого мира, который вошел в историю румынской литературы под названием «караджалевский мир». Но что это значит?

Караджалевский мир прежде всего смешон. Пьесы его всегда вызывают смех. Смеются даже те, кто в них изображен и кто внутренне негодует на автора. Великим юмористом называли Караджале все критики, в том числе и те, кто его недолюбливал. Разногласия начинались лишь тогда, когда речь заходила о соотношении между юмором и сатирой, о природе и смысле караджалевского смеха.

Для того чтобы возник смех, необходим контраст, необходим парадокс. Пожалуй, с этим согласны все те, кто когда-либо писал о природе комического. В разной форме это признавали и философы, занимавшиеся теорией и законами возникновения смешного — от Платона и Аристотеля до Гегеля и Маркса. Парадокс лежит в самой основе караджалевского театра. Но он не был придуман автором. Он был взят из жизни.

Румынское общество, рожденное событиями 1848 и 1866 годов, жило под знаком самых невероятных парадоксов и компромиссов. В этом обществе не было ничего невозможного, атмосфера общественной жизни порождала самые невероятные и нелепые ситуации. Так, например, либералы не были либералами, а люди, считающие себя консерваторами, иногда осуществляли идеи либералов. В этом обществе газетные статьи, речи политических ораторов, парламентские дебаты не имели никакого отношения к действительности. Сама жизнь заключала в себе элементы трагикомедии и фарса. Реальный мир имел комические «караджалевские» черты. Кацавейку и Фарфуриди, пенсионер Леонида и претендент на государственную должность «катиндат» — карикатурные типы не потому, что драматург хотел, во что бы то ни стало посмешить публику, — в жалких паяцев превратили их общественные отношения времени, а драматург только довел до логического конца исследование психологии своих героев.

Все четыре комедии Караджале изображают нелепые и смешные контрасты, рожденные определенной исторической реальностью — симбиозом балканского феодализма с западным буржуазным либерализмом. В обществе, в котором демократические учреждения расстроились еще до того, как начали действовать, а либеральные идеи выродились и потеряли всякий реальный смысл еще до того, как их начали применять, — все нелогично, чудовищно, нелепо, ненормально и фантастично.

Вспомним великого писателя, которого мы давно и хорошо знаем, — Бальзака. Он ведь тоже дал исчерпывающую картину нравов молодого буржуазного общества. Но французский капитализм сильно отличался от румынского. Он был намного старше и начал развиваться уже в конце XVIII столетия. При Людовике Филиппе французская буржуазия уже была хозяином общества. В Румынии все происходило иначе. Румынская буржуазия развивалась в балканской стране, на почве балканского феодализма, сохранившегося и после буржуазной революции. Румынская буржуазия заимствовала у Запада его лозунги и даже законодательство, но реальные взаимоотношения в обществе строились с учетом старых балканских «традиционных форм». Отсюда огромная разница между мирами, созданными Бальзаком и Караджале.

Не надо думать, что здесь проводится параллель между двумя писателями, — однако обоих можно назвать «историографами своего времени»: театр Караджале — это тоже «человеческая комедия» с охватом всей полноты жизни общества, обилием образов и событий. Но герои Бальзака зловещи, а герои Караджале нелепы и смешны. Каждый из героев Бальзака пылает страстями, он стремится к власти и деньгам, его гонит жажда завоевать и поработить мир. Герои Караджале тоже жадны и властолюбивы, но как убоги и ограниченны их вожделерия, как мелки их поступки, как поверхностно их возбуждение! Вот политический деятель, подделывающий вексель. Вот его противник, в сущности, тоже шантажист и мошенник. Полицейский, читающий, «как евангелие», газету тех, кого он подавляет. Муж, разглагольствующий о своей семейной чести, вовсе не ревнивый, не возбужденный мыслью о том, что жена могла ему изменить, а заботящийся лишь о показной стороне своего семейного благополучия. Мир Бальзака — сумрачный, зловещий, жестокий мир. Мир Караджале кажется прежде всего смешным.

Отсюда, разумеется, еще очень далеко до поспешного вывода, к которому пришел один румынский исследователь: Караджале-де рисует счастливый мир. Жизнь, которую показал Караджале, трудно назвать счастливой, мир его комедий не похож на рай. Тут был прав Геря и не правы все те, кто воспринимал Караджале как поставщика увеселительных представлений.

Геря писал, что сила «Потерянного письма» состоит в том, что после того, как зритель вдоволь посмеялся, ему же хочется «плакать, кричать от боли, стиснув зубы и сжимая кулаки от ярости». Но мы знаем, что иногда и смех — способ выражения тоски и безнадежности. Бывает, что смех означает потерю всякой надежды.

По мнению Геря, каждая из пьес Караджале рисует какой-нибудь аспект «скандального положения вещей». Не только скандального, но и абсурдного, ненормального, нелогичного, фантастического — добавим мы. В перспективе прошедших лет это лучше видно, чем во времена Геря. Одна из самых поразительных черт Караджале состоит в том, что за много десятилетий до рождения так называемой «литературы абсурда» он сумел не только изобразить глубокий разлад между своими героями и окружающей их жизнью, ставящей людей в анормальные, алогичные и абсурдные положения, — Караджале показал и причины этого явления. Для него не существовало таинственных, непонятых и не могущих быть понятыми сил, вершащих человеческими судьбами. Караджале знает, что причины хаоса, алогизма, абсурда человеческих поступков кроются в общественном механизме, в неправильном и несправедливом общественном устройстве.

Караджалевские комедии, созданные в конце прошлого столетия, более глубокое и оригинальное явление, чем очень многие произведения из нашумевшего репертуара современного «театра абсурда». Это объясняет и неожиданный на первый взгляд отклик, который вызывают караджалевские комедии сегодня в буржуазных странах, как будто совершенно не похожих на старую Румынию, — всюду, где общественное устройство сохранило и даже гипертрофировало элементы, свойственные порочному в самой основе общественному механизму, комедии Караджале звучат как актуальные произведения.

Но кем же был сам Караджале? Веселым человеком, который умел писать только смешно? Или сатириком, который стремился смехом и шуткой улучшить мир?

Период, когда Караджале создавал свой театр, годы его отважных творческих взлетов были для него и годами поражений и разочарований. «Счастье и юмор, — писал румынский драматург Михаил Себастиан, рисуя портрет Караджале, — не всегда идут рука об руку… Какую драму представляет иногда собою жизнь писателя, пишущего комедии».

В годы написания своих знаменитых комедий Караджале, пережив тяжелые огорчения, но не раскаявшийся, надел на себя маску, которую он будет нести до конца жизни.