Глава 11

Дамон уже приготовил отрицательный ответ, который должен был полностью удовлетворить любопытство подруги, когда раздумал произносить его вслух.

— Зачем тебе это? — раздраженно спросил он, вновь уделяя все свое внимание обратной дороге.

— Не поверишь, я просто хочу знать, — ехидно отозвалась Фрэнки. — Мы столько лет знакомы, но иногда мне кажется, что я совершенно чужой тебе человек. Не устаешь держать все в себе? Так ведь и крыша может поехать.

Девушка обиженно отодвинулась от него и уставилась в окно немигающим взглядом. Привычка друга принимать все как должное давно начала ее утомлять, а постоянное напряжение, в котором он находится круглые сутки, ощутимой стеной возникло между ними. "Фрэн, сделай то/сделай это, и никаких разговоров обо мне!". Действительно, проще днями напролет говорить и думать только о Елене. Нет, понятно, что он безумно ее любит, по всей видимости, еще и гораздо больше, чем себя, но… С появлением этой девочки в его жизни как будто что-то сломалось окончательно, да и в нем самом. У него появилась цель, а уже она в свою очередь преобразилась до идеи "Фикс". И формулировка данного пунктика звучала следующим образом: "Елена должна быть счастлива". И сделать это предстояло именно ему, причем, не руководствуясь логикой. Бред какой-то! Неужели он этого не замечает?

Вампир слышал каждую мысль своей рассерженной подруги, но не спешил с извинениями. Сейчас его гораздо больше волновала более насущная проблема с именем "Стефан". Он до сих пор не нашел в себе объяснений тому, что произошло между ними утром, и каким таким непостижимым образом братишка стал вдруг сильнее него?

— Давай сделаем так, — решительно развернул он лицом к себе итальянку. — Как только все закончится, я обещаю тебе ответить на любые вопросы. А пока расскажи о том, что ты увидела сегодня возле пансиона?

— Да там все было проще некуда, — начала она объяснения, когда раздумала затрагивать эту тему. Во всяком случае, пока некто не удосужится перестать делать вид, будто ее вопросов не существует в принципе. — Но я отвлеклась. Да или нет?

Мужчина тут же переменился в лице и с особой злостью бросил ей прямо в лицо предельно ясное: "Нет!".

Девушка потерла ладони и с похвальным рвением ухватилась за предоставленную возможность.

— То есть ты у меня вовсе не мечтаешь о семье? — вцепилась она в него взглядом. — Не представляешь себе нечто типа: огромный особняк где-нибудь в глуши мира, где радостно хлопочет по хозяйству в разы поумневшая блондинка-вампир, скромное солнышко светит исключительно в окошечки уютного гнездышка двух ополоумевших от страсти бессмертных и вокруг царит счастье, любовно выпестованное чудесной парой Елена и Дамон. Ты возвращаешься в сею обитель, правда пока неизвестно откуда… Ну скажем из донорского пункта. Тяжелый выдался денек, под мышкой у тебя три пакета с кровью и букет роз для любимой женушки. Кровово-красных, как и подобает всякому уважающему себя кровопийце.

— А почему три пакета? — помимо воли вырвалось у друга, о чем он тут же пожалел. Не стоило поддерживать ее глупости, потому что это слишком дорого будет стоить.

— О-о-о, — совсем уже погрузилась в мир фантазии Франческа. — Это самая завидная часть истории. У нас ведь счастливая семейка: ты, она и дитя. Такой шаловливый карапуз с румяными щечками, который с нечеловеческой скоростью несется встречать одуревшего от счастья папашу. Нет, не потому что так сильно любит тебя, а подталкиваемый жаждой.

— Это действительно мой ребенок? — вновь удивился юноша. — Знаешь, никогда бы не стал кормить его дрянью в пакетах.

— Что и требовалось доказать! — задорно рассмеялась девушка. — А насчет этой крови ты прав. Пробовала однажды данный напиток и с уверенностью могу сказать: вампиры такое не употребляют. Даже Стеф бы не осмелился… — ляпнула она и тут же замолчала, понимая, что время шуточек подошло к концу.

— У него теперь излишек смелости, — друг яростно сжал ладони в кулаки. — Так что ты видела?

— Да много всякой гадости, — сморщилась итальянка, вмиг становясь полностью серьезной. — Ты, когда был там, все терялся в догадках, откуда у него столько Силы. И вот что я могу тебе на это ответить: нет у него ничего подобного. Эта тварь длиннохвостая все подстроила. Она каждый раз посылала волну вслед слабенькой мощи Стефика, и ты чувствовал, будто братишка в кунг-фуисты записался. На самом же деле все было совершенно по-другому, хотя он и сам не догадывается, что его способности принадлежат отнюдь не выдающимся талантам мистера Сальваторе. Плюс ко всему прочему, он и не подозревает о том, что находится под строгим контролем мохнатой дамочки, которая ежесекундно из кожи вон лезла, помогая ему в разы увеличивать ненависть к тебе. Она нашла его слабость довольно забавной игрушкой, сделала правильные ставки, но я лишила ее победы на самом финише. Сомневаюсь, что малыш Стефи собирался тебя убить, хотя и был недалек от подобной низости, а вот в том, что я теперь кандидат в преисподнюю под номером один — можно даже не сомневаться. Лисице очень не понравилось мое вмешательство.

Дамон жадно вслушивался в каждое слово, лишь подтверждающее его догадки об истинном положении дел. Выходит, он оказался прав, полагая, будто младший вампир связался с плохой компанией. Осталось только найти способ вытащить братишку из-под "дурного влияния". А с этим могут возникнуть довольно неоднозначные трудности.

— Вы одни были, когда он…? — мужчина указал взглядом на лежащий на приборной панели нож, решив приберечь на более мирное время эти обстоятельные разговоры о поведенческой линии брата.

— Я точно никого не чувствовала рядом, иначе бы не позволила себе мило болтать с тобой о живой Мисоке, — пожала точеным плечиком девушка, делая особый акцент на слове "живой".

— Выходит, он сам задался целью достать меня, — задумчиво пробормотал друг, нервно постучав пальцами по рулю. — Как ему вообще удалось с тобой справиться, если ты говоришь, что Силы у него нет?

— Ты меня не слушаешь, — покачала головой Фрэнки. — Меньше всего я ожидала от него подлости, потому что мне стало его банально жалко. У нас по дороге выдалась минутка для небольшого разговора о Елене, и я готова была поклясться, что он все осознал. Да, младшенький ненавидит тебя до потери пульса, считает абсолютно бесчувственным, злобным монстром, который привык владеть тем, что ему никогда не будет принадлежать, но мне казалось, будто моя аргументация как-то повлияла на его точку зрения. Сводилась она к тому, что блондинка сама тебя выбрала и лично позволила тебе все те вольности, свидетелем которых стал малыш Стефан. В кои-то веки я готова была назвать его чуть ли не другом, протянуть руку помощи, дабы вытащить эту подлость из болота, в которое он угодил благодаря своим чувствам к девчонке, а потом звонишь ты и говоришь об отъезде. Я даже понять ничего не успела, как оказалась на полу. Кстати, — она хлопнула себя ладонью по лбу, только что вспоминая о последних расслышанных ею словах. — Он ведь что-то бросил мне в лицо… Нечто типа: "Подавись, тварь. И дружку своему передай, чтобы даже не пытался искать Елену".

— И ТЫ ТОЛЬКО СЕЙЧАС ОБ ЭТОМ ГОВОРИШЬ? — во всю мощь легких заорал мужчина, мгновенно изменившись в лице.

— Дамон, — пропищала итальянка, сжавшись в комок в надежде спрятаться от наполнившего салон автомобиля гнева. — Я это буквально секунду назад вспомнила.

Он никак не отреагировал на попытки подруги успокоить его. О чем он размышлял полчаса назад? Что не будет мстить? Все верно, просто убивать.

Кайлеб с показным спокойствием наблюдал за сборами своей девушки, испытывая непреодолимое желание вырвать из ее рук сумку. Ему категорически не нравилось то, что она поедет с ними "на охоту", как называл их затею Алекс, иными словами — глупость чистой воды. К чему приведет его жажда мести? Станет легче? Арнетт уже ничем не вернуть, а вот потерять они могут очень многое. Именно поэтому юноша несколько дней подряд без устали твердил одно и то же условие: Кэролайн остается здесь. Да, она скучает по родителям, своей прошлой жизни и всему тому набору обыденностей, которые в ней присутствовали. Но разве это повод необдуманно вмешиваться в разборку между вампирами и еще более сверхъестественными существами, со странным имечком китсуны? Он с радостью привез бы ее родных сюда или же в любой другой город, в котором живут обычные люди, а не сборище оживших мифов и городских легенд. Однако девушка оставалась непреклонной, точнее, решила до победного конца пользоваться природным нежеланием идти на уступки. В ход в данном случае шло все: шантаж, угрозы, лесть, соблазнение, капризы, истерики, вновь лесть и уговоры. В течение последнего месяца их отношения претерпели несколько стадий кардинальных изменений, и с каждым днем с ней становилось все сложнее. Она чувствовала, какую привязанность испытывает к ней ассасин, и пользовалась ей вовсю. Уже не впервые ему пришлось пожалеть о своей симпатии к стерзвозным характерам, и он все чаще стал замечать, что влюбился отнюдь не в достоинства этой девочки, скорее именно в недостатки. Ощущая раздражение от бесчисленного множества споров, возникающих практически на пустом месте, он ловил себя на мысли о том, что действительно счастлив рядом с ней. Как-то естественно и по-настоящему. Возможно, причиной тому служили головокружительные последствия мгновенных перемирий, когда обе стороны вывешивали белые флаги, чтобы от упреков перейти к взаимным признаниям.

— Злишься? — Кэролайн повернулась к нему лицом, заставляя вновь вернуться в пределы комнаты.

— Отнюдь, — процедил сквозь зубы юноша, делая вид, будто совсем не замечает ее попыток сменить его гнев на милость.

— Кайл, — возвела она глаза к потолку. — Я устала тебя уговаривать. Ты как маленький ребенок, которого не касаются взрослые дела. Неужели трудно поставить себя на мое место? Я живу здесь около двух месяцев, а уехала из дома недели на две раньше. Разумеется, соскучилась по родным. Мне осточертело торчать здесь, изображая из себя послушную девушку вечно всем недовольного вампира. Я хочу жизни, понимаешь? Настоящей, а не той иллюзии, которой ты заставляешь меня жить. Вокруг меня полчищами вьются жадные до крови бессмертные, вечно сравнивая меня с аппетитной котлетой. А потом уносятся прочь с одной мыслью, четко выведенной на лбу: "Она дочь Корвинуса". Запретный плод, что называется. Я тебя ни в чем не виню, — добавила она уже более нежно, смягчая тем самым эффект от высказанных претензий. — Мне действительно хорошо с тобой, но я не та, кто может радоваться уединенной жизни на краю света. Это сложно, любимый, не иметь возможности бесстрашно выйти на улицу без сопровождения. Я постоянно оглядываюсь, словно за углом меня кто-то поджидает. Другая жизнь — вот что мне необходимо.

Она обошла разложенный посредине комнаты чемодан, села рядом с мужчиной на диван, подобрав по себя ноги, и положила голову ему на плечо.

— Подумай над этим, пожалуйста, — прошептала девушка.

— А при чем тут поездка с отцом? — удивился он, обнимая ее за плечи. — Как она связана с твоим желанием начать другую жизнь?

Свою предыдущую речь она отрепетировала дважды, а вот ответа на этот довольно безобидный вопрос у нее не имелось. В действительности ее словно магнитом тянуло назад, особенно, когда выяснилось, с кем именно вновь живет Елена. Она и сама не могла себе ничего объяснить, резонно полагая, будто интуиция ее не подводит. Ей просто необходимо быть там, без всяких оговорок о возможной опасности. И больше всего девушку удивил тот факт, что едет она туда не ради забавы или из желания посмеяться над некогда лучшей подругой. Ее ждал Дамон. Да, именно так ей казалось. Интуиция, внутренний голос, предчувствие — называть можно как угодно, суть остается прежней. Он ее ждал.

— Мы ведь еще вчера все решили, — привычно стала отбиваться она от нападок ассасина.

— Я задал вопрос, — холодно произнес он. — Думаю, в надежде услышать ответ. Почему ты так рвешься в Феллс-Черч? Только ли из-за родителей?

Кэролайн не поверила своим ощущениям. Неужели все эти бесконечные споры велись по одной предельно смехотворной причине: он ревнует?! Практически привыкнув к откровенному выражению своих чувств, она незамедлительно задала этот вопрос юноше, в глубине души надеясь на положительный ответ.

— Ревную? — откровенно рассмеялся над ней он. — Даже если и так, это мое право.

Девушка мысленно поаплодировала своей персоне, развернула его лицом к себе, наблюдая как холодные темно-карие глаза медленно наливаются нежностью и светом, превращаясь в светло-золотистые очи, без единого намека на присутствие в них пресловутых красных точек.

— Когда мы поедем? — спросила она, не сводя с Кайлеба гипнотического взгляда.

— Завтра, — буркнул он, изо всех сил стараясь отвернуться. Ему совсем не понравилось то, что он сейчас чувствовал. Каким образом ей всегда удавалось добиваться своих целей? Почему именно рядом с ней он переставал быть одним из самых кровожадных вампиров в клане, и превращался в подкаблучника? Что она с ним делает?

— Я просто люблю тебя, — ответила она на все вышеперечисленные вопросы, легко догадавшись о сути его размышлений. — Страсть, помнишь? "Между вампиром и человеком она неизбежна", — немного переиначила она недавно вычитанный отрывок из старинной книги, которую не так давно отыскала в огромной библиотеке Алекса. Прочитать до конца она ее так и не сумела, но некоторые моменты дали ответы на огромное множество вопросов. В частности ее интересовала сама возможность отношений между обычной девушкой и бессмертным мужчиной. В книге ясно говорилось о том, что подобного рода чувства заканчиваются довольно плачевно, потому как обоим приходится очень тяжело рядом друг с другом. Для вампира кровь любимой женщины становится своего рода наркотиком, вызывающим мгновенное привыкание, но потом "дозу" приходится увеличивать и увеличивать, чтобы насытить все возрастающий голод. Чаще всего это приводит к смерти человека. Обмен кровью, бывали случаи, помогал избежать подобного исхода, однако обойти смерть можно только путем превращения. У бессмертных противоположного пола все происходит гораздо проще, потому что они более спокойны и уравновешены, нежели мужчины. Все это было изложено довольно путано и непонятно, из-за почти полувековой давности фолианта, но общую суть можно было ухватить, воспользовавшись любезными объяснениями Александра.

Еще девушку очень заинтересовала глава о ламиях (дети, родители которых оба являются вампирами) и их связи с ассасинами. Корвинус рассказал ей о том, что большую часть клана составляют как раз Рожденные, и что раньше превращение считалось допустимым лишь в случае с женщинами, которых специально отбирали среди человеческой расы. Им предназначалось стать своего рода начальной ветвью той или иной фамилии, говоря современным языком, они были суррогатными матерями. По Закону Хашишинов они не имели никаких прав на своего ребенка, и в большинстве своем их либо убивали, либо они добровольно выходили на солнце (действенный способ самоубийства, как поняла Кэролайн). Ее до глубины души тронула эта история, особенно потому, что отец Кайлеба сам был из числа рожденных подобным образом детей. Правда, как только ему удалось стать Главным, этой варварской традиции положили конец и вообще запретили вмешивать людей в дела клана. По какой-то нелепой случайности один пункт Правил, заставляющий стынуть кровь в жилах, заменили его братом-близнецом. По крайней мере, так показалось девушке. Убивать людей за опасное знание и заставлять женщин отдавать своих детей в жадные руки убийц — разницы не существовало.

Ламии во многом отличались от превращенных вампиров. Они не боялись солнечного света, имели гораздо большую Силу, были более терпимы к крови, потому что с детства учились контролировать жажду. На этой части повествования старший ассасин сделал изящную паузу, многозначительно переглянулся с девушкой, и пояснил, что до наступления совершеннолетия маленьких вампиров стараются ограничивать в крови. Если взрослому ламии она нужна около одного-двух раз в неделю, то ребенка поят ей не чаще двух-трех раз в месяц. Все остальное время они употребляют привычную для большинства людей пищу, разве что с некоторыми нюансами — обязательное наличие свежей крови (будь то животная или же человеческая). Девушка довольно смутно себе представляла подобное меню, поэтому удовлетворилась емким сравнением со стороны мужчины о соли, которая присутствует практически во всех блюдах.

С достижением восемнадцатилетнего возраста Рожденному предлагается выбор: взрослеть дальше или же остановить старение, тем самым окончательно закончив свое превращение. Сам Алекс не видел никакой необходимости в постоянной молодости, поэтому ограничился порогом в тридцать один год.

— А Кайлеб? — задала она вполне логичный вопрос. Он ведь сам рассказывал, будто его превратили, хотя ту беседу с большим трудом можно назвать откровенной. В тот памятный день юноша добивался своей привычной цели: нарушение Закона с последующим убийством глупой девушки, которая решила выслушать его якобы "правду" до конца. — Он — ламия?

В тот момент ей казалось, что более неподходящего названия для этого мужчины просто не существует. Вампир — звучало зловеще, гордо и загадочно; ламия — сухо, туманно и смешно.

Отрицательный ответ Главного позволил свободно вздохнуть лишь на секунду, потом к ней вновь подкралось любопытство.

— Как же он может находиться на солнце?

Ответ оказался настолько путаным, что ей по сей день не удалось полностью понять суть услышанного. Превратил его Корвинус, сам же научил всему, чем владел, а вот остальным занимался с ним Шиничи. Именно он отбирал среди новорожденных самых сильных, выносливых и злых ("как будто речь шла о собаках" — подумалось девушке), "воспитывал", показывал, как питаться эмоциями. Если опустить все животрепещущие подробности, которые ей в большинстве своем пришлось пропустить мимо ушей, то Кайлу пришлось пройти нечто вроде "курса молодого китсуна" по ускоренной программе. Разумеется, добродетели и человечности это отнюдь не способствовало. В конце каждого "семестра", если только можно назвать подобным словом кромешный Ад, через который проходили молодые вампиры, самым лучшим из них делались татуировки. Здесь их называли "Метками", но суть от этого не менялась. Молодых людей клеймили каким-то особым составом, и именно данный "знак отличия" позволял им беспрепятственно находиться на солнце круглые сутки, чем отнюдь не могут похвастаться обычные превращенные. Александр считал, что дело вовсе не в татуировках, а в особом заклинании, используемом Шиничи, но факт оставался фактом — солнечный свет не оказывал на них никакого губительного действия.

— Но я не видела на нем татуировок, — растерялась тогда девушка. Может, она и не была самой внимательной особой на свете, но доскональным знанием идеального по своей красоте тела Кайлеба могла похвастать перед окружающими.

— Затылок, моя дорогая, — благодушно ответил Главный. — Оттого и любовь к длинным волосам.

….Она машинально провела ладонью по светлым прядям, выплывая из воспоминаний, и только сейчас поняла, что находится под пристальным вниманием двух удивительно красивых и очень любопытных глаз.

— Как же я тебя люблю! — покачал головой мужчина, наклоняясь к ее губам.

Дамон вбежал в дом с такой скоростью, что даже не расслышал наставительного оклика подруги: "Тише будь, ты ведь ее напугаешь!", за свистящим шумом ветра в ушах. На время он позабыл обо всем на свете, за исключением своей принцессы, и не обратил никакого внимания на ее сон. Просто подхватил на руки, прижал к себе и с облегчением позволил сердцу и дальше надсадно биться о ребра.

Елена, вопреки заверениям Франчески, не испытала и намека на испуг. Она расслабленно повисла на плечах мужчины, бросая быстрый взгляд за окно. Солнце действительно еще не успело сесть, а это значит лишь одно: он в тысячный раз сдержал данное ей слово.

— Фрэнки? — тихо прошептала ему на ухо девушка, тут же вспоминая о причинах спешного отъезда.

— Все окей, солнышко! — раздалось от двери. — Вы друг друга не задушите? — с наигранным волнением поинтересовалась итальянка, взглядом знатока оглядывая тесные объятия сладкой парочки.

— Тебе не о чем волноваться, — парировал вампир, еще крепче сжимая в ладонях смысл всего своего существования. Ему не надо было напоминать себе о том, что стоит быть осторожным, потому что это правило уже вошло в привычку.

— А Стефан? — с нескрываемым отвращением произнесла девушка имя младшего брата. Сегодня в ней окончательно умерло все, что раньше связывало ее с этим… Странно, но человеком она больше не могла его назвать. Мужчиной — тоже. Она могла смириться с чем угодно, готова была побывать на месте подруги любимого, выдержала бы любое предательство с его стороны, молча снесла несправедливые нападки на Дамона, но только не то, что сегодня произошло.

Ответить ей хотел мужчина, однако первой сумела завладеть ее вниманием его приятельница.

— Зря ты винишь его во всем, — как ни в чем не бывало неслась она на волне лжи. — Стефик избалованный подросток, который решил поиграть во взрослые игры. Побаловался чужим телефоном, заставил старшего брата сгрызть ногти, а потом голыми пальцами выточить кол для своей персоны, перепугал тебя, но на этом его ограниченная фантазия закончилась. Я лишилась любимой раскладушки, твой вампир двух килограммов нервов, ты получила массу разочарования, потому что даже у бессмертных существует порог подлости. На этом и порешили, — примирительно закончила она, поворачиваясь к ним спиной. — Я повезла детишек на вокзал, а то они уже рвутся наверх, дабы порвать в клочья одного неудачливого бессмертного, у которого сегодня явные нелады с гороскопом. Блондиночка, люблю, целую. Дружище, помни о безопасности своих постельных подвигов.

И залившись хохотом, умчалась вниз по лестнице, жизнерадостным криком призывая Мэтта и Бонни поторопиться.

Мужчина решил быть с собой предельно честным, поэтому оставил свое недоумение на более подходящее время. Он не понял ни слова из того, о чем сейчас разглагольствовала знакомая, оттого и переключил все свое внимание на растерянные фиалковые глаза.

"И не вздумай увозить ее отсюда" — строго предупредила его вампирша. "Я все объясню позже, а пока умерь свой пыл любым из предложенных Еленой способов".

— То есть он ничего не сделал Фрэнки? — практически одновременно услышал он еще и вопрос. — Ты приехал и что?

— Мы встретились с ней по дороге, — туманно пояснил юноша, совершенно не понимая, зачем обманывает ее. Что задумала его подруга? И почему так трудно было сообщить о своих планах заранее? — Как ты себя чувствуешь?

Он обеспокоенно пробежался глазами по ее лицу, затем бросил внимательный взгляд на постель, лично убеждаясь в наличии спокойного сна, которым баловала себя девушка до его возвращения, заметил на прикроватной тумбочке тарелку, повел носом воздух и разочарованно вздохнул.

— Тебя даже покормить успели, а ведь я гораздо лучше сумел бы приготовить куриный суп.

Рядом с ней как нельзя лучше удавалось одно трудновыполнимое действие — он умел отвлекаться. В этом способствовали многочисленные желания, которые сменяли друг друга с едва уловимой скоростью. Каждый ее вдох заставлял думать о чем-то гораздо более отвлеченном, нежели окружающая реальность или нечто подобное.

— Немного болит все тело, но в целом я довольно бодрая, — запоздало ответила девушка, одновременно пытаясь понять причины происходящего вокруг нее кошмара.

— Тогда тебе нужно поспать, — безапелляционно заявил ей вампир, разбирая постель. — Обещаю, что все время буду рядом.

К его удивлению споров не последовало. Елена безропотно кивнула головой, залезла под одеяло, с огромным трудом сумела дождаться вампира, обвилась рукой вокруг его груди, свернулась клубочком и мгновенно заснула. Все это говорило о ее безграничной усталости, что отнюдь не удивительно после того, что ей довелось пережить сегодня.

Дамон строго следовал данному ей обещанию, поэтому и в мыслях оставался исключительно подле нее. Ему не хотелось заниматься бесконечными размышлениями на тему младшего Сальваторе, а гадать над словами итальянки и вовсе казалось бессмысленным занятием. Гораздо больше его беспокоил тот факт, что сегодня увезти принцессу не получилось. Не смотря на строгое предупреждение подруги, у которой явно созрел какой-то новый план, он собирался поступить по-своему. И если бы девушка чувствовала себя хотя бы чуточку бодрее, они бы уже сидели в машине, направляясь в сторону какого-нибудь милого местечка на краю света. Мужчине надоело необдуманно рисковать жизнью своей девушки ради каких-то призрачных целей, направленных на спасение подлых "утопающих". Франческа довольно однозначно дала понять, что во всем случившемся с ней виноват исключительно Стефан, правда, при этом тут же всеми способами высветлила его образ в глазах Елены. Пока совершенно неясны причины подобного альтруизма, но одно вампир решил для себя точно: его здесь больше ничего не держит. Собирался ли он мстить за страдания любимой? Стопроцентно, но чуть позже. Как и за ножичек в спине подруги.

Так прошло долгих несколько часов, показавшихся юноше парой минут. Ближе к часу ночи в окно комнаты тихо постучались, а отдернутая занавеска явила ему улыбающееся лицо Фрэнки.

— Мне к тебе или ты ко мне? — одними губами спросила она, ловко балансируя на отогнутой ветке дерева, растущего почти впритык к дому.

Друг беззвучно поднял оконную раму, протянул руку и помог ей оказаться в комнате.

— Что происходит? — зашипел он на девушку, внимательно осматривающую безмятежно спящее лицо Елены.

— Потерпи две секунды, — с нескрываемым раздражением ушла от ответа она. — Знаешь, мало похоже на грипп, да и на человеческую болезнь тоже. Насколько я могу судить, у нее были сломаны как минимум три ребра, осколками задето легкое и сердце. Притом ее еще и какой-то гадостью поили, судя по запаху, ведьмовские примочки. Ты забыл мне о чем-то рассказать?

Мужчина кивнул, не имея ни малейшего желания вдаваться в подробности. Вряд ли когда-нибудь ему удастся забыть сегодняшний день, но все же стоило бы попытаться. Во второй раз пережить то, что пришлось вынести сегодня — даже самому себе он не позволит вспоминать.

Итальянка задержалась у постели еще на пару секунд, потом закрыла окно, положила на подоконник вынутый из кармана засушенный букетик цветов, плотно задернула шторы и указала взглядом на дверь, как бы приглашая приятеля на небольшую прогулку.

Он заворожено проследил за ее манипуляциями, удивился наличию вербены, поцеловал спящую девушку и прокрался к выходу.

— Откуда цветочки? — юноша позволил своему голосу стать немного громче, хотя в этом не было никакой необходимости.

Уходить далеко не имело никакого смысла, поэтому они тут же уселись на пол в какой-то паре метров от двери в спальню. Отсюда было прекрасно слышно даже размеренное дыхание Елены.

— В ангаре прихватила парочку, — пожала плечами вампирша. — Значит, я натупила с болезнью? И что же это было на самом деле?

— Проклятье, — безразлично ответил Дамон, сжимая ладони в кулаки. — Давай сменим тему. Стефан у тебя чуть не ангелом получился, поэтому я жажду аргументации. Зачем делать вид, будто он белый и пушистый?

Фрэнки предполагала, что именно такой будет его реакция на все сказанное ей, поэтому уже заранее приготовила пламенную речь, переполненной фактами и уговорами.

— Я все сделала правильно, — начала она, стараясь избежать скептических взглядов друга. — Подумай хоть на секунду о том, что могло бы произойти, расскажи мы ей правду. Во-первых, Стефика ей действительно не стоит бояться, потому что он и пальцем ее не тронет. Нет, ты уж выслушай, а потом начинай говорить мне о моей непроходимой глупости, — остановила она бурную реакцию со стороны мужчины. — Я точно тебе говорю, что во всем происходящем с ней вины подростка нет. Мы немного поболтали о ее состоянии здоровья, поэтому я точно могу тебе сказать, что он готов был на коленях ползти к ней, кланяться тебе в ножки, просить прощения и прочая-прочая, лишь бы ты подпустил его к девочке. Выходит, этот страх будет лишним. Скажи тогда, зачем ее пугать? Верно, лучше промолчать. Теперь далее. Нам придется оставить ее здесь, потому что это единственный вариант спасения для нее. Думаю, Мусяо оставит ее в покое, если ей постоянно будет мозолить глаза кто-то из нас. Один сидит рядом с девочкой, нежно сжимая в объятиях восхитительно красивое тело, вторая охотится за воротником. Стефан молча будет терпеть, потому что я сумею уладить поганое дельце. А теперь хоть на секунду представь, что случилось бы, окажись он здесь в наше отсутствие. Елена начнет нападать на него, обвинять во всех смертных грехах, кричать, что ненавидит его больше всех на свете, будто он — ничтожество, и она желает ему поскорее скорчиться на солнце. Блондинка слишком эмоциональна, а твой братец не лучший пример уравновешенности. Боюсь, он наделает глупостей, прежде чем поймет, что пугает ее.

— Давай разберемся в логике событий, — перестал сдерживаться вампир. — Зачем нам оставлять ее здесь? Ты ведь можешь увезти ее куда угодно, а я спокойно решу все проблемы.

— И ты думаешь, что я подпишусь на это дело? — вздернула брови вверх девушка. — Если она чихнет по дороге, ты же меня на ремни пустишь! А я очень и очень люблю свою бессмертную жизнь. Поэтому уж прости, но везешь ее либо ты, либо она остается здесь. Ты ведь никуда не поедешь? Следовательно, мой план полон правильных идей.

Мужчина на секунду онемел от подобного поворота событий, но потом все же сумел признать правоту итальянки. Действительно, уехать он просто не может. По крайней мере, пока не выяснит все причины, согласно которым Стефан превратился в приспешника китсунши.

— И все-таки для меня осталось очень много непонятного, — задумчиво протянул он, цепляясь взглядом за лицо девушки. Что-то она не договаривала, вот только ему никак не удавалось понять, что именно. — Я ведь хотел увезти ее отсюда, а ты не дала мне этого сделать. Почему?

Франческа на секунду задумалась, пытаясь вспомнить о причинах своей же просьбы, более похожей на четкие указания. Странно, но ей в тот момент это казалось предельно ясным, простым и правильным решением. Сейчас же оставалось только недоумевать.

— Честно, Дамон, я не знаю, — откровенно призналась она, предполагая, что последует ответом в следующую секунду. Хорошо, если он обойдется полным ненависти взором, а ведь может случиться и нечто гораздо хуже.

— Я не удивлен, — вздохнул вампир. — Что-то идет не так, и мне очень это не нравится.

Итальянка готова была разрыдаться от счастья и кинуться ему на шею, но вовремя сумела взять себя в руки.

— Думаешь, стоит действительно увезти ее отсюда? — напряженно вслушиваясь в спокойное дыхание Елены, полушепотом спросила она.

— Нет, — отрицательно покачал мужчина головой, поднимаясь на ноги. — Утром заглянешь к нам на секунду, мне нужна будет помощь. И еще, — он ненадолго замолчал, пытаясь подобрать правильные слова, а потом с помощью Силы добавил: "Завтра вернемся к моему первому плану. Можешь уже начинать готовиться к свиданию".

Он послал ей сияющую улыбку и повернулся спиной, с небольшой долей иронии вслушиваясь в участившееся сердцебиение подруги.