"Исторические записки. Том 1" - читать интересную книгу автора (Цянь Сыма)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Хуан-ди [4]-потомок [рода] Шао-дянь [5], носил фамилию Гунсунь и имя Сюань-юань. От рождения он обладал необыкновенными дарованиями, младенцем уже умел говорить, в детстве отличался смышленостью, в отрочестве — сообразительностью, а став совершеннолетним, проявлял большую ясность ума.

Ко времени Сюань-юаня род Шэнь-нуна [6] хирел из поколения в поколение. Владетельные князья — чжухоу [7]нападали друг на друга, мучили и терзали народ — байсинов [8],но род Шэнь-нуна не был в состоянии покарать чжухоу. Тогда Сюань-юань стал упражняться в применении щита и копья, чтобы покарать тех, кто не являлся с дарами [9], и все владетельные князья прибыли ко двору с изъявлением учтивости и покорности. Только одного Чи-ю, отличавшегося наибольшей жестокостью, никак не удавалось покарать [10].

[Когда] Янь-ди возымел желание урезать в правах и владениях чжухоу, все владетельные князья стали переходить на сторону Сюань-юаня. Сюань-юань стал тогда совершенствовать свои добродетели и поднимать военное дело. Он упорядочил пять стихий, насадил пять видов злаков [11], успокоил народ, навел порядок в четырех частях страны, обучил [воинов, как] черных и бурых медведей, барсов, леопардов, ягуаров и тигров [2], и сразился с Янь-ди на поле у Баньцюань [13]. После трех сражений [Сюань-юань] осуществил свои устремления. Только Чи-ю поднял бунт и не подчинялся повелениям [134] императора. Тогда Хуан-ди призвал войска владетельных князей и сразился с Чи-ю на поле у Чжолу [14], захватил Чи-ю и убил его. После чего все владетельные князья провозгласили Сюань-юаня Сыном Неба [15], сменив [таким образом] род Шэнь-нуна. Так вот и стал Хуан-ди императором.

Если кто-нибудь в Поднебесной не подчинялся, Хуан-ди выступал и карал его, а успокоив, уходил оттуда [16]. [Хуан-ди] расчищал горные склоны и прокладывал дороги, никогда не пребывая в покое. На востоке он доходил до моря и поднимался на гору Хуаньшань [17] и гору Дайцзун [18], на западе доходил до Кунтуна и поднимался на гору Цзитоу [19], на юге добирался до реки Янцзы и поднимался на горы Сюншань и Сяншань [20], на севере [Хуан-ди] прогнал сюньюйцев [21], сверил верительные бирки [князей] на горе Фушань [22] и создал поселение у Чжолу. Переезжая то туда, то сюда и не занимая постоянного места, [Хуан-ди] использовал [обычно] воинов для защиты своей ставки [23].

Для названия всех чиновников [Хуан-ди] использовал [слово] “облако”, назначив “облачных управителей” [24]. Поставил левого и правого великого надзирателя, чтобы наблюдать за всеми владениями. [Когда же] между всеми владениями установился мир, [Хуан-ди] принес наибольшее число жертв, [чем кто-либо до него], духам людей и небесным духам, горам и рекам [25]. [Он] нашел драгоценный треножник и рассчитал грядущие дни по тысячелистнику [26]. Назначил Фэн-хоу, Ли-му, Чан-сяня и Да-хуна управлять народом [27]. [Хуан-ди] следовал законам Неба и Земли, гаданиям по темному и светлому, толкованиям о жизни и смерти, превратностям существования и гибели [28].

[Он] своевременно сеял все злаки и травы, [сажал] деревья, приручал и разводил птиц, зверей, червей и бабочек, наблюдал за солнцем, луной, звездами и созвездиями [29], добывал землю, камни, металлы и яшму, в трудах не жалел своих способностей и сил, ушей и глаз, бережливо использовал воду, огонь, лес и другие богатства [30]. Поскольку [в свое время] появилось благовещее знамение стихии земли, его прозвали Хуан-ди (“Желтый император”). [135]

У Хуан-ди было двадцать пять сыновей, из которых четырнадцать, [возглавив роды], получили фамилии [31].

Хуан-ди жил в поселении Сюаньюань [32], а женился на девушке из [рода] Силин, это была Лэй-цзу. Лэй-цзу стала старшей женой Хуан-ди [33]. Она родила двух сыновей, потомки которых владели Поднебесной. Первого сына звали Сюань-сяо, это был Цин-ян [34]. Цин-яна пожаловали [владением] и поселили на реке Цзяншуй. Второго сына звали Чан-и, его пожаловали [владением] и поселили на реке Жошуй [35]. Чан-и взял в жены девушку из рода Шушань по имени Чан-пу, которая родила Гао-яна. Гао-ян обладал совершенными добродетелями.

[Когда] Хуан-ди скончался, его похоронили на горе Цяо-шань [36]. На престол вступил его внук Гао-ян — сын Чан-и. Это и был император Чжуань-сюй.

Император Чжуань-сюй, по прозвищу Гао-ян, был внуком Хуан-ди и сыном Чан-и [37]. Он был спокойным и глубоким в своих замыслах и решал дела, вникнув в их суть. [Он] создавал богатства, сообразуясь с особенностями земли [38]; действовал, исходя из сезонов года, беря пример с Неба; устанавливал отношения людей, подражая духам людей и небесным духам [39]; управлял стихиями с целью просветить и изменить [людей]; очищал свое тело и сердце, чтобы совершать жертвоприношения. [Вот почему] на севере вплоть до Юдина, на юге до Цзяочжи, на западе до Люша, на востоке до Пань-му [40] все что [в этих пределах] двигалось и было неподвижно, все большие и малые духи [41], все, освещаемое солнцем и луной, смирилось и подчинилось ему.

У императора Чжуань-сюя родился сын по имени Цюн-шань [42]. Когда Чжуань-сюй скончался, на престол вступил его внук Сюань-сяо, по прозвищу Гао-синь, это был император Ку [43]. Император Ку, по прозвищу Гао-синь, был правнуком Хуан-ди, отца Гао-синя звали Цзяо-цзи, отца Цзяо-цзи звали Сюань-сяо, отца Сюань-сяо звали Хуан-ди. Ни Сюань-сяо, ни Цзяо-цзи не стояли у власти, и только Гао-синь занял императорский престол. Гао-синь приходился Чжуань-сюю двоюродным племянником [44]. [136]

Гао-синь от рождения обладал необыкновенными способностями и, [родившись], сам назвал свое имя. Он повсюду приносил пользу всему живому, не думая о себе. Обладая прозорливостью, [он] знал о самом далеком, отличаясь проницательностью, вникал в самое малое, следуя справедливости, установленной Небом, знал нужды народа. [Гао-синь] был человеколюбив и строг, милостив и тверд в своем слове, совершенствовал себя, и Поднебесная подчинилась ему. [Он] брал богатства у земли и бережно использовал их; ласково наставлял народ [45] и учил его получать выгоду; исчислял движение солнца и луны, встречая и провожая их; распознавал духов и с почтением служил им. Внешность его была величественной, а добродетели высокими. Действия его были, всегда своевременными, а одежда — как у простого чиновника [46]. Император Ку отличался беспристрастностью, распространяя ее на всю Поднебесную, и [поэтому] все, освещаемое солнцем и луной, овеваемое ветром и омываемое дождем, подчинялось ему.

Император Ку взял в жены девушку из рода Чэньфэн, которая родила Фан-сюня, взял в жены девушку из рода Цзюй-цзы, которая родила Чжи [47]. [Когда] император Ку скончался, его сменил Чжи. [Но], находясь на престоле, император Чжи оказался плохим [правителем] [48]. Когда он умер, на престол взошел его младший брат Фан-сюнь. Это был император Яо.

Императора Яо [звали] Фань-сюнь, в человеколюбии он был подобен Небу, а в знаниях подобен небесным духам. К нему устремлялись, как к солнцу, на него взирали, как на [благодатное] облако. Будучи богатым, он не был заносчивым, будучи знатным, он не был надменным. [Яо] носил желтую шапку и простую черную одежду, ездил в красной повозке, запряженной белой лошадью.

[Яо] сумел проявить добродетели, ведущие [людей] к повиновению, и с их помощью сблизил [все] девять поколений [49]. [Когда] среди девяти поколений установилось согласие, [он] навел порядок среди байсинов и просветил их [50]. [Когда] байсины просветились, [он] объединил и привел к согласию десять тысяч владений [51]. [137]

Затем [он] повелел Си и Хэ [52] почтительно следовать [законам] Великого Неба, исчислять [движение] солнца, луны, звезд и созвездий и со старанием сообщать народу о сроках [работ]. [Он] повелел Си-чжуну поселиться в Юйи, [в месте], называемом Янгу, [чтобы] оттуда с почтением сообщать о появлении солнца и регулировать ход весенних работ, а в день весеннего равноденствия по звезде Няо определить второй месяц весны [53]. В это время народ разделялся [54], птицы откладывали яйца, у животных происходила случка.

И еще повелел Си-шу поселиться в Наньцзяо [55], регулировать ход летних работ, чтобы достигать [поставленной цели], а в день летнего солнцестояния по звезде Хо [56] правильно определять второй месяц лета. В это время народ следовал [на поля], птицы сбрасывали [перья], а животные линяли.

И еще повелел Хэ-чжуну поселиться на западных землях, [в месте], называемом Мэйгу, [чтобы] оттуда с почтением сообщать об уходе [летнего] солнца и регулировать ход осенней уборки, а в день осеннего равноденствия по звезде Сюй[57]правильно определять второй месяц осени. В это время народ успокаивался [58], птицы и животные обрастали перьями и шерстью.

И еще повелел Хэ-шу поселиться на севере, [в месте], называемом Юду [59], [чтобы] регулировать [работы], наблюдать за спячкой животных, а в день зимнего солнцестояния по звезде Мао [60] правильно определять второй месяц зимы. В это время народ собирался в тепле, а животные и птицы [были уже] покрыты шерстью и перьями.

Год состоял из трехсот шестидесяти шести дней, а с помощью добавочного месяца выправлялись четыре времени года. Все чиновники надлежаще наставлялись, и [поэтому] все дела процветали [61].

Яо спросил: “Кто сможет успешно продолжить мое дело?” Фан-ци ответил: “Ваш сын, [наследник] Дань-чжу, весьма просвещен”. Яо на это сказал: “Ну нет! Он упрям и свиреп, [поэтому] не годится” [62]. Яо снова спросил: “Кто же сможет?” Хуань-доу ответил: “Гун-гун [63] повсюду приумножает и распространяет [свои] заслуги, его можно поставить”. Яо на это [138] сказал:“Гун-гун красиво говорит, но стремления его низкие! С виду он кажется почтительным, [но на деле] пренебрегает Небом [64]. Он не годится”. Яо снова сказал: “О мои помощники — сыюэ! [65]. Бушующие воды разлились до небес, беспредельно распространяясь, они окружили горы и залили холмы, из-за этого народ, живущий в низинах, пребывает в печали [66]. Есть ли такой, которому можно поручить обуздать [воды]?”. Все ответили, что Гунь сможет. [Но] Яо сказал: “Гунь нарушает приказы и вредит сородичам, он не годится”. Сыюэ тогда сказали: “Других нет! Испытайте [Гуня], если окажется неподходящим — уберете”. После этого Яо послушался своих помощников и использовал Гуня [на работе]. Прошло девять лет, [но] Гунь не добился успеха. Яо тогда снова сказал: “О сыюэ! Я нахожусь на престоле уже семьдесят лет, кто из вас мог бы, следуя воле Неба, встать на мое место?” [67]. Его помощники в ответ сказали: “Низки наши добродетели, мы [только] опозорим трон императора”. Яо сказал: “Тогда предложите кого-нибудь из моих знатных родичей или из живущих далеко [от меня] и пребывающих в безвестности!”. Приближенные ответили: “Есть одинокий человек, живущий: среди народа, зовут его юйский Шунь”. Яо сказал: “Да, я слышал о нем. Каков же он?” Сыюэ ответили: “[Он] — сын слепого, отец [его] склонен к порокам, мать — сварлива, младший брат — заносчив, но [Шунь] своей сыновней почтительностью умеет поддерживать [среди них] согласие, постепенно направляя [их] к добру, так что они не дошли до преступления”. Яо воскликнул: “Я испытаю его!” После чего отдал [Шуню] в жены двух своих дочерей [68], [чтобы] посмотреть, как [повлияют] его добродетели на двух женщин.

Шунь приказал поселить женщин на реке Гуй-жуй [69], и они [строго] блюли обязанности жен. Яо одобрил это и приказал тогда Шуню со старанием привести в гармонию пять отношений [70] с тем, чтобы им можно было следовать. Так [пять отношений] проникли в среду чиновников, и все чиновники вовремя стали исполнять свои дела [71].

[Шунь] принимал приезжающих у четырех ворот [72], и у ворот царил строгий порядок, а владетельные князья и [139] прибывающие из дальних мест гости все держались с почтением. Затем Яо послал Шуня в горы, поросшие лесом, и в низины, пересеченные реками. Там свирепствовали ураганы и сильные грозы, но Шунь не сбился с пути. Яо стал считать Шуня совершенномудрым и, призвав его, сказал: “Три года твои планы были совершенны, а слова приводили к успеху. Ты вступишь на императорский престол”. Шунь стал отказываться, уступая [более] добродетельным и не выразив радости [73]. [Однако] в первый день первой луны Шунь принял дела управления в [храме] Взнь-цзу. Вэнь-цзу был великим предком Яо [74].

И вот император Яо, состарившись, приказал Шуню управлять делами от имени Сына Неба, чтобы посмотреть, какова будет воля Неба [75]. Шунь тогда стал наблюдать в астролябию сюань-цзи юй-хэн, [чтобы проверить] расположение семи ведущих [светил] [76]. Вслед за тем Шунь [принес] жертву лэй верховному владыке, жертвы инь — шести почитаемым, жертвы ван — горам и рекам, жертвы бянь — различным духам [77].

[Шунь] собрал пять знаков власти [78], выбрал благоприятный месяц и день для приема всех старейшин и вождей и для вручения им знаков [их] власти [79].

Во второй луне [Шунь] выехал на восток для объезда владений. Доехал до горы Дайцзун, возжег [там жертвенный] костер и по порядку принес жертвы горам и рекам.

Вслед за тем [Шунь] принял вождей восточных земель, привел в соответствие сезоны и месяцы и выправил [обозначения] дней [80], ввел одинаковые музыкальные тоны, меры длины, объема и веса, упорядочил пять ритуалов [81], установил подношения пятью видами яшмы, шелком трех цветов, двумя живыми и одной мертвой тварью [82]. [Что касается] пяти драгоценных изделий из яшмы, то по окончании представления их возвращали обратно [83].

В пятой луне [Шунь] выехал на юг для объезда владений, в восьмой луне выехал на запад для объезда владений, в одиннадцатой луне выехал на север для объезда владений и везде действовал, как в первой поездке. Возвратившись, [140] [Шунь] проследовал в храм предков, где принес в жертву особого быка.

Каждые пять лет [Шунь] совершал один объезд [владений], а чжухоу представлялись [ему] четыре раза. Владетельные князья подробно докладывали ему о положении [дел] по разговорам [людей], [они] ясно проверялись по [своим] успехам и [награждались] повозками и одеждой по заслугам [84]. [Шунь] впервые учредил двенадцать областей [85] и прочистил [русла] рек. Закон он построил на определенных наказаниях: ссылкой смягчались пять [тяжелых] наказаний [86], плеть служила для наказания чиновников, палки — для наказания при обучении, золото — для откупа от наказания. Нанесение вреда по ошибке прощалось, упорство до конца в преступлении наказывалось.

Достойно уважения! Достойно уважения! Ведь наказания применялись умеренно! [87].

Когда Хуань-доу выдвинул Гун-гуна, Яо говорил, что он не подходит, [но все же] испытал его [на должности] смотрителя работ. Гун-гун действительно оказался порочным и злым. [Когда] сыюэ предложили Гуня для обуздания разлившихся вод, Яо считал, что он не подходит, но помощники настойчиво просили испытать его. Гуня испытали, однако успеха он не добился, и народ поэтому оказался в затруднении.

[Кроме того, племена] саньмяо неоднократно поднимали восстания между реками [Янцзы]цзян и Хуай[хэ] и в области Цзинчжоу [88]. Поэтому Шунь, возвратившись, доложил [обо всем] императору и просил сослать Гун-гуна в Юлин, чтобы повлиять на племена ди на севере; изгнать Хуань-доу в Чуншань, чтобы повлиять на племена мань на юге; переселить саньмяо в Саньвэй, чтобы повлиять на племена жун на западе; выслать Гуня в Юйшань, чтобы повлиять на племена и на востоке [89]. [После того, как] все четверо были наказаны, вся Поднебесная покорилась [90].

Пробыв на престоле семьдесят лет, Яо обрел Шуня. Через двадцать лет [после этого] Яо состарился и повелел Шуню править от имени Сына Неба и представил его Небу. Через 28 лет после того, как Яо отошел от управления, он [141] скончался [91]. Байсины были глубоко опечалены, словно лишились отца или матери. Три года во всех четырех сторонах не играли на музыкальных инструментах, скорбя о Яо.

Яо, зная, что сын Дань-чжу непохож [на него] и недостоин, [чтобы ему была] вручена Поднебесная, стал [думать] о передаче власти Шуню: [он считал, что, если] передать управление Шуню, от этого выиграет Поднебесная, но пострадает Дань-чжу; [если] передать управление Дань-чжу, от этого пострадает Поднебесная, но выиграет Дань-чжу.

Яо сказал: “Ни в коем случае не нанесу вреда Поднебесной ради выгоды одного человека”,- и вручил в конце концов Поднебесную Шуню. По окончании трехгодичного траура после кончины Яо Шунь уступил престол Дань-чжу и удалился на юг от Наньхэ [92]. Владетельные князья, приезжавшие представиться ко двору, направлялись не к Дань-чжу, а к Шуню; все, у кого были тяжбы и жалобы, тоже направлялись не к Дань-чжу, а к Шуню. А те, кто слагал песни, воспевали не Дань-чжу, а Шуня. [Тогда] Шунь сказал: “[Такова воля] Неба!”,- после чего направился в Срединное владение и вступил на престол Сына Неба. Это и был император Шунь.

Юйский Шунь носил имя Чун-хуа [93]. Отца Чун-хуа звали Гу-соу, отца Гу-соу звали Цяо-ню, отца Цяо-ню звали Гоу-ван, отца Гоу-вана звали Цзин-кан, отца Цзин-кана звали Цюн-шань, отца Цюн-шаня звали император Чжуань-сюй, а отца Чжуань-сюя звали Чан-и — до Шуня прошло семь поколений. От Цюн-шаня до императора Шуня все занимали низкое положение, будучи простолюдинами [94].

Отец Шуня Гу-соу был слепым. Когда умерла мать Шуня, Гу-соу снова женился, и у него родился сын Сян. Сян [отличался] заносчивостью. Гу-соу любил сына от второй жены и поэтому много раз хотел убить Шуня, [но] Шунь убегал и скрывался. Когда [Шунь] совершал небольшой проступок, он [послушно] принимал наказание. [Шунь] покорно служил отцу, мачехе и младшему брату, каждодневно проявлял искренность и почтительность, ни в чем не допуская нерадивости.

Шунь был уроженцем области Цзичжоу. Он обрабатывал землю у гор Лишань, ловил рыбу в озере Лэйцзэ, гончарничал [142] на берегу [Хуан]хэ, изготовлял домашнюю утварь в Шоуцю, в нужное время отправлялся в Фуся, [чтобы торговать] [95]. Отец Шуня Гу-соу был склонен к порокам, мачеха — сварлива, а младший брат Сян — заносчив, и все они хотели убить Шуня. Но Шунь покорно следовал [их воле], не нарушая сыновнего долга, дружески относился к младшему брату и почтительно к мачехе [96]. Когда хотели убить Шуня, то не находили его, когда же [от него] что-то требовали, он всегда оказывался рядом.

К двадцати годам Шунь прославился своей сыновней почтительностью. Ему было тридцать лет, когда Яо спросил, кого можно использовать [для управления], и его помощники — сыюэ рекомендовали юйского Шуня, сказав, [что он] подходит. Вслед за тем Яо отдал Шуню в жены двух дочерей, чтобы посмотреть за ним в семье, и послал девять сыновей пожить вместе с ним, чтобы посмотреть за ним вне семьи.

Шунь жил на реке Гуйжуй, держа семью в строгости. [Поэтому] дочери Яо не осмеливались кичиться своей знатностью и прислуживали родственникам Шуня, полностью соблюдая обязанности жен. С еще большим почтением держались девять сыновей Яо.

[Когда] Шунь обрабатывал землю у гор Лишань, все, кто жил у этих гор, стали уступать друг другу межи; [когда] он ловил рыбу на озере Лэйцзэ, все, жившие у этого озера, стали уступать друг другу места; [когда] он гончарничал на берегу реки [Хуан]хэ, вся посуда, выделываемая на берегу [Хуан]хэ, больше не имела изъянов.

По прошествии года в месте, где жил Шунь, образовывался поселок, через два года образовывалось селение, через три года образовывался городок [97].

[Видя все это], Яо подарил Шуню одежду из тонкой ткани, [музыкальный инструмент] цинь, построил ему амбары и дал волов и баранов.

Гу-соу по-прежнему хотел убить Шуня, поэтому велел ему залезть наверх, обмазать глиной амбар, сам же внизу развел огонь и поджег строение. Тогда Шунь, защитив себя [143] двумя соломенными шляпами, спустился вниз и ушел, избежав смерти. Позднее Гу-соу заставил Шуня рыть колодец. Копая колодец, Шунь сделал потайное отверстие, выходящее вбок. Когда Шунь углубился, Гу-соу вместе с Сяном сбросили вниз землю и засыпали колодец, но Шунь выбрался через потайное боковое отверстие и ушел. Гу-соу и Сян радовались, считая, что Шунь уже мертв.

Сян сказал: “Главный зачинатель этого плана — я, Сян”. Поэтому, когда Сян начал делиться с отцом и матерью [тем, чем владел Шунь], он сказал: “Я, Сян, возьму себе двух дочерей Яо — жен Шуня и цинь, а волов, баранов и амбары отдам вам, отец и мать”. Затем Сян поселился в доме Шуня и стал играть на его цине.

Шунь отправился повидаться с ним. Сян, [увидев Шуня], оторопел и не обрадовался, [но] сказал: “Я думал о тебе, Шунь, действительно с глубокой печалью!” [98]. Шунь ответил: “В самом деле, тебе близки такие чувства!” Шунь вновь стал служить Гу-соу, еще больше любить брата, проявляя старание. После этого Яо испытал Шуня на [распространении] пяти отношений, и все чиновники [стали хорошо] управлять.

В прошлом в роде Гао-яна было восемь талантливых потомков, они приносили пользу миру, и их прозвали “восемь приветливых”. В роде Гао-синя [тоже] было восемь талантливых потомков, которых мир прозвал “восемь умелых” [99]. Эти шестнадцать родов из поколения в поколение приумножали свои совершенства и не роняли своего имени. Так продолжалось до Яо, но Яо не сумел их использовать. Шунь же выдвинул “восемь приветливых” и поручил им управление землей, они начали [успешно] распределять дела, и всякая работа стала выполняться своевременно; выдвинул “восемь умелых”, приказав им во всех четырех сторонах распространять пять правил поведения, [тогда] отцы стали справедливыми, матери любящими, старшие братья дружественными к младшим, младшие братья уважающими старших, сыновья почтительными к родителям, [и тогда] внутри, в семьях, установилось спокойствие, а вне, в обществе, наступил мир [100].

В прошлом в роду императора Хуна был бесталанный [144] потомок, который устранял справедливых, покрывал преступных [101] и охотно творил всякие злодеяния, [за что] в Поднебесной его прозвали “Хунь-дунь” (“Беспорядочный”) [102]. В роду Шао-хао [тоже] был бесталанный потомок, который вредил честным, ненавидел преданных, ценил и умел приукрашивать дурные речи, [за что] в Поднебесной его прозвали “Цюн-ци” (“Странный”) [103].

[И] в роду Чжуань-суя был бесталанный потомок, которого невозможно было наставить [на путь истинный], который не хотел понимать обращенных к нему слов, за что в Поднебесной его прозвали “Тао-у” (“Упрямец”) [104]. Эти три рода причиняли [большое] беспокойство миру. Так продолжалось до Яо, но Яо тоже не смог избавиться [от них].

Был и в роду Цзинь-юнь бесталанный потомок, жадный до питья и еды, алчный до богатств и подарков, за что в Поднебесной его прозвали “Тао-те” (“Жадина”). Поднебесная ненавидела его и сравнивала с первыми тремя злодеями [105]. Когда Шунь стал принимать приезжающих [ко двору] у четырех ворот, он сослал эти четыре злодейских рода, переселив их на четыре окраины для отражения горных и лесных демонов [106], после чего открыл четверо ворот и заявил, что злодеев [в царстве] больше нет.

Когда [как-то] Шунь вошел в большой лес на склоне горы и под сильным ветром и грозовым дождем не сбился с пути, Яо понял, что Шунь достоин того, чтобы ему была вручена Поднебесная. Состарившись, Яо повелел Шуню править от имени Сына Неба и объезжать владения.

С того времени как Шунь был выдвинут, он занимался делами [управления] двадцать лет, после чего Яо повелел ему править [Поднебесной] за него. Шунь правил от имени Сына Неба восемь лет, когда скончался Яо. По окончании трехлетнего траура [Шунь] уступил престол Дань-чжу, но Поднебесная обратилась к Шуню.

Что касается Юя, Гао-яо, Се, Хоу-цзи, Бо-и, Куя, Луна, Чуя, И, Пэн-цзу, то все они были выдвинуты и использованы на службе еще при Яо, но их обязанности не были [ясно] разделены [107]. [145]

Шунь прибыл в [храм] Вэнь-цзу, посоветовался со своими помощниками, открыл четверо ворот, чтобы хорошо знать все, что слышат уши и видят глаза людей в четырех сторонах [Поднебесной]. [Он] приказал двенадцати правителям [областей] оценить [в полной мере] добродетели императора [Яо], проявить [самим] высокие добродетели и отдалить от себя льстецов, тогда племена мань и и все изъявят покорность [108].

Обратившись к сыюэ, Шунь сказал: “Есть ли [среди людей] такие, кто мог бы совершить выдающиеся подвиги и [еще более] прославить деяния Яо, чтобы поставить [таких людей] чиновниками и сделать моими советниками в делах?”

Приближенные ответили: “[Если] Бо-юя поставить начальником земляных работ, он сможет прославить деяния Яо” [109]. Шунь сказал: “О, правильно! Ты, Юй, будешь приводить в порядок воды и земли, будь же в этом старателен!”.

Юй, поклонившись до земли, стал уступать [должность] Цзи, Се и Гао-яо. [Но] Шунь сказал: “Будет так. Иди!”. Затем Шунь сказал: “Ци! Среди простого народа [110] начинается голод. Ты будешь начальником земледельческих работ [111], сей все злаки в соответствующее время”. И еще Шунь сказал: “Се! Среди байсинов нет согласия, пять отношений [между людьми] не соблюдаются. Ты будешь блюстителем нравов, почтительно распространяй пять правил поведения и будь снисходителен [к людям]”. Далее Шунь сказал: “Гао-яо! [Племена] мань и и тревожат наше Ся [112], грабители и разбойники свирепствуют внутри и вне [113] [страны]. Ты будешь старшим судьей [114], [при применении] пяти наказаний добивайся покорности, при покорности пяти [мерам наказания] осуществляй их в трех местах, при применении пяти видов ссылки соразмеряй их с виной и в соответствии с пятью мерилами поселяй [виновных] в трех местах [115]. Только ясность [в наказаниях] сможет установить доверие [к закону]” [116].

[После этого] Шунь спросил своих помощников: “Кто сможет управлять моими работами?” Они ответили, что Чуй сможет. Тогда [Шунь] назначил Чуя управителем работ. Шунь [далее] спросил: “Кто сможет ведать травами и деревьями, птицами и зверями на моих высотах и низинах?” [146] Приближенные ответили, что И сможет. Тогда [Шунь] назначил И на должность смотрителя лугов и лесов [117]. И поклонился до земли и стал уступать [должность] чиновникам Чжу-ху и Сюн-пи [118]. [Но] Шунь сказал: “Ступай! Ты подходишь”,- а Чжу-ху и Сюн-пи назначил [его] помощниками.

[И еще] спросил Шунь: “О сыюэ! Есть ли [среди людей] такой, кто сможет ведать нашими тремя ритуалами?” Приближенные ответили, что Бо-и сможет [119]. Шунь [тогда] сказал: “О Бо-и! Назначаю тебя ведающим обрядами и жертвоприношениями [120], почтительно служи днем и ночью, будь прям и чист сердцем”. Бо-и стал уступать [должность] Кую и Луну, [но] Шунь сказал: “Будет так! Тебя, Куй, назначаю на должность ведающего музыкой. Обучай детей знатных, [чтобы они были] прямыми, но добрыми, великодушными, но строгими, твердыми, но не жестокими, простыми, но не фамильярными [121]. [Ведь] в стихах выражаются мысли, в песнях продлевается [жизнь] слов, звуки основываются на тоне, в звуковом ряде люй согласно звучат все звуки. [Если] все восемь звуков смогут стать гармоничными и не будут мешать друг другу, тогда установится согласие среди духов и людей” [122]. Куй ответил: “О! [Если] я застучу в большое и ударю в малое каменные била, [то] все животные пустятся в пляс”.

Шунь сказал: “Лун! Я боюсь и ненавижу лживые речи и дурные проступки, они волнуют и тревожат мой народ; повелеваю тебе быть глашатаем, утром и вечером объявлять мои приказы и представлять мне [доклады], будь только предан [мне]!”.

[Наконец] Шунь сказал: “О вы, двадцать два помощника, действуйте со тщанием, всегда сообразуясь с волей Неба!” [123].

В три года раз [Шунь] проводил проверку заслуг [каждого], а после трех проверок повышал или снижал [в должности], [в результате] заслуги всех близких и далеких [чиновников] приумножались. [Шунь] отделил непокорных саньмяо [124].

Эти двадцать два человека все добились успехов в своей работе: Гао-яо, исполнявший обязанности старшего судьи, был справедлив, и в народе каждый с покорностью принимал [147] то, что заслужил [125]; Бо-и ведал ритуалами, и все высшие и низшие уступали друг другу; Чуй занимал должность управителя работ, и везде были достигнуты успехи; И занимал должность смотрителя лугов и лесов, и все горы и низины раскрыли [свои богатства]; Ци ведал злаками, и хлеба постоянно находились в цветущем состоянии; Се занимал должность блюстителя нравов, и байсины жили в дружбе и согласии; Лун ведал приемом гостей, и они прибывали издалека; двенадцать правителей управляли, и никто в девяти областях не смел ослушаться [126]. Но наибольшие заслуги были у Юя, он прорубил девять гор, устроил стоки для девяти озер, проложил русла для девяти рек и установил девять областей, каждая из которых приносила дары сообразно с занятиями ее [населения], что не нарушало интересов областей [127].

[Так было] во все стороны на пять тысяч ли вплоть до земель, несших неопределенные повинности хуанфу [128]. [Шунь] на юге умиротворил [племена] цзяочжи и бэйфа, на западе — [племена] жун, сичжи, цзюйсоу, ди и цян, на севере — [племена] шань-жун, фа и сишэнь, на востоке — [племена] чан иняои [129], и в пределах четырех морей [130] все прославляли заслуги императора Шуня.

Затем Юй сыграл девять напевов [131], [на звуки которых] явились удивительные твари, прилетела и стала кружить пара фениксов. [Так] со времени юйского императора [Шуня] в Поднебесной началось раскрытие всех добродетелей.

В возрасте двадцати лет Шунь прославился сыновней почтительностью; в тридцать лет Яо выдвинул его, в пятьдесят лет Шунь стал править [Поднебесной] от имени Сына Неба; когда ему исполнилось пятьдесят восемь лет, Яо скончался, и Шунь в возрасте шестидесяти одного года вступил на императорский престол, сменив Яо. Пробыв на престоле тридцать девять лет, Шунь во время объезда южных владений скончался на поле Цаньу. Он был похоронен на [горе] Цзюи, к югу от реки [Янцзы]цзян. Это место называется Лин-лин [132].

Вступив на престол, Шунь, взяв с собой знамя Сына [148] Неба, отправился посетить своего отца Гу-соу и держался с необыкновенной почтительностью, как полагается сыну. Он возвел младшего брата Сяна в ранг чжухоу. [Коль скоро] сын Шуня Шан-цзюнь тоже не походил на своего отца [способностями], Шунь заранее представил Небу Юя. Через семнадцать лет Шунь скончался. По окончании трехгодичного траура Юй также уступил престол сыну Шуня, как Шунь уступал престол сыну Яо. [Но] владетельные князья склонились на его сторону, после чего Юй вступил на престол Сына Неба.

Сын Яо Дань-чжу и сын Шуня Шан-цзюнь оба имели земли, чтобы приносить жертвы своим предкам. Они носили [прежнюю] одежду, сохраняли [прежние] церемонии и музыку. Они являлись к Сыну Неба как гости, и Сын Неба обращался с ними не как с простыми подданными, показывая этим, что не смеет единолично пользоваться властью.

От Хуан-ди до Шуня и Юя все [правители] носили общую фамилию, но различались по названиям своих владений, чтобы прославить блестящие добродетели каждого. Вот почему Хуан-ди назывался Ю-сюн, император Чжуань-сюй назывался Гао-ян, император Ку назывался Гао-синь, император Яо назывался Яо-тан, император Шунь назывался Ю-юй. Императора Юя называли Ся-хоу, но, будучи другого рода, он носил фамилию Сы. Се, которого называли шанским, носил фамилию Цзы. Ци, которого называли чжоуским, носил фамилию Цзи [133].

***

Я, тайшигун, Придворный историограф [134], скажу так: ученые часто говорят о пяти императорах как о древнейших. Однако Шан шу излагает [события] начиная только с Яо. Когда же ученые ста школ рассуждают о Хуан-ди, то их сочинения не служат образцом и поучением, а поэтому придворным господам трудно говорить об этом [135].

[Сочинения] “Цзай-юй вопрошает о добродетелях пяти императоров” и “Родословная императоров”, идущие от Конфуция, некоторыми учеными-конфуцианцами не распространяются [136]. [149]

Я в свое время на западе доезжал до Кунтуна, на севере переходил через Чжолу [137], на востоке доходил до моря, на юге плавал по рекам [Янцзы]цзян и Хуай[хэ]; я бывал в местах, где почтенные старцы по отдельности и вместе постоянно рассказывали мне о Хуан-ди, Яо и Шуне [138]. Хотя поверья и поучения, конечно, были различными, но вообще-то они недалеки от древних записей и близки к истине.

Я читал Чунь-цю и Го юй, в них ярко раскрыты добродетели Пяти Императоров и их родословные [138], и пусть я [140] еще не глубоко изучил их, но все, что в них выражено и показано, отнюдь не пустая выдумка.

В летописях [141] многое утеряно и имеются пробелы, но утраченное в них часто встречается в других сказаниях. Конечно, тем, кто не любит учиться и глубоко обдумывать, кто не понимает сердцем смысла этих сказаний, тем трудно толковать об этом из-за [своей] узости и малой осведомленности.

Я объединил имеющиеся сказания, [расположил их] по порядку, отобрал из них лучшее и наиболее правильное и написал [эту главу], сделав ее началом “Основных записей”.