"Воин" - читать интересную книгу автора (Колосов Дмитрий)

Эпилог. Устами Зороастра

Думал ли мало кому известный тогда отставной преподаватель Базельского университета Фридрих Ницше, садясь в феврале 1883 года за стол в небольшом домике близ Рапалло, что всего через какие-то шесть месяцев суждено родиться бессмертному «Заратустре», может быть, самому великому философскому труду, какой только знает человечество; труду, где переплелись музыка и поэзия, порожденная совершенством человеческой мысли философия и изысканнейший литературный стиль. Наверно, нет. Как не догадывался и о том, что созданный его пером философ-поэт Заратустра возродит интерес к древней религии, крохотные островки которой оставались лишь кое-где на нагорьях Ирана и в Индии.

Реанимированный Ницше Заратустра вдруг стал необычайно популярен. Цивилизованный мир внезапно открыл для себя мудреца и пророка, по глубине мысли и силе убеждения не уступающего, а порой и превосходящего и ветхозаветного Моисея, и Христа, и Мухаммеда. Стало ясно — и это было откровением — что религия древних ариев-иранцев является праосновой для множества прочих религий, в том числе и мировых, таких как иудаизм, христианство, ислам. И интерес к зороастризму возрос еще более. Именно тогда ученые всерьез занялись исследованием личности реального Заратустры, столь схожего и столь разного с Заратустрой Ницше.

О историческом Заратустре известно крайне мало. Признается, что он реально существовал — по крайней мере это подвергается сомнению в меньшей степени, нежели существование Моисея или Христа, — но определение хронологических рамок жизни пророка вызывает немало споров. Пехлевийская[22] хронология относит время жизни Заратустры к 7–6 векам до нашей эры, «за 258 лет до Искандера». (Речь идет о Александре Македонском). Согласно античным источникам маг и волшебник Зороастр жил позже, вплоть до 5 века до нашей эры, являясь современником Дария и даже Ксеркса. Большинство ученых-востоковедов считают, что время жизни Заратустры относится скорее к 11–10 векам до нашей эры.

Древние признавали Зороастра величайшим волшебником. В эпоху средневековья к его помощи взывали алхимики и колдуны. С приходом Просвещения о Заратустре забыли и вспомнили лишь тогда, когда Ницше вложил в уста арийского пророка проповедь во славу сверхчеловека.

Тайное и явное Заратустры погребено под пирамидой времени. Мы не имеем письменных свидетельств о жизненных перипетиях арийского пророка, подобных тем, что знаем о Моисее, Христе и уже тем более Мухаммеде. Дошли лишь легенды, одна из которых свидетельствует, что родители пророка, как и прочие иранцы, были кочевниками, почему и дали своему сыну имя Заратустра, что означает Староверблюдный. Другая легенда сообщает, что при появлении на свет младенец Заратустра рассмеялся. Это происшествие поразило воображение кочевников. Впервые новорожденный приветствовал суровый мир, грозящий ему неисчислимыми бедами и опасностями, не плачем, а смехом.

Став взрослым, Заратустра избрал судьбу проповедника. Его речи, независимый характер, фанатизм, присущий пророкам, редко приходились по нраву племенным царькам, и потому Заратустра много лет бродяжничал, гонимый отовсюду, покуда не нашел пристанища у царя Виштаспы, ставшего ревностным приверженцем новой веры. При дворе этого царя пророк провел остаток жизни, проповедуя свое учение среди кочевников. Но даже здесь его не оставляли в покое враги, которых за долгие годы странствий Заратустра успел нажить немало. Один из них, жрец иного учения, проник во дворец, подкрался к Заратустре во время молитвы и поразил его ножом в спину. Согласно легенде пророку было тогда семьдесят семь лет.

Вот, собственно, и все, что мы знаем об этом загадочном человеке. Куда меньше, нежели о других пророках. К счастью, проповеди Заратустры, сохраненные для потомков в «Авесте», позволяют судить как о характере пророка, так и о сути его учения.

Подобно множеству других диких народов древние арии имели политеистическую религию со множеством божеств, каждое из которых обладало собственными функциями. Заратустра, понимавший, что в условиях степи сильным может быть лишь тот, кто поклоняется единому началу, низвел племенных богов до уровня третьестепенных, поставив над ними бога-царя, «создателя жизни плотской», повелителя всего живого и неживого. Новый бог был наречен Ахурамаздой, что означает «Господь Мудрость». И возникла вера горячих сердцем номадов, идущая из чрева дикой степи. Варварская, могучая, ненасытная, не признающая компромиссов, не знающая жалости и милосердия. Но сначала было Время.

Все имеет свое начало. Кто создал мир? Откуда взялись боги и люди? Заратустра нашел ответы на эти вопросы, решив проблему не в духе мессианских религий, а скорей в соответствии с гностическими учениями Запада. Изначально было ничто. Правда, в зороастризме оно не столь безлико и аморфно. Оно имеет облик и имя. Это Эрван, бог времени, адекватный изначальной Вечности. Эрван сотворил мир, точнее протомир, разделив ничто на добро и зло. Он собирался сотворить лишь добро, но Вечность склонна ошибаться. Вместе с Ахурамаздой, светлым началом, бездонное чрево Вечности покинул и Ариман, злой дух.

Космогония зороастризма предельно проста, что в целом свойственно мессианским религиям, придающим большое значение моральным постулатам.

Разделив мир на добро и зло, Эрван исчез. Вечность исполнила свою роль и уступила место исчислимому времени. Пришел черед творить детям Эрвана, и они начали свое сотворение мира. Точнее, творил Ахурамазда; Ариман мешал ему, без особого, поначалу, успеха. Ахурамазда создал материальный мир, наполнив его чистыми растениями, животными, а также людьми и добрыми божествами, среди которых следует упомянуть Митру, Веретрагну, Аши, Тиштрию. Кроме того он создал шесть Бессмертных святых, образующих вместе с Ахурамаздой «семерку единосущных». То был архаичный мир, счастливый и непритязательный, подобный иудохристаанскому Эдему или эллинистическому Золотому Веку. Природа была чиста, животные — доверчивы, люди — наивны. Этот период получил наименование «Творения».

Но, как и подобает злобному существу, Ариман рано или поздно должен был показать свой нрав. И он показал его, как только понял, что добро овладевает душой человека. Ну чем не змей-искуситель! Правда, действовал бог зла куда менее изощренно, чем его библейский товарищ. Он просто взял и создал в противовес светозарному воинству Ахурамазды свою черную рать — всевозможных дэвов, этих зороастрийских чертей, играющих на слабостях человека, а также отвратительных, злобных, грязных животных и растения. То был второй период существования мира, когда он разделился на две половинки — добро и зло. Этот период был назван «Смешение». Он охватывает сознательную историю человечества.

«Смешение» будет длиться три тысячи лет, после чего на землю придут три Спасителя, сыновья Заратустры. Они искоренят зло и воскресят благоверных. Этот обновленный мир будет существовать в третьем периоде, названном Заратустрой «Разделением».

Если сравнить концепцию мирового устройства зороастризма с иудейским, христианским и мусульманским аналогами, то можно обнаружить немало схожих черт. Прежде всего бросается в глаза очень четкая, логическая схема зороастрийской концепции. Несмотря на определенную запутанность и трудность понимания текстов Авесты в них невозможно найти принципиальных противоречий. Иная картина наблюдается в остальных мессианских религиях. Даже при беглом ознакомлении с Талмудом, Библией или Кораном нетрудно заметить довольно серьезные несоответствия, наличие которых можно объяснить лишь тем, что они явно были заимствованы. Откуда? — Из Авесты.

В отличие от прочих религий в зороастризме выступают два демиурга — Ахурамазда и Ариман. Так как Ариман создает зло, чье предназначенье разрушать, функции созидающего творца принадлежат Ахурамазде. Кто он такой. Господь Мудрость? — Абстрактное божество, подобное Яхве или Аллаху, некое неоформленно-сознательное начало, направляющее мировой порядок. Но в отличие от иных монобожеств Ахурамазда не вмешивается в дела людей собственноручно. Он, равно как и Ариман, строго придерживается своеобразному договору — не навязывать людям доброй или злой воли. Борясь со злом, Ахурамазда поражает его не собственными руками, подобно Яхве, Христу или Аллаху. Он не повергает в бегство вражеские армии и не посылает огненную кару на согрешившие племена. Вместо этого Ахурамазда наделяет верующих в него силой, помогающей одолеть зло. Таким образом он отдает активное начало в руки людей, а сам лишь наблюдает за их деятельностью.

Все мировые религии имеют однозначную традицию: добро — богово, зло — от человека: «Что постигло тебя из хорошего, то — от Аллаха, а что постигло из дурного, то — от самого себя» (Коран, 4.41). Иногда первотворцем зла «назначается» некий полубог — не человек, и не бог, но по сути своей ближе к человеку, так как обладает страстями. Это Дьявол, Сатана, Иблис, Бес, Вельзевул и т. п. Как правило, это падший ангел из числа ближайших слуг бога, осмелившийся противостоять своему Хозяину и объявленный за то злодеем. Это своего рода бунтарь, причем бунтарь нечаянный, так как, выступая против бога, задумывал не революционный бунт, а мелкую фронду. Он слаб и зависим. Даже помощников своих он поначалу вербует не самостоятельно. Их подбрасывает хозяин, очищающий небеса от всякого рода ангельского хлама. По своим возможностям Дьявол много слабее верховного бога и существует он лишь по милости последнего, как своего рода пугало для неразумных людей. Спарринг-партнер, превращающий обрыдлое существование в некое подобие захватывающей игры. По сути своей это «патрон» зла ближе к человеку, нежели к богу, в нем слишком много земного, физического, в то время как бог неопределенное космическое начало, дух. Этим лишний раз подчеркивается, что аура доброты исходит от бога и его верных слуг, а зло — от человека, неверующего в этого бога или преступающего заповеди, данные им. Пусть даже этот человек — ангел во плоти, но если он не верует, от него исходит зло. Человечество объявлено изначально порочным. В то же время у него отнимается всякая инициатива на добро, так как оно исходит лишь от бога.

Иное дело Зороастризм, единственная из мировых религий, уравнявшая добро и зло. Ариман равен своему доброму брату во зле. Он располагает армией, лично сотворенной. И роль его чрезвычайно велика. Ариман освобождает человека от первородного греха. Ведь все монорелигии утверждают, что люди греховны уже самим фактом появления на свет. Тем самым человек ставится в пренеприятное положение. Он вынужден вечно оправдываться перед богом, замаливать несуществующие грехи. Бог хорош, человек плох. Как удобно быть хорошим. Как ужасно быть плохим. Зороастризм поступает намного порядочней. Согласно ему человек изначально подобен чистому листу бумаги, на котором Ахурамазда и Ариман выводят свои письмена. Создается некий паритет добра и зла, привнесенный свыше. На человеке нет первородного греха, ему не в чем оправдываться. Но зато в будущем он не сможет свалить ответственность за всю грязь своей души на Дьявола, посетившего его в материнском лоне. Ведь каким стать — добрым или злым — зависело лишь от него. Он может служить добру и прославлять Ахурамазду, или же его злые дела будут петь гимн Ариману. Божественный близнец отдает человеческую судьбу в руки человека. Бери ее и крои, как подскажет тебе твоя совесть. И в зависимости от итогов жизни твоей и будет тебе награда — либо небесные сады Ахурамазды, либо вечная мука в черной обители Аримана. Человек собственными руками творит линию своей жизни. И если ее пергамент исписали письмена Аримана, то в этом вина данного человека, а не первородного греха, за который несет ответственность все человечество. И невозможно пожаловаться на судьбу, ведь ты сам творец ее.

Вольно или невольно зороастризм становит человека на грань творца. Об этом не говорится прямо. Формально человек зависит от божества, фактически он вправе творить собственную судьбу деяниями и помыслами, раскрашивая пергамент души черными или белыми письменами. Рок не довлеет над человеком. Он хозяин собственной судьбы и вправе распоряжаться ею как угодно. Выбор человека не зависит от божественной воли. В этом величайшая заслуга зороастризма!

Несколько слов о том, как сосуществуют Ариман и Ахурамазда. Между братьями, как и положено в подобной ситуации, идет вечная борьба, верх в которой не в силах одержать ни один, ни другой. Парадоксально, верховные боги монорелигий, собственноручно сотворившие противовес в лице злобных сил, подчеркнуто уважительно, даже с определенной долей подобострастия относятся к своим противникам. Еще бы! Как иначе удержать в узде склонных к греху людей, как не пугая их байками о Дьяволе и прочих князьях тьмы, и посмертных мучениях в аду. Ахурамазда, для которого зло — равная половина мира, до неприличия пренебрежителен к воинству Аримана.

Вернемся к тому, о чем уже немного говорили. Как связан зороастризм с прочими мессианскими религиями? Что у них общего? Каковы истоки этого общего?

Сопоставляя Авесту с Талмудом, Библией и Кораном можно сделать однозначный вывод: очень многие положения зороастризма, такие как о божественном суде, рае и аде, посмертном воздаянии и наказании, воскресении, приходе мессии, последнем или страшном суде были позаимствованы у зороастризма более поздними мессианскими вероучениями. При этом данные положения были подвергнуты обработке, значительно обеднившей их содержание.

Понятие о божественном суде над человеком присутствует в подавляющем большинстве религий. Есть оно и у зороастрийцев. После смерти — она, кстати, представлялась последователям Заратустры в облике отвратительной трупной мухи, прилетающей с севера — каждый должен пройти через высший суд, определяющий посмертный удел усопшего. Покинувшая тело душа идет по небесному мосту возмездия Чинквате, а бог справедливости Рашну выносит свой приговор. Если добрые дела и помыслы умершего превосходят число злых, то мост будет широк и крепок, и прекрасная женщина возьмет праведника за руку и введет его в Огороженный сад («пара-дайз»). Если же человек при жизни служил Ариману, то мост станет тоньше лезвия меча и душа с воем провалится в бездну царства Аримана, где ее ожидают ужасные муки. Чем не мусульманский высший суд, где праведника проводят через мост гурии? И не христианское чистилище, где вместо моста возмездия ждет бдительный цербер апостол Петр!

Рай зороастрийцев по восточному поэтичен. Это не джанна мусульман — «Но не даровано это никому, кроме тех, которые терпели…»; он не обещает молочных и винных рек, и ласок вечно девственных гурий. Но это и не христианский эдем с его унылым благочестием. Пара-дайз напоминает сладостное воспоминание о Золотом Веке, где земли обильны, реки полноводны, кони стремительны, стрелы не знают промаха, а человек — страданий и боли. Это сказочный сон счастья и изобилия, столь нечастых для кочевника-ария при жизни. Пара-дайз — сильных людей, охотников, скотоводов, воинов — служителей добра. Право попасть сюда завоевывается мечом и луком, но не смирением. Это рай воинов, Валгалла степных викингов. Правда, кроме пара-дайза есть еще и ад, где души поддавшихся Ариману претерпевают великие муки. Но этому аду далеко от иудаистского шеола, мусульманского джаханнама или христианского ада, карающих грешные души с поистине садистским сладострастием. «…Были там некоторые, подвешенные за язык… И озеро было там какое-то, полное пылающей грязи; там находились люди, извращавшие справедливость…Рядом опять были женщины и мужчины, кусавшие губы. То были те, кто хулил и поносил путь праведный… Другие женщины и мужчины, сбрасываемые с огромной скалы, падали вниз, а приставленные к ним вновь гнали их и заставляли подняться наверх на скалу, и они вновь низвергались вниз; и они не получали передышки в этом мучении… другие женщины и мужчины, которых жгли, мучили и жарили; то были оставившие путь бога». Это провидческое видение будущей инквизиции есть не что иное, как отрывок из Апокалипсиса, приписываемого традицией апостолу Петру, преемнику Христа, звавшего к смирению и прощению.

Важнейшей частью любой мессианской религии является положение о сотере[23]. Зороастризм — не исключение. В Авесте прямо указывается, что наступит день, когда к людям придет спаситель-саошьянт, сын Заратустры. В другом случае утверждается, что саошьянтов будет трое. Этот день будет днем последнего суда и души праведников вновь обретут телесную оболочку, чтобы жить вечно в «Разделении», этом земном пара-дайзе, а души грешников погибнут вместе с Ариманом.

Человечество должно быть готово к приходу мессии. Ему надлежит очиститься, ибо наступление «Разделения» возможно лишь при условии, что души подавляющего большинства людей преисполнены добра. Таким образом, зороастризм рассматривает проблему воскресения совершенно в ином ракурсе — в день прихода мессии зороастриец ответственен не только перед собой, но и перед прочими единоверцами. Ничего подобного в остальных мессианских религиях нет.

Учение о мессии было наиболее полно перенято иудаизмом и, позднее, иудохристианством. При этом оно потеряло свою логическую стройность и приобрело фанатическое исступление, свойственное иудейским сектам. Иудаистская традиция донесла сведения о многих самозваных мессиях, таких как Христос, Бар-Кохба. Сами того не сознавая, они пытались играть роль Саошьянта. Более того, порой они даже привлекали зороастрийского сотера в свидетели своего мессианского предназначения. Так в Евангелии от Матфея описывается как к младенцу Иисусу пришли три волхва с востока «и падши поклонились Ему; и, открывши сокровища свои, принесли ему дары: золото, ладан и смирну». (Мат.2.11). Кто они, эти загадочные волшебники? Ответ однозначен — упоминание о волхвах есть не что иное, как полубессознательное желание признать великое предназначение иудейского мессии посредством преклонения пред ним трех Саошьянта. Сыновья Заратустры исполнили свое предназначение высших свидетелей и «отошли в страну свою». (Мат.2.12).

Проделанный выше сравнительный анализ позволяет прийти к вполне определенному выводу. Иудаизм, христианство, ислам теряют облик самостоятельно сформировавшихся мессианских религий и предстают пред нами в виде искаженной компиляции зороастризма.

Прежде всего это касается иудаизма, который — и это убедительно доказано — испытал ощутимое влияние зороастризма, привнесенного через возвращающихся на родину после вавилонского пленения[24] иудеев. Недаром одно из самых влиятельных иудаистских течений именовалось фарисейским (фарси — парсы).

Через веру Иегову зороастрийские постулаты перешли в христианство, которое с исторической точки зрения является не чем иным, как иудаистской ересью, попыткой реанимировать и привнести в мир зашедший в тупик национальной ограниченности иудаизм.

Ислам, будущий могильщик зороастризма, не признаваясь себе в этом, также немало воспринял от учения Заратустры.

Иранский пророк создал веру сильных людей. Он обращал свои проповеди к полудиким степнякам-ариям, чья потенциальная мощь еще только начинала зарождаться. Они еще не были в состоянии тягаться со своими более могущественными соседями, но Заратустра понимал, что недалек тот день, когда арии вырвутся с иранских нагорий на плодородные равнины Междуречья и далее — к морю. Он понимал, что им предстоит борьба с сильными противниками, превосходящими кочевников в материальной культуре и воинском умении. А значит, принести победу могли лишь сильная вера, что сцементирует банды степняков в могучую, не знающую пощады орду. Требовалась монолитная вера, способная убедить человека, что добро, составляющее суть его существования, достигается исключительно силой, что, сокрушая враждебные племена, он приближает желанную эпоху «Разделения».

Не идолам слабым и лживым, карающим и утешающим поклоняется зороастриец, а Силе и от нее исходящим; при том Силе не тупой и жестокой, подобной тем, что сплачивала орды варваров, а силе, основанной на разуме. Недаром одно из двадцати имен Заратустры — Разум.

И потому любимейшие божества зороастрийцев, исключая Ахурамазду, — «победоносный и мощный» Митра, бог солнца, и бог войны и победы Веретрагна. Вот какими предстают они в Авесте.

Какая экспрессия! Какая мощь! Какая выразительность! Можно ли найти что-либо подобное в вялых иносказаниях Талмуда, Библии или Корана!

Воинственные божества зороастризма есть воплощение здоровой Силы, осененной Разумом — Ахурамаздой.

Арии — то было могучее, непобедимое, преисполненное сверхчеловеческим духом воинство, грозными волнами катившееся на запад и восток, север и юг. Стремились ли арии к мировому господству? Несомненно, как впрочем любая активная нация. Если мусульмане с их порабощающим душу Аллахом смогли покорить полмира, то арии были способны на большее. Имей они дело лишь с рабскими народами, вроде тех, которые заселяли Восток, мир оказался б в их руках. Но, захватив Азию, арии растворились в ее пространствах, и в их победоносное войско влились бесчисленные рати рабов. А затем завоеватели столкнулись с молодой, преисполненной полисного величия Элладой. Это была неравная битва: и числом и духом. Войско, ведомое ариями, было намного больше, но победить врага, командуя стаей трусливых кошек, не дано даже псам Ахурамазды. Свободный духом сверхчеловек Запада сокрушил возглавившего рабскую рать сверхчеловека Востока.

Зороастризм — религия сильных. Зороастризм — сильная религия. Зороастризм расцветал в эпоху величия государства; слабые религии, «сильные» рабской покорностью пред богом — в эпоху смут и чудотворчества.

Характерно отношение зороастрийцев к врагам. Оно безжалостно и в то же время снисходительно-брезгливо. Так взирают на лишенную ядовитых зубов змею. Арий счастлив, имея врага, полного сил и злобы. Он обрушивается на него всей своей яростью, но он никогда не тронет намеренно врага поверженного. Он может лишь, не заметив, раздавить его. Но сравните!

Так поступили иудеи с поверженным Иерихоном. Или еще похлеще –

Похлеще Освенцима и Варшавского гетто! Быстро и со вкусом! Мусульмане вторят поклонникам Яхве –

Уверенный в собственной силе зороастриец-арий уверен и в силе своей религии. Потому он не разрушает чуждых храмов. Он понимает, что обращенный иноверец опаснее явного врага. В тот миг, когда, возгордившись, арий перестанет отдавать себе отчет в этом, наступит крах зороастризма.

Сила зороастрийца активна. Если Будда или Христос порывают с миром (богу — богову, кесарю — кесарево), то Заратустра не согласен с тем, чтобы отрешиться от мирских дел. Наоборот, он занимает очень активную позицию. Он не прочь поднять бунт против несправедливой власти.

Из-за перманентной угрозы со стороны злых сил дуалистического мира Заратустра, дабы не допустить осквернения, был вынужден регламентировать жизнь ариев множеством строгих предписаний.

Мир по утверждению Заратустры составляют четыре чистые стихии: огонь, вода, земля, воздух. Первейшим объектом поклонения зороастрийцев является огонь, олицетворяющий собой солнечную жизненную силу. Зороастрийцы возносили молитву перед алтарями с возжженным на них пламенем. Потому иноверцы прозвали их огнепоклонниками. Зажечь и поддерживать священный огонь было сложным ритуалом. Обычно для этого использовались дрова, обязательно сухие и чистые. Ведь если полено грязно, значит страшному осквернению подвергается огонь, если оно недостаточно высушено, оскверняется вода. В некоторых храмах, к примеру царском, в Персеполе, использовался природный газ, поднимавшийся из подземных трещин. Подобный огонь, не требующий видимой пищи, вызывал священный трепет непосвященных.

Прекрасны архаичные храмы огнепоклонников — каменный алтарь посреди степи. Первые христиане забивались в катакомбы, их потомки — в каменные гробницы соборов. Мусульмане спрятали свою святыню в храме Каабы. Зороастрийцы объявили храмом весь мир. Огонь и степь, солнце и ветер — что может быть прекрасней!

Осквернение огня сурово каралось. Величайшим грехом считалось потушить священное пламя. Великий арийский герой Керсаспа, победитель многих дэвов и драконов, попал заживо в ад за то, что погасил своей палицей огонь.

Столь же трепетным было отношение к воде, извечной заботе кочевника. В воду нельзя было плевать, мочиться и т. п. Умыть лицо и руки можно было лишь в стоячей, но ни в коем случае не в проточной воде.

Многочисленными предписаниями было регламентировано обращение с землей и воздушной средой. В связи с этим зороастрийцам пришлось выработать сложнейший обряд похорон. Они не могли сжечь покойника подобно эллинам, так как это осквернило б огонь. Они не могли закопать его — это осквернило бы землю. Они не могли обернуть его пеленами и поместить в гробницу, как это делали иудеи. Ведь в этом случае они осквернили бы воздух. Дабы сохранить стихии чистыми трупы умерших отдавали на съедение собакам или орлам, после чего освобожденные от плоти кости помещали в специальную гробницу, тщательно изолированную от земли и дождевых капель.

Каноны Авесты разделили живых существ на чистых и нечистых. В разряд чистых попали: собака — священное животное зороастрийцев, убийство которого приравнивалось к убийству человека, — лошадь, корова, ворон, ястреб, орел… К нечистым были отнесены кошки и многие другие млекопитающие, большая часть птиц, насекомые, пресмыкающиеся. Отношения между человеком и животными также регламентировались множеством табу.

Подобным образом зороастрийцы попытались отгородиться от всего грязного, связанного с людьми. Когда знакомишься со всеми этими многочисленными запретами, то становится понятно, почему зороастризм не получил широкого распространения. Подобные табу присутствуют во многих других религиях, в том числе иудаизме (например, запрет на употребление свинины), исламе (например, запрет на общение с женщинами в период месячных), но такого обилия их, как в зороастризме, нет нигде. Запреты веры Заратустры касаются абсолютно всех сторон человеческой жизни. Разжигание огня, приготовление пищи, похороны, рождение и многое-многое другое — все регламентировано зороастризмом. Часто табу бессмысленны, порой жестоки. Так, зороастрийские каноны запрещают в течение долгого времени прикасаться к женщине, родившей ребенка, ибо она осквернена. Не получая должного ухода мать и младенец нередко гибли и гибнут.

Какую цель преследовали зороастрийские маги, устанавливая эти запреты? Было ли это попыткой искусственно отгородиться от прочего мира, чуждых народов, общение с которыми грозило чистоте арийского племени, или это всего лишь атавизм древних обычаев? Трудно ответить на данный вопрос однозначно. Думается, здесь присутствует и то, и другое. А быть может, суровая духом вера подвергала своих приверженцев суровому испытанию?

Говоря о зороастризме, нельзя не упомянуть о своеобразной элитарности этой религии. Прочие монорелигии строились по совершенно иному принципу. Прочие монорелигии строили отношения с иноверием по совершенно иному принципу. Иудеи создали замкнутую, чрезвычайно регламентированную веру — склонность к обилию строгих предписаний иудеи почерпнули именно у зороастризма, — совершенно изолирующую «богоизбранный» народ от остального мира. Иудеи презирали иноземцев, категорически отказываясь посвящать их в свою веру. Это обстоятельство сделало евреев изгоями, но позволило им сохранить относительную чистоту нации и культуры. Христианство и ислам дают обратный пример. При столь же отрицательном отношении к иноверцам ни христианин, ни мусульманин не только не отказывались принимать их в свою среду через перемену веры, но и всячески поощряли это. Христианская церковь изначально мыслилась как церковь наднациональная. Если первые христианские общины состояли исключительно из иудеев, то очень скоро в них стали преобладать эллинизированные жители римской империи. При этом, понимая, что богатому незачем поклоняться неизвестному иудейскому мессии, распятого по приказу прокуратора Понтия Пилата, христианские проповедники делали ставку на бедных и угнетенных –

Лишь позднее, когда христианство стало господствующей религией, в христиане стали обращать насильно. Примерно ту же картину можно наблюдать в исламском обществе. Мусульмане, как и христиане, на первых порах не прибегали к силе не из-за того, что не располагали ей, а понимая, что любое насилие влечет противодействие. Они предпочитали использовать экономические рычаги, освобождая от подушного налога лишь уверовавших в Аллаха. В итоге спустя какие-нибудь десять-двадцать лет большая часть покоренного населения совершенно добровольно совершала намаз, старательно отбивая поклоны в сторону Мекки. Арии не последовали примеру ни первых, ни вторых, ни третьих. Хотя им и была свойственна национальная замкнутость, о чем будет сказано ниже, они не препятствовали обращению в зороастризм других народов. Но и не насаждали свою веру силой. Кто хотел верить в Ахурамазду, тот верил в него. Остальные поклонялись тем богам, каких считали нужным.

Отчужденность зороастризма походит на своего рода брезгливость, с которой арии относились к иноплеменникам. Человек иной нации для ария — существо, по значимости не превосходящее грязного навозного жука. Подобное высокомерие вряд ли привлекало к зороастризму симпатии иноверцев.

Можно ли говорить о том, что Заратустра проповедовал идею сверхчеловека?

Нет — в смысле владычества над божественной и человеческой сутью.

Да — в смысле совершенства.

Зороастриец должен был быть образцом человека — сильным, свободным от скверны, гармоничным. Христианство сознательно сделало ставку на слабых душой и телом. Христу важно подчинить себе паству, заставить ее уверовать в собственные грехи, в свою слабость перед миром, а значит — и в бога.

Ахурамазда ставил человека перед выбором — добро или зло. Пойти по пути добра может лишь сильный, и потому зороастризм отвергает слабость во всех его проявлениях. В зороастризме нет места убогим, калекам, неумехам-нищим.

Учение Заратустры не предназначено для рабов. Рабы желанные гости там, где правят бал слабые боги.

Так уверяет Коран. Другой слабый бог, дабы обрести популярность, сам побывал в шкуре раба.

Зороастризм не предполагает рабского поклонения богу. Ахурамазда скорее высший могучий партнер, нежели хозяин. Он великий союзник в борьбе с Ариманом.

Любая нация рано или поздно устает в своем созидательном порыве. Потенция ее слабеет, общественное устройство становится дряхлым и разрушается. Это закономерность, аксиоматичность которой не нуждается в доказательстве. Пролетел век Эллады, минула эпоха Рима, ушли в никуда блеск и величие Испании, талассократия Британии, кануло в небытие блистательное пятнадцатилетие наполеоновской Франции, растворилось в горниле двух мировых войн милитаристское могущество Германии. Век славы народов рано или поздно проходит и тогда наступает момент, чрезвычайно опасный для религии, вызванный потерей нравственно-религиозных ориентиров разочаровавшегося и уставшего народа. Сколько национальных религий рухнули в этот критический миг! Бессчетное множество. Кто помнит сейчас о Гойтосире и Замолксисе, Зевсе и Кибеле, Тоте и Мардуке. Выживали лишь религии наднациональные, притом монотеистические, подобные христианству или исламу.

Настал день, когда арии, подобно другим народам, устали. Разбухшая, взрывающаяся восстаниями империя и неудачные завоевательные походы на Запад истощили их силы. Началось угасание арийской гегемонии. Одновременно начала деградировать и религия.

Мощный, Сильнейший и Победный Ахурамазда постепенно уступает первенство Митре. Тоже, скажете, неплохо. Ведь Митра — бог-воин. Это так, но вместе с Ахурамаздой исчезает Ариман, а значит и дуалистическое строение мира. Злое начало, относимое к Ариману, перелагается на человека. Естественно, ведь нельзя обвинить благого бога в том, что он творит зло. Человек становится изначально греховен. Из партнера бога в борьбе со злом он превращается в коленопреклоненного слугу.

Происходит вырождение зороастризма в митраизм, причем к последнему активно примешиваются эллинистические культы. Это была агония, но еще не смерть. Зороастризм поднимет голову при Аршакидах[27] и Сасанидах[28], чтобы окончательно исчезнуть с приходом христианства и ислама. Напичканный суровыми табу, он стал неудобен для слабых людей, взывавших к милостивому богу. Зороастризм умер, уступив место рабским религиям. Он умер, так и не дождавшись прихода сильного совершенного человека. Все рано или поздно уходит.

Вечно светят лишь звезды, именуемые греками астрон. Лишь им ведомо, когда настанет день и засмеется младенец Заратустра.