"Остров" - читать интересную книгу автора (Колосов Дмитрий)

Глава седьмая

Как и предполагал номарх, Управитель дворца Фра оказался настолько трусливым, что не пришлось даже прибегать к пыткам. Палач лищь достал иглы дикобраза — загнанные под ноготь они делают разговорчивыми даже немых — и Фра тут же обмочился. Он бубнил обо всем, даже о чем не спрашивали, а Кеельсее не мог оторвать глаз от вонючей лужи, растекающейся под ногами Фра, чувствуя, как к горлу подкатывается комок отвращения.

Из рассказа Фра выяснилось, что он предложил свои услуги Давру уже на второй день после прибытия того в Кемт.

— Я сразу понял, что он прислан следить за Великим номархом!

Рассказал он ему немного, так как мало что знал, но вполне достаточно, чтобы у Командора появились основания для отзыва Кеельсее на Атлантиду. Оставалось надеяться, что Давр не поспешил с передачей полученной информации, а постарается раздобыть более надежные доказательства.

Не скрывая своего отвращения, номарх махнул палачу и направился к выходу. Но тут Фра, отчетливо увидевшего перед собой перспективу дыбы и раскаленных щипцов, словно прорвало. Изумленный Кеельсее узнал, что Управитель работал не только на Давра, но и на фараона Рату. И на жрецов Сета!

Кеельсее вернулся и сел. Разговор предстоял долгий. Палач откровенно скучал, поддерживая на всякий случай огонь в жаровне, а Фра сыпал и сыпал новыми именами и фактами. Незадачливый шпион, он оказался обладателем великолепной памяти и без малейшего упрека совести, даже с каким-то злорадством, продавал всех тех, кто платил ему за сведения. Среди них оказались несколько придворных, важные чиновники, командир стоящего в Саисе полка и даже Сбир — начальник личной охраны номарха!

— Он не шпион, здесь мой господин может быть спокоен. Он сын Омту, верховного жреца Сета. Кеельсее усмехнулся.

— Те, кто тебе платили, или слепцы, или законченные идиоты. Неужели они не видели, какому жалкому человеку доверяют? И как много доверяют!

Фра лишь пожал плечами.

Велев запереть его под стражей в самом надежном каменном мешке дворцовой тюрьмы, номарх начал действовать. Пока подкрепленные храмовыми отрядами доры проводили аресты в городе, Кеельсее и ничего не подозревающий Сбир арестовали изменившего командира полка. Его телохранители было вздумали оказать сопротивление, но Сбир изрубил их быстрее, чем они успели обнажить свои мечи. Когда предатель очутился в каменном мешке по соседству с Фра, Кеельсее наставил на Сбира бластер и велел положить оружие. Офицер безропотно, скорее удивленно, подчинился.

— Вот уж не знал, что мой главный телохранитель — жрец Сета!

— Я не жрец — твердо возразил Сбир.

— Но ты сын Омту, верховного жреца?

— Да. Но я не видел отца со дня моего рождения и не касаюсь его дел. У меня своя жизнь.

— Что ж, очень даже может быть. Более того, я бы очень хотел, чтобы это было правдой. Тем не менее, я вынужден подержать тебя взаперти, если ты не против, конечно? — предложил номарх тоном, не допускающим возражений. В голове Кеельсее вдруг возникла великолепная идея — Это будет арестом лишь с виду. На самом деле я лишь спрячу тебя на несколько дней в одном из помещений дворца. У тебя даже не будет стражи. Согласен?

— Воля хозяина для меня закон — поклонился Сбир.

— Тогда возьми свой меч и идем во дворец. И постарайся изобразить удивление, когда я объявлю при всех о твоем аресте.

Все вышло так, как задумал Кеельсее. Придя во дворец, номарх обезоружил Сбира на глазах изумленных придворных и запер его в одной из дворцовых кладовок.

— Еды и питья там достаточно! — крикнул он Сбиру и возбужденно потер руки. Наклевывалась великолепная интрига!

События последующих дней, внезапные и стремительные, всколыхнули весь Кемт. Сразу же после арестов в Саисе Кеельсее отправил в Гатис отряд доров с письменным приказом командиру конного полка ливийцу Чтели, пользующемуся полным доверием номарха.

На стальную сеть плана было нанизано второе звено.

Затем он созвал на совет атлантов. Кратко обрисовав обстановку — везде предательство (имя Фра не прозвучало, чтобы не насторожить Давра) — номарх предложил следующее:

— Нужно отправить отряд в Гатис и пленить фараона — О том, что этот отряд уже отбыл, Кеельсее скромно умолчал.

Все согласились. Затем номарх, сославшись на какой-то мифический источник, сообщил, что офицер охраны Сбир — не кто иной, как сын верховного жреца Сета Омту.

— Необходимо использовать это и заставить жрецов пойти на переговоры. Мы должны заставить их прекратить подрывную деятельность — Кулак обрушился на жалобно пискнувший стол — Жрецы Сета могли бы влиться в нашу храмовую систему.

И хотя против этого предложения выступили Гиптий и Изида, опасавшиеся потерять влияние, Кеельсее настоял на своем, и было решено попробовать вступить в переговоры. Эту обязанность были вынуждены взвалить на себя жрецы Осириса.

— Еще одна неприятная новость — продолжил Кеельсее, когда был решен вопрос с жрецами Сета — К нашим берегам идет флот народов моря. Необходимо организовать отпор, иначе наше побережье снова будет предано огню и мечу. Предлагаю, чтобы этим занялся Давр. Он лучше других разбирается в военных вопросах.

Если у Давра, знающего со слов Фра о переговорах номарха с пиратами, и возникли какие-то сомнения насчет последнего сообщения Кеельсее, то предложение возглавить действия против пиратов развеяло их. Приятно удивленный, Давр лишь переспросил:

— Мне?

— Я не вижу лучшей кандидатуры — скорчив честную мину — сказал Кеельсее — Но, может, ты против?

— Я с удовольствием приму на себя это поручение. — Внутренне ликуя, Кеельсее надел на себя маску деловитости и принялся объяснять:

— Наш морской флот располагает лишь ста пятьюдесятью боевыми судами. И все они далеко не в блестящем состоянии. Посылать за помощью в Кефтиу уже поздно. Значит, придется обходиться своими силами. Твоя задача в двухнедельный срок починить все неисправные суда и построить еще сто триер. Материал из Библа уже прибыл, корабельные мастера ждут твоих распоряжений.

— Я отправляюсь немедленно!

— Подожди — остановил Кеельсее вскочившего с места Давра — выслушай до конца. Спрячь речной флот в дельте Хапи. Он не сможет тягаться с триерами пиратов. Готовь армию. Она наш главный козырь. Мы вынудим их принять сражение на суше. В дельте стоит двадцатитысячный корпус. Еще четыре новых полка я сформировал в Гатисе, Эдфу, Тинисе и Медуме… — Заметив удивленные лица атлантов, номарх фальшиво воскликнул:

— Как, разве я не говорил вам об этом? Я начал их формирование уже три месяца назад, после неудачного для нас набега кочевников. Ну ладно, не время об этом. Полк, что находится в Гатисе, придется не трогать, он нужен для подавления заговора. Остальные три — Кеельсее поднял глаза на Давра — я отдаю в твое распоряжение. Это еще восемь тысяч отборных воинов. С этими силами мы можем достойно встретить пиратов! Отправляйся и готовь флот. Назначаю тебя главнокомандующим силами Юга. Я прибуду — голос номарха принял приторный оттенок — когда в этом будет необходимость.

И Давр отправился в дельту Хапи, где в крепости Нурт им будет построен флот, который очень пригодится великому номарху Кемта!

Не успела осесть пыль колесницы новоиспеченного главнокомандующего, а Кеельсее уже взял за шкирку дрожащего Фра.

Разминая кулаком жалкую физиономию предателя, номарх веско сказал ему:

— Сейчас ты и жрецы Осириса отправитесь в Мемфис. Свяжешься с верховным жрецом Сета Омту и скажешь ему, что номарх Келастис предлагает переговоры. Нам есть о чем потолковать. Передай также, если он откажется, то схваченные нами поклонники Сета расстанутся со своими головами. И первым умрет Сбир, капитан моих доров. Надеюсь, Омту не забыл имя своего сына! Жрецы Осириса будут ждать ответа пятнадцать дней, а если не дождутся, прольется кровь, и повинны в этом будут служители Сета. Передай это Омту! — Номарх приблизил свое лицо к трясущейся физиономии бывшего Управителя дворца — Если вздумаешь выкинуть какой-нибудь трюк, познакомишься с крокодилами. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Д-д-да, — с третьей попытки выговорил Фра.

— Тогда иди!

Фра почти бегом направился к двери.

— Эй, падаль, — позвал Кеельсее.

Предатель настороженно обернулся.

— Не хочешь ли скушать на дорожку яблочко?

Спираль интриги раскручивалась.

Минуло два дня, и Эмансер отправился на встречу с Клеоденом и его таинственным другом. Накануне вечером он предупредил Сальвазия, что собирается осмотреть Город. Старик был не против, лишь поинтересовался, не нужен ли провожатый. Эмансер сказал, что нет.

— Нужно быть ребенком или редкостным глупцом, чтобы заблудиться в столь совершенно созданном городе.

— Я не об этом. У тебя могут возникнуть какие-нибудь вопросы.

— Я задам их тебе. Когда вернусь.

— Как хочешь — пожал плечами Сальвазий.

На следующий день они занимались лишь до обеда, после чего Эмансер закутался в ярко-красный плащ, совершенно скрывший серый цвет хитона, и отправился в Город.

Лодочник, на этот раз другой, был так же почтителен с ним, зато стража требовала контрольный жетон, но, взглянув на него, склонялась в низком поклоне.

Второе земляное кольцо было сплошь застроено домами. По крайней мере с той стороны, где шел Эмансер. Дома были разные по высоте и количеству этажей, но кемтянин отметил одну общую закономерность — трех- или двухэтажные дома никогда не граничили с себе подобными, их обязательно разделяли невысокие мазанковые строения бедняков. Хотя можно ли вообще говорить о наличии бедняков или богачей на Атлантиде? У Эмансера были определенные сомнения на этот счет.

Миновав несколько совершенно одинаковых улочек, кемтянин очутился в седьмом проходе. Ловя на себе любопытные взгляды прохожих, преимущественно моряков, чьи корабли были в ремонте, Эмансер искал нужный ему дом. При этом он неосознанно озирался по сторонам.

«Что за черт! Почему я веду себя словно преступник?» Кемтянин распрямил спину и горделивой деревянной походкой прошествовал к крохотному саманному домику. Над входом висела табличка с цифрами 65. Эмансер стукнул в дверь. Она мгновенно распахнулась, словно его ждали; должно быть, действительно ждали. На пороге стояла пожилая женщина.

— Ты кто? — спросила она, с любопытством рассматривая кемтянина.

— Я? — удивился тот. — Я Эмансер.

Женщина пожала плечами, будто это имя ей ни о чем не говорило, но все же посторонилась, пропуская гостя внутрь. Эмансер шагнул в пыльный полусумрак мазанки. И в этот момент на него обрушилось небо…

Он плыл в лодке. Была ночь, беззвездная и безлунная. Мерные покачивания и тихий шелест волн. Эмансер прислушался. Нет, это не волны. Кто-то говорил о нем, Эмансере: «Этот черный может оказаться полезнее, чем даже Икс!» Говорившему возразил другой голос: «Ха-ха! Не сочиняй! Икс стоит…» Сколько стоил неведомый Икс, Эмансер не расслышал, но то, что его обозвали «черным», обидело кемтянина, тем более что он узнал голос, произнесший эти слова. Это был голос Клеодена.

Пол под Эмансером закачался. Послышался чей-то возглас:

— Что там у тебя?

— Зелень, господин крул. Я везу ее на общественный склад.

— Чертовы огородники! Вам что, мало общественных полей? Или нечем заняться?

— Я люблю копаться в земле, господин крул. Я получаю от этого удовольствие.

— Проезжайте, придурки!

Пол под кемтянином завибрировал.

«Похоже, я не в лодке — понял Эмансер — меня везут на тележке, и она только что въехала на мост. Но зачем Клеодену понадобилось это? Если он хотел убить меня, то куда проще это было сделать прямо в доме. Интересно, куда они меня везут?»

Ответ на этот вопрос он получил довольно скоро. Тележку тряхнуло, как будто она преодолевала какое-то препятствие, после чего она остановилась. Чьи-то руки развязали горловину мешка.

— Вылезай!

Разминая затекшие мышцы, кемтянин покинул свое пыльное пристанище и первым делом ощупал нывшую голову. Так и есть — здоровенная шишка! Он поднял глаза на стоявших рядом людей. Один из них, Клеоден, встретил взгляд Эмансера нагловатой улыбкой, второй был заметно смущен.

— Надеюсь — сказал кемтянин — ты объяснишь мне, что все это значит.

— Конечно — без тени смущения ответил Клеоден — Пойдем в дом.

Только сейчас Эмансер заметил, что они стоят перед великолепным трехэтажным дворцом, окруженным буйной порослью диковинных деревьев. От улицы дворец отгораживала высокая каменная стена.

— Чей это дворец?

— Это не дворец — поправил его Клеоден — дворец на Атлантиде имеет лишь Великий Титан. Это дом. Дом моего хорошего друга.

— Твой друг, случайно, не носит серый хитон?

— Все может быть. Ведь ты его носишь тоже. Достаточно разговоров. Пойдем в дом. Там ты получишь ответы на все свои вопросы.

Они вдвоем вошли в дом. Откуда-то появился человек, облаченный в желтый хитон.

— Жип — обратился к нему Клеоден — скажи хозяину, что гость уже пришел.

Жип безмолвно склонил голову и удалился.

— Он немой — сообщил Клеоден, кивая в сторону ушедшего — Неплохо иметь такого слугу?! Неплохо. Особенно для нашего дела.

С этими словами воин распахнул двери какой-то комнаты и жестом пригласил Эмансера войти.

— Гостевая. Подождем здесь.

Они развалились в мягких креслах. На лице Клеодена читалось блаженство от столь редкостного ему комфорта.

— Видишь, на какие уловки нам приходится идти ради успеха Дела! Я был уверен, что ты притащишь за собой серых, и поэтому дал тебе другой, неверный адрес. Ариз, тот, которого ты сейчас видел во дворе, ставит в этом доме тележку с зеленью. Он договорился с хозяйкой, что встретится у нее с приятелем. Приятелем должен был быть ты. Это была первая часть плана.

Не успел ты еще отпустить лодочника, а я уже следил за тобой. И, кстати, не я один. У тебя на хвосте висели два серых, не говоря уже о том, что лодочник, что привез тебя в Город, тоже был серым.

— За мной следили — изумился Эмансер — Я ничего не заметил.

— Он не заметил — захохотал Клеоден — Святая простота! Куда такому лопуху, как ты, заметить слежку! Да за тобой следят постоянно, даже в сортире. За тобой следили сегодня, за тобой следили в день нашей первой встречи. Их соглядатаи везде, на каждом шагу!

— Но я не видел ни одного серого хитона!

— Конечно! Ни один идиот, кроме тебя, не рискнет показаться в Городе в своем сером обличье. Они маскируются одеждами воинов, рабочих. Они облачаются в зеленые и синие плащи, они используют хитоны стариков. Они асы своего дела. Лишь серый и черный цвета для них под запретом. Облачиться в серый хитон равносильно тому, что ты будешь идти и кричать: смотрите, а вот идет соглядатай! Кого ты тогда сможешь выследить? Ну а черный плащ привлекает всеобщее внимание — слишком большая редкость встретить Титана в Городе. Они редко покидают пределы Дворца, и то обычно в сопровождении воинов. Один из моих высоких друзей — воин таинственно понизил голос — рассказывал мне, что серые даже используют оранжевые хитоны детей.

— Детей?

— А чему ты удивляешься? Ты думаешь, среди серых нет детей — Клеоден горько усмехнулся — Атланты с восьми лет определяют судьбы своих рабов.

— Рабов? Но Титаны уверяет, что на Атлантиде нет рабов, что все люди здесь свободны.

— Свободны — согласился Клеоден — В своем рабстве. Фраза понравилась ему, он с удовольствием повторил ее еще раз.

— Если кто-то определяет твою судьбу, не спрашивая желания, разве это не рабство? Может быть, я мечтал стать жрецом или, допустим, моряком, а меня сделали воином! Это ли не рабство? Я раб в обличье воина! Я не могу сбросить свой красный хитон!

— По-моему, ты это уже сделал — заметил Эмансер, только что заметивший, что на Клеодене был хитон белого цвета.

— А что, мы должны быть глупее серых? Это маскировка. Я оделся моряком, чтобы привлекать меньше внимания. В этой части Города много моряков.

— В этой? Мы находимся в другом кольце? Я слышал, что мы проезжали мост, — Эмансер посмотрел в глаза Клеодену, и тот неохотно признался:

— Да, это третье кольцо. Но ты сбил меня. О чем я говорил?

— Ты хотел рассказать мне вот об этой симпатичной шишке, которую с удовольствием осязает моя рука — Эмансер провел ладонью по коротко остриженной голове, опухоль гуттаперчиво прыгнула под пальцы.

— Ха-ха-ха! Не обижайся. Когда я увидел, что тебя пасут сразу двое серых, я понял, что у нас нет времени на разговоры. Разделаться сразу с двумя я бы не смог, поэтому решил действовать иначе.

— И разделался со мной!

— Точно! — Рассказ об этом явно доставлял удовольствие Клеодену — Я опередил тебя и попал в дом первым. Ариз сказал хозяйке, что я его товарищ, она имела глупость поверить этому. Затем появился ты. Хозяйка дома впустила тебя, а дальше мой кулак рассчитался за тот удар ногой, что стоил мне доброго десятка приседаний — Воин захохотал, рассчитывая, что Эмансер поддержит шутку, но тот даже не улыбнулся — После этого мы засунули тебя в мешок, погрузили на тележку и были таковы.

— А серые?

— Мы обманули их и вышли с другой стороны дома.

— Зачем же тогда нужно было бить по моей голове? Я бы мог просто уйти вместе с вами.

— У меня не было времени для объяснений, к тому же, буду откровенен, хозяин этого дома не хотел, чтобы ты знал дорогу сюда.

— Значит, серые и сейчас ждут меня около того дома?

— Вполне вероятно.

— Как же хозяйка объяснит им мое исчезновение?

— А никак — Клеоден хищно улыбнулся — Ей ничего не придется объяснять — я перерезал ей горло.

Эмансер поперхнулся. Он был ошарашен. И даже не тем, что сделал Клеоден, а той легкостью, с какой он говорил о случившемся. Он имел дело с людьми, не знающими страха, но и не ведающими жалости. Продолжать разговор на эту тему дальше что-то расхотелось. Клеоден замолчал тоже.

К счастью, пауза длилась недолго. Распахнулась дверь — и появился Жип. Он поманил гостей пальцем. Ведомые слугой, они поднялись на второй этаж. Хозяин дома ждал их в своем кабинете. Он указал рукой на два придвинутых к небольшому черненому столику кресла.

— Садитесь.

Эмансер и Клеоден сели, хозяин расположился в кресле напротив и начал бесцеремонно рассматривать гостя. Кемтянин спокойно выдержал его сильный гипнотический взгляд и в свою очередь с интересом изучал хозяина. У него были голубые глаза, значит, он был таралом и именно потому достиг такого успеха, залысины на лбу и затылке и дряблые морщины свидетельствовали о солидном возрасте, чистые холеные руки о том, что этот человек не слишком утруждает себя физическим трудом. Взгляд хозяина был тяжел и властен, видно было, что он привык повелевать, и неприятен. Чем, Эмансер вряд ли мог объяснить. На щеке был большой старый шрам. Кемтянину показалось, что он уже видел это лицо.

— Меня зовут Броч — хрипловатым голосом произнес хозяин. Последовала пауза, прервать которую счел нужным Эмансер.

— Мое имя Эмансер.

— Я знаю тебя — сказал Броч — Что ты ищешь в моем доме?

— Ничего. Меня пригласил сюда вот этот человек — Эмансер кивнул в сторону настороженного Клеодена — Он сказал мне, что есть люди, которые интересуются мной и могут помочь мне вернуться на родину.

— И это твое единственное желание?

— Нет.

— Что же ты хочешь еще?

— Я хочу увидеть море.

Броч сухо рассмеялся.

— Ха! Это легко исполнимое желание. Выгляни в окно. Из него видно море.

Эмансер не стал отказываться от этого предложения хотя бы для того, чтобы определить, где находится. За окном плескалась вода обводного канала, тянулись бесконечные желтые поля, а у самой кромки горизонта виднелся порт.

— Это не море, это порт. А я хочу видеть море.

— Не вижу разницы — Броч пожал плечами — Если тебе мешают корабли, выйди за башни.

«Притворяется, что не знает» — понял Эмансер и сказал:

— Я пробовал, но не смог.

— Запретная полоса?

— Да. Ты знаешь, что это такое?

— В самых общих чертах. Ею занимается третий отдел Внутренней службы. Сама по себе она не является препятствием, она лишь отмечает рубеж, за которым кончается действие нейролучей. С помощью довольно несложной операции в голову человека вводится небольшая капсула-приемник. Она принимает лучи специального излучателя и, пока это происходит, все идет нормально. Но воздействует излучение лишь на определенном расстоянии, оно и отмечено этими черными столбами. Как только человек выходит из сферы воздействия лучей, капсула начинает давить на болевые центры, если объект продолжает двигаться и дальше, капсула уничтожает его.

Эмансера охватило отчаяние.

— Зачем они сделали это со мной?!

— Не только с тобой. С подобной капсулой ходят многие, кто не должен, по мнению Титанов, покинуть пределы Города. Например, ваш покорный слуга.

— У тебя тоже там — Эмансер коснулся головы — капсула?

— Да — спокойно ответил Броч.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— А чего мне волноваться? Поздно. Волноваться я был должен лет тридцать назад, когда согласился занять предложенный мне пост.

— Кто ты?

— Я Броч.

— Я не об этом.

— Знаю. Еще я архонт 2-го Оперативного отдела Внутренней службы Дворца!

Эмансер присвистнул. Он ожидал нечто подобное, но не думал, что его предположение столь близко к истине. И потом так открыто, без тени сомнения, прямо в лоб. Броч умел ошарашивать собеседников!

— Ты удивлен? Да, я имею право на точно такой же хитон, что носишь ты, хотя тебе он достался не по заслугам.

— Но ты не носишь его.

— А, Клеоден уже посвятил тебя в тонкости нашей работы. Нет, конечно, не ношу. Это мешает службе. Но иногда — Броч доверительно наклонился к Эмансеру — я надеваю его дома, когда один, и наслаждаюсь!

Последнюю фразу он пропел шепотом, отчего стал похож на облизывающуюся змею. Но это выражение мгновенно исчезло — архонт великолепно владел своим лицом — Броч хлопнул в ладоши. Появился Жип с подносом, на котором стояли стеклянный кувшин, ваза с фруктами и три изумительной работы бокала.

— Золотой хрусталь — не удержавшись, похвастался Броч, разливая пахучую жидкость — Смесь стекла, свинца и золотой пыли — фантазия Солнца!

— Красиво — вяло похвалил оглушенный свалившейся на него бедой Эмансер.

Хозяин бросил на него быстрый взгляд.

— Пей! И ни о чем не думай. Это лучшее вино Атлантиды — И первым пригубил бокал. Затем в его руке появилась дымящаяся палочка. Он сунул ее в рот и выдохнул клуб белого вонючего дыма. Эмансер закашлялся.

— Табак — сказал Броч — Забава Титанов. Хочешь попробовать? — Эмансер отрицательно покачал головой.

— Номарх Кемта Келастис тоже не очень жалует его.

— Келастис? При чем он здесь?

— При чем — выдохнул дым хозяин — Вопрос на вопрос: какого цвета у него глаза?

— Голубые. Ну и что? Твои глаза тоже цвета неба, но это не значит, что ты Титан.

— Правильно. Но я сын Титана, я тарал. Я живу уже сто тридцать лет. А сколько лет, по-твоему, номарху Келастису?

— Не знаю. Но он еще не очень стар. Броч затянулся поглубже.

— Я видел его на заре своей юности, когда был еще простым агентом. На днях я опять видел его. Он ничуть не изменился.

— Ты лжешь! — Эмансер почувствовал, как земля во второй раз уходит из-под ног. Кемт, его родной Кемт был во власти Титанов и не примет беглеца с Атлантиды, даже если он сможет освободиться от опутавшего его мозг ошейника. Тяжелый жирный Хапи исчезал в необъятной синеве моря. — Ты лжешь! Номарх никогда не покидал Кемт на столь долгое время!

— Глупец! Титаны летают по воздуху на металлических колесницах. Путь в Кемт и обратно занимает у них всего полночи. Полночи на то, на что у тебя уходят месяцы! — кемтянин молчал. — Тебе нужны доказательства? Пожалуйста! Я сам обеспечивал охрану важному гостю. Клеоден может подтвердить мои слова. Он сам видел, как среди ночи садятся и взлетают волшебные колесницы, ведомые рукою Титанов. Келастис не единственный, кто прилетает на Атлантиду. У нас бывают гости с великого западного материка. Атлантида — не остров, — Броч вдавил окурок в серебро подноса, — Атлантида — весь мир! Ты можешь бежать с острова, но не убежишь с Атлантиды. Куда бы ты ни спрятался, длинные руки Великого Белого Титана достанут тебя. Ведь ты им нужен? Ты слишком много знаешь? — Эмансер кивнул. Броч изобразил сожаление. — Это и моя беда. Нам нет пути из этой золотой клетки, сколь ни ломай ты хитроумных запоров, нас все равно поймают и вернут назад. Или убьют. У нас есть лишь один путь, другой путь — разорвать прутья клетки! Тогда ты сможешь вернуться в Кемт, а я обрести свободу на Атлантиде.

Эмансер молчал, потрясенный.

— Ты мне не веришь?

— Не знаю.

— Не веришь… — протянул Броч. — Я не буду больше приводить тебе доказательства правдивости сказанного мною. Ты найдешь их сам. И когда найдешь, ты будешь с нами.

— Чего вы добиваетесь?

— Мы хотим, чтобы ты был с нами.

— Я не о том. Какова цель вашего Дела?

— Об этом знают лишь те, кто с нами.

— Но я же не могу быть с вами, не зная, куда иду.

— Ненависть приведет тебя к нам, затем ты познаешь цель.

— Ты говоришь, словно жрец.

Броч не отреагировал на это замечание.

— Подумай. И пока ты еще не сделал свой выбор, я не требую от тебя услуг. Я прошу у тебя помощи. Это нужно не нам, это нужно мне.

Архонт бросил выразительный взгляд на Клеодена. Тот поднялся и, не говоря ни слова, вышел.

— Я слушаю твою просьбу.

Броч понизил голос.

— Сто лет. Уже более ста лет работаю я во Внутренней службе Дворца. Тридцать из них я возглавляю 2-й Оперативный отдел. Самый важный отдел! Но ни разу, заметь, ни разу я не видел того, кого называют Верархонтом, — руководителя Внутренней службы. Всю нужную информацию он получает через компьютер, распоряжения отдаются тоже через компьютер. Я даже никогда не слышал его настоящего голоса. Если он и говорит со мной, а это бывает крайне редко, разговор ведется по радиофону, причем механический кодификатор изменяет тембр его голоса. Мне необходимо знать, кто возглавляет Внутреннюю службу Дворца. Это больше нужно не мне, это нужно Делу.

Эмансеру захотелось заметить, что Броч противоречит самому себе: мне — не мне, мне — Делу, но он благоразумно промолчал.

— Хорошо, я постараюсь исполнить твою просьбу.

— Тогда до встречи. Клеоден проводит и проинструктирует тебя.

Дом Броча гости покинули через запасной выход, выведший их на берег канала. Здесь уже ждал Ариз, променявший свою тележку на лодку. Едва они успели сесть, Ариз налег на весла, и лодка понеслась, вдоль дуги земляного кольца. Клеоден торопливо начал:

— Мы высадим тебя с другой стороны кольца. В следующий раз на встречу пойдешь самостоятельно. Тебя будут ждать по адресу, записанному на этом листке, каждый пятый день, считая от сегодня. — Клеоден протянул кемтянину обрывок кожи с несколькими красного цвета закорючками. Эмансер не удивился бы, узнав, что они сделаны кровью. — Прикрывать тебя я больше не могу; тебе придется действовать самостоятельно, поэтому будь осторожен и осмотрителен. Чтобы оторваться от слежки, ты должен знать следующее:

Первое. Будь осмотрителен.

Второе. Знай, что за тобой всегда следят агенты Внутренней службы. Всегда!

Третье. Агенты эти стараются быть незаметными, а значит, не используют черных, серых и красных — они тоже очень приметны — хитонов. Это хоть немного, но сузит круг возможных преследователей.

Четвертое. Агенты Внутренней службы всегда имеют безразличный вид. Всегда! Это их стиль. Броч сам рассказывал мне об этом. Твоя задача вычислить их и уйти из-под наблюдения. Но при этом ты не должен показывать, что заметил их, ты не должен бежать, не должен озираться, не должен, по возможности, прибегать к физическому воздействию.

— А что, в случае необходимости я могу убивать их? — с невинной улыбкой спросил Эмансер. Клеоден не обратил внимания на мелькнувшую в словах кемтянина иронию.

— Можешь, но так, чтобы никто не заметил — Воин не выдержал и похвастался: — Например, как это сделал я. Два дня назад я убил агента, который следил за тобой, и сделал это чисто.

— А зачем? Ведь мне ничего не угрожало.

— Для тренировки! И не задавай больше глупого вопроса: зачем! Если я делаю, значит — надо! Ты должен запутать агента, обмануть его. Но знай, они могут меняться. Два проулка за тобой идет один агент, а затем его сменяет другой. Ты можешь прозевать их смену и успокоиться. И тогда ты у них на крючке. Бдительность и еще раз бдительность!

Клеоден задумался.

— Что еще? Да, в подобных случаях очень удобно менять одежду. Ты заскакиваешь в пустой проулок и делаешь вот так — Клеоден скинул плащ и задрал край туники. Изнанка ее была другого цвета — Агент видит тебя со спины и теряется: совсем другой человек. А ты в это время преспокойно уходишь. Хотя тебе это сделать трудновато, у тебя слишком заметная кожа.

— Черная — Эмансер посмотрел в глаза воину.

Тот и не подумал смутиться. Похоже, он даже не понимал, что брошенное им на мосту определение в адрес Эмансера могло обидеть кемтянина, а если и понимал, то не подумал придать этому значение.

— Да, темнее, чем у жителей Атлантиды. Правда, менять одежду запрещено, но это не слишком большое нарушение, на него обычно не обращают внимания. Ты выворачиваешь хитон или плащ и замешиваешься в людской толпе. Часто это помогает. Еще ты можешь взять лодочника и попытаться ускользнуть по каналам, но почти все лодочники — серые. Есть еще сотня способов, как уйти от наблюдения. Ты дойдешь до них своим умом.

— Время — сказал Ариз.

— Хорошо, я закончил. Давай к берегу.

Лодка ткнулась в песчаную окаемку отмели. Эмансер соскочил на берег, а Ариз усиленно заворочал веслами, направляя неповоротливое судно дальше. Кемтянин посмотрел вслед заговорщикам и пошел к ближайшему мосту. Путь его лежал мимо невысокой стены, отсекавшей канал от домов. Стена была сложена из саманных кирпичей с редкими вкраплениями гранитной крошки. Через каждые десять шагов была прорезана небольшая, сплетенная из прутьев дверь. Когда Эмансер проходил мимо одной из них, в щелке между прутьями появился глаз. Агент «Скорый» зафиксировал появление исчезнувшего объекта М-11.

2-й отдел работал безукоризненно.

«Он опять ушел и наверняка уже лезет в постель к очередной сучке. Блудный, бесплодный пес! Кот, у которого март тянется всю жизнь! Тварь с угреватой рожей!»

Дрила размашисто шла, почти бежала по коридору, уводящему в хитросплетения Лабиринта. Встречавшиеся изредка слуги шарахались в стороны. Дрила знала, о чем они будут шептаться за ее спиной. «Опять Правитель трахается с какой-нибудь веселой девчонкой, а стерва бежит в объятия своего монстра! О Берата, сократи срок ее жизни!» Именно эти слова говорил придворный каламистр девке для омовения ног. Верная старая Юлта подслушала их разговор и донесла о нем Дриле; та приказала бросить слуг в чрево Лабиринта, где они и бродят до сих пор, натыкаясь на стены и визжа от страха, если их не пожрал Турикор — страж Лабиринта, существо без рождения и смерти.

Дрила заскочила в узкую клетушку лифта и нажала на кнопку спуска. Лифт мягко поехал вниз на стометровую глубину…

База на Кефтиу возникла относительно недавно — лет триста тому назад. До этого Кефтиу входил в орбиту владений Атлантиды, но управлялся советом местных царьков, внимавшим каждому слову изредка посещающих остров Титанов. Однако шло время, его стремительный бег менял берега и народы. С далекого севера на берега Великого моря пришли многолюдные и воинственные племена. В жилах северян текла медленная кровь, глаза были серы, душа — яростна. Они не обрабатывали землю и не ловили рыбу; они умели лишь одно — воевать. Гордые и уверенные в своей силе, они обрушились на восточные берега Великого моря, обратив города в пепел, жен — во вдов, детей — в рабов. Они взяли великую добычу, но она лишь разожгла их жадные к золоту и славе души. Пленные поведали им о волшебных и сказочно богатых странах, лежащих по ту сторону Великого моря. Пришельцы построили корабли и, ловя ветер парусами, вышли в море.

Первой их жертвой пал Кефтиу, разоренный и сожженный дотла. Небольшое войско, набранное царьками, было разбито наголову, пленным вспороли животы. Затем волна пришельцев обрушилась на Кемт. Сотни и сотни боевых, варварски украшенных кораблей. Кеельсее успел приготовиться к отпору, но ему пришлось туго. Два огромных флота: пришельцев и кемтян, укрепленных эскадрами атлантов, три дня крушили смоленые борта между Кефтиу и Кемтом. Море пропиталось кровью и покрылось обломками кораблей. Медная стена кораблей Кеельсее и Динема преградила путь к Кемту. Пятьсот кораблей пришельцев нашли свою смерть в волнах Великого моря, триста сумели прорваться и достичь благодатных берегов Кемта. На землю ступили орды безжалостных, жадных до добычи убийц. Горели посевы пшеницы, рушились стены городов, кричали убиваемые и истязуемые. Черная волна смерти докатилась до Саиса, где ее ждало войско кемтян. Триста боевых колесниц, вооруженных острыми как бритва серпами, обратили пришельцев в бегство, тридцать тысяч отборных воинов довершили разгром их войска. Они рассеялись словно пыль, словно дурной сон, но через два года вернулись, опустошив стремительным набегом прибрежные селения. С тех пор их набеги повторялись из года в год. Кемт покрылся башнями крепостей, но набеги народов моря — так прозвали пришельцев, не прекратились.

Трижды Атлантида и Кемт посылали против них карательные экспедиции, но это было равносильно охоте ночью на стаю ловких диких кошек. Юркие корабли народов моря разбегались по извилистым бухтам северного побережья, известным лишь искусным пиратским лоцманам. Убегая, разбойники выжигали свои селения, и взору карателей представали черные безжизненные пепелища с развешанными на обугленных стенах мертвецами. То были пленники, взятые в предыдущих набегах. Не достигнув результата, атланты отказались от крупномасштабных операций и перешли к оборонительной тактике, отвечая редкими контрвыпадами кемтских эскадр. На море установился своего рода паритет — народы моря «ограничивались» небольшими набегами на великоморские владения атлантов: Кемт, Кефтиу и Восточный Азак, а атланты в свою очередь не проводили крупномасштабных карательных экспедиций против пиратов. Чтобы упрочить позиции атлантов в бассейне Великого моря, Командор решил основать пятую атлантическую базу — в Кефтиу. Руководить ею были отправлены Грогут и Дрила.

— Больше людей дать не могу, иначе без атлантов останется сама Атлантида — сказал тогда Командор — Управитесь своими силами.

Почему выбор пал именно на них, Грогут и Дрила не задумывались. Друг к другу они относились равнодушно, но компьютер утверждал, что между ними существует взаимная расположенность. Видимо, это и сыграло решающую роль.

Прибыв на остров, атланты немедленно объявили себя Правителями и приступили к созданию оборонительной полосы. Десантный катер тем временем расстреливал селения народов моря, приведя пиратов в такой ужас, что они полвека не рисковали даже подойти к Кефтиу. Тысячи рабов, привезенных из Кемта и Южного континента, воздвигали оборонительные укрепления, прикрыв северное побережье Кефтиу сплошной шестиметровой стеной. На других направлениях были воздвигнуты многочисленные крепости и форты, в гаванях Кидасса, Ормума и Фисайи стали эскадры боевых кораблей.

Для Правителей был сооружен великолепный дворец, оседлавший три холма самой благодатной части острова — юго-восточного плоскогорья. Надежно защищенный, он утопал в зелени лесов и лугов, снежные вершины гор дарили ему чистейшую родниковую воду. Ажурные украшения, изящные башенки и арки превратили дворец в детскую игрушку — солнечную и красочную. Но истинное нутро дворца пряталось от дневного света, оно было глубоко под землей.

Сразу по приезде в Кефтиу Дрила увлеклась мистериями мрачного культа Бераты — богини с косами-змеями на голове. Культ Бераты был таинствен и сладок, его загадочные нашептывания возбуждали звериную страсть. Грогут удивлялся, какой неутомимой и неистощимой в любовных выдумках стала Дрила после приезда в Кефтиу. Сам он был слишком большой прагматик, чтобы верить во что-нибудь, даже в Разум. А затем Дриле стало не хватать Грогута, и пошли кефтиане, смазливые и любвеобильные. Грогут в отместку стал щупать дворцовых девок и скоро преуспел в этом занятии, заполнив дворец многочисленными отпрысками обоего пола. А затем появился Турикор.

Дрила хорошо помнила этот день, точнее, ночь. К ним прилетел Кеельсее, они сели в его катер и отправились на Атлантиду. Там на столах горели свечи, было оживленно и весело. Посреди игривого разговора с Бульвием к Дриле подошла Ариадна, на вид все та же непорочная девственница, что и восемь веков назад. Она спросила:

— Ты еще не перестала интересоваться генетикой?

— Нет — ответила Дрила.

— Тогда пойдем. Я покажу тебе кое-что интересное.

Вход в генетическую лабораторию преграждали несколько дверей с магнитными и цифровыми замками.

— Ого, какая секретность! — воскликнула чуть пьяная Дрила.

Ариадна, деловито набиравшая код последнего замка, не ответила. Замигала лампочка кодификатора, дверь отъехала в сторону, и они дошли в лабораторию.

Помещение это было невелико и почти сплошь заставлено шкафами и стеллажами с генетическим материалом. В банках с формалином плавали причудливые уродцы, в клетке сидел попугай с змеиным хвостом, громко завопивший при появлении женщин.

— Консенсус! Косинус! Квадратура Квадрата! — Затем птица сделала паузу и подвела итог сказанному: — Маразм!

— Совершенно точно, Ди-ди — Ариадна провела хозяйским взором по рядам разнокалиберных контейнеров — Последние тридцать лет я занимаюсь опытами по гипогенетике.

— Пытаешься совместить несовместимое?

— Точно — Губы Ариадны тронула мягкая улыбка — И мне удалось добиться определенных результатов, к примеру, получить гибрид земного коня и атлантического гака.

— Существа, схожие по типу — заметила Дрила.

— Да — согласилась Ариадна — Но разные по генной основе. Кроме коня-гака я получила еще несколько подобных существ, но, к сожалению, все они оказались неустойчивыми и аннулировались вскоре после создания. Лишь Ди-ди оказался более жизнеспособен. Ты можешь посмотреть их.

Ариадна выключила свет, и на белом круге экрана возникли сферокадры причудливых уродцев — быка с кошачьей головой, змеи с четырьмя когтистыми лапами, козла, чья морда была украшена изогнутым клювом атлантического грифона.

— Забавно — хмыкнула Дрила — А зачем все это? Перспективы хозяйственного использования?

— Никаких. Напротив, Командор категорически против генного моделирования. Это просто мое развлечение. Он знает о нем, но не одобряет.

— Понятно — Дриле захотелось вернуться в обеденный зал, где играли веселыми фривольными разговорами и лилось ореховое вино. Только такая зануда, как Ариадна, могла находить удовольствие в возне с пробирками — Это все, что ты хотела мне показать?

— Не все. Это лишь прелюдия. Год назад мне удалось получить устойчивое белковое соединение. Весьма занятное существо! Я назвала его Турикор. Думаю, он тебе понравится.

Ариадна ввела в компьютер код. Послышалось легкое жужжание, один из шкафов с генным материалом отъехал в сторону, открывая черную пасть входа в потайное помещение. По лаборатории разнесся сильный неприятный запах. Ариадна зашла в тайник и поманила Дрилу рукой.

— Входи.

Та робко ступила в темноту. Запах усилился.

— Он здесь. Я сейчас зажгу освещение, но предупреждаю: оно будет слабым. Турикор не переносит яркого света. Да, и смотри не испугай его!

Послышалось негромкое гудение — шкаф стал на место. Начали разгораться лампы, прикрытые приглушающими свет плафонами. Дрила увидела перед собой клетку и вздрогнула. «Не испугай!» Здесь впору сказать: не испугайся! На нее смотрело существо, представить которое не сможет даже самая дикая фантазия. Короткие массивные ножки, оканчивающиеся широкими копытами, мощный, покрытый жесткой длинной шерстью, торс, мускулистые передние руки-лапы с изогнутыми острыми когтями. И над всем этим возвышалась голова человека, в которой не было ничего человеческого, лишь глаза. Черты лица были полукошачьи-полубычьи, но глаза — человеческие. Голубые-голубые, словно небо, наполненные мыслью и болью.

— Кто это — выдавила из себя Дрила.

— Турикор. Генетическая помесь быка, атлантического пардуса, гариозейской собаки и человека. Впечатляет — Дрила не ответила, лишь сглотнула слюну — Он еще ребенок, ему всего год. Если бы он вырос, он бы достиг трехметрового роста.

— Почему «если бы»?

— Скоро его будет трудно прятать, а Командор не разрешит выращивать монстра. Мне придется убить его.

Дрила вдруг явственно увидела, как глаза существа погрустнели.

— Он понимает нас?

— Да. И не только слова. Он может читать наши мысли. В этом его беда — Ариадна горько усмехнулась — Ведь читать мысли — привилегия лишь Командора. Поэтому он обречен. Завтра я подам отчет о проделанной за год работе, где впервые упомяну о существовании Турикора. Послезавтра его не станет.

Из левого глаза существа выкатилась крохотная слезинка. Оно вытерло лицо лапой и, словно застыдившись, отвернулось. И Дрила вдруг сказала:

— Отдай его мне.

— Бери — сразу ответила Ариадна и добавила: — Не знай я тебя, ты ни за что бы не попала в эту комнату. Я была уверена, что Турикор понравится тебе.

Сказаны эти слова были с ироничным, неприятным для Дрилы оттенком, но она решила не обращать на это внимание.

— Но как его везти?

— Очень просто. Размеры Турикора относительно невелики. Я посажу его в контейнер, и ты преспокойно вывезешь его на катере.

— А если кто-нибудь поинтересуется, что в этом контейнере?

— Генетические разработки новых масличных культур. Я получила разрешение Командора опробовать их на Кефтиу.

— Так ты знала, чтo я возьму его?

— Конечно. Точнее, я была уверена на девяносто девять процентов.

— Но вдруг он выдаст себя… — Дрила замялась.

— Криком?

— Да.

— Нет, Турикор будет молчать. Он хороший мальчик. Ты будешь молчать, Турикор?

— Буду, — заявило существо. Глаза Дрилы широко открылись.

— О-он… Он говорит?

— Учится. Но скоро будет говорить не хуже, чем обычный человек. У него великолепное сочетание генов. Пройдет время — и он будет очень умен. Ты не боишься иметь собеседника, который во много раз умнее тебя?

— Я сказала, что беру его. Что еще тебе надо?

— Да, в общем, ничего. Ты забыла лишь узнать, чем он питается.

— Чем?

— С питанием у нас некоторые проблемы. Не так ли, Турикор — Существо грустно кивнуло — Именно потому я не могу больше прятать его. У меня нет для него пищи.

— Что же он ест?

— Людей.

— Что?!

— Организм Турикора может усваивать лишь органическую субстанцию, именуемую человеком. Я кормила его выкидышами и младенцами, которых использовала для своих опытов. Но этой пищи ему уже недостаточно. Турикор должен съедать в день органическую массу, равную одной тридцатой его веса. Сейчас это всего полтора килограмма, но через два года это будет уже около пятидесяти килограммов в день. Я не смогу обеспечить его таким количеством пищи, и тогда он умрет. Для тебя, Правительницы Кефтиу, это не составит никакого труда.

— Ты хочешь сказать, что я должна кормить этого монстра человеческим мясом?!

— Он не монстр, — укоризненно протянула Ариадна.

— Я не монстр, — подтвердил Турикор.

— Неужели на Кефтиу мало преступников, плененных пиратов, чей удел — подохнуть на строительстве стен и каналов. Так пусть лучше они послужат пищей для Турикора!

Дрила пребывала в раздумье. Существо чем-то ее привлекало, но плата за него была слишком высокой.

— Поторопись с решением! — велела Ариадна — У нас мало времени!

— Нет! — шевельнулись было губы Дрилы, но тут Турикор прошептал:

— Я не монстр! — и из его глаза вновь выкатилась слеза.

— Я беру его, — решительно сказала Дрила. — Готовь контейнер и накорми его в дорогу.

Через час она сидела в катере, а у ног ее был контейнер с затаившимся Турикором. По прилете Дрила спрятала существо в одной из комнат своего блока и велела привести туда человека, что убил жену и двух своих детей. Маленькие кошачьи лапы существа расправились с убийцей в мгновение ока, а затем Турикор съел его. Целиком! И насытился на месяц вперед. С питанием пока проблем не было. Нужно было позаботиться о жилище.

Под дворцом располагались около двух десятков камер, служивших для проведения таинств Бераты. Мистерии были переведены в спешно воздвигнутый наземный храм, а камеры — соединены многочисленными ходами и умножены. Дрила лично разработала план Лабиринта, который знали лишь она и Турикор. Прошло три года, прежде чем Лабиринт был окончательно завершен. Турикор к тому времени достиг двухметрового роста и мог убить человека одним ударом руки-лапы. Поздно ночью Дрила отвела его в Лабиринт, в каменное чрево которого стали опускать преступников и рабов из числа пленных. Им говорили, что справедливая Правительница дарит шанс: кто пройдет через Лабиринт, тот получит свободу. Это была ложь. Выхода из Лабиринта не было. Точнее, он был, но лишь через желудок Турикора.

Люди стали страшиться Лабиринта. Преступность исчезла вообще. Теперь на Кефтиу не было смельчака, что рискнул бы украсть даже медную булавку. Корабли народов моря стали обходить остров стороной. Смельчаки-капитаны согласны были принять смерть в море, но не в мраке Лабиринта. Тогда слуги Дрилы стали похищать людей — ни в чем не повинных путников. Рабов заставили метать жребий. Двое из них еженедельно становились «гостями» Лабиринта. Остальные жертвы были пиратами и незадачливыми торговцами, не понравившимися Правительнице Дриле.

Постепенно слухи о страшном монстре просочились сквозь каменные стены Лабиринта. Скорей всего, тайну раскрыл подвыпивший Грогут. Сначала она ужаснула, затем к ней привыкли, а потом Лабиринтом стали гордиться, правда, отнюдь не желая попасть туда. Турикор пожирал свои жертвы и увеличивался в размерах. Вскоре его рост достиг трех метров, а вес стал равняться полутора тоннам. Мозг его сделался необычайно силен и скептичен. Он перенимал сознание всех тех, кого принимал в жертву. В Турикоре воплотились тысячи съеденных им людей.

Лифт миновал отметку «90 метров». Еще несколько секунд, кабинка покачнулась и стала. Дрила покинула лифт и очутилась в облицованном мраморными плитами гроте. Грот был девственно чист, дальний конец его перегораживала решетка из толстых, в человеческую руку, медных прутьев. За решеткой чернел Лабиринт.

Рука Дрилы повернула рычаг. Заскрипел подъемный механизм, и решетка поднялась вверх. Атлантка подула в висящий на шее золотой свисточек. Затем она села на выбитую в стене скамью и начала ждать.

Турикор не замедлил откликнуться на ее зов. В полумраке Лабиринта показалась громоздкая, мерно шагающая фигура. Она стремительно приближалась, и спустя мгновение Турикор стоял перед своей повелительницей. Грудь гигантского существа бурно вздымалась, глаза были оживлены, на нижней губе отпечатались несколько пятнышек крови.

— Я бежал, — сообщил Турикор, ложась на живот у ног Дрилы. В таком положении он приходился по плечо сидящей женщине. Сладко вздохнув, существо закрыло глаза и осторожно положило голову на колени хозяйке.

— Ты ел?

— Да, мама, — Турикор называл Дрилу мамой, зная, что ей это приятно. — Я был удивлен, узнав, что мой завтрак составил Каламистр.

— Он был не в меру болтлив, — сказала Дрила, гладя огромную шишковатую голову.

— И циничен, — добавил Турикор, — а, главное, невкусен. В его убогом мозгу не нашлось ни одной стоящей мысли. Лишь женщины, прически и страх. А знаешь, он бы хотел иметь тебя.

— Да? — попыталась удивиться Дрила.

— Ты не удивлена, — констатировал Турикор. — Ты слишком красивая женщина и осознаешь, что возбуждаешь страсть.

— Даже у тебя?

— Пожалуй, да.

Дрила скованно рассмеялась. Обычно Турикор был крайне застенчив, и читая, особенно на первых порах, нескромные, удивляющие его мысли Дрилы, старался ходить бочком, прикрывая от ее взглядов свою обнаженную плоть. А она нарочно подсмеивалась над ним, спрашивая, что он делает с красавицами-служанками, время от времени попадающими к нему в Лабиринт. Обычно Турикор сердился и уходил от ответа, но однажды в порыве откровения заметил, что не прочь пошалить, но:

— Моя физиология не располагает.

Дрила не была уверена в искренности этих слов, и Турикор, естественно понял это.

— Убогий человечишко, убогие люди, — продолжал тем временем Турикор, трепеща кошачьими усами. — Мама, я давно не получал человека, который доставил бы мне удовольствие, а ведь были времена, когда в Лабиринт попадали и великие убийцы, и великие философы. Клиоген, — сладко прошептал Турикор и приоткрыл подернутые негой глаза. — Какое наслаждение доставил мне этот философ! Через него я узнал о строении мира, о ходе звезд, об искусстве диспутов. Это было истинное наслаждение, — Дрила вспомнила, как он тогда пришел к ней светящийся от счастья. Рука-лапа его играла с головой философа Клиогена — глупца, согласившегося расплатиться жизнью за одну любовную ночь, проведенную с Дрилой. Турикор, захлебываясь, рассказывал ей об обретенном знании, рука-лапа его покачивалась, и из перерезанной шеи философа капали свежие капли крови, а в мертвых глазах был ужас. Она смотрела в эти безмолвно кричащие глаза и старалась ни о чем не думать, чтобы не обидеть Турикора.

— Или Гтивак! — вновь сладко выдохнуло существо.

— Но он едва не выколол тебе глаз! — возмутилась Дрила.

— Зато какой человек был! Не поверишь, я едва не отпустил его из Лабиринта. Меня остановила лишь мысль, что он может посчитать, что победил Турикора. Как мы славно бились!

— И какая-то тварь из стражников сунула ему по дороге нож!

— Но это хоть чуть уравняло наши шансы. А того стражника я потом съел. Он был глупец и, вдобавок, трус. А Гтивак! Какой это был человек! А сколько знал! Почему ты бросила его в Лабиринт? Он был достоин стать королем!

— Может быть. Но это место уже занято. А кроме того, он был самым дерзким пиратом, которого когда-либо знало Великое море. Мои эскадры гонялись за ним более десяти лет. Он был достоин смерти. И разве Гтивак не доставил тебе удовольствие?

— Доставил, — Существо вновь вздохнуло. — Но какой был человек! Очутившись в моих лапах, он спросил: кто я. «Дьявол» — таков был мой ответ. Из моей щеки текла кровь, но я был доволен и готов продолжить игру. «Дьявол — это бог, скрывающий иронию» — сказал он и вдруг умер. Наверно, сердце не выдержало.

— Наверно, мой мальчик. Не расстраивайся.

Дрила поиграла кисточкой кошачьего уха. Турикор счастливо закрыл глаза и лизнул огромным, с ладонь, языком ее бедро.

— Знаешь, мама, мне опять приходят мысли о смерти.

— Но почему? Ведь ты бессмертен.

— До тех пор, пока получаю пищу.

— Но так будет всегда. А если вдруг что-то случится со мной, ты знаешь, где запасной выход. Ты выйдешь на свободу; города и поля Кефтиу полны людей.

— Но Солнце…

— Существует еще и ночь.

— Я не об этом. У меня предчувствие, что Солнце обрушится на землю и сожжет ее.

— Нет, что ты! Эллиптическая орбита Земли такова…

Турикор вдруг перебил:

— А ты много знаешь! — Он поднял голову и посмотрел в глаза Дриле. В голубых зрачках существа играли огоньки. Сердце женщины вдруг сковал беспричинный ужас. Турикор улыбнулся мягкой кошачьей улыбкой.

— Не бойся, мама! Я ни за что не съем тебя. Хотя бы потому, что ты приносишь мне пищу. А насчет Солнца, падающего на Землю, я не шучу. Ты же знаешь, что я могу читать мысли не только человека, но и Земли. Что-то должно произойти. Это что-то будет огненным и обжигающим. Погибнут целые цивилизации. Целые материки уйдут в бездну океана и родятся новые. Я даже могу назвать срок катастрофы — двадцать четыре дня.

Дрила хмыкнула.

— Ты не заболел?

— Мама не верит мне, — обиделся Турикор. — Но это будет. Я чувствую, как это приближается.

— Ну и пусть. Я приготовила тебе сюрприз.

— Какой — заинтересовалось существо.

— Мой друг номарх Кемта Келастис прислал двух людей, от которых ему надо избавиться. Я говорила с ними. Как мне показалось, они весьма интересны.

Турикор поднялся на ноги и прошелся по гроту.

— Скажи мне, Кеельсее знает, кто я?

— Он знает, что ты есть.

— А знает ли он, что я воспринимаю сознание своих жертв?

— Не должен. А почему тебя это заинтересовало?

— Люди, присылаемые Кеельсее, вкусны, — сказал Турикор, вновь ложась у ног Дрилы, — но у меня очень странное чувство, будто он пичкает их фальшивыми сведениями. На языке военных это называется дезинформацией.

— Но зачем?

— Не знаю. Кеельсее очень умен, и если он задумал какую-нибудь игру, то у него есть всего лишь три противника, которые могут оказать ему сопротивление. Один из них я. Поэтому он и пытается вывести меня из игры.

— Кто два другие?

— Командор и Русий.

— Русий? — удивилась Дрила.

— Да. Это фигура более сильная, чем даже Командор. Но самым опасным для Кеельсее является Турикор, потому что я в состоянии предугадывать его ходы. Для этого мне лишь нужна информация. Вот он и пытается снабдить меня фальшивыми сведениями.

— Так ты не примешь его подарок?

— Нет. Ты отпустишь их.

Дрила отрицательно покачала головой.

— Я не могу. Кеельсее приставил к этим людям специальную стражу, которая должна проследить за тем, как их опустят в Лабиринт.

— Тогда я убью их, чтобы избавить от мучений, но есть не буду. Пришли мне еще кого-нибудь.

— Хорошо, сынок. Красивую девочку.

— Мне все равно, — буркнул Турикор, но Дрила успела заметить, как ноздри его хищно дрогнули.

— Расскажи мне…

— Хорошо, — не дав ей договорить, согласился Турикор. Он сел и обхватил колени своими огромными руками-лапами. Дрила легла в образовавшееся уютное гнездышко и, вдыхая острый звериный запах, стала слушать сладкую песнь Турикора.

— Чувство голода возникает у меня странно, не как у других людей. У других это просто потягивание в желудке, которым можно пренебречь, и они могут так не один день. У меня же прежде всего возникает странная пустота в голове. Сначала это маленькая светлая точка, подобная крупинке золота на лоскуте черной кожи. Затем она увеличивается и превращается в ядрышко, стремительно разбухающее в размерах. И если я не получу пищу, светлое пятно разрастается и разрастается, мои мускулы слабеют, силы оставляют меня. Я никогда не переступал этой грани, но знаю, что за ней — полное забвение и смерть. Но в меня входит человек и придает мне новую силу. Мои мышцы становятся упруги и стремительны, мозг обретает силу. Желтое пятно становится крохотнее и крохотнее, а затем вообще исчезает. Остается лишь гладкая черная поверхность. А потом она взрывается яркими солнечными красками новых для меня мыслей. Вот я плыву на корабле, уверенный и сильный. Враги дрожат при виде моего паруса, девушки подставляют раскрытые, словно бутон цветка, губы. Лабиринт рассыпается, и вокруг меня море: ласковое и теплое, море, которого я никогда не видел и видел тысячи раз. Летают чайки, у носа корабля резвятся черные лоснящиеся дельфины. Прыжок — и я в таверне, лью себе в глотку зеленоватый эль. И буйный шкипер с «Альбатроса» норовит заехать мне в лицо кружкой. Но моя рука опережает его, и он с грохотом падает на пол. Я иду по тропическим зарослям. Зелено обвисают лианы, обезьяны корчат смешные рожи, глухо и угрюмо рычит тигр. Он хочет прыгнуть, но не решается, опасаясь выпада моего меча. А дальше я попадаю в плен, и меня бросают в Лабиринт. И я бегу от преследующего по пятам чудовища. И все… Я уже на горе и рассматриваю зеленеющие внизу луга. Затем я стремительно бросаюсь вниз. Дикий свист ветра, восторг полета, упругая подушка воздуха мягко толкает в живот. И за моей спиной вырастают крылья, я бью ими и улетаю далеко-далеко — в сторону моря. Я парю над ним, а потом складываю крылья и бросаюсь в соленую бездну. Вода темнеет, становится иссиня-черной. Из мрака на меня выползают морские чудища. Я толкаюсь ногами о скалу и вылетаю на поверхность, но оказываюсь в центре Лабиринта. И снова ужас… Я сражаюсь с войском гадридов. Их красные пузатые щиты теснят меня со всех сторон. Но сильна рука, и кривой меч без устали рубит налево и направо. А потом бой кончится. Я сижу в шатре и прихлебываю подогретое с красным перцем вино. Симпатичная девчонка щедро пачкает мазью мои раны. Р-р-раз! Я валю ее с ног, мы падаем на пушистый ковер и катаемся по нему, целуясь и кусаясь от страсти. А потом будет поражение… И Лабиринт…

Турикор вдруг кашлянул и замолчал. Дрила ровно дышала.

Голубые глаза Турикора равнодушно обежали ее тело. Жесткая клыкастая улыбка раздвинула губы. Затем выражение лица смягчилось. Бережно подняв женщину, Турикор переложил ее на скамью и направился в черный зигзаг Лабиринта.

Перед тем как окончательно скрыться за ближайшим поворотом, он обернулся и промолвил:

— А потом будет ужас.

Слова эти были сказаны на жестком, незнакомом Земле языке. То был язык зеленой безжизненной планеты, когда-то носившей имя Зрентша.