"Ветеран особого подразделения" - читать интересную книгу автора (Рощин Валерий)

Пролог Чечня Август 2001 г

— …Отряд из тридцати боевиков — уже есть потери, — прокричал в микрофон майор. — Пусть вышлют пару «вертушек» или перебросят погранцов с ближайшей базы! Как понял?

— Понял вас, «Серб»! Сейчас передам.

— Действуй. И повнимательнее там!..

Командир посмотрел на подчиненных, спрятал рацию и, подкинув, ловко перехватил правой рукой автомат.

— Вы, парни, — указал он на молодых контрактников, — контролируете западное направление и балочку. Запомните: балочка — наше спасение — по ней можно мотануть наверх, если здесь сильно прижмут. Ну, а нам, мужики, придется поработать, — повернулся он к четверым друзьям. — Здесь поработать, удерживая развалины до подхода подкрепления. Возражения имеются?

— Я не против, — отозвался Супрун и передернул затвор автомата.

— А чего тут возражать-то? — облизнув большой палец, поправил регулятор прицела прапорщик. — Дело знакомое.

— Работать, так работать — я всегда «за», — поддержал товарищей Борька Куценко.

Юрка Белый осторожно выглядывал в пролом восточной стены и молчал. Но, вероятно, затылком почуяв выжидательные взгляды друзей, ухмыльнулся:

— А я что? Я на все согласен — были бы деньги!..

Атаки со стороны села они не опасались — домишки от края кладбища отделял чистый склон — на нем ни выбрать позиции, ни спрятаться от прицельного огня. А вот подходившие снизу «черти» изрядно беспокоили. Им незачем было лезть вплотную к развалинам — метрах в двухстах балочка заметно расширялась, образуя подобие котловины, заполненной мелкими деревцами и кустарником. Чем не позиция? Расползутся по ней как муравьи, растворяться в зеленке — не сосчитать, не определить огневых точек. Тут не помогут не бинокли, ни орлиное зрение снайпера. Только и останется лупить наугад…

Вначале грохнули выстрелы гранатометов. Один, второй, третий.

Первый заряд долбанул точно в угол строения, следующий прошел выше, и ухнул за спинами оборонявшихся спецназовцев по склону; последний угодил в падающий кусок стены.

Ну, а за «артподготовкой» последовала автоматная стрельба — целый град пуль обрушился на белеющие останки здания.

— Понеслось, — пригнув голову, посмеивался Куценко.

Тряся головой и стирая с лица белесую пыль, Супрун вторил:

— Пусть побеснуются, а нам торопиться некуда.

Белый осторожно выглянул и поднял автомат, но Палыч, зная о нехорошей привычке капитана вечно куда-то лезть первым, строго осадил:

— Погодь, Юрка! Дай поглазеть!..

Отложив на время винтовку, снайпер ползал под стеной и кратковременно высовывался, определяя огневые точки. И если удавалось таковую засечь, немедля оповещал товарищей:

— Левее центрального деревца двадцать. Правее десять — промеж двух высоких кустов…

От щелкавших по камням пуль летели брызги мелкого крошева. Осколки природного стройматериала больно жалили открытые части тела — лица или ладони, а порой рассекали кожу до крови.

— Ну что, командир, не пора ли ответить? — терял терпение Юрка.

Поглаживая рукоять автомата, Аркадий слушал беспорядочную стрельбу. Перед сменой тактики или очередным этапом она должна самую малость поутихнуть, но пока интенсивность оставалась прежней.

— Потерпи, Юрок. Еще две минутки потерпи, — успокоил он приятеля. — Пускай у них злоба наружу вылезет. И боеприпасов поубавится.

И, немного выждав, группа открыла ответный огонь…

Через сорок минут Серебров сообразил, что его затея добром не кончится. Группа держалась, но уже несла потери: один «контрабас» лежал, уткнувшись в бурые от крови камни — пуля прошила череп над ухом. Не ударила по касательной, а именно прошила, отколов на выходе кусок затылочной кости. Второй молодой контрактник сидел и покачивался, изредка подвывая в такт движениям — левая рука висела плетью, камуфляжка от ключицы до пояса насквозь пропиталась кровью. Третий молодой пацан, слава богу, лежал у северной стенки целехоньким — вертел, как было приказано башкой и, наблюдал за балочкой…

«Чувствуют свою силу, суки, — утирая рукавом пересохшие губы, сокрушался Аркадий. — Значит, их много. Очень много. Или уверены в том, что нас маловато…»

С разными боевиками приходилось ему сталкиваться: с трусоватыми и нерешительными, с отчаянно смелыми и грамотными в военном отношении. Но одно общее свойство в тактике воинов Аллаха он усвоил давно и твердо: ни один чеченский полевой командир не станет стучаться лбом в непробиваемую стену. Все они с явным удовольствием бросались на ослабленную добычу; терпеливо осаждали равного противника; и никогда не лезли на рожон, если подразделение федералов было явно не по зубам. Банда, пытавшаяся окружить развалины на краю старого кладбища, удивляла наглой настойчивостью.

«Духи» окучивали развалины плотным огнем. Офицеры экономили боеприпасы и отвечали короткими очередями. Их беглая стрельба не наносила существенного ущерба, а лишь не дозволяла противнику приближаться слишком быстро. Тем самым спецназовцы выполняли главную в данный момент задачу: протянуть время до подхода подкрепления с заставы. Один прапорщик не расходовал понапрасну пули — изредка меняя позицию (меж четырьмя полуразрушенными стенами не разгуляешься), он высовывался на пару секунд, коротко поводил стволом СВД и, поймав в перекрестье цель, давил на спусковой крючок.

Минуло еще полчаса. Помощи с заставы не было.

Боекомплект таял на глазах — приходилось огрызаться не очередями, а одиночными выстрелами. И выстрелы эти становились все реже. Банда продвинулась вперед метров на двести, рассыпалась и по балке, и за редкими деревцами, и по приямкам прилегающих пустошей. Дистанция стала очень неудобной: высовываться для прицельной стрельбы эти сволочи уже не давали, а для применения ручных гранат было слишком далеко…

— «Ноль седьмой» — «Сербу»! «Ноль седьмой»!.. — согнувшись у обломка стены, что есть силы орал в микрофон майор.

Рация молчала.

— Похоже, накрыли их, Аркадий, — дважды выстрелив, покачал головой Супрун.

Загнав в приемное гнездо автомата последний магазин, Борька предложил:

— Могу спуститься в балку, немного пройти вперед и кинуть ему веревку.

— А дальше что?

— Ну… попробую утащить вниз.

— Мозгами-то пораскинь! — не оборачиваясь, проворчал Палыч. — Пулями нашпигуют, пока тащить его будешь! И до трех сосчитать не успеешь…

Пять минут назад по тому углу, за которым прятался Белый, долбанул заряд из гранатомета. Хорошо долбанул — аж волной разбросало тех, кто хоронился дальше. А уж Юрке досталось — будь здоров! И от осколков бог не уберег, и контузией «наградил» приличной. Пыль рассеяться не успела, как он, ничего не соображая и схватившись ладонями за уши, поднялся в полный рост, сделал пару неверных шагов, запнулся о камни и перевалился через то, что осталось от стенки. Так и оказался лежащим снаружи — ни сбоку, ни сверху не подобраться. Да и ему головы не поднять — чечены лупили без перерыва. Иногда откликался, если громко звали; крикнул, что живот и пах задеты — сам выбраться из обломков не сможет.

Потому и взялся майор вызывать экипажи машин. Мелькнула сумасшедшая мыслишка: если приспустятся бэтээры метров на двести по склону — до прямой видимости развалин, развернут башни и жахнут по «духам» из крупнокалиберных пулеметов, то успеют парни вытащить Юрку. И вместе с ним уйти по балочке вверх.

— «Ноль седьмой»! «Ноль седьмой», мать твою! — позвал он в последний раз и, не получив ответа, смачно сплюнул.

— Видать, проморгали балбесы. Царствие им небесное… — перекрестился Матвеев.

Скоро Серебров, Супрун и Куценко остервенело долбили стену, за которой находился раненный друг. Долбили всем, что попадалось под руку. И работа не останавливалась ни на секунду.

И только молодой пацан с пожилым прапорщиком занимались другими делами.

Мальчишка вколол обезболивающее раненному в ключицу приятелю, а теперь и сам размазывал по лицу кровь, стекавшую из разбитой головы. И во все глаза пялился на уходящую вверх по склону балу.

Снайпер тихо матерился, с неизменной осторожностью выглядывал из-за укрытия и старательно посылал пули в наседавших боевиков…