"Алитет уходит в горы" - читать интересную книгу автора (Семушкин Тихон Захарович)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Магазин мистера Томсона был примитивен, как примитивно и все здесь, на этом берегу. Стены магазина — оцинкованное гофрированное железо, полки для товаров — неоструганные доски, служившие сланью при загрузке трюмов. Из таких же досок, положенных на две большие бочки, был сооружен и прилавок.

Мистер Томсон был расчетливым человеком. Он не хотел кидать свои доллары на ветер. Ведь рано или поздно все это придется бросить.

На полках лежали: табак, кумач, бусы, патроны, гребешки, наперстки и граненые иглы. На стене как образцы висели три винчестера разных калибров: 25 на 20, 30 на 30 и 44. Эти три калибра ружей американской фирмы «Винчестер» были единственно распространенными среди местных охотников.

Сам мистер Томсон сидел за прилавком. Это был тучный, с квадратным лицом человек лет пятидесяти пяти. Под его глазами и увесистым двойным подбородком проходили большие отвисшие складки. На чисто выбритом бледном лице торчал необычайной величины, толстый, красноватый, с пятнами нос. С виду мистер Томсон был добродушным и спокойным человеком. Спокойствием дышала и вся его мощная фигура. Меховые штаны и теплая, толстая клетчатая рубашка, видневшаяся из-под распахнутой меховой канадки, делали его особенно грузным.

Мистер Томсон приветливо посмотрел на множество толпившихся по другую сторону прилавка охотников и сказал:

— О, вери гуд![11] Большой торговый день будет!

Охотники проталкивали вперед Айе. Все они были очень озабочены настроением мистера Томсона. Как сегодня Чарли Красный Нос будет торговать? Много он будет давать товаров или мало? Ведь день на день не приходится.

Айе неторопливо и важно подал черно-бурую лисицу.

Как и следовало ожидать, мистер Томсон быстро приподнялся и схватил ее. Довольная улыбка пробежала по лицам охотников.

Сквозь окуляры роговых очков мистер Томсон тщательно рассматривал лисью шкурку. Он вытянул лисицу во всю длину и подул на нее. От самого хвоста до ушей лисицы прокатилась серебристая мягкая волна. Мистер Томсон, любуясь шкуркой, шумно дул на волнистый мех. У него даже появился блеск в глазах. Лисица была первосортная — экстра.

Охотники затаили дыхание. Не напрасно они выпустили Айе торговать первым. Глядя на такую чернобурку, у каждого сердце станет добрым.

Между тем Айе, чувствуя себя великим ловцом, важно и в то же время как будто равнодушно смотрел на Чарли, в руках которого вертелась чернобурка. О, это был необычный день и для Айе! Такую лисицу он поймал в первый раз за свою жизнь.

С огромным интересом ждали охотники, что скажет Чарли Красный Нос. Страшное любопытство разбирало всех. Многие из охотников еще никогда не ловили такого зверя. Чернобурка стала гордостью не только Айе, но и всех присутствующих охотников.

Что даст за нее Чарли Красный Нос?

С подчеркнутой небрежностью мистер Томсон бросил чернобурку в кучу меха.

— Хорошая лисица! — по справедливости оценил он.

Не обременяя голову охотника излишними размышлениями и зная до тонкости, что нужно в хозяйстве каждого из них, мистер Томсон молча и не торопясь стал выставлять на прилавок: эмалированный чайник, нож для выделки кожи, десяток плиток табаку, пять плиток кирпичного чая, четыре ярда[12] кумачу.

Охотники полезли к прилавку взглянуть на это богатство. Но более всего было удивительно равнодушное молчание Айе. Удивляло оно и мистера Томсона. Чарли в недоумении подумал: «Недоволен! Но что же еще нужно этому дикарю?» И мистер Томсон достал еще бусы, напильник, иголки, наперсток, гребешок.

— Десять предметов за одного зверя, и из них половина железных! — воскликнул он.

— Ай, как много! — послышались голоса охотников.

По сияющему лицу мистера Томсона видно было, что и сам он поражен своей сегодняшней щедростью.

И действительно, Чарли сегодня был необычайно добр. Правда, и зверь хорош, но все же такого обилия товаров нельзя было ожидать. Всем было отлично известно, что когда Чарли бывал не в духе, он хуже знал, чего не хватало в хозяйстве охотников. И тогда охотники хитрили, сами обманывали Чарли, скрывая, что в их мешках есть еще песцы. Они увозили их обратно за сотню и более километров с расчетом приехать в другой раз. Может быть, тогда у Чарли будет хороший дух.

Мистер Томсон, зная все эти хитрости охотников, безразлично относился к ним. Не все ли равно: сейчас он заберет пушнину или несколько позднее? Важно, чтобы пушнина поступила до прихода шхуны.

Сегодня охотники решили торговать до конца: дух у Чарли хороший. Они толпились у прилавка, и каждый из них ждал своей очереди.

Но вдруг Айе поразил всех. Он молча стоял около своих десяти предметов и, вместо того чтобы складывать их в мешок, медлительно набивал трубку табаком с древесными крошками. Затянувшись, Айе поднял голову и сказал:

— Чарли, все, что ты положил здесь, мне не надо.

Охотники замерли.

— Ка-ак не надо? Тебе не нужен этот настоящий американский табак, в то время как ты куришь древесную дрянь?

— Ружье я хочу.

— Год дэм![13] На ружье у тебя не хватает хвостов. За ружье надо по меньшей мере доложить песцовую шкурку, — возмутился мистер Томсон.

— Песцовую шкурку я принесу в другой раз.

— О, ноу, ноу![14] У меня мало винчестеров осталось. Все ружья запроданы Алитету. Он повезет их в горы кочевникам-оленеводам.

— Что поделаешь? — спокойно сказал Айе. — Обратно давай лисицу.

У мистера Томсона от неожиданности перехватило дыхание, и он, словно утратив дар речи, замолчал. Наконец он снял лисий малахай, обнажив на рыжей голове полянки лысины, провел по ним красным носовым платком, снял очки и, протирая их, понизив голос, заговорил:

— Вы видели такого охотника? Где он научился такой торговле? Тебя кто-нибудь учил так торговать?

— Да.

— Кто же? — почти крикнул мистер Томсон.

Айе не ответил. Он стоял, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

— Что же ты молчишь?

— Чарли, — начал Айе, — ты знаешь нашего старика Каменвата? У него есть дочь Тыгрена. Она предназначена мне в жены. Поэтому я всегда советуюсь с этим стариком. Это он мне указал место, где водятся черно-бурые лисицы. Я уехал туда и шесть дней сторожил капкан. Шесть дней жил в снегу. И когда я был в отлучке, в нашем стойбище проездом ночевал один русский. Партизан звали его.

Мистер Томсон насторожился. Он знал из американских газет о русской революции, о том, что на Камчатке последние годы происходили частые смены правительств — то колчаковцев, то каппелевцев, о том, что в горах Камчатки действовали советские партизаны. И появление партизан на чукотском берегу его неприятно поразило.

— Этот Партизан (Айе считал, что это имя русского) всю ночь говорил с нашим стариком. Тыгрена тоже слушала эти новости. Она мне сказала, что русский говорил про новый закон жизни, про новый закон торговли. Так она передавала. И когда я сидел на нарте, собираясь поехать к тебе, она подбежала и сказала: «Айе, попробуй торговать так, как говорил Партизан! Проси за лисицу товар сам. Ружье проси». Вот так, Чарли…

— Ха-ха-ха! Женщина учит торговать мужчину! Постыдное дело! Смотрите на этого охотника!

— Тыгрена — сама хороший охотник, она понимает толк в ружьях и метко стреляет, — с гордостью ответил Айе.

— Хорошо, — зло усмехнувшись, сказал мистер Томсон, — возьми обратно свою лисицу. Мне интересно будет услышать новость, как эта шкурка сгниет у тебя в яранге, не оплаченная товарами.

И когда Чарли Красный Нос нагнулся за чернобуркой, Айе, улыбаясь, сказал:

— Не сгниет. Я повезу ее к Питу.

— К Питу Брюханову? — Мистер Томсон задержал чернобурку и гневно крикнул: — Безумный, ты совсем потерял рассудок! Да знаешь ли ты, тюленья голова, что мистер Пит живет за пятьсот миль отсюда?

— Ничего. Пусть потрачу двадцать дней на дорогу.

— Мне жаль твоих собачонок. И только поэтому я отдам тебе ружье.

Мистер Томсон достал новый винчестер калибра 25 на 20 и подал его Айе.

— Ружье хорошее, — сказал Айе, — но из него можно убить разве только нерпу. А ведь ты сам знаешь, Чарли, из какого ружья бьют моржей. Мне надо ружье тридцать на тридцать.

— Настоящий охотник не должен быть таким попрошайкой, как ты! — сердито проворчал мистер Томсон и все же, боясь, как бы Айе действительно не поехал к русскому купцу, подал требуемое ружье.

Удовлетворенный охотник поставил винчестер около своего мешка и вытащил вторую чернобурку, лучшую, чем первая.

— Какомэй![15] — воскликнули охотники.

Какой-то парень, изумленно тараща глаза, проговорил:

— Можно лопнуть от удивления!

— Ол райт![16] Из тебя вышел славный охотник. Наверное, ты в дружбе с духами, что они не мешают тебе ловить таких отличных зверей?

— Да, это правда. Я всегда стараюсь ублаготворить духов, — ответил Айе.

Мистер Томсон, рассматривая лисицу, впервые за двадцать лет спросил:

— За эту что ты хочешь?

Охотники оцепенели. Случилось невероятное: Чарли Красный Нос спросил Айе, что ему надо. Это может быть или очень хорошо, или очень плохо. Разобраться в этом было трудно.

— Нас два человека безружейных, — сказал Айе. — Мы никогда не имели хороших ружей. Еще давай ружье. Для Тыгрены давай ружье.

— Год дэм санвабич![17] Ты с ума сошел! Первое ружье осталось не до конца оплаченным, а ты хочешь еще одно. Ты хочешь навести на себя гнев духов?

Охотники насторожились. Поступок Айе действительно был достоин возмущения. Айе словно намеренно портил настроение Чарли Красному Носу, а ведь они еще не начинали торга. Ясно становилось всем, что дух Чарли основательно портится.

С криком «Алитет! Алитет!» вбежал мальчик.

Открылась дверь, и в магазин вошел сам Алитет в нарядной кухлянке из пестрых новых пыжиков.

— Алло, Алитет! — крикнул радостно мистер Томсон.

Алитет важно прошел мимо расступившихся охотников прямо к прилавку и неуклюже протянул руку мистеру Томсону. Встретившись взглядом с Айе, он насмешливо спросил:

— А ты зачем приехал сюда? Поглазеть, как торгуют охотники, и заодно выпить чашку чая у Чарли?

— О нет, он сам великий охотник! — сказал Чарли. — Смотри, какую черно-бурую лисицу я у него купил. Но это не все. Вот его вторая черно-бурая лисица.

У Алитета завистливо блеснули глаза.

— А почему никто из людей не знал, что ты добыл этих лисиц? — испытующе спросил он.

— Теперь все знают, — ответил Айе. — Вот смотри и ты.

— В каком месте ты их поймал?

— В тундре.

— Тундра велика, как море.

Айе молчал. Он вспомнил рассказ Ваамчо, как Алитет залил керосином его приманку, и ему неприятно стало говорить с Алитетом об охотничьих делах.

— Молчишь! Может быть, ты их поймал в чужом капкане? — язвительно спросил Алитет.

Айе вспыхнул. Кровь прилила к лицу. Слишком велика обида. Что подумают о нем люди? Трудно было стерпеть, и Айе хотел было рассказать сейчас же о проделках Алитета, но ведь Ваамчо просил никому не говорить об этом. Сдерживая волнение, Айе все же сказал, намекая на недостойный настоящего охотника поступок Алитета:

— Этих лисиц, Алитет, я поймал у Трех Холмов. Знаешь, там, где вместе с приманками Ваамчо лежали и мои. Только свои я облил таньгинским светильным жиром. Правда, песцы убегают от этого вонючего запаха, а вот черно-бурые лисицы, должно быть, любят этот запах! Я совсем не знал этого!

Айе насмешливо смотрел на Алитета и ждал, что он скажет. Но Алитет отвернулся и, обращаясь к Чарли, буркнул:

— Пустой разговор вести — все равно что снег есть: не утолишь жажды. Чарли, с дороги я чаю хочу.

— Ол райт! — воскликнул Томсон. — Сейчас мы прекратим торг, я и сам хочу закусить.

Мистер Томсон еще раз окинул взглядом чернобурку и бросил ее в общую кучу мехов.

— Торговать подождем. Сейчас — все на улицу. Товары получишь потом, — сказал он Айе.

— Может быть, и лисицу к себе положишь потом? — робко спросил Айе.

— Год дэм! — вспылил мистер Томсон. — Не правда ли, что голова этого парня мало чем отличается от головы тюленя? Он боится, что лисица останется без оплаты. Чарли ни у кого из вас не оставался в долгу. Наоборот, почти каждый из вас должен мне.

— Правда, правда, Чарли! — закричали охотники. — Мы все тебе должны.

Охотники не понимали, что значит «год дэм», но все они знали, что это нехороший признак в предстоящем торге.

Чарли нагнулся, взял лисицу и недовольно бросил ее в лицо Айе. Никто не пожалел Айе. Всем было ясно, что он виноват сам.

— Не надо, не надо, оставь у себя лисицу. Айе подождет! — крикнул один охотник.

Айе растерянно держал в одной руке черно-бурую лисицу, другой молча тер свой потный лоб. Ему стыдно было, что своим поступком он вызвал недовольство сородичей.

Алитет выдернул из его рук чернобурку и бросил за прилавок.

— Меркичкин![18] — выругался он.

— Ну ладно, пусть шкурка лежит у тебя, — покорился Айе.

— Как хочешь, — уже мягко, с хитренькой лестью, сказал мистер Томсон. — Чарли хорошо знает вашу жизнь. Я всегда делал, чтобы всем вам было лучше.

Магазин быстро опустел.