"Хочу остаться собой" - читать интересную книгу автора (Воронков Николай)

Глава 2 Управление «Ж»

Когда мы вышли из дома, перед входом стояли с десяток очень аккуратно одетых мужчин. Позы были небрежные и свободными, но от них прямо веяло настороженностью и готовностью к бою. Почему-то всплыло слово «волкодавы». Сильно же меня зауважали в управлении, если прислали такое сопровождение. Иванов сделал какой-то незаметный жест, и перед нами сразу расступились. Я потянулся было закрыть дверь, но мне тут же очень мягко, но твердо руку придержали.

– Не беспокойтесь, ребята тут присмотрят.

Потом меня сопроводили к очередному черному сараю на колесах. Внутри сарай оказался весьма комфортабельным – кожаные кресла, просторно, кондиционер, телевизор. Внутрь со мной сел только полковник. Устроившись поудобней, включил телевизор и как будто весь погрузился в американский боевик. Меня такое поведение немного удивило, но, посмотрев вокруг «тройным зрением», которое я придумал в подземелье, понял причину. Машина оказалась сплошь бронированной. Не только корпус, но и затонированные стекла. Салон отделялся от водителя тоже бронированным стеклом. Ну и на закуску – на двери не было ручки для открывания, открыть ее можно только снаружи. Очень культурная версия автозака. Обычному человеку можно было выйти только по разрешению. Ну и ладно. Фильм я уже видел, в окна, наоборот, ничего не видно. Да мне и без разницы, куда везут. Я тоже устроился поудобнее, благо что кресла были на это рассчитаны, и под мягкое покачивание уснул.

Ехали мы, наверное, часа три. Потом сонного проводили в какой-то коттедж, указали спальню, и я, не задавая вопросов, опять уснул. Утром разбудили по-армейски рано. Строгая неулыбчивая женщина в белом халате вручила пару баночек и потребовала сдать анализы. Потом взяла кровь из пальца, вены и удалилась. Немного удивленный подобным больничным началом, помылся, побрился и отправился обследовать мое новое жилище. Оно оказалось тоже весьма и весьма. Похоже, в управлении жили совсем не бедно или я показался им VIP-персоной. Двухэтажный коттедж, все по последнему слову. Особенно порадовала кухня-столовая. Два огромных холодильника были под завязку набиты всяческими деликатесами. Правда, из всего этого богатства смог приготовить только яичницу с беконом. Я уже заканчивал завтрак, когда появился Иванов, чистенький и свеженький. Коротко поздоровавшись, пригласил следовать за ним. На небольшом электромобильчике проехали по чистенькой лесной дорожке, потом по небольшому поселку и наконец к четырехэтажному зданию. Здесь меня передали медикам. Как они надо мной измывались! Они делали со мной то, что я изведал раньше, о чем только слышал, и то, о чем я даже боялся подумать. Меня проверили от макушки до пяток, от крайней задней точки до крайней передней. Залезли во все дырки самыми страшными инструментами. Пару раз вновь порадовался, что я не женщина. Просветили, простучали, прощупали. А под конец даже засунули в центрифугу. В коттедж меня вернули уже к вечеру. После небольшого ужина, совершенно измотанный не физически, а скорее морально, сразу завалился спать.

На следующее утро меня привезли уже в другое здание. Здесь обстановка очень сильно напоминала киношные картины про разведку. Пост охраны на входе, пост на входе на этаж, у дверей комнаты, куда меня привели, тоже пост. Круто. В комнате без окон только стол да несколько стульев. Зеркальной стены, правда, не было, зато стояли три видеокамеры, провода от которых уходили в одну из стен. Иванов вел себя гораздо увереннее. Предложив мне стул в центре комнаты под прицелом видеокамер, сам уселся за стол и начал перебирать какие-то бумажки. Не знаю, что там было важного, но я понял это как нагнетание обстановки. Разглядывать в кабинете было нечего, так что уже через пять минут на меня напала зевота. При первом зевке Иванов удивленно поднял на меня глаза, а к пятому уже серьезно разозлился.

– До вас, господин Линк, похоже, не доходит серьезность ситуации!

– А чему тут доходить? Разбудили ни свет ни заря, выспаться не дали. Теперь посадили в пустой комнате, со мной не разговариваете. Скукотища.

Иванов посверкал глазами, но потом взял себя в руки.

– Ну что ж, давайте разговаривать. У меня для вас есть хорошая новость. Вчера вас обследовали медики, и по их заключению выходит, что вы абсолютно здоровый человек. Каждый орган и функция в пределах усредненной здоровой нормы. Вот только они у вас здоровы все, а такого не бывает. Даже зубы у вас чистые и здоровые, без единого следа лечения. И с вашей старой медицинской карточкой это не совпадает. Так что теперь нам придется выяснять еще и вашу личность. Но одно радует – медики дали разрешение на проведение с вами любых следственных действий. Подчеркиваю, ЛЮБЫХ. А теперь давайте знакомиться официально. Я, полковник Иванов Иван Иванович, следователь по особо важным делам. Буду вести ваше дело, подпадающее под статьи… Назовите свою фамилию, имя, отчество, дату и место рождения.

Делать нечего, я назвал свои паспортные данные.

– Но предпочитаю, чтобы ко мне обращались «господин Линк».

– Ну что ж, Линк так Линк. Вопрос первый. Как вы объясните свое отличное здоровье, с учетом того, что год назад врачи ставили вам смертельный диагноз и вы бомжевали на помойках?

– Никак. Мало ли чудес бывает на свете. Я читал про случаи, когда люди отращивали себе отрезанные пальцы, по три раза меняли зубы. Плюс хорошее питание, здоровый образ жизни и хорошие мысли. Так что это проблема медиков – объяснять. А я просто радуюсь жизни. – Я улыбнулся.

– Откуда у вас золото?

– Нашел на свалке в бытность бомжом. Захотелось красиво пожить хоть остаток жизни, вот и поторопился с реализацией. Надо было скидывать потихонечку, никто бы и не узнал.

– Можете показать место?

– Конечно, только свалка действующая, там сейчас, наверное, метров двадцать мусора сверху насыпали.

– Как вы ремонтировали машины?

– А здесь-то что не так?

– Экспертиза показала, что вы не использовали сварку. Все замененные участки выглядят как родные, без всяких следов ремонта.

– Ну есть у меня некоторое ноу-хау плюс хорошее оборудование. Но открывать эти секреты я не буду, все-таки коммерческая тайна и интеллектуальная собственность.

– Где вы взяли ДВТ?

– Я уже объяснял: там же, где и золото. Новые свойства обнаружил случайно, когда хотел приспособить их в качестве звуковых колонок. Потом захотелось славы, новых возможностей для своей мастерской. Об интересе с вашей стороны как-то не подумал.

Иванов посмотрел на меня как-то грустно и начал задавать уточняющие вопросы. Где, как, чего, почему, сколько. Но тут я был спокоен, не зря же полгода готовился, запоминая детали.

Мучили мы друг друга до самого вечера. Наконец Иванов закрыл книжечку с вопросами и очень грустно сказал:

– Для меня вывод первый: вы очень хорошо приготовились к разговору. Вывод второй: вы не говорите правду и не собираетесь этого делать. Учитывая важность этого дела и ваш отказ от сотрудничества со следствием, вынужден изменить вам меру пресечения.

Он нажал кнопочку, и в комнате сразу появилась парочка амбалов. На меня надели наручники и увели в подвал здания. Там оказалась небольшая тюрьма. Мне досталась одиночная камера. Ночью, лежа в постели и разглядывая потолок, попытался подвести итоги. Внимание я привлек, и даже слишком. Теперь от меня ждут правду о необычных способностях. И поверят немного, только ВЫБИВ признания из меня. Мне тоже говорить правду бесполезно, никто не поверит. Дяденьки, научите меня земной магии! Дурдом, никто не поверит. Так что придется играть по общим правилам. Они будут меня мучить, а я буду врать. Потом потихоньку сдамся. Нудятина, конечно, но делать нечего.

Следующие дни шли по плану. Иванов задавал вопросы, я добросовестно отвечал. Единственным развлечением было считать, сколько раз Иванов задает одни и те же вопросы в разных вариациях. Когда счет перевалил за пять, стало откровенно скучно. Пришлось придумывать новое развлечение. Для начала я стал рассматривать окружение «тройным зрением». В комнате не оказалось ничего интересного. Единственное новое – что Иванов оказался совсем не Ивановым. Корочки лежали у него в нагрудном кармане и читались легко. Затем проверил окружающие комнаты, посмотрел, куда уходят кабели от видеокамер. Как я и предполагал, через одну от нашей была комната, битком набитая всякой аппаратурой. И там сидели несколько дядей и очень внимательно следили за нашими разговорами. Но интерес очень быстро угас. На пятый день и Иванов задавал вопросы как бы по инерции, и в смотровой сидел только один человек, и перерывы стали значительно дольше. В один из таких перерывов Иванов ушел в смотровую и стал пить кофе на пару с наблюдателем. Меня это заело, и я ляпнул:

– Капитан, вы бы и мне приказали принести кофе, а то ведь некрасиво, сами пьете, а обо мне не заботитесь!

Фраза вроде обычная, но бедный капитан чуть не подавился. С минуту они переглядывались с Ивановым, затем тот приготовил чашку кофе и принес мне. Принимая кофе, я развеселился:

– Что, моя шутка понравилась капитану? – и, не сдержавшись, заржал.

Но Иванов моего веселья не разделял, сидел с багровым лицом и сверлил взглядом.

– Как вы узнали звание и чем мы занимаемся?

– А чего тут узнавать? В организациях, подобной вашей, с меньшими званиями и не работают. Так что только капитану и могли доверить готовить кофе для полковника, а сейчас как раз время для чаекофепития. – Я, правда, звание подглядел в документах, но не говорить же об этом.

– Линк, почему вы веселитесь? У вас ведь расстрельные статьи, а вы ведете себя как в цирке.

– Вы мне опять не поверите, полковник, но в книжках пишут чистую правду про чистосердечное признание. Когда я понял, чем мне грозит вся эта история с золотом, я потерял покой и каждый день переживал в себе эти допросы. А сейчас я признался, и мне сразу стало легче!

Но мои слова полковника не убедили. Он нажал кнопочку, и в комнату тут же вошла парочка очень больших дядей.

– Ребята, этот господин почему-то считает, что у нас тут очень веселое место. Объясните ему реальное положение вещей.

Ребята намек поняли правильно. Меня подтащили к столу и приковали руки. А потом один из них мне врезал. Больно-то как! Хорошо хоть я успел поставить мягкую защиту, при которой тело остается податливым, но сила воздействия удара уменьшается раз в десять. Только вот для некоторых точек сила не очень-то и важна, главное точность. Когда я выполз из-под стола и снова уселся, полковник глядел на меня очень внимательно, но почти равнодушно.

– Ну как, продолжим разговор серьезно?

Не отвечая, я обернулся назад. Мордоворот, который меня ударил, улыбался моему виду.

– Хочешь еще повеселиться?

– Это я буду решать сам, а вот ты точно улыбаться уже не будешь, – и немного подправил ему кое-что в челюсти.

Не успел усесться прямо, как мне опять прилетело. На этот раз я поднимался гораздо дольше. Когда я выполз из-под стола, Иванов глядел очень внимательно, но почему-то за мою спину. Я невольно оглянулся. Мордоворот, которому я подправил челюсть, сидел в углу с мутными от боли глазами и, постанывая, прижимал руку к щеке. А что вы хотите? У него теперь от малейшего резкого движения будут зубы болеть. Бить он уже точно никого не будет, да и про секс придется забыть. Я понимаю, это его работа, но не люблю, когда улыбаются, причиняя боль другим. Быстренько вызвали врача, мордовороты ушли. Полковник снова глядел на меня без улыбки и очень пристально.

– Линк, как вы это сделали?

– Чего сделал?

– Ну, – полковник замялся, подбирая слова, – вывели из строя охранника.

– А чего это чуть что, так Линк виноват? Я вообще сидел прикованный к столу. Всего-то и сделал, что пожелал всего хорошего.

– Вы и мне можете пожелать?

– Ну если сильно доведете. Только будет ли результат, еще неизвестно.

– Да, разговора не получается. – Полковник устало махнул рукой, и меня увели.

Снова пара дней вынужденного безделья, пока медики разбирались с охранником. Затем меня вызвали на допрос не с утра, а днем. Иванов был мрачнее тучи.

– Линк, что вы сделали с ДВТ на машине? – без всяких «здрасьте» рявкнул он мне.

– А что я могу с ним сделать, сидя у вас в камере? – удивился я. Сделать-то, конечно, сделал сразу, как только перегнал машину к себе в мастерскую. Теперь это просто обычные звуковые колонки в необычном исполнении.

– Наши технари начали испытания машины и выяснили, что ДВТ не работают! Все характеристики в норме, все тесты проходят, как и положено по описаниям. Но летать они отказываются. Еще раз спрашиваю, что вы с ними сделали?

– Полковник, вопросы не по адресу. Я всего лишь нашел эти шары на помойке. А все вопросы по работе шаров – это к разработчикам, вы их, кстати, нашли? А конкретным применением занимались в институте. Можете еще у них спросить. А я вообще сбоку. Я их вообще в руках держал, пока до института нес. А когда обратно машину забирал, там все было опечатано. Пломбы на месте – значит, извините.

Судя по виду полковника, ему очень хотелось позвать очередную пару охранников, но он сдержался.

– Глядя на ваше поведение, у меня начинает складываться впечатление, что вы не совсем адекватно воспринимаете свое положение. Я выписал постановление о направлении вас на психиатрическую экспертизу. Пусть вам проверят мозги.

А вот против этого я ничего не имел. Когда меня на следующий день привели в какую-то лабораторию, я был весь в надеждах.

Лаборатория как лаборатория. Куча непонятных приборов, все в белых халатах. Занимался мной начальник лаборатории, профессор Бун (во всяком случае, он так представился). Меня сразу посадили в кресло, нацепили шапочку с проводами, включили всякие осциллографы и самописцы. Проверки были непонятны для меня. Светили в глаза то обычной лампой, то стробоскопом. То в полной темноте начинали передавать через наушники непонятный треск, визг на пределе слышимости. Когда все закончилось, профессор, как фанат своего дела, начал с восхищением рассказывать об используемых приборах.

Не вдаваясь в подробности, намекнул, что раньше подобные приборы можно было встретить только в фантастических романах. Помянул и Герберта Уэллса, и Беляева. Потом плавно перешел на современных авторов. Тут он был большой знаток. Затем всплыла тема необычных способностей человека, которые можно использовать на благо обществу. Я слушал с интересом, сам люблю фантастику. Но в какой-то момент меня насторожил необычный ритм и странное построение фраз. Вроде все правильно, но настороженность не уходила. И в подтверждение появилось эхо в мыслях, а зрение стало уменьшаться. Похоже, сработала моя защита, и на сцену явился Лион. Профессор еще немного поговорил, а затем небрежно спросил:

– А вам, господин Линк, не хотелось бы обладать какими-нибудь необычными способностями? Например, воздействовать на металлы, камни по своему желанию. Ведь это так интересно.

– А мне и желать не надо, – тут же откликнулся Лион, – я и так это умею. – Взяв со стола пластинку из нержавейки, провел пальцем несколько раз, и на пластинке появились три полоски – из золота, серебра и меди.

Под умелыми наводящими вопросами профессора Лион все и выложил. Как шел по лесу, стукнулся головой, а потом обнаружил у себя новые способности. Как делал золото и продавал, как ремонтировал машины без всяких инструментов. Потом я подкинул ему нужные мысли, и Лион, погрустнев, признался, что управлять даром он толком не научился. Вот если бы нашлись хорошие учителя, да где их взять? На предложение податься работать в спецслужбы только отмахнулся – что там делать? Быть в качестве подопытной крысы? Научить они смогут вряд ли, а вот на привязи придется сидеть всю жизнь. Лучше уж отмотать срок за операции с драгметаллами, зато потом жить по-королевски, уж теперь-то он ошибок совершать не будет. Профессор слушал очень хорошо. Где нужно поддакивал, где нужно – качал головой. А под конец разговора стал очень настойчиво подталкивать к мысли о сотрудничестве с управлением. Ведь там такие хорошие специалисты, они все беспокоятся о благе страны. И полковник Иванов один из лучших, с ним обязательно надо сотрудничать и обязательно рассказать ему всю правду о способностях. Бун был так убедителен, что я ему почти поверил. А что должен был испытывать Лион под гипнотическим воздействием?!

Но вот Бун произнес несколько условных фраз, и раздвоение исчезло. Расстались мы очень довольные друг другом. Он – от хорошо сделанной работы, я – от качественно продвинутой дезы.

На следующем допросе Иванов выглядел как именинник. Почти слово в слово повторив слова Буна, прочитал мне лекцию о том, что каждый сознательный гражданин должен помогать органам в деле защиты государства, о взаимной работе. Раз десять в разных вариантах повторил слово «сотрудничество». Наконец он решил, что я получил достаточно ключевых фраз, и начал допрос с любимой темы.

– Расскажите, Линк, где и как вы получали золото?

– Я уже рассказывал, нашел на помойке.

После таких слов у полковника стал вид, как будто у него враз заболели все зубы. Сделав звонок, он стал молча ждать. Через десять минут явился Бун. Они пошептались с полковником, и Бун начал разговоры со мной. Слова обычные, темы бытовые. Только вот я поставил себе на уши небольшой фильтр, искажающий звуки. И когда Бун, уже уверенный в успехе, задал старый вопрос, я выдал старый ответ. Теперь уже у Буна заболели зубы, так он скривился. Снова пошептались с полковником, затем притащили телик с видиком и показали кино про меня в лаборатории. Я смотрел с интересом – кино про меня еще никогда не снимали. Когда фильм кончился, Иванов воскликнул:

– Вот видите, вы уже признались, зачем упираться?

– В чем признался? – удивился я.

– В своих способностях!

– Судя по фильму, я сделал это под гипнозом, после разговора о книгах с фантастикой, подталкиваемый наводящими вопросами. В таких условиях я вполне мог признаться в чем угодно, вплоть до умения зажигать звезды. Это несерьезно.

После моих слов у полковника с Буном точно заболели все зубы, такие они были кислые. Меня отвели в камеру, и остаток дня я проверял свои действия, не напортачил ли где. На следующий день наступил перелом. На допросе присутствовали кроме Иванова еще два мужика. Судя по корочкам, которые я прочитал, генералы. Разговор начал Иванов:

– Линк, я доложил о происходящем наверх, и мне дали указание поговорить с тобой открыто. Ты готов?

– Я всегда готов.

– Тогда начнем по порядку. Я представляю Управление «Ж», которое занимается проявлениями инопланетного разума, паранормальными явлениями, самыми сильными представителями магических школ и их возможным использованием для обеспечения безопасности страны. Ты интересуешь нас только в этом плане. По оценкам наших аналитиков, ты владеешь способностью воздействовать на металлы, и не только. Мы могли бы использовать твои способности для создания новых и особо чистых материалов в работе над ДВТ. Криминальный аспект нас не интересует совершенно. Если ты будешь готов сотрудничать, мы готовы закрыть и забыть все твои старые дела. Как ты на это смотришь?

– Предложение интересное, но не для меня. Тренироваться в создании новых материалов я могу в любом месте, даже в тюрьме. А превращаться в вашу химическую лабораторию мне не хочется.

– А чего же тебе хочется?

– Ну я бы с удовольствием научился полноценно управлять своим даром, возможно, найти в себе новые способности, позанимался бы творческой работой по изучению необычных явлений магии и так далее.

– То есть все события за прошедшие полгода надо понимать как твою операцию по привлечению к себе внимания и попытку устроиться к нам на работу, так? – подал голос один из генералов.

– Совсем не так. Получилось все нечаянно, от моей жадности и тщеславия. Про вашу организацию я не имел ни малейшего понятия, просто вы добрались до меня первыми, – пожал я плечами. – Учиться новому я не прочь, а вот работать – не очень.

– И ты будешь сотрудничать с нами только до тех пор, пока тебе будет интересно. А после этого постараешься смыться?

– Ну примерно так.

– И зачем нам такой неуправляемый работник?

– А я к вам и не напрашиваюсь. Вон полковник про «Аненэрбе» и «Белую башню» говорил. Может, у них что интересное будет.

– После ДВТ тебя не то что за границу, дальше забора нашего городка выпускать опасно. Так что или ты будешь работать у нас или… – Генерал сделал многозначительную паузу.

Поставив себе на всякий случай защиту, скромно ответил:

– Я свои пожелания уже сказал, дальше решайте сами.

На следующий допрос меня привели только через три дня. Иванов был спокоен и деловит.

– Руководство обсудило ситуацию с тобой. Приняты следующие решения. Первое. Выезд за границу тебе закрыт навсегда. За пределы городка ты будешь выходить только с сопровождением. Тебе предлагается работа у нас в управлении. Если откажешься, то тебе остается только пожизненное заключение в нашей местной тюрьме. Это и за твои официальные дела, и для лучшего контроля. Про законность можешь забыть. Условия работы в управлении следующие. Тебя оформят вольнонаемным. На первых порах будут проверять твои способности, что ты умеешь. Придется поработать на заказы. Следующее направление – постараться подготовить производство ДВТ или хотя бы действующих образцов. И только после этого тебе будет предоставлена некоторая свобода действий. Как ты и хотел. У нас имеются образцы очень необычных и просто невероятных предметов. Будет интересно разобраться с их свойствами и сделать хотя бы копии. Тут тебе будет оказана вся возможная помощь. Такой расклад тебя устроит?

– А что, условия вполне приемлемые, попробовать можно. Только и я хочу вас предупредить. Если управление затеет со мной нехорошие игры, то обычной зубной болью вы уже не отделаетесь. Надеюсь, мои слова не покажутся большей угрозой, чем ваша?

– Не покажутся. – Полковник неожиданно заулыбался.

Потом я подписал кучу всяческих бумаг и стал сотрудником Управления «Ж».

Для начала мне выдали карточку и приказали нигде с ней не расставаться. Карточка являлась удостоверением личности, пропуском и, как я разглядел, пассивным радиомаяком. Дали немного подъемных денег и поселили в одноместном номере местной общаги. Прохлаждаться не получилось. На следующий день посыльный стучался ко мне в дверь уже в семь тридцать. Голодного и злого привели в очередную лабораторию и начали мучить. Для начала завели в какую-то камеру, обвешали всего проводами и стали снимать мои характеристики в состоянии покоя. Затем дали железную пластинку и попросили с ней что-нибудь сделать. Минут десять я изображал напряженную работу мыслей, затем прикрыл пластинку рукой и переделал в золото. Вытерев вспотевший лоб (я ведь не актер, мне такие представления устраивать непривычно), отдал пластинку инженерам. Сначала они неверяще рассматривали ее несколько минут, а затем бросились врассыпную. Физики – в свою лабораторию исследовать пластинку, «психи», которые занимались мной, – к своим самописцам. Момент преобразования они все пропустили. До конца дня про меня забыли, но уходить было нельзя. Поэтому я устроился в тихом уголочке и начал осматриваться вокруг «тройным зрением». Ничего интересного не было. Кругом приборы, приборы, приборы. Следующие дни прошли по такому же сценарию. А через две недели меня возненавидели в обеих лабораториях. «Психи» – за то, что ничего не смогли обнаружить. По всем показаниям всех приборов я оказался самым заурядным человеком. Единственное, что они нашли, так это то, что в момент преобразования я испытываю удовольствие от работы. Физики – за то, что я поломал все их фундаментальные законы. Главный физик с ручкой в руках доказывал мне, что для подобных преобразований нужны мощности нескольких электростанций, огромное количество аппаратуры. А я им всю науку поломал. Как я это делаю? Я попытался примерно объяснить в своих терминах.

– Берется объект, через преобразователь создается его как бы голограмма. Потом в голограмме подправляется нужный кусок и накладывается обратно на объект. После этого объект меняет свои свойства. И все!

Когда физик услышал мое «И все!», у него началась истерика. Он так хохотал, что сбежалась вся лаборатория. Узнав причину, хохотали уже все вместе. Я, конечно, не физик, но зачем же так откровенно надо мной смеяться? А когда я в ответ сделал резиновую сталь, меня чуть не прибили. Решив пошутить, я взял железный брусок, резиновый шланг и срастил их. Получился брусок, у которого чистая сталь с одного края плавно переходила в чистую резину с другого. Главный физик долго рассматривал это чудо, делал анализы. А потом признался:

– Если я смогу объяснить, как такое возможно, то мне дадут Нобелевскую премию.

После этого отказался со мной работать, сказав, что у него и так теперь работы на десять лет вперед.

А еще у меня появилась кличка, причем довольно обидная. Подходя как-то к курилке, услышал разговор двух лаборантов. Один из них и назвал меня «Т’упик». Второй засмеялся:

– Что, действительно такой тупой?

– Да вроде нет. Пока смотрит в глаза и разговаривает, вроде нормальный. А потом сядет где-нибудь в уголке, уставится в стенку и замрет. Потом немного сдвинется в сторону и снова замрет. В это время можно бомбы взрывать, он уже не слышит. Проверяли психику, все в порядке. Объясняет это задумчивостью. Хотя о чем он думает, глядя в стенку, объяснять не хочет.

Слушая такое, грустно улыбнулся. Вы, ребята, меня после первых сеансов лечения не видели, когда я по пять суток сидел в трансе. Но не будешь же каждому объяснять.

Иванов, похоже, внимательно следил за моей работой. Уже на следующий день, как от меня отказались «психи» с физиками, меня отправили в лабораторию к экстрасенсам. Вот здесь точно работали профи. Каждый со своими прибамбасами. Кто с маятником, кто с рамками, кто с четками. За день они проверили всю мою подноготную. Рассказали и про детство, и про юность, и про то, что я сам давно забыл. Однако и здесь смогли только подтвердить, что мои способности проявились после удара о камень. Три года на Эрии никто увидеть не смог.

Потом меня отвели в лабораторию, где занимались ДВТ. Машина стояла в полуразобранном состоянии, а вокруг слонялся десяток инженеров. Я с умным видом сел в машину, погонял тесты оборудования и между делом подправил ДВТ, вернув их в рабочее состояние. Затем врезал по приборной панели. Завел машину, полетал немного вперед-назад и снова приземлился обратно. Видя растерянные взгляды технарей, важно пояснил:

– В этом месте бывает какой-то неконтакт, достаточно врезать кулаком, и все исправляется.

Первый раз в жизни увидел, как растерянность в глазах людей с такой скоростью превращается в желание убить. Запоздало сообразил, что ДВТ они наверняка проверяли на стационарных стендах, привезенных из института. И проводка тут совершенно ни при чем, хотя и ее проверяли десятки раз. А тут пришел какой-то хмырь и вешает спагетти на уши. Бочком-бочком быстренько выбрался из лаборатории. Напоследок заметил, что из всей компании довольно улыбался только полковник.

Следующую лабораторию мне не назвали, а сразу завязали глаза, надели черные очки. Затем сунули какую-то пластинку в руки и велели рассказать, что там нарисовано. Я пригляделся. Ничего особенного, обычный треугольник. Изображая сомнение, так и сказал. Затем последовали пластинки с другими фигурами. Для правдоподобия старался изобразить достоверность пятьдесят на пятьдесят. А потом мне подсунули очень толстую тяжелую пластинку. Снаружи оказался слой стали, затем слой свинца, внутри тонкое стекло с гравировкой какой-то надписи полукругом. Непроизвольно стал крутить ее, стараясь прочитать. И что же у нас получается… «Ну вот ты и попался!» Что за хрень?! Стащив с себя очки и повязку, первым делом увидел улыбающегося полковника. Насладившись моим недоумением, Иванов с улыбкой начал объяснять:

– Линк, можешь ничего не говорить и не наводить, как обычно, тень на плетень. Уже по тому, как ты крутил пластинку, и по твоему недоумению сразу понятно, что надпись ты прочитал. Это очень хороший результат. Эта лаборатория занимается дальновидением. Первое испытание ты прошел на отлично. Остальное в твоих руках.

Полковник ушел, а я остался с пятеркой людей с очень внимательными взглядами. Были и мужчины, и женщины всех возрастов. Старший группы, Сергей, не стал фасонить. Представив всех по очереди, начал объяснять, чем они занимаются. Оказалось, как в кино. По его объяснениям, они садятся в кружок, объединяют свою энергию. Потом пытаются настроиться на информационное поле Земли и увидеть нужное место.

– А почему именно на поле Земли?

– Так ведь мы ищем точку в ее координатах на ее поверхности. Получается своеобразный резонанс с определенной точкой. Ведущий в сеансе пытается осмотреться, и всё увиденное потом описывают и зарисовывают. Управляет ведущий, но полученную картинку видят все. Как это происходит, никто не знает. Ведется запись деятельности мозга, потом медики разбираются и дают новые задания.

Затем он вывалил кучу научной информации в таких терминах, что я уже через пять минут перестал что-то понимать. Сергей, видимо, сталкивался с подобным не первый раз, так как сразу оборвал лекцию.

– Но толком никто ничего не знает. Пока научились примерно определять склонность к видению тестами по определению фигур с закрытыми глазами. Тут ты оказался рекордсменом. Мое лучшее время на кривой надписи было десять минут, а ты уложился в тридцать секунд. Так что прошу к нашему шалашу. Надеюсь, у нас найдется чему научиться друг у друга.

После этого пошла настоящая учеба. Сначала мне объяснили технологию, затем началась практика. Внешне все просто. Надели шлемы с какими-то датчиками, сели за круглый стол и взялись за руки. Потом надо было расслабиться и настроиться на соседей. Но ничего не получилось. После получаса мучений Сергей сказал:

– Линк, не получается из-за тебя. Кольцо энергии должно быть замкнутым, а ты сейчас как изолятор. Мы не ждем от тебя энергии, сейчас для тебя главное разрешить нашей общей энергии проходить через тебя. Не бойся, мы не лезем в чужие мозги, видно будет только то, что видит ведущий.

«Изолятор»… Ладно хоть не тупым обозвали. Еще раз расслабившись, разрешил прохождение через себя неведомой энергии. Результат проявился очень быстро. Сначала перед закрытыми глазами появилась какая-то серая муть, которая постепенно стала как бы уплотняться-проясняться. Через несколько минут проявились контуры нескольких зданий, стали различимы окна. А потом изображение начало поворачиваться! Плавно сделав круг, вернулось к первоначальному зданию. Какая-то площадь. Затем изображение пропало. Несколько минут я сидел потрясенный. Как, оказывается, можно! Изображение, конечно, мутное и плохонькое, но его можно поворачивать! Для меня это стало ОТКРОВЕНИЕМ. И главное, я запомнил это ощущение усилия при повороте. Из задумчивости меня вывел звук отодвигаемых стульев. Сеанс закончился. Почему-то все устремились к самописцам, стоявшим в углу. Из реплик понял, что у них это вроде соревнования – сравнить, у кого показатели на данный момент лучше. Всякие там альфа-ритмы и прочее. Я, как всегда, оказался в конце. Судя по приборам, я вообще проспал все это время. Во всяком случае, ни единого всплеска эмоций, только в конце что-то появилось. Меня тут же успокоили, что с первого раза ни у кого не получается, надо тренироваться. А побывали мы на площади ближайшего к нам городка в десяти километрах.

Весь вечер я не мог успокоиться. Ничего не знаю про информационное поле, но мое глубокое зрение, похоже, тоже из этой серии. Я ведь тоже вижу явно не глазами, а непонятно чем. Разглядывание на расстоянии километра вплоть до атомной структуры острым зрением не объяснить. И я уже заметил, что простое зрение у меня обычное, а вот стоит сделать «тройное», как я могу рассматривать предметы в пределах прямой видимости с любым увеличением, могу видеть и предмет, и его структуру. Но мне и в голову не приходило повернуть взгляд в удаленной точке. Поворот чужого зрения я почувствовал, а вот как это сделать со своим? До глубокой ночи я экспериментировал, но ничего не получалось. Следующую неделю я провел как примерный ученик, участвуя во всех экспериментах и пытаясь вникнуть в объяснения Сергея. Что-то мне казалось разумным, что-то явно заумным. Своей теории у меня не было, так, на уровне ощущений.

А самым главным для меня стали сеансы дальновидения. А в них – умение поворачивать зрение. И лучше всех это получалось у Сергея. По моей просьбе он не заглядывал далеко, только в ближайший городок, и основной упор был сделан на повороты, приближение, подъем-опускание взгляда. Для меня же главным было прочувствовать эти движения. Днем общие эксперименты, вечером персонально свои. Наконец я смог прочувствовать усилие поворота. Ощущение офигенное. Наверное, с полчаса рассматривал самого себя, сидящего с закрытыми глазами. Приближался, отдалялся, смотрел со всех ракурсов. Причем никакого ощущения отделения души от тела. Просто как будто смотришь в гибкий перископ. Сидишь неподвижно, мысленно поворачиваешь ручки управления перископа и смотришь в нужную точку. Поэкспериментировав, подобрал пропорцию «тройного зрения», при которой и изображение было близкое к привычному, и управление достаточно легкое. После этого для тренировки отправил зрение в путешествие по общаге. Обошел от крыши до подвала, заглянул во все уголки. Где-то ругались, где-то целовались. Звука, разумеется, не было, но и так все ясно. А вот насчет звука стоит подумать. Если получилось со зрением, может, получится и со звуком? Если верна теория про информационное поле, то какая разница, в каком виде получать информацию? Правда, для зрения я еще мог придумать ассоциации, а вот что подойдет для звука – слуховой аппарат с усилителем?

Следующие несколько дней я боролся с желанием похвалиться. Потом все-таки взял себя в руки. Незачем выкладывать свои козыри раньше времени. Но долго я не продержался. Сеансы дальновидения стали уже привычными и даже им приносили удовольствие от совместной работы. И однажды Сергей предложил и мне побыть ведущим. Я было стал отнекиваться, но он меня уговорил, сказав, что место я могу выбрать на свое усмотрение. Ну что ж, я вас за язык не тянул. Начали как обычно. Уселись, настроились. А потом я выдал картинку – мы за столом, но взгляд со стороны. Раздался дружный вздох, и все открыли глаза. Немного успокоившись, снова настроились, и я снова показал нас со стороны. Все ощутимо вздрогнули, но глаза не открыли и постарались сохранить сосредоточенность. Я повернул взгляд и прошел сквозь дверь. Снова ощутимый вздох. После этого я пошел по коридору. Выглядело это как в игре от первого лица. Узкий обзор, повернул джойстик – взгляд сдвигается в нужном направлении. Для путешествия я выбрал один неприметный коридор, в который заходило подозрительно много народа, но по конфигурации здания им там просто негде было размещаться. Коридор оказался коротким. Сразу за поворотом оказался пост охраны и несколько лифтов. Пройдя сквозь двери лифта, наклонил зрение и поплыл вниз. Проход сквозь кабину лифта и новые коридоры. Везде двери с сейфовыми дверьми и кодовые замки. Потом мое внимание привлекло необычное размещение очередного поста охраны. Небольшое ответвление коридора, никаких дверей и все равно охрана. Немного добавил глубокого зрения, и сразу стала заметна мощная бронированная дверь, замаскированная под панель стены. Снова короткий коридорчик и новая, уже не замаскированная, бронированная дверь толщиной полметра. Пройдя и ее, оказался в просторном помещении, похожем на склад. Света не было, но я опять подкорректировал зрение, и стало видно, как днем. Гулять по этому складу было интересно. Широкие проходы, по бокам массивные подставки, на них под стеклянными колпаками непонятные предметы. Попалось несколько книг, предметов, похожих на оружие, но основная масса была незнакомая.

Потом наткнулся на сейфы. Очень серьезные, с прорезями для двух ключей. Да и материалы для них использовались весьма и весьма. Мне стало любопытно. Взгляд прошел сквозь дверку сейфа, стали видны папки, лежащие горизонтально. Но для меня теперь это уже не было проблемой. Переместить взгляд вверх, повернуть его вниз. На папке надпись «Опись предметов, находящихся в хранилище №**», взгляд проходит к первой странице, затем к следующей. Номера предметов, краткое описание, обстоятельства обнаружения. Очень интересно. Проглядев с десяток страниц, двинулся к следующей папке. И только теперь обратил внимание на пару красных букв, стоящих в верхнем углу папки. «ОВ». Блин, вот влетел. Гриф «особой важности» – это уровень государственной тайны. За подглядывание подобных сведений по головке не погладят. Я-то сбегу, а вот моей группе может и влететь. Осторожно отвел взгляд от этих треклятых букв, надеясь, что на них не обратили внимания. Вышел на середину склада и вернулся к обычному зрению.

Несколько минут все молча сидели с закрытыми глазами. Потом еще несколько с открытыми. Наконец Сергей заговорил:

– Это самое невероятное, что я видел за свою жизнь. Полное ощущение присутствия. Если удастся повторить такое еще раз, мы станем самой сильной группой мира. Перспективы открываются…

Потом, как обычно, проверка записей самописцев. Записи, как обычно, ничего нового и интересного не показали. По их показаниям я опять весь сеанс проспал. Немного пообсуждали увиденное. Придя в общагу, я позволил себе бутылочку вина и отпраздновал свою новую ступеньку в возможностях. На следующий день посыльный за мной почему-то не пришел, и я устроил себе выходной с бездумным валянием на кровати, хорошим обедом в кафешке и гулянием по улицам до вечера.

А на следующее утро снова посыльный с указанием куда идти.

Придя в лабораторию дальновидения, никого в ней не обнаружил. За столом сидел только очень грустный и выглядящий очень усталым Иванов. Устроившись за столом, я покрутил головой по сторонам:

– И куда, интересно, все делись? Тоже выходной устроили или отправились в совхоз по разнарядке морковку пропалывать?

– Лаборатории больше нет, группа расформирована, люди поодиночке отправлены в другие подразделения.

– А чего это так, вроде интересные результаты появились. Сейчас бы как раз и работать.

– СЛИШКОМ хорошие и слишком ИНТЕРЕСНЫЕ результаты. Когда начальство прочитало отчеты группы по вашему позавчерашнему совместному путешествию, был страшный шум. Поясню. Вы в течение часа выявили особо охраняемый объект, прошли через все системы охраны, явились в хранилище, само существование которого является государственной тайной. Затем осмотрели образцы и прочитали часть документов в сейфах, которые могут открыть только пара людей с высшими уровнями допуска. И все это вы сделали за час! Дальность ограничилась километром, но у руководства сразу возник вопрос. Что группа сможет увидеть на другом континенте, еще неизвестно, а вот то, что группа в перспективе может получить доступ ко всем секретам страны, уже никому не понравилось. Контролировать ваши путешествия мы не сможем, и какие секреты вы узнаете или захотите узнать, никто сказать не может. А оставлять подобные неопределенности в нашем деле недопустимо. Чужие секреты мы узнаем и другими способами, а вот оставлять универсальную отмычку к своим никто не хочет. Короче. Группа расформирована, участникам запрещено встречаться друг с другом. Кто или что послужило детонатором для подобного сверхзрения, никто разбираться не будет – слишком опасно для наших секретов. Однако я абсолютно уверен, что это полностью твоя заслуга, Линк.

– А чё это опять я? Нас было шестеро, шла коллективная работа…

– Не юродствуй, Линк. Уже несмешно и неинтересно. Я занимаюсь тобой полгода, и самые невероятные вещи начинаются там, где появляешься ты. Рядом с тобой я уже ничему не удивляюсь. Про тебя вообще разговор особый. Кроме участия в сеансе сверхзрения, на твоем счету еще и ДВТ, и преобразование металлов. До руководства наконец дошло, что ты ведь можешь сделать не только золото, но и оружейный уран. Поэтому тебе теперь запрещено посещать города с населением более десяти тысяч человек. Практически тебе можно будет ездить только по деревням. Да и про иностранные разведки я с тобой при первом разговоре не шутил. Часть агентов мы задержали, некоторым подсунули дезу. Но наверняка остались невыявленные, нельзя игнорировать и возможность своих «кротов». Ты очень ярко засветился и быстро исчез. И тебя сейчас ищут. Отдать тебя в чужие руки мы себе позволить не можем. Ты стал невероятно опасным источником возможной утечки информации. И с этой минуты будешь ходить только с сопровождением. Это не охрана, а именно сопровождение. Я даже боюсь фантазировать, какие еще возможности ты в себе прячешь, но мне заранее жалко тех, кто попытается на тебя напасть. Это сопровождение – для моего спокойствия. Я в любой момент должен знать, где ты находишься и что у тебя все в порядке. А чтобы не было конфликтов из-за повышенного внимания, мы подобрали тебе особую команду.

Полковник что-то пробормотал в рацию, и в комнату почти сразу вошла четверка молодых девушек. Ну что сказать… Спортсменки, комсомолки и просто красавицы. Фигуристые, подтянутые, с умными взглядами, каждая хороша по-своему. Мысли невольно повернули в определенном направлении. Заметив это, полковник довольно улыбнулся:

– Рад, что девочки тебе понравились. Значит, не зря изучал твои вкусы. Но не стоит обольщаться. Хотя бы одна из них будет с тобой все время. Для твоей защиты они не пожалеют жизни, но если не смогут помешать похищению, то у них приказ – убить тебя. А в остальном можешь располагать ими полностью, они сделают все, чтобы тебе не было скучно. Фактически это теперь твой персональный охранный гарем. Отказа не будет.

Меня такая откровенность покоробила.

– Спасибо, конечно. Но я почему-то брезглив к общедоступному.

На эту фразу полковник откровенно развеселился:

– Об этом можешь не беспокоиться, все – девственницы, сам проверял. Найти было трудно, но чего не сделаешь для подопечного. Просто им рассказали, что у тебя невероятные способности и ребенок от тебя будет под опекой управления до конца жизни. А это уже немало. Специально они к тебе приставать не будут, но и отказывать не станут. Ты же не заставишь беззащитную девушку мерзнуть на стульчике у двери, пока сам будешь дрыхнуть в теплой постельке?

– Как-то все это грустно. Хотели, как лучше, а получается, как всегда. И чем я теперь буду заниматься?

– Грустно, не то слово. Сегодня же переедешь в отдельный коттедж. Ты теперь человек «семейный», тебе нужно много места. Да и охранные системы там хорошие. А заниматься… Хранилище с артефактами и спецтехникой ты уже нашел и посмотрел. Будешь помогать спецам, которые там работают.

Переезд прошел буднично. Из вещей у меня была лишь небольшая сумка с бельем. Гораздо больше внимания привлекала сопровождающая меня четверка. Несколько раз поймал на себе завистливые взгляды парней. Новый коттедж тоже оказался двухэтажным, да еще и за глухим трехметровым забором. Ко всему прочему еще и своя охрана на въезде и пост наблюдения в доме. Чего же сейчас больше боится начальство – меня или за меня? Девчонки тут же разбежались по дому, все проверили, тут же начали готовку. Вечером был прекрасный ужин с вином в компании молодых, симпатичных, с поощряющими взглядами. Когда я пришел в спальню, даже постель была расправлена, а первая из дежурных, Лиза, в очень свободном халатике устроилась в уголочке на кресле с книжкой в руках. Я уже почти сомлел, но насторожила слишком уж профессионально принятая поза соблазнения. Присев на кровать, невольно перешел на «тройное зрение» и обследовал девушку. Здоровье отличное, мускулатура спортсменки. Действительно, девочка, только «восстановленная». Операцию, судя по всему, сделали пару месяцев назад. Пользуясь своими новыми возможностями, нашел в доме остальных девчонок и проверил их. Тоже «восстановленные». Ай да полковник, ай да сукин сын. Не знаю, для кого готовили эту группу, но подготовлены они отлично. Даже о такой мелочи позаботились. Подсунули мне женское ассорти, хотя бы на одну я бы точно клюнул. И – пожалуйста, жаркие страсти, круглосуточное постоянное наблюдение. Может, и про будущих детей правду сказали. Опять меня хотят банально «поиметь». Настроение и желание резко пошли вниз. Посидев немного и успокоившись, очень вежливо пожелал девушке спокойной ночи и улегся спать. Маленькое удовольствие доставило недоумение, промелькнувшее по лицу Лизы. Следующие пару дней меня случайно или преднамеренно никуда не приглашали. Девчонки же устроили мне показательные сладкие пытки. Правило «одна всегда со мной» они соблюдали железно. Пользуясь предлогом, что мы в домашней обстановке, форма одежды стала минимальной. Топики, шортики, постоянно распахивающиеся халатики. Групповые разминки, женская борьба с визгами. Причем трое меня мучают своим видом, а сопровождающая внимательно наблюдает за моей реакцией. Но тут они обломались. Когда я устал бороться с собственными желаниями, пришлось применить кое-какие секретные заклинания из медицинской серии. Нечто вроде «Анти-Виагры». Человек полностью здоров, а вот сексуальное желание на определенное время убирает напрочь. Девчонки это сразу почувствовали. Решив, что переборщили с дозой воздействия на мою слабую психику, временно прекратили надо мной измываться. Но во взглядах чувствовалось, что я задел их профессиональную гордость и они это так не оставят. Только дают мне небольшую передышку осознать собственную глупость, по которой я отказываюсь от такого великолепия.

От работы в спецхранилище эйфория прошла тоже достаточно быстро. Когда я внимательнее ознакомился с объектами, выяснилось, что почти все это – вещи со сбитых НЛО. Сюда бы фанатиков-уфологов, это был их рай. Я, конечно, рад, что мы не одиноки во вселенной. Да и по Эрии это знаю. А вот наших технарей интересовали более приземленные вещи. Какой состав, принцип работы, можно ли воспроизвести. Химию я не знаю, чертить не люблю, физики надо мной смеялись. Так что помощь от меня заключалась в основном во фразах типа «эта штуковина воздействует на эту фиговину и получается такая вот хреновина». Технари это терпели молча, очевидно выполняя приказ сверху. Правда, пару раз я им помог реально. Первый раз, когда наткнулся на иноземный аналог ДВТ. Он был поврежден и отказывался что-либо делать. Но, уловив знакомые принципы, за неделю разобрался с его структурой и сделал новый. Когда эта игрушка наконец заработала и показала тягу в десять тонн, вся лаборатория стояла на ушах.

Потом потребовали сделать еще парочку, а после получения заказа быстренько выставили за дверь. Им теперь работы хватит на много лет. Затем попался накопитель информации, тоже поврежденный и без устройства чтения. Принцип работы накопителя в моих терминах походил на голограмму, наложенную на кристаллическую решетку. Пришлось повозиться, пока я придумал, как взять эту информацию. Но когда информация пошла, да еще и в виде изображения и голосового сопровождения, в лаборатории начался содом. Я успел посмотреть кино всего полчаса, как в лабораторию сбежалась куча начальства. Всех повязали, заставили дать еще по десять подписок о неразглашении, потом вытолкали за дверь и все опечатали в ожидании приезда высокой комиссии. Но я почти не обиделся. Ну и фиг на них, копию для себя уже сделал, посмотрю как-нибудь вечерком в спокойной обстановке. После этого я начал откровенно скучать. Работы интересной не было, так, по мелочовке – скопировать образец, попробовать собрать осколки в единое целое. Ладно хоть за пивом для старших в обед не отправляли. Но полковник явно держал руку на пульсе событий. Как только я три раза зевнул за рабочий день, меня позвали к Иванову.

Полковник сидел за угловым столиком. Кофе, коньяк, лимончики. Видя его благодушное настроение, немного успокоился.

– Хочу поздравить тебя, Линк. Твою работу весьма ценят наверху. Даже наградили орденом. Но ты его, по соображениям секретности, никогда не получишь. А так можешь гордиться. Единственное, что меня настораживает, так это твой скучающий вид. Вроде все хранилище в твоем распоряжении, никто в действиях не ограничивает.

– Да посмотрел я там уже все, ничего особенного. Железяки, они и на другой планете железяки.

– Я надеялся, что тебе помогут развеяться девочки. Но они жалуются, что ты на них не обращаешь внимания. Как так можно? Мы тебе подобрали лучших. Это ж надо быть голубым или святым, или и то и другое вместе, чтобы обижать невниманием таких девочек. Но… это ваши дела. У меня же появились новые вопросы к тебе.

Полковник достал из папочки несколько листочков и протянул мне. Приглядевшись, узнал свой список заклинаний, который делал для проверки Лиона. Потом как-то забыл про него, так он и валялся на столике. А вот люди полковника мимо не прошли.

– Да, что-то знакомое. Как-то после пьянки обнаружил у себя на столике. То ли стихи пытался писать, то ли еще что, но на трезвую голову прочитать не смог.

– Линк, я и не ожидал от тебя другого ответа. Почему из тебя каждое слово правды приходится вытягивать клещами?

– А иначе вы останетесь без работы, должен же кто-то и о вас позаботиться.

– Не смешно. Анализы показали, что писал ты и совершенно трезвый. Потом этим списком занимались шифровальщики и филологи. Вывод однозначный – язык неизвестного происхождения. А список содержит названия, очень сильно напоминающие названия заклинаний, причем боевых. Объясни, пожалуйста.

– А чего объяснять? Знать ничего не знаю. Ваши спецы меня на десять раз проверили и просветили. Единственное мутное пятно в моей биографии – шел, запнулся, стукнулся о камень, теперь я такой. А какие уж там заклинания – может, вы все и придумываете.

Полковник все это выслушал совершенно спокойно, а потом негромко сказал:

– Линк, не желаешь познакомиться с коллегой?

Непроизвольно я замер.

– А по какому профилю?

– По твоему, разумеется, по магическому.

– Ну к новым знаниям я всегда отношусь радостно.

– Вот и ладушки. Я пока обговорю условия встречи, а ты отдохни. Придумай себе что-нибудь интересное, займись своим гаремом, наконец. Девчонки сначала думали от тебя отбиваться, а теперь от вида твоего обнаженного тела сами скоро на стенки полезут. Очень не хочется, чтобы ты, заскучав, сбежал раньше времени.

– Да не вопрос. Можно и на рыбалку сходить, и позагорать, и водочкой побаловаться. – Правда, что может стать с этим городком после моей пьянки, озвучивать не стал. На том и порешили.

Два дня я старательно и честно отдыхал. Сходил на рыбалку. Поймал, правда, мелочовку, но получил огромное удовольствие, слушая шлепки и сдавленные маты со стороны моего сопровождения. Мои слова про рыбалку они поняли как намек на пикник и оделись соответствующе. А я их завел на самый травянистый участок берега. Комаров – тучи. Мне-то что, сделал простенькое заклинание, отпугивающее насекомых. А вот им доставалось по полной. Десять минут они еще вытерпели, а потом убежали, наплевав на инструкцию. Чему их только учат на курсах выживания?

Еще один день я загорал. И во время расслабленного ничегонедуманья в голову пришла новая бредовая идея. Сначала я задумал было просто погулять по окрестностям, потом захотелось пошалить с местной охраной, подкинуть им парочку фантомов. Только если они пойдут с моей стороны, то полковник сразу просечет виновника. А вот если использовать «тройное зрение»? Направлять я его теперь могу, воздействовать на структуры в точке взгляда тоже. Но это локальное воздействие. А как сделать что-нибудь более масштабное? Надо построить заклинание. Видеть построенное я могу, а как построить самому и направить туда силу? Задача стала вырисовываться очень интересная. Немного подумав, решил, что проблемы нет. Если рассматривать заклинание как специфическую структуру, то силу я в нее могу отправить без проблем. Отправив зрение в чистое поле, осторожно попробовал создать заклинание как структуру и добавил туда энергии. Получилось! С огромным удовольствием понаблюдал за цепочкой светящихся шариков. Я начал понемногу становиться крутым! Если бы мои теперешние возможности да на пару лет назад. Тот же Монолит можно было бы взять за час, без единой капли крови! Хотя подобные слова может сказать любой повзрослевший человек.

С трудом дождавшись темноты, начал развлекаться. Сначала я развесил на колючке заграждения нашей зоны цепочки огоньков. Затем отправил по тропе обхода муляж шаровой молнии, который должен был мотаться туда-сюда целый час. Потом сделал десяток фантомов, похожих на диверсантов, с задачей преодолеть заграждение и идти в сторону городка. В случае приближения солдат просто уйти под землю. Потом приподнял зрение метров на сто над землей и стал наслаждаться самодельным театром.

Получилось просто замечательно. На первые огоньки все просто удивились, от шаровой молнии уворачивались. Но не заметить отряд диверсантов, перелезающий через колючку, в этих условиях было просто невозможно. Охрана, надо отдать ей должное, сработала на отлично. Уже через пару минут взлетели ракеты, начали подбегать дополнительные наряды на усиление, заработали неизвестно откуда взявшиеся прожектора. А за моими диверсантами бросилась парочка отрядов. Собаки лают, командиры орут команды, все куда-то бегут. Красота! Моих быстренько догнали, окружили, и они честно ушли под землю. Но театр только набирал обороты. Появились бронетранспортеры, местность всю оцепили и начали прочесывать. Я еще часок понаблюдал за военными, а потом мне надоело, и я прямо сидя уснул.

На следующие утро я проснулся бодрый и в отличном настроении. Моя охрана, наоборот, ходила помятая и невыспавшаяся. На мой невинный вопрос о причинах мне хмуро ответили, что ночью объявлялась тревога всем постам. А после обеда прилетел Иванов. Злой как собака. Убедившись, что со мной все в порядке, сначала успокоился, а затем снова стал себя накручивать:

– Линк, когда я предлагал тебе развлечься, я не говорил, что при этом надо ставить на уши весь гарнизон и город!

Я хотел по привычке ляпнуть стандартное «а чё это, чуть что, сразу Линк», но, глянув в бешеные глаза полковника, произнес только: «Извините, увлекся и не подумал». Но полковник заводился все больше:

– Когда я говорил о развлечении, я надеялся, что ты ограничишься траханьем своей охраны, пусть даже и в извращенной форме. А ты что учудил! Ты ведь своим липовым нападением поставил раком все наше управление, всю охрану, весь научный городок! Ты знаешь, что сейчас сюда направляется самая суровая комиссия с самыми широкими полномочиями! Нам, конечно, есть чем похвалиться, но головы полетят в любом случае, и твоя, может, в том числе. Завтра прилетает целый самолет с лучшими специалистами разбираться с твоими неуловимыми диверсантами. Будут разбираться и с тобой. Как они решат, так и будет. А если и они не смогут управлять тобой, то…

Замолчав, он махнул рукой и ушел. Все сидели притихшие. Вечер прошел в тишине. Каждый вспоминал свои прегрешения и готовился к репрессиям. На всякий случай я потренировался в постановке защиты и самых действенных боевых заклинаний.

На следующий день до обеда ничего не происходило. Позавтракав, ушел к себе и попробовал посмотреть обстановку вокруг «тройным зрением». Из новинок оказался новый пост охраны у въезда к нашему коттеджу. На месте исчезновения фантомов по-прежнему стояло оцепление и с десяток штатских изображали из себя экстрасенсов, вышагивая туда-сюда с разными предметами в руках.

Часа в три позвали и меня. Привезли нас в самый отдаленный корпус и завели в подвал. Девчонок дальше не пустили, а меня проводили через мощную дверь бомбоубежища. А ведь они боятся меня и готовятся к бою, неожиданно подумал я. Поэтому и выбрали для встречи самое глубокое и удаленное место. Ну что ж. Включив свою универсальную защиту, я почти спокойно вошел.

Обычное бомбоубежище. Посреди большой комнаты стол, за ним пять человек, в том числе и Иванов. Одна пожилая женщина. Стул мне, правда, предложили. Никаких вопросов. Пару минут мы просто сидели молча и играли в гляделки. Потом я вдруг почувствовал, что мне в голову полезли какие-то холодные щупальца. Рефлекторно я по ним чем-то врезал. Ощущение щупалец сразу исчезло, а мужик, сидевший крайним за столом, застонал и схватился за голову. Остальные отреагировали на это поразительно спокойно. Молча поглядели и опять повернулись ко мне. Потом у женщины засверкали глаза, и сразу появилось эхо в мыслях – включился Лион. Посверкав еще минуту, она уже обычным голосом спросила:

– Линк, ты готов подчиняться?

– Смотря кому и зачем.

– Мне и сейчас, потому что я приказываю!

– А я тебя знать не знаю, и не хрен на меня глазами сверкать!

Такой ответ удивил всех. Женщина не ожидала, что я могу возражать. Я удивился тоже. Похоже, моя защита погасила часть воздействия. Но женщина явно не привыкла к подобным ответам. Она опять засверкала глазами, и Лиона начало мутить. Мне это стало надоедать, и я врезал по женщине ментальным ударом. Глаза ее остекленели, и она откинулась на стуле, а Лиону резко стало лучше, и он ушел. Снова пара минут молчаливого взаимного разглядывания. Оставшиеся два мужика переглянулись между собой и совместно ударили в меня чем-то очень тяжелым. Зря они так, я ведь в свое время защиту делал со слоем активной отдачи. Чем сильнее удар, тем сильнее отдача. Меня отбросило на пару метров, а от мужиков остался только пепел.

Я перевел взгляд на Иванова, но тот оставался поразительно спокоен. Достал сигареты, закурил. Я тоже закурил.

– Зачем они так?! Хоть бы слово сказали! Я ведь просто зашел. А тут без разговоров и такое.

– Они прочитали материалы на тебя и сразу сказали, что или это гигантская мистификация, или ты – чрезвычайно сильный и опасный универсал. И если тебя не удастся контролировать, то лучше сразу уничтожить.

– А почему не попробовали хотя бы поговорить? Я ведь был не против сотрудничества.

– Слова – это только слова. Тот, крайний, – легко читает память любого человека, не спасают никакие блокировки. Хотел выяснить правду о тебе. Женщина обладает даром сильнейшего внушения. Тоже не спасают никакие блокировки. Хотела заставить тебя подчиняться. Кстати, они будут жить?

– Жить будут, а про способности – не знаю.

– А эти двое, – полковник посмотрел на кучки пепла, – всегда работали в паре, считались лучшими силовиками. Обычно их посылали для задержания людей, способных к магии. Все были лучшими, и вот результат. Значит, в своих выводах они не ошиблись. Я рад, что нашел тебя. Но теперь тебя ничто не спасет. Все твои способности перевешиваются неуправляемостью. Руководство не захочет иметь рядом с собой бомбу, которая может рвануть в любой момент. До утра тебя не тронут. Будут читать отчеты, мои доклады, будут совещаться. А вот завтра будь готов к любому повороту. Убежать тебе не дадут, охрана усилена и предупреждена. Хотя можешь попробовать. А все-таки жаль, – он мечтательно поднял глаза, – каких дел можно было натворить с твоими способностями…

– Очень жаль.

Лежа в постели, тихонько матерился. Как же я влип! Знаний захотелось, в шпионов поиграть. А получил смертный приговор с завтрашним исполнением. Умирать не хочется, надо делать ноги. Куда вот только бежать? Вся страна будет обвешана моими фотками. Придется прятаться, бегать и убивать, убивать и бегать, прятаться. Податься за границу? Действовать потихонечку, с учетом опыта?

Неожиданно вспомнились «светлые» денечки на Эрии. Как там было легко и просто! Заботливые женщины, щедрые на знания учителя, только учись и работай! Господин – маг? И все вокруг рады тебя приветствовать. А здесь… Только дай, дай, дай! Сделай то, сделай это. И чем больше делаешь, тем больше тебя боятся. Надоело! Вернуться бы обратно на Эрию, но вот как? Хотя… ключевое слово «женщины»!!! Если я прошлый раз притащил богиню, пожелав ее к себе, то что будет, если я захочу оказаться рядом с ней?! Даже если и получится, на сто процентов гарантия, что она меня прибьет за такую наглость. И обратной высылкой на Землю я уже не отделаюсь. А вот если подумать о других женщинах, обычных смертных на Эрии, и попробовать с ними? Только о ком? По прошествии времени все они уже казались мне милыми и без недостатков. Но для перемещения нужно чистое вожделение (я так подозреваю). И кого можно выбрать? Осторожно стал перебирать свои воспоминания об Эрии. И сразу почуял неладное – я их хотел всех. Не то чтобы я так изголодался, но с такого расстояния (неизвестно какого, но далекого) они все выглядели прекрасно. Все быстрее начали мелькать лица служанок, леди, магесс, курсанток из Академии, вообще неизвестных, случайно увиденных женщин. Постепенно среди всех стал как бы выкристаллизовываться незнакомый облик, не такой уж и красивый, но какой-то манящий.

«Опять шутки богини», – подумал я.

Но огонь в груди бушевал все сильнее, и я решился. Почему-то было нехорошее предчувствие, что если я этот огонь не выплесну прямо сейчас на что-то полезное, то он просто так не остановится, и я не превращусь в головешку, а просто исчезну. Закрыв глаза, постарался заставить себя захотеть оказаться рядом с этой незнакомой женщиной. «Хотя кто она мне?!» – мелькнуло в последний момент. Видимо, это сомнение и сбило настройку перемещения. Ощущение кровати под спиной неуловимо изменилось. Осторожно открыв глаза, огляделся. Полусумрак, большая комната, шикарная кровать, а рядом женщина – симпатичная, но абсолютно незнакомая.

«И куда же я попал?!» – первая мысль.

Потом я задал женщине классический гениальный вопрос попавших в дурацкое положение:

– Ты кто?

Та молчком достала из-под подушки что-то типа стилета, демонстративно покачала в правой руке, а потом врезала мне в глаз с левой.

«О женщины! Как же вы предсказуемы! Ну по голове-то зачем?» – успел подумать я с усмешкой, отрубаясь.