Сергей Загатин ВПЕРЕДИ — ПОБЕДА

Для того, чтобы говорить о состоянии дел в современном русском национальном движении, о его идеологах и перспективах, сначала необходимо сказать пару слов о причинах крушения на изломе времён патриотического движения 70-х—80-х годов.

     Представляется, что одной из главных бед России, которые препятствуют выработке чётких критериев и общего для всей русской патриотической общественности понятийного аппарата, является сама история нашей многострадальной Родины.

     Идеологические конфликты, раздирающие российскую интеллигенцию: споры между либералами и государственниками, между сторонниками норманнской теории и евразийцами, между славянофилами и западниками, — не являются плодами пустых умствований и каких-то индивидуальных предпочтений. Очевидно, что все эти споры возникают не на пустом месте — происходит столкновение разнонаправленных векторов, интересов и мифологий. Отметим для себя, что и внутри патриотического, прорусского лагеря всегда бушевали столь же нешуточные интеллектуальные войны.

     В чём же состоит "вина" русской истории перед спорящими интеллектуалами, да и всеми нами?

     Прежде всего — в её размахе, необъятности и многоплановости. В орбиту исторического процесса, который является, пользуясь алхимической терминологией, "деланием" русского народа и русского государства, было вовлечено столько народов, пространств, верований и идеологий, что получившийся пласт событий, свершений, поражений и стремлений, нескончаемый ряд личностей: героев, ревнителей веры или подлых предателей земли русской, — настолько огромен, что практически в любом периоде русской истории есть простор для спекуляций и домыслов.

     Свершившиеся же к расцвету "перестройки" 70 лет советской истории получились едва ли не более насыщенными событиями и противоречивыми, чем предыдущее тысячелетие.

     Кроме того, необходимо понимать, что все процессы, происходившие с середины 80-х с нашей страной в целом и с интеллигенцией в частности, если не были инспирированы целиком и полностью нашими заклятыми друзьями с Запада, то уж во всяком случае были последствием самого мощного информационного (вернее — дезинформационного) удара в истории человечества, по сравнению с которым все пропагандистские усилия Третьего рейха кажутся детскими играми в песочнице.

     И третьим фактором, предопределившим крах русской патриотики, явилось то обстоятельство, что, оказывается, нас не обманывали: Советский Союз действительно ставил во главу угла гармоничное развитие человека и воспитал целое поколение прекрасных людей, которые, увы, в силу своего подлинно гуманистического мировосприятия и отсутствия национального и классового "инстинкта" приписывали нашим прямым врагам какие-то человеческие качества, которые были писущи им самим, но совершенно не свойственны озверевшим от безнаказанности хищникам, рвавшим на части нашу страну.

     Итак, к тому моменту, когда требовалась полная чёткость, единство оценок и трезвый взгляд на врага, русская патриотическая общественность оказалась раздираема мелочными околоисторическими склоками, придерживалась как минимум десятка политических концепций, и, по большому счёту, пребывала в "розовых очках" относительно оценки своих оппонентов вплоть до начала 1992 года.

     Не берусь никого осуждать — в октябре 1993 года все мы заплатили сполна за своё благодушие и недопонимание природы той войны, которую вели против нас. Фронт национального спасения, газета "День", стотысячное громадье народа, прорывающееся с Октябрьской площади к осаждённому Дому Советов, — всё это было трагически-прекрасно, но победить мы, увы, не смогли. И наверно, в тот момент победить мы не могли по определению — поскольку тогда в массе своей наш народ, ослеплённый и оглушённый обещаниями внезапной скорой обильной рыночной жизни, на какой-то момент времени превратился в коллективную Новодворскую, а когда угар сменился похмельем и казалось, что вот-вот свершится красный реванш выборов 1996 года, — уже не нашлось вождя, который бы поставил под сомнение официальные "результаты" выборов.

     И если провал ГКЧП и кровавый октябрь 93-го были отмечены отдельными экцессами — типа подписания людодского письма 42-х Быковым, Астафьевым и Адамовичем, людьми, которые, безусловно, находились в патриотическом лагере ещё, скажем, в 1989 году, то сравнительно немногие выдержали пытку безвременьем, которое наступило после странной покладистости лидера КПРФ.

     В следующие десять лет произошло много всего. Первая чеченская война. Углубление реформ. Дефолт и кризис 1998 года. Война НАТО в Югославии. Вторая чеченская война. Пришествие к власти Путина. Постепенно власть перехватила почти все лозунги стагнирующего патриотического лагеря. Однако использование патриотических лозунгов в целях, прежде всего политпиара, не была подкреплена сменой курса.

     Тем временем продолжалось разрушение производства, планомерное уничтожение советской системы образования и медицины. Это привело не только к падению уровня жизни и снижению средней продолжительности жизни населения, но и к падению общего уровня образованности простых людей. Постмодернистские завихрения, которые подсовывались нам в виде новейших достижений культуры в конце 80-х, перестали находить своего адресата. Пелевинский коан "Сила ночи, сила дня — одинакова фигня", так волновавший умы подростков середины 90-х, представляется гнусной провокацией юноше с русской окраины начала нулевых, который пока не знает точно, с кого правильнее лепить жизнь: со Сталина или с Гитлера, — но зато знает точно, что мир чёрно-бел, что есть гнусные ОНИ и угнетённые МЫ.

     Может быть, этот юноша не столь образован, как его сверстники середины 80-х, купившиеся на посулы "пластмассового мира", у него нет доступа к десяткам толстых патриотических журналов, вряд ли он знает поимённо творцов "деревенской" прозы, и изо всех трибунов патриотического лагеря конца 80-х-середины 90-х знает разве что Проханова с Лимоновым.

     Однако у него под рукой есть мощнейший организационный, коммутационный и информационный инструмент — интернет.

     И самое "ужасное" в интернете состоит не только в том, что он не только наполнен десятками и сотнями "экстремистских" сайтов, но и в том, что именно с появлением форумов и чатов выяснилось: король-то — голый. Велеречивые властители дум, либералы, общечеловеки, прокремлёвские "псевдо-патриоты", захватившие командные высоты во всех видах СМИ, — оказались абсолютно беззащитными и убогими в режиме "он-лайн". Беспощадно обнажилась не только их полная политико-экономическая безграмотность, но и тотальная человеческая несостоятельность.

     К немалому изумлению собравшихся в сети, выяснилось, что российский интернет более чем наполовину состоит из националистов, сталинистов и прочих тоталитаристов всех мастей. С учётом того, что в конце 90-х годов интернет был делом не сильно простым и не самым дешёвым, то есть присутствовал определённый имущественный и образовательный ценз, сложившаяся картина привела к фактической маргинализации либеральной мысли и, напротив, к буйному цветению всех оттенков мысли национально-патриотической.

     До поры до времени, государство воспринимало такое положение дел как некую отвлечённую игру, будучи занято оттиранием либералов от управления страной и экономикой, а также начиная потихонечьку сажать патриотов за мыслепреступления, — пока не грянул грохот барабанов первого Русского Марша (2005 год), а партия "Родина" не провела первую интернет-трансляцию голодовки депутатов непосредственно из здания Государственной думы.

     И оказалось, что запрещать "боржоми" уже поздно. Информационную революцию, сравнимую по значимости только с изобретением письменности или же книгопечатания, проспал не только Кремль, но даже "вашингтонский обком" — Джулиан Ассанж подтвердит это, я ручаюсь.

     Доходит до смешного: известный телеведущий, чуть ли не брызгая слюной, вещает в эфире про события на Манежке в стиле "письма 42-х": "Это не восстание, не выступление, а погром. По-моему, это был неонацистский погром, это были разбушевавшиеся банды ублюдков, которые ловили в центре Москвы людей, избивали их, руководствуясь своими представлениями о национальности. Причем, я знаю, что клубы болельщиков уже открестились от них. Это были погромщики, а случившееся было настоящей попыткой националистического путча".

     Сидящий рядом со мной в утренней электричке молодой мужчина в чёрном пальто, обладатель чёрного же кожаного портфеля и "армейского" шарфа, который несколько дисгармонирует с общим образом "офисного планктона", зачитывает данный пассаж пожилой женщине — видимо, своей родственнице. А потом, прямо с экрана смартфона, показывает фото и видео реально происходящего, начиная с безжалостного убийства Егора Свиридова. Дальнейшее обсуждение, охватившее треть вагона, описывать на бумаге бесполезно — поскольку кроме умных слов типа "геноцид", "апартеид" и "дискриминация", в дело пошли глубинные пласты обсценной русской лексики, столь любимой представителями либерального лагеря. Необходимо сказать лишь, что острие народной критики было направлено не против народов Кавказа, а против бездействующих властей и продажных журналистов, предлагающих в угоду идолу толерантности лечить не больного, а воображаемую болезнь.

     Поэтому все ассигнования, выброшенные на создание прокремлёвских "молодёжек" и на пропаганду толерантности в условиях реальной экономической, культурной и политической дискриминации русских в их же стране, можно считать выброшенными на ветер. На деньги НАШИХ вновь будут тренироваться боевики ультраправых организаций, члены Румола будут поддерживать антимиграционные лозунги, "Местные" — "лютовать" похуже ДПНИ, а режиссуру мероприятий "Молодой Гвардии" по-прежнему будут копировать с постановок фройляйн Рифеншталь.

     Русская партия есть. Она крайне децентрализована, но пронизывает все слои общества, разбросана практически по всем городам и весям России. Она судорожно пытается выработать единую стратегию и тактику, шарахаясь от сепаратистских поползновений национал-демократии в лице Широпаева и Витухновской, до имперского национального провославного социализма в трактовке полковника Квачкова и писателя Екишева. Русский национализм уже не является предчувствием — он более чем реален, он жертвенен, он притягателен, он молод и, разумеется, не может не совершать ошибок.

     Власть предержащие с маниакальным упорством стараются снова вытолкнуть русский национализм с политической сцены, так или иначе опорочить его лидеров, стравить между собой русские организации — и отчасти им это удаётся. Однако, становясь на тропу превентивных репрессий, стоит помнить, что этот путь ведёт в никуда. Уже сотни и даже тысячи русских патриотов заключены в тюрьмы — количество заключённых за "мыслепреступления" пока в несколько раз больше количества тех, кто сражался за свои идеалы с оружием в руках.

     "Манежка, 11.12", и "крестовый поход" русских малолеток к ТЦ "Европейский" показали, что завтра может быть совершенно другим, Мрачным предчуствием гения на сотнях русских блогов звучит Бледный и 25/17:

     "Я понял окончательно,

      что уже поздно

      надеяться на перемены

      к лучшему – Кали-Юга.

      Будем держаться крепче,

      молиться друг за друга".

function countCharacters () { var body = document.getElementById ('gbFormBody') if (!body !body.value) return; jQuery('span#gbFormCount').html (body.value.length) if (body.value.length = 2500) body.value = body.value.substring (0, 2499) } setInterval (countCharacters, 500);

1