"Новая система земледелия" - читать интересную книгу автора (Овсинский Иван Евгеньевич)

Овсинский подарил нам такую систему земледелия, которая в 3—5 лет может обогатить нас, славян, и навсегда избавить нас от рабского, слепого подражания европейским законам борьбы за существование, от того человеконенавистничества, каким проникнуты теперь всякие цивилизованные культуртрегеры. Там прославляют Круппа, фабриканта ужаснейших смертоносных орудий, способных в минуту уничтожить тысячи человеческих жизней и труды тысячелетий; еще более приходят в неистовый восторг от изобретений Цеппелина, стремящегося с птичьего полета уничтожать целые села и города,— но совершенно незаметным приходит великое творение Овсинского, творение, несущее миру не смерть, нужду, горе и слезы,— а довольство, счастье и независимость человека от случая.

Д. Калениченко

ГЛАВА V.

Какое значение для земледелия будет иметь учение, утверждающее, что при обработке верхний слой почвы надо оставлять на поверхности? Обогатит ли вообще новая система обработки перегноем почву, в частности же ее верхний слой, и усилит ли плодородие земли, или же она приведет земледелие к упадку, из которого оно будет в состоянии подняться к прежнему уровню только ценою больших усилий и потерь? Где примеры, многократно указывающие на то, что новый способ обработки действительно увеличивает производительность почвы? Ведь мы привыкли думать, что только глубокое оборачивание пластов — глубокая вспашка — является идеалом, к которому каждый земледелец должен всеми силами стремиться.

На этот вопрос мы ответим тоже вопросом: где тот плуг, который пахал степи, которые были раньше покрыты пышной дикой растительностью, какой не произвести нашим возделываемым нивам. Разве мы не видим степей, в которых верхний слой почвы, богатый органическими остатками, в продолжение многих веков находился на поверхности, пока не образовал удивительно плодородную почву — чернозем! Если мы рекомендуем оставлять верхний слой на поверхности почвы, то следуем только указаниям природы, которая сама прекрасно возделала миллионы десятин по всему свету в тех местах, где человек не успел еще попортить плугом ее труда .

Природа дала нам грандиозный пример, как следует возделывать землю, но мы не умели или не хотели читать из ее мудрой книги, которой никогда не заменит одна только реторта, не взирая на ее громадное значение.

Природа, образуя из песку или глины удивительно плодородную почву, называемую черноземом, не оборачивая ее, не прикрывала растительных остатков, как это мы привыкли делать ко вреду для себя самих. Чтобы обстоятельно выяснить процесс образования чернозема, нам придется просмотреть вскользь теории, объясняющие это явление, и, остановясь на правильной из них, доказать, что предлагаемая нами система обработки, точно подражающая природе, должна давать результаты если не такие же, то во всяком случае значительно лучше тех, какие получаются при применении старых систем. Другими словами, мы должны доказать, что наша система в большей степени, чем другие, усиливает плодородие почвы.

Паллас и Мурчисон объясняли образование чернозема разложением остатков погибших растений и ила на дне морей, покрывавших собою когда-то те места, где теперь находится черноземная почва. Значительно позднее приблизительно также объяснил происхождение чернозема Вагенгейм Ф. Квалем . Он говорил, что чернозем образовали остатки погибших лесов, перенесенных в другие местности потоками воды, которые когда-то пронеслись над этими местами.

Всякому, кто только внимательно присмотрелся к слою чернозема в разрезе, теории эти покажутся несостоятельными. Если бы они были справедливы, то, несомненно, богатый перегноем слой резко отделялся бы от слоя песка и глины, на которых обыкновенно лежит черноземная почва. Но стоит только внимательно посмотреть на разрез чернозема, чтобы убедиться в совершенно противоположном.

По мере приближения к поверхности подпочвенный слой песка или глины постепенно переходит в перегнойный слой, изменяя постепенно желтый цвет в более темный и, наконец, в совершенно темный, богатый перегноем слой. Определенной границы между подпочвой и черноземной почвой не существует, а поэтому и учения Палласа, Мурчисона и Вагенгейма неверны.

Несостоятельными оказались также теории, объясняющие происхождение чернозема тем, что места, покрытые теперь черноземом, заняты были когда-то болотами, которые со временем высохли, а на их месте из остатков растений и ила болот образовался чернозем. Но и в этом случае после осушки болот оказался бы перегнойный слой, отчетливо отделяющийся от неплодородной подпочвы, тогда как в черноземных местах, как это мы видели, как верхний, так и подпочвенный слои постепенно сливаются, образуя обыкновенно очень плодородную, иногда даже баснословно плодородную землю.

Итак, вода морей и болот не могла сыграть никакой роли в образовании чернозема. Пришлось поэтому отказаться от объяснения образования чернозема посредством влияния воды. Но появившиеся затем новые теории тоже не сразу набрели на верный путь.

Так, например, появились теории, считающие лес главным фактором образования чернозема. Каждый, однако, земледелец, знакомый с выкорчевыванием, легко может доказать, каково достоинство этих теорий. Леса (кроме дубрав), растущие даже в черноземных местах, оставляют после себя почву, которая в сравнении с черноземом — можно сказать — вовсе почти не содержит перегноя. Цвет только что очищенной новины из-под леса совсем светлый и только со временем темнеет под влиянием разложения оставшихся корней и остатков возделываемых растений. Поэтому эти теории должны были уступить место другим. Тогда-то, наконец, ученые отыскали верный путь, хотя и здесь еще часто грешили в подробностях.

Рупрехт, а вслед за ним и другие, в России Докучаев, как на причину возникновения чернозема указывали на травянистые растения, растущие на сухих почвах, а также на наших полях и степях.

Это объяснение было верно, но исследователи ошибались в том, что придавали исключительное значение только некоторым факторам, тогда как каждый из этих факторов сам по себе не имел еще решающего значения. Всякое явление есть результат целого ряда причин, и ни один строгий исследователь никогда не будет придавать исключительного значения одному только фактору.

Поэтому ошибался Рупрехт, ставивший образование чернозема в зависимость от геологической древности данной местности, ошибался также и Докучаев, приписывавший главное значение особенностям климата данной местности.

Ошиблись они потому, что образование чернозема, как и всякое другое явление, зависело и зависит в настоящее время не от какой-нибудь одной причины, а от целого ряда факторов, оказывающих каждый наравне с другими свое действие.

Образование чернозема зависит от плодородия подпочвы или, выражаясь точнее, от почвы, на которой до возникновения чернозема росли травы, злаки и пр., из остатков которых образовался чернозем.

Очевидно, что где почва была плодороднее, там и растительность была богаче, оставалось больше растительных остатков и чернозем мог образоваться скорее, чем в местах бедных растительностью — неплодородных.

Далее, количество и качество чернозема данной местности зависит также от ее геологической древности. Ясное дело, что в местах, недавно выступивших из-под воды, не успел еще образоваться чернозем и что, следовательно, черноземными почвами богаче те местности, которые раньше вышли из-под воды и на которых растительность могла создать больше своих остатков.

Не менее важное влияние на образование чернозема оказывает степень влажности данной местности. Всякий, кто внимательно изучал расположение чернозема, вероятно заметил, что места, лежащие у реки и источников, значительно богаче черноземом, чем места, расположенные подальше от воды. Причину этого явления надо искать в том, что обилие влаги в приречных местах способствовало лучшему росту растений, которые затем оставляли больше остатков; в местах же, расположенных дальше от рек и источников и более подвергнутых влиянию засух, растительность не могла быть так богата и должна была оставлять значительно меньше остатков. Богатая, нанесенная вблизи рек земля (в некоторых местах) тоже не оставалась без влияния.

Климат также оказывает свое действие на образование чернозема. Ясное дело, что на юге чернозем должен образоваться быстрее, так как там и растительность богаче и процесс разложения совершается быстрее, чем на севере, где пышному развитию растительности и процессам разложения мешают сильные и продолжительные холода.

Не без влияния на образование чернозема остается также покатость грунта. С отлогих мест чернозем легче смывается, и поэтому они имеют меньше данных на образование чернозема, чем ровные места.

Мы указали на условия, от наличности которых зависит образование чернозема. Очевидно, что при отсутствии хотя бы одного из этих условий чернозем образоваться не может. Или, если влияние какого-нибудь из них окажется не в достаточной мере сильным, то чернозем будет образовываться значительно медленнее. Этим мы можем объяснить то влияние, что почва, богатая перегноем по одну сторону межи, совсем почти лишена его по другую.

Если бы только климату принадлежала первенствующая роль в образовании чернозема, как это пытается доказать Докучаев, указывающий на черноземную полосу России, с севера ограниченную линией, проходящей через Чернигов, Калугу, Рязань, Казань и Кангур, с юга же — ломаной линией, огибающей Прикаспийские степи и кривой — побережья Черного моря, а имеющий главным образом в виду черноземную местность, заключенную между Уральскими горами и линиями, проходящими с одной стороны через Бирск, Симбирск и Пензу, с другой от Пензы по направлению к Самаре и Бузулуку, то невозможно было бы объяснить существование островков чернозема к югу или к северу от этой полосы, а также резких переходов от чернозема к почве, лишенной перегноя, часто наблюдаемых в одной и той же местности. Одно из двух: или все пространство должно бы быть черноземным, или же не должно быть черноземных островков среди бедной перегноем местности. Всякое явление вызывается целым рядом факторов, из которых каждый играет одинаков важную роль в данном процессе: никогда перевес какого-нибудь одного фактора не в состоянии заменить отсутствия другого, кажущегося менее важным. Это отсутствие всегда будет причиной, по которой явление не может состояться.

Ввиду чрезвычайно важного значения перегноя, всякий земледелец должен стараться, чтобы обработка не только не мешала обогащению почвы этим столь важным элементом, но, напротив, чтобы всеми силами была направлена к усилению естественных процессов, превращающих песчаные и глинистые почвы в черноземные. Деятельность земледельца должна идти рука об руку с законами, управляющими этими процессами, потому что всякое нарушение этих законов не проходит безнаказанно и влечет за собою уменьшение урожая .

Чтобы выяснить задачи земледельца в этом столь важном вопросе, нам придется обстоятельно исследовать процесс образования черноземных почв, или процесс естественного обогащения почвы перегноем. Мы уже видели, какие условия влияют на процесс образования чернозема: мы указали тогда на зависимость его от плодородия почвы, от ее геологической древности и влажности, от климата данной местности и большей или меньшей покатости полей. Мы указали, что чернозем образовали травянистые, родственные возделываемым нами растения, растущие на сухих почвах, а не болотные растения, леса или остатки морских растений. Теперь же нам предстоит рассмотреть самый процесс образования черноземных почв.

Анализ показал, что чернозем содержит 10—13% перегноя, самый же тучный не больше 18%.

Отсюда видно, что чернозем содержит свыше 80% минеральных веществ; ясное дело, что такое соотношение органических и минеральных частей чернозема было бы невозможно, если бы он состоял исключительно только из растительных остатков. Так, например торф содержит 70% и больше органических веществ.

Итак, чернозем не мог образоваться из надпочвенных частей растений, потому что в таком случае это был бы не чернозем, а почва, состоящая из чистого перегноя; но так как дело обстоит совершенно иначе, то очевидно, что чернозем мог образоваться только из корней растений. Остатки надпочвенных частей растений могли войти в состав чернозема только в том случае, если этому содействовали дождевые черви , деятельность которых выяснена Дарвином в очень ценном последнем его труде. Выводами этой книги мы будем пользоваться в дальнейшем изложении.

Могло случиться, что дождевой червь прикрывал остатки надпочвенных частей растений своими испражнениями и таким образом включал их в слой чернозема. Количество дождевых червей в данной местности зависело до известной степени от количества этих остатков: где было больше тени, а косвенно и влаги, там было больше дождевых червей, и место было лучше приспособлено к произведению более богатой растительности.

Итак, мы видим, что хотя главным материалом для образования перегноя послужили корни, но, тем не менее, самый процесс образования перегноя в значительной мере зависел от надпочвенных частей растений.

Надпочвенная части растений оказывали значительное влияние на почву, так как 1) отеняли ее и этим способствовали поглощению газов, усиливающих ее плодородие; благодаря этому растительность с каждым годом становилась богаче и оставляла больше корней; 2) защищали глинистые почвы от затопления дождями и образования коры, как известно, вредно отражающихся на происходящих в почве процессах, которые могут совершаться в благоприятном для растений направлении только при участии кислорода и бактерий; 3) отеняя почву, способствовали размножению дождевых червей, играющих столь важную роль в образовании верхнего слоя.

Как видим, надземные остатки растений были необходимы на поверхности почвы благодаря тому косвенному влиянию, какое они оказывают на образование перегноя, и если бы почва не нуждалась в этом их влиянии, то действительно, было бы меньше оснований вооружаться против более или менее глубокой заделки их. Но лишение почвы тени тотчас же уменьшает ее производительность, и поэтому глубокая вспашка никогда не будет рациональна, что, впрочем, мы рассмотрим дальше.

Непосредственное влияние остатков надземных частей растений было значительно меньше их косвенного влияния. Разлагаясь на поверхности почвы от избытка воздуха значительно быстрее корней, поскольку этому не мешала деятельность дождевых червей, остатки эти давали меньше перегноя, чем корни, которые с каждым годом все больше перепутывались в почве и таким образом все больше обогащали ее перегноем. В продолжение веков корни все глубже уходили в землю, и вместе с тем слой чернозема все толстел. И если бы не принимать во внимание работы дождевых червей, можно было бы смело сказать, что слой чернозема рос не снизу вверх, а обратно .

Разлагаясь, корни увеличивают плодородие почвы; на место разложившихся корней появляются новые корни и в количестве значительно большем. Но так как необходимое для новой более богатой растительности разложение корней погибших растений возможно только при свободном доступе воздуха и зародышей бактерий в почву, то этот доступ должен быть им непременно обеспечен сохранением надпочвенных остатков растений на поверхности. Если бы в этот естественный процесс образования чернозема вмешался человек с его глубокой вспашкой, то этот процесс продолжался бы значительно дольше.

Надпочвенные остатки растений, покрытые слоем песка или глины, как это еще до сих пор делается у нас (глубокая вспашка), не повысили бы плодородности почвы. Одна только глина или песок дали бы такую же тощую растительность, какая получалась прежде, и долго пришлось бы перепахивать землю и ждать, пока она не обогатилась бы перегноем, тогда как при естественном процессе образования черноземных почв обогащение почвы этим элементом произошло бы значительно скорее.

Удивительно, однако, то, что приверженцы глубокой вспашки признают весь вред, причиняемый ею, почему и рекомендуют «обильное» (sic) удобрение навозом; в таком случае глубокая вспашка, по их мнению, дает прекрасные результаты.

Они не хотят понять, что и голая скала может дать прекрасный урожай, если покрыть ее толстым слоем земли и удобрить навозом,— но виновником этого будет не скала, а земля и навоз.

При глубокой вспашке также можно получить прекрасные результаты, если только земля будет хорошо удобрена, но в таком случае хорошим урожаем мы будем обязаны не извлеченной наружу подпочве, а удобрениям. Попробуйте глубоко вспахать землю и не удобрить ее, тогда вы увидите совсем другие результаты: почва перестанет произовдить растения ! Так, например, случилось в Браилове, Подольской губернии, где глубоко вспаханная паровым плугом земля сделалась неплодородной на значительном протяжении; впрочем, я видел очень много примеров глубокой вспашки на меньших участках, и везде она давала плохие результаты.

Количество навоза, необходимое для удобрения глубоко вспаханного поля, чтобы получить с него хороший урожай, даст значительно большие результаты при мелкой, едва двухдюймовой вспашке или даже в том случае, если вовсе не оборачивать верхнего слоя при обработке по предлагаемой нами системе.

Сторонники почвоуглубления рекомендуют производить его осторожно , постепенно. Но если они советуют осторожность, то, значит, сами сознают вред почвоуглубления. Не лучше ли быть последовательным и вовсе не рекомендовать глубокой вспашки, если она вредна.

Глубокая вспашка — это порча почвы или непроизводительная трата удобрений; только в исключительных случаях она может быть произведена один раз в качестве мелиоративного (улучшающего) средства . Это имеет место тогда, когда верхний слой почвы отличается дурными качествами, и можно его поправить землею, извлеченной из подпочвы. Но такого рода мелиоративное средство, о котором мы более подробно скажем в соответственном месте, может быть произведено только один раз , при помощи одной вспашки; постоянно же земледелец должен придерживаться только указаний нашей системы.

При естественном образовании чернозема свободный доступ воздуха в почву — первое условие ее плодородия — обеспечен как отенением ее остатками погибших растений и деятельностью дождевых червей (пронизывающих всю почву вдоль и поперек каналами, служащими им убежищем и средством передвижения), так и каналами, которые остаются после истлевших корней. Глубокая вспашка лишает почву этих естественных отдушин (каналы, проведенные дождевыми червями и корнями): извлеченная из-под почвы земля очень легко уплотняется, покрывается корою и не допускает воздуха внутрь почвы. Злу не могут помочь и дождевые черви, потому что они неохотно живут в неотененной и лишенной растительных остатков земле; перегноем же, прикрытым слоем глины или песка, они воспользоваться не могут, так как обыкновенно живут в верхнем слое и уходят вглубь только перед засухой, которой не переносят, и перед наступлением зимних морозов.

Корни растений, оставляющие после своего разложения каналы, которыми воздух проникает в глубь почвы, также не могут исполнять своих функций; извлеченная из подпочвы земля не допускает воздуха в почву, и таким образом прекращается естественный процесс образования перегноя, а косвенным образом — и процесс образования чернозема.

На то, что корни облегчают воздуху доступ в почву, обратил внимание Розенберг-Липинский. Жаль однако, что пытливый ум этого земледельца не пришел к окончательному заключению относительно замеченного им явления. Кто внимательно читал его труды, тот должен был заметить, как недалек он был от теории, которую мы провозглашаем. Я думаю, что только немного недоставало, чтобы автор этой книги и г. Бочинский были бы моими предшественниками.

Из всего, что мы сказали об образовании чернозема, видно, что рекомендуемая нами система была грандиозным образом испытана самой природой . В результате огромные пространства покрылись черноземом. В земледелии, если только оно будет подражать природе, тоже должны получиться подобные результаты, но в размерах значительно меньших.

Мы говорим: в меньших размерах не потому, что наша система не согласуется с природой и рекомендует поступать в чем-либо вопреки ее законам; результаты будут меньше, потому что земледелец убирает почти все растение до корня, а часто даже с корнем (корнеплоды), тогда как природа все остатки растений оставляла на том же месте. Но если земледелец позволяет себе такое хищение, то он тем более должен заботиться , чтобы то, что еще осталось, не было зря потеряно благодаря нерациональной обработке.

К числу факторов, участвующих в образовании слоя плодородной почвы, мы причислили деятельность дождевых червей. На важное значение дождевых червей в образовании чернозема впервые обратил внимание гениальный Дарвин. В настоящее время ни один писатель, рассматривающий вопрос о возделывании земли, не может и не должен оставить без внимания этого фактора.

Дарвин говорит, что «задолго еще до изобретения плуга землю возделывали дождевые черви и впредь всегда будут ее возделывать».

Обработка дождевых червей дала, как мы видели, великолепные результаты в тех местностях, где их работы не портил плуг. Современный земледелец был бы в высшей степени неосмотрителен, если бы не захотел воспользоваться их бесплатной помощью, а между тем глубокой вспашкой он только ослабит влияние их труда. Только рекомендуемая нами система обработки способна надлежащим образом извлечь всю ту пользу, какую приносит нашим полям деятельность дождевых червей.

Дождевые черви живут в верхнем слое почвы, в норках, которые сами себе прокладывают. Выход норки прикрывается листочком, камешком и т. п. Дарвин полагает, что это они делают для того, чтобы предохранить себя от вредного влияния засухи, которой не переносят.

Норки свои дождевые черви устраивают таким образом, что глотают землю, смешанную с растительными остатками, и затем выбрасывают ее в виде испражнений на поверхность земли.

Очень часто в сухое время эти испражнения образуют вокруг отверстия норки маленькое возвышение в 3—5 дюймов вышиною, окружающее в виде маленьких круглых башен вход в норку. Эти кучки испражнений размываются дождем и соединяются с верхним слоем почвы.

Такие башенки вокруг входа в норку, особенно часто встречающиеся в местностях южной Европы (Ницца) и Азии (Калькутта), затрудняют дождевым червям получение органической пищи извне; поэтому следует предположить, что они, кроме кусков мяса, жиру, кусков тех же дождевых червей, листьев и пр., питаются еще перегнойной землею, которую с этой целью (поэтому не только для образования норки) глотают и, после пищеварительного процесса в очень сильном, с энергично действующими кислотами желудке выбрасывают на поверхность почвы.

Получаемые таким путем испражнения в течение 10 лет могут образовать слой до 2 дюймов толщиною, если только поле, где работают дождевые черви, имеет ровную поверхность и дождь не смывает испражнений.

Норки дождевые черви проводят обыкновенно в отвесном или несколько наклонном направлении. Разветвляются они только в том случае, если проводятся в недавно взрыхленной земле и близко от поверхности. В обыкновенных же случаях не разветвляются.

Стенки верхней части норки (до 7 дюймов в глубину) дождевые черви выстилают листьями или другими частями растений, кажется, для того, чтобы предохранить себя от непосредственного соприкосновения с землею. Кроме того, они выкладывают стенки еще экскрементами, по всей вероятности, для того, чтобы не оцарапать тела об острые предметы, какие могут встретиться в стенке норки.

Таким-то образом надпочвенные остатки растений попадают в почву: их втаскивают дождевые черви в свои норки, частью же покрывают своими испражнениями. В течение лета дождевые черви постоянно перемешивают верхний слой и растительные остатки, так что весь верхний слой, по мнению Дарвина, в продолжение нескольких лет проходит через желудок дождевых червей.

На зиму норки удлиняются до нескольких футов, часто до 7—8. Земля оттуда тоже выбрасывается на поверхность почвы (за исключением тех случаев, когда возле выхода норки есть щель). И хотя такая земля из подпочвы, но, прошедши через желудок дождевых червей, она становится ценным приобретением для растений.

На дне такой глубокой норы образуется камера, в которой дождевой червь проводит зиму один или в сообществе; в последнем случае дождевые черви свертываются в клубок. Камера выстилается семенами растений, мелкими камешками и т. п., вероятно для того, чтобы предохранить тело от соприкосновения с землею и таким образом облегчить дыхание.

Самым главным и необходимым условием жизни дождевых червей является обилие влаги. Размножаются они главным образом в отененной почве, под сбитыми в кучу листьями или под камнями, лежащими на поверхности.

В Каменец-Подольске, в подъезде известного мне дома, вымощенном большими каменными плитами, я довольно часто утром встречал на плитах такое множество дождевых червей, что трудно было пройти мимо и не раздавить многих из них, врасплох застигнутых на поверхности наступившим утром.

«Сомнительно,— говорит Дарвин,— можно ли было бы найти другие твари, которые сыграли бы в истории поверхности земли такую же видную роль, какую сыграли дождевые черви».

Дождевые черви обеспечивают воздуху свободный доступ в почву. Прекрасным образом способствуют росту средней величины корней, питающихся перегноем, выстилающим стенки норок.

Дождевые черви лучше всего приготовляют почву для растений с мелкосидящими корнями и для хлебных злаков. Они периодически подвергают почву действию атмосферы и разрыхляют ее до того, что в ней не остается ни одного камешка большего тех, какие может проглотить дождевой червь. Равномерно перемешивают землю наподобие садовника, который приготовляет рыхлую землю для избранных растений. Почва в таком состоянии одинаково хорошо приспособлена как для того, чтобы удерживать влагу и обогащаться питательными для растений веществами, так и для необходимой в развитии растений нитрификации .

Ввиду громадного значения деятельности дождевых червей, каждый земледелец должен воспользоваться их бесплатным трудом. Поэтому нерационально будет поведение земледельца, если он глубокой вспашкой затруднит и испортит их работу. Не лучше ли оказать предпочтение нашей системе обработки, которая, оставляя верхний, богатый растительными остатками слой почвы на поверхности, позволяет дождевым червям размножаться и хозяйничать согласно их природе и на пользу земледельца? Я думаю, что никто, кто только ценит завоевания науки, не ответит отрицательно на поставленный вопрос.