Попробуем объясниться

Литература

Попробуем объясниться

РЕЗОНАНС

В ответ на письмо С. Славича «Цензура подкралась незаметно» и редакционный комментарий («ЛГ», № 29) считаю необходимым заметить следующее.

Повесть «Гараж для лошади» заинтересовала журнал «Дружба народов» в связи с 65-летием Победы: в её ретроспекциях отражены дела крымского подполья. О сокращениях автор был уведомлен: они касались эпизодов, характерных для 94-го года, когда, как пишет автор письма, «заезжие фашиствующие ублюдки бесновались: Крым будет либо украинским, либо безлюдным!». Надо ли объяснять, почему в 2010 г. неуместна полемика в подобном тоне? Возвращение в стилистику 94-го было бы злокачественным, если не злокозненным анахронизмом. Завизировать сокращения не удалось по техническим причинам – у автора не оказалось электронной связи, а посланный почтой набор выбил бы журнал из графика: сегодня письма «ходят» месяцами.

Таковы мотивы «цензуры, изобретённой Александром Эбаноидзе».

Существеннее то, чем я «похвастался» на круглом столе в Ялте. Я действительно говорил, что «ДН» предоставляет страницы литераторам, неоднозначно относящимся к России, и привёл в пример романы Яана Кросса «Полёт на месте» и Отара Чиладзе «Годори» (оба были фаворитами «нобелевских циклов», а о «Годори» С. Рассадин писал, что это единственное за постсоветский период подлинное «литературное СОБЫТИЕ»). Слово «похвастался» передаёт тональность моего высказывания. Я действительно горжусь позицией журнала в означенном вопросе. Она исходит из уважения к великой русской литературе и, я уверен, соответствует её глубинной сущности.  Т а к а я  литература – как и страна, её породившая, – не должна неврастенировать по поводу обвинений (порой оправданных, порой необъективных), что они – серьёзный повод для осмысления и обсуждения, в особенности когда речь идёт о большой литературе, а не о конъюнктурной склоке. Настаивать на ином подходе – значит ограничивать возможности своей литературы, обкладывать войлоком колокол с удивительно долгим звуком; замещать восхитительную «всемирность» мелкотравчатой провинциальностью.

А в ответ на немотивированный выпад: «Можно ли представить редактора журнала, выходящего в Тбилиси, который публиковал бы в своём издании русских авторов, неоднозначно относящихся к Грузии?» – шлю зарисовку О. Тавадзе из журнала «Наша литература».

Вифлеемская звезда

Коротка наша память. Стоит уйти одному поколению, и время поглотит всё. Разве что топонимы сохранят остатки прошлого: «Шахтстрой», ИМЭЛ, «Уши Андропова»*, парк Кирова – следы того времени, когда даже ребёнок знал, кто такой Киров, а Иоанна Богослова не знали не только дети тех лет, но даже нынешние верующие не очень-то знают.

В те самые годы мимо ИМЭЛ по направлению к «ушам Андропова» медленно шла женщина. Шла согбенная, словно неся крест на спине. С первого взгляда именно это приходило в голову – крест несёт. В сущности, так и было – она несла на спине обезноженного парализованного сына. Нормальному человеку при виде женщины с такой ношей приходит мысль об аварии, о несчастном случае. Так и думали все, кто видел её. Притормаживали, предлагали подвезти. Женщина ни за что не садилась в машину. Отказывалась с благодарностью. Она была русская и отвечала по-русски:

– Спасибо, сынок! Недалеко иду, к Иоанну Богослову. Сказали, близко это…

От проспекта Руставели до парка Кирова и впрямь недалеко (церковь-то на обочине парка оказалась Иоанна Богослова!). А она шла так из России, шла пешком, с обезноженным сыном на спине. Шла к православным святыням, с молитвой и верой в чудо, с надеждой на исцеление родимого дитяти.

– Где придётся, сынок, спим на паперти. А хлебушек? Люди добрые везде есть. Христос за нас понёс, и мы снесём. Храни вас Господи! – так благодарила она и шла дальше дорогой своей жизни.

Только подобный тертулиановский абсурд веры, или вера, доведённая до абсурда, способна совершить невозможное – поставить на ноги обезноженного. У нас же в те годы, как и всегда, было ощущение, что там, «за хребтом», застят нам взор, не дают видеть… А оказалось «за хребтом» высокое небо и звезда Вифлеемская.

Вот что публикуют грузинские журналы о России…

Нам бы лучше видеть и внимательнее слушать друг друга.

Александр ЭБАНОИДЗЕ, главный редактор журнала «Дружба народов»

_________

* «Уши Андропова» – шутливый топоним, обозначающий нелепое арочное сооружение перед гостиницей «Иверия».

ОТ РЕДАКЦИИ

Увы, объяснения не получилось. Спасибо, конечно, О. Тавадзе, допускающему в своей трогательной зарисовке, что там, за хребтом, тоже живут люди. Но идеологические сокращения в повесть С. Славича редакция журнала вносила в то время, когда президентом на Украине был Ющенко, объявивший пособников Гитлера героями Незалежной. И было это не в 94-м, а как раз в 2010-м. Так что полемика именно в таком тоне и уместна. И последнее. В России фактически только два издания регулярно публикуют произведения писателей стран СНГ – «Дружба народов» и приложение к «ЛГ» – «Евразийская Муза». И что получается: «Дружба народов» печатает произведения авторов, неоднозначно относящихся к России, а «ЛГ» – однозначно. Не много ли выходит «неоднозначных» за казённый российский счёт?

Прокомментироватьgt;gt;gt;

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии: