"Поле боя - Севастополь." - читать интересную книгу автора (Савицкий Георгий)

УДК 94 ББК 63. 3(0)

©

ISBN 978–5–699–38937–7

Савицкий Г, 2009

ООО «Издательство «Яуза», 2009

ООО «Издательство «Эксмо», 2009

… В случае встречи с противником, который превосходит нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверен, что каждый из нас делает свое дело.

П. С. Нахимов

События, описанные в книге, а также персоналии являются выдуманными. Информация о системах вооружений взята из открытых источников и не наносит ущерба никакой стороне.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Город русских моряков

Пролог

Они уходили.

Конец сентября выдался дождливым и промозглым, ветер рвал еще зеленую листву. Но непогода не могла прогнать людей с Графской пристани и набережной. Они со слезами на глазах провожали СВОЙ флот. Российские триколоры и Андреевские флаги в толпе были приспущены в знак скорби. А над бухтой грохотало «Прощание славянки», Корабли Черноморского флота ВМС России покидали Севастопольскую бухту в соответствии с категоричными требованиями Верховной Рады Украины и очередного «цветного» правительства во главе с президентом, отрабатывающим свою вашингтонскую зарплату.

Красавцы корабли, средоточие ударной силы, давали последний трагический парад. Мимо Памятника затопленным кораблям, мимо Имперского Орла с лавровым венком в мощных лапах шла краса и гордость флота. Флагман — гвардейский ракетный крейсер «Москва», следом за ним недавно вошедший в строй накануне позорной провокации однотипный головному кораблю ракетный крейсер «Адмирал флота Лобов». На двоих у них было тридцать две тяжелые крылатые ракеты ударного комплекса П–1000 «Вулкан». Вслед за «убийцами авианосцев», как называли эксперты НАТО русские крейсера проекта–1164, шел второй флагман флота большой противолодочный корабль «Керчь». Ударный артиллерийский эсминец «Беззаветный», новейший корабль Черноморского флота, шел во главе сторожевиков «Сметливого», «Пытливого» и «Ладного».

Бороздили воды Севастопольской бухты большие десантные корабли «Ямал» и гвардейский «Цезарь Кунников». Шли малые ракетные корабли «Самум», «Бора», недавно построенные однотипные им «Эол» и «Зефир». «Штиль» и герой грузинской войны «Мираж», защищавший ордер кораблей и потопивший грузинский ракетный катер.

При желании русские могли запросто раскатать американские эсминцы вместе с турецкими фрегатами, которые сейчас находились у мыса Сарыч, не решаясь подойти ближе, и их украинских прихвостней, которые сейчас, притихнув, наблюдали демонстрацию Русской военно — морской мощи с обшарпанных «кораблив» ВМС Украины.

Но русские уходили, чтобы не вызвать кровавых провокаций, чтобы не стать разменной монетой в назревающем братоубийственном конфликте. Это было право сильного — принять непростое решение и смирить гордость, чтобы избежать жертв среди все же братского народа, хоть и предавшего Черноморский флот ради куска заокеанского пирога.

Русские офицеры не питали иллюзий насчет «стабильности и процветания Крыма без русских». Не сегодня — завтра в Севастопольской, Ахтиарской бухте, куда пришли русские корабли еще в 1783 году, станут базироваться американские и турецкие ударные корабли. А город подвергнется «мягкой оккупации», и вместо братских русских флагов заполощатся на ветру ЧУЖДЫЕ звездно — полосатые тряпки, которые несут смерть, разрушение и хаос везде, где появляются, — в Ираке, Афганистане, Югославии, Сомали, Грузии. А рядом — флаги с полумесяцем и звездой — флаги страны, ставшей воинственным региональным лидером и продолжающей свою «Османскую экспансию».

А рядом — «дружественная» Румыния, уже отсудившая в Гаагском трибунале экономические права на эксплуатацию шельфовых месторождений украинского острова Змеиный. Что же в итоге останется от Украины, бывшей Украинской ССР?

По надуманному поводу, из — за подлой провокации русские военные были вынуждены покинуть город русской славы, легендарный Севастополь, который уже дважды вставал на пути орд иностранных захватчиков. И дважды, словно птица Феникс, восставал из пепла и руин. Случится ли это в третий раз — никто не знал.

Глава 1

РЕНЕССАНС ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА

В кафе на Приморском бульваре гуляли офицеры Черноморского флота. Гуляли с размахом, вполне в традициях Русского флота, да и повод был подобающим: праздновали возвращение из похода новейшей русской подводной лодки, а заодно и обмывали новое звание старшего помощника этой субмарины. Юрий Бессмертный представлялся офицерам по случаю присвоения звания капитан — лейтенант.

— Теперь ты, Юра, занял самое высшее место в лейтенантской табели о рангах, — под общий смех поведал торпедист подлодки старший лейтенант Евгений Пономарев. — Ведь как получается: «Младший лейтенант — ничего не знает и ничего не умеет; лейтенант — все знает, но ничего не умеет; старший лейтенант — что — то знает и что — то умеет; капитан — лейтенант — ничего не знает, но все умеет»!

Эту старую шутку знали все подводники, но все равно моряки дружно рассмеялись.

За одним общим столом собрались экипажи двух подводных лодок — Б–871 «Алросса» и Б–875 «Севастополь». На учениях именно от «Алроссы» пришлось уходить морякам новейшей русской субмарины, только недавно вошедшей в состав Черноморского флота.

— А все — таки вы молодцы! — поднял рюмку командир «Алроссы» капитан 2–го ранга Григорий Нечаев, недавно назначенный вместо ушедшего на повышение прежнего командира Дмитрия Парамонова. — От «Варшавянки» еще никто не уходил, вы — первые!

— Ну, это честь и хвала нашему старпому, — усмехнулся капитан 2–го ранга Александр Сватов, командир «Севастополя». — Он со всех на тренировках и учениях семь шкур спускает, но зато экипаж слаженный и матросы действуют уверенно в любой ситуации. А фантазия у нашего старшего помощника на постановку вводных просто неиссякаемая, тебе бы, Юра, фантастические романы писать!

— Так, Александр Андреевич: «Тяжело в учении — легко в бою!»

— Тоже верно! За старпома!

Веселье продолжалось.

* * *

И поводов для оптимизма сейчас хватало. После постоянных придирок Украины по поводу базирования русского Черноморского флота в Севастополе дипломатическим путем удалось все же разрешить ряд вопросов, и среди них главный — перевооружение на новые типы кораблей.

Киевские власти требовали, чтобы корабельный состав ЧФ РФ не менялся, а устаревающие корабли заменялись только лишь аналогичными по классу и по вооружению. То есть фактически поступление современных эсминцев и фрегатов, подводных лодок

на флот, прикрывающий южные рубежи России, стал невозможен.

Ядро сил Черноморского флота составляли флагман, гвардейский ракетный крейсер «Москва», большой противолодочный корабль (БПК) «Очаков», сторожевики «Сметливый», «Пытливый» и «Ладный». Малые ракетные корабли (МРК): ракетные катамараны «Самум» и «Бора», и два МРК «Мираж» и «Штиль». Кроме них наличествовало еще три больших десантных корабля. Были еще ракетные катера «Молния», тральщики, суда обеспечения.

Подводные силы представляла единственная ходовая субмарина «Алросса» проекта–877ЭКМ и находящаяся уже довольно долгое время в ремонте лодка «Святой Георгий» 641–го проекта.

Этих сил было явно недостаточно для сдерживания чрезмерных амбиций США и их союзников в Черноморском регионе. Операция по принуждению к миру Грузии и систематическое нарушение границ турецкими судами, постоянные рейды американских эсминцев и фрегатов были тому подтверждением.

А между тем, например, в ВМС Турции только подводных лодок насчитывалось восемнадцать, все — ходовые. Причем четыре из них — новейшие немецкие «у — боты» проекта–212А. А один только американский эсминец типа «Орлей Берк» нес на борту до пятидесяти крылатых ракет «томагавк»!

Но с некоторых пор украинское правительство пошло все же на уступки Черноморскому флоту России и разрешило базирование новых кораблей в обмен на снижение цен на российский газ. После разыгравшегося финансового кризиса экономика Украины поддерживалась практически только неподъемными кредитами МВФ, которые еще нужно было выплачивать. Ситуация с энергоносителями и вовсе была просто катастрофической.

Вот что значит незнание украинской «политиче — ской элитой» элементарных основ географии — США все же находятся дальше, чем Россия. Да и проблем у американцев своих сейчас хватает, а вы, «Панове», выгребайте сами, ничего личного — все это просто бизнес.

В итоге в обмен на снижение «европейской» цены на газ со стороны России «самостийное» правительство было вынуждено наступить на глотку собственной «свидомости».

А Россия, наконец, с 1991 года получила прекрасную возможность усилить свою южную морскую группировку. Взамен выведенного из состава флота БПК «Очаков» на Черноморский театр перешли два только что построенных фрегата проекта–11540: «Дерзкий» и «Отчаянный». Оба корабля были с полным комплектом вооружения, включающим в себя носовую 100–миллиметровую артустановку, два счетверенных контейнера противокорабельных ракет (ПКР) Х–35 «Уран», два зенитных ракетно — артиллерийских модуля «Кортик», реактивные бомбометы и торпедные аппараты. На каждом из них также базировался противолодочный вертолет «Ка–29».

Еще одним кораблем, вошедшим в состав Черноморского флота, стал ракетно — артиллерийский корабль «Беззаветный», восприняв имя знаменитого сторожевого корабля, который 12 февраля 1988 года у мыса Сарыч вместе с СКР–6 совершил навал и вытеснил из территориальных вод Советского Союза американский ракетный крейсер «Йорктаун» и эсминец «Кэрон».

Новый корабль, несущий на своем борту имя «Беззаветный», являлся эсминцем проекта–956 «Сарыч», на котором вместо спаренных артиллерийских установок АК–130 в дополнение к двум счетверенным пусковым установкам ПКР «Москит — М» стояли две башни со 152–миллиметровыми орудиями. Два таких же корабля вошли в состав Краснознаменного Северного флота России. Назывались они «Ослябя» и «Пересвет», возродив, таким образом, славную флотскую традицию называть корабли именами святых.

В состав 166–го дивизиона малых ракетных кораблей 41–й бригады ракетных катеров вошли недавно построенные катамараны — ракетоносцы «Эол» и «Зефир», однотипный «Самуму» и «Боре».

Подводные силы Черноморского флота тоже пополнились новейшей сверхмалошумной дизель — электрической субмариной «Севастополь» проекта–677М «Лада». Это была первая русская подводная лодка однокорпусной архитектуры. Специальный водометный движитель вместо традиционного винта, двухкаскадные амортизаторы и вибропоглощающие фундаменты, на которых были установлены силовые агрегаты лодки, резино — полимерное покрытие корпуса лодки обеспечивали снижение акустической заметности по сравнению с «Варшавянкой» на несколько порядков! Горизонтальные рули из носовой части были перенесены на ограждение рубки, а новый гидроакустический комплекс «Симфония» обладал дальностью обнаружения в три раза большей, чем у «Варшавянки». Боевая информационно — управляющая система «Литий — М» могла отслеживать до пяти целей, как надводных, так и подводных, одновременно и выдавать данные для стрельбы по ним самонаводящимися торпедами, ракето — торпедами, противокорабельными ракетами подводного старта. Кроме того, «Лада» имела еще несколько технологических «изюминок», которые были для противника неприятным сюрпризом. Корпус субмарины несколько удлинился по сравнению с лодками базового проекта «Лада», а водоизмещение увеличилось на двести тонн и составляло теперь 1900 тонн вместо 1700. А все из — за того, что на субмарине был размещен дополнительный отсек — модуль «4бис» со сверхсекретной воздухонезависимой установкой, которая позволила существенно увеличить срок подводного плавания русской субмарины без подзарядки аккумуляторных батарей. И это была не единственная техническая новинка, которая явилась бы неприятным сюрпризом для «вероятного противника»…

Именно на такой суперсовременной лодке и служил старшим помощником капитан — лейтенант Юрий Бессмертный.

Журналисты уже назвали пополнение корабельного состава «Ренессансом Черноморского флота России», но сами моряки, наученные горьким опытом «реорганизаций», относились к этому с большой осторожностью. И все же ряды ударных кораблей, стоящие у причальных стенок, радовали глаз офицеров и матросов и служили поводом для законной гордости жителей Севастополя.

* * *

— И все же не дает мне покоя неизвестная подлодка… — Юра задумчиво вертел в пальцах рюмку.

На последних учениях во время отработки боевого маневрирования гидроакустиками была замечена странная цель. Безусловно чужая, она имела параметры шумности даже меньше, чем у «Варшавянки», и держалась на границе обнаружения. Гидроакустический контакт с ней оказался неустойчивым и вскоре был потерян. Подводный «летучий голландец» словно растворился в глубине.

— Юрий, этим уже занимаются в разведотделе штаба флота, там все выяснят. Отдыхай, лови момент, — дружески похлопал по плечу старпома его коллега с «Варшавянки» Игорь Стеценко.

— Правильно, — кивнул командир «Севастополя» капитан второго ранга Александр Сватов. — Сведения, безусловно, важные, но сейчас приказываю — отдыхать! — шутливо добавил он.

И все же Юрий крепко задумался, почти уйдя в себя. Он привык все просчитывать и анализировать, помня известную французскую поговорку «Лучший экспромт — это подготовленный заранее». Этому принципу молодой офицер — подводник и старался следовать, заслужив у командования репутацию осторожного, но уверенного и решительного подводного бойца. Юрий Бессмертный часто применял самые рискованные тактические приемы, что называется, «на грани», но неизменно они оказывались заранее просчитанными и выверенными до мелочей. Логика его решений была максимально проста и утилитарна, но была в этом какая — то «изюминка», которая и позволяла одержать победу в непростых условиях и над превосходящим противником.

Начав свою службу торпедистом, командиром первого отсека на «Варшавянке» Краснознаменного Северного флота, он вскоре был переведен на новейшую «Ладу», а потом стал старшим помощником. Карьера для офицера — подводника, тем более в нынешние непростые времена, согласитесь, неплохая. Сейчас он уже готовился к экзаменам на допуск управления лодкой. Боевая учеба и корабельные хлопоты отнимали практически все свободное время, но Юрий Бессмертный во всем старался быть на высоте, и это не было самоцелью: просто офицер знал — от него зависят жизни подводников.

После банкета офицеры разошлись, многие из них были людьми семейными, ну, а остальные, разбившись на группы «по интересам», решили продолжить, благо завтра была суббота — выходной.

А сам виновник торжества, блистая четырьмя звездочками на погонах форменной рубашки, решил пройтись по Приморскому бульвару Но внезапно его неспешная прогулка была прервана самым неожиданным образом. Молодая девушка, разговаривая по мобильному, куда — то очень спешила. Настолько, что, не успев изменить траекторию своего движения, буквально врезалась в новоиспеченного капитан — лейтенанта. Мобильный телефон, сумочка и белая морская фуражка полетели на землю.

Юра более инстинктивно, нежели осознанно, успел подхватить девушку под руку.

— С вами все в порядке? — спросил офицер, придерживая незнакомку за руку.

— Да, извините, — девушка выпрямилась, но, сделав шаг, скривилась от боли. — Ой, я, кажется, ногу подвернула.

Усадив девушку на ближайшую скамейку, Юрий подхватил сумочку, папку, мобильный телефон и свою фуражку. Девушка сидела на скамейке, вытянув травмированную ногу. Юра намочил в фонтане носовой платок и положил импровизированный компресс на место отека.

— Должно помочь, — пояснил он, и добавил неожиданно для себя: — Вы очень красивая.

— Спасибо, — она откинула за плечи роскошные черные волосы и улыбнулась.

— Что же вы бежали так, не разбирая дороги?..

Девушка пожала плечами.

— Спешила по делам, но теперь, видимо, придется отменить встречу, — она набрала номер на мобильном и вполголоса начала что — то говорить.

На бульваре молодежь гоняла на горных велосипедах, пытаясь выделывать разные фокусы, виденные по телевизору. Юра окликнул одного из них:

— Эй, пацан, хочешь доброе дело сделать?

— А что надо?

— Сгоняй в аптеку, купи бинт, обычный, — офицер протянул деньги. — Сдачу оставь себе.

— Ну, что вы, не нужно… — начала девушка.

— Извините — нужно. Иначе вы в ближайшие два — три дня вообще на больную ногу встать не сможете.

Вернулся «горный велосипедист» с бинтом и пакетом. Юра быстро и умело наложил тугую давящую повязку на место ушиба.

— Я думаю, милая барышня, вам теперь нужно ехать домой.

— Хорошо, — пожала плечами незнакомка.

— Что ж, на площади Нахимова возьмем такси и поедем. Маршрутка вам сейчас категорически противопоказана, — отмел возражения Юра.

Офицер помог своей невольной спутнице подняться, но она снова сморщилась от боли.

— Ясно, — кивнул Юра. — Держите сумочку.

И офицер — подводник подхватил девушку на руки. Под восхищенными взглядами прохожих он на руках отнес девушку на площадь Нахимова. Возле автомобилей такси он остановился. Немного помедлил, глядя на уютно устроившуюся у него на руках девушку.

Ее карие глаза под чаячьим разлетом тонких аристократических бровей смотрели немного растерянно и иронично. Девушка совсем не ожидала от молодого офицера такого поступка.

— Поставьте же меня на землю, рыцарь, — чуть насмешливо произнесла она, приподняв бровь.

Юра выполнил просьбу девушки.

— Как вас зовут, незнакомка? — чуть смущенно спросил офицер.

— Карина.

— А меня — Юрий. Может, вас проводить?

— Нет, спасибо.

— А телефон не оставите?

— Ну, что ж, вы это заслужили, — все так же чуть насмешливо приподняв тонкую бровь, произнесла девушка.

— Если хотите знать, то это самая ничтожная причина, по которой я так поступил, — несколько резко ответил Юра. Ирония девушки уже начинала действовать ему на нервы.

— Не обижайтесь, Юра, — она скороговоркой продиктовала номер. — И, действительно, спасибо вам большое. Сейчас мало кто отважится на настоящий мужской поступок.

Карина легко поцеловала молодого офицера в щеку.

Такси уехало, а Юра еще некоторое время стоял, глядя на памятник Нахимову, словно бы великий флотоводец мог дать ему совет. Потом, вздохнув, капитан — лейтенант отправился к себе, в офицерское общежитие.

Глава 2 «СОЮЗНИКИ»

— Пробоина в четвертом отсеке! Разрыв трубопровода.

— Загерметизировать отсеки! Аварийной партии приступить к борьбе за живучесть и непотопляемость корабля.

Старший помощник Юрий Бессмертный находился в Центральном посту, когда пришел доклад об аварии субмарины. Теперь он делал все возможное, чтобы спасти корабль.

Основное освещение в отсеках лодки погасло, сменившись аварийным, тускло — красным.

В четвертом отсеке, где размещено «сердце» субмарины, два дизеля, механики под командованием инженер — механика капитан — лейтенанта Николая Самсонова боролись с поступлением воды в отсек. Поставили раздвижной упор, зафиксировали аварийные клинья.

— Быстрее! Быстрее! — надрывался старшина команды мотористов.

В багровом полумраке, прорезаемом острыми снопами яркого света аккумуляторных фонарей, моряки — подводники сражались с беспощадной стихией. Удерживать тяжелый домкрат — работа не из легких, но от быстроты и слаженности действий подводников зависела их жизнь. И каждый знал это.

— Есть! — матрос зафиксировал раздвижной домкрат.

А в эти же сжатые до предела минуты другая команда моряков — подводников четвертого отсека занималась экстренным ремонтом трубопровода. На поврежденный участок надели специальный уплотнительный рукав и стянули его стальными хомутами.

— Включить мотопомпу для осушения отсека! — приказал старший лейтенант Самсонов, выслушав доклады старших обеих аварийных команд. Потом по системе громкой корабельной связи «Каштан» связался с Центральным постом. — Четвертый — Центральному, течь устранена, отсек осушается. Докладывает командир БЧ–5 старший лейтенант Самсонов.

Капитан — лейтенант Юрий Бессмертный в Центральном посту глянул на секундомер: вовремя подводники из четвертого отсека уложились. И даже немножко перекрыли норматив.

И тут же в Центральный пост пришел другой, не менее тревожный доклад:

— Пожар в первом отсеке!

Первый отсек — торпедный. В нем находится боезапас, взрыв которого от пожара гарантированно уничтожит подводную лодку.

— Центральный — первому, включиться в ИДА, включаю лодочную объемную химическую систему пожаротушения! — Юрий Бессмертный выждал положенное по нормативу время, для того чтобы подводники в первом отсеке включились в индивидуальные дыхательные аппараты. А потом повернул соответствующий переключатель на аварийном пульте.

В торпедном отсеке из специальных форсунок под большим давлением ударили ледяные струи фреона. Инертный газ заполнял объем загерметизированно

го отсека, вытесняя кислород, необходимый для горения. В считанные секунды пожар был потушен.

— Отбой общекорабельному учению по борьбе за живучесть и непотопляемость подлодки, — приказал старпом по «Каштану». — Провентилировать отсеки. Личному составу четвертого отсека оценка «хорошо», личному составу первого отсека оценка за действия — «отлично».

Естественно, что никаких затоплений и пожаров на подводной лодке Б–875 «Севастополь» не было, а сама она благополучно стояла возле своего причала в Южной бухте. Все ситуации и вводные были, естественно, условными. Кроме одного. Старший помощник Юрий Бессмертный действительно включал с Центрального пульта лодочную объемную химическую систему пожаротушения. И не успей подводники включиться в ИДА — получили бы тяжелые ожоги ледяным фреоном.

Но все успели, все справились на «отлично», а по — другому и быть не могло. В условиях, когда Черноморский флот России, несмотря на начавшееся возрождение, по количеству уступал турецкому, а на Черноморском театре военных действий практически постоянно находились ракетные эсминцы ВМС США, противовесом могло служить только высокое качество подготовки экипажей русских надводных кораблей и подводных лодок. А что касается «Севастополя», то на нем выучка личного состава была высочайшей, поэтому — то и были разрешены специальным приказом такие суровые условия проведения общекорабельных учений, как реальное использование лодочной объемно — химической системы пожаротушения, которая включается только при реальном пожаре.

Перед учениями старпом Юрий Бессмертный лично проверил у всего экипажа портативные дыхательные аппараты. А потом сам с секундомером «гонял»

матросов на скорость включения в ИДА. «Тяжело в учении — легко в бою», — неизменно повторял он суворовскую поговорку. Юрий очень четко усвоил формулировку «условия, приближенные к боевым», и старался максимально их к таковым и приблизить, без ущерба личному составу и материальной части, конечно. За что и получил у офицеров — подводников вполне заслуженное прозвище «милитарист».

После учений старпом поднялся на палубу. Возле сходен подлодки затормозил «газик» комендатуры, из которого выскочил капитан 2–го ранга Александр Сватов. Быстрым шагом он поднялся на лодку.

— Здравствуйте, Юрий Леонидович, как прошли учения?

— Здравия желаю, товарищ капитан 2–го ранга. Учения прошли успешно..

— Хорошо. Старпом, готовьте лодку к бою и походу, выходим завтра ночью. Объявить общий сбор.

— Есть.

* * *

Совещание в штабе Черноморского флота было посвящено планировавшемуся выходу украинской подводной лодки «Запорожье» в боевой поход. В связи с этим закономерно встал опрос о ее сопровождении противолодочными силами Черноморского флота России.

Украинские ВМС хоть и считались формально дружественными, но постоянные споры с Киевом и попытки последнего дестабилизировать ситуацию, постоянные споры и провокации со стороны украинского командования привели к тому, что «дружба и сотрудничество» были ограничены лишь формальными рамками. Хотя рядовые моряки двух флотов, да и офицеры тоже, нормально находили между собой общий язык, высшим политическим силам в Киеве не без нажима «дружественного блока НАТО» было вы — годно сеять вражду между двумя флотами некогда великой страны.

— Какие силы будут задействованы в слежении за подлодкой ВМС Украины?

— Мы планируем использовать противолодочные самолеты «Бе–12» с аэродрома Кача и вертолеты с новых фрегатов. Также будут задействованы малые противолодочные корабли с опускаемыми антеннами поискового гидроакустического комплекса, — четко доложил заместитель командующего ЧФ России по тактике.

— Виноват, товарищ Командующий. Но я считаю, что следить за украинской подлодкой — ниже нашего достоинства, — неожиданно сказал капитан подлодки «Севастополь» Александр Сватов.

— Что? Пожалуйста, объяснитесь, товарищ 2–го ранга.

— Это недопустимо — следить за лодкой дружественного флота.

— Да, но они же делают все, чтобы помешать нам! — не выдержал один из офицеров боевого управления. — Виноват, товарищ командующий…

— И именно поэтому мы не должны опускаться до такого. Сильный должен быть великодушным.

— Что ж, Александр Андреевич, я уважаю ваши понятия о чести. Но в данном случае это лишь элемент боевой подготовки нашего флота. Все согласовано с Командованием ВМС Украины. Но это еще не все. Ваша лодка, товарищ капитан 2–го ранга будет осуществлять скрытное слежение за украинской подлодкой «Запорожье». Начальник разведки флота сейчас все пояснит.

С места поднялся грузноватый контр — адмирал. За добродушной внешностью и тонкой оправой дорогих очков прятался острый, хищный аналитический ум. Офицер подошел к оперативной карте Черноморского театра во всю стену и отодвинул шторы, прикрывающие ее.

— По нашим данным поход подлодки «Запорожье» ВМС Украины вызовет интерес не только у нас. Не забывайте, товарищи офицеры, эта лодка однотипна нашему «Святому князю Георгию», недавно снова введенному в строй. Запланированы трехсторонние учения США — Турция — Украина. И следить за ней, вероятно, будут и американцы, и турки. Да, и, кстати, Александр Андреевич, как раз есть все шансы обнаружить вашего подводного «Летучего голландца».

— Товарищ капитан 2–го ранга, приказываю подготовить лодку к бою и походу, — приказал командующий Черноморским флотом по завершении совещания.

— Есть!

* * *

В ВМС Украины — знаменательное событие. К морскому походу готовилась единственная подводная лодка «Запорожье», бывшая Б–371. Субмарина проекта–641, переданная Украине с 1991 года, не отходила от причала.

Анекдотическая ситуация, правда, это был скорее смех сквозь слезы, произошла с закупкой для нее аккумуляторных батарей. Так как покупать их у России «самостийникам» гордость не позволяла, то было принято решение за валюту купить аккумуляторные батареи в Греции. Купили, но на лодку их поставить не удалось — не подошли по размерам клеммы. И немудрено, ведь в Греции вооружения и комплектующие к ним производятся по стандартам НАТО. А «Шестьсот сорок первые» подлодки строились еще в Советском Союзе. Так что украинская подводная лодка «Запорожье» осталась без аккумуляторов, ВМС Украины — без подлодки, а бюджет — без денег. Вот уж действительно: «подводная лодка в степях Украины» — смех сквозь слезы.

Казалось бы, такая ситуация должна была бы вразумить «жовто — блакитных» адмиралов и генералов, но нет. И украинская официальная пресса уже вовсю поет дифирамбы американцам, «подарившим» украинскому флоту целых два старых, списанных, фрегата типа «Оливер Хазард Перри». «На тебе, убоже, что мне не гоже».

Во времена СССР советские моряки грустно шутили: «Чтобы нейтрализовать советский флот, американцам достаточно подарить нам один из своих атомных авианосцев». «Прогрессивному» украинскому флоту, чтобы «пойти на дно», понадобилось всего два старых американских фрегата. Ведь системы связи, боевого управления, оружие, механизмы у них созданы по стандартам НАТО. Для них даже масло для турбин нужно специальное. Отличное от того, что используется для бывших советских кораблей, таких как флагман ВМСУ «Гетман Сагайдачный».

Аккумуляторные батареи на «Запорожье» все — таки приобрели… в Индии! Бережливые индусы хранили несколько законсервированных лодок проекта–641, хотя сами сейчас использовали «Варшавянки» и новейшие «Амуры», а из атомных — арендовали многоцелевую АПЛ «Нерпа» проекта–971У «Щука — Б». Но всем известна практичность и хозяйственность кшатриев¹. Они совсем уж недавно сняли с вооружения истребители — бомбардировщики «МиГ–23БН» и «МиГ–27» «Бахадур» («Богатырь»), высоко оценив этот самолет за простоту и надежность.

После долгих переговоров индийские аккумуляторные батареи были куплены опять же за валюту и установлены индийскими же специалистами на украинской подлодке. Принцип «По — дурному, но по — сво—¹ Кшатрий — в индийском обществе — каста воинов.

ему, а не так, как у «москалей», принимал, порой, гротескные формы.

Малым ходом под дизелями подлодка в сопровождении буксира прошла по Севастопольской бухте. По такому торжественному случаю на набережной играл духовой оркестр украинского флота.

Стоящий на ходовом мостике командир «Запорожья» капитан 3–го ранга Дмитрий Коноваленко с наслаждением вдохнул соленый морской воздух. Впервые с 1991 года подлодка вышла в море. В отличие от многих «жовто — блакитных» горе — адмиралов, которые только щеки могли многозначительно надувать в присутствии «коллег» по блоку НАТО, Коноваленко своих матросов и офицеров гонял до упаду, хотя торпедную атаку ему приходилось выполнять только на тренажере. Сейчас к чувству гордости прибавлялась еще и тревога: как поведут себя люди и материальная часть в реальном боевом походе?.. Сколько лет ведь субмарина у пирса провела…

Над головой прожужжал вертолет, поблескивая желто — синим кругом — эмблемой ВВС Украины. Охраняют… Хотя от кого охранять, от россиян? Так у них своя такая же, да еще в придачу и ходовая «Варшавянка», которая «Алросса». А недавно приятель из штаба рассказывал Коноваленко, в Черноморском флоте и вообще появилась новейшая «Лада»!

Правда, ее почти никто не видел, так как базировалась она не в Южной бухте, а вместе с основными силами флота, прямо напротив гвардейского ракетного крейсера «Москва». И Севастопольскую бухту новейшая субмарина — «охотник» покидала только ночью и только в подводном положении.

А между тем подлодка «Запорожье» уже оставила за кормой защитные молы Севастопольской бухты и вышла в открытое море. На горизонте выделялись силуэты кораблей ВМС Украины, и среди них флагман — фрегат «Гетман Сагайдачный». А над подлодкой неторопливо прошел самолет, на этот раз русский «противолодочник» «Бе–12» из состава 318–го смешанного авиаполка, дислоцированного в Каче. А выше чертили лазурь неба белыми инверсионными следами русские ударные самолеты «Су–24М», базирующиеся на аэродроме Гвардейское.

Выход украинской подводной лодки в море стал отличным поводом для боевой учебы и украинского, и российского флотов, и кораблей блока НАТО. Сейчас как раз лодка взяла курс на походный ордер кораблей ВМСУ, который должен будет соединиться с ударной группировкой кораблей НАТО у берегов Грузии и провести там совместные маневры.

Дмитрий Коноваленко напоследок окинул взглядом горизонт.

— По местам стоять, к погружению!

Лодка медленно уходила в родную «среду обитания».

Глава 3 СКРЫТНОЕ СЛЕЖЕНИЕ

— По местам стоять, к погружению!

Подлодка «Севастополь» ушла под воду, едва отойдя от причала. Непроглядная южная ночь стирала грань между водой и воздухом, чернильно — черное небо, расцвеченное мириадами звезд и огней города — героя, сменилось непроглядной чернотой вод Севастопольской бухты. Лодка осторожно продвигалась на самом малом ходу электромоторов за идущим по бухте малым противолодочным кораблем проекта–1124. Небольшой и совсем безобидный на вид кораблик, по сравнению с мощными крейсерами и стремительными эсминцами, был оснащен уникальным гидроакустическим комплексом. Сейчас его эхолокаторы сканировали фарватер бухты, служа «глазами» подводной лодки. «Севастополь» в целях скрытности использовал свою поисково — обзорную аппаратуру только в пассивном режиме.

В Центральном посту Юрий Бессмертный склонился над картой бухты, хождение здесь, да еще под водой, без визуальных ориентиров напоминало прогулки по стройплощадке с завязанными глазами. При проводке по бухте старпом ориентировался только на информацию с противолодочного корабля да на шум его винтов. И делал он это самостоятельно впервые. Рядом с ним стоял капитан 2–го ранга Сватов и внимательно следил за действиями старшего помощника, но ни во что не вмешивался.

Юра протер красные, опухшие глаза и еще раз сверился с прокладкой курса.

— Товарищ капитан 2–го ранга, прошли входной маяк Севастопольской бухты.

— Глубина — сто пятьдесят, скорость шестнадцать узлов.

— Есть глубина сто пятьдесят, скорость шестнадцать.

— Штурман, рассчитайте курс выхода в район маневрирования эскадры НАТО.

— Есть.

— Первой боевой смене — заступить на вахту! Вы свободны пока, Юрий Леонидович. Отдыхайте.

— Есть!

Вернувшись к себе в каюту, Юра стащил с себя синюю повседневную робу, завалился на койку и заснул, еще не коснувшись головой подушки.

* * *

Подготовка к выходу в море заняла все оставшиеся сутки. Дел было выше крыши: еще раз проверить боекомплект, загрузить в лодку необходимые припасы, получить и проверить аварийное снаряжение, проверить наличие всего штатного оборудования. К при

чалу один за другим подъезжали грузовики, доставляя ящики, коробки, упаковки, и прочее, прочее, прочее… Просто удивительно, сколько всего необходимого может в буквальном смысле поглотить сравнительно небольшая по размерам подводная лодка.

Наконец, на лодку прибыл командир. Старпом построил экипаж и доложил капитану 2–го ранга по всей форме о готовности лодки к бою и походу.

Скомандовав положенное: «По местам стоять, швартовых сниматься», командир подлодки на секунду задержался возле своего старшего помощника.

— Юрий Леонидович, вы же собираетесь в ближайшее время сдавать на допуск управления подводной лодкой?

— Так точно, товарищ командир!

— Ну, вот и хорошо. Попрактикуетесь в этом походе, я с наставлениями лезть не буду, но обязательно помогу. А потом отмечу в рапорте ваши действия.

— Большое вам спасибо, Александр Андреевич!

— Дело тут не в благодарности. Помни, Юра — это огромная ответственность.

— Так точно, Александр Андреевич!

* * *

На поверхности уже давно был день, а здесь, на глубине, непроглядный мрак сменился зеленоватыми сумерками, в которых бесшумно скользила русская субмарина. Подводная лодка «Севастополь» шла на большом удалении от «Запорожья», но шум трех винтов украинской подлодки был отчетливо слышен. Вот уж действительно «Фокстрот», как называли этот тип лодок американцы за высокий уровень акустической заметности.

А на поверхности моря прослушивались постоянные шумы винтов кораблей и хлопанье вертолетных лопастей — это украинские ВМС пытались выявить слежение за своей подводной лодкой.

Наивные! С 1991 года прошла уже целая эпоха в развитии вооружений. А «в Украине», демократической и независимой, уровень технической оснащенности армии упал катастрофически. Дошло до того, что перед вооруженным грузино — осетинским конфликтом украинские танки Т–72 продавались в Грузию, а взамен их с баз хранения расконсервировались более старые «Т–64»¹. Хотя совсем недавно и был принят на вооружение украинской армии танк «Оплот». Но его серийное производство только разворачивалось на Харьковском заводе имени Малышева.

Россия же наращивала производство именно наукоемких видов вооружения. Да, все это для ее экономики и промышленности было тяжело. Здесь и затянувшиеся испытания баллистической ракеты для подводных лодок «Булава–30», и шестнадцать лет постройки одного фрегата «Ярослав Мудрый», и долгое принятие на вооружение вертолетов «Ми–28» и «Ка–52», и многое другое. Но зато поднялись в небо русские «Су–35» и «Су–34», «МиГ–35» и «Ми–28Н». Приняты на вооружение новые атомные и дизель — электрические субмарины, новейшие фрегаты охраняют караваны судов от пиратов. В войсках проводятся плановые учения. Да — тяжело, но Россия копит силы, постепенно переходя от количества к качеству.

И не только Россия. Тихая аграрная Белоруссия с гораздо более скромным экономическим и технологическим потенциалом умудрилась с помощью Израиля и России модернизировать свои «миги» и «су» до уровня «Су–27БМ» и «МиГ–29БМ» и вызвала этим настоящий фурор на выставке в Ле Бурже!

А Украина? Окончательно добитая «Оранжевой революцией» и склоками властей предержащих за остатки ресурсов страна просто не могла уже себе

¹ Об этом автору лично рассказывал механик — водитель танка. Срочную он начинал служить на «Т–72», а заканчивал на

«Т–64».

позволить сильную армию. А слабых бьют везде и всюду, это — аксиома. И дядя Сэм не вступится, у него своих проблем — по горло.

Даже переданные в качестве «помощи» (за которую еще придется платить по кредитам правнукам ныне живущих украинцев) американские фрегаты «Оливер X. Перри» выглядели гораздо более современно украинского «флагмана» — обычного фрегата, не имеющего даже ударного противокорабельного ракетного комплекса. Ограниченно годная для этих целей зенитно — ракетная установка «Оса — МА», тоже, кстати, еще советского производства, не в счет.

Ну, а наиболее современные американские эсминцы «Орлей Берк» и вовсе выглядели оружием инопланетян на блеклом сине — желтом фоне оружейного официоза.

Так что при всем желании услышать «Севастополь» украинские акустики так и не смогли. Зато командир группы гидроакустиков лейтенант Вадим Зайчик докладывал в Центральный пост о надежном акустическом контакте с украинской субмариной на дистанции, исключающей их собственное обнаружение.

В Центральном посту стоящий вахту старпом глянул на циферблат часов, на поверхности — уже глубокая ночь.

— Всплывать под перископ! Акустик, слушать горизонт. Рулевой, дифферент на корму четыре градуса. Продуть балласт. Подготовить к заполнению цистерну быстрого погружения. — Одновременно с приказами старший помощник записал в вахтенный журнал время маневра и географические координаты подлодки.

— Есть дифферент на корму четыре градуса. Цистерна быстрого погружения подготовлена к заполнению.

— Балласт продут. Глубина — двадцать метров, лодка всплывает.

— Поднять перископ. Поднять выдвижные устройства!

— Поднята антенна РЛС, докладывает оператор: горизонт чист.

Юрий Бессмертный приник к перископу, осматривая горизонт. Механический «глаз» показался над волнами. Самый старый и консервативный прибор подводных лодок, перископ, очень изменился со времен Второй мировой войны. Теперь это была не линза с системой зеркал, а целый электронно — оптический комплекс отображения надводной информации, включающий в себя видеокамеру, инфракрасную камеру и лазерный дальномер. За счет уменьшения размеров тут были смонтированы и антенны дальней связи. Прокрутившись на 360 градусов, «умный глаз», как шутливо окрестили его подводники, снова скрылся в волнах.

— Выдвинуть шахту РДП¹, перейти на дизеля для зарядки аккумуляторных батарей. Правый дизель — малый вперед, левый — на генератор.

— Четвертый — Центральному, дизели запущены, есть малый вперед.

Застучали дизели, им вторили компрессоры, «набивая» в баллоны воздух высокого давления. Лодка шла совсем близко к поверхности моря, на которой серебрилась сейчас лунная дорожка. Вообще — то можно было всплыть и в надводное положение, но Юрий Бессмертный все же осторожничал. Согласно навигационным расчетам, уже завтра лодке предстояло действовать в районе сосредоточения корабельной группировки НАТО. Так что — береженого бог бережет…

¹ РДП — работа дизеля под водой — устройство, позволяющее подводной лодке идти на перископной глубине при работающих дизелях. Выхлопные газы при этом отводятся в атмосферу.

— Четвертый — Центральному, зарядка батарей закончена.

— Понял, погружаемся.

Лодка снова скользнула в глубину.

* * *

Командир подлодки «Запорожье» капитан 3–го ранга Дмитрий Коноваленко отдал приказ о всплытии. Отдраили верхний рубочный люк, пьянящий морской воздух ворвался в отсек Центрального поста. Командир поднялся по трапу на мостик и подставил лицо соленому ветру. С утра на море посвежело, и клочья белой пены долетали до рубки.

Дмитрий Коноваленко был доволен, переход к месту маневров прошел нормально. Надежная советская техника не подвела даже после стольких лет забвения, а экипаж выполнял свои обязанности с похвальным рвением. Правда, обнаружить слежение со стороны подводных сил Черноморского флота он так и не смог, как ни пытался. Все же технологический разрыв между подводными лодками разных поколений был очень велик.

Но как бы то ни было, а переход к району маневров прошел успешно, и теперь предстояло самое главное — сами маневры.

В сильный морской бинокль уже были видны силуэты кораблей. Ближе к подлодке находилось «ядро флота» ВМС Украины — флагман «Гетман Сагайдачный», судно управления «Славутич» и два старых американских фрегата типа «Оливер Хазард Перри», переданные Украине от ВМС США. Теперь они назывались по — новому: «Гетман Байда Вишневецький» и «Гетман Иван Мазепа». Американские фрегаты, кстати, и были самыми боеспособными в украинском флоте, неся полный комплект вооружения. Основу их ударной мощи составляли четыре противокорабельные ракеты «Гарпун», кроме того, фрегаты несли зенитные ракеты «Стандарт», одну 76–миллиметровую пушку «Ото Мелара» в центре протяженной надстройки, занимающей большую часть корабля, и набор скорострельного оружия ближней обороны: одну шестиствольную 20–миллиметровую установку «Вулкан — Фаланкс», две — GAU–25 и крупнокалиберные пулеметы.

Подбор команд на эти корабли был своеобразным и вполне соответствовал политическим реалиям «оранжевой власти» в Киеве. Экипажи на флагманский корабль ВМС Украины и на американские фрегаты подбирались исключительно из Западной Украины, причем предпочтение отдавалось ярым поклонникам «Нацii» — наследия Степана Бандеры и Андрея Мельника. Ну, а корабль управления «Славутич» и вовсе считался «блатным местом», вторым после «Гетмана Сагайдачного».

За кораблями опереточного «незалежного флота» находились весьма внушительные силы: два американских эсминца типа «Орлей Берк», два турецких фрегата, «Явуз» и «Барбарос», чрезвычайно удачного германского проекта «МЕКО 200». Вместе они составляли эскорт американского десантного вертолетоносца «Эссекс» типа «Уосп».

У берегов Грузии эта корабельная ударная группа должна была отрабатывать ситуации по оказанию помощи стране в случае «Гуманитарной катастрофы». Вообще — то проход через Босфор и Дарданеллы авианесущего корабля является откровенно грубым, провокационным нарушением международного морского права. Однако американцы, как всегда, действовали нагло и беспардонно в достижении своих целей. Да и сами цели у них были весьма примитивными: контроль над источниками ресурсов, особенно нефти и газа, для того чтобы продлить собственную вакханалию потребления, и насаждение в странах, лояльных к США и «американским ценностям», правительств,

для того чтобы чувствовать себя во всем мире, как в Техасе. А мнением патриотов можно пренебречь, даже ценой большой крови, как это было сделано в Югославии.

* * *

Лодка малым ходом подошла к борту корабля управления «Славутич». Капитан 3–го ранга Дмитрий Коноваленко со штурманом и еще несколькими офицерами перешли на подошедший катер и направились на борт штабного корабля.

Внутри корабль управления «Славутич» больше напоминал дорогую яхту престиж — класса: дорогая мебель и видеоаппаратура, панели из мореного дуба и красного дерева, комфортабельные каюты — люкс для высших офицеров — роскошь и лоск.

«Эх, денежки, которые во все это вбуханы, — да в боевую подготовку», — с тоской подумал капитан единственной украинской субмарины. Доложив по всей форме о прибытии, Дмитрий Коноваленко сразу же включился в работу по планированию предстоящих маневров.

По условиям учений караван судов с «гуманитарной помощью» атаковывался подводной лодкой «неизвестной третьей стороны», на роль которой и выбрали «Запорожье». Задача конвоя состояла в том. чтобы своевременно обнаружить субмарину и не дать ей выполнить торпедную стрельбу.

В общем планировании операции участвовали все стороны, задействованные в учениях, но тон, естественно, задавали американцы. Дмитрий Коноваленко обратил внимание и на то, с каким откровенным раболепием украинские морские офицеры смотрят на своих «заокеанских хозяев» и как высокомерны они были по отношению к своим сослуживцам с других кораблей. Еще бы — неплохо устроились… Не ускольз — нуло от внимания подводника и пренебрежительное отношение турецких офицеров к их украинским коллегам.

После оперативного совещания, названного новомодным словом «брифинг», состоялся обед. И снова подводники, привыкшие к скудному флотскому рациону, подивились обилию и кулинарным достоинствам блюд. Казалось, что они не на борту боевого корабля, а в плавучем ресторане. Но, честно говоря, кусок в горло не лез. Быстро покончив с трапезой, подводники поспешили на свою лодку.

Вернувшись, Дмитрий Коноваленко приказал экипажу готовиться к предстоящим маневрам. Всю последующую ночь лодка заряжала аккумуляторы, а с рассветом погрузилась и вышла на позицию.

Дмитрий Коноваленко осторожничал, он не стал всплывать под перископ, чтобы не обнаруживать себя. Сейчас подводная лодка шла самым малым ходом, осторожно подкрадывалась к каравану. А наверху противолодочная операция шла с голливудским размахом. С борта десантного вертолетоносца взлетали бравые белозубые парни на «Си харриерах» и противолодочных вертолетах «Линкс». Эсминцы и фрегаты ощупывали водную толщу поисковыми импульсами сонаров, их палубные вертолеты слушали море пассивными микрофонами спускаемых гидроакустических станций.

Подводная лодка «Запорожье» отчаянно маневрировала, пытаясь уклониться от акустического контакта, но это было не так — то просто сделать. И все же Дмитрий Коноваленко выявил одну закономерность в действиях и американских, и турецких моряков: они действовали большей частью шаблонно и полагались на свое технологическое преимущество. Это и позволяло украинской субмарине пока оставаться незамеченной.

— А все же украинский капитан — молодец, — вполголоса пробормотал старпом подводной лодки «Севастополь» Юрий Бессмертный.

Он уже больше суток находился в Центральном посту, координируя действия экипажа подлодки. Русская субмарина вела скрытное слежение за всеми маневрами кораблей НАТО и ВМС Украины. Благодаря своей сверхмалошумности она оставалась незаметной даже для хваленой американской техники.

Здесь же находился и командир подлодки, капитан 2–го ранга Александр Сватов, но, как и обещал, командир не вмешивался в действия подчиненного.

Сейчас старпом благодаря акустикам и планшетистам мог наблюдать, как капитан украинской субмарины строит маневр торпедной атаки.

— Докладывает акустик, слабый акустический контакт по носу с принижением в полсотни метров. Пеленг цели не меняется. Дистанция до цели — восемь кабельтовых.

— Вас понял, — встрепенулся старпом. — Рулевой — разворот на цель. БЧ–5, средний вперед! Штурман, рассчитайте новый курс на перехват неопознанной подводной цели.

Неужели это опять тот самый «летучий голландец» который следил за ними во время учений?

— Центральный — акустику, провести сравнение акустических характеристик обнаруженного объекта с эталонной записью шумов № 217345/090. — Юрий наизусть помнил номер того звукового портрета. — Продолжайте отслеживать цель в автоматическом режиме.

— Центральный пост, вас понял, веду объект, — и несколькими секундами спустя: — Акустик — Центральному, акустический портрет обнаруженного объекта идентичен эталону!

Капитан — лейтенант Бессмертный среагировал мгновенно.

— Параметры движения цели ввести в БИУС¹, штурман, рассчитать курс перехвата цели.

— Есть!

— Докладывает акустик Неопознанная цель следует в кормовом секторе украинской подлодки, четко повторяя все ее маневры!

— Можете классифицировать цель?

— Виноват, товарищ капитан — лейтенант, уровень шума минимален, пеленг едва берется. Судя по всему, это «Готланд», «Викинг» или «Двести двенадцатая». Либо же наша «Варшава»…

Старпом, который сейчас фактически полностью управлял лодкой, подавил тяжкий вздох. Все эти варианты были весьма безрадостными. Немецкие лодки проекта–212 состояли на вооружении ВМС Турции, а единственная «Варшавянка» входила в состав румынского флота.

Тем временем украинская подлодка выходила в атаку на «миротворческий конвой», а команда «Запорожья» так и не знала, что они сами уже, что называется, «на мушке». А «Севастополь» продолжал скрытное слежение.

Но вдруг неизвестный подводный объект словно почувствовал, что за ним следят, и выполнил резкий отворот на девяносто градусов.

Юрий Бессмертный среагировал мгновенно.

— Рулевой разворот вправо девяносто, выходим в корму неизвестной подводной цели! Мотор — вперед средний.

— Есть вправо девяносто.

— Центральный, докладывает БЧ–5, мотор работает вперед средний.

Русская субмарина заложила настоящий подвод—¹ БИУС — боевая информационно — управляющая система.

ный вираж с приличным креном. Все, кто находился внутри прочного корпуса, хватались за что только можно, на камбузе посыпалась на пол посуда.

На экранах американских сонаров появилась ненадолго слабая засветка, а потом и она исчезла. Но даже и ее увидели не все операторы, ведь настроенная на решение определенной тактической задачи аппаратура попросту игнорировала «помеховые» сигналы.

А подлодка «Севастополь» вела преследование неизвестного подводного объекта, с каждой минутой приближаясь к нему. Неизвестно, что заставило старпома прервать слежение за корабельной группировкой и устремиться в погоню за загадочным источником шумов. Юрий Бессмертный всегда прислушивался к своей интуиции и был просто уверен, что это необходимо сделать.

— Акустик — Центральному, цель впереди, прямо по носу, дистанция шесть кабельтовых и сокращается. Цель классифицируется как субмарина «тип 212».

— Вас понял, БЧ–5 — полный ход!

— Есть полный ход.

Старпом довольно хмыкнул, немецкие дизель — электрические субмарины этого проекта были одними из лучших в мире, четыре из них входили в состав военно — морского флота Турции.

Стремясь оторваться от подводной погони, «Двести двенадцатая» развила полный ход. Но русская субмарина была быстрее. Механики «Севастополя» выжимали из электромотора полных двадцать два узла. Разворот — и вот уже «Севастополь» выходит в торпедную атаку.

— Выходим в учебную атаку подводной цели. Данные о движении объекта атаки ввести в БИУС. Первый отсек, приготовиться к условной стрельбе. Торпедные аппараты с первого по шестой — товсь!

— Данные введены в БИУС, к стрельбе готовы. Докладывает торпедный отсек, товсь выполнено!

— Просчитать вероятность поражения цели залпом из четырех торпед. Штурман, проверить расчеты.

— Товарищ капитан — лейтенант, вероятность поражения подводной цели залпом из четырех торпед 0, 98!

Капитан — лейтенант Юрий Бессмертный поднес к губам микрофон общекорабельной трансляции:

— Цель условно поражена! Отбой учебно — боевой тревоге. Поздравляю экипаж с успешной торпедной стрельбой! Кок, выдать всем по стакану сметаны с вишенкой!

— Служим Отечеству! — разнеслось по отсекам русской подлодки.

* * *

— Внимание, докладывает акустик! Цель выпустила активные устройства гидроакустического противодействия!

«Севастополь» все еще преследовал «Двести двенадцатую», и на турецкой субмарине пошли на отчаянный шаг, чтобы уйти от погони. И их можно было понять — немецкие дизель — электрические подлодки проекта–212 считались лучшими в своем классе. Они сочетали мощное и разнообразное вооружение, суперсовременную электронику и высочайшее немецкое качество. А школа подводного кораблестроения еще со времен адмирала Карла Деница была непревзойденной. Но вот русские в очередной раз доказали, что их традиции создания боевых «наутилусов» не уступают, а по оригинальности конструктивных решений, надежности и мощи вооружения даже превосходят лучшие мировые аналоги.

— Центральный — акустикам, записать акустическую картину противодействия, внимательно следить за лодкой, фиксировать малейшие детали!

Вот это была удача! Теперь благодаря несдержанности турецких подводников, у их русских «оппонентов» был уникальный шанс увидеть в действии и зафиксировать работу приборов активного акустического подавления новейшей немецкой подводной лодки.

Выполнив эту задачу, капитан — лейтенант Бессмертный, приказал вернуться к слежению за маневрами кораблей НАТО. Лодка описала широкую циркуляцию и вернулась на прежний курс.

А тем временем украинская субмарина «Запорожье» все же вынуждена была всплыть несмотря на мужество, смелость и умение своего командира. Все же в современной войне большую роль играют технологии. Как бы ни был искусен и опытен экипаж и офицеры, отставание в технике между бывшей советской субмариной проекта–641, к тому же и простоявшей почти два десятка лет на приколе «украинской демократии», и новейшими американскими эсминцами, оснащенными суперсовременной боевой электроникой и гидроакустической аппаратурой, было огромным. Но янки и их турецкие союзники, не стыдясь, сразу же раструбили о своем «блестящем успехе» — бывшая советская подлодка обнаружена и условно потоплена.

— «Варшавянку» вы так хрен бы перехватили, сто немытых вам в глотку! — выругался в Центральном посту своей многострадальной подлодки капитан 3–го ранга Дмитрий Коноваленко.

И действительно, был в недавней истории случай, когда на совместных учениях ВМС США и Алжира американцы прошляпили «Варшавянку» алжирского флота. Все время американцы демонстрировали, как корабли и самолеты их поисково — ударной группы «уверенно» сопровождают условную цель. А в конце учений «Варшавянка» всплыла совершенно в другом месте, где американцы ее и не ожидали! В случае же

реального боевого столкновения алжирская дизель — электрическая подлодка русского производства, вооруженная ракето — торпедами и противокорабельными крылатыми ракетами подводного старта, перетопила бы американские эсминцы и фрегаты — что семечки пощелкала.

Совместные учения украинского, американского и турецкого флотов завершились. Завершилась и скрытая боевая вахта русской сверхмалошумной субмарины «Севастополь». Впереди был путь домой, а ей на смену уже шла подлодка «Алросса», которая продолжила слежение за натовскими кораблями.

Глава 4 ОГНИ СЕВАСТОПОЛЯ

Юрий Бессмертный стоял на ходовом мостике идущей в надводном положении субмарины и смотрел на огни родного города, название которого было начертано золотой славянской вязью на ограждении рубки. Негромко тарахтели дизели, заряжая аккумуляторные батареи, стучали компрессоры, «подбивая» в баллоны воздух высокого давления. Было уже далеко за полночь, яркий кошачий глаз луны заливал тихое и спокойное море серебристым светом, а вдали перемигивался огоньками Севастополь. Там мчались по каким — то своим делам машины, мерцали неоновые вывески ночных клубов и ресторанов. В спальных районах среди погасших окон многоэтажек светились теплым и уютным светом кое — где огоньки квартир. Может, не спится человеку, и сидит он в мягком и уютном кресле под торшером с книгой и кружкой сладкого ароматного коричневого чая. Или мама нежно погладит разметавшегося во сне сынишку, поправит ему одеяло.

А может, студент, растирая красные глаза, корпит над конспектом и учебниками — сейчас как раз пора летней сессии.

Все это капитан — лейтенант представлял очень живо, и в такие минуты понятие «Родина» целиком укладывалось в эти уютные и беззащитные огоньки. Это их покой и сон охранял капитан — лейтенант Бессмертный, стоя на вахте в непроглядной тьме морских глубин.

— Скучаешь по родному берегу? — спросил его стоящий тут же на мостике капитан 2–го ранга Александр Сватов, затягиваясь сигаретой.

— Да, родной берег, родной город… Вы же знаете, Александр Андреевич, я ведь не местный, но Севастополь действительно стал для меня родным. Этот замечательный город умеет очаровывать. Уж не знаю чем… Героизмом и стойкостью поколений солдат и моряков, защищавших его, уникальной историей или уютом тихих улочек Центрального городского холма, чьи камни помнят еще великих русских адмиралов? Господствующей высотой Малахова кургана, где старинные форты и редуты талантливого инженера Тотлебена соседствуют с корабельными орудиями Великой Отечественной войны. Или еще более древней утонченностью античной Тавриды? Наверное, все вместе и создает то невероятное суровое обаяние южного форпоста России. Вы знаете, я разговаривал со многими людьми, абсолютно разными, из Тюмени и Донбасса, Кривого Рога, Дрогобыча, Санкт — Петербурга, Москвы и Волгограда. И всех их объединяло одно — любовь к Севастополю. Для всех них, людей, кстати, сильных и целеустремленных, энергичных, Севастополь стал родным городом.

— Ну — ну, Юрий Леонидович, — усмехнулся командир, — вас послушать, так Севастополь — город сплошных суперменов и героев.

— Нет, — в свою очередь улыбнулся старпом, — это город, достойный восхищения.

— Товарищ капитан 2–го ранга, разрешите обратиться к товарищу капитан — лейтенанту, — прервал их разговор вахтенный сигнальщик.

— Разрешаю.

— Товарищ капитан — лейтенант, командир БЧ–5 докладывает: зарядка батарей завершена. Воздух высокого давления заправлен.

— Понял. Приготовиться к погружению.

Восток уже заметно посветлел, ночь уходила, уступая свои права дневному светилу. Меркли звезды. Рассыпая мелкие звездочки искр, кометой полетел за борт окурок сигареты командира. Вахтенный сигнальщик раскрепил свой ратьеровский фонарь и скользнул по шахте лаза вниз, в Центральный пост. Вслед за ним спустился и командир. Крайним пошел за ними и старпом, захлопнув тяжелую крышку рубочного люка и провернув штурвал герметичного запора. Спустившись, он загерметизировал и люк, ведущий в Центральный пост.

Подлодка снова ушла на глубину, где и пробыла целый день. На этот раз старпом «Кощей Бессмертный», как называли его за строгость моряки из экипажа, не стал доводить и так уставших за время фактически боевого слежения людей дополнительными тренировками. Наоборот, он распорядился коку усилить нормы питания и приказал всем свободным от вахты морякам отдыхать.

А офицеры собрались в кают — компании. Здесь по неписаным морским законам главным был не капитан, а старший помощник. Да и сама кают — компания значила больше, чем просто место приема пищи и отдыха, это было место, где строгая флотская субординация и жесткая дисциплина, основа основ флота, уступала место дружеской атмосфере общения людей, равных в своем служении Отечеству. Здесь за столом старались не высказываться резко, не читать нотации, а замечания присутствующим делались в мягкой, тактичной форме, нередко с юмором. На совещании в кают — компании все имели равное право высказаться — для пользы общего дела. И, чтобы авторитет старших товарищей не «давил» своей значимостью и выслугой лет, первыми высказывались младшие по званию. Это тоже был своеобразный морской закон.

На этот раз разговор за чашкой крепкого чая зашел о нынешней политической ситуации. Совсем скоро истекал срок договора о пребывании Черноморского флота России в Севастополе. Мнения высказывались разные, но Юрий Бессмертный выразил своей речью мнение большинства собравшихся офицеров.

— Американцы любой ценой стараются «додавить» Россию, лишить ее национальных богатств и уничтожить народ, который действительно безо всякого пафоса можно назвать великим, — как это часто бывало, Юрий Бессмертный увлекался и начинал длинную цепь рассуждений. Но они большей частью были аргументированы и заслуживали внимания. — Действия Соединенных Штатов Америки за последние десятилетия после развала Советского Союза напоминают растянутый во времени, чудовищно гипертрофированный план «Барбаросса». Впрочем, судите сами, господа офицеры.

Сначала, всеми силами играя на национализме и русофобии, независимая уже Украина окончательно раскалывается на Западную и Восточную. Пришедшее к власти с помощью американских политтехнологий «оранжевое правительство» возвеличивает кровавых преступников Великой Отечественной войны — бандеровцев и других украинских националистов. Одновременно с этим в «незалежной» стране рушится экономика и разваливается армия. Самое главное — при всем этом делаются огромные усилия для того, чтобы отдалить Украину от России. Сами видите: «оранжевые демократы» и историю, и «державну мову» перекраивают так, чтобы было не так, как в России. Украинский язык вообще насыщают малопонятными словами: «мапа» — географическая карта, милициянт — милиционер, «шпыталь» и «шпытализация» — госпиталь и госпитализация соответственно, «автивка» — легковушка.

— Бред какой — то! — не выдержал инженер — механик капитан — лейтенант Николай Самсонов.

— Э, нет! Не бред, а сознательная политика отчуждения. США, фактически захватив Прибалтику и разобщив Украину, рвутся через Черное море на Кавказ и к каспийской нефти. А дальше — через Среднеазиатские республики — прорваться в Иран и замкнуть круг, начатый с войны в Персидском заливе в 1990 году, или еще раньше — в 1982 году в Ливане.

— И что, опять устраивать им очередной Сталинград? — спросил командир подводной лодки Александр Сватов, отпивая чай.

— Нет, думаю, все решится гораздо раньше. Впрочем, — улыбнувшись, переменил тему Юрий, — на правах хозяина кают — компании хочу объявить вам о замечательном и радостном событии, ради которого мы все здесь собрались, — дне рождения нашего командира гидроакустиков лейтенанта Вадима Зайчика!

— Поздравляем! — офицеры зааплодировали.

С места поднялся самый молодой представитель офицерства на подводной лодке «Севастополь», высокий и чуточку нескладный лейтенант Зайчик.

Старпом снял телефон межотсечной связи.

— Кок, ваш выход!

Через некоторое время сдвинулась дверь в кают — компанию, и явился кок в накрахмаленном фартуке и белом поварском колпаке. На подносе в его руках был настоящий шедевр кулинарного искусства: торт в виде субмарины с поднятыми выдвижными устройствами — перископами, обтекателем РЛС и антеннами.

— Гидролокатор предоставим в жидком виде, — прокомментировал старпом, доставая припасенную специально для этого случая бутылку шампанского.

Подводники преподнесли своему коллеге подарок.

— Ну, так я и знал… — смущенно улыбнулся именинник, поправляя очки в тонкой оправе.

В красиво упакованной коробке лежали фирменные диски полного коллекционного издания «Ну, погоди!» и красочная открытка. Офицеры же развернули большой лист ватмана — юмористический внеочередной выпуск стенгазеты, посвященный дню рождения Зайчика. Среди пожеланий от всего экипажа и шуточных стихов были там и такие строчки:

На берегу он парень ловкий, Очаровывает красавиц своей «морковкой». В море — просто морской волк, Он в слежении знает толк

Уши выставит торчком — сразу слышен каждый

шорох,

Где крадется подлый ворог? Пеленг, дальность. Товсь торпеды! Зайчик празднует победу, Глядь, а «волка» уже нету!

— Спасибо вам большое, ребята! — растроганно произнес именинник.

Типичный ленинградец, или, как сейчас принято говорить, санкт — петербуржец, он вырос в интеллигентной семье, в детстве часто болел и поэтому чаще просиживал за книжками, а не играл со сверстниками. Поэтому заявление сына, что он будет поступать в военно — морское училище, повергло маму, преподавателя французского языка, в шок. Но отец, профессор военно — медицинской академии, неожиданно встал на защиту жизненной позиции сына. У сына хорошо шли точные науки, он увлекался радиоэлектроникой, это и предопределило его специальность.

Как отличник он имел право самостоятельного места службы, а желание быть лучшим и осваивать новую, самую совершенную технику привели его в экипаж «Севастополя» на должность командира группы гидроакустиков. Экипаж встретил его радушно, сработал известный флотский принцип «Не знаешь — научим, не хочешь — заставим»! Лейтенант Вадим Зайчик вверенное оборудование знал назубок и служил неплохо. Во всяком случае, и командир лодки, и старпом были довольны молодым офицером.

А сам лейтенант Зайчик, побывав в нескольких боевых походах и на учениях, выпив до дна свой традиционный плафон горькой морской воды и даже «залетев» по случаю на «губу», стал настоящим офицером флота Российского. Во всяком случае, приехавшая к сыну мама не сразу узнала в подтянутом и решительном морском офицере своего сына. А отец только хмыкнул и крепко пожал руку.

Негромкое веселье в кают — компании продолжалось, офицеры, выпив по нескольку глотков шампанского, перешли на чай, а потом и вовсе разошлись: кому нужно было заступать на вахту, а кто мечтал и просто вздремнуть после напряженного боевого похода.

* * *

В Севастопольскую бухту «Севастополь» вошел следующим вечером в подводном положении. Пройдя по — над самым дном, они развернулись и всплыли в бухте неподалеку от флагмана, гвардейского ракетного крейсера «Москва». Тихо подойдя под электромотором, субмарина ошвартовалась у причала под специальным навесом из маскировочных сетей.

К слову сказать, вот сейчас как раз и не хватало катастрофически русскому флоту базы подводных лодок в Балаклаве, которая была превращена сейчас в аналог местного Чикаго, с гостиницами, казино и дорогими яхтами. А уникальный завод по ремонту и обслуживанию подлодок в недрах горы Таврос превратился в филиал музея «Збройных сил» Украины.

На причале экипаж субмарины встречали яркие снопы света прожекторов. Крайнюю приборку успели сделать еще в море, и сейчас матросы направились в казармы, а офицеры — по домам радовать родных своим возвращением. На лодке остались лишь

вахтенные, да часовой у сходней.

* * *

Огонек свечи, мечущийся в тесном пространстве стеклянного бокала, отражался в карих глазах девушки.

После возвращения подводной лодки и всех формальностей, с этим связанных, Юрий Бессмертный позвонил Карине. Вообще — то он и не надеялся даже, что она его помнит, а уж тем более что согласится увидеться.

Юра внешность имел самую обычную, перед девушками робел, хотя собеседником был умным и веселым, мог преподнести даме самые изысканные комплименты и подарки. Но служба и учеба отнимали много времени, и в обществе прекрасного пола Юрий бывал нечасто. А тут вот сам решился позвонить девушке, чем — то сумела она зацепить сердце подводника, расположить к себе. Было в ней нечто особенное, неуловимое, но сразу привлекающее взгляд, так блестит золотой самородок среди пустой породы.

И сейчас этот «самородок» сидел напротив капитан — лейтенанта. Девушка пробежалась взглядом по спискам яств и винной карте и сделала заказ.

— За тебя! — поднял бокал Юра.

— За нашу встречу, — улыбнулась Карина.

Рубиновое вино покачнулось в бокалах.

— А страшно быть подводником? — задала всегдашний вопрос девушка.

— Как тебе сказать, Карина… Страшно вообще рисковать жизнью, а остальное — во многом дело профессиональной привычки, я бы так сказал. Летчик, например, тебя станет уверять, что самолет — самое надежное изобретение человечества, ну, а в самом крайнем случае можно катапультироваться или выпрыгнуть с парашютом. Парашютист — десантник скажет, что парашют и сам раскроется, а если что — есть «запаска»…

— Ну, а вы?

— А что — мы… У нас — многократное дублирование и резервирование систем, подробнейшие инструкции, что называется, «на все случаи жизни». РБЖ, опять же… Ой, извини, я увлекся немного и невольно загрузил тебя, — спохватился Юра.

— Нет, что ты… А что такое РБЖ?

— РБЖ — это Руководство по борьбе за живучесть корабля. В аварийной ситуации именно этот документ становится главным и подлежит немедленному исполнению.

— И что же в нем такого особенного?

Капитан — лейтенант Бессмертный секунду помедлил.

— Знаешь, Кариночка, там все так сложно… — Юра улыбнулся, но только он знал, каково ему было сейчас сохранить безмятежность на лице. Некоторых вещей лучше не знать. — Давай лучше выпьем за нашу встречу.

Снова тонко зазвенели бокалы.

— А ты чем занимаешься, Карина?

— Я агент по недвижимости.

— И как, получается?

— Да, не жалуюсь.

— Ну, для того чтобы жаловаться, ты слишком энергичный и целеустремленный человек, это сразу бросается в глаза.

— Спасибо за комплимент, — Карина приподняла удивленно бровь и улыбнулась. — На курсах подводников проходят психологию?

— И не только. Знаешь, как называют старшего помощника?

— Нет, не знаю. Как?

— «Хозяин корабля». А разве может хозяин не разбираться в людях? Жизнь иногда преподносит такие уроки, в том числе и по психологии, — только диву даешься.

— Да, это точно.

— Третий тост — за любовь! — поднял бокал Юра.

Некоторое время они молчали, потом Юрий спросил как бы невзначай:

— Карина, а ты одна живешь?

— Нет, с сыном. Мама в России живет, в Ростове.

— У тебя сын есть?

— Да, в этом году первый класс окончил.

— Поздравляю. Он, наверное, такой же умный, как мама, — улыбнулся Юра.

Беседа шла неторопливо, так же неторопливо лилось вино в бокалы. Карина подняла бокал.

— Давай выпьем за тех, кто сейчас в море, пусть они вернутся к родному берегу живыми и здоровыми

Капитан — лейтенант удивленно приподнял бровь, он не ожидал такого от девушки, и ему было приятно, что она отнеслась с таким вниманием к его нелегкой и полной риска профессии. Юра невольно оглянулся в сторону моря, там сейчас вела слежение за американскими кораблями их «Варшавянка» под командованием кавторанга Григория Нечаева.

— Спасибо, Карина, — сказал он серьезно. — ТЫ меня приятно удивила своим вниманием.

Карина только улыбнулась в ответ на его слова.

Юрий наслаждался обществом красивой и умной девушки, замечательным вином, тихим летним вечером. Глядя в глаза Карине, он чувствовал себя так, как будто знает ее уже очень давно, настолько легко было с ней общаться.

После прибытия «Севастополя» в базу Юра старался чаще видеться с Кариной, правда, это не всегда получалось, потому что и у него, и у нее была масса неотложных дел. Но зато каждая такая встреча оставляла в душе неповторимое светлое ощущение покоя и радости.

Правда, на службе он старался оставаться все таким же строгим и придирчивым офицером, понимал, что минутная слабость может привести к катастрофическим последствиям.

А между тем небольшие перемены в его характере стали заметны и для экипажа. Юрий стал более сдержанным, уже не так, как раньше, отчитывал нарушителей порядка и дисциплины. «Влюбился наш Кощей Бессмертный», — говорили промеж собой моряки.

Сам капитан — лейтенант гнал от себя такие мысли,

но все чаще он вспоминал Карину.

* * *

Прямо на причал на полной скорости влетел «газик», скрипнув тормозами, он резко остановился. Выскочивший из него солдат подбежал к часовому у трапа, ведущего на укрытую маскировочными сетями подводную лодку.

— Капитан на лодке?

Часовой, согласно уставу караульной службы, сохранял молчание.

— Че — то ты при штабе засиделся, братуха, — насмешливо сказал один из матросов «Севастополя». — Ты что, не знаешь, часовой тебе в принципе ничего не скажет.

— Ничего я не засиделся, — обиделся посыльный. —

Просто замахали все, там какой — то срочный сбор… Так капитан ваш на лодке?

— Нет, он в отъезде. На лодке только старпом.

— А, Кощей! Наслышаны… Зови его скорей, там в комендатуре какая — то заваруха с украинскими ментами.

Стоящий возле рубки субмарины Юрий Бессмертный с ироничной усмешкой наблюдал за перебранкой своего матроса. Прозвище Кощей явилось закономерным следствием его фамилии. Естественно, так его никто не называл, но… Хотя сам Юра относился к этому с известной долей юмора.

Правда, сейчас его волновало не собственное прозвище, а задержка с доставкой необходимого оборудования на подлодку, в частности патронов химической регенерации для системы очистки воздуха в отсеках.

Неторопливо старпом прошел по сходням.

— Так вот же он, — огорошил солдатика — посыльного лихой матрос, вытягиваясь по стойке «смирно». — Докладывает старший матрос Чижов! К вам тут порученец.

— Вольно, матрос, почему сразу не доложили?

— Виноват, товарищ капитан — лейтенант.

— Товарищ капитан — лейтенант, вам необходимо срочно прибыть в комендатуру. Украинские милиционеры задержали колонну наших машин, везущих оборудование на лодку, — отбарабанил скороговоркой посыльный.

Бедняга тянулся так, словно кол проглотил, аж покраснел от усердия. Еще бы. Назвать офицера Кощеем да не кого — нибудь, а самого строгого старпома «Ко…» — Тьфу ты! Теперь точно — влетит!

— Ясно, ждите в машине, сейчас буду.

Старпом вернулся в каюту, чтобы привести себя в

порядок и переодеться.

— Уф — ф, пронесло! — посыльный отер пот с лица. — Думал, все — капец!

— Наш старпом не только строгий, но и справедливый! — веско заметил матрос. И сбил козырек форменной панамы солдату на глаза. — Эх ты, балласт!

Вернулся старпом в белой «парадке», держа в руках черную кожаную папку с документами. Быстрым шагом он спустился по трапу.

— Поехали!

В комендатуре помимо военных находилось несколько представителей доблестных блюстителей закона. Украинские милиционеры вели себя довольно развязно, чувствуя, что в кои — то веки могут совершенно официально подгадить «этим воякам». Атмосфера была довольно нервозная.

— Ми були вимушеш затримати ванн вантажівки через порушення у перевезеннi вантажу¹, — начал было молодой старший лейтенант украинской милиции.

— Я вас дуже добре розумію, але давайте перейдемо на розмови російською мовою², — ответил капитан — лейтенант Бессмертный. — В чем дело, почему вы задержали военные грузовики Черноморского флота?

— У нас появилась информация, что вы перевозите опасные химические вещества…

— Какие вещества? — перебил его капитан — лейтенант. — Во — первых, все перемещения сил и технических средств Черноморского флота Российской Федерации регламентируются положениями Большого морского договора между Украиной и Россией от 28 мая 1997 года. А во — вторых, сделайте официальный запрос в Штаб Черноморского флота о характере грузов, перевозимых в интересах флота. Но там, я уверен, ничего нет об опасных химических веществах, потому что таких веществ у нас попросту нет.

— Мы можем проехать с вами на место, и вы сами убедитесь, что такие вещества у вас есть! — пафосно воскликнул украинский милиционер. — Во время произведенного нами досмотра…

— Вы что, вскрыли и досматривали военный груз Черноморского флота России?! — взвился Юрий Бессмертный. Он достал мобильник. — Все, я звоню вашему начальству. Алло… Остап Семенович, здравия желаю. Тут такое дело, орлы ваши задержали наш грузовой конвой, он как раз вез на нашу лодку необходимое оборудование. Что? Да, старлей какой — то, даже и не представился сначала… Ага, даю ему трубочку.

— Старший лейтенант, как тебя там… Ты уже не лейтенант, ты — младший сержант!!! — грохотал в трубке бас начальника УВД Севастополя Остапа Семеновича Хмары. — Да как вам вообще в голову взбрело останавливать, а тем более досматривать военные грузы! Так, я сейчас подъеду к комендатуре, и вместе потом поедем к задержанным вами, умниками, русским грузовикам.

* * *

«Картина маслом. До такого сюрреализма даже Сальвадор Дали бы не додумался! А скорее, это картина украинского идиотизма и самоуправства», — констатировал Юрий Бессмертный увиденное.

На штрафплощадке городского ДАИ² среди конфискованных легковушек и мотоциклов громадами цвета хаки резко выделялись три армейских «Урала» Возле них стояли военные, шоферы и сопровождающие машин. Поодаль припарковалась серая «Волга» с тонированными стеклами «главного контрразведчика флота». Возле «Волги» стоял тентованный ГаЗ–66, рядом, построившись, ждали команды два отделения морских пехотинцев — черноморцев. Они были в бронежилетах и с дубинками. Автоматов у бойцов не было, но на лицах морских пехотинцев застыла решимость. Они были готовы к немедленным действиям, если украинские «менты» вздумают вдруг вскрыть содержимое опечатанной военной тары. Оружие, служебные автоматические пистолеты «Багира», было только у двух офицеров.

К капитан — лейтенанту Бессмертному строевым шагом подошел старший мичман Владимир Чесноков. Было видно, что он сильно переживает, да и доклад его на этот раз был немного сумбурным и эмоциональным.

— Виноват, товарищ капитан — лейтенант, но не давить же их… На трассе перехватили, сопровождали до поста ГАИ, а там постовые прямо на проезжую часть выбежали. Потом говорят: «Всем выйти из машин, открыть кузова для досмотра». Хорошо хоть мордой в асфальт не положили, как бандюков каких — нибудь. Ну, я решил не обострять ситуацию… Груз цел, пломбы на месте, вскрыть ящики я им не позволил.

— По прибытии в часть напишите рапорт о случившемся.

— Есть написать рапорт по прибытии в часть.

Вылезший из своей служебной видавшей виды

«Вольво» генерал — майор Хмара только головой покачал. Ему навстречу из серой «Волги» подошел полковник Виктор Степанов в легком летнем костюме. Внешности он был неприметной, хотя черты лица были правильными, на тонком, с горбинкой носу сидели солнцезащитные очки, за которыми прятались острые серо — голубые глаза.

— Здравствуйте, Остап Семенович, грустные обстоятельства способствовали нашей встрече.

— Да, розумію, — тяжко вздохнул «главный мент» города. — Это дурниця какая — то… Но, поверьте, таких выходок я больше не допущу. Виновные будут строжайше наказаны. Это офицеры, недавно направленные из Киева. На «усиление».

— Понимаю, Остап Семенович, мы с вами давно знакомы, и в искренности ваших слов я не сомневаюсь, — мягко сказал полковник Степанов. — У меня на руках копии сопроводительных документов и накладные на груз. То, что ваши бравые блюстители закона приняли за опасные химикаты, на самом деле патроны химической регенерации воздуха для подводной лодки. Поэтому мы забираем грузовики, и впредь, надеюсь, таких инцидентов не возникнет. А чтобы быть в этом гарантированно уверенным, с этого момента колонну будет сопровождать вооруженный наряд автоматчиков. Разбирательство этого случая передается в высшие инстанции и будет рассматриваться через дипломатические каналы.

Колонна грузовиков Черноморского флота хоть и с опозданием, но все же дошла до пункта назначения, а старпом подводной лодки «Севастополь» получил нужное оборудование.

Глава 5 НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ

К внешнему рейду Севастопольской бухты подходили три корабля, однако их появление, как всегда, вызвало бурю протеста и негодования со стороны севастопольцев. Американский эсминец «Росс» класса «Орлей Берк», один из тех, который участвовал в недавних маневрах в сопровождении двух эсминцев типа «Оливер X. Перри» прибыли по приглашению правительства и командования ВМС Украины. Вместе с американцами заявился и турецкий фрегат «Явуз».

Изрядно расшатанное внутренними противоречиями и неблагоприятной экономической ситуацией, которую само же и создало в стремлении «урвать побольше», украинское правительство судорожно искало союзников.

Разоружение с активной помощью США мощной группировки советских войск, оставленной на территории Украины в первые годы «жовто — блакитной демократии», и дальнейший развал армии привели к ослаблению государства в целом.

Были варварски разрезаны на металл стратегические бомбардировщики «Ту–160», «Ту–95МС» и «Ту–22МЗ» в Полтаве. Хотя от продажи «стратегов» России Украина получила бы гораздо больше, чем от США для их уничтожения. Оставшиеся в составе ВВС Украины «бэкфайры» успели вызвать ажиотаж на авиа — шоу в Фарнборо в 1992 году и отстоять экономические интересы и целостность украинского государства в 1993–м.

Когда Румыния вдруг заявила свои права на остров Змеиный и его богатый нефтью шельф, с аэродрома Полтава взлетела пара сверхзвуковых бомбардировщиков «Ту–22МЗ» под командованием полковника Валентина Верескула. Несколько часов они барражировали над Змеиным, имея на подвеске по две сверхзвуковых ракеты Х–22 и по восемнадцать полутонных фугасных авиабомб. После этого вопрос с островом Змеиный рассосался сам собой. То был триумф Вооруженных сил и авиации Украины. Но, к сожалению, длился он недолго.

«Бэкфайры» все же списали под нажимом «коллег из НАТО», а «большие дяди» на Банковой и в Министерстве обороны Украины стали считать армию и флот просто кормушкой. Росли как грибы генеральские дачи, огромные суммы тратились не на керосин Для подготовки летчиков, а на «партнерские визиты» за океан. Боевая подготовка год от года ослабевала, армия хирела, что в итоге обернулось катастрофическими последствиями.

27 июля 2002 года во время авиашоу в честь Дня Военно — воздушных сил на аэродроме Скнилов неподалеку от Львова двухместный истребитель «Су–27УБgt; врезался в толпу зрителей. Погибли 86 человек, в том числе — 28 детей, 543 человека получили ранения.

4 октября 2001 года из района Феодосии был выполнен учебный пуск ракеты В–880 комплекса С–200М «Вега — М». По непонятным причинам, а скорее из — за ошибки наведения ракета отклонилась от заданной траектории и перенавелась с учебной мишени на реальную цель, российский авиалайнер «Ту–154¹», летевший из Израиля. В результате попадания ракеты и подрыва 80–килограммовой боевой части, содержащей около 10 тысяч поражающих элементов — стальных шариков, погибли 78 пассажиров и экипаж самолета¹.

После всего этого на армию и флот обрушилась череда запретов, отчего уровень боевой подготовки снизился еще больше.

Но свято место пусто не бывает. Украина, претендовавшая ранее на роль регионального лидера, стремительно ушла в тень, а на ее место пришли все те же Турция и Румыния. Вопрос о разделе нефтегазоносного шельфа острова Змеиный был решен 3 февраля 2009 года в Международном суде ООН в Гааге в пользу Румынии. Согласно постановлению Международного суда, Румынии отдается 80 % шельфа, а Украине — только 20 %, таким образом, Румыния получает двенадцать с половиной тысяч квадратных километров

Автора могут обвинить в «смаковании» этих страшных фактов, однако же факты — вещь упрямая. Все это случилось по вине тех, кто допустил развал экономики и армии Украины. Автор искренне сочувствует горю пострадавших в этих катастрофах.

шельфовых месторождений углеводородного топлива. «Бэкфайров» у Украины уже нет, а из двенадцати престарелых фронтовых бомбардировщиков «Су–24М» и «Су–24МР» с неподготовленными экипажами летает от силы половина. Об украинском флоте и говорить не приходится, у Румынии четыре фрегата и три подводные лодки, не считая ракетных корветов, против одного «Сагайдачного» без ударного ракетного комплекса и недавно все же вошедшей в строй подлодки «Запорожье».

Слабых — бьют, и это аксиома.

Так что бесталанный «Уряд» Украины, погрязший в собственных сварах и разборках, сейчас готов дружить хоть с чертом, лишь бы удержать целостность территорий, не говоря уже об их неприкосновенности. Хотя выбор союзников в лице все той же Турции… Правда, правительство независимой Украины всегда отличалось изрядной долей экстравагантности в своей внешней политике, вспомнить хотя бы постоянные «газовые скандалы» между Украиной и Россией.

* * *

Недовольство такой политикой вылилось в самую масштабную акцию протеста против захода американских и турецких кораблей в Севастополь. От Константиновского равелина и до мыса Хрустального, перегораживая Севастопольскую бухту, качались на волнах моторные лодки и катера, на которых обычно возят туристов на экскурсии. Но в этот раз места экскурсантов заняли демонстранты с красными знаменами, русскими триколорами, Андреевскими флагами и различными лозунгами с общим содержанием, сводившимся к сакраментальной фразе «Янки гоу хоум!». Посреди этого плавучего митинга, словно флагман оппозиционной эскадры, возвышалась прогулочная яхта «Мечта» с развевающимся на гафеле Военно — морским флагом Советского Союза. Демонстранты, а среди них были люди абсолютно разных возрастов, выкрикивали в мегафоны антиамериканские и антинатовские лозунги, доставалось и украинским политикам.

На Приморском бульваре и на Графской пристани тоже собрались патриотически настроенные севастопольцы. «Не допустим захватчиков в Севастополь»! — скандировали они. Подавляющему большинству севастопольцев был присущ настоящий патриотизм, основанный на той высокой цене, которую заплатили их отцы, деды и прадеды за освобождение родного города. Истинная вера и истинный патриотизм рождается только в борьбе. Севастополь уже дважды боролся и дважды возрождался, словно птица Феникс из пепла, благодаря таким же решительным, достойным восхищения людям.

А сегодняшняя ситуация была тем более мерзкой, что иноземные «владетели мира» прибыли сюда по официальной просьбе своих киевских вассалов, которые были уже не в силах сдерживать экономический и социальный коллапс государства. И теперь киевские власти, похоже, уже были готовы отдать севастопольские базы кораблям со звездно — полосатым флагом в обмен на призрачную стабильность. Тем более что Черноморскому флоту России оставалось здесь базироваться совсем недолго, а вопрос о продлении договоров между Россией и Украиной завис в воздухе «по инициативе» последней. Так что нынешний визит американцев и турок выглядел так, как будто новые хозяева пришли прицениться к выгодной недвижимости.

Но севастопольцы, гордящиеся своим патриотизмом и своей русскостью, сразу показали «янкесам» и их прихвостням, «кто в доме хозяин». Так что американские корабли и турецкий фрегат были вынуждены оставаться на внешнем рейде. Ну а торжественной американо — турецкой делегации для получения традиционного украинского каравая на вышитом рушнике пришлось погрузиться в вертолет и по воздуху, под улюлюканье манифестантов, преодолеть небольшое расстояние до резиденции командующего ВМС Украины. Ну а там их уже, согласно процедуре, ждали «гарн дівки» в украинских костюмах и с обязательным караваем на рушнике.

* * *

— Эх, садануть бы по ним сейчас «Шквалом», — не сдержался старпом Юрий Бессмертный, глядя на экран перископа.

На экране виднелись силуэты американских кораблей и одного фрегата типа «МЕКО–200» — под турецким флагом. На другом мониторе светились проекции кораблей с отмеченными красным уязвимыми зонами, рядом — таблицы тактико — технических характеристик. Но все это офицеры — подводники знали и так, а Юрий Бессмертный и вовсе рвался опробовать знания на практике.

— Еще успеешь, — усмехнулся находящийся здесь же в Центральном посту подводной лодки капитан 2–го ранга Александр Сватов.

Юра был зол — из — за срочного выхода в море сорвалось свидание с Кариной. Чертовы «янкесы» приперлись, будь вы неладны!..

Подводная лодка «Севастополь» на самом малом ходу кружила возле иностранных военных кораблей, словно акула во время «пищевой лихорадки». Готовая вцепиться в жертву острыми зубами ракето — торпед. Но задачи пока у нее были не столь «кровожадными» — скрытое слежение, сбор данных о работе корабельных систем «вероятного противника», регистрация радиоэлектронной активности.

Правда, длился этот разведывательный выход в море совсем недолго, буквально на следующий день американский эсминец вместе с фрегатами и турецким кораблем ушли прочь — патриотизм севастопольцев в очередной раз победил американскую выгоду. Но вот надолго ли?..

Глава 6 КРУТЫЕ ВИРАЖИ СУДЬБЫ

Бетонные плиты аэродромной стоянки были мокрыми от утренней росы. В серых предрассветных сумерках летчик и штурман фронтового бомбардировщика «Су–24М» в оранжевых спасательных жилетах поверх летных комбинезонов шли к своему самолету. Тринадцатая отдельная штурмовая эскадрилья Морской авиации Черноморского флота России, дислоцирующаяся на аэродроме Гвардейское, сейчас находилась в состоянии повышенной боевой готовности, и виной тому были американские и турецкие корабли, ведущие маневрирование у мыса Сарыч. Над ними постоянно «висели» русские бомбардировщики «Су–24М» и «Су–24МР» с подвесными контейнерами разведывательной аппаратуры, четко фиксирующей все действия кораблей НАТО.

Эскадрилья работала напряженно, и, если честно, летчики радовались, что можно летать на грани боевого применения.

Возле бомбардировщика с подвешенными разведконтейнерами их встретил лично командир эскадрильи. Отчеканив три уставных шага, летчики замерли по стойке «смирно». Этот экипаж среди пилотов эскадрильи был наиболее подготовленным по всем видам боевого применения, и особенно — по применению управляемых ракет класса «воздух — поверхность».

— Товарищ полковник, экипаж в составе летчика

капитана Орлова и штурмана — оператора старшего лейтенанта Лугового к полету готов. Полетное задание: слежение за корабельной группировкой «вероятного противника», — это словосочетание капитан Игорь Орлов произнес с видимым удовольствием. Он терпеть не мог лицемерия и предпочитал называть вещи своими именами.

— Капитан Орлов, имейте в виду — возможны провокации со стороны ВВС Украины. Они вас будут вести радарами с аэродрома Бельбек. На провокации не поддаваться, не реагировать и анекдоты «про Витю и Юлю» в эфире не травить.

Летчики, не выдержав, улыбнулись. Но командир эскадрильи, напротив, оставался серьезным.

— Осторожнее там, ребята. На рожон не лезьте. И… ни пуха!

— К черту, Батя! — совсем не по — уставному ответил Игорь Орлов.

Впрочем, авиация — совершенно особый род войск, здесь больше, чем где — либо еще, многое зависит от личных качеств летчика, его мастерства, смелости и даже такой «тонкой материи», как интуиция. Поэтому и нравы в авиации несколько более свободные и не так строго регламентируются уставом. Одним словом: «Когда бог создавал на земле порядок, авиация была в небе»!

* * *

— «Первым делом, первым делом самолеты…» — мурлыкал Игорь, подтягивая привязные ремни.

Только на самолетах «Су–24» осталась анахроничная «сбруя» для летчиков, когда систему привязных ремней надевали на земле, а в кабине фиксировали свободные концы ремней в специальных замках. Но на земле такую «сбрую» сильно не затянешь, потому что потом ходить нормально не сможешь, а в кабине лишняя слабина становилась попросту опасной.

— Ну, ничего, вот пересядем на «Тридцатьчетверочку», там комфорт — как в отеле «Хилтон»! И катапультные кресла со встроенными массажерами, и микроволновка на борту, и даже туалет, — продолжал балагурить летчик.

Освоить новейший истребитель — бомбардировщик «Су–34» было заветной мечтой Игоря Орлова. И действительно, недавно поступившие на вооружение в Липецк и Воронеж ударные самолеты поражали воображение своими уникальными боевыми возможностями. По маневренности «Су–34» не уступал знаменитому «Фланкеру» — «Су–27», и это при взлетной массе в сорок тонн! На борту русский ударный самолет нового поколения мог нести практически всю номенклатуру управляемого вооружения класса «воздух — воздух» и «воздух — поверхность»: ракеты, корректируемые бомбы, кассетные боеприпасы. Бортовой прицельно — навигационный комплекс «Су–34» мог одновременно обстреливать четыре высокозащищенные наземные цели и до шести воздушных! Не самолет, а мечта пилота!

За разговорами летчик и штурман перещелкивали тумблеры, прогоняли самотест систем, готовили сложный крылатый организм сверхзвукового бомбардировщика — разведчика к старту. Летчик окинул взглядом приборную доску: зеленый, зеленый… везде зеленый.

— Прибой, я 571–й, карту выполнил, разрешите запуск, — Игоря Орлова словно подменили, как только дело касалось полетов, все остроты оставались на земле. Они отсекались мягко опускающимися створками фонаря кабины, так же, как и привычный шум родного аэродрома.

— «Пятьсот семьдесят первому» запуск разрешаю.

— Вас понял, запускаюсь.

Взревели два турбореактивных двигателя АЛ–21–Ф — ЗА, бело — фиолетовые факелы вырвались из сопел, самолет присел, удерживаемый зажатыми колодками тормозов, словно беркут, готовящийся сорваться со скалы. Через секунду беркут расправил крылья, консоли крыльев изменяемой геометрии поползли вперед, на угол шестьдесят девять градусов.

— Разрешите исполнительный?

— Пятьсот семьдесят первому — исполнительный.

— «Прибой», разрешите взлет?

— Взлет разрешаю. Ветер по полосе боковой, правый борт три метра в секунду. После взлета — отход курсом двести десять.

— Вас понял, условия принял. Взлетаю.

Яростное форсажное пламя разогнало фронтовой

бомбардировщик по полосе и вознесло его в небо в реве и грохоте турбореактивных двигателей.

— Я — 571–й, взлет произвел, в наборе до пяти на курсе двести десять.

Утреннее солнце играло лучами на остеклении кабин и острых кромках крыльев русского бомбардировщика с изменяемой геометрией крыла. Белые пушистые следы инверсии отмечали его путь в небе. Консоли поползли назад, переходя на сверхзвуковой режим, воздух спрессовался в мгновенном скачке уплотнения. А беззаботные отдыхающие на пляжах услышали раскат рукотворного грома, когда «Су–24М» перешел звуковой барьер.

На секунду панель станции радиоэлектронной разведки зажглась желтым и оранжевым — это говорило о том, что бомбардировщик облучается наземным локатором.

Игорь отклонил ручку управления от себя, и бомбардировщик, мчащийся со скоростью более полутора тысяч километров в час, послушно наклонил нос, Увенчанный штангой ПВД¹ и антеннами. Резко спикировав, «Су–24МР» пошел, низко прижимаясь к горам в режиме огибания рельефа местности. Тревожные

¹ ПВД — приемник воздушного давления.

индикаторы на панели станции РЭБ¹ погасли, украинские локаторы потеряли скоростной воздушный объект из виду.

На полной скорости и с приличными кренами сверхзвуковой бомбардировщик совершал рискованный полет. Летчик и штурман напряженно следили за полетом, контролируя все параметры, и были готовы в любой момент взять управление на себя, но бортовой прицельно — навигационный комплекс работал безошибочно и уверенно вел ударную крылатую машину строго по намеченному маршруту.

Горы оборвались круто к берегу, и взору летчиков внезапно открылось лазурное, золотящееся под ласковыми лучами солнца море. Единственное, что портило идиллию, — несколько кораблей вдали под звездно — полосатыми флагами и красными полотнищами со звездой и полумесяцем. Они находились совсем близко от территориальных вод Украины и более того — в воздухе находилось сразу несколько вертолетов SH–60 «Си Хоук». При этом было видно, что на внешних узлах подвески морских винтокрылых машин находятся контейнеры радиоэлектронной борьбы, слишком уж отличающиеся, например, от подвесных топливных баков своей конфигурацией. Все это очень четко фиксировала бортовая лазерно — телевизионная прицельная станция «Кайра–24», хоть до кораблей и было еще несколько десятков километров.

Капитан Орлов еще более снизился, и теперь «Су–24МР» мчался почти что над гребнями волн. Вода позади него вскипала от мощных вихрей турбулентной спутной струи. Лицо летчика под кислородной маской и забралом светофильтров было сосредоточенным: короткими, рассчитанными до миллиметра движениями он управлял ударным самолетом, пилотируя его на грани возможного. Сейчас малейшая неточ—¹ РЭБ — радиоэлектронная борьба.

ность, малейшая ошибка неминуемо могла привести к гибели.

— Минута до цели, — штурман — оператор старший лейтенант Иван Луговой сверился с показаниями навигационно — пилотажного комплекса.

— Понял. Проверка аппаратуры.

Штурман пробежался пальцами по тумблерам и кнопкам, на контрольных панелях зажглись зеленые огоньки.

— К работе готов. Доворот влево десять.

— Понял, доворот влево десять, — капитан Орлов отклонил ручку управления влево и двинул левую педаль. «Су–24МР» накренился в развороте. — На боевом, работаю.

С ревом и грохотом русский бомбардировщик — разведчик «Су–24МР» пронесся над американскими и турецкими кораблями. Благодаря сложному маршруту, полету над Крымскими горами с огибанием рельефа местности и сверхмалой высотой подхода к цели в сочетании со сверхзвуковой скоростью «Су–24МР» появился над кораблями НАТО совершенно неожиданно. Уже когда русский бомбардировщик оставил корабли «вероятного противника» далеко за высоким акульим хвостом вертикального оперения, вслед ему развернулись зенитные пушки и направляющие ра — кег. «Вулканы» грозно прокрутили блоки стволов, но русских летчиков этим не запугаешь.

Капитан Игорь Орлов об одном только пожалел: что у него на подвеске контейнеры с разведывательной аппаратурой, а не противокорабельные управляемые ракеты Х–31А. В этом случае корабли были бы уже атакованы, а головной эсминец однозначно потоплен. Хваленая система «ИДЖИС» хоть и предупредила корабельные боевые расчеты, но те все же запоздали с принятием решений. Так русские воздушные бойцы в очередной раз переиграли бездушную американскую технику.

— Штурман, все зафиксировал?

— Так точно, — довольно пробурчал в кислородную маску Иван Луговой. Несмотря на то что скорость «Су–24МР» при пролете над кораблями НАТО составляла более полутора тысяч километров в час, разведывательная аппаратура нового поколения уже зафиксировала все, «что положено».

— Я — 571–й, цель обнаружена и разведана. Выполняю повторный заход.

Русский бомбардировщик накренился в широком развороте, отойдя на значительное расстояние от корабельной группировки НАТО. Игорь Орлов планировал выполнить еще несколько заходов на корабельный ордер, чтобы потрепать «янкесам» и туркам нервы, а заодно и уточнить полученные разведданные. Он справедливо полагал, что такой прямолинейный разведывательный полет русского бомбардировщика активизирует зенитные корабельные комплексы, а записать их рабочие параметры было бы большой удачей.

— Командир, у нас гости, — предупредил штурман — оператор.

— Понял, наблюдаю.

Со стороны солнца, прячась в его лучах, к ним подлетела пара истребителей «МиГ–29» с сине — желтыми кругами на крыльях и золотыми трезубцами на двойном вертикальном оперении. «Горбатый «МиГ» серии 9–13 шел в сопровождении «спарки» «МиГ–29УБ». Оба истребителя пристроились по бокам русского «Су–24МР» и покачали крыльями, продемонстрировав подвесные баки и ракеты ближнего боя на пилонах.

Игорь продолжал вести бомбардировщик прежним курсом, а украинские истребители сопровождали его, впрочем, не делая никаких попыток пересечь его курс или еще как — нибудь помешать русскому военному самолету. И только когда «Су–24МР» лег на боевой курс, украинские «миги» резким отворотом ушли в сторону.

— Я — 571–й, выполняю повторный заход. На боевом.

— Аппаратура работает нормально, — доложил штурман — оператор.

Теперь пролет над американскими и турецкими кораблями русский «Су–24МР» выполнял на гораздо меньшей скорости, поэтому и данные, полученные разведывательной аппаратурой в подвесных контейнерах, оказались более точными.

— Разворот вправо пятьдесят.

— Выполняю.

Внезапно накренившуюся в пологом развороте крылатую машину потряс сильный удар. Первая мысль — американцы запустили по самолету зенитную ракету! Но предупреждения об облучении не было, да и летчики не заметили дымного хвоста от пуска. А между тем захлебнулся и остановился левый двигатель, бомбардировщик потяжелел, стал плохо слушаться рулей, его все больше стало затягивать в крен. Стрелка указателя оборотов, тахометра, поврежденного двигателя стремительно упала к нулю. На приборной панели зажгись зловещие красные и желтые аварийные индикаторы. «Отказ левого двигателя. Пожар. Отказ системы управления», — бесстрастно вещал речевой информатор.

Экипаж отчаянно боролся за жизнь своей крылатой машины. Штурман врубил систему пожаротушения, и из специальных форсунок в поврежденный двигатель хлынула пена. Одну за другой он переключал основные самолетные системы на дублирующие. А в это время Игорь Орлов отчаянно пытался «вытянуть» бомбардировщик из гибельного крена. У него ничего не получалось, «Су–24МР» перестал слушаться управления.

На принятие решения оставались доли секунды.

— Я — 571–й, пожар в двигателе, отказ системы управления. Катапультируюсь! Квадрат 12–47, прием всем, кто меня слышит!

А самолет уже был неуправляем, грозя каждую секунду свалиться в штопор.

— Штурман, приготовиться к катапультированию!

— Есть!

— Пошел!!!

Полыхнули пиропатроны, грохнул на мгновение взрыв, унося из погибающего самолета по пути спасения катапультное кресло вместе с доверившимся его объятиям хрупким человеком.

Ну, теперь и самому пора.

Ноги убрать с педалей, поставить на подножки кресла. Спину держать прямо, иначе двадцатикратная перегрузка сломает позвоночный столб, словно спичку. Захлопнуть откинутый перед этим щиток светофильтров. Руки рефлекторно обхватывают красные держки стреляющего устройства катапульты, большие пальцы отжимают тугие клавиши предохранителей — рывок!

За сотые, и даже тысячные доли секунды до того, как сработает стреляющее устройство катапульты, выполняется целый ряд процессов, гарантирующих безопасное покидание самолета и спасение летчика. Во — первых, специальные заряды подрывают все секретные приборы и системы, так сказать, «с гарантией». Во — вторых, специальный гироскопический прибор «запоминает» и записывает текущую высоту, скорость и пространственное положение самолета по отношению к горизонту. Пиропатроны вышибают створку люка. Опускаются на кресле специальные разбрасыватели рук и ног, фиксируя тело спасаемого «летуна». А потом уж под сиденьем катапульты срабатывает стреляющее устройство, вышвыривая катапультируемое кресло К — ЗбДМ в небо.

Но и это еще не все. Попадая в поток, кресло не начинает вертеться волчком — этому препятствуют выпускаемые автоматически стабилизирующие штанги небольшими парашютиками, которые выходят по бокам от заголовника. Гироскопический прибор, «запомнивший» летные параметры при покидании аварийного «борта», ориентирует кресло строго вертикально по отношению к горизонту. Если высота мала, включаются дополнительные пороховые ускорители, уводя катапультное кресло со спасаемым в нем летчиком на безопасную высоту для раскрытия парашюта. Распускается купол, уложенный в заголовнике кресла, и пилот приземляется уже самостоятельно.

Но и это еще не все, волшебное кресло и на земле или на воде сослужит спасенному летчику добрую службу. Ведь под сиденьем находится герметичный контейнер с НАЗ — носимым аварийным запасом. Там — надувная лодка, аптечка, еда, вода, сигнальные ракеты, дымовые шашки, набор для выживания. И самое главное — аварийная станция «Комар–2М», которая в автоматическом режиме будет передавать координаты места падения и сигнал SOS.

* * *

Вскарабкавшись со второй попытки на свою оранжевую надувную лодку, Игорь Орлов перекрестился — жив! Теперь, пошарив взглядом по водной глади, увидел метрах в двухстах еще одну оранжевую лодку.

— Ваня!!! Лугово — о–ой!!! — вне себя заорал летчик.

Из другой лодки тоже послышались крики, значит,

штурман жив. Игорь достал небольшое пластиковое весло и погреб навстречу другу.

— Ты как, живой? — спросил летчик своего друга, когда расстояние между лодками сократилось до нескольких метров.

— Да, я в порядке. А ты?

— Норма, — коротко кивнул Игорь Орлов. — Как Думаешь, что с самолетом случилось?

— Наверное, птица, — пожал плечами Иван Луговой.

— Да, вполне вероятно — чайка какая — нибудь. Они ведь часто кружат возле кораблей, подъедаются отбросами с камбуза. И до берега сравнительно недалеко…

— Как думаешь, нас уже ищут?

— Конечно, только вот найдут ли… — Игорь Орлов с тревогой посмотрел на низкие облака, стремительно заволакивающие небо. Поднялся ветер.

Ласковое, лазурное и солнечное Черное море, каким привыкли видеть его туристы, на самом деле было очень коварным. Сильные и беспощадные штормы здесь начинались внезапно, так же внезапно и заканчивались, оставляя после себя разбитые и потрепанные непогодой суда.

— Слушай, шторм надвигается, может, давай свяжем тросом обе наши лодки, чтоб не унесло.

— К черту все это, давай лучше перебирайся в мою лодку, вместе и бедовать веселее.

— Ну, хорошо, был у нас на двоих один самолет, а

теперь — стала одна лодка…

* * *

В штабе Черноморского флота командующий распекал по телефону своих подчиненных.

— Что значит «поиск результатов не дал»?! Да я знаю, что там сейчас шторм! Что синоптики говорят? До вечера… Все равно направить в район падения бомбардировщика все наличные средства. Все, выполнить и доложить!

А между тем с американских и турецких кораблей прекрасно видели падение русского бомбардировщика и ничего не предприняли. Более того, экипажи висевших в воздухе палубных вертолетов с эсминца и фрегатов даже не пришли на помощь катапультировавшимся летчикам!

— Разрешите, товарищ адмирал? — на пороге кабинета стоял заместитель командующего Черноморским флотом по авиации генерал — майор Василий Андреев.

— Заходи. Что у тебя?

— Как только закончится шторм, подниму все, что летает: гидросамолеты «Бе–12», вертолеты, патрульные «Ан–26». И еще, из Таганрога вылетели два гидросамолета «Бе–200» и экраноплан «Спасатель».

— Ясно.

АНТК Бериева, расположенный в Таганрогском заливе, являлся ведущим предприятием по созданию гидросамолетов, а теперь им передали и тематику, связанную с экранопланами. И вот теперь и экраноплан — спасатель, созданный на базе ударного ракетного корабля — самолета «Лунь», и спасательные гидросамолеты «Бе–200» принимают «боевое крещение».

* * *

Вымокшие до нитки под проливным дождем, обессиленные буйством непогоды летчики потерпевшего аварию русского бомбардировщика сидели в своей лодчонке. Неумолимая стихия играла ими, словно ребенок, — бумажным корабликом. Но, слава богу, море постепенно успокоилось, правда, теперь возникли очередные сложности — наступала ночь, а шторм далеко отнес спасательную лодку с летчиками от первоначального места приводнения. Несколько раз Игорь Орлов и Иван Луговой слышали шум двигателей пролетающих самолетов. «Потерпевшие кораблекрушение», как выразился Иван, зажигали пирофакелы, пускали в небо сигнальные ракеты, но все зря, их не видели. Оставалось только ждать утра…

Внезапно вода примерно в полусотне метров от спасательной лодки забурлила, и на поверхности показалась сначала рубка, а потом и корпус подводной лодки, всплывшей для подзарядки аккумуляторов.

Летчики на спасательной лодке заорали во всю глотку и запустили в темное небо целую россыпь сигнальных ракет. На верху темной рубки замигал огонек сигнального фонаря — их заметили. Вскоре раздалось приглушенное тарахтенье лодочного мотора, а темноту прорезали острые лучи света мощных фонарей. Они скользнули по воде и уперлись в оранжевую спасательную лодочку.

— Кто такие?

— Капитан Орлов, лейтенант Луговой! — представились оба «робинзона». — Мы — летчики отдельной ударной эскадрильи ВВС Черноморского флота России. Наш самолет потерпел аварию после столкновения с птицей.

— Самочувствие как, «летуны»? Медпомощь требуется?

— Никак нет, мы в порядке.

— Вас что, штормом отнесло? Здесь расстояние до берега приличное.

— Так точно. Примерно после полудня шторм начался, потрепало нас хорошо.

— Ясно, перебирайтесь к нам в лодку, доставим вас на субмарину.

На подлодке катапультировавшихся, переживших штормовую ночь летчиков накормили, напоили горячим сладким чаем и уложили в лазарете, предоставив заботе корабельного врача — старшего лейтенанта Сергея Горячева.

А капитан 2–го ранга Александр Сватов приказал отправить срочную шифрограмму в штаб Черноморского флота о том, что катапультировавшиеся

летчики обнаружены и спасены.

* * *

— Ну, что, мои подводники опередили твоих «летунов», — весело, несмотря на почти сутки без сна, спросил командующий дивизионом подводных лодок у заместителя командующего флотом по авиации.

— Да уж, — усмехнулся офицер — летчик. — «Тихо пришли — тихо ушли». Ладно, пошли на доклад к командующему.

Белые стены госпитальных палат, белые халаты врачей, даже крахмально — белые скатерти в столовой уже изрядно надоели Игорю Орлову. Молодой организм быстро оправился от шока, вызванного катапультированием. После того как стало ясно, что жизни летчиков ничего не угрожает, их преимущественно «мариновали» на всевозможных медицинских тестах, заставив поневоле вспомнить времена поступления в летное училище и царивший там строгий медицинский отбор. Теперь летчик жаждал только одного — как можно скорее выписаться из госпиталя.

Но было во всем этом и одно очень важное но — врачебно — летная комиссия. Строгие и придирчивые врачи BЛK давали или не давали добро на продолжение летной деятельности. Вот почему стоящий перед белой дверью с табличкой «ВЛК» капитан Орлов сильно волновался. Несколько минут назад туда вошел старший лейтенант Луговой, и теперь к волнению за собственную летную судьбу примешивались и переживания за друга.

Наконец дверь открылась, и показался сияющий Луговой с медицинской карточкой и обходным листом в руках.

— Ну как, Ваня?

— «Годен без ограничений»! — широко улыбнулся штурман — оператор.

— Капитан Орлов! — прочитала по списку следующую фамилию медсестра. — Входите.

— Ну, ни пуха, командир. Я подожду.

— К черту!

Игорь Орлов переходил от одного специалиста к Другому, они прослушивали и простукивали бодрый организм летчика, внимательно вчитывались в неразборчивый почерк своих коллег и какие — то одним им известные знаки, сами что — то записывали в соответствующие графы.

Неожиданная заминка вышла возле невропатолога. Прочитав скупые строчки анамнеза в карточке и сверившись с результатами тестов, нахмурился.

— Молодой человек, мне неприятно вам это говорить… Но здесь указаны серьезные изменения кровообращения головного мозга. Большие перегрузки в этом случае могут привести к кровоизлиянию в мозг, потере зрения, параличу и даже смерти. Вам запрещено летать на сверхзвуковых самолетах с большими перегрузками.

— Нет, доктор… Это какая — то ошибка… — перед Игорем померк белый свет.

— Я очень понимаю вас и сожалею. Но вы можете продолжить службу либо на вертолетах, либо на винтовых самолетах. Или же как офицер боевого управления, — вердикт врача был безжалостен и окончателен.

Игорь не помнил, как дошел до двери, войдя в которую потерял крылья.

— Ну, что, командир?

— Приземлили меня, Ваня… — горько ответил Игорь, — не видать мне теперь «тридцатьчетверочки»…

* * *

Вернувшись в родную эскадрилью, Игорь не хотел ни с кем разговаривать, да и видеть никого не хотел. Сейчас для летчиков «Су–24М» была самая работа, а он был вынужден оставаться на земле, провожая тоскливым взглядом взлетающие сверхзвуковые бомбардировщики. Командир эскадрильи, узнав о случившемся, выхлопотал капитану Орлову недельный отпуск. Кто — то из сослуживцев предложил Игорю напиться — а смысл?.. Пьяный или трезвый, капитан все думал об одном и том же… Не увидеть ему теперь неба и моря и не выдать в эфир: «Пуск произвел, ракета пошла! Отворот!»

Была даже такая мысль: сесть в старенький, видавший виды «кукурузник» «Ан–2» и уйти в последнее пике… Но Игорь отмел эту мысль как недостойную мужчины и офицера.

Одиночество капитана Орлова неожиданно развеял командир эскадрильи.

— Игорь, тут я узнавал, сейчас отбирают молодых летчиков, преимущественно с опытом, в «контору» Бериева. Может, ты тоже рапорт напишешь?

— И что, всю оставшуюся жизнь на гидросамолетах летать?..

— Ну, почему же на гидросамолетах. У АНТК Бериева сейчас появилась новая и очень интересная тематика… Боевая, ударная… Пиши рапорт, дурья башка! Потом мне еще коньяк выставишь.

Глава 7

«МЫ В ОТВЕТЕ ЗА ТЕХ, КОГО ПРИРУЧИЛИ…»

Подводная лодка «Севастополь» вернулась в базу, и всем офицерам и матросам была вынесена личная благодарность командующего Черноморским флотом России и благодарность командующего ВМФ России за личное мужество и профессиональные действия в условиях, максимально приближенных к боевым, а также за спасение летчиков.

Благодарности от высокого флотского начальства потом отметили в узком кругу, на родной подводной лодке, под жареную поросятинку и другие деликатесы. «Хозяин кают — компании», старший помощник Юрий Бессмертный, выставил пару бутылок настоящего армянского коньяка, припасенных как раз ради такого случая.

Ну, а после всех торжеств продолжилась рутина. По прибытии лодки в базу нужно было заполнить массу официальных бумаг. Юрий Бессмертный в шут — Жаловался, что на подлодке нужно ввести еще одну должность — «заместитель старпома по бюрократической работе». Командир подводной лодки и вообще сказал, что подумает о создании новой боевой части — бюрократической. А пока львиную долю всей «писанины» выполнял именно старпом.

Юрий торопился сдать всю документацию и обеспечить порядок, чтобы поскорее встретиться с Кариной. Даже в открытом море, в боевом походе он помнил о ней. Слова «родной берег» теперь приобрели для него новый, более конкретный смысл, теперь офицер хотел возвращаться не просто в базу, но к близкому человеку, который его ждет. Правда, их отношения развивались довольно сложно и неоднозначно.

Наконец, покончив с бумажно — хозяйственной рутиной, капитан — лейтенант Юрий Бессмертный с чистой совестью шагнул за ворота части.

* * *

… Карина на звонки не отвечала. «Странно, — огорченно подумал Юра, — ведь договаривались созвониться». Переложив из руки в руку небольшой полиэтиленовый пакет с книжкой внутри, он пошел дальше. Ну, да ладно, из — за одного несостоявшегося телефонного звонка Юра не хотел отказывать себе в удовольствии просто отдохнуть, пройтись по Приморскому бульвару, выпить квасу, поглазеть на девушек.

Подойдя к парапету на набережной, старпом поневоле устремил взгляд в море, потом скользнул глазами по бухте, туда, где стояла его подводная лодка. Потом тряхнул головой и решил все же отвлечься и поехать туда, куда приходил для того, чтобы успокоиться, подумать в тишине о важном. Сейчас был как раз именно тот случай.

Рейсовый микроавтобус, «топик», как его называли севастопольцы, затормозил у остановки «Сапун — гора». Капитан — лейтенант Юрий Бессмертный по аллее

прошел к мемориальному комплексу. Остановился на мгновение, обнажил голову, положив фуражку по уставу на левую руку, перекрестился на храм — часовню Георгия Победоносца.

Со всех сторон капитан — лейтенанта Российского флота окружала история. История, живая подлинным героизмом тех, кто защищал Севастополь в 1941–м, и тех, кто освобождал его в мае сорок четвертого. Суровые орудия линкоров и крейсеров, массивные противотанковые самоходки и легендарные «тридцатьчетверки» сейчас были отражением той мощи и силы, которая сокрушила нацистские полчища. Здесь, в Севастополе, в числе прочих известных и неизвестных героев сражался в огневом сорок первом и дед Юрия Бессмертного, морской пехотинец, старшина второй статьи Георгий Прокофьевич Бессмертный.

Приходя сюда, Юрий Бессмертный как будто представал перед суровым взором тех, кто положил жизнь свою за други своя и тем спас нынешние поколения от ужасов той войны. Здесь он бывал, когда нужно было обдумать самые важные решения в своей жизни.

Одним из таких решений стали его отношения с Кариной. Ему нравилась эта девушка не только своей красотой, но и умом, тонкой иронией и своей целеустремленностью. Она одна воспитывала сына и не унывала, и не жаловалась на судьбу, как сделали бы Другие, а сама добивалась всего.

Сын… Все дело было в нем. Юра не знал, как быть, сможет ли он стать для него достойным отцом, да и захочет ли мальчишка быть с неродным человеком. Да и Карина в этом вопросе проявляла известную осторожность. Юрий как — то первым спросил, когда она познакомит его с сыном. Но девушка деликатно ушла от ответа и больше к этой теме не возвращалась. Но Рано или поздно нужно было расставить точки над i, офицеру хотелось большего, чем их нынешние отношения. Но хотела ли этого Карина?..

Юрий Бессмертный тяжело вздохнул. Перед ним

расстилалась залитая солнцем Балаклавская долина, но на душе было пасмурно.

— Ой, смотри, мама, военный! А он нас сфотографирует?

Юрий обернулся, напротив него стояла Карина с сыном. Мальчуган лет восьми, как две капли воды похожий на маму, держал в руках фотоаппарат. Молодая женщина выглядела растерянной. Она совсем не ожидала увидеть здесь Юрия. Да и сам офицер — подводник оказался не готов к такой неожиданности. Однако он быстро справился с волнением. «Ты хотел сына — вот он, и теперь держи марку, не ударь в грязь лицом», — сказал себе Юрий Бессмертный.

— Да, давай фотоаппарат и скажи маме, чтобы она улыбнулась.

— Мам, улыбнись, дядя просит.

Юра отщелкал несколько кадров и вернул цифровую «мыльницу».

Карина обняла сына и заглянула прямо в глаза Юре.

— Ты хотел, чтобы я познакомила тебя с сыном. Знакомься, это Вова.

— Очень приятно, — офицер протянул руку, которую пацан неожиданно крепко пожал. — Меня зовут Юрий, дядя Юра.

— А вы тот самый мамин друг, да? Она говорила, вы моряк?

— Да, моряк — подводник.

— Ух, ты! А вы мне подводную лодку покажете?

— Постараюсь, если командир разрешит, — улыбнулся Юрий Бессмертный. — Вова, а я тебе подарок привез. Мне твоя мама сказала, что тебе нравятся книжки про войну.

Юра достал из пакета большую красочную книгу, называлась она «Маленький солдат», это был сборник рассказов детских писателей о войне, переизданный в новой, красочной серии. Юра и сам вырос на таких книгах, и теперь хотел, чтобы и Вовка знал и помнил о подвиге тех, кто сражался за мир с «коричневой чумой» и победил ее.

— Какая книжка интересная! Спасибо, дядь Юра, мы ее обязательно с мамой прочитаем, — мальчуган спрятал книгу обратно в пакет. — Мам, а мам, можно, я пока погуляю?

— Да, сынок, иди, только осторожно.

Вовка умчался лазить по окопам, где были расставлены старые немецкие пушки, а между Кариной и Юрием повисла неловкая тишина. И первым ее нарушил офицер:

— У тебя замечательный сын, Карина. И такой взрослый.

— Да, взрослый… Слишком взрослый для первоклашки, — грустно улыбнулась Карина. — Я ведь сама его воспитываю, да еще мама помогает. И он видит, как нам тяжело…

— Карина… — Юра обнял девушку, в горле вдруг запершило.

— Ты хоть понимаешь, какую ношу взваливаешь на себя? — очень тихо и очень серьезно спросила хрупкая и совсем еще молодая женщина, которая, тем не менее, пережила многое.

— Да. Я не хочу сейчас давать обещаний, но я буду очень стараться… Знаешь, Карина, нас с матерью отец бросил, когда мне исполнился год. И может, я не знаю, что и как нужно делать, но зато я знаю, как поступать не нужно.

Карина ничего не ответила, только отстранилась и, щелкнув несколько раз зажигалкой, закурила. Некоторое время они стояли молча, наблюдая, как Вовка носится среди траншей на бывших немецких оборонительных позициях, превращенных теперь в часть музейной экспозиции.

Тонкая сигарета дотлела до фильтра.

— Карина, я с самого начала, как только ты мне сказала, что у тебя есть сын, я тебя в одиночку и не воспринимал.

— И именно поэтому я и была с тобой, — улыбнулась девушка, чуть приподняв тонкую бровь. — Ты — настоящий мужчина и офицер.

— А ты у меня самая замечательная, Каринка, — Юра обнял и стал целовать девушку, на душе у него было легко — он принял самое главное в жизни решение.

* * *

Но, вернувшись на службу, Юрий Бессмертный понял, что снова Карину и Вовку он увидит нескоро. Дел на подлодке было невпроворот — получили новое секретное оборудование и теперь нужно было его осваивать. Особенно голова болела у старпома и команды боевой части связи и радиотехнических средств. На вооружении подводной лодки «Севастополь» поступил уникальный малогабаритный «беспилотник». Он был выполнен в габаритах 533–миллиметровой торпеды. Запускаясь из — под воды из торпедного аппарата, миниатюрный самолетик под названием «Буревестник» автоматически расправлял крылья и запускал небольшой движок. Малозаметный беспилотный разведчик мог часами парить в поднебесье, «высматривая» добычу высокочувствительными оптоэлектронными камерами дневного и ночного видения. Кроме того, у него в наличии была малогабаритная магнитная поисковая станция и лазерный дальномер. Причем вся информация отображалась в режиме реального времени на многофункциональном экране модуля дистанционного управления пилота — оператора.

Он мог не только обнаруживать и следить на большом удалении за крупными надводными силами противника, находить затаившиеся в глубине субмарины с помощью высокочувствительных магнитометров и другой аппаратуры, но и корректировать стрельбу, выполнять загоризонтное целеуказание и радиоретрансляцию.

При этом самолетик имел модульную конструкцию и пять основных комплектов разведывательной аппаратуры, которая устанавливалась в отсеке полезной нагрузки. Оружие «Буревестник» не нес, но разведывательная информация, которая оперативно добывалась с его помощью, была просто бесценна.

Тренировки проводили ради сокращения времени и соблюдения режима секретности у пирса, в море не выходили. Запуск «беспилотника» через торпедный аппарат выполняли условно, а полетные задания моделировались прямо на пульте дистанционного управления пилота — оператора, превращенного с помощью соответствующих компьютерных программ в виртуальный симулятор.

Учились быстро, потому что нерадивых по уверению старпома Бессмертного ждали тренировки на время по аварийному выходу через торпедный аппарат и еще великое множество увлекательных аттракционов. Старпом умел быть убедительным, когда дело касалось боевой подготовки.

Правда, за освоение новой техники пришлось заплатить тем, что у человека, а в особенности у военного, всегда в цене, — временем. Да к тому же еще и начальство торопило, и никаких тут возражений — «выполнить и доложить»! Признаться, молодым офицерам такие темпы боевой подготовки были в новинку, они привыкли, что аврал объявляется либо перед крупными учениями, либо перед инспекторской проверкой большого начальства. Ну, а те, кто постарше, с ностальгией вспоминали такую же суету, когда Пятая оперативная эскадра Черноморского флота СССР, неофициально именуемая «Средиземной», держала на коротком поводке американские атомные авианосцы и подводные лодки в Адриатике.

Юрий Бессмертный уже и ворчать начал, чего за ним отродясь не бывало, ну никакой тебе личной Жизни. И хоть ворчал он в шутку, командир подлодки осадил своего старпома: «Юрий Леонидович, радуйтесь, что на вашу долю выпадает столько боевой работы и учебы. Больше опыта будет, когда…» Что «когда капитан второго ранга Александр Сватов не договорил, только неопределенно махнул рукой на недоуменный взгляд своего старшего офицера.

Глава 8 О ГЕРОИЗМЕ И ПОДЛОСТИ

Юрий Бессмертный вместе с Кариной и Вовкой гуляли по Алупкинскому парку. Тенистые аллеи манили прохладой, величаво плыли по зеркальной поверхности прудов черные и белые лебеди, все здесь дышало покоем, которого так не хватало Юрию на подводной лодке. А рядом с ним сейчас были самые дорогие ему люди, с которыми он просто отдыхал душой. «Выполнив и доложив», капитан — лейтенант Бессмертный, наведя порядок на лодке, убыл на выходные.

Услышав в телефонной трубке голос Карины, он почувствовал, как ему не хватало этой удивительной женщины. После недолгого разговора, в основном состоявшего из комплиментов капитан — лейтенанта, они договорились вместе поехать погулять. Юра взял на выходные у знакомого офицера — штабиста белую «Шкоду — октавию» и подкатил прямо к подъезду дома, где жила Карина, приятно удивив девушку. Он галантно распахнул перед ней переднюю дверцу, Вовка забрался на заднее сиденье, и они поехали.

Утро прошло в созерцании красот великолепного парка, обязательной кормежке лебедей припасенной булкой. Пока Вовка носился по аллеям, Юрий и Карина сидели, обнявшись, на лавочке и просто говорили ни о чем. Как редко выпадали капитан — лейтенанту Бессмертному такие вот счастливые минуты…

Внезапно прибежал Вова, он был чем — то сильно напуган. Карина, видя это, обняла сына.

— Что случилось?

— Дядь Юра, там пацаны взрослые дерутся, вдвоем на одного! — схватил его за руку перепуганный Вова.

Юрий Бессмертный, увлекаемый мальчуганом, свернул на боковую аллею. Там и действительно двое высоких накачанных лбов избивали смуглого паренька лет шестнадцати. Один из обидчиков подхватил с земли обломок сухой ветки и обрушил удар на спину смуглого парня.

— Прекратить драку! — резкий командирский окрик старпома перекрыл поток грязных ругательств, которые изрыгали два великовозрастных дебила.

— Да пошел ты! — один из них замахнулся палкой на моряка — подводника. Видимо, алкоголь, или что они там употребляли, окончательно лишил его рассудка.

Юрий Бессмертный среагировал мгновенно, как учил его инструктор еще в училище на тактико — специальной подготовке. Офицер взял противника на прием, выбив у того палку и вывернув обидчику руку, ткнул рожей в асфальт. Второй ринулся на Бессмертного, но напоролся на быстрый, почти незаметный удар ногой в живот и, всхлипнув, сложился пополам.

— Какого хрена вы его избивали?! Чем вам паренек не угодил?!

— Он нам пройти мешал… — начал было тот, который едва оклемался от удара ногой в живот. Он с трудом, но принял вертикальное положение пропитого тела.

— Ты… — Юрий Бессмертный едва удержался от ругательства, вспомнив, что рядом восьмилетний мальчуган — Скинхед долбаный, пасть заткни! Ваши деды здесь кровь против фашистов проливали, а вы теперь их память поганите! — Не сдержавшись, офицер — подводник закатил обоим отморозкам по сокрушительной оплеухе. — Вон с глаз моих, иначе сейчас военный патруль вызову!

Решительные действия русского офицера и упоминание о патруле возымели действие, парочка ублюдков, хромая и держась за отбитые места, быстро скрылась из виду.

Юрий Бессмертный протянул руку юноше — татарину. Тот, проигнорировав помощь, самостоятельно поднялся, морщась от боли.

— Мне не нужна ваша помощь!

— Не дури, у тебя все лицо в крови, — капитан — лейтенант взял у Карины пачку влажных антисептических салфеток и стер кровь с лица юноши. — Так, кости вроде целы, но сотрясение ты получил хорошее. Обратись к врачу. Ты местный?

— Да, — ответил он насупившись. Я здесь в летнем кафе отцу помогаю. И… спасибо вам.

— Ну, пошли, отведем тебя к отцу.

Пожилой мужчина в белом фартуке только руками всплеснул, увидев своего сына в таком виде, да еще и в странной компании офицера Российского флота, молодой женщины и ее сына. Но быстро взял себя в руки, и лицо его осталось столь же непроницаемым, как обычно.

— Иляс, что опять случилось?

— Ничего, отец.

Юрий Бессмертный вкратце рассказал о случившемся.

— Иди домой, — сказал хозяин летнего кафе, выслушав невеселую историю.

На небольшой площадке под зонтами обедали немногочисленные посетители, и они стали невольными свидетелями разговора.

Отправив сына домой, хозяин маленького заведения вышел к невольным гостям.

— Прошу, присаживайтесь, вы спасли моего сына. И я хочу хоть немного отблагодарить вас за это. Что будете заказывать? — Хозяин кафе общался с посетителями без подобострастия, с чувством собственного достоинства — он просто искренне хотел проявить гостеприимство.

Юрий вместе с Кариной и сыном присели за столик, девушка углубилась в изучение поданного миловидной официанткой меню.

— Да, вы, русские, всегда нас ненавидели, — решил высказаться упитанный татарин средних лет, сидящий в компании рядом за столиком. Судя по массивной золотой цепочке и золотому же браслету часов, он был не последним человеком среди местных. Он видел и слышал все произошедшее и теперь явно пытался спровоцировать русского офицера.

— Ну, зачем же так категорично, — спокойно ответил Юрий Бессмертный, воздавая должное замечательному шашлыку. — Мы, русские, нормально относимся ко всем, если и к нам относятся с уважением. Бывают, правда, отморозки… Но они есть везде, и у нас, и у вас. Пора бы вам понять, что никто вас не притесняет. Понять это и начать строить нормальные отношения и с русскими, и с украинцами, а не спекулировать на собственном комплексе национальной неполноценности. Тем более что здесь есть замечательный пример того, как татарин может подняться над собственным зауженным националистическим мышлением и стать действительно героем своего отечества.

— А что это за пример, о ком это ты говоришь? — заинтересовался татарин.

— Здесь, в Алупкинском парке, установлен бюст Дважды Герою Советского Союза летчику Амет — Хану Султану. Он, кстати, родом отсюда. Во время Великой Отечественной войны он сбил лично тридцать три немецких самолета! А первую свою победу он одержал тараном немецкого бомбардировщика, после того как у его истребителя закончились патроны. После войны он работал летчиком — испытателем, а впоследствии получил звание Заслуженного летчика — испытате^ля СССР.

И, между прочим, он один из немногих в 1956 году подписал открытое письмо в ЦК КПУ с просьбой pea — билитировать крымских татар! Он везде в графе «национальность» писал — татарин! И не чурался своего происхождения, а делом доказывал, что он, прежде всего, достойный человек!

И погиб Амет — Хан Султан, как и подобает мужчине и воину! В очередном испытательном полете у бомбардировщика «Ту–16» отказали двигатели, тяжелый самолет падал прямо на город. Как командир, Амет — Хан принудительно катапультировал экипаж, а сам отвел уже неуправляемую машину от города. Сам катапультироваться он уже не успел…

Импровизированная и очень эмоциональная речь Юрия Бессмертного произвела сильное впечатление. На минуту на летней площадке кафе воцарилась тишина. Представительный татарин о чем — то пошептался с хозяином заведения, а потом ненадолго покинул столик.

Вернулся он с бутылкой дорогого коньяка и с пышным букетом цветов.

— Уважаемый! Разреши вручить тебе этот коньяк и цветы твоей женщине в знак признательности и уважения! Ты сто раз прав, мы не должны забывать, что нужно вести себя достойно.

— Спасибо. Любому народу есть, чем и кем гордиться, нужно лишь помнить и знать свою историю и не допускать «перекосов». И уж тем более избегать искусственно разжигаемой розни.

* * *

На Карину, да и на Вовку тоже, все произошедшее произвело сильное впечатление.

— А ты не только драться умеешь, но и можешь ответить и в словесной борьбе, — улыбнулась девушка.

Юрий только пожал плечами.

— Но я же прав, есть масса примеров того, как люди становились над национальностью, условностями. проявляя свои лучшие личные качества.

— И все же ты меня приятно удивил, — приподняла тонкую бровь Карина.

— И меня тоже! — вмешался в разговор Вовка. — Дядь Юра, а ты мне подводную лодку покажешь?

— Обязательно.

Глава 9 ПОЛЕТ «САПСАНА»

Не совсем обычный гидросамолет разгонялся по Таганрогскому заливу. Необычными были широкие, низко расположенные крылья и два двигателя по бокам в корме фюзеляжа, как у «Як–40». Над ними высоко взметался широкий киль с раздвоенным, по — чаячьи приподнятым горизонтальным оперением.

— Я Сапсан–1, прием. Изумруд, разрешите переход на крейсерский режим, — запросил командир экипажа диспетчерскую службу.

— Я Изумруд, переход на крейсерский режим разрешаю.

— Вас понял. — Игорь Орлов двинул рычаги управления двигателями вперед. — Экипаж, приготовиться к выходу на крейсерский режим. — Штурман?

— Готов, командир, — доложил Иван Луговой.

— Бортинженер?

— Все четыре двигателя работают нормально.

— Второй пилот?

— К работе готов.

— Начинаю разгон для достижения скорости экранного эффекта. Соблюдать режим полного радиомолчания, — приказал капитан Игорь Орлов и внутренне усмехнулся.

Кто бы мог подумать, какие крутые виражи уготованы ему судьбой?.. Такие виражи, что впору свалиться в штопор. Но он все же преодолел трудности и снова занял место в пилотском кресле, но теперь уже совершенно новой крылатой машины.

Рапорт капитан Игорь Орлов по совету комэска все же написал и перевелся в АНТК Бериева. Вместе с ним ушел и штурман — оператор Иван Луговой. Командир эскадрильи буквально с сердечной болью подписал рапорты о переводе обоим. Перспектива потерять одного из самых опытных и подготовленных штурманов — операторов его совсем не радовала. Но Луговой уперся: куда командир — туда и я!

Обоих летчиков, учитывая их высокий уровень подготовки, на новом месте сразу же привлекли к разработке новой тематики — боевых экранопланов. Сроки для переучивания, которое проходило здесь же, в Таганроге, были предельно сжатыми. Правда, летчикам, привыкшим к сверхзвуковым скоростям и сложным маневрам, программа переподготовки сложной не показалась. Хоть были и здесь свои тонкости.

Сейчас экранолет — ракетоносец направлялся на полигон Песчаная балка под Феодосией для проведения стрельб главным ударным комплексом. Испытания уникального аппарата проходили в режиме строжайшей секретности, фактически в условиях, максимально приближенных к боевым.

* * *

«Сапсан» на первый взгляд представлял собой гибрид тяжелого ракетного экраноплана «Лунь» и десантного «Орленка». Но лишь на первый взгляд. Оказалось, что наряду с монстрами наподобие «Луня» нужны и более компактные ударные машины. За основу нового экраноплана взяли уже достаточно давно, хоть и с большими перерывами, эксплуатировавшегося «Орленка». Вместо одного маршевого турбовинтового двигателя на корме установили две турбины по бокам фюзеляжа, а высоко на вертикальном хвостовом оперении поставили обтекатель РЛС управления ракетным огнем.

Три четверенных транспортно — пусковых контейнера для ракет установили в грузовом отсеке, благо его размеры, при длине 28 метров, ширине 3, 4 и высоте 4, 2 позволяли такую компоновку. Много возникло вопросов по поводу, какими именно ракетами оснащать перспективный экраноплан. Пуск «Москита» даже для его носителя, огромного экраноплана «Лунь», был чувствителен, а «Орленка» он попросту бы утопил. Да и не разместишь на нем много таких ракет. Хотели поставить перспективный ракетный комплекс «Клаб — Н», который уже был опробован на фрегатах ВМФ Индии. Но эта ракета оказалась все же достаточно сложной в освоении, а времени на доводку и перевооружение терять было нельзя. Поэтому остановились на улучшенной модификации простой, надежной и мощной противокорабельной крылатой ракеты Х–35М «Уран — М». На «Сапсане» удалось разместить двенадцать таких ракет. Три установки на четыре транспортно — пусковых контейнера, каждый в длину чуть более четырех метров устанавливались почти вертикально с фиксированным углом старта.

При перезарядке отстреленные связки ТПК просто вытаскивались краном или специально предусмотренными лебедками по направляющим, а взамен их устанавливались снаряженные. Каждая ракета находилась в герметичном транспортно — пусковом контейнере в инертной атмосфере, полностью снаряженная и готовая к немедленному использованию. Проверки всех ее параметров проводились с помощью электронного тестового модуля. Все это существенно упрощало процесс перезарядки и эксплуатации ударного комплекса перспективного экраноплана.

Главный ударный комплекс имел дальность стрельбы 130–150 километров, при этом запуск ракет мог производиться поодиночке, парами, по четыре или полным двенадцатиракетным залпом, при этом все

Ураны — М» выпускались менее чем за четверть минуты! Каждая ракета несла мощную фугасно — проникаю — щую боевую часть весом 145 килограммов. В полете ракеты обменивались информацией о целях, выбирая из корабельного ордера главную и селектируя помехи. Комбинированная инерциальная и активная радиолокационная системы наведения были дополнены тепловизионным каналом, что повысило помехозащищенность наведения. Кроме того, была предусмотрена возможность использования спутниковой навигации, что тоже существенно повышало точность применения ракетного комплекса.

Для защиты на ближних рубежах над кабиной экраноплана размещалась башня — турель с двумя крупнокалиберными четырехствольными пулеметами «ЯкБЮ–12,7» с темпом стрельбы 4500 выстрелов в минуту. Очередь биметаллических пуль со стальным и свинцовым сердечниками и дополнительным зажигательным составом могла запросто утопить катер, превратить в решето бронетранспортер или сбить самонаводящуюся ракету. Стрелковое вооружение турели дополняли две сдвоенные установки ПТУРС. Для поддержки десанта кроме этого были установлены и два автоматических гранатомета АГС–30 «Пламя».

«Сапсан», как и «Орленок», мог выполнять не только маловысотное скольжение, основанное на «эффекте экрана» но и обычный полет «по — самолетному» на высоте до четырех тысяч метров со скоростью более семисот километров в час. Поэтому в двух отсеках в корневой части крыльев для обороны от самолетов противника размещались ракеты Р–77 и Р–73 класса «воздух — воздух».

Бортовое радиоэлектронное оборудование экранолета представляло собой уникальный гибрид корабельных и авиационных прицельно — навигационных

комплексов. Автоматизация и новейшие ЭВМ с открытой архитектурой и элементами искусственного интеллекта позволили сократить экипаж до четырех человек по сравнению с «Орленком». Аппаратура постановки помех «Сапсана» включает в себя отстрели ваемые ложные цели, а также станции радиотехнической разведки и радиоэлектронного противодействия.

В целом экраноплан, а вернее экранолет «Сапсан», являлся уникальным в своем роде ударным комплексом, способным молниеносно атаковать крупные надводные и наземные цели и поддержать жалящим огнем пулеметов и залпами противотанковых ракет высадку десанта. Высокая скорость, возможность сочетать скоростное скольжение «эффекта экрана» и обычный полет, действовать одинаково эффективно над сушей и над морем делали экранолет «Сапсан» поистине неотразимым оружием. Он был не просто новой боевой машиной, родилась целая концепция боевого применения.

* * *

— Командир, фиксирую цель по пеленгу девяносто пять градусов. Цель надводная, одиночная скоростная идет на пятидесяти узлах, — сообщил штурман — оператор Иван Луговой. — Ответчик выдает «свой».

— Ясно. Это «Сивуч», сегодня он нас прикрывает. Готовь инфракрасную связь.

— Есть.

Ракетный катамаран на воздушной подушке проекта–1239 «Сивуч» не уступал по уникальности экранолету — ракетоносцу. Разработанный в 1987 году, он опередил по смелости конструкторских решений свое время минимум на полвека. Впервые в мире в СССР был создан малый ракетный корабль с такими уникальными характеристиками! При водоизмещении 850 тонн он нес восемь неотразимых в прямом и переносном смысле противокорабельных ракет ЗМ80 «Москит» и мог разгоняться на воздушной подушке до 53 узлов, а это — более 130 километров в час!

«Зефир», с которым предстояло работать экранолетчикам, был кораблем второй серии, имевшим неко^торые отличия от своих «прародителей» — «Самума»

и «Боры». Так, вместо зенитно — ракетного комплекса «Оса — МА–2» и двух шестиствольных 30–миллиметровых пушек АК–630М на носу и корме были установлены два боевых модуля «Кортик». Каждый — с двумя шестиствольными пушками и восемью пусковыми контейнерами зенитных управляемых ракет 9М311. Главный ударный ракетный комплекс представляли восемь улучшенных ракет «Москит — М». Были и еще изменения, но они в основном коснулись прицельно — навигационного комплекса и систем обработки и отображения боевой информации.

Обменявшись пакетами данных по инфракрасной связи, оба уникальных корабля теперь шли в единой «связке».

* * *

Украина из — за вынужденного «потепления отношений» с великим северным соседом милостиво разрешила использовать российский же полигон Песчаная балка для пусков крылатых ракет «Москит» с борта корабля «Зефир». (Чтобы не возникало иллюзий — после распада Союза «самостийные власти» независимой Украины всячески саботировали испытания ракеты Х–35 «Уран», и ее с большим трудом удалось принять на вооружение лишь в 2003 году. А ведь испытания начинались еще в 1983–м.)

Но реально проводилось испытание ударного комплекса экранолета, а не катамарана на воздушной подушке, в этом плане пуск «Москита» был отвлекающим маневром.

— Командир, доворот влево пятьдесят, подходим к точке старта, — доложил штурман — оператор экранолета.

— Понял, лево пятьдесят.

— Минута до цели.

— Бортинженер, доложить о готовности ударного комплекса.

— Комплекс к пуску готов.

— Штурман?

— К работе готов.

— Второй пилот, внимание.

— Есть.

— Командир, расчетная точка. Системы работают. Цель вижу, могу работать

— Пуск!

— Есть пуск! Первая пошла!.. Вторая!.. Третья!.. Четвертая! Стрельбу закончил, отворот. Правак, поддай газу!

— Есть!

За секунду до того, как с экранолета стартовала первая ракета «Уран — М», РКВП³ «Зефир» произвел пуск ракет «Москит — М». Цель, специально выставленные надувные мишени, имитирующие группу кораблей «противника», «Москиты» «не поразили» — сработала заложенная в их управляющие комплексы специальная программа, вызвавшая отклонение от курса и последующую самоликвидацию. А вот из четырех «Уранов — М» все четыре ракеты поразили цели.

При этом стелющийся на скорости в 400 километров в час над волнами экраноплан был теоретически и практически невидим для радаров, а пятнистая серо — голубая камуфляжная окраска делала его незаметным и для наблюдателей с оптикой. Кроме того, скоростное скольжение на «экранном эффекте» размывало силуэт и в тепловом спектре из — за множества мелких брызг. Реально хорошо «светил» в радиолокационном диапазоне лишь «парус» вертикального оперения, но понять, что это такое, было невозможно.

Пролетавший над этим районом на низкой орбите американский спутник — шпион засек ракетные пуски, но в ЦРУ и Пентагоне посчитали, что это стреляла ракетами подводного старта русская субмарина. И испытания, и дезинформация удалась на все сто процентов.

Глава 10

РАЗРЫВ

С момента памятной прогулки по Алупкинскому парку прошло уже некоторое время. Юрий Бессмертный все свое свободное время проводил с Кариной и ее сыном. Юрий сумел завоевать доверие мальчика, и теперь они стали друзьями «неразлейвода», как выразился с серьезным видом Вовка.

Карина радовалась, видя с какой заботой Юрий Бессмертный относится к мальчику. Все же даже самая трепетная материнская любовь не заменит сыну мужское воспитание. Это девочки уже рождаются, образно говоря, со всем набором поведенческих инстинктов, которые потом только развиваются воспитанием. А вот мальчику, чтобы стать мужчиной, нужно пройти через испытания и трудности. Это потом, став взрослым, над ними можно будет посмеяться самому, только вряд ли захочется это сделать. А ведь и первая драка, и первая, еще наивная, влюбленность в «самую красивую девочку в классе» — это этапы развития в данный период. Юрий все это понимал и старался действовать максимально искренне, открыто и деликатно. И мальчик понимал это и тоже стремился завоевать уважение своего «старшего друга».

Да и сам Юрий, устав от вахт и корабельных забот, был совсем не прочь погонять в футбол или залезть на дерево, чтобы спасти забравшегося на верхотуру котенка. А с Кариной он сблизился настолько, что понял — они просто созданы друг для друга. И ребенок здесь не помеха, как думают многие, а связующее звено

Но в одночасье сказка разлетелась, словно хрустальная чаша, разбитая о мостовую. В один из вечеров Карина пришла в их любимое кафе, что назыв^ается, на взводе. Юрий, обеспокоенный таким повед^ением молодой женщины, поинтересовался, в чем дело. И получил в лоб:

— Нам нужно расстаться!

Дым тонкой сигареты в дрожащих пальцах Карины превратился в хмурое грозовое облако, накрывшее серой пеленой обреченности их отношения.

— В чем дело? — снова спросил Юрий, сохраняя спокойствие, он все же — офицер — подводник, старпом и умел владеть собой.

— Все зашло слишком далеко… Знаешь, о чем спросил сегодня мой сын? — Карина специально подчеркнула последние два слова. — Он спросил, скоро ли мы поженимся и может ли он называть тебя папой.

В душе Юрия слова девушки вызвали целый вихрь эмоций — он действительно хотел всего того, о чем она только что сказала. Но сказать не решался, предпочитая красивым словам дело. С другой стороны, почему она так категорично говорит «нет», ведь все же замечательно?..

— Карина, не понимаю, все же очень хорошо…

— Хорошо?! Я родила Вову очень рано и сама воспитывала его! И за все это время я убедилась в одном — вам, мужикам, только одного и надо! Под любым предлогом.

— Да, я все это затеял, лишь бы затащить тебя в постель! — не выдержал Бессмертный. — Ну, просто верх женской логики! А о моих чувствах ты спросила? А Вовка тоже хочет вновь остаться один?

— Он не останется один, пока есть я! И не смей спекулировать отношениями с моим сыном! — разъярилась Карина. — Сегодня ты есть, а завтра тебя нет!

— Боишься стать женой подводника? Что ж, понимаю, на твердом берегу надежнее…

— Извини, я не то хотела сказать… — смешалась деву^шка.

— Ты уже достаточно сказала, Карина. Я понимаю, насильно мил не будешь, — Юрий Бессмертный усилием воли заставил свой голос звучать спокойно, как при отработке учебной задачи по живучести подлодки. — . Что ж, мне очень жаль… Прощай.

Подводник бросил на столик несколько купюр и вышел из кафе. Поймав такси, он поехал на подлодку. Что ж, у него есть долг и служба. А остальное… Остальное — не важно!

Наивный! Он думал, что обрел свое счастье… Которое сейчас ушло ко дну на ровном киле. Все. Все к черту!

Разрывы во взаимоотношениях бывают не только между людьми. Две братские страны, Россия и Украина, тоже снова стали по обе стороны баррикад. Поводом послужил парад кораблей Черноморского флота России на ежегодном праздновании Дня Военно — морского флота. В последнее воскресенье июля ударные корабли, украшенные гирляндами флаг — сигналов стали на рейде Севастополя. Впереди, как и полагается флагману, — гвардейский ракетный крейсер «Москва», за ним — второй флагман флота, ВПК «Керчь», ну а дальше, строго по рангам, вся ударная мощь флота.

Низко над кораблями пронеслись ракетоносцы «Су–24М» из Гвардейского, степенно проплыли «Чайки» — «Бе–12» и «Ан–26» из Качи, прострекотали вертолеты.

А в это время внизу раскрылись массивные носовые створки больших десантных кораблей, и к берегу устремились БТРы с десантом. Полыхнули взрывпакеты и дымовые шашки, морская пехота, «Шварце тодт», ⁴ «штурмовала берег». Здоровенный детина в полосатом тельнике, черной форме и черном берете, стоя на броне плывущего к берегу БТРа, молотил холостыми патронами из пулемета Калашникова. Грозное оружие казалось игрушечным в его медвежьих лапах. Конечно же, это было прямым нарушением техники безопасности, но разве можно удержать в рамках инструкций того, чьи деды, закусив ленточки бескозырок, грудью в полосатом тельнике вставали на защиту города русской славы?

За парадом наблюдали не только толпы восторженных севастопольцев и гостей города. На отдельной трибуне восседали с видом «белых колонизаторов» несколько американских «независимых экспертов» в теплой компании украинских «коллег».

Выпускник Военно — морской академии в Норфолке коммодор Стив Риковер, родственник того самого «атомного адмирала», которого считают отцом первой атомной подводной лодки «Наутилус», досадливо поджал губы, глядя на русскую военно — морскую мощь. Да, русские медленно запрягают, но зато очень быстро ездят. Так быстро ввести в строй первоклассные ударные единицы флота… Когда — то Черноморский флот Советского Союза полностью контролировал акваторию Черного моря, а Пятая Оперативная эскадра осмеливалась бросить вызов Шестому флоту в Средиземном море. Возвращения «тех времен» нужно было не допустить любой ценой. В голове у военно — морского офицера «самой просвещенной страны мира» уже созрел план, как этого добиться. И основными средствами в нем были шантаж и подкуп, «ничего личного, это просто бизнес». В данном случае — бизнес геополитический.

— Это ест очен плохо, — лениво повернул голову американец к украинскому офицеру с погонами капитана первого ранга. Выпускник ВМА в Норфолке очень хорошо знал и русский, и украинский, и еще пару иностранных языков, но говорил с акцентом, стремя^сь подчеркнуть свое «высшее происхождение». — ^Русские не должны здесь быть. Сделайте все, за любу^ю цену.

— Зробымо, — склонился в угодливом поклоне офицер «независимого флота».

— Кстати, ваши корветы весьма бледно смотрятся даже рядом с однотипными кораблями Российского Флота. Вы не находите?

— Так мы ж это… Миролюбивая страна, — только и сумел пробормотать «незалежный мореман».

Поводом для этого диалога стали два «новейших» украинских корвета типа «Гайдук». Приняли их на вооружение как раз в украинский День Военно — морских сил, в первое воскресенье июля (нужно ж, блин, хоть чем — то отличаться от «москалей»).

Многоцелевые корветы серии «Гайдук» имели водоизмещение 1200 тонн и скорость в 32 узла. На этом все хорошее заканчивалось. Вооружить эти корабли планировали противокорабельными ракетами «Уран — Е» русского производства и зенитным комплексом ближнего радиуса «Каштан» или двумя зенитно — артиллерийскими комплексами «Палаш», экспортной модификацией «Кортика», тоже российского производства. Потом украинские адмиралы решили сэкономить. А «москали», видимо, почувствовав какой — то подвох, тактично отказались поставлять украинцам сверхсовременные комплексы вооружений «за здорово живешь». Тем более что и покупателей — то у россиян хватало: Индия, Китай, Венесуэла, Сирия, Алжир.

Поэтому на построенных кораблях еще советские носовые башенные артустановки АК–76М, снятые с разрезанных на металл кораблей, доставшихся при разделе флота в 1991 году, крайне неудачно «гармонировали» с французскими противокорабельными ракетами «Экзосет» и американским, уже устаревшим, ЗРК «Си Спэрроу». Артиллерийское вооружение было дополнено двумя «не первой свежести» американскими установками «Вулкан — Фаланкс». Кроме этого, на корветах были установлены два двуствольных торпедных аппарата и один реактивный бомбомет Наличие сразу трех разных систем управления оружием являлось головной болью для операторов и боевых расчетов и сильно снижало боевую эфф^ективность. Ну, что ж: «Бачили очі, що купували, тепер їжте, хоч повилазьте».

С авиационной составляющей корветов было и

вообще грустно. Вначале хотели закупить у американцев два вертолета «Линкс», но цена за машины, напичканные сложной электроникой, оказалась непомерно высокой. И тут украинские корабелы сказали свое гордое «фи» даже американцам! И приняли на вооружение собственный вертолет — сверхлегкий геликоптер «Ангел», вооружив его пулеметом и оптико — электронной системой производства киевского завода «Арсенал». На внешней подвеске двухместный вертолетик мог нести пару блоков НУРС¹ или две противотанковые управляемые ракеты. Было возможно также применение с вертолета двух высокоманевренных управляемых ракет Р–73 или Р–60 класса «воздух — воздух» с тепловой головкой наведения.

Но ни в какое сравнениями с вертолетами «Линкс» или даже с русским многоцелевым «Ка–29» или «Ка–31» по боевой эффективности украинский «Морской Ангел» не шел.

Но зато украинские военные гордились тем, что удалось построить корабли, «отвечающие стандартам НАТО».

Ну, а на реплику американца украинский военный лишь зубами скрипнул.

* * *

Вскоре после парада — началось…

Формальным поводом для обострения ситуации вокруг Черноморского флота стало нежелание России участвовать в трехсторонних учениях Украина — Грузия — США «Сила Доверия». Очередной Госсекретарь Белого дома с труднопроизносимой африканской фамилией «резко осудила имперские поползновения России». А Турция запретила проход русских танкеров через Босфор и Дарданеллы, мотивируя «угрозой экологической безопасности». Все чаще аме—¹ НУРС — неуправляемый реактивный снаряд.

риканские и турецкие корабли подходили к территориальным водам России.

Что же касается турок, то их рыболовецкие суда откровенно игнорировали наличие двадцатимильной экономической зоны. В 2002 году русские пограничники на сторожевом корабле «Кубань» после нескольких часов погони и стрельбы перехватили турецкую шхуну «Елдык — Балык» аж у Керченского пролива. С тех пор турецкие суда практически постоянно вторгались в территориальные воды России. И всякий раз турки вместе с «международными либеральными правозащитниками» поднимали истерию при каждой попытке русских пограничников восстановить целостность русской морской границы.

А Украина начала откровенные провокации и саботаж. Сторожевой корабль Черноморского флота «Сметливый» прибыл на полигон Песчаная Балка по соглашению России и Украины для стрельбы ракетным комплексом «Уран». Были оповещены соответствующие диспетчерские службы, акватория полигона, где должны были производиться стрельбы, объявлена опасной для судоходства и пролета самолетов. Расставлены уголковые отражатели — мишени.

Но, как только стартовал первый из «Уранов», сопровождающий стрельбы украинский корвет (малый противолодочный корабль проекта–1124М) «Луцьк» на полном ходу стал пересекать мишенное поле, приближаясь к русскому сторожевому кораблю!

— Что за черт! Прекратить стрельбу! — капитан «Сметливого» был вне себя от ярости — опять украинская сторона срывает боевую подготовку! — Отдать приказ на самоликвидацию ракеты!

— Приказ на самоликвидацию отдан. Подрыв произведен, ракета уничтожена.

Чуть в стороне от украинского корвета, в небе над ним полыхнул взрыв. К счастью, обошлось без жертв, ни одного осколка не попало в украинский корабль, который безрассудно нарушил все установленные нормы безопасности.

— Немедленно прекратите стрельбу! Вы нарушаете установленные договоренности, — передали с борта украинского корабля.

— Мы ничего не нарушаем и действуем в соответствии с двусторонними договоренностями России и Украины, — парировал капитан «Сметливого». Но стрельбу все — таки приказал прекратить во избежание нагнетания конфликта.

Примерно в это же время возвращавшийся из Новороссийска в Севастополь ракетный корабль на воздушной подушке «Бора» был перехвачен в открытом море двумя американскими фрегатами. На их запрос остановиться капитан ракетного катамарана ответил, что находится в международных водах и воспринимает попытку остановить корабль как враждебные действия со стороны ВМС США. В ответ оба фрегата под звездно — полосатыми флагами пошли на перехват, а с их полетных палуб стартовали вертолеты.

— Обе машины — полный вперед! — скомандовал капитан «Боры». — Зенитным расчетам приготовиться к отражению атаки. Огня не открывать.

— Есть обе машины полный вперед!

Русский ракетный катамаран приподнялся на воздушной подушке, из — под кормы ударили струи белой пены. Несколько минут спустя он уже уходил на скорости 130 километров в час, вырвавшись далеко вперед от американских фрегатов. Американские палубные вертолеты прекратили преследование после того, как на сдвоенные направляющие пусковой установки ЗИФ–122 зенитного комплекса «Оса — МА–2» подали ракеты, а кормовая шестиствольная 30–миллиметровая пушка уставила на вертолеты жуткие зрачки дульных срезов и прокрутила, пока что вхолостую, связку стволов.

Инцидент произошел уже практически возле берегов Крыма, и «Бора» на полной скорости быстро преодолела оставшийся маршрут. Но в прибрежной зоне ей наперерез устремились два сторожевых катера «Молния» Морской охраны Погранвойск Украины.

— Неизвестный корабль, остановитесь! Вы нарушаете правила судоходства! — раздался металлический голос мегафонов украинских «сторожевиков» «Неизвестный корабль» — как будто украинские морские пограничники в упор не видели Андреевский флаг, развевающийся на мачте русского ударного корабля!

Капитан приказал застопорить ход, «Бора» с газо турбинных двигателей перешла на дизели экономичного хода. К ним подошел один из украинских патрульных катеров.

— Нарушители, готовьтесь принять на борт досмотровую группу!

— Мы — ударный корабль Черноморского флота! И мы не будем принимать на борт никаких досмотровых групп! Это противоречит международному морскому праву, так как корабль является частью территории страны, под флагом которого он ходит.

На палубах украинских пограничных кораблей сгрудились суровые бойцы пограничного спецназа в бронежилетах и с автоматами в руках.

— Эй, братья — славяне! А с каких это пор в украинские пограничники берут негров? — выкрикнул кто — то из моряков «Боры». — Какой же ты украинец, если ты нигер губатый?!

Ответом ему был заливистый смех всей команды русского ракетного катамарана.

А среди пограничников украинской досмотровой партии и действительно было несколько темнокожих и «латинос».

— Это наши новые инструкторы и независимые военные инспекторы! — выкрикнули с борта украинского корабля Морпогранохраны.

Ответом на это выкрик стала новая волна «соленых» шуточек и смеха русских моряков.

— Пане, капитан! Мы не допустим, чтобы кто — либо без разрешения ступал на борт нашего корабля!

Шутки закончились. В подтверждение слов командира «Боры» вдоль борта высыпали матросы с автоматами Калашникова и пулеметами ПКМ, заняв позиции для стрельбы. Носовые и кормовые шестиствольные пушки развернулись и красноречиво уставились на украинских пограничников и их темнокожих «хозяев».

— Капитан, вы переходите все границы! О вашем вопиющем поведении будет доложено!

— Да это лучше, чем быть холуем в погонах при этих чернож… обезьянах! — русский капитан обернулся к своим ребятам. — Полный вперед!

Приподнявшись на воздушной подушке, ракетный катамаран быстро набрал скорость, оставив за кормой «украинско — негритянских» пограничников.

* * *

В штабе ВМС Украины американские офицеры остались недовольны неуклюжими попытками украинских военных спровоцировать русских на открытый конфликт.

— Они уверены в своих силах и потому спокойны, — пожимали плечами «свидомые» офицеры.

— Вы неправильно действуете, — со снисходительной голливудской улыбкой поясняли они «братьям меньшим». — Вы пытаетесь спорить с русскими на равных, но этого делать не стоит. Ударьте в их самое больное место и выжмите максимум от полученного эффекта, а мы вам в этом поможем. Суть нашего плана в следующем…

Капитан 2–го ранга Сергей Игнатенко, слушая подлый, по — иному и не назовешь, план американца, еле сдерживал себя от того, чтобы не заехать кулаком прямо в эту наглую, откормленную гамбургерами рожу самодовольного ублюдка из Норфолка.

«Все, с меня хватит! Надоело уже на горло наступать собственной совести и таскать каштаны из огня для «звездно — полосатых дядей», будь они прокляты!» — Решил офицер. Терять ему было нечего, с женой он был в разводе, а дети уже выросли. На казенной квартирке, полученной «от щедрот» украинского флота, его никто не ждал.

И, тем не менее, план американца был заслушан и принят к исполнению.

На следующий день к дежурному по штабу Черноморского флота России обратился офицер Военно — морских сил Украины. Он просил политического убежища.

Глава 11 ПОДЛОСТЬ

В Севастополе стало неспокойно. На город опустилось гнетущее ожидание чего — то нехорошего, фатального. Все реже можно было увидеть на улицах русских моряков и морских пехотинцев. Зато украинская милиция расправила плечи, хотя порядка от этого больше не стало, а как раз наоборот. Ходить по улицам вечером стало небезопасно: всякого рода шакалы, нюхом почуяли сладкий тлен вседозволенности. В иные времена хулиганов с одинаковым воодушевлением гоняли и русские, и украинские комендантские патрули. Теперь же россиянам приходилось потом подолгу отписываться в украинских инстанциях.

Но Юрию Бессмертному было все равно. Не потому, что он был бесчувственным человеком — наоборот, Севастополь стал за время службы для него родным городом. Просто сейчас он запрещал себе думать обо всем, что не касалось работы, благо ее сейчас хватало. Начальство торопило по любому поводу, очень часто на кораблях флота бывали проверяющие. Но не совсем обычные — они не делали очевидных замечаний, не искали промашки в службе, а внимательно и вдумчиво подходили практически к каждому вопросу корабельного бытия. Их сначала побаивались, ну, а потом привыкли. И тем более нечего было опасаться старпому Бессмертному, у которого на лодке всегда был полный порядок.

Оставшееся от работы по недоразумению свободное время Юрий тратил на учебу — скоро должны состояться экзамены на допуск к самостоятельному управлению подводной лодкой. Это и занимало теперь Юрия Бессмертного.

Но внезапно по всем кораблям Черноморского

флота объявили готовность номер один.

* * *

Круизный лайнер «Волга» совершал вояж по Черному морю. Туристы, а их было предостаточно, и не только из России, наслаждались комфортом и морем. Теплоход шел из Варны в Феодосию, а потом — в порт приписки Новороссийск

Но в одну из теплых лунных черноморских ночей звуки джаза из салонов и ресторанов были заглушены хлопаньем вертолетных лопастей. Над круизным лайнером, идущим под российским флагом, зависли два «Си Хоука». В слепящем свете мощных прожекторов по тросам на палубу десантировались бойцы в черных бронежилетах и шлемах с американскими карабинами М–4 в руках. Все это напоминало бы сцену из голливудского боевика, если бы не происходило в действительности. С топотом и громкими криками спецназовцы ввалились в рестораны и салоны, где отдыхали туристы.

А капитан «Волги», находясь в ходовой рубке, наблюдал, как возле теплохода появились две грозные тени фрегатов. Бывший военный моряк, участвовавший в боевых походах Средиземноморской эскадры, без труда опознал их. У борта туристического лайнера ^покачивались на волнах два фрегата «Оливер Хазард Перри». На мачте одного из них развевался звездно — полосатый флаг, но вот второй корабль шел под сине — желтым флагом. Это был переданный ВМС США ^корабль, и теперь он назывался «Гетман Иван Мазепа».

— Радиорубка, передавать сигнал SOS и наши координаты на всех частотах.

— Не получается! Они глушат нас по всем частотам.

Тем временем туристический лайнер лег в дрейф

под конвоем двух боевых чуждых кораблей, а высадившаяся на борт досмотровая группа продолжала беспардонный «шмон» пассажиров.

— У нас есть информация, что на этом судне прячутся террористы, — объявил поднявшийся в ходовую рубку энсин⁵ Корпуса морской пехоты США.

Он всем своим видом демонстрировал отвращение к не принадлежащим к «просвещенному миру демократических ценностей» жалким людишкам. Но капитана «Волги» на мякине не проведешь.

— Да будь здесь хоть Усама Бен Ладен, вы не имеете права нарушать неприкосновенность флага другого государства! — на хорошем английском ответил капитан «Волги» заносчивому юнцу. — Я, как капитан этого корабля и старший по званию, приказываю вам, энсин, покинуть вместе с вашими людьми «Волгу»! В противном случае ваши действия будут трактоваться как пиратство.

В отсеках и комфортабельных каютах пассажиры, притихнув, ждали решения своей участи. В одно мгновение беззаботные туристы оказались между жерновами безжалостной военной машины ВМС США и их мелких и мелочных сателлитов, способных только

таскать каштаны из огня для «господ».

* * *

Внезапно на сцене появился еще один герой.

Потеря связи с круизным теплоходом и всплеск радиоэлектронной борьбы насторожило командование Черноморского флота, и в квадрат был послан находящийся неподалеку патрульный корабль. ИМ оказался МРК «Мираж», герой Грузинской войны. Против него были два фрегата, каждый из которых превосходил малый ракетный корабль по огневой мощи и тоннажу на порядок. Но сейчас, да, впрочем, и всегда, все решали не тонны металла и взрывчатки, а смелость и воля, которые эти тонны металла и взрывчатки направляли.

— Приготовиться к бою! — отдал категоричный приказ командир «Миража». — Открыть предупредительный огонь! Подать ракеты на направляющие зенитно — ракетного комплекса.

МРК «Мираж» заложил крутой вираж Расположенная на корме артиллерийская 76–миллиметровая установка АК–17бМ, лучшая в мире в своем классе, развернулась в сторону американского и украинского фрегатов. Дульный срез озарился пламенем, и у бортов фрегатов взметнулись фонтаны взрывов семидесятишестимиллиметровых осколочно — фугасных снарядов.

— Приказываю прекратить конвоирование и досмотр российского судна! В противном случае — открываю огонь на поражение! — разнесся усиленный динамиками голос командира «Миража».

Малый ракетный корабль стал описывать циркуляцию вокруг фрегатов и фактически захваченного ими круизного лайнера. Стволы кормовой установки главного калибра МРК АК–176М и оба шестиствольных автомата АК–630М неотрывно следили за недружественными кораблями. Операторы ЗРК «Оса — МА» были готовы в любую секунду открыть стрельбу ракетами, которые на малой дальности были достаточно эффективным оружием против кораблей.

Со стороны рассветного солнца, словно подтверждая слова командира «Миража», с ревом и грохотом турбореактивных двигателей приближалось звено морских ракетоносцев «Су–24М» Черноморского Флота. На пилонах у них были подвешены боевые ракеты Х–31А класса «воздух — корабль» — русские не шутили.

Американцы и их «жовто — блакитные» «коллеги» к такому повороту событий были не готовы. Сразу же на палубы фрегатов приземлились оба вертолета — быть сбитыми огнем страшных «шестистволок» русских, которые намного превосходят хваленые американские «вулканы», пилоты ну никак не хотели.

А досмотровая группа фактически оказалась в западне на круизном лайнере и не могла покинуть его без помощи вертолетов. Пока на фрегатах спустили на воду десантные лодки, пока они подошли к борту «Волги»…

Морские пехотинцы досмотровой группы во главе с высокомерным энсином по шторм — трапам спустились в десантные лодки и отвалили от борта. Вид они имели довольно бледный, столкнувшись с решительными действиями одного — единственного русского корабля класса «корвет».

А со стороны Севастополя к круизному теплоходу «Волга» подходили ударный эсминец «Беззаветный» и сторожевой корабль «Сметливый». Под их охранением «Волга» продолжила свой маршрут.

нейный капитан — лейтенант Николай Самсонов. — Никогда мы отсюда не уйдем. Этот город был, есть и будет русским!

— Коля, не напоминай мне мэра Москвы с его крикливыми популистскими лозунгами… — ответил штурман субмарины, рассудительный и самый старший среди офицеров капитан 3–го ранга Олег Емельяненко. — Сейчас на Украине такая политическая ситуация, что Киев с удовольствием выдворит нас из Севастополя в обмен на очередной кредит от Международного валютного фонда и кучу списанной американской техники, которая пойдет «на поддержание стабильности страны». В этом политическом хаосе, господа офицеры, возможно все. Так что давайте исходить из наиболее худшего варианта. И поверьте — мне, как коренному севастопольцу, говорить о таком развитии событий вдвойне тяжело. Но что поделать…

— Пусть московский мэр и популист, но все же многое для Черноморского флота он сделал хорошего не на словах, а на деле. Флагман вместе отстояли, дома для офицеров построил, шефство над крейсером организовал… — ответил торпедист Женя Пономарев. — А что касается ситуации в Севастополе, так Олег Дмитриевич прав. Придется уйти нам отсюда…

— Другое дело, что свято место пусто не бывает, — мрачно высказался молчавший до этого Юрий Бессмертный. — Не успеем мы выйти за молы Севастопольской бухты, как места на якорных стоянках займут американские и турецкие ударные корабли. И вот уж тогда — действительно кранты! Черноморский флот будет оттеснен в Новороссийск, где нет ни оперативного простора, ни надлежащей инфраструктуры для базирования крупных надводных кораблей. Плюс ко всем «радостям» — плохой климат и постоянные шквальные ветры зимой, из — за которых суда ^вынуждены пережидать непогоду в открытом море.

Я уж молчу о том, что будет твориться здесь, в Крыму и на Черном море. Мы турок уже у Керченского пролива вылавливаем, а Украина отдала румынам большую часть шельфа острова Змеиный. Теперь США руками Турции и Румынии будут править бал в Черном море, контролируя торговые маршруты, нефте — и газопроводы. А отдельные группы патриотов они сотрут в порошок, как это было в Югославии. Возможно, я неточно выражаюсь, но боюсь, это — конец.

— Да, невеселое будущее нас ждет, — подвел итог капитан корабля Александр Сватов. — И что мы можем, товарищи офицеры?

— Выполнить свой долг по защите Отечества с честью, — слова Юрия Бессмертного прозвучали как клятва.

И это был не пафос, а единственно верное и достойное офицера решение.

* * *

— Юра, что с тобой случилось? — спросил командир корабля, когда все остальные офицеры вышли из кают — компании.

— Все нормально, Александр Андреевич.

— Юра, ты мне не рассказывай! На корабле мне нужен собранный и готовый к действию старпом, а не романтик, мучающийся от неразделенной любви. Марш на берег решать свои личные проблемы! Времени тебе — три часа. Извини, это максимум, который я тебе могу дать.

— Спасибо, Александр Андреевич!

— Беги — беги…

Юрий Бессмертный шел по улицам Севастополя и не узнавал их. Август, самый разгар курортного сезона, а людей на улицах — раз — два и обчелся. Не гремела музыка, в «Ракушке» на Приморском бульваре гуляли лишь редкие отдыхающие, на летних площадках кафе почти никого не было.

Но зато навстречу офицеру все чаще попадались стайки решительно настроенных смуглокожих парней. Татарские банды уже открыто вышли на улицы, чтобы «взять свое». Вместе с ними повыползали и другие стаи шакалов: хулиганы и уголовники. А скоро ведь стемнеет…

Подойдя к дому, где жила Карина, Юрий Бессмертный в очередной раз набрал ее номер на мобильном. И снова — «абонент вне зоны доступа». Дверь в подъезд оказалась не заперта, и офицер поднялся наверх, позвонил в дверь квартиры. Никого.

Зато открылась дверь соседней квартиры, и на пороге показалась девчушка лет шестнадцати.

— А они в летний лагерь уехали, — сказала она.

Юрий Бессмертный только тяжело вздохнул. Пришлось возвращаться, так и не увидевшись с девушкой.

Глава 12 ГОРСТЬ ЗЕМЛИ

Но все же окончательный приговор Черноморскому флоту в Севастополе вынесли киевские политики. В сентябре грянули внезапно очередные «внеочередные» президентские выборы. И победил на них очередной «выкормыш Майдана», это уже стало традицией политического истеблишмента Украины. Было расформировано, а потом вновь сформировано правительство — теперь уже в открытую, в «аппарат Президента» вошли «эксперты по защите демократических свобод», чья служба до этого проходила в Арлингтоне⁶, Лэнгли⁷, Куантико⁸.

И одним из первых был издан указ Президента Украины о «недопустимости нахождения Черноморского флота России на военно — морских базах и аэродромах Республики Крым». Этим указом аннулировались ранее достигнутые договоренности Украины и России, согласно которым Черноморский флот арендует базы в Крыму до 2017 года. Также в этом предательском документе особо говорилось о «дестабилизирующем влиянии российского флота ни много ни мало — в Черноморском регионе»! В случае если Россия не выведет флот из Севастополя, украинские власти оставляли за собой право силового воздействия.

В Крым уже были в срочном порядке передислоцированы части внутренних войск и батальон днепропетровской Отдельной парашютно — десантной бригады. А в самой автономной республике морская пехота ВМС Украины и части спецназначения были приведены в состояние повышенной боевой готовности. Все ходовые корабли ВМСУ вместе с флагманом фрегатом «Гетман Сагайдачный» вышли в море и рассредоточились вокруг Севастопольской бухты. Истребители «МиГ–29» Воздушных сил Украины с аэродрома Бельбек практически постоянно патрулировали воздушное пространство над всем полуостровом.

Ситуация вокруг Крыма и Севастополя достигла точки кипения, любой неосторожный шаг мог привести к эскалации конфликта, и тогда уже невозможно было бы предсказать, как пойдут события дальше. В памяти еще была свежа агрессия Грузии против Южной Осетии, еще не развеялся дым над Цхинвалом, а все те же силы, враждебные России, уже разжигали пламя вражды на Крымском полуострове — ключевой точке контроля над всем Черноморским регионом.

И все прекрасно понимали, что противостояние между Россией и США уже не пойдет по «грузинскому сценарию», а неминуемо разрастется до уровня регионального конфликта, втянув в орбиту противостояния не только Черное море, но и Адриатику. Ну и. кроме того, сам факт открытого вооруженного противостояния некогда братских, украинского и русского, народов ничего хорошего принести не может обеим державам и на руку только США.

Весь мир замер, ожидая, что ответит Россия.

И Россия ответила. Президент Российской Федерации, осознавая огромную ответственность в этом политическом вопросе, лично прибыл в Севастополь. Причем его лайнер «Суперджет–100» производства Компании Сухого, эскортировало звено «Русских Витязей», на истребителях «Су–35», и посадку они совершили на военный аэродром Кача, принадлежащий Черноморскому флоту.

Не став вначале встречаться с украинскими официальными лицами и слушать их пустую болтовню, Президент России и Верховный Главнокомандующий ее Вооруженных сил в одном лице сразу же направился в штаб Черноморского флота.

Совещание, на котором присутствовали высшие морские офицеры, командиры корабельных соединений и морской пехоты, береговых объектов, а также снабжения и тыла, продолжалось несколько часов подряд.

А тем временем к зданию штаба флота стали стекаться журналисты, а вслед за ними и простые севастопольцы. Как — то незаметно и сам собой под прицелами телекамер и профессиональных фотоаппаратов организовался митинг. Вскоре возле здания штаба Черноморского флота России бушевал митинг, сдерживаемый только частой цепочкой высадившихся из трех «Уралов» морских пехотинцев.

Но вот раскрылись тяжелые дубовые двери, и в окружении адмиралов и генералов вышел Президент России. Откуда — то уже взялась стойка с микрофоном.

Неизвестно, был ли это тонкий расчет пиар — менеджеров Первого лица государства или просто Президент интуитивно избрал наиболее эффективный путь, ^чт^обы донести до всех позицию России.

Президент обратился к людям. Манифестанты притихли.

— Дорогие севастопольцы! В ходе совещания с командованием Черноморского флота были рассмотрены все варианты дальнейшего развития событий К сожалению, все они ведут только к усилению напряженности и межнациональной розни в и так непростой ситуации с Крымским полуостровом.

Это решение далось мне нелегко, и как Верховный Главнокомандующий Вооруженными силами России я заявляю: Черноморский флот покинет Севастополь в ближайшие две недели.

Повисло тягостное молчание. Его снова прервал Президент:

— Мне действительно очень жаль, но мы уходим из Севастополя, чтобы предотвратить братоненавистнический конфликт, навязываемый вам Киевом и его американскими хозяевами. И я сейчас официально, перед народом и перед телекамерами журналистов возлагаю ответственность за разжигание конфликта между Россией и Украиной и дальнейшую его эскалацию на правящие круги Соединенных Штатов Америки!

Кроме того, для всех жителей города, желающих покинуть его вместе с Черноморским флотом, Специальной дипломатической миссией России будет проведена упрощенная процедура принятия российского гражданства для лиц, имеющих официальную прописку в Севастополе. А затем новые граждане России могут покинуть город на транспортах и теплоходах в сопровождении боевых кораблей Черноморского флота. Неприкосновенность жизни, здоровья, чести, достоинства и материального благосостояния новых граждан России я гарантирую лично. Безопасность проведения всего комплекса мероприятий возлагается на части морской пехоты Черноморского флота. У меня все. Еще раз прошу севастопольцев простить меня за то, что не нашел иного выхода в решении этого непростого, я бы даже сказал, фатального вопроса.

Журналистская братия, талантливая на яркие, образные сравнения, назвала инициативы Президента России «пощечиной Украинской государственности». Вероятно, свою роль сыграл тот факт, что глава Российской Федерации высказался при народе и для народа, а не в высоких кабинетах. На следующий день у Дома Москвы, где развернула свою деятельность Специальная дипломатическая миссия, собралась внушительная очередь желающих сменить гражданство. Правда, большинство севастопольцев все же решило остаться в родном городе. Уезжали в основном украинские родственники российских военнослужащих. Но и этого хватило, чтобы выставить украинские власти в очень нелицеприятном свете. Киев явно потерял инициативу в им самим созданной скандальной ситуации с выводом Черноморского флота из Севастополя. Президент России явно переиграл и Киев, и Вашингтон, кроме того, он заявил, что не оставит Севастополь до тех пор, пока Ахтиарскую бухту не покинет последний корабль под Андреевским флагом.

В подтверждение его слов в главную бухту Севастополя вошли пассажирские транспорты, чтобы принять на борт людей, а в аэропорту Симферополя, на аэродромы Кача и Гвардейское приземлялись «транспортники» «Ил–76» и пассажирские «илы», «ту» и «суперджеты».

Решительность русского Президента настолько напугала украинскую власть, что на Банковой¹ решили пойти на уступки, желая задобрить «русского медве^дя», даже несмотря на явное неудовольствие своих кукловодов из Вашингтона. Настаивая на выводе ударных кораблей «ядра» Черноморского флота, украинцы согласились без дополнительных условий с требованием Командования Черноморским флотом об

'На Банковой улице в Киеве находится Администрация президента Украины и ряд других государственных заведений.

оставлении в городе усиленной комендантской роты для охраны памятников старины, имеющих огромное значение для культуры и истории России.

Также в Севастопольской бухте оставались и некоторые вспомогательные суда Черноморского флота, а также несколько боевых кораблей: торпедный катер на подводных крыльях «Владимировец», несколько артиллерийских бронекатеров и пара малых тральщиков.

Еще одной попыткой украинского руководства «подсластить пилюлю» стала передача в состав Черноморского флота ракетного крейсера проекта–1164 «Адмирал флота Лобов». При разделе Черноморского флота СССР почти достроенный на Николаевском судостроительном заводе корабль достался независимой Украине. Честно говоря, во многом это произошло, как в случае и с авианесущим крейсером «Варяг», из — за отсутствия политической воли у тогдашней российской верхушки, занятой дележом богатств огромной страны.

Украина в этом случае явно откусила кусок больше, чем могла проглотить, такой огромный и мощный корабль океанской зоны ей был не нужен в принципе. Хватало проблем с уже полученным и тоже явно избыточным для маленькой страны, вставшей на путь «демократической бананизации», арсеналом. Ракетный крейсер сначала нарекли гордым именем «Галиция», наверное, со временем намереваясь присвоить кораблю бандеровские регалии 14–й гренадерской дивизии СС «Галичина». Потом корабль переименовали в «Украину», и ржавел он у достроечной стенки, как и государство, его захватившее.

Но новому руководству России после эпохи безвременья могучий ракетный крейсер все — таки понадобился. Ему вернули прежнее название «Адмирал флота Лобов», и теперь он силами российских и украинских специалистов при финансировании России был уже практически готов к эксплуатации.

Но и тут украинские крохоборы постарались. Hа момент вступления ракетного крейсера в состав Черноморского флота с него были демонтированы все шестиствольные установки АК–630М и испорчены машины. Была уничтожена и варварски разграблена и часть радиоэлектронных приборов, содержащих золото. Так что шел красавец крейсер теперь только малым ходом, а в будущем ему еще предстояли перевооружение и модернизация. Но все же корабль удалось отстоять и вырвать из лап оранжевых «банановых демократов». И теперь он вместе со всеми кораблями Черноморского флота готовился покинуть Севастополь.

* * *

У капитан — лейтенанта Юрия Бессмертного дел было не то чтобы по горло. Их была тьма хренова, как сочувственно выразился его друг и сослуживец Николай Самсонов. На подводную лодку «Севастополь» загрузили полный боекомплект, все виды припасов были укомплектованы даже еще и сверх необходимого. Лодка блестела и была полностью готова и к бою, и к походу, и ко всем будущим нелегким испытаниям. А старпом все проверял, перепроверял, «выбивал» что — то очень нужное из прижимистых тыловиков и одним своим видом держал высокую боевую готовность экипажа.

И вот уже на подводную лодку прибыл капитан 2–го ранга Александр Сватов, поставлена боевая задача: скрытно выйти в море до отбытия из Севастопольской бухты основных сил Черноморского флота ^и обеспечивать безопасность перехода кораблей и судов к новым местам базирования.

Командир подлодки нашел своего старпома на причале, орущего на солдат — грузчиков, которые выгр^ужали ящики и коробки с новыми припасами из кузовов армейских «Уралов» и «КамАЗов».

— Юрий Леонидович, мне сейчас нужно отлучиться ненадолго, перевезти семью от греха подальше. Как тут у вас?

— Полный порядок, Александр Андреевич, грузимся. Хотя не знаю, куда девать еще пять ящиков тушенки и три комплекта ЗИП. Мы и так напоминаем больше плавмастерскую, чем подводную лодку — «охотник.

— Думайте, капитан — лейтенант, на то вам и голова. Как всегда, выполнить и доложить.

— Есть, — откозырял Бессмертный.

К ним подбежал матрос.

— Товарищ капитан 2–го ранга, разрешите обратиться к товарищу капитан — лейтенанту!

— Обращайтесь.

— Товарищ капитан — лейтенант, вас там на КПП девушка дожидается.

— Понял, свободен. Товарищ капитан 2–го ранга, разрешите?

— Идите.

Возле контрольно — пропускного пункта стояла Карина. Увидев Юрия, она сделала несколько неуверенных шагов к нему. Юра молча обнял девушку и крепко прижал ее к груди. Она была слишком дорога для него, и ради нее молодой человек был готов даже смирить свою гордость.

— Вы уходите? Это правда? — прошептала она, глядя на Юру полными слез глазами. — Я была с сыном в летнем лагере отдыха… Когда вернулась, соседка сказала, что ты заходил.

— Да, я заходил, Кариночка. Это очень важно, бери сына и уезжайте, пожалуйста, отсюда, я устрою вам место на плавучем госпитале «Енисей». Весь город сейчас — как огромный клокочущий котел…

— Юра, я не могу, это ведь все — таки мой родной город… И потом, может, все образуется.

— Да, я понимаю, но иногда нужно уйти, чтобы вернуться. Иногда нужно не победить, а всего лишь не проиграть! Карина, я переживаю за тебя и за сына.

— Юра, ты опять начинаешь!

— Нет, но…

Девушка лишь отрицательно покачала головой уткнувшись ему в плечо, заплакала.

— Капитан ранен! — это известие донес до Юрия Бессмертного и офицеров подводной лодки «Севастополь» матрос — вестовой.

Александр Сватов заехал за семьей, жена и две дочки его уже ждали, собрав чемоданы. Быстро и молча погрузились в казенную «Волгу», попрощались с соседями. Матрос — водитель уже завел мотор, когда во дворе дома появилась толпа пьяных хулиганов. На руках у них были сине — желтые повязки и изображения трезубца.

— А — а! Москаль! Тикаешь в свою Московию! Проваливай, хай тоби!.. — пьяно осклабился главарь этой кучки националистических шакалов. — Пришел наш час!

— Да как вам не стыдно! — не выдержала жена капитана Галина, учитель русского языка и литературы.

— Шо! Ты меня учить будешь?! — ринулся вперед главарь.

И напоролся на пару сокрушительных ударов в челюсть и в переносицу. Александр Сватов был в прошлом неплохим боксером. Но шакалов было больше, они окружили семью морского офицера. Коротко сверкнуло лезвие «зоновской» финки с наборной рукоятью из плексигласа. Нож вошел в правое подреберье, капитан 2–го ранга коротко охнул, повалившись на капот «Волги», по серому лаку размазалась кровь.

Ситуацию спас моряк — шофер. Он подбежал к равному офицеру и вырвал у него из кобуры табельны^й «Макаров», выпалив два раза в воздух. Банда, не не ожидавшая такого поворота событий, быстро ретировалась. Погрузив раненого и плачущую жену с детьми, шофер рванул с места. Нож бандита вошел Александру Сватову в печень, в запасе у капитана 2–го ранга оставалось от двадцати до сорока минут жизни.

* * *

Со своим командиром старпом Юрий Бессмертный встретился в каюте — палате плавучего госпиталя «Енисей». Кризис миновал, врачи сделали экстренную и не слишком сложную операцию, и теперь жизни и здоровью Александра Сватова ничего больше не угрожало. Но командовать подводной лодкой он уже не мог. Сейчас он лежал в палате интенсивной терапии, опутанный трубками капельниц и проводами кардиографа.

— «Севастополь» поведешь ты, Юра, — сказал командир. — У тебя уже есть необходимый опыт и навыки. Ты готовился получить управление подводной лодкой? Можешь приступать к исполнению своих новых обязанностей.

— Но, Александр Андреевич… — мысли путались в голове капитан — лейтенанта Бессмертного. Все было так неожиданно, как… Как в бою.

Александр Сватов, скривившись от боли, потянулся к тумбочке и взял сложенный вдвое лист бумаги.

— Это рапорт лично адмиралу, в котором я передаю свои полномочия тебе. Он уже завизирован. Так что приказываю вам, капитан — лейтенант Юрий Бессмертный, принять командование подводной лодкой «Севастополь»!

— Есть!

* * *

Вернувшись на подводную лодку, Юрий Бессмертный собрал весь экипаж и доложил о решении капитана 2–го ранга Александра Сватова. Кандидатуру нового командира подлодки весь экипаж принял без возражений, как офицер Юрий Бессмертный для всех был примером. При иных обстоятельствах Юрий бы порадовался…

Тут он увидел, что лейтенант Вадим Зайчик что — то незаметно пытается спрятать в карман форменки.

— Вадим Анатольевич, что там у вас?

— Да, понимаете, товарищ капитан — лейтенант… — засмущался командир БЧ–2. — Это земля. Я на память взял, чтоб вернуться. Примета такая есть…

— И я взял! — послышались возгласы. — И я!

Да и у самого Юрия Бессмертного лежал мешочек с севастопольской землей.

— Товарищи офицеры, мичманы и матросы, давайте сделаем так… — голос Юрия охрип, в горле появился горький комок.

Секунду все молчали, воспринимая услышанное от нового командира. Потом поставили в кают — компании шкатулку, и каждый высыпал туда свою горсть земли.

Сухая земля, суглинок с окрестных склонов с сухими веточками и листиками травы… Горсть ее брали с собой солдаты и матросы Первой обороны Севастополя. Также хранили заветную горсточку севастопольской земли и морские пехотинцы, уходя из так и непокоренного города в огневом сорок первом, пряча ее, родную, под окровавленным полосатым тельником. Как залог будущей победы — и не зря Севастополь был освобожден восьмого мая сорок четвертого, за год до общей, Великой Победы, которая одна на всех… И ценой ее стала в том числе та кровь, которая впиталась сухим суглинком Малахова кургана, Мекензиевых гор, Балаклавской долины, Сапун — горы.

Теперь шкатулка священной земли Севастополя, города русских моряков и русской славы, стояла в кают — компании под иконой Святого Николы — морского, как новая реликвия. И каждый дал самому себе клятву — вернуться на эту землю.

Точно в назначенное время подводная лодка «Сева^стополь» отошла от причала, погрузилась и в подво^дном положении вышла из Севастопольской бухты, прикрывая выход боевых кораблей Черноморского флота.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

«Черноморская буря»

Глава 13 «СДЕЛКА ВЕКА»

Старинный городок Ньюпорт, что в Новой Англии имеет в числе своих достопримечательностей одну, которая неизменно приводит в восторг молодых кадетов расположенной здесь же военно — морской школы. Это пришвартованный у берега на вечную стоянку бронированный исполин — ветеран тихоокеанских сражений Второй мировой и операции «Буря в пустыне».

Линкор «Айова», «долгожитель» среди кораблей подобного класса. Серия из четырех кораблей: «Нью — Джерси», «Миссури», «Висконсин» и «Айова» была построена в 1940–1943 годах. После окончания Второй мировой войны они были выведены в резерв, но не прошло и пяти лет, как «ветераны» снова оказались востребованы. «Нью — Джерси», «Айова» и «Висконсин» широко использовались в войне с Кореей, оказывая огневую поддержку своими мощными орудиями калибра 406–миллиметров. Потом «Нью — Джерси» воевал во Вьетнаме и в Ливане в 1983–1984 годах.

После модернизации бронированные монстры Второй мировой, сохранив броню и девять орудий главного калибра в трех массивных башнях, получи ли противокорабельные ракеты «Гарпун» и крылатые — «Томагавк», зенитные шестиствольные пушки «Вулкан», новейшие радары и боевую электронику. Сочетание старых и новых технологий породили уникальные корабли, идеально подходящие для локальных конфликтов.

Что и доказали модернизированные линкоры в ходе операции «Буря в пустыне», проводившейся многонациональными силами в 1990 году против Ирака, захватившего нефтеносные территории соседнего Кувейта. Линкоры «Миссури» и «Висконсин» подавляли мощным орудийным огнем береговые укрепления, особо защищенные объекты, поддерживали высадку десанта.

После этой войны линкоры наконец — то отправились на покой, превратившись в музеи. Но одному из них судьба вновь готовила желанную возможность снова выйти в море…

В Ньюпорте на ошвартованном линкоре «Айова» вновь появились рабочие бригады, заискрила сварка, загремели тяжелые судовые инструменты. Потом буксиры отвели пожилого повелителя морей от пирса и привели его в сухой док. Вот там и закипела основная работа. Сравнительно скоро «Айова» покинула док уже самостоятельно, полностью модернизированная и довооруженная. Теперь вместе с девятью 406–мил — лиметровыми орудиями в трех башнях, ракетами «Томагавк» и «Гарпун» линкор нес усовершенствованные зенитные установки «Вулкан — Фаланкс». Часть из двадцати 125–миллиметровых орудий демонтировали и установили зенитно — ракетные комплексы ближней обороны «Си Спэрроу». Число зенитных автоматов тоже возросло вдвое — с четырех до восьми. Но главное отличие было в новейшей электронике, на линкоре была установлена система глобального боевого управления «ИДЖИС», а корабль пополнился еще и авиазвеном «дронов» — разведчиков «Предейтор», запускаемых с двух пневматических катапульт.

Еще одной технической новинкой стала разработка активно — реактивных управляемых снарядов калибра 406 миллиметров для тяжелых орудий линкора. По сути дела, это была увеличенная копия 155–миллиметровых управляемых снарядов «Копперхэд». Оснащенные GPS — системой прицеливания и инфракрасной головкой наведения снаряды теперь укладывались в круг диаметром восемь метров при дальности стрельбы под сотню километров.

Вскоре на корабль прибыл и экипаж смуглокожих моряков, разговаривающих на каркающем гортанном языке для освоения сверхсложного высокотехнологического комплекса, каким был вновь модернизированный линкор. Но в действительности экипаж этот был набран лишь для отвода глаз, ведь ни одна, даже самая слаженная и умная команда не смогла бы в такой короткий срок разобраться со всеми тонкостями боевой эксплуатации грозного морского гиганта. Поэтому был сформирован настоящий экипаж из лучших американских офицеров, матросов, работников верфи, инженеров. Один из критериев строгого отбора — арабское происхождение. При этом рекруты автоматически исключались из рядов ВМС США и переходили в ведение ЦРУ.

Вскоре отставной линкор снова был готов к бою.

А на верфи «Боат Айрон Верке» был спущен новейший эсминец класса «Орлей Верк» серии IIA с полным комплектом самого современного вооружения, систем навигации и боевого управления.

Оба этих корабля: линкор — ветеран и суперсовременный эсминец, несущий на борту до полусотни крылатых ракет «Томагавк» были основной частью «Сделки века», которую осуществили Госдепартамент США и правительство Турции. Турецкие ВМС покупали у американского флота эти корабли вместе с командой в обмен на постоянное и оговоренное присутствие американских кораблей в акваториях Средиземного и Черного морей. Кроме того, турецкие власти заплатили немалую сумму, несколько миллиардов долларов, и разрешили доступ американских компаний на свою территорию.

История совершила свой очередной спиральный виток, ведь такое уже было однажды. В 1914 году, уже в ходе начавшейся Первой мировой войны, турецкий военный министр Энвер — паша «купил» германский линейный корабль «Гебен» и крейсер «Бреслау» под командованием контр — адмирала Сушона. На немецких крейсерах подняли турецкие флаги, команда сменила форменные фуражки на фески, а контр — адмирал Сушон был назначен командующим всем турецким флотом.

Нужно сказать, что турецкое правительство весьма неохотно пошло на эту «Сделку века». И знаменитый линкор вместе с эсминцем были лишь грандиозной вершиной айсберга. Вашингтон выделил Анкаре транш в размере десяти миллиардов долларов для закупки новейших образцов американских вооружений, таких как танки «Абрамс» последних модификаций, ударные вертолеты «Апач — Лонгбоу» и беспилотные самолеты, в том числе и ударные. Турция также первой из азиатских держав получила и целую эскадрилью новейших истребителей «F–35», правда, в удешевленной версии без возможности вертикального взлета — посадки.

Перед президентом и правительством Турции встала дилемма: или оставаться всего лишь курортным раем, или же, что более приемлемо, пойти по пути Китая — развивать тяжелую промышленность и становиться сильным региональным лидером. Тем более что именно сейчас в правительстве было очень много приверженцев возрождения Великой Османской империи. Путь будущих завоеваний эксперты

ЦРУ и Пентагона с известной долей восточного лукавства указывали только один — на север. Там, где находились Грузия и Армения. При этом, как уверяли лощеные американские советники, «угнетенная Грузия» будет даже рада сбросить оковы имперских амбиций России.

Во многом турецкого президента убедило то, что русские все же ушли из Севастополя. Теперь в Крыму базировались турецкие и американские корабли. Вместе с военно — морскими базами в их распоряжение перешла и вся гигантская военная инфраструктура Крымского полуострова: аэродромы, склады, береговые объекты навигации и гидрографии, полигоны и развитая сеть дорог, по которым можно было оперативно перебрасывать силы. Теперь нужно было развивать успех.

Базироваться «турецкие» линкор и эсминец должны в Измире, что предполагало их действия в первую очередь против извечного соперника Турции на Средиземноморском театре — Греции. Особенно если учесть очередное «похолодание» дипломатических отношений между Афинами и Анкарой. Но и перебазирование этих двух мощных кораблей на Черное море много времени не займет.

Кроме того, по сверхсекретным разведданным, на линкоре «Айова» был развернут штаб ударной группировки, постоянно поддерживающий связь со штабом Шестого флота ВМС США в Норфолке. При необходимости на помощь линкору могли прибыть практически любые силы от атомных ударных авианосцев и десантных вертолетоносцев, развернутых в Средиземном море, и до стратегических ракетоносцев В–52Н «Стратофортресс» и В–1В «Лансер», размещенных на авиабазе Авиано в Италии. А еще в Атлантике и Адриатике патрулировали американские атомные подводные лодки типа «Лос — Анджелес» с крылатыми ракетами «Томагавк» на борту. При необходимости они могли нанести удар от Босфора или даже из Эгейского моря высокоточными крылатыми ракетами «Томагавк» в неядерном исполнении.

А на турецких верфях ковалось еще одно оружие: там проходил модернизацию сухогруз водоизмещением более тридцати тысяч тонн. После соответствующего переоборудования «мирное» судно сможет нести два звена вертикально взлетающих истребителей — штурмовиков «Си Харриер» и десантные вертолеты, переданные Военному министерству Турции все теми же «щедрыми» Соединенными Штатами Америки. Так США, в частности, хотели обойти закон о Проливах, запрещающий проход через Босфор и Дарданеллы кораблей с авиационным вооружением и сохранить видимость законности.

Турецкое правительство и Высший генералитет подписали секретные договоренности о проведении совместной боевой операции на Черном море против военного флота России. План «Черноморская буря» вступил в действие.

Американцы во что бы то ни стало хотели прорваться в Черноморский регион. Уже обсуждалось размещение локаторов американской системы ПРО в Румынии и боевое дежурство соединения кораблей УРО⁹, оснащенных противоракетами — перехватчиками «Стандарт — З» и «Стандарт–4» вблизи румынских территориальных вод. В перспективе американские нефтедобывающие компании хотели добиться права на разработку шельфовых месторождений нефти и газогидратного топлива в районе острова Змеиный. Кроме того, перед оперативными соединениями Шестого флота ВМС США открывались заманчивые перспективы по контролю за грузовыми перевозками, и в первую очередь — все той же нефти к крупнейшему

¹ УРО — управляемое ракетное вооружение.

Одесскому нефтетерминалу нефтепровода «Одесса — Броды». Тут же расположен и «Голубой поток» — нефтепровод Россия — Турция, проложенный по дну Черного моря, который тоже необходимо контролировать в будущем для «торжества демократии». Практически рядом оказывался выход к Каспийскому бассейну, богатейшей кладовой природных ресурсов.

Опять же американские ударные корабли в Черном море — это, образно выражаясь, пистолет, приставленный к виску России. Обладая здесь постоянными военно — морскими базами, можно диктовать свою политическую волю огромной северной стране, костью в горле «западных демократий» засевшей после 1945 года. Тем более что и Турция, и Грузия, и Украина, и Румыния стоят в оппозиции России. А на простых людей — плевать, после показательного уничтожения Югославии американцам теперь все дозволено!

Все ли?.. Кто знает…

Когда на стол командующему Черноморским флотом России легло секретное разведывательное донесение о расконсервации «Айовы» и передаче линкора вместе с новейшим эсминцем типа «Орлей Берк» ВМС Турции, адмирал невесело усмехнулся.

— Что ж получается, это нам придется теперь расконсервировать и ставить в строй «Михаила Кутузова»?

«Михаил Кутузов» — последний советский артиллерийский крейсер проекта — б8бис/б8А', сейчас находился в Новороссийске в качестве корабля — музея.

Шутка оказалась грустной, ведь Черноморский флот России, частично находящийся в Новороссийске, а частично и еще дальше — в Таганроге и Ростове, не мог практически ничего противопоставить «американо — турецкому» линкору управляемого ракетного вооружения. Рисковать флагманом, гвардейским ракетным крейсером «Москва» никто не хотел, это сейчас был единственный козырь у России на Черном море. Однотипный крейсер, «Адмирал флота Лобов» проходил модернизацию в Таганроге, а малошумные подводные лодки «Алросса» и «Севастополь» не могли даже приблизиться к турецкой «Айове». Базирующиеся сейчас в Балаклаве новейшие турецкие субмарины германской постройки перекрывали Черное море и Проливы несколькими «завесами». И было их восемнадцать против трех русских подлодок

Ну, а кроме шуток — ВМС Турции получил с появлением в его составе двух кораблей огромное преимущество перед всеми флотами стран Средиземного и Черного морей. Особенно если учитывать, что огневая мощь орудий главного калибра линкора «Айова» особенно эффективна против береговых укреплений. И тут просматривались лишь два варианта: либо Турция хочет полностью захватить Кипр, начав крупномасштабные боевые действия против Греции с высадкой морских десантов на спорных островах; либо все эти действия направлены на фактическую оккупацию всего Черного моря, и тогда основной целью для ударов орудий линкора становятся базы Черноморского флота, и в первую очередь — Севастополь.

Глава 14

НОВАЯ МЕТЛА ИЗ КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКИ

Площадь Нахимова была заполнена митингующими, а у самого памятника великому русскому адмиралу стоял палаточный городок, развевались русские триколоры, красные знамена и Андреевские флаги. Волна возмущений севасто — польцев выплеснулась демонстрациями протеста и целым рядом столкновений с украинским ОМОНом и «Беркутом» после того, как вандалы — бандеровцы изуродовали памятник Екатерине II напротив Музея истории Черноморского флота.

Галицийские бандиты с трезубцами и свастиками на нарукавных повязках ринулись было и к зданию музея, над которым развевался столь ненавистный им русский флаг. Но на их пути встали морские пехотинцы усиленной комендантской роты Черноморского флота. Связываться с богатырями в черных беретах и в камуфляже, который им был явно мал по причине габаритов, сравнимых с медвежьими, наследники «героического прошлого» Степана Бандеры побоялись и трусливо разбежались. Некоторым молодым и безмозглым «лыцарям» не повезло — на пути их отступления оказались крепко сбитые парни в полувоенной одежде и крепкой обуви. Севастопольские «Антифа» устроили «свидомым» хорошую взбучку.

Изуродованный памятник мудрой русской Императрице так и остался стоять немым укором новой власти, а севастопольцы вышли на улицы родного города, чтобы выразить свое негодование наглой оккупацией Крыма натовцами. Далеко пройти людям не дали, на ближайшем перекресте улицу перегородил отряд ОМОНа. И тогда в щиты милиционеров полетели камни. После нескольких стычек с ОМОНом демонстранты все — таки заняли площади Нахимова. Ушакова и Лазарева. Да и сами милиционеры, если честно, сочувствовали простым людям и действовали слишком уж вяло и «непрофессионально». Но деться было некуда, «неблагонадежных» севастопольских милиционеров подпирали киевские головорезы из «Беркута» и «Кобры». А за ними маячили фигуры американских морских пехотинцев, с ног до головы увешанные оружием. На перекрестках и дорогах стояли приземистые жабообразные «хаммеры» и ощетинившиеся стволами скорострельных пушек и гранатометов бронетранспортеры «страйкер». Низко над городом проносились «черные ястребы» КМП США и «Ми–8» с сине — желтыми кругами на фюзеляжах.

Севастопольские милиционеры теперь выстроились живой стеной вокруг площадей города, на которых стояли палаточные городки участников масштабной акции протеста.

* * *

«Новая метла по — новому метет» — гласит русская народная пословица. Русские ушли из Севастополя, но «свято место пусто не бывает», как гласит другая пословица. В Севастополь и в Крым пришли новые хозяева во главе с флагманом Шестого флота ВМС США специальным кораблем управления «Маунт Уитни». «Убийца Черноморского флота» — так его окрестили со времен последней войны между Грузией и Южной Осетией. Впрочем, рисковать такой дорогущей, набитой всевозможной электроникой посудиной американцы не хотели. Слишком велик риск, что в бурлящем, словно котел, Севастополе и в нынешнем неспокойном, отнюдь не курортном Крыму найдется — таки группа диверсантов — водолазов, знающих Севастопольскую бухту, как свои карманы разгрузочных жилетов. Поэтому вскоре «Убийца Черноморского флота» отчалил по направлению к Поти — там повар с Капитолийского холма заваривал очередную кровавую кашу.

Но в Севастопольской бухте остались два американских эсминца класса «Орлей Берк», несколько Фрегатов «Спрюенс» и «Оливер X. Перри», и вдобавок к ним — турецкие фрегаты типа «Явуз» вместе с десантами «Эртугрул», «Сарусабей» и «Осман Гази». А над аэродромами Бельбек, Кача, Гвардейское, Ново — Федоровка вились теперь истребители «F–16» и «F–4», взлетали и садились пузатые тяжеловесные «геркулесы» и «старлифтеры», хлопали лопастями «вертолеты «Ирокез» и «Блэк Хоук» в компании с «суперкобрами» и «апачами».

Такая ненормальная активность десантных сил и авиации свидетельствовала только об одном — крымчане не смирились с фактической оккупацией полуострова с разрешения дряхлого и зажравшегося на крови и поте остального населения Украины Киева. Центром сопротивления американским и турецким оккупантам стал Севастополь. Очень скоро ситуация в Крыму стала и вовсе неуправляемой.

Стратегических ошибок, связанных с Крымом, было две, и обе допустили американцы. В их планы господства на Черном море относительно спокойное поглощение Крыма никак не входило. Да, они правильно все рассчитали, крымско — татарское население полуострова вполне лояльно отнеслось к «братьям по крови» — туркам.

Но потом американцы, чтобы на первых порах дестабилизировать ситуацию, «порекомендовали» Украинскому правительству ввести националистические силы с западных регионов Украины. Наследники галицийского фашизма хлынули в Крым, испытывая заранее расовую ненависть к «несвидомым». И свои «убеждения» они стали насаждать вполне традиционными методами, несильно изменившимися со времен 14–й гренадерской дивизии СС «Галичина». И это была первая ошибка аналитиков из Вашингтона и Лэнгли.

Вторая ошибка крылась в самих американцах. Морские пехотинцы США, ветераны войн в Персидском заливе и Афганистане органически воспринимали смуглокожих и черноволосых, с миндалевидным разрезом глаз, людей только как врагов — «террористов» И действовали они соответствующим образом. Так, к примеру, Бахчисарай, с преимущественно татарским населением, постоянно подвергался жестким и порой жестоким «проверкам на лояльность», хорошо еще, что до «зачисток» дело не дошло.

Но уже было несколько случаев расстрела мирных татар только потому, что искалеченные психически «иракским» и «афганским» синдромом американские морпехи открывали огонь по подозрительным, с их точки зрения, людям.

Естественно, это распалило горячих татарских «мстителей», многие подались в горы, создав партизанские отряды и пытались уже вместе с русскими, на которых еще вчера поглядывали искоса, силой противодействовать беспределу американцев и украинских националистов. Но над Крымскими горами и непроходимыми лесами реяли беспилотные самолеты «Предейтор», наводя на немногочисленные разрозненные отряды «мстителей» мобильные группы на вертолетах и «хаммерах». А то и просто выплевывая огненные стрелы противотанковых «хеллфайров» с лазерным наведением.

Американцы, уничтожив Ирак, Югославию, Афганистан, и здесь давили силой.

но, платили «партнеры по НАТО». Но потом они что — то подозрительно резко охладели к своим коллегам и кандидатам в Северо — Атлантический союз. Очередное, неведомо как избранное «оранжевое правительство» все еще тешило себя надеждами и делало громкие заявления в стиле: «Украинцы и НАТО — братья навек»! Но и ежу с апельсином вместо яблока на колючем горбу было понятно, что ничего из этого не выйдет. Американцы и так достигли поставленных целей, а новые нахлебники в НАТО им были не нужны, хватало нахлебников — «младоевропейцев». Но от них хоть какая — то польза — вот системы ПРО развернули в противовес «имперским планам Москвы». А Украина что? Обворованная собственной паразитарной «элитой» страна — должник с полностью разваленной «реформами» и «реприватизацией» промышленностью. Действительно, «не ту страну назвали Гондурасом».

Поэтому, когда украинские пограничники попытались диктовать свои условия у берегов независимого государства Украина, корабли Береговой обороны США и фрегаты попросту оттерли «сторожевики» с желто — голубыми флагами, взяв их на прицел своих орудий. Этим они ясно дали понять — с Украиной

американцы более всерьез считаться не будут.

* * *

Да и Румыния на фоне побед НАТО в Крыму стремилась, как шакал у льва, отхватить кусок. Мало им острова Змеиного с его богатейшими запасами нефти и газогидратных углеводородов, так наследники Дракулы вздумали оторвать у Украины еще и Волынь.

А на севере ляхи уже алчно поглядывали на Львов. Только вот «ужасная имперская Россия» проявляла сдержанность в территориальных притязаниях. Да оно и понятно: и Донбасс, и Крым, и Днепропетровск с Харьковом, и Одесса — мама были за Россию.

Украина как единое государство стремительно разваливалась. Все возвращалось к сценарию 1920 года, когда «на поезде — директория, под колесами — территория». Такова была цена предательства политических марионеток на Банковой и изгнания братьев — защитников из Севастополя.

Глава 15 ПЛАМЯ ВОЙНЫ

Американский и турецкий флоты теперь контролировали все Черное море от Керченского пролива до Босфора. Над Черным морем кружились противолодочные «орионы», бороздили волны быстроходные фрегаты под «звездой и полумесяцем», а в глубинах прятались подлодки «тип–212» германской постройки. Вслушивались в шумы моря высокочувствительные микрофоны, буксируемые антенны гидроакустических комплексов пронзали водную толщу.

Русские подводные лодки попадали в невидимые гидроакустические сети, как только выходили из Керченского пролива. Да, часть сил Черноморского флота, включая и дивизион подводных лодок, были теперь совсем вытеснены из Черного моря в мелководное Азовское, где дизель — электрические субмарины были, как слон в посудной лавке. «Скоро по Дону будем ходить», — невесело шутили моряки.

И все же Черноморский флот боролся. Выходили на патрулирование подводные лодки, стремительно вырывались из узости Керченского пролива малые Ракетные корабли и ракетные катера. И начиналась опасная игра в кошки — мышки с белозубо улыбающимися мальчиками в американской и турецкой военной форме. И очень часто эти смертельные игры выиг^рывали всем назло русские моряки.

Юрий Бессмертный уже трое суток подряд, не смыкая глаз, находился в Центральном посту подлодки «Севастополь». Ровно светились мнемосхемы, стрелки многочисленных приборов замерли на отведенных им делениях шкал, мониторы компьютеров подсвечивали полумрак «мозгового центра» субмарины. Но это было обманчивое спокойствие. Весь экипаж субмарины пребывал в напряженном ожидании, по кораблю был объявлен режим «тишина». «Севастополь» сейчас лежал на илистом дне возле затонувшего еще в Великую Отечественную транспорта. Его проржавевшие останки надежно скрывали русскую субмарину от обнаружения магнитометрами, а импульсы гидролокаторов переотражались, изменяя картину на экране до неузнаваемости. Там, где должна была быть подлодка, операторы видели лишь какую — то черную кляксу.

Капитан — лейтенант Бессмертный потер виски. Только они успели оторваться от преследовавшей их турецкой субмарины. Новейшая подводная лодка немецкой постройки следовала за ними по пятам, и русским подводникам пришлось применить новейший подводный имитатор — «ловушку», чтобы сбить с толку турецких акустиков.

А главный гидроакустик подводной лодки «Севастополь», лейтенант Вадим Зайчик напряженно вслушивался в шумы моря.

— Фиксирую шум винтов самолета — противолодочный «Орион», — доложил он в Центральный пост.

Низко над водой прошел патрульный противолодочный «Орион», взлетевший с аэродрома Бельбек.

— Точно по времени, — хмыкнул Юрий Бессмертный, он знал, что в военном деле регулярность — последнее дело. Но американцы считали себя уже полновластными хозяевами всего Черного моря. Капитан — лейтенант Бессмертный решил оспорить этот факт:

— Малый вперед.

— Есть малый вперед.

— Это гидроакустик, докладываю, над нами идет сухогруз, шлепает винтами на всю округу.

— Это хорошо, вот за ним мы и пойдем, меньше шансов быть обнаруженным, — рассудил командир подводной лодки.

— Внимание, тревога! — доложил Вадим Зайчик, прижимая плотнее наушники. К тарахтению сухогруза добавился воющий звук турбин — это мог быть только фрегат. — По пеленгу триста фрегат типа «Явуз»! С ним — еще один корабль, предположительно корвет.

— Боевая тревога! — капитан — лейтенант Бессмертный мгновенно оценил ситуацию. — Погружение на сто пятьдесят метров, малый вперед.

Подводная лодка «Севастополь» занимала выгодную позицию. Никто не знал, что будет дальше, но у всех подводников возникло тревожное предчувствие. Люди, стараясь отвлечься от гнетущих предчувствий, еще раз проверяли вверенные им боевые посты и отсеки.

А в тесной от разнообразной аппаратуры гидроакустической рубке Вадим Зайчик вполголоса выругался и, повернувшись в вертящемся кресле, перещелкнул несколько тумблеров на боковой панели Управления.

— Держать контакт! — рявкнул он подчиненным. На боевом посту скромный и застенчивый молодой офицер превращался в крутого профессионала, главное для которого — выполнение боевой задачи.

Судя по всему, американцы, или кто там наверху (точно определить национальную принадлежность, находясь на глубине полутора сотен метров, было затруднительно), решили заняться своим излюбленным занятием — «поиском террористов». В гальюне бы у себя поискали…

Об этом и доложил лейтенант в Центральный пост, пропустив, естественно, комментарий. Теперь нужно было затаиться и ждать, пока «янкесы» не угомонятся.

Юрий Бессмертный нахмурился. Они и так уже шли впритык к графику, и лишняя задержка могла сорвать всю боевую операцию. Командир русской субмарины сверился с картой, а потом вызвал в Центральный пост первого штурмана.

Вскоре в проеме люка показался капитан 3–го ранга Олег Емельяненко. Он с первых слов командира вник в ситуацию.

— Что вы посоветуете? Я предлагаю сделать так, но мнение штурмана считаю в этом вопросе решающим, — Юрий Бессмертный старался вести себя деликатно. Пусть он и командир подлодки, «первый после Бога». Но Олег Емельяненко был все же старше его и по званию, и по возрасту.

— Да, вы правы, товарищ командир, но лучше пройти здесь и здесь, на максимальной глубине. Подводное ущелье заглушит даже то небольшое эхо, которое мы создадим на малом ходу. Кроме того, мы пойдем по краю, где дно резко обрывается до глубины более двух километров. Турецкие подводники, будь у них хоть трижды надежные немецкие субмарины, не отважатся на такой рискованный маневр на предельных глубинах.

— Но у них глубина погружения вдвое превосходит нашу, — напомнил Юрий.

— Знаю. Но здесь расчет на человеческий фактор Будь у них хоть наш «Комсомолец»¹⁰, на такой риск они не пойдут, когда под килем два километра бездны

— Хорошо, проверьте расчеты еще раз.

— Есть.

— Погружаемся на предельную глубину. Самый малый вперед. Курс — двести семьдесят.

Русская субмарина медленно уходила на предельную для себя глубину погружения — триста метров. Впереди расстилалось извилистое глубоководное ущелье шириной метров двадцать. Лодка осторожно, ощупывая себе дорогу невидимыми ультразвуковыми импульсами гидролокатора, на скорости в четыре узла продвигалась вперед. Малейшее неточное движение рулевого, заминка гидроакустиков или неверно отданный приказ командира подлодки неминуемо привели бы к столкновению с отвесным краем ущелья и гибели. Впереди скалистый лабиринт раздваивался: один его рукав уходил на юг, к берегам Турции, а второй вел на запад. Туда — то, к грузинскому порту

Поти, им и нужно было скрытно подойти.

* * *

Сейчас в грузинском порту находились значительные силы кораблей ВМС США: флагман Шестого флота, корабль управления «Маунт Уитни», три эсминца управляемого ракетного вооружения «Орлей Берк» и столько же фрегатов «Оливер X. Перри». А теперь к ним присоединился еще и ударный десантный вертолетоносец «Боксер» типа «Уосп».

Причем американцы действовали, как всегда, по — иезуитски цинично. Законом о проливах запрещен проход через Босфор и Дарданеллы крупных кораблей с авиационным вооружением. Поэтому «Боксер» перешел из Мраморного в Черное море без самолетов, конвертопланов и вертолетов на борту. Они перелетели на корабль уже потом, с прибрежных турецких авиабаз.

Этим американцы просто поиздевались над международным правом, лишний раз показав, что все договоры мало чего стоят, когда говорит право силы. Как они считали, сила была на их стороне.

А вот капитан — лейтенант Юрий Бессмертный как раз думал иначе. И послан был, командуя подводной лодкой «Севастополь», разведать тактическую обстановку. Русская подлодка — «охотник», пройдя подводным ущельем и благополучно оторвавшись от преследования двух турецких субмарин (кстати, штурман оказался прав, турки хоть и засекли даже не гидроакустический контакт, а так, размытую тень, все же не решились проверить поточнее), вышла к цели. И теперь крейсировала уже третьи сутки, успев за эти семьдесят два часа выведать и высмотреть многое.

Кроме американских кораблей в самом большом грузинском порту находились и ракетные корветы турок. Они эскортировали прибывшие десантные корабли и транспорты, перевозившие войска. Много войск. Судя по интенсивному радиообмену, да еще и на закрытых частотах, так что специальная аппаратура декодирования русской субмарины едва справлялась с замысловатыми шифрами и «плавающими» настройками, дела здесь затевались нешуточные. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, откуда трупный ветерок дует. «Злой Михо ползет на берег, точит свой кинжал», — сказал бы сейчас великий поэт, если бы не сложил голову на дуэли с Мартыновым и по фантастическому стечению обстоятельств дожил бы до наших дней.

Одиозный грузинский лидер явно готовил реванш при поддержке американских и турецких военных сил. И силы эти были немалые.

Юрий Бессмертный прикинул общую ситуацию, и по всему выходило — она была не в пользу России. Беспорядки в Крыму и фактическая оккупация полуострова американо — турецкими экспедиционными силами при поддержке украинских националистов просто перевернули расклад сил в регионе и отвлекли внимание России. А тем временем все те же турки и американцы планировали с помощью уже грузинских националистов продвинуться к самым границам Юга России. И Юрий Бессмертный знал, что будет, если их акция увенчается успехом, — рывок на Армению и выход к Каспию.

Капитан — лейтенант Бессмертный тяжело вздохнул.

А на поверхности разыгрался шторм. Даже здесь, на глубине, лодку раскачивало. Но это было на руку подводникам, можно было затаиться и немного отдохнуть. Тем более что и люди, и механизмы работали на пределе своих возможностей. «Севастополь» уже десятые сутки находился под водой, не всплывая для подзарядки аккумуляторных батарей. Работала пропульсивная система, обеспечивая ход лодки. Но система кондиционирования и регенерации уже с трудом справлялась с избытком углекислого газа. Люди ходили как чумные, а ведь нужно еще и вахты стоять… Сам командир подлодки тоже едва с ног не валился от усталости.

Юрий Бессмертный снова потер виски, нужно было отдохнуть, чтобы принимать решения с ясной головой.

— Продолжайте наблюдение. Вахтенный, разбудите меня через два часа, я буду у себя в каюте.

— Есть.

Но поспать командиру подлодки не удалось, едва только он провалился в объятия Морфея, как в дверь командирской каюты громко и настойчиво постучали.

— Товарищ командир, идите быстрей в Центральный, там такое… — матрос с перепугу, кажется, и устав забыл.

— Свободен. — Юра быстро набросил синюю робу и Ремень красного футляра ПДА.

* * #

— Регистрирую шумы винтов тяжелого судна. Идет на скорости восемнадцать узлов курсом двести, — доложил вахтенный акустик. — Еще шумы, предположительно — фрегаты и эсминец.

Прибежавший в гидроакустическую рубку Вадим Зайчик торопливо нацепил наушники. Нахмурился, вслушиваясь в незнакомые шумы, пощелкал тумблерами, отстраиваясь от помех, вызванных волнением моря.

— Это не танкер и не сухогруз, — определил он. — Да и к тому же — рядом с ним идет эсминец в сопровождении фрегатов. Ну, допустим, это танкер, и эсминец заправляется на ходу. Но скорость что — то для заправки великовата… Да нет, бред какой — то! Не будут они в шторм дозаправляться.

Появившийся в Центральном посту Юрий Бессмертный внимательно выслушал доклад гидроакустика. Сердце кольнуло неопределенное предчувствие.

— Всплывать под перископ. Всему экипажу — внимание.

Лодка медленно пошла вверх, занимая удобную позицию для наблюдения.

— Вот он! — не веря изображению на экране, Юрий Бессмертный приник к окулярам электронно — оптического преобразователя командирского перископа.

В серых предрассветных сумерках отчетливо была видна темно — серая громада линкора, тяжело переваливающаяся с волны на волну. Непогода, принесенная циклоном из Атлантики, изрядно выматывала команды «Айовы», нового турецкого эсминца, несущего гордое имя «Стамбул», и фрегатов охранения. Капитаны сейчас заботились больше не задачами противолодочной борьбы, а о том, как бы в непогоде не налететь друг на друга. Ну и, естественно, отвратительные метеоусловия держали на приколе палубные противолодочные вертолеты.

Только поэтому Юрий Бессмертный решился поднять перископ, уж очень хотелось своими глазами, а не засветкой на экране гидроакустического комплекса увидеть турецкий, а вернее, «турецко — американский» линкор.

— Боевая тревога! — распорядился командир подводной лодки «Севастополь».

— Мать честная! — не сдержался штурман, капитан 3–го ранга Олег Емельяненко. — Вот это бегемот!

Линкор времен Второй мировой войны, особенно по сравнению со стремительным эсминцем и фрегатами, действительно выглядел массивным и толстокожим млекопитающим.

— Убрать перископ. Боцман, срочное погружение на глубину сто пятьдесят метров! Рулевой, дифферент на нос — пятнадцать градусов.

Рулевой отклонил штурвал, похожий на самолетный, от себя — лодка начала стремительное «пикирование» на глубину. Из загерметизированных отсеков посыпались доклады командиров о готовности.

— Командиру БЧ–4/РТС — срочно передать шифрограмму в штаб Черноморского флота в Новороссийске: «У берегов Грузии, в точке с координатами… обнаружен линкор УРО «Айова» ВМС Турции в походном ордере эсминца УРО «Стамбул» и фрегатов сопровождения.

— После передачи шифрованной радиограммы турки и американцы будут преследовать и бомбить нас до самого Керченского пролива, — спокойно, констатируя факт, сказал штурман.

— Знаю, — ответил Юрий Бессмертный. — Но сейчас эта информация даже важнее наших жизней.

— Что ж, будем на это надеяться…

Из небольшого цилиндрического обтекателя на ^Верхнем вертикальном пере хвостовых рулей подводной лодки медленно выполз кабель — трос протяженной антенны глубоководной радиосвязи.

Передав шифрограмму и приняв приказ штаба о немедленном возвращении, он так же медленно убрался обратно в обтекатель. Казалось, что ничего не произошло, но короткий сеанс радиосвязи уже обусловил два процесса, и оба имели для русской субмарины важнейшее значение.

Шифрограмма с борта «Севастополя» попала на антенны военного узла спецсвязи, а затем, уже расшифрованная — на стол командующего Черноморским флотом. Адмирал переменился в лице.

Биение радиоэлектронных импульсов глубоко под водой зафиксировали и операторы интегрированной системы боевого управления «Иджис» на эсминце «Стамбул» типа «Орлей Берк» и фрегатах охранения. Взревели сирены тревоги.

Как назло, шторм утихомирился, и это позволило туркам поднять палубные вертолеты. Им на помощь уже спешила пара противолодочных «орионов». Фрегаты охранения «Айовы» развили полный ход, с визгом развернулись стволы реактивных бомбометов. Со свистом и воем вылетели на факелах пламени реактивные глубинные бомбы.

А в глубине на подводной лодке «Севастополь» Вадим Зайчик поспешно сорвал с головы наушники. Но сам он сохранял спокойствие. Так бывает с некоторыми людьми: в обычной обстановке они кажутся чересчур медлительными и простоватыми, но в экстремальных условиях сохраняют силу воли и решимость, подавляя страх.

— Внимание, Центральный, турецкие фрегаты нас бомбят. Приготовиться к взрывам!

И тут подлодку тряхнуло. Словно великан подбросил почти двухтысячетонный корабль. Полетели с полок незакрепленные предметы, на камбузе раздался звон посуды. На мгновение погасло освещение в отсеках, сменившись красным аварийным полумраком. Но мониторы БИУС все так же светились ровным светом, отображая многочисленные данные тактической обстановки. Дрогнули и снова заняли свои привычные места стрелки приборов, системы жизнеобеспечения продолжали работать в штатном режиме. Мигнул и снова загорелся нормальный свет.

Первая серия глубинных бомб взорвалась выше своей цели, вообще — то операторы систем вооружения на боевых постах фрегатов палили сейчас по квадратам, не зная точных координат. Кроме того, русская субмарина шла под слоем термоклина, где более плотные нижние слои воды отражают поисковые импульсы гидролокаторов, не проникая внутрь глубинной водной толщи.

Очередная серия глубинных бомб рванула на этот раз ниже «Севастополя». Лодку подбросило, со звоном полопались лампы освещения в отсеках. Моряки едва успели схватиться за что — нибудь, некоторые все же не сумели удержаться на ногах.

В гидроакустической выгородке лейтенант Вадим Зайчик снова прислушался к какофонии окружающего пространства. Тренированный слух сумел распознать знакомый, приглушенный водной толщей рев Двигателей «Ориона».

— «Противолодочник» разворачивается! — раздался плеск. — Бомбы в воде, приготовиться!

Толстые стальные цилиндры глубинных бомб, кружась в воде, медленно уходили на глубину. На мембраны ввернутых в их днища детонаторов давил водяной столб. Когда давление достигало расчетного по глубине, мембрана продавливалась окончательно и плющила запальный капсюль. И снова под водой в безмолвии глубины лопались огненные пузыри взрывов, рождая ударную волну в восемьдесят раз более плотную, чем в воздухе.

Подводная лодка «Севастополь» отчаянно маневрировала, но уйти от этих грохающих гидродинамических молотов было невозможно. Внезапно все стихло. А капитан русской субмарины среагировал мгновенно:

— Стоп, машина! Боцман, держать глубину. Режим «тишина»…

Снова гидроакустики регистрируют всплески… Но это не глубинные бомбы — специальные высокочувствительные гидрофоны, регистрирующие малейший всплеск активности в глубине. Но подводная лодка «Севастополь» создана по уникальной технологии малозаметности, ее корпус покрыт многослойным полимером, который не отражает внешние звуковые импульсы и гасит звуки внутренние. Изнутри корпус субмарины тоже обшит звукоизоляционным покрытием, а все особо шумные механизмы смонтированы на специальных звукоизолирующих платформах и снабжены двух — и трехкаскадными амортизаторами. Пассивное сканирование результатов не дало, русская субмарина затаилась под самым носом у турецких фрегатов.

Тогда они применили другую тактику. С одного из зависших неподвижно вертолетов была сброшена особая глубинная бомба. Достигнув заранее рассчитанной глубины, она взорвалась, породив мощные гидродинамические ударные волны. Следящие гидроакустические станции эсминца и фрегатов регистрировали динамику распространения этих ударных волн в водной среде. Обработав данные, суперкомпьютеры системы «ИДЖИС» однозначно указали на точное местоположение аномалии обтекания гидродинамических вихрей. Это и была затаившаяся русская подлодка.

И тогда из вертикальной пусковой установки Мк. 41 эсминца УРО «Стамбул» класса «Орлей Берк» стартовала усовершенствованная противолодочная ракето — торпеда «Асрок — ВЛА». Описав огненную дугу над

морем, ракета — торпеда «нырнула» в волны, от нее отделилась головная часть — самонаводящаяся торпеда Мк. 4б. Она начала погружаться все глубже и глубже, описывая поисковую спираль, а ее гидроакустическая головка самонаведения искала цель — шум винтов русской подводной лодки.

— В воде самонаводящаяся торпеда! — доложил Вадим Зайчик. — Идет на нас!

Американская торпеда взяла след. И хоть у «Севастополя» не было традиционного винта, его заменил сверхмалошумный водометный движитель, кроме высокочувствительной акустической головки самонаведения на американской торпеде был установлен еще и магнитометр. На скорости 45 узлов она рванулась к русской подлодке.

— Полный ход! Задействовать выстреливаемые устройства акустического противодействия! — приказал капитан — лейтенант Бессмертный.

— Докладывает командир БЧ–5, есть полный вперед!

— Рулевой, право на борт, выполняем маневр уклонения.

— Гидроакустические ловушки выпущены!

Подводная лодка «Севастополь» заложила немыслимый подводный вираж, уходя от американской самонаводящейся торпеды. Расположенная в основании боевой рубки субмарины система отстрела ложно — дезинформационных целей разбросала назад и в стороны от «Севастополя» несколько десятков специальных акустических генераторов, имитирующих шумы субмарины.

Но американская стальная хищница уже настигала Русскую подлодку. Механики под руководством Деда¹¹Николая Самсонова выжимали все из аккумуляторных батарей и электромотора. Теперь уже вопрос скрытности не был на первом месте, главное было сманеврировать на скорости и успеть обмануть самонаводящуюся противолодочную торпеду.

Ведомая стальной волей командира и стальными руками рулевого, русская субмарина взмыла вверх, от гибели подводников отделяли считанные мгновения. Новая серия ложных акустических целей разлетелась вокруг «Севастополя», спасая подводный корабль. Один из цилиндрических снарядов, начиненных имитационной аппаратурой, проплыл, кувыркаясь, слишком близко от американской торпеды. И, наконец, ее акустическая головка самонаведения «не выдержала» и выдала команду на инициацию боевой части. Раздался взрыв, громадный огненный пузырь лопнул, распространяя вокруг мощную ударную волну. Она стеганула по корпусу лодки, подхватила и закружила «Севастополь» в гигантском водовороте.

Будь у русской подводной лодки традиционный винт, она бы неминуемо лишилась хода. А вот экспериментальный сверхмалошумный водометный движитель достойно выдержал подобную пертурбацию, впрочем, как и сама подводная лодка.

С людьми все обстояло сложнее. Кто — то все же отчаянными усилиями сумел удержаться на ногах, но большинство подводников все же были сбиты с ног ужасным ударом. Несколько человек получили сотрясение мозга и переломали руки и ноги. Одному матросу раздробило ногу слетевшей со стеллажа увесистой коробкой аппарата неведомого назначения.

Капитан — лейтенант Юрий Бессмертный тяжело поднялся с пола, голова гудела, глаза заливала кровь из глубокой ссадины на лбу, видимо, в падении офицер «приложился» к чему — то металлическому и угловатому. Но, тем не менее, командир подлодки остался на своем посту. «Ого, как грохнуло», — пронеслось во все еще звенящей от удара голове.

— Экипажу осмотреться в отсеках, доложить о повреждениях.

— Отсеки осмотрены, повреждений не обнаружено.

Подводная лодка «Севастополь» продолжала на максимальной скорости в двадцать два узла уходить от погони. Шум из — за гидродинамического обтекания корпуса лодки был такой, что ее мог услышать любой рыболовецкий сейнер, оснащенный примитивным сонаром миль за двадцать — тридцать.

— Стоп, машина! Полный назад! — приказал Юрий Бессмертный. — Погружение на двести метров. Мотор — вперед самый малый, режим «Тишина».

Подлодка «Севастополь», дав задний ход, «вдвинулась» в облако мельчайших пузырьков кавитации, возникших от скоростного движения под водой. Они обволокли корпус лодки звуконепроницаемой «шубой», в которой гасли поисковые импульсы сонаров турецких фрегатов. А потом подлодка «Севастополь» скользнула вниз, и между фрегатами и ней осталась все та же звуконепроницаемая прослойка мельчайших пузырьков. Субмарина затаилась, держа глубину, — маневр удался.

Фрегаты, конечно, еще немного походили кругами, но их акустикам так и не удалось восстановить контакт с целью. Подводная лодка «Севастополь», пережившая сегодня боевое крещение, легла на курс возврата в базу.

* * *

Капитан — лейтенант Юрий Бессмертный вместе с еще несколькими свободными от вахты офицерами стоял на ходовом мостике идущей в крейсерском положении субмарины и наслаждался свежим ночным воздухом. На этот раз он пошел вразрез своим принципам и дал небольшое послабление — награду за пережитый подводниками ужас подводной бомбардировки и стремительной гонки со смертью. Правда, и сейчас Юрий Бессмертный хотел сократить пребывание подлодки на поверхности. Вскоре появится их ориентир, «ворота домой», как называли его подводники — большой ажурный мост через Керченский пролив.

— Все, хорошего — понемножку. Погружение на перископную глубину, дальше пойдем под РДП, — скомандовал капитан — лейтенант. Он все же хотел добраться в базу без лишних приключений.

Но опять — не получилось.

* * *

Черноморский флот России после ухода из Севастополя оказался разбросан по нескольким базам, и значительная его часть, включающая дивизион подлодок и малые ракетные катера, сейчас находилась в Таганроге.

Американцы и их прихлебатели, турки и «самостийные» украинцы, не остановились на достигнутом. Разведывательные корабли — соглядатаи НАТО постоянно подходили к самому Керченскому проливу, игнорируя всяческие международные договоренности и морские права. Русские пограничные корабли постоянно перехватывали и выдворяли непрошеных «североатлантических гостей» из глубины (!) территориальных вод России. И каждый раз обстановка все более накалялась.

Вот и сейчас разведывательное судно ВМС США «Патфайндер» в сопровождении турецкого корвета «Бодрум» типа «Бурак», бывшего французского «Д'Эстен д'орвэ» находилось прямо у входа в Керченский пролив, сканируя своими радарами обстановку в Азовском море.

Убавить американцам наглости решили в очередной раз русские пограничники. Сторожевой катер морских частей Федеральной пограничной службы РФ вышел на контркурс и, пройдя мимо натовских кораблей, приказал им покинуть территориальные воды России. Пограничный корабль, воя сиреной, включил прожекторы, снопы света уперлись в ходовую рубку «Патфайндера».

Никакого ответа от нарушителей не последовало, и тогда русский пограничный корабль дал предупредительную очередь из носового 30–миллиметрового орудия. Фонтаны разрывов поднялись перед носом «Патфайндера».

А в это время подлодка «Севастополь» подходила на перископной глубине к Керченскому проливу. Получив тревожный доклад гидроакустиков, капитан — лейтенант Бессмертный приказал сбавить ход и убрать шахту устройства работы дизеля под водой. Сыграли боевую тревогу, подводная лодка была готова в любое мгновение уйти на глубину. Но командир приказал дополнительно к перископу выдвинуть еще и обтекатель бортовой РЛС. И как раз вовремя.

— На локаторе две скоростные воздушные цели идут на малой высоте, — доложил оператор. — Ответчик системы госопознавания выдает «чужой»!

Командир подлодки среагировал быстро, несмотря на удивление.

— Оператор, взять цели на автосопровождение. Приготовить к стрельбе зенитно — ракетный комплекс!

Подводные лодки «Варшавянка» имели на вооружении выдвижной зенитно — ракетный комплекс

Стрела–10» малой дальности, который защищал их в Надводном положении от самолетов и вертолетов противника. Конструкторы «Лады» пошли еще дальше. В задней, кормовой, части боевой рубки субмарины были размещены четыре установки вертикального пуска с ракетами Р–77 в транспортно — пусковых ^контейнерах. Эти ракеты класса «воздух — воздух»

создавались для вооружения перспективных ударных истребителей семейства «Су–27» и «МиГ–29». Основной их особенностью были складные решетчатые рули, которые повысили компактность «изделия». Это позволило размещать ракеты во внутрифюзеляжных отсеках вооружения перспективного фронтового истребителя «ПАК — ФА Су» или в транспортно — пусковых контейнерах. Ну, а пример использования ракет «воздух — воздух» в зенитных комплексах подали американцы своим довольно неплохим комплексом малой

дальности «Си Спэрроу».

* * *

С аэродрома Бельбек в Крыму по запросу с борта «Патфайндера» взлетела пара американских ударных истребителей «F–16». Буквально через несколько минут «файтинг фэлконы» уже были в заданном квадрате — вот она та оперативность, которой добивались американцы. И плевать на всякие там договоры, суверенитет и международное право.

С ревом пройдя на малой высоте, американские ударные истребители развернулись и выполнили еще один «давящий на нервы» пролет над русским пограничным кораблем. Похоже, мальчики с голливудскими улыбками в кабинах истребителей совсем потеряли чувство реальности. Ведущий решил дать предупредительную очередь, чтобы «наглые рашнз» не вздумали чего сделать с их дорогостоящим кораблем разведки Но он немного не рассчитал — поток 20–миллиметровых снарядов шестиствольной пушки «Вулкан» лег не вдоль борта русского пограничного корабля, а обрушился на его надстройку. Ходовая рубка сторожевика оказалась полностью уничтоженной, все, кто находился там, погибли мгновенно. На корабле начался сильный пожар.

— «Танго — папа», ты что творишь?! — заорал мгно

венно покрывшийся холодным потом пилот ведомого «Фэлкона».

— Успокойся, Стиви, ну промахнулся немного. Зато мы проучили этих русских. Не переживай, малыш, я однажды так утопил какую — то посудину в Заливе. Она показалась мне подозрительной. И ничего потом не было, меня тогда даже от полетов не отстранили. Всего — то заплатили аборигенам по паре тысяч «зеленых» компенсации и дело замяли…

Это были последние слова кэптена Майкла Роджерса, его «F–16» мгновенно исчез в огненной вспышке взрыва, атакованный двумя неизвестно откуда взявшимися зенитными ракетами. Ведомый прожил еще десять секунд, прежде чем очередь с подошедшего на помощь еще одного русского сторожевого корабля не разорвала американский истребитель пополам. Турецкий фрегат развернул носовую башню и открыл огонь из 100–миллиметровой артустановки CADAM по приближающемуся русскому пограничному кораблю. А «Патфайндер», круто развернувшись, на полном ходу мчался прочь, спеша поскорее добраться до дружественных грузинских или турецких берегов.

* * *

Командир подлодки «Севастополь» капитан — лейтенант Юрий Бессмертный наблюдал трагический инцидент на экране монитора тактической обстановки. Субмарина все еще оставалась незамеченной, и когда в небе над ней пронесся в боевом развороте американский «F–16», капитан — лейтенант отдал приказ атако^вать воздушную цель.

Откинулись крышки зенитно — ракетного комплекса в боевой рубке подлодки. В облаке мелких пузырьков одна за другой стартовали ракеты Р–77. Пронзив полтора десятка метров водной поверхности, она вылетела в свою родную стихию, головка самонаведения поймала отраженный от цели луч локатора Небесная хищница цепко держала жертву в стробе захвата радиолуча. На оптимальном расстоянии сработал лазерный взрыватель, подорвав осколочно — стержневую боевую часть. Американский истребитель качнулся, получив смертельные повреждения, и тут под ним взорвалась вторая зенитная ракета, выпущенная с подводной лодки. Пылающие обломки американского истребителя рухнули в воду, пилот катапультироваться не успел.

— Срочное погружение! Ныряем на глубину сто метров! — приказал капитан — лейтенант Бессмертный. — Боевая тревога! Приготовиться к торпедной атаке.

Дальнейшие события развивались стремительно. Американский корабль — разведчик уходил «на всех парах», а турецкий фрегат открыл огонь по еще одному русскому пограничному кораблю, спешившему на выручку своим боевым товарищам. Стомиллиметровая пушка фрегата без труда подавила спаренную 30–миллиметровую трещотку «пограничника», пробоины разворотили борт и надстройки русского корабля. Там тоже начался пожар, а сам «пограничник» стал медленно погружаться, зарываясь носом в волны.

А подводная лодка «Севастополь» стремительно ушла на глубину и теперь разворачивалась для атаки турецкого фрегата. Капитан — лейтенант Бессмертный отправил срочную радиограмму в штаб Черноморского флота, где подробно изложил ситуацию и свои действия. Ответный приказ штаба флота был однозначным: «Турецкий корвет, вторгшийся в территориальные воды России и предпринявший акт агрессии против русских кораблей, — уничтожить!»

— Штурман, рассчитать курс торпедной атаки! Отсекам доложить о боевой готовности!

— Первый отсек к бою готов!

— Третий отсек к бою готов.

— Четвертый — готовы! — Дед, Николай Самсонов, был как всегда, немногословен.

— Пятый отсек, к бою готовы.

— Центральный отсек к бою готов, — капитан — лейтенант Юрий Бессмертный внешне олицетворял спокойствие, и никто не знал, каким усилием воли он заставляет себя преодолеть сильнейшее нервное напряжение. Это была его первая торпедная атака — реальная, а не отрабатываемая на тренажере или по вводной на учениях. — Штурман?

— Выход на курс двести десять, дистанция до цели — семь кабельтовых, цель удаляется.

— Элементы движения цели утверждаю, данные ввести в БИУС. Внимание, торпедная атака, стрельба самонаводящимися торпедами. Второй и четвертый торпедные аппараты — товсь!

— Товсь выполнено! — в носовой части открылись овальные крышки, обнажив шахты торпедных аппаратов.

— Второй и четвертый — пли!

— Торпеды пошли. Принять балласт в заместительные цистерны! — надавил на барабанные перепонки мгновенный перепад давления, щелкнули в руках командира и штурмана надежные механические секундомеры.

Две универсальные самонаводящиеся торпеды УСЭТ–80 покинули тесную темноту торпедных аппаратов и теперь пенили воду своими винтами на скорости сорок восемь узлов. Стрелки секундомеров отщелкали положенное время.

— Шумы торпед и шумы цели слились, — доложил гидроакустик. — Подрыв!

Подводную лодку «Севастополь» ощутимо качнуло, когда в восемнадцати километрах от нее под килем турецкого фрегата рванули два трехсоткилограммовых заряда мощной взрывчатки. Это была даже не пробоина казалось, что у стальной косатки вырван кусок

мяса. От сотрясения машины и механизмы в отсеках фрегата сорвались с фундаментов, калеча и убивая людей. Сквозь мгновенно вставшую стену пламени хлестали струи перегретого пара из разорванных трубопроводов. А через гигантскую пробоину внутрь корпуса ворвалась беспощадная стихия. Для корабля с полным водоизмещением 1250 тонн оба попадания торпед стали смертельными. Уцелевшие в этом аду моряки едва успели покинуть корабль, прежде чем он затонул, проваливаясь развороченной кормой в волны.

А в Центральном посту подлодки «Севастополь» капитан — лейтенант Юрий Бессмертный поднес к губам микрофон внутрикорабельной связи:

— Товарищи подводники! Поздравляю вас с успешной торпедной стрельбой! Благодарю за службу!

— Служим Отечеству! — разнеслось по отсекам.

И служба эта будет долгой, тяжелой и многотрудной. Долго тлевшее пламя региональных междоусобиц все же полыхнуло войной, и неважно, как она теперь будет называться. Их цель, цель воинства под Андреевским флагом, и цель всех остальных военных — защитить свое Отечество. Сделать невозможным повторение трагедии Югославии, только в гораздо большем масштабе.

Глава 16 СИЛУЭТ В ПРИЦЕЛЕ

Разведгруппа гвардии старшего сержанта Александра Куликова осторожно про» двигалась, маскируясь в осенних листьях и пожухлой траве. У десантников было задание: вскрыть перемещения живой силы и техники вооруженных сил грузинской стороны, а также места их сосредоточения.

Несколько суток они провели лежа без движений под душными маскировочными накидками, которые не только берегли пятнами камуфляжа разведчиков, но и рассеивали тепловое излучение, делая их «людьми — невидимками» в инфракрасном диапазоне. Такая мера предосторожности была абсолютно нелишней — то и дело над позициями разведчиков — наблюдателей проносились грузинские «беспилотники» с теми самыми инфракрасными камерами. Так что «пар костей не ломит и эти самые кости бережет», как выразился один из разведчиков. Несколько суток наблюдения действительно принесли много нужной информации. Отрядный оператор радиоэлектронных средств, связист по — простому, уже вбил координаты целей в память электронного блока связи, закодировал и передал остронаправленным цифровым пакетом на спутник.

Все задачи были выполнены, и теперь осталось всего ничего — вернуться. Опытный разведчик, гвардии старший сержант Куликов прекрасно знал, что больше всего неприятностей как раз и случается на обратном пути, когда задание выполнено и люди расслабляются в предвкушении долгожданного отдыха.

— Передовой дозор, доложить обстановку, — старший сержант прижал тонкий усик микрофона к губам.

— Все чисто, продвигаемся дальше.

— Понял. — Александр Куликов крепче сжал цевье «винтореза», его не отпускало смутное предчувствие — слишком гладко все шло… Слишком гладко…

Над разведгруппой, хлопая лопастями, низко прошла пара патрульных вертолетов, десантники затаились. На боевом задании они прятались и от своих, и от чужих. Мощные «Ми–24ПВ» заложили вираж над пологим горным склоном и полетели дальше, шум «Крокодилов» постепенно стих.

— Продолжаем движение, — старший сержант тронул микрофон гарнитуры связи.

И тут замыкающий боец внезапно повалился ли

цом вниз на пожухлую траву, в спинной пластине бронежилета ниже правой лопатки зияло входное отверстие пули. Сразу двое десантников подхватили его и оттащили под защиту больших камней вниз по склону.

— Ложись! Кто — нибудь засек снайпера?!

— Никак нет!

— Лешка живой?

— Пока да, — над раненым склонился санинструктор. С него уже стащили бронежилет, и эскулап торопливо делал перевязку. — У него пуля в легком, в сознание не приходит, пульс еле — еле прощупывается.

— Я засек снайпера, — бесстрастно доложил один из десантников. — Вверх по склону, слева двадцать, роща.

Он направил вверх по склону прибор, похожий на большой фотоаппарат с массивным объективом. «Фотоаппарат» представлял собой сочетание тепловизора, остронаправленного чувствительного микрофона и лазерного дальномера. И предназначался для обнаружения замаскированных стрелков.

— Ивлев, Дашко, Смирнов — взять живым!

— Есть!

Трое десантников — разведчиков гончими псами метнулись к рощице.

* * *

Остап Семенюк ясно видел в прицеле русских десантников. Когда один из них повернулся спиной, молодой активист ОУН — УПА выжал спусковой крючок. В плечо дернулся отдачей автомат Калашникова с прибором бесшумной и беспламенной стрельбы В оптическом прицеле ясно было видно, как повалился на землю десантник.

Еще одна зарубка на приклад… Остап Семенюк был студентом Львовского университета. В армии он не служил, родители «отмазали», но зато радовал инст

рукторов «вийсково — патриотичного табора», где проходил спецподготовку вместе с еще сотней таких бандеровских «отморозков». Особое внимание, помимо стрелковой и рукопашной, уделялось еще и идеологической подготовке. Она базировалась на пережевывании «подвигов» дивизии «сечевых стрельцов» (СС) «Галичина» и «преступлений имперской России». Причем доморощенные горе — историки, поменявшие мозги на сало с «горилкой»¹², так изгалялись над историческими фактами, перекручивая, а иногда и выдумывая историю, что их опусы можно было принять за записки душевнобольных. «Невежественные и дикие русские врывались в украинские города и оставляли после себя больницы и школы, заводы и институты, библиотеки и детские сады».

Подковавшись теоретически, «студент» Семенюк решил закрепить свои знания на практике, да и подзаработать немного «зеленых грошей». Пройдя «выпускные экзамены» под строгими, но справедливыми взорами своих «учителей» и «гостей» из форта Брэгг, ¹³Остап отправился в Южную Осетию. Все просто — в руках «калаш» с оптическим прицелом и глушителем (до снайперской винтовки «студент», видать, еще не дорос). А в голове — вместе с «великими идеями», прейскурант: за голову русского солдата столько — то «зелени», за голову «офицера» — столько — то.

Свои цели Остап Семенюк и за людей — то не считал, так, фигурки, перечеркнутые перекрестьем прицела. Да и дело было относительно безопасное: ночью его выводили на позицию, он делал несколько выстрелов и отходил или таился до следующей ночи. Места «лежек» подготавливались заранее опытными, знающими местность «следопытами».

Но сейчас против него работали профессионалы. Быстро и скрытно, змеей в траве, достигнув рощицы, где притаился стрелок, они залегли. Один из десантников достал из подсумка гранату и, не выдергивая чеку, бросил в направлении замаскированной «лежки». Расчет десантников оказался верен — увидев возле себя ребристое тело «эфки», активист ОУН — УПА рванулся в сторону. В следующий момент два мощных

удара сбили его с ног и отправили в беспамятство.

* * *

Остап Семенюк со скрученными за спиной руками валялся в позе эмбриона. На разбитом лице — засохшая корка крови.

Захватив пленного и водрузив на носилки из плащ — палаток раненого, десантники выполнили небольшой марш — бросок к точке встречи с вертолетом. Винтокрылая машина была в первую очередь необходима раненому, десантник сейчас балансировал на тонкой грани между жизнью и смертью. И только искусство их санинструктора, который, как и командир группы, прошел две Чечни и Дагестан, да еще крепкий тренированный организм, держали десантника пока на этом свете.

Сейчас тот самый санинструктор склонился над пленным, сжимая в руке блестящие никелированные стоматологические щипцы.

— Ну, что, гаденыш, будешь говорить?! Командир, дай, я из него его же герб сделаю: повыдираю на хер зубы без наркоза — будет «трезубец»! — бредящий рядом раненый товарищ, подстреленный этим ублюдком, категорично отметал все законы милосердия И в данном случае это было правильно.

— Ага, сломанный, — добавил мрачного вида пулеметчик с «Печенегом» в руках, опоясанный крест — накрест патронными лентами.

— Отставить. Умойте его.

— Ага, его же собственной кровью…

— Михайлов! Разговорчики прекратить!

— Виноват, товарищ старший сержант. Еще и воду на эту мразь тратить… — пробурчал под нос пулеметчик, поливая из фляги разбитое лицо «бандеровца».

Когда с водными процедурами было покончено, старший сержант Куликов молча поднял с земли безвольно повисшего на руках Семенюка и, подведя к лежащему на носилках раненому, больно схватил за волосы.

— У тебя на прикладе автомата семь зарубок. И в глаза человеку, убивая его, ты не смотрел. Наверное, думал, что это — всего лишь силуэт в прицеле. Так вот посмотри на дело рук твоих.

Гвардии старший сержант произнес все это спокойно и даже отстраненно как — то. Хотя сердце у него сжималось — как можно ненавидеть людей только за то, что они русские?.. Да, они, десантники, здесь воевали, и воевали не по правилам, потому что у разведчиков — диверсантов только одно правило — выжить и выполнить задание. Пощады они не знали, как и те, кто был по ту сторону линии запрещения огня, весьма условной, кстати сказать. И охотились разведывательно — диверсионные группы, словно волки, беря хитростью, опытом и натиском.

Но приехать сюда, за несколько сотен километров, чтобы специально убивать русских?.. Множить на этой горькой земле кровь, боль и слезы? Этого гвардии старший сержант ВДВ понять не мог, да и не хотел он понимать такую чудовищную бесчеловечность.

Хотя он уже несколько раз видел в штабе миротворческой бригады таких вот «сечевых стрельцов», избитых, раздавленных, осознавших, что война — это грязь и кровь, а не похождения киношного Шварценеггера. Они напоминали мальчишек из «Гитлер — югенда», о которых рассказывал его дед, прошедший всю войну разведчиком и расписавшийся на стене

Рейхстага. А теперь вот и младший Куликов сам столкнулся в боевой обстановке с украинским «гитлер — югенд».

— Ну, что, насмотрелся? — раненый десантник, молодой, из недавнего призыва, бредил. Бинты, туго стягивающие тело, были бурыми от крови, на мелово — белом лбу выступила испарина, глаза закатились.

Подошел санинструктор, положил пальцы на шею раненому, считая пульс.

— Каково состояние раненого? — обратился к нему командир.

— Хреново дело. У него — геморрагический шок, большая потеря крови. Скорее бы вертолет… — санинструктор вдруг вцепился в горло молодому «бандеровцу», пальцы у него были стальные. — Если со Славкой что — нибудь случится, я тебя, тварь, придушу голыми руками!!!

— Отставить! — осадил его старший сержант. — Вернемся, передадим его в разведотдел бригады, пусть там с ним разбираются.

— Вертолет! — доложил один из наблюдателей.

Из — за деревьев вынырнула пара пятнистых обтекаемых Ка–60 «Косатка» с хвостовым винтом в специальном обтекателе. Новейшие транспортно — десантные машины проходили здесь войсковые испытания и зарекомендовали себя уже неплохо. Основной особенностью вертолетов были их малая шумность и высокая скорость, что делало их незаменимыми для спецопераций.

Из одного вертолета сразу выпрыгнули медики с красными крестами на рукавах камуфлированных курток Перебросившись парой фраз с санинструктором, они сразу же занялись раненым, сделали ему несколько поддерживающих уколов, поставили жизненно необходимую капельницу. Один из медиков поднял на вытянутую руку пластиковый пакет с инфузионным раствором.

— А этому помощь не требуется? — кивнул полевой врач на связанного Семенюка.

— Не сдохнет, — ответил гвардии старший сержант. — Приготовиться к погрузке!

* * *

Вертолеты неслись над Южной Осетией, ставшей полигоном для отработки натовскими стратегами излюбленной тактики «гуманитарных катастроф». А то, что при этом страдали и гибли сотни и тысячи людей, многозвездных генералов за океаном и их спонсоров из «Локхид — Мартин», «Боинг», «Даймлер — Крайслер», «Шелл», «Стандарт Ойл», как всегда, не волновало. Они уничтожали тысячи людей в Корее и Вьетнаме, на Ближнем Востоке и в Афганистане. А на Россию, защитившую своих граждан, сразу же навесили ярлык «тоталитарного монстра».

Под брюхом вертолетов были ясно видны картины этого «тоталитаризма», отстроенные заново села, сожженные залпами грузинских «Градов», восстановленные дороги. Да и сам Цхинвал понемногу отходил от ужаса «грузинского блицкрига». Инженерно — строительные части Российской армии восстанавливали дома и коммуникации, строили новые жилые кварталы.

Пришлось вспоминать, казалось, давно забытые послевоенные сталинские планы застроек, когда во Дворах жилых домов строились бомбоубежища для жильцов.

Не забывали они, впрочем, и о военной составляющей мирного строительства: по периметру города и окружающим его Присским высотам пролегли Рубежи обороны. Окопы полного профиля и ходы сообщений связали ожерелья мощных ДОТов. В подомных убежищах с полным комплектом всего необхо^димого могли разместиться и военные, и большая часть мирного населения. В кратчайшие сроки неподалеку от города был построен даже небольшой аэро. дром, теперь сюда могли садиться легкие самолеты и вертолеты. Это позволило организовать воздушный мост и перебрасывать гуманитарные грузы. Также на взлетном поле постоянно базировались четыре ударных «крокодила».

Вообще жизнь здесь после событий августа 2008 года являла смесь мира и войны. Армия строила дома для местных жителей, она же их и защищала. «Хочешь мира — готовься к войне» — эта латинская пословица была очень актуальна в послевоенной Южной Осетии. И все же была надежда, что после двух войн начнется новая, мирная жизнь.

А пока что вокруг города в прилегающей местности «работали» группы спецназа, а спаренные стволы «тунгусок» и БТРов «Скрежет» отслеживали периодически появляющиеся в небе грузинские «беспилотники».

* * *

Раненого десантника доставили в Центральную больницу столицы Северной Осетии. Она стала своеобразным символом стойкости врачебного долга. В августе 2008–го люди в белых халатах в подвалах больницы продолжали оказывать помощь жертвам грузинской агрессии несмотря на обстрел. И теперь здесь продолжали трудиться врачи, а о тех событиях теперь напоминала мемориальная табличка на стене восстановленного российскими военными строителями здания.

Ну, а Остапа Семенюка ждала «ласковая встреча» с военной разведкой. Молодой бандеровец был уже надломлен увиденным, он действительно до этого не задумывался о тех, кого убивал, воспринимая их действительно только как фигурки в прицеле автомата В задуренных «политтехнологами» мозгах был образ какого — то свирепого мужлана — «москаля». И это бы ло тем более удивительно, что сам Остап был из образованной интеллигентной семьи, да и сам он считал себя достаточно умным.

Теперь силуэт в прицеле обрел плоть и кровь, которая медленно вытекала из человека, лишая его жизни. Лишая его всех земных радостей. И за что? Русский десантник не был агрессором, это он, Остап Семенюк, специально приехал сюда, чтобы убивать. И убивал, хвастаясь своими «успехами».

Одно дело, выпив пива, или чего еще покрепче распевать «Ще не вмерла Украина» и орать «гасло»¹⁴ — «Украина для украинцев»! И совсем другое — умереть за идею. А для этого нужно, прежде всего, чтобы идея была достойна того, чтобы за нее умирать. И получалась, что те ребята, которых он убил (теперь он искренне молился, чтобы хоть кто — нибудь, ну, хоть кто — нибудь из них все — таки выжил), и этот десантник, умирали и страдали за идею несоизмеримо высшую, заключенную не в бездумно — националистических лозунгах, а в служении Отечеству.

И теперь он, готовившийся оборонять свою страну от «окупантiв — москалiв», сам удивлялся, что его не убили десантники. А ведь он действительно признал за ними такое право. И теперь он задумался, крепко задумался — имеет ли он право вообще жить после всего, что совершил.

Глава 17 БОЛЬ СЕВАСТОПОЛЯ

На обочине дороги стоял облепленный грязью от колес и до приплюснутой пулеметной башни «БТР–80». Над башней колыхался на ветру желто — синий флаг, он тоже был в грязи. А возле бронетранспортера скучало четверо бойцов с сине — желтыми повязками на рукавах. Рядом находилось здание контрольно — пропускного пункта, бывшего поста ДАИ — Державтоинспекции. Дорогу перегораживал полосатый шлагбаум.

Возле пропускного пункта скопилась вереница автомобилей, люди хотели скорее покинуть бурлящий, неспокойный Крым, и на пути у них был этот полосатый шлагбаум КПП «Джанкой».

Стоящая возле самого треклятого шлагбаума запыленная «девятка» нетерпеливо засигналила. К ней вразвалочку подошел один из «жовто — блакитных стражей» с автоматом АКСУ под мышкой.

— Обiдня перева, шо не видно, — лениво сказал он.

Из машины вышла Карина, это она только что сигналила. «Жовто — блакитный» окинул девушку заинтересованным взглядом. Карина невольно оглянулась, на заднем сиденье среди сумок с пожитками тихонько дремал ее сын.

— Шо, «москали» ваши любимые потикали, а теперь и вы, «пидмоскальники», следом за ними?..

— Поставьте, пожалуйста, печать на разрешении на выезд.

— А с какой это стати я должен тебе шо — то ставить? Давай отойдем, вставлю! У меня ого — го какой! — мерзко хохотнул «страж порядка».

К счастью, сын этого всего не слышал. Карина оглянулась, ни от БТРа, ни из здания пропускного пункта их сейчас видно не было, обзор загораживала длиннющая фура. Карина шагнула вперед, в руке у нее оказался «смит — вессон», до поры до времени лежащий в сумочке, а теперь упершийся «жовто — блакитному» в пах.

— Я тебе, сука, сейчас яйца на хер отстрелю! — прошипела девушка. Сухо щелкнул отведенный курок. Ставь печать и подпись.

Другой рукой она вытащила из сумочки сложенный вчетверо лист пропуска. «Страж», не помня себя от страха, торопливо достал печать, шлепнул, не глядя, поставил неразборчивую закорючку подписи.

Карина молча убрала револьвер и, забрав пропуск, села в машину. Шлагбаум поднялся, взвизгнули прокручиваясь покрышки, и машина на скорости рванулась вперед. Как только пропускной пункт «Джанкой» скрылся за поворотом, она свернула к обочине. Заглушив мотор, она положила руки на руль и разрыдалась.

— Мамочка, ну не плачь, пожалуйста… — Вовка перебрался на переднее сиденье и обнял маму.

— Ничего, — улыбнулась сквозь слезы Карина. —

Все, теперь мы уж точно отсюда выберемся, сынок…

* * *

После ухода Черноморского флота России в Севастополе начался хаос. По ночам даже были слышны выстрелы, толпы распоясавшихся националистов приставали к прохожим, устраивали драки, грабили магазины. Милиция не справлялась с ростом преступности, да и права ее были сильно ограничены. А прибывшие из столицы спецподразделения МВД занимались только охраной VIP — персон: наместников («гауляйтеров») «оранжевого» президента, своры их прихлебателей, ну и, конечно же — «друзей — американцев». Дошло уже до того, что националисты стали нападать на турецкие патрули. Турки не церемонились и открывали ответный огонь по нападавшим.

Карина не знала, что уже и делать, работы для агента по недвижимости больше не было. Люди оставляли свои дома в надежде уехать отсюда. Девушка нашла работу бухгалтера в небольшой фирме по поставкам продовольствия, и это позволяло сводить концы с концами.

Но в Севастополе просто стало страшно жить. Власть — у того, у кого оружие. Натовские патрули стреляют без предупреждения, на окраинах зверствуют татарские банды и всякая уголовщина, ничем не лучше их и своры националистов из западных областей Украины. Милиция и внутренние войска контролируют лишь центральные улицы города, да и то только потому, что за их спинами — «хаммеры» американских морских пехотинцев.

А вообще почти все силы украинской милиции и внутренних войск стянуты в Симферополь, охраняют тамошнюю власть от народа.

Многие люди не выдерживали, брали в руки оружие и уходили в горы — мстить. Но это был скорее жест отчаяния, а не героизма. Что могли поделать «мстители» против беспилотных боевых самолетов «Предейтор — С», оснащенных инфракрасной и лазерной системой поиска — обнаружения и вооруженных подвесными контейнерами с пулеметами 50–го¹⁵ калибра и ракетами с лазерным наведением «Хеллфайр–2»?

Как правило, после первой же диверсии их засекали и высылали «антитеррористическую группу» из «жовто — блакитных» наемников. Кстати сказать, «мальчики — трезубчики» здорово поднаторели в уничтожении своих же соотечественников. Карина видела однажды, как волокли американские спецназовцы к массивному бронированному фургону окровавленных, избитых мстителей.

А однажды не вернулась домой соседка Карины, пожилая уже татарка. Ее расстрелял на блокпосту американский морской пехотинец, ветеран войны в Заливе, у которого что — то там «замкнуло» в мозгах. Морпеху показалось, что женщина на него как — то не так посмотрела, и он высадил в несчастную весь магазин автоматического карабина М–4.

В тот же день сын расстрелянной женщины повязал на голову черную ленту и ушел в горы к таким же отчаявшимся — мстить.

Общая беда стирала национальность. Подлецы и герои были и среди русских, и среди украинцев, и среди татар. Одни татары, сбившись в банды, грабили, убивали и насиловали, а другие — с гранатометом в руках караулили американские «хаммеры» на горных дорогах, заранее зная, что погибнут. Одни украинцы записывались в «полицаи», а другие с автоматом в руках прикрывали гранатометчиков, разделив с ними печальную участь.

Люди были разных национальностей, разного вероисповедания, разных профессий. Общим была только боль за растоптанную сапогами захватчиков родную землю, обида и злость на киевскую «власть», допустившую такое на своей земле ради очередного кредита. Который еще отрабатывать придется детям и внукам тех, кто сейчас гнулся под пятой «друзей из НАТО».

Вскоре оставаться в Севастополе молодой женщине с ребенком стало попросту опасно, и Карина скрепя сердце решила уехать. И пока она добиралась до

пропускного пункта «Джанкой», навидалась всякого…

* * *

Оставив позади Крымский полуостров, Карина добралась до Мариуполя, а потом выехала на ростовскую трассу. Здесь было спокойнее, и люди относились к беженцам с сочувствием. Даже местные милиционеры не мурыжили, а довольно быстро улаживали все Формальности. Когда Карина попыталась сунуть в свой паспорт стогривенную купюру, пожилой милиционер только укоризненно головой покачал и вернул документ с «подарком» обратно владелице.

Сначала Карина решила ехать в Ростов к матери,

трасса оказалась перекрыта. Пришлось ей направиться в Таганрог. И здесь ее ждал сюрприз — она узнала, что в порту стоят подводные лодки Черноморского флота!

Устроившись на квартире, Карина уже хотела поехать к порту, увидеть Юрия после долгой разлуки, но гордость и упрямство не позволили. Тяжело вздохнув, она приникла лбом к оконному стеклу.

Внезапно запиликал мобильный телефон.

— Алло, здравствуй, Карина, как ты? Еле дозвонился… — раздался в трубке до боли знакомый голос.

— Здравствуй, Юра, я… Я в Таганроге… — расплакалась девушка.

— Называй адрес, я сейчас приеду.

* * *

Юрий Бессмертный слушал сбивчивый рассказ Карины о том, что сейчас творилось в Севастополе, и становился все более мрачным. Карина курила сигарету за сигаретой, было видно, что она держится из последних сил. В конце концов девушка расплакалась. Юрий Бессмертный осторожно обнял ее и стал тихонько шептать ей слова утешения, целуя Карину. Понемногу она успокоилась.

— Ты останешься с нами?

— Извини, Кариночка, не могу. Мы на военном положении, я у командования лишь пару часов выпросил, чтобы с тобой повидаться. Я завтра за тобой и сыном машину пришлю. На КПП спросишь меня, мне сообщат. Поставим вас на довольствие. А тебе работу найдем на базе подводных лодок Хорошо?

Карина улыбнулась сквозь слезы и кивнула.

* * *

Утром, как и обещал Юрий Бессмертный, за Кариной и Вовкой пришла «Волга» с армейскими номерами. Матрос — шофер помог погрузить вещи, и они поехали на военно — морскую базу. Вовка, когда узнал, куда они направляются, буквально прилип к стеклу. Да и Карине было интересно, ведь подводные лодки всегда были секретными, это не то что громадные боевые корабли.

Древний город Таганрог, который был заложен в 1698 году Петром Великим как крепость и гавань на Азове, теперь дал пристанище части кораблей Черноморского флота. Круг времен замкнулся, и теперь новообразованная военно — морская база в Азовском море стала местом концентрации подводных сил, малых ракетных кораблей и экранопланов.

В самой дальней части Таганрогского порта возле отгороженных боновыми противодиверсионными сетями причалов стояли замаскированные с воздуха специальными навесами все три подводные лодки Черноморского флота России: «Севастополь», «Алросса» и «Святой князь Георгий».

В отдалении стояли еще две субмарины, только сошедшие со стапелей Адмиралтейской верфи в Санкт — Петербурге. Это были подводные лодки «Амур–950». Их главной особенностью было наличие десяти вертикальных пусковых установок новейших противокорабельных и универсальных крылатых ракет.

А еще дальше, даже не видимые, а скорее угадываемые, замерли у пирса три сверхмалые диверсионные субмарины «Пиранья». С ними вообще была связана интересная история. Как известно, в Советском Союзе построили только две уникальные мини — субмарины Для боевых пловцов. Эксплуатировать нестандартные сверхсекретные аппараты оказалось слишком уж накладно, и в девяностых годах их списали. Правда, одна из «Пираний» успела сняться в комедии «Особенности национальной рыбалки».

Но совсем уж недавно интерес к данному проекту сверхмалых подводных лодок проявили давние партнеры России в области военно — технического сотрудничества — индусы. По заказу ВМФ Индии были построены пять мини — подлодок «Пиранья». Две из них уже передали индусам, накануне обострения ситуации на Черном море. Поэтому по взаимному соглашению сторон контракт приостановили, а три оставшиеся «Пираньи» направили в Таганрог. И теперь «Пираньи» ждали удобного момента, чтобы продемонстрировать врагу свои «зубки».

Здесь же, сливаясь с водой своим пятнистым камуфляжем, стояли все четыре МРК проекта–1239 «Сивуч»: «Самум», «Бора», «Зефир» и «Эол» вместе с «Миражом» и «Штилем». А рядышком с ними — «Молнии» из 295–го Сулинского дивизиона ракетных катеров.

Карина, конечно, не могла этого знать, но воздушное прикрытие города и порта было не то что мощным, а и вовсе непробиваемым. В окрестностях стояли батареи зенитно — ракетных систем С–300ПМУ–2 «Фаворит», им «помогали» несколько «С–200» и «Антей–2500». Ну, и естественно — «шилки», «тунгуски», «буки», «торы», «стрелы». На аэродромах в постоянном боевом дежурстве находились истребители «Су–27СМ» и «МиГ–29». Вместе с ними несла службу специально перебазированная сюда эскадрилья тяжелых перехватчиков «МиГ–31БМ». Ну, а в самолетах целеуказания недостатка не было, ведь именно в Таганроге находился знаменитый АНТК имени Бериева, в котором создавались «летающие радары» А–50 и их модификации.

Все эти массивы оружия были тщательно замаскированы, причем не только от глаз наблюдателей, но от воздушных и космических разведчиков, оснащенных инфракрасными сканерами и другой аппаратурой.

Юрий Бессмертный оставил молодую женщину вместе с сыном в здании штаба, а сам побежал по кабинетам, собирая необходимые документы. Когда он вернулся, вокруг Карины и Вовки собралась целая толпа офицеров и моряков. Карина рассказывала, что сейчас творится в Севастополе. И, как вчера у Юры у моряков на суровых лицах играли желваки, а руки невольно сжимались кулаками. Ее слушали молча, а потом все так же молча разошлись, но в груди у каждого моряка теперь горела та самая боль, боль за родной город, боль за город русской славы.

— Неплохое политзанятие, — сказал вполголоса тоже слушавший девушку начальник штаба. Он сам был коренным севастопольцем, и что чувствует сейчас этот человек, было даже страшно подумать.

— Василий Степанович, — обратился к нему Юрий Бессмертный, — разрешите оформить их на довольствие?

— Разрешаю. А кто они?

— Моя жена и сын, — твердо ответил Юрий.

Глава 18 ПЕПЕЛ ЦХИНВАЛА

Атака началась внезапно, перед рассветом. Небо озарилось сияющими столбами запущенных ракет. То были украинские оперативно — тактические «Коршуны», разработанные на базе украденной у России технологии производства аэробаллистических крылатых ракет Х–55. После распада СССР на аэродромах в Полтаве, Прилуках и Узине остались стратегические ракетоносцы «Ту–160» и «Ту–95МС», а также «евростратегические» «Ту–22МЗ» «Бэкфайр». А вместе с самолетами — и их ракетный и бомбовый боекомплект. Часть красавцев ракетоносцев украинские власти попилили на металлолом с подачи американцев и при их финансировании, хотя Россия предлагала за столь нужные ей самолеты большие деньги. Уцелевшие ракетоносцы все же передавили в Россию в счет оплаты за газ вместе с боекомплектом. А вот часть ракет была попросту разворована.

А потом появился на свет проект «украинской» оперативно — тактической ракеты «Борисфен», а потом — и «Коршун». Два дивизиона многофункционального ракетного комплекса были доставлены в качестве «гуманитарного груза» в порт Поти на борту сухогрузов под украинским флагом. «Мирные суда» эскортировали вышедшие из Севастопольской бухты фрегаты ВМС США. В составе двух дивизионов находилось, соответственно, по две батареи, по три пусковых тягача в каждой. Каждый тягач был оснащен тремя транспортно — пусковыми контейнерами. Плюс машины обеспечения, топопривязки, мобильный командный пункт. Накануне атаки их скрытно вывели на позиции. В три часа ночи прозвучала команда «Пуск»!

Цхинвал снова превратился в пылающий ад, но

это было только начало.

* * *

Крейсирующий у побережья Грузии в окружения целой свиты фрегатов и корветов турецкий линкор УРО «Айова» развернул чудовищные приплюснутые орудийные башни, 406–миллиметровые жерла орудий уставились на замерший в безмолвном ожидании ужаса берег. Грянул залп. Гром выстрелов разнесся на многие километры, а вода у борта линкора вскипела и пошла волнами, вытесняемая чудовищным давлением пороховых газов, выталкивающих мегаснаряды весом 1460 килограммов каждый. Девять орудий в трех башнях в первом же залпе отправили к цели более тринадцати тонн смертоносного металла и взрывчатки! Стрельба велась управляемыми активно — реактивными снарядами «Суперкопперхэд». Хотя для такой массы концентрированной смерти большая точность и не требовалась.

После первого залпа наступила непроницаемо — ватная тишина. Но — ненадолго. Небеса и волны разорвал в клочья гигантским дульным пламенем новый залп, а всего линкор произвел их четыре.

А в довесок к сверхтяжелым снарядам «Айова» выпустил и все четыре «Томагавка», находящиеся на борту.

Массивные башни снова развернули тяжелые стволы вдоль бортов, «Айова», или как он там теперь по — турецки назывался — сути дела это не меняло, поспешил убраться вместе со своим прикрытием в Трабзон и дальше — в Зонгулдак, чтобы укрыться в Проливах.

Свое черное дело он сделал.

* * *

Что могли противопоставить мощи ракетной атаки миротворцы и осетинское ополчение? Огонь малокалиберной зенитной артиллерии «коршунам» — что слону дробина.

Но за дело взялись расчеты комплексов ПВО, размещенные в Северной Осетии. На границе России теперь непреодолимым небесным частоколом стояли знаменитые С–300 «Фаворит» и даже несколько с кровью оторванных командованием 58–й Армии новейших «Триумфов» — С–400. А еще, как только поступил сигнал о старте ракет с грузинской территории, в воздух поднялись с аэродромов «Су–27СМ» и «Су–35» с ракетами — перехватчиками РВВ — АЕ и Р–77ПД на пилонах. Действия и расчетов ПВО, и летчиков контролировались с борта сразу двух «летающих радаров» А–50МЭ, которых прикрывало от непрошеных гостей звено тяжелых истребителей — перехватчиков «МиГ–31БМ».

По команде на автоматизированные бортовые прицельно — пилотажные комплексы «Су–27СМ» и «Су–35» Поступили данные о высокоскоростных воздушных целях. Прищуренный под надвинутым на глаза светофильтром взгляд цепко держит светлячки целей на ^индикаторе на фоне лобового стекла в красных пульси^рующих рамках захвата. Губы под кислородной маской сжаты в тонкую линию. «Целераспределение произведено. Пуск разрешен», — докладывает в наушниках летного шлема приятный женский голос бортового компьютера. Сброшена предохранительная скоба, палец в перчатке давит гашетку стрельбы. И сразу несколько огнехвостых стремительных ракет, раскрыв решетчатые «лепестки» — рули устремляются на перехват. Отметки летящих на Цхинвал «коршунов» на прицельном индикаторе на мгновение вспыхивают, а потом расплываются, исчезают. Ракетный перехват выполнен!

Теперь — скорее на аэродром, заправиться, пополнить запас ракет — перехватчиков — и снова в бой!

Операторы зенитно — ракетных комплексов ПВО тоже внесли свою лепту в уничтожение «коршунов», так что целей достигло менее трети выпущенных с грузинской стороны оперативно — тактических ракет.

И все же удар «коршунов» был страшен, на скорости 1300 метров в секунду фугасно — проникающие боеголовки весом в 480 килограммов по оптическому и «любезно предоставленному» американцами GPS — наведению с высокой точностью рушились на бетонные ДОТы и укрепления миротворцев. Некоторые ракеты были снабжены кассетными боевыми элементами и поражали осколками все живое на площади 10000 квадратных метров.

Хорошо еще, что тревогу успели объявить вовремя, и большинство жителей укрылось в бомбоубежищах. Хотя полностью человеческих жертв избежать не удалось.

Пара «коршунов», сбившись с курса, залетела на территорию Северной Осетии, где и была благополучно дострелена «тунгусками». И теперь русское Верховное Главнокомандование с легким сердцем подняло ударную авиацию и отдало приказ на выдвижение к исходным позициям оперативно — тактических комплексов «Искандер».

Александр Куликов вместе со своим взводом занял место в окопе. Вздрагивая и инстинктивно пригибаясь от близких разрывов, он наблюдал смертельный звездопад на бледнеющем небосклоне. В воздухе стоял запах гари, ветер нес мелкий черный пепел.

Вдруг земля содрогнулась — в ближайший к ним ДОТ врезалась крылатая ракета. Фугасно — проникающая капсула боеголовки пробила слой земли и фортификационный бетон и сдетонировала внутри. Массивное сооружение вспучилось огненным шаром и бесформенными обломками бетона. Все, кто был внутри, мгновенно обратились в черную сажу на стенах.

У Куликова защемило сердце, он знал тех ребят, еще вчера они вместе пили пиво. А теперь… Вечная им память.

Внезапно, как это бывает на войне, наступила тишина.

— Приготовиться! Сейчас попрут… — отдал приказ гвардии старший сержант Александр Куликов.

Десантники защелкали затворами, готовя оружие к бою. Но на этот раз старший сержант ВДВ ошибался.

Новый грохот родился в отдалении, на севере. Над Рокским тоннелем взметнулись грибовидные облака. Но, к счастью, все — таки это были не атомные взрывы, просто их мощь была уже сравнимой с энергией расщепляющихся ядер. То был первый залп «турецко — американского» линкора УРО «Айова». Все девять полуторатонных снарядов, обгоняя звук, обрушились на единственную дорогу, связующую Южную Осетию ^с Россией. Рокский тоннель был сметен, стерт с лица земли. Горы содрогнулись от могучей ударной волны, вызвав камнепады. Завалы громадных скальных глыб громоздились на месте «дороги жизни».

Огненный вал новых разрывов американского суперлинкора придвинулся вплотную к защитникам столицы Южной Осетии. Перехватить мегаснаряды у противовоздушной обороны не было ни единого шанса. Это были слишком маленькие и слишком скоростные цели. В отчаянной попытке расчеты зенитно — ракетных комплексов запустили свои ракеты и подали команду на самоликвидацию. Но даже сплошные облака осколков и поражающих элементов не смогли затормозить смертельное падение мощных снарядов. Лишь некоторые из них отклонились от первоначальной, заданной реактивной коррекцией, траектории. Еще один снаряд закувыркался и взорвался в воздухе, видимо, близкие подрывы повредили его примитивную систему управления. Что ж, несколько сотен человек все же были спасены…

А вот теперь действительно поперли, сразу после четвертого, последнего залпа. Впереди шли еще одни «гуманитарные подарки» заокеанских североатлантических «друзей». Этот «гуманитарный груз» был довольно увесистым — более шестидесяти тонн комбинированной металлокерамической и тугоплавкой урановой брони, влекомые газотурбинным двигателем мощностью полторы тысячи лошадиных сил.

— Вот блядь! — выругался гвардии старший сержант Куликов. — Расчетам противотанковых средств — повышенная готовность! «Абрамсы» атакуют!

А с закрытых позиций по ним били тяжелые 120–миллиметровые минометы русских миротворцев стремясь мощными взрывами разбить траки широких гусениц. Огненные стрелы ПТУРСов устремились к бронированным монстрам, но бессильно скользнули рукотворными звездами, отброшенные подрывами активной брони.

Позади американских бронированных чудовищ шли БМП и бронетранспортеры с элитным грузинским спецназом и наемники — ваххабиты чеченской «особой бригады» «Борз». Долгое время через границу Грузии и Чечни шли военные грузы для боевиков, а сами «непримиримые», если пахло жареным, отсту пали на территорию сопредельного государства. Теперь настала очередь «платить за гостеприимство». Хотя полевые командиры чеченских боевиков и так не прочь были снова повоевать с русскими. Тем более при поддержке НАТО. Над боевыми порядками мотопехоты молотили воздух винтами грузинские «Ми–24», «ирокезы» и новенькие «апачи».

«Абрамсы» неторопливо, как — то лениво даже шевельнули жерлами 120–миллиметровых гладкоствольных пушек.

— Ну все, п… ц! — констатировал уже свершившийся факт гвардии старший сержант.

Но п… ц настал «абрамсам», они так и не успели выстрелить из своих орудий. Над позициями русских миротворцев пронеслись противотанковые штурмовики «Су–39Т», плюнув огненными сверхзвуковыми стрелами противотанковых ракет «Вихрь». Выполнив атаку, «суперграчи» отстрелили тепловые ловушки и облака дипольных отражателей.

Четыре «абрамса» были поражены сразу. И взрывались они красиво, выбрасывая из бронированного нутра огненные фонтаны — ну любят американцы голливудский размах спецэффектов.

Ну, а пятый «гуманитарный танк» собрал все «аплодисменты» пехоты в виде летящих к нему с разных направлений противотанковых управляемых снарядов, залпов тяжелых гранатометов СПГ–9 «Копье» и очередей ЭУ–23–2, которые буквально содрали с него динамическую защиту. В несколько секунд «Абрамс» превратился в то, что и был — мобильный крематорий, стальной гроб для экипажа.

А русские штурмовики с ходу занялись грузинскими ударными вертолетами. На крайних пилонах «Су–39Т» были подвешены ракеты класса «воздух — воздух» малой дальности Р–73. Они — то и понеслись навстречу «апачам», «ирокезам» и «крокодилам». С коротеньких крыльев «АН–64В» стартовали «стингеры» малой дальности, предназначенные для обороны американских броневертолетов. Русские «суперграчи» отстрелили тепловые «ловушки», а вот грузинские, а в «апачах» — «настоящие» американские пилоты сделать то же самое успевали не всегда. Все же динамика ударных самолетов и вертолетов оказалась несопоставима. Да и от «Эр — семьдесят третьей» уйти почти невозможно. Ударные вертолеты грузин осенними кленовыми листьями падали на изборожденную воронками землю. Сходство прибавляли вращающиеся горящие лопасти несущих винтов.

С нового захода «Су–39Т» атаковали уцелевшие БМП и БТРы и разбегающихся по полю боя грузинских наемников и чеченских «волков». Полыхнули под широкими крыльями русских бронированных штурмовиков с воем и свистом вылетающие из боевых блоков неуправляемые реактивные снаряды. Загрохотали под брюхом «Су–39Т» страшные двуствольные 30–миллиметровые пушки, разнося на горящие обломки бронетехнику. Им пытались огрызаться. Стартовали с земли смертоносные ракеты израильского зенитного комплекса «Спайдер», прочертили дымные шлейфы ЗУР¹ самоходок «Стрела–10». Щедро залили небеса огнем четырехствольные сверхскорострельные «шилки».

Но «суперграчей» так просто не победишь. Предупрежденные бортовыми станциями радиоэлектронной борьбы летчики русских «летающих танков» выполнили противозенитный маневр и отстрелили ложные цели. «Су–39Т» пилотировали настоящие асы, липецкие «воздушные волки» прошедшие Чечню, Дагестан и Первую юго — осетинскую войну — операцию по «принуждению к миру». Взревев турбинами, суперграчи» снова пошли в атаку. На позиции «Спайдеров», «стрел» и «шилок» обрушился огненный шторм.

¹ ЗУР — зенитная управляемая ракета.

— Я — 273–й, работу закончил, возвращаюсь.

— Вас понял.

— «Горбатые», отходите, дайте и нам порезвиться.

«Су–39Т» сменили «обычные» штурмовики «Су–25»

и «Су–25СМ». Вооружение они применяли тоже в основном обычное — реактивные снаряды, свободно падающие бомбы, подвесные пушечные контейнеры.

Но этого вполне хватило остаткам наемных грузинских войск и их «союзникам» — чеченским боевикам. Под валом огня и раскаленного металла жалкие остатки их войска вместе с несколькими случайно уцелевшими БТРами и БМП отошли на исходные позиции. Агрессоры попытались было снова нанести удар «коршунами» и РСЗО¹⁶ «Град». Но тут россияне без промедления нанесли контрудар по их позициям.

С аэродромов в Липецке и Воронеже взлетели новейшие фронтовые истребители — бомбардировщики «Су–34» под прикрытием «Су–27СМ». Четыре звена этих ударных бронированных суперсамолетов — полуроботов несли на пилонах высокоточные управляемые ракеты класса «воздух — поверхность» Х–29Т, Х–29ТЕ, Х–29Л, Х–59М «Овод — М». Истребители — бомбардировщики атаковали цели без захода в зону ПВО противника, в одной атаке «работая» по шести объектам одновременно! Боевые части русских сверхвысокоточных управляемых ракет весом более трехсот килограммов каждая не оставили пусковым установкам коршунов» и «градам» ни единого шанса. Против ^средств армейской ПВО были применены противорадиолокационные ракеты Х–25П и Х–31.

А вот истребители сопровождения вернулись из этого вылета с неизрасходованным комплектом раке^т воздушного боя. Турецкие «F–16» и грузинские Су–25КМ «скорпион» так и не появились над полем боя.

* * *

Атака грузинских войск на Цхинвал захлебнулась, но все же своего они добились. Столица Южной Осетии оказалась отрезана от российской территории, а единственная автодорога была погребена под развалинами Рокского тоннеля. Защитники и жители Цхинвала оказались в кольце блокады.

Правительство и Вооруженные силы России среагировали на новую агрессию Грузии оперативно. Воздушное пространство над Цхинвалом стали патрулировать русские истребители, а зона над городом и окрестностями была объявлена запрещенной для полетов. Сразу же под охраной «Су–27» и «МиГ–29» был организован «воздушный мост», по которому вертолетами в Цхинвал стали перебрасывать различные гуманитарные грузы: медикаменты, продукты питания, воду, топливо, палатки, теплые вещи, а обратно вывозились раненые и пострадавшие от обстрелов. На вертолетах с красными крестами в столицу Южной Осетии направились отряды врачей вместе со всем необходимым для развертывания полевого госпиталя. Также направлялись и другие грузы, более серьезные: боеприпасы, оружие, военное снаряжение и оборудование, средства связи, навигации и разведки.

Россия объявила грузинской стороне ультиматум, где было сказано, что если в течение недели Цхинвал не будет деблокирован, то российские войска совместно с осетинским и абхазским ополчением начнут силовую операцию по деблокированию осажденной столицы Южной Осетии.

Вплотную к границе Южной Осетии были придвинуты позиции ПВО, высокоточных оперативно — тактических ракет «Искандер» и подразделения Воздушно — десантных войск. На границе были сосредоточены значительные силы, но было еще одно важное обстоятельство, предопределившее все дальнейшие действия в Черноморском регионе. Правительство

непризнанной республики Абхазия разрешило вход кораблей Черноморского флота России в порт Сухуми.

Срочно было сформировано оперативное соединение, куда вошли четыре больших десантных корабля, тральщики и корабли снабжения. Прикрывали их флагман — гвардейский ракетный крейсер «Москва», новейший эсминец «Беззаветный» и сторожевой корабль «Сметливый». Дальнее охранение осуществлял Отряд малых сил, куда вошли все четыре ракетных катамарана, три малых противолодочных корабля, а также и еще кое — что — врагам на погибель.

За неделю до выхода оперативной группы кораблей ЧФ командующий Черноморским флотом отдал приказ:

— Экипажам субмарин «Буки–871» «Алросса», «Бу — ки–875» «Севастополь» и «Буки–380» «Святой князь Георгий» немедленно готовиться к выходу в море!

Подводные лодки должны были скрытно выдвинуться в район грузинского побережья, осуществить боевое развертывание и прикрывать десантные и

ударные корабли Черноморского флота.

* * *

А на Краснознаменном Северном флоте скрытно вышла в море атомная ракетная субмарина «Новомосковск» проекта–6б7БДРМ «Дельфин», вооруженная шестнадцатью межконтинентальными баллистическими ракетами Р–29РМ «Скиф» комплекса Д–9РМ. Каждая ракета несла десять ядерных боевых блоков индивидуального наведения.

Но сейчас в пусковых шахтах стратегического подводного атомохода находились совсем другие ракеты. Гораздо более опасные для Америки и ее прихвостней.

Скрытно выйдя в заданную точку вблизи Северного полюса, подводный атомный ракетоносец К–407 Новомосковск», всплыв в полынье, произвел последовательно два залпа, выпустив все шестнадцать ракет.

В Пентагоне и Белом доме схватились за сердце и другие органы, получив картинку со спутников разведки. Американское руководство и Генералитет уже попрощались с жизнью, подумав, что окончательно разъярили русского медведя. И зверь вот — вот вцепится клыками ядерных ракет в податливую плоть американских мегаполисов.

А ведь «глобальная система ПРО» до сих пор не укомплектована полностью, хоть в нее и вбуханы миллиарды долларов налогоплательщиков, которых она должна была защищать…

Но, просчитав векторы движения ракет, американские специалисты технической разведки судорожно выдохнули воздух. Русские «всего лишь» осуществили массовый «заброс» на околоземную орбиту спутников с помощью всех шестнадцати баллистических ракет. Хотя американцы рано радовались…

Запуск прошел успешно, и ни одна из шестнадцати ракет не сошла с курса! Во мраке космоса, усеянного острыми иглами звезд, спутники развернули солнечные батареи и антенные комплексы. В подмосковный Королев, в Центр управления полетами пошли с орбиты кодированные сообщения. Русская орбитальная навигационная группировка ГЛОНАСС — М начала свою работу, а вместе с ней — и космический комплекс целеуказания и разведки «Волхв».

Глава 19

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ВО МРАКЕ БЕЗМОЛВИЯ

Глубины моря наполнены звуками, но большинство из них лежит в недоступном человеческому уху диапазоне, и потому человек эгоистично считает, что море — это область безмолвия.

Но с некоторых пор сами люди напряженно вслушивались в эту безмолвную ультразвуковую какофонию, стремясь уловить самые слабые отголоски опасности. Среди них был и Вадим Зайчик, главный гидроакустик подводной лодки «Севастополь». Русская субмарина заняла позицию у берегов Абхазии и затаилась. «Севастополь» стал «острием меча», две остальные подводные лодки Черноморского флота, участвующие в операции, находились севернее, ближе к русским берегам.

Юрий Бессмертный сдал вахту и направился к себе в каюту хоть немного вздремнуть. Но сон не шел, организм был слишком возбужден стрессовой ситуацией боевого похода. Капитан — лейтенант посмотрел на фотографию, на которой они втроем с Кариной и сыном, улыбающиеся и счастливые, стояли на причале, а позади них возвышалась черная громада подводной лодки.

Юрий тяжело вздохнул, попрощаться с Кариной так и не удалось, она была на службе, когда «Севастополь» уходил в боевой поход. У капитан — лейтенанта защемило сердце, когда он бросил последний взгляд в сторону берега с высоты ходового мостика и задраил рубочный люк. Понятие «Родина» стало для него более значимым теперь, когда у него появилась семья.

… Юрий Бессмертный проснулся рывком. И сразу взглянул на часы — до начала его вахты еще оставалось время. Командир подлодки привел себя в порядок, накинул ремень с красным футляром ПДА и пошел в кают — компанию. Кок принес обед, который командир сжевал, не чувствуя вкуса.

Ожидание… Самое тягостное в профессии подводника — ждать. Минуты, словно резиновые, растягивается, песчинки секунд в песочных часах будто парят в невесомости, не желая сыпаться вниз. А подводная ^лодка парит в водной толще, выпустив буксируемую

гидроакустическую станцию и напряженно «слушает» море…

В Центральном посту командир выслушал доклад вахтенного офицера, скользнул взглядом по рядам приборов, мерцающим в полумраке отсека мнемосхемам, экранам компьютеров боевой информационно — управляющей системы. Все было в порядке. Командир подлодки сел в свое кресло. Его не имел права занимать никто, даже Верховный Главнокомандующий Вооруженными силами России. Острословы — подводники шутили: «Командир подлодки — единственный, кто, стоя на вахте, сидит». Вспомнив эту шутку сейчас, капитан — лейтенант невольно улыбнулся.

Улыбка сменилась выражением сосредоточенности, когда прозвучал доклад акустика: «Контакт по пеленгу двести! Цель подводная, малошумная. Скорость — пять узлов, удаление восемь кабельтовых. Идет на нашей глубине».

— Боевая тревога! Экипажу приготовиться к бою. Акустик, классификация цели?

— Предполагаю «Двести двенадцатую».

— Понял тебя. Штурман, расчетное время прохождения нашего конвоя?

— Пятьдесят минут.

Только глупые рыбы могли видеть, как осторожно крадется в зеленоватой мгле сигарообразное тело турецкой субмарины, корма которой была увенчана характерным для новейших немецких лодок Х — образным оперением. Подводные лодки проекта–212, построенные в Киле на экспорт, были грозными противниками, имея крайне низкую шумность и рабочую глубину в шестьсот метров, что вдвое превосходило предел погружения для русских субмарин класса «Варшавянка» и «Лада». Шесть носовых торпедных аппаратов могут стрелять самонаводящимися торпедами DM–2A3, американскими Мк. 46 и Мк. 48, противокорабельными ракетами «Тритон» и «Субгарпун».

А управляла всем этим арсеналом самая совершенная немецкая боевая электроника.

За турецкой субмариной «тип 212» следил достойный противник — русская подводная лодка «Севастополь» проекта–677М «Лада», самая совершенная неатомная русская подлодка. Кроме всех новшеств, реализованных на «Севастополе», был еще один козырь, который ни одному «подводному охотнику» в мире крыть было нечем.

* * *

Спустя томительные пятьдесят минут ожидания, когда противные капли пота ползут за шиворот синей робы, когда глаза скользят по приборам, а руки, лежащие на тумблерах и рычагах, готовы автоматически отработать любой приказ, прозвучал доклад акустика: «Шум винтов по пеленгу двадцать градусов. Цель надводная групповая».

Напряжение в загерметизированных, готовых к бою отсеках подлодки достигло апогея. Теперь главное — не ошибиться, выполнить все четко и единственно верно, ведь рядом — противник И, как подсказывала командиру подлодки Юрию Бессмертному интуиция, турецкая подлодка была здесь явно не одна.

— Цель разворачивается, — доложил акустик.

— Вас понял. — Юрий Бессмертный стиснул зубы, его голос был холоден и даже немного отстранен, но за внешним спокойствием бушевали страсти космического масштаба. Долгие годы тренировок должны пыли уложиться сейчас в сжатые секунды торпедной дуэли. Здесь «либо — ты, либо — тебя». Третьего не дано. И главное — нужно было во что бы то ни стало уберечь идущие в порт Сухуми десантные корабли и Транспорты с Русским экспедиционным корпусом. — Акустик, штурман, БИУС, БИП! Приготовиться к торпе^дной атаке.

— К торпедной атаке готовы.

— На боевом курсе.

— Данные по цели введены в БИУС, автоматика выдала расчеты стрельбы.

Командир подводной лодки капитан — лейтенант Юрий Бессмертный сейчас был похож на охотящегося хищника, замершего перед решающим прыжком.

— Залп двухторпедный, ракето — торпедами «Шквал» по подводной цели. Второй и третий торпедные аппараты «Товсь»!

— «Товсь» выполнено.

— Докладывает акустик, цель открыла лацпорты торпедных аппаратов, они затапливают шахты.

Турецкая и русская подводные лодки практически одновременно приготовились к торпедному залпу. Целью одной были тяжелые надводные корабли, а целью другой — не допустить стрельбу первой подлодки.

Капитан турецкой субмарины уже отдал свой приказ «Товсь!», открыты крышки и затоплены шахты четырех из шести торпедных аппаратов, где в тесноте пусковых капсул ждали своего часа «субгарпуны». Секунда — и турецкий капитан субмарины резко, гортанным голосом скомандовал открытие огня.

— Торпедные аппараты — пли! — выдохнул капитан — лейтенант Юрий Бессмертный и щелкнул секундомером.

Командир БЧ–1 старший лейтенант Евгений Пономарев за пультом управления торпедной стрельбой здесь же, в Центральном посту, повернул несколько тумблеров. По ушам ударил скачок давления, когда сжатый воздух выбросил из шахт торпедных аппаратов ракеты — торпеды ВА–111. На скорости в двести узлов (более 100 метров в секунду) они устремились к цели в воздушных пузырях — кавитационных полостях. Реактивные двигатели донесли «подводные ракеты к цели в тот момент, когда из торпедного аппарата только выходил первый «субгарпун». Русские ракеты торпеды не оставили ни единого шанса турецкой подлодке. Взрывы шквалом ударили по ней, вспоров и вывернув наизнанку прочный корпус. Переборки были смяты давлением воды, которая ревущим потоком стальной плотности рванулась внутрь, круша и сминая все на своем пути: и металл, и мягкую человеческую плоть. В носовой части турецкой субмарины сдетонировал боекомплект, мгновенно полыхнув адским пламенем. Огонь и вода в мгновение ока уничтожили турецкую подводную лодку, решившую атаковать русский конвой. От нее осталась только капсула с противокорабельной ракетой «Суб — Гарпун» внутри. Она была пробита осколками и вскоре затонула.

— Докладывает гидроакустик, четыре малоразмерные цели за кормой!

Турецкие торпеды, выпущенные затаившейся суб — мариной — «охотником» шли за «Севастополем». Но, в отличие от турецких, у русских подводников было время для того, чтобы принять меры для защиты.

— Выпустить приборы акустического противодействия! Рулевой, курс двести, — приказал Юрий Бессмертный.

«Севастополь», отстрелив серию акустических «ловушек», устремился к месту гибели турецкой субмарины. Там еще плавали крупные обломки, а вверх, к поверхности, медленно ползло радужно переливающееся пятно мазута.

Русская подлодка скрылась за завихрениями недавнего взрыва, обманув торпеды. Некоторые из смертоносных «рыбок» были сбиты с толку акустическими «ловушками», некоторые столкнулись с обломками своей же субмарины и подорвались. Причем еще две торпеды были отброшены ударной волной близких взрывов своих «подружек» и потеряли цель. А па — Па оставшихся попросту не могла снова засечь сверхма^лошумную русскую субмарину — мешала бурлящая на месте взрыва вода.

А русская субмарина, пользуясь лучшей, чем у турок, маневренностью, описала циркуляцию и выпит в лобовую атаку на турецкую «Двести двенадцатую» Это была смертельно опасная дуэль, но Юрий Бессмертный знал, что делал.

— Стрельба по подводной цели ракето — торпедами «Шквал». Торпедные аппараты — пли! — скомандовал он.

— Залп произвел, торпеды пошли! — доложил торпедист старший лейтенант Пономарев.

— Внимание, на нас идут четыре торпеды! — доложил акустик

— Рулевой, дифферент на нос пятнадцать градусов! Погружение на триста метров.

— Есть дифферент пятнадцать на нос, погружение на триста метров.

Максимально отклонив горизонтальные рули, расположенные на боевой рубке, «Севастополь» устремился в подводном пикировании к близкому в этом районе дну. А ракеты — торпеды «Шквал» на скорости 100 метров в секунду, идя в кавитационных полостях вихревого обтекания, за счет своей огромной скорости пронзили прочный корпус турецкой субмарины германской постройки проекта–212 и взорвались уже внутри. «Двести двенадцатая» была уничтожена за доли секунды. Турецкие же торпеды взорвались над русской субмариной, гидродинамическая ударная волна швырнула «Севастополь» на дно, сильно ударив подлодку. В отсеках «Севастополя» большинство моряков сбило с ног, полопались от сотрясения осветительные плафоны.

Но самое страшное — в четвертом отсеке закоротило проводку. Фонтан бледно — фиолетовых искр в распределительном щитке сменился оранжевым пламенем и едким дымом.

— Центральный, пожар в четвертом! — доложил

Николай Самсонов. — Личному составу — включиться в ПДА, загерметизировать отсек!

Матросы быстро (недаром, ох, недаром гонял их старпом «Кощей» Бессмертный!) вскрывали красные футляры и натягивали на голову дыхательные маски. А Николай Самсонов с огнетушителем наперевес боролся с огнем. Ему на помощь пришли еще двое подводников. Совместными усилиями они потушили пожар.

И только после того, как пламя уступило напору огнетушителей, по спинам подводников поползли липкие слизни ужаса. Только тогда воображение живо нарисовало им картину собственной гибели и бушующего в отсеках субмарины объемного пожара, от которого нет спасения. Но железная дисциплина, постоянные тренировки и РБЖ на этот раз удержали моряков в жестких рамках, необходимых для того, чтобы мобилизовать все силы на спасение корабля.

Жизнь и смерть в бою, особенно подводном, измеряются секундами. И в борьбе за жизнь важны действия каждого члена экипажа. Запаникует один — и пиши пропало, все усилия команды сломает ревущая водяная стена, сметающая переборки и давящая людей своей огромной массой и неукротимостью.

Русские подводники отвоевали у стихии свое право на жизнь. Однако бой еще не закончился, и нужно было продолжать боевую работу.

— Осмотреться в отсеке, доложить о повреждениях. Восстановить работоспособность оборудования, — приказал старший лейтенант Николай Самсонов, а сам уже связывался с Центральным постом: — центральный, прием, докладывает четвертый. Пожар потушен. Занимаемся восстановлением полученных повр^еждений. Силовая установка функционирует нор^мально.

— Понял тебя, держитесь там, Коля.

— Есть держаться.

В Центральном посту командир Юрий Бессмертный принимал доклады о повреждениях. Встряска для русской подлодки даром не прошла. Вадим Зайчик докладывал о повреждении электронных блоков носовой гидроакустической станции. Вследствие этого дальность и качество обнаружения подводных объектов существенно снизились. Были и еще повреждения, в основном незначительные, в других отсеках.

Но, несмотря на то что характеристики гидроакустической станции «Севастополя» существенно снизились, пуск противокорабельных ракет из — под воды лейтенант Вадим Зайчик все — таки засек.

Одна из трех турецких субмарин, ценой гибели двух других, сумела совершить атаку русского конвоя. Но внезапность атаки была уже утеряна. Так что подводная лодка «Севастополь» свою боевую задачу выполнила. Это же подтверждала и шифрованная радиограмма, полученная из штаба Черноморского флота в Новороссийске. «Севастополю было приказано отойти в район Туапсе, а на его место выдвигалась «Алросса» под командованием капитана 2–го ранга Григория Нечаева.

Глава 20

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ НАД ВОЛНАМИ

Стартовые капсулы вынырнули из волн и раскрылись. Это были ракеты, которые все же удалось запустить третьей турецкой подлодке. Стартовый твердотопливный ускоритель выбросил из капсулы противокорабельную ракету «Субгарпун» в родную для нее стихию. Уже в воздухе развернулись крылья, и включился маршевый турбореактивный двигатель. Вслед за первой ракетой стартовали и еще три. «Умной», самонаводящейся стаей они ринулись к объекту своей атаки — русскому десантному кораблю. Но на подлете реактивные «изделия» фирмы «Боинг» напоролись на непреодолимую завесу огня, созданную боевыми модулями зенитно — ар

тиллерийских комплексов «Кортик» и шестиствольных 30–миллиметровых пушек АК–630М русских кораблей охранения.

Если бы «интеллектуальные», высокоточные ракеты умели разочаровываться, то они непременно бы разочаровались: поменять «среду обитания», нестись на скорости 850 километров в час над гребнями волн, чтобы потом быть уничтоженными кинжальным огнем «кортиков», так и не добравшись до цели, не полыхнув огненным цветком двухсот двадцати семи килограммовой полубронебойной боевой части… Впрочем, разочароваться подводные «гарпуны» тоже не успели бы — настолько быстро их нашинковали на дюралево — титановые обломки 30–миллиметровые снаряды русских «скорострелок».

Но эта искусственная, неживая смерть была лишь началом, прологом всеобщей бойни. Ведь, кроме подлодок, вышедших из Балаклавы, снова ставшей сверхсекретной военно — морской базой, но уже под другим флагом, у турецкого и поддерживающего его американского флотов были и другие силы. Теперь все, что могло атаковать, атаковало русские корабли, идущие к берегам Абхазии на помощь осажденному русскому миротворческому контингенту. Первая атакующая волна была традиционна для американцев — самолеты. Но вот только стартовали они не с авианосца.

В отдалении параллельно русской эскадре шел «Мирный» турецкий сухогруз. Операторы радиолокационных корабельных станций засекли его, но никаких действий не предпринимали, сосредоточившись на отслеживании ударного корабельного соединения ВМС Турции. К тому же русские моряки соблюдали положения международного морского права и не

атаковали, во всяком случае пока, гражданские суда Турции.

А вот турецкие адмиралы с подачи своих заокеанских друзей считали, что все средства хороши.

С усиленной, выложенной специальным жаростойким покрытием палубы «мирного» сухогруза и стартовали шесть вертикально взлетающих штурмовиков AV–8B+ «Харриер II», «любезно переданные» американцами. Каждый палубный штурмовик нес по две ракеты «Супергарпун» с увеличенной скоростью и дальностью полета и более мощной боеголовкой. А на центральном пилоне под фюзеляжем был подвешен контейнер с комплексом радиоэлектронного противодействия. Плюс два дополнительных топливных бака. Ракеты «Сайдвиндер» класса «воздух — воздух» отсутствовали — турецкое и американское командование не без оснований рассчитывало, что атака их самолетов закончится раньше, чем в небе появятся русские «Фланкеры», ¹⁷ если они вообще появятся.

На дистанции ста сорока километров пилоты произвели пуск противокорабельных ракет «Супергарпун», и двенадцать крылатых вестников ада устремились в свой смертельный полет. Поскольку «харриеры II» летели на высоте всего полусотни метров над волнами, чтобы избежать радиолокационного обнаружения с русских кораблей, после старта «Супергарпуны» набрали дополнительно еще пятьдесят метров. После чего включились их маршевые двигатели, и ракеты резко снизились до пятнадцати метров. Все это время ими управляла инерциальная система наведения. Чуть позже должна была включиться и радиолокационная ГСН, ² но до того момента произошел ряд очень важных событий.

Вахтенные операторы РЛС на гвардейском ракетном крейсере «Москва» засекли приближение неизвестно откуда взявшихся скоростных воздушных целей и пуск ракет. Целеуказание осложнилось ставящимися неизвестными самолетами помехами. Правда, помехи эти могли успешно работать, может, против зенитно — ракетных комплексов «Оса» или «Оса — М». Но вот против ЗРК С–300Ф «Форт», которым была оснащена «Москва» это уже практически не действовало. Дело в том, что фазированная антенная решетка РЛС воздушного обзора может быстро отстраиваться практически от любой помехи, изменяя фазу на отдельных участках антенного поля или просто увеличивая локально мощность сигнала, который становится просто очень тяжело «задавить».

На флагмане и всех кораблях конвоя сыграли тревогу. Скоростные воздушные цели были взяты на автосопровождение и классифицированы как штурмовики типа «Харриер». Корабли охранения на ходу начали перестроение в ордер ПВО, взаимно перекрывая секторы обнаружения целей и обстрела зенитными ракетами и скорострельными пушками.

После того как был засечен старт ракет, командующий эскадрой приказал открыть ответный огонь. Радиолокатор с фазированной антенной решеткой «Форт» позволял сопровождать одновременно до шести целей и обстреливать их дюжиной ракет — по две на каждого «супостата». Навстречу «гарпунам» из вертикальных пусковых барабанов комплекса С–300Ф на Москве» устремились управляемые зенитные ракеты 5В55РМ, развив скорость в 2000 метров в секунду.

Американские ПКР¹⁸ «Гарпун» хоть и имели приставку «супер», но не во всем соответствовали ей на самом деле. Так, скорость этих ракет шагнула лишь к звуковому барьеру от обычных 850 километров в час, а всему виной увеличение боевой части. Но до ее подрыва еще нужно было долететь. Получилось это не у всех «гарпунов». Шесть из них были уничтожены зенитными ракетами 5В55РМ с «Москвы». Остальные полдюжины расстреляли общими усилиями корабли охранения своими «осами», «ураганами» и «кортиками». Сами же самолеты, запустившие ПКР, исчезли, как и появились, неизвестно куда… Конечно, было предположение, что «мирный» турецкий сухогруз несколько не тот, за кого себя выдает. Но садить по условно гражданскому судну «уранами» — дело все же недостойное русского моряка. Это «янкесы» превращают целые страны в развалины тяжелым и не всегда высокоточным оружием, чтобы потом морская их пехота могла воевать с комфортом.

Но ракетная атака с самолетов была лишь отвлекающим маневром. Теперь в атаку на русскую эскадру вышли турецкие ударные корабли. Все четыре уже порядком устаревших, но все же являющихся серьезной силой фрегата «Кнокс», с дистанции девяноста километров запустили по восемь «гарпунов», потом отстрелялись «экзосетами» корветы «Бурак». Под их прикрытием атаковали русские корабли турецкие ракетные катера класса «Килик» и «Доган».

К русской эскадре сразу с трех направлений устремились стаи противокорабельных ракет. Теперь даже быстродействия ФАР — локатора «Форт» не хватало для успешного отражения атаки. Но гвардейский ракетный крейсер «Москва» шел не один, он являлся главой самых разных, но направленных на достижение единой цели кораблей оперативной эскадры — в этом и проявлялась концепция боевой тоталитарности русского оружия.

Можно сказать, что сейчас в противостоянии столкнулись две тоталитарные системы: одна с крепкой броней и увесистыми кулаками «гранитов» и «моски тов», а вторая — с более тонко организованной «нервной системой» под названием «Иджис».

Русские корабли ужалили «осами», на дальности 35 километров зенитные ракеты выстроили средний рубеж перехвата. Дальний был за комплексом «Форт», а вблизи, в радиусе пяти километров, реактивную крылатую смерть достреливали «кортики» и АК–630М.

* * *

Но не все турецкие ракеты рассыпались огненными брызгами под очередями русских скорострелок и взрывами зенитных управляемых ракет 9М311 зенитных ракетно — артиллерийских комплексов «Кортик». В дело вступила статистика больших цифр. Несколько «гарпунов», преодолев все рубежи ПВО русского соединения, ударили по кораблям. Первым принял на себя удар сторожевой корабль «Сметливый». Два «гарпуна» разворотили ему правый борт и снесли счетверенную установку ПКР «Уран». На сторожевике начался пожар, через проломы в корпусе стала поступать вода, но корабль, хоть и с большим креном, все же сохранил способность идти и сражаться. Аварийные партии боролись за живучесть и непотопляемость корабля, а врачи в лазарете боролись за жизни раненых, пострадавших от ракетной атаки турецких кораблей.

Досталось и головному БДК¹ «Цезарь Кунников», Ракета угодила в середину надстройки, полностью Уничтожив мачты с антенными постами РЛС и антеннами навигации и связи.

Был потоплен малый противолодочный корабль «Суздалец», его собрат, МПК «Муромец», еле успел прийти ему на помощь и спасти покидающих свой

подбитый корабль моряков. Последним сошел с борта малого противолодочного корабля его капитан.

Остальные корабли тоже получили повреждения.

хоть и не такие серьезные.

* * *

Лучшая защита — это нападение. Вперед вырвались все четыре «Сивуча». «Самум», «Бора», «Зефир» и «Эол» в кильватерном строю неслись на воздушной подушке, на скорости 120 километров в час на боевые порядки турок. На кораблях с серпом и звездой заработали на полную мощь генераторы помех, забивая каналы наведения русских РЛС «Монолит» и головки самонаведения непревзойденных ПКР 3М80 «Москит» и «Москит — М». Турецкие корабли окутались клубами дымовой завесы, выбросили облака дипольных отражателей. Но куда там! Совсем скоро, буквально спустя секунды, многие из турецких кораблей окутались уже облаками всамделишного, жирного и черного дыма, сквозь который пробивались гигантские языки пламени. А в проломы от попадания «Москитов» бешеным напором хлестала вода. Ни одна из русских противокорабельных ракет не была перехвачена. И не могла быть перехвачена в принципе, потому что летела к цели на высоте семь метров над волнами и на скорости в два и восемь десятых раза превосходящей скорость звука! Бесполезными оказались и американские ЗРК «Си Спэрроу», и скорострельные шестиствольные пушки «Вулкан». Их заградительный огонь стал лишь погребальным салютом для гибнущих кораблей. Можно было сказать, что у более тонко организованной «нервной системы» «ИДЖИС» случился «нервный срыв».

Но битва еще не закончилась, в самый наивысший момент накала морского боя сквозь огненный ад ^тонущих и взрывающихся турецких кораблей прорвались четыре фрегата типа «Явуз». Выли на форсаже газотурбинные двигатели, расходились далеко в стороны пенные «усы», а за кормой седой бородой Нептуна пенился кильватерный след. И никто уже не мог, не имел возможности остановить стремительные турецкие фрегаты, которые вели, несомненно, мужественные моряки. Над русскими кораблями нависла смертельная угроза стремительной и неотразимой ракетной атаки.

Неотразимой?..

Ну, это мы еще посмотрим!

* * *

Они неслись над волнами в ореоле брызг и слитном реве мощных турбин — тройка экранолетов — ракетоносцев «Сапсан». И в унисон с могучим рыком турбин и свистом рассекаемого воздуха пели сердца летчиков. Сильные руки сжимали штурвалы управления, все чувства были обострены — люди словно слились с крылатыми ракетоносцами в единое целое, в единый боевой организм, цель которого — скоростная атака!

В кабине головного экранолета — ракетоносца командир звена капитан Игорь Орлов внимательно следил за стремительно убегающими в углу индикатора на фоне лобового стекла цифрами дистанции.

— Командир, доверни вправо двадцать пять, — сказал штурман оператор Иван Луговой.

— Понял, выполняю, — штурвал в сильных руках плавно повернулся на указанные штурманом градусы, и вновь вернулся в исходное положение, стиснутый волевым усилием.

Два ведомых экранолета повторили маневр ведущего ракетоносца, экипажи сохраняли радиомолчание.

— На боевом, — сообщил штурман — оператор. — Произвожу распределение целей…

Пальцы Ивана Лугового защелкали тумблерами и клавишами компьютера наведения, вводя поправки и рассчитывая векторы ракетной стрельбы. В эти моменты он совсем не был похож на того добродушного деревенского увальня с медвежьей грацией, которым обычно казался окружающим. Сейчас это был медведь, готовый к смертельной схватке, способный с неуловимой стремительностью задавить противника своей необузданной боевой мощью. Штурман — оператор переключил режимы работы бортовой PJIC управления ракетной стрельбой, сузив угол сканирования в секторе прицеливания. Турецкие фрегаты ставили помехи, однако это не помеха для ФАР — локатора. Произведя селекцию ложных целей, штурман — оператор задал наведение по целям явным. Бортовой вычислительный комплекс подтвердил параметры объекта и векторы ракетной стрельбы.

На экране светящиеся точки двух ближайших турецких фрегатов были взяты в плен красными ромбиками захвата.

— Цели захвачены, к пуску готов! — доложил он командиру.

— Подтверждаю. Пуск!

— Есть пуск! Первый залп — ракеты пошли! Второй залп — ракеты пошли!

На «спине» экранолета «Сапсан» раскрылись бронированные крышки ракетных шахт. С адским воем и свистом вырвались на свободу противокорабельные ракеты Х–35М «Уран — М». Они, конечно же, не такие мощные и не такие скоростные, как «москиты», справедливо заслужившие натовский титул Sunburn — «Солнечный ожог». Но тоже не подарок. Два счетверенных залпа унеслись за тридцать две секунды с момента целеуказания — согласитесь, неплохо!

А слева и справа от головного экранолета отстрелялись по заданным целям ведомые «сапсаны». Зрелище было просто фантастическим: летящий на скорости пятисот километров в час экраноплан вдру^г озаряется гигантским факелом стартующей ракеты. Пульсирующее, нестерпимо яркое свечение стартовых ракетных двигателей достигает апогея, когда залпом через краткие, миллисекундные интервалы выходят и все остальные ракеты. Как будто Уран, древнее верховное божество, обрушивал свой огненный гнев на жалких людей.

Покинув транспортно — пусковые контейнеры, посланцы гнева отстрелили выгоревшие стартовики, «расправили крылья» и, влекомые мощными маршевыми двигателями, понеслись к цели на околозвуковой скорости более тысячи километров в час. На подлете к цели инерциальный режим наведения сменился активным радиолокационным, и одновременно бортовые компьютеры ракет выдали команды на противоракетный маневр. Ракеты мчались над самыми гребнями волн, постоянно рыская из стороны в сторону, чтобы затруднить наведение зенитных средств противника. А сами активные головки самонаведения «уранов — М» в эти мгновения обменивались прицельной информацией друг с другом, отсеивая с помощью блоков логической селекции помехи, ставящиеся турецкими фрегатами. Гнев божества, как и положено, обрушился с небес — «ураны — М» сделали «горку» спикировали на цель. Буквально в последний момент траектория одного из них пересеклась с очередью четырехствольной скорострельной пушки «Си Зенит». Эта 25–миллиметровая артустановка фирмы «Эрликон контраверс» отличается тем, что имеет угол возвышения девяносто градусов и может обстреливать пикирующие цели прямо над кораблем.

Но остальные три русские противокорабельные ракеты преодолели огневую завесу и пронзили надстройку головного турецкого фрегата. Фугасно — проникающие боеголовки весом 145 килограммов сдетони^ровали во внутренних помещениях корабля. Страшный тройной взрыв буквально разорвал турецкий Фрегат — вместо него над поверхностью моря возник гигантский огненный шар. Море и пламя в считанные секунды поглотили ударный ракетный корабль водоизмещением в три тысячи тонн.

Второй атакованный головным «Сапсаном» турецкий фрегат оказался удачливее. Его канониры успели расстрелять один «Уран — М» из скорострельных пушек, а второй все — таки перехватили зенитные ракеты «Си Спэрроу». Но оставшиеся два «урана — М» разворотили левый борт фрегата, когда тот, заложив крутую циркуляцию, попытался уклониться от ракет. Корабль с сильным креном в клубах черного дыма отвалил в сторону, почти потеряв ход.

Не менее результативной оказалась атака и двух других «сапсанов». Их экипаж решили перестраховаться, и вдогонку четырехракетным залпам запустили еще по два «урана — М». В итоге еще один «Явуз» был потоплен, а второй медленно оседал в воду, объятый пламенем.

Результаты атаки «Уранов — М» по турецким фрегатам были просто катастрофическими — русские ракеты практически мгновенно уничтожали трехтысячетонные ударные корабли, не давая практически никаких шансов их командам спастись.

А экранопланы развернулись и пошли к своим десантным кораблям, выполняя их дополнительное прикрытие. Игорь Орлов и Иван Луговой были довольны — «крещение огнем» для принципиально нового вида морского вооружения — экранолетов — ракетоносцев прошло на «отлично»! Недаром командир и главштурман Особого отряда экранолетов — ракетоносцев «гоняли» своих подчиненных на практических стрельбах, виртуальных тренажерах и в учебных классах.

* * *

Отразив несколько атак турецких кораблей, русская эскадра с боем пробивалась к абхазскому берегу Наступило временное затишье, но это было затишье перед бурей. Командующий оперативной эскадрой под Андреевским флагом был напряжен до предела — он понимал, впрочем, как и все офицеры: у противника еще несколько тузов в рукаве. И опытный морской офицер не ошибся.

Глава 21 «БРОНЕСПЕЦНАЗ»

«Чем больше спит десантник — тем меньше от него вреда»! Памятуя об этой правдивой поговорке, бойцы разведвзвода гвардии старшего сержанта Александра Ивановича Куликова спали, что называется, без задних ног. Кроме, разумеется, дневальных. Да и умаялись десантники очень сильно, прикрывая инженерно — саперные подразделения, раскапывающие развалины Цхинвала, а потом — и завалы Рокского туннеля, от вылазок натовских диверсионных групп. А их в округе орудовало чуть ли не несколько десятков.

Осознав, что быстрого захвата столицы Южной Осетии и прилегающей территории не получится, грузинские стратеги перешли к тактике диверсионно — партизанской войны, тем более что грузинский спецназ обучали хорошие «теоретики», спецы из форта Брэгг, и «практики» — чеченские боевики. Да и гористая пересеченная местность как нельзя лучше подходила для организации атак, стремительных ударов и последующего скрытного отхода. Так что помотаться десантникам гвардии старшего сержанта Куликова пришлось изрядно. Но и эффект был, что Называется, на лицо: за неделю — три уничтоженных Диверсионных групп и даже один грузинский «Град». «Град», кстати, расстреляла специальная снайперская пара, вооруженная мощной снайперской винтовкой КСВК.

«Крупнокалиберная снайперская винтовка ковровская» — так расшифровывается аббревиатура этого дальнобойного монстра калибра 12, 7 миллиметра. Сейчас, правда, есть и более мощные винтовки калибром 14, 5, 15, 2 и даже 20 миллиметров. Заслугой же ковровцев стала разработка снайперского комплекса сравнительно компактной компоновки «буллпап», когда затвор, магазин и другие механизмы располагаются позади рукоятки управления огнем, в прикладе. В итоге получилась мощная, точная и удобная винтовка, способная поражать легкобронированные цели на дальности двух тысяч метров. Правда, снайперы расстреляли «Град» на километровой дистанции — наверняка и с великим удовольствием. Они каждый день видели, во что превратили залпы реактивных установок столицу Южной Осетии и окрестные села.

Бойцы разведвзвода ВДВ обосновались в подвале полуразрушенной многоэтажки с комфортом — стащили вниз чудом уцелевшие в этом хаосе кроватные сетки, поставили их на стойки из кирпичей. Сверху накинули спальники и, укрывшись тонкими колючими солдатскими одеялами или бушлатами, «давили на массу». В углу горела буржуйка, в просторном помещении с низким потолком было тепло.

Но сон солдата хрупок, словно хрустальные сны о мирной жизни, которые видят десантники. Впрочем — не все, некоторые выкрикивают что — то, «воюют» во сне.

В проем двери, занавешенный плащ — палаткой, всунулся часовой.

— Вестовой из штаба батальона. Буди командира, — тихо, чтобы не разбудить спящих боевых товарищей, сказал он дневальному.

Тот подошел к койке гвардии старшего сержанта и осторожно потряс его за плечо.

Александр Куликов раскрыл глаза сразу, машинально подтянув к себе лежащий рядом «винторез». И уставился на дневального.

— Товарищ гвардии сержант, вас в штаб батальона вызывают.

— Ага, свободен.

* * *

Через час взвод, построившись, в полном вооружении слушал приказ своего командира:

— Выдвигаемся на броне на север, к селению Тбети. На окружной дороге, ведущей к Рокскому туннелю, неустановленная диверсионная группа обстреляла колонну саперов, есть раненые. Боевая задача: найти и уничтожить спецгруппу противника, по данным воздушной разведки, она еще там, наверное, ждут, когда подойдет помощь, чтобы уничтожить и его. Совсем обнаглели, гады. Нас прикроют два «терминатора».

После заключительной фразы командира один из десантников не выдержал и присвистнул.

— Литвишин! Ты у меня устав задолбешься учить, пока свистеть не разучишься! — тут же среагировал гвардии старший сержант. А внутренне он все же и сам чувствовал радость от такой серьезной поддержки.

— Виноват, товарищ командир.

— Все. По машинам!

Миротворческий контингент русских войск в Южной Осетии был в какой — то мере «образцово — показательным». И поэтому сюда присылали на обкатку новейшую боевую технику. Часто в Цхинвале можно было увидеть новомодные бронированные джипы «Тигр» и более тяжелые «Медведи», бронетранспортеры БТР–90 «Росток», БМП–3 «Бахча — У», самоходные противотанковые орудия «Спрут — СД».

Но десантники все же предпочитали старый добрый БТР–80, не желая менять проверенную в боях солдатскую «Волгу» на новые «коробочки». единстве^нным образцом новой техники, к которому все без исключения солдаты и офицеры относились с заслуженным уважением, были боевые машины поддержки танков БМПТ–1.

Свое прозвище — «терминатор», эти боевые машины получили не зря. Не имеющий аналогов в мире тип боевой бронированной техники был создан в России как универсальное средство поддержки танков и пехоты в современном бою, в особенности в городских условиях.

Русские опять показали миру высокотехнологическую «кузькину мать»! Когда казалось, что русским уже нечем удивить всех, когда сферы деятельности на оружейном рынке уже оказывались поделены, эти «иваны» рождали очередное сверхтехногенное чудо. Так было и с новейшими, не имеющими аналогов в мире атомными субмаринами «Ясень» и дизель — электрическими подлодками «Лада». С не имеющих (опять же) аналогов в мире самолетами «Су–37», обладающими гиперманевренностью и С–37 «Беркут» с обратной стреловидностью крыльев или ударными вертолетами Ка–50 «Черная акула» с соосными несущими винтами. Так было и с разработкой боевых самолетов — «беспилотников», когда РСК «МиГ» представила широкой публике реактивный (!) ударный беспилотный самолет «Скат». Так было и в области бронетехники.

БМПТ–1 «терминатор» создавался на базе танка Т–9 °C, унаследовав от него мощную броню, скорость и маневренность. Но главное заключалось в новой «умной» башне, оснащенной разнообразными дневными, низкоуровневыми ночными прицелами, лазерными дальномерами и новейшими отечественными системами навигации и связи. Но основное — это комплекс вооружения, установленный в этой башне, — необитаемом боевом модуле.

Две 30–миллиметровые пушки 2А42, которые устанавливаются и на БМП, и на БТР–90, и даже на удар' ные броневертолеты Ка–50 «Черная акула», Ка–52 «Аллигатор» и Ми–28Н «Ночной охотник». Спаренный с пушками пулемет ПКТМ калибра 7, 62 миллиметра. Мало? Тогда — «главный калибр» — четыре пусковых контейнера противотанкового управляемого сверхзвукового комплекса «Атака — Т» с наведением по лазерному лучу. Его тандемно — кумулятивные ракеты пробивают 800 миллиметров брони за динамической защитой, а термобарические боеголовки сравнимы по разрушительной мощи со 152–миллиметровым гаубичным снарядом. Если, конечно, можно сравнить с чем — нибудь огненное облако с температурой более 5000 градусов Цельсия!

Мало того, по бокам, в надгусеничных полках, были установлены два автоматических гранатомета АГС–17Д для поражения подобравшейся вплотную вражеской пехоты.

Вот такие «терминаторы» прикрывали разведвзвод гвардии старшего сержанта Александра Ивановича Куликова. Лишь один, но очень важный недостаток был у этой замечательной боевой машины — ее уникальность. Штабные офицеры до сих пор ломали головы куда бы «пристроить» БМПТ–1 по штату танкового либо мотострелкового полка. Пока создавали отдельные роты БМПТ–1 или придавали боевые машины поддержки танков специальным подразделениям, благо «терминаторы» были оснащены полным комплектом аппаратуры разведки, навигации и связи. А мощное и разнообразное вооружение на танковом ^шасси гарантировало хорошее огневое прикрытие группам спецназа. Так появилось и еще одно неофициальное название у БМПТ — «Спецназ на гусеницах» или «Бронеспецназ».

* * *

До участка дороги неподалеку от селения Тбети добрались быстро. Кроме бронетранспортеров разве^двзвода и прикрывающих их двух БМПТ–1 в колонне шел массивный БТР сопровождения «Медведь» в варианте санитарно — эвакуационной машины. Дистанционный огневой модуль на крыше с крупнокалиберным пулеметом был демонтирован, а на дополнительных бронеэкранах, прикрывающих борта массивного броневика, были нанесены эмблемы мед — службы: красный крест и змея, обвивающая чашу.

В условиях «вялотекущего» конфликта «медведи» были довольно эффективны для разведки, эвакуации раненых с поля боя или в качестве командно — штабной машины.

Правда, в бою опытные, прошедшие две Чечни, десантники все же предпочитали старый добрый надежный БТР–80. Во всяком случае, при подрыве или нападения боевиков из засады можно было быстро

соскочить с брони и успеть занять круговую оборону.

* * *

БТРы затормозили на дороге у разбитых и сожженных остовов боевых машин.

— Спешиваемся, — приказал гвардии старший сержант Куликов.

Замкомвзвода грохнул прикладом «Калашникова» с подствольным гранатометом по покатой башне бронетранспортера. Колонна встала, давая возможность десантникам спрыгнуть на землю, а потом боевые машины съехали с дороги и синхронно разошлись строем фронта. Мастерство механиков — водителей было отточено не только на полигонах, но и в реальных боевых условиях.

— Вперед!

Взяв оружие наизготовку, десантники бесшум^но заскользили к опушке леса. Листья уже практически все опали, но в серой мешанине деревьев и кустов подлеска было трудно что — либо разглядеть.

— Егоров, проверь окрестности.

Десантник обвел окрестности объективом специа ального модуля разведки. Инфракрасная камера ничего не обнаружила.

— Чисто.

Впереди была извилистая лощина, поросшая редкими деревьями и высоким кустарником. По ее дну тек неглубокий ручей. Именно здесь и терялись следы атаковавших колонну саперов боевиков. Нужно было проверить, какие еще сюрпризы прячутся в ее глубине. «Долбанули бы объемно — детонирующей бомбой с «Грача», и вся недолга», — так выразился малоразговорчивый коренастый пулеметчик отряда с «печенегом» наперевес. Но у командования, видимо, были другие планы. Что ж на то и разведка, чтобы совать голову в пасть дракона, чтобы чешуйчатая гадина все — таки подавилась.

— Охранение, — гвардии старший сержант назвал фамилии бойцов, — пойдете параллельно основной группе по склонам, остальные — за мной!

— Есть!

* * *

Услышав характерное шипение реактивной гранаты, десантники, идущие справа по склону, мгновенно уткнулись носами в землю.

— Ложись! Граната! — в ответ на предупредительный оклик взметнулись взрывы.

По дозору на другом склоне ударил пулемет.

Десантники мгновенно рассредоточились и ответили бьющим из засады боевикам сосредоточенным кинжальным огнем на поражение. Но в густых зарослях, да еще и снизу вверх, было трудно разглядеть стреляющих по ним боевиков. Спасал только плотный огонь пулеметов взвода, опытный гвардии старший сержант в свое время ультимативно настоял на том, что на весь взвод ему нужно не меньше семи — восьми пулеметов. С большим скрипом ему эти пулеме^ты выдали.

Трещали очереди автоматов Калашникова, неслышно шипели 9–миллиметровые бесшумные штурмовые автоматы АС «Вал» и снайперские винтовки ВСС «Винторез».

Александр Куликов «посадил на пенек» оптического прицела появившегося на склоне в прогале деревьев «духа» с трубой реактивного гранатомета на плече. Палец давит на спусковой крючок, мягко бьет в плечо отдача, шипит рассерженной гюрзой «винторез», выпуская подряд две тяжелые пули. В прицел видно, как «духу» разносит в клочья грудную клетку. На дистанции до четырехсот метров «винторез» — страшное оружие, его бронебойные 9–миллиметровые пули СП–6 пробивают стальную плиту толщиной 6 миллиметров, так что американский бронежилет для них — что легкая фанерка.

Рядом десантники — снайперы вели огонь из высокоточных винтовок СВ–98 с глушителями. «Один выстрел — одно попадание» — девиз, воплощенный в упорных тренировках и боевом опыте.

Но, несмотря на боевой опыт и высококлассную подготовку, десантники оказались в тяжелом положении, ведь против них тоже воевали не ополченцы, а профессионалы. К тому же они могли маневрировать, крытые склонами лощины и деревьями, а разведгруппа гвардии старшего сержанта Куликова была у них как на ладони.

— Отходим! Гранатометчики — огонь!

Десантники вскинули на плечи трубы одноразовых

реактивных гранатометов и РПО¹⁹ «Шмель» и «Приз» Зашипели осколочные реактивные гранаты и термобарические заряды, огненная волна пронеслась склонам лощины.

— Отходим! Отходим! — Александр Куликов поимал, что помощи от бронетехники ждать нечего, в уз

кой лощине «коробочки» будут уничтожены напавшим из засады противником в считанные секунды.

Но не тут — то было! С громовым ревом танковых дизелей, расплескивая жидкую грязь, ломая молодые деревья, словно спички, в лощину ворвались две боевые машины поддержки танков. Развернув башни «елочкой», вправо — влево «терминаторы» ударили по склонам лощины очередями 30–миллиметровых пушек 2А42. Благодаря углу возвышения блока стволов в сорок пять градусов, БМПТ–1 вели очень эффективный огонь по противнику, прятавшемуся на склонах лощины. По обоим склонам взметнулись фонтаны земли, щедро пересыпанной разлетающимися во все стороны кусками раскаленного металла. Стрелки в засаде были просто искромсаны этой лавиной стали.

Но грузинские наемники и чеченские боевики, устроившие эту засаду, тоже были опытными диверсантами, а боевики — ваххабиты так вообще воевали практически постоянно. Да к тому же на этот раз вместо обычных противотанковых гранатометов они получили новейшие американские противотанковые комплексы «Джавелин».

Сразу с двух сторон к русским БМПТ–1 устремились американские противотанковые ракеты с тепловыми головками самонаведения. Времени на отражение удара не оставалось в принципе. Казалось, от их тандемно — кумулятивных боеголовок русским боевым машинам поддержки танков уже не спастись.

Но сработали датчики уникальной системы активной защиты бронетехники «Арена — Э». Малогабаритная РЛС автоматически выделила угрожаемые объекты и система выстрелила специальным защитным зарядом. Он разорвался в воздухе, наполнив его облак^ом высокоскоростной шрапнели. Обе ракеты американского ПТРК¹ «Джавелин», влетев в это поле шрап—¹ПТРК—противотанковый ракетный комплекс.

нели, были мгновенно уничтожены, не причинив русским «терминаторам» никакого вреда. Весь процесс перехвата от обнаружения и до подрыва занял 70 миллисекунд! А через 0, 2 секунды «Арена — Э» была готова снова отразить любую угрозу в секторе 270 градусов вокруг боевой машины.

— Командир, я засек позиции «джавелинов», — доложил наводчик — оператор.

— Огонь термобарической управляемой ракетой! — приказал командир.

С жужжанием развернулась в указанном прицельным компьютером направлении «умная» башня. Пиропатроны отстрелили передний и задний торцы транспортно — пускового контейнера, и сверхзвуковая ракета противотанкового комплекса «Атака — Т» устремилась к цели. С прицельным комплексом БМПТ–1 сверхзвуковую бестию связывал лазерный прицельный канал. Важная деталь: русская ракета не наводилась на отраженное лазерное «пятно», а именно использовала луч когерентного света для передачи управляющих импульсов на бортовой микрокомпьютер «Атаки». Поэтому сбить наведение ракеты помехами было просто невозможно.

Термобарическая боевая часть полыхнула прямо над позициями «Джавелина», противотанковый расчет был просто испепелен, а сама портативная ракетная установка превратилась в оплавленный ком шлака. Расчету второго «Джавелина» не повезло — ударная волна от взрыва и адский жар настигли боевиков уже, образно выражаясь, «на излете». И поэтому он^и теперь умирали медленно от ужасных ожогов, по сравнению с которым вьетнамские язвы от напалма и белого фосфора казались просто аллергической сыпью. Дерзнувшие открыть огонь по русским боевым машинам теперь сами никак не могли умереть, испытывая ужасные страдания. Это было жестоко. Но справедливо! Наемники дрались за деньги, а рус ские мальчишки защищали людей, и не только русских, пострадавших от авантюрной политики тех, кто, не считаясь с жизнями тысяч других, создавал за их счет рай для себя и своих заокеанских покровителей.

И горели бы русские ребята в танках, а рядом легли бы в осеннюю грязь десантники, если бы американские ракеты достигли цели. А потом почерневшие от горя матери где — нибудь в Саратовской или Орловской губернии получили бы от военкомов с каменно — непроницаемыми лицами похоронки.

После ракетного залпа ведущей боевой машины стрельба смолкла. Из — за укрытий выходили боевики и наемники — диверсанты. Они видели дуэль между хвалеными американскими противотанковыми комплексами и русскими чудо — танками. Видели ее исход. И совсем не хотели испытать на себе действие объемно — детонирующих ракет или убийственно — точный огонь 30–миллиметровых русских «скорострелок». Подстегиваемые пронзительными нечеловеческими воплями заживо поджаренных стрелков противотанковых комплексов, остальные стали осторожно спускаться в лощину, держа оружие над головой. Диверсионная группа противника была обезврежена, а вместе с ней в глубине лощины был обнаружен схрон с большим количеством оружия снаряжения и взрывчатки.

Русские десантники, за исключением двоих раненых, потерь не имели.

Глава 22 МЕГАКАЛИБР

Гигантские полуторатонные снаряды «Суперкопперхэд» рушились с небес беззвучно, они обогнали почти в два раза фронт звуко^во^й волны. На заключительном участке траектории

в хвостовой части конических болванок из толстой закаленной стали развернулись перья аэродинамических рулей и одновременно включились реактивные двигатели импульсной коррекции. Приемники GPS поймали кодированный спутниковый сигнал, подтверждающий месторасположение целей. Артиллерийский залп с дистанции полутора сотен километров был очень точен.

Один снаряд гигантского калибра 406 миллиметров разорвался в носовой части гвардейского ракетного крейсера «Москва». Бронебойная капсула снаряда из обедненного урана с начинкой мощной взрывчатки пронзила палубы русского крейсера и взорвалась под погребом 130–миллиметровых снарядов. Рукотворная огненная стихия в мгновение ока смела, просто растворила в себе и носовую башню с двумя 130–миллиметровыми орудиями, а на ее месте клокотал потоками адского огня и раскаленного металла корабельных конструкций рукотворный вулкан. Пламя бушевало и в носовом машинном отделении, и в других отсеках корабля. Крейсер сразу же потерял ход. Повреждения были фатальными, мачты со всеми ил антенными решетками и обтекателями оказались выкорчеваны, словно столетние дубы. Были сорваны и разбиты четыре сдвоенные передние пусковые установки главного ударного комплекса ПКР П–700, одна из них рванула, уже будучи подброшенная в воздух гигантской взрывной волной. Вырвавшиеся на свободу тяжелые ракеты описали яркую светящуюся дугу в небе и полыхнули огненными всплесками самоликвидации. Как ни странно, но они спасли русские корабли от неминуемой гибели. Несколько падающих с неба мегаснарядов напоролись на разлетающиеся осколки мегаракет. Неконтактные взрыватели приняли эти обломки за цели и отдали команду на подрыв. Сверхтяжелые снаряды взорвались, поразив воду и

воздух, и лишь отдельные их осколки на излете достигли русских кораблей. Правда, так повезло не всем.

Идущий в середине ордера десантный корабль «Саратов» получил попадания сразу двух 406–миллиметровых мегаснарядов, одного с проникающей бронебойной урановой капсулой, а второго — с объемно — детонирующим зарядом, лопнувшим гигантским огненным всплеском прямо над русским кораблем. Экипаж и морские пехотинцы погибли в огненной и морской стихии.

Исчез в гигантском фонтане мощнейшего взрыва один из тральщиков. Его буквально распылило мегавзрывом, погибла вся команда.

От близких разрывов двух мегаснарядов на эсминце «Беззаветный» заклинило кормовую двуствольную башню 152–миллиметровых орудий. Но самое главное — тяжелые осколки разнесли антенные посты РЛС управления огнем, и теперь русский корабль не мог использовать свой главный ударный комплекс противокорабельных ракет «Москит — М». Но все равно боевой расчет носовой орудийной башни открыл заградительный огонь по американскому линкору 152–миллиметровыми активно — реактивными снарядами. Вокруг «Айовы» встали фонтаны разрывов, несколько снарядов ударили по броне суперлинкора. Но для него эти попадания были что слону дробина. Массивные болванки шестидюймового калибра лишь бессильно высекли искры из толстой брони океанского чудовища, созданного еще для борьбы с себе подобными «толстокожими» монстрами.

Снова заговорили 406–миллиметровые орудия Айовы». Еще один гигантский водяной столб от недолета 406–миллиметрового снаряда встал у борта корабля снабжения. От мощного сотрясения у того разошлись листы обшивки, но благодаря героическим у^силиями экипажа корабль остался на плаву.

До порта Сухуми оставалось идти каких — нибудь двадцать с небольшим миль, но русская эскадра была на грани гибели.

* * *

Из клубов жирного черного дыма, низко стелющегося над волнами, показался приземистый угловатый силуэт линкора. Словно стальной динозавр давно ушедшей эпохи сверхтяжелых снарядов и массивной брони пенил он воды Черного моря в сопровождении современнейшего эсминца «Орлей Берк» серии IIA. Вокруг них сгруппировались, словно пехотинцы вокруг тяжело вооруженного крестоносца — рыцаря, силы прикрытия — фрегаты «Барбарос», ракетные корветы и ракетные катера. А за ними в сопровождении двух эсминцев «Орлей Берк» и нескольких фрегатов под звездно — полосатыми флагами шествовал десантный вертолетоносец «Уосп» ВМС США, недвусмысленно давая понять русским, что в случае встречной атаки они будут уничтожены воздушной лавиной «гарпунов», «томагавков» и атаками новейших палубных самолетов вертикального/укороченного взлета — посадки «F–35B».

При этом звено из четырех «Лайтнингов II» уже было в воздухе. Американские самолеты вели против русских кораблей радиоэлектронную войну, подавляя носовыми ФАР — локаторами, работающими в режиме излучения, корабельные РЛС. Кроме того, в правом отсеке вооружения каждого «Лайтнинга II» был установлен контейнер РЭБ NGJ, а в левом — д^ополнительный электрогенератор. В результате их действий русские операторы корабельных РЛС на своих мониторах и индикаторах кругового обзора видели лишь засветки, рябь и расходящиеся полосы помех.

Вообще атака на русское корабельное соединение была рассчитана американскими и турецкими адмиралами практически идеально. Сначала встречный бой, чтобы выявить огневые возможности кораблей Черноморского флота. Потом — внезапная атака скоростных турецких фрегатов, затягивание ракетных ударов. И напоследок — сокрушительный залп главным калибром бронированного монстра — линкора «Айова». Причем помогали в наведении чудовищных 406–миллиметровых орудий главного калибра вертолеты SH–60 «Си Хоук», взлетевшие с турецкого эсминца «Орлей Берк». Целеуказание с вертолетов позволило увеличить дальность и точность стрельбы полуторатонными снарядами.

Теперь только оставалось добить разгромленного и ослепленного помехами противника залпами высокоточных крылатых ракет «томагавк» и «Гарпун». Раскрылись на турецком эсминце УРО крышки под — палубных вертикальных пусковых установок Mk. 41 и оттуда стартовали противокорабельные и крылатые ракеты. Расправив в полете крылья и включив маршевые двигатели, реактивные высокоточные «вестники демократии» начали свой убийственный полет.

Конечно, в относительно боеспособном состоянии остались эсминец «Беззаветный» и сторожевой корабль «Сметливый», а малые ракетные корабли и экранолеты — ракетоносцы и вовсе за счет своей высокой скорости избежали попаданий. И на всех этих кораблях имелись зенитно — ракетные и ракетно — артиллерийские комплексы, которые могли дать отпор летящей на русскую эскадру орде «гарпунов» и «томагавков». Но крупные корабли все же имели повреждения, да к тому же их радары «ослепли» от помех, выявляемых американскими «лайтнингами II». А у малых ракетных кораблей на вооружении были только ЗРК малой дальности «Оса — МА» и шестиствольные пушки. Да на «Зефире» и «Эоле» — по два ракетно — арти^ллерийских комплекса «Кортик», на носу и на корме. Русские корабли маневрировали, стремясь уберечься от смертельных залпов мегаснарядов амери — канского линкора, многие занимались спасением экипажей с поврежденных кораблей и судов. Поэтому штатный ордер ПВО был нарушен. Американские крылатые ракеты шли к целям, русским кораблям, как на полигоне. И до сокрушительного, добивающего удара оставались считанные секунды. Русским морякам не оставалось ничего, кроме как подороже продать собственные жизни и попытаться перехватить максимальное количество ракет в режиме индивидуального наведения.

* * *

Но вдруг сквозь пламя и копоть, пронзив клубы черного дыма, стартовали с ожившего и еще сражающегося флагмана зенитные управляемые ракеты 5В55РМ непревзойденного зенитно — ракетного комплекса С–300Ф «Форт».

Флагманский гвардейский ракетный крейсер Черноморского флота «Москва», несмотря на страшные повреждения, продолжал сражаться! На крейсере были уничтожены все радиолокационные посты. Все, кроме двух: ФАР — локатора «Форт», расположенного на корме, и системы обмена тактической информацией «Море–1164».

Локаторщики определили воздушные цели и взяли их на сопровождение, а связисты БЧ–4/РТС крейсера по каналу обмена данными выдали параметры целей на системы стрельбы зенитно — ракетных комплексов сторожевика и эсминца. Фазированной антенной решетке «Форта» не страшны были никакие помехи, в том числе и самые «продвинутые». На индикаторах радаров «Сметливого» и «Беззаветного» муть помех сменилась четкой россыпью целей. И как раз вовремя — американские ракеты стремительно приближались к рубежу пуска.

Первыми отстрелялись гвардейцы — зенитчики р^акетного крейсера «Москва», их ракеты перехватили

основную массу идущих на русские корабли американских крылатых ракет. Закопченное небо озарилось вспышками разрывов. То, что не поразили ЗРК С–300Ф, добивали два комплекса «Оса — МА–2», расположенные на корме флагмана. Вскоре к «москвичам» присоединились эсминец и сторожевой корабль. «Сметливый» отстрелялся из «Осы — МА» на «отлично», поразив все свои цели, кроме двух — они были дострелены шестиствольными автоматами ближнего рубежа обороны. А вот на «Беззаветном» случилось несчастье: взорвалась кормовая направляющая ЗРК «Ураган», ракета сдетонировала в момент старта полыхнув прямо над уже поврежденной башней главного калибра. Но носовая ПУ²⁰ исправно выстреливала ракету за ракетой, а некоторое время спустя «заговорили» расположенные по бокам надстройки «Кортики».

Вслед за «Беззаветным» и «Сметливым» открыли огонь и малые ракетные корабли. На трех уцелевших больших десантных кораблях стрелки ПЗРК выстрелили ракетами, больше рассчитывая создать огневую завесу, нежели поразить конкретную цель. А вот шестиствольные зенитные автоматы и носовая 76–миллиметровая артустановка с темпом стрельбы 100 выстрелов в минуту создали непроницаемую огненную стену из разрывов фугасных снарядов и огненных плетей «скорострелок».

Атака американских ПКР и крылатых ракет была отбита совместными усилиями экипажей всех кораблей, но если бы не отважные моряки — гвардейцы «Москвы», участь русского морского конвоя была бы пред — Решена…

Русские моряки не сдаются! Об этом узнали в свое ^время турки, потом, через много лет, — японцы и немцы. А теперь пришло время американцам усвоить эту прописанную русской кровью истину! И они ее усвоят.

А тем временем сильно поврежденные, но не побежденные русские корабли уже подходили к абхазскому берегу. Здесь их встретили корабли флота независимой республики — два ракетных катера «Молния» проекта–1124.1 несколько морских катеров «Гриф» немецкой постройки и пара траулеров, вооруженных размещенными на борту двумя зенитными установками зУ–23–2 и пулеметами.

Русские корабли вошли в порт Сухуми, где и началась выгрузка усиленного батальона морской пехоты. А рядом в санитарные и грузовые машины грузили раненых и носилки с убитыми. Несмотря на потери в бою с превосходящими силами противника, русские моряки выполнили приказ, и конвой боевых кораблей пришел для того, чтобы силами морской пехоты прорвать блокаду грузинских «наймитов» и оказать помощь русским миротворцам в осажденном Цхинвале.

Затем искалеченный флагман Черноморского флота России на самом малом ходу под эскортом двух ракетных катамаранов пошел обратно в Новороссийск на капитальный ремонт. А ему навстречу вышел сторожевой корабль «Ладный» проекта–1135М, чтобы хоть как — то сберечь хрупкий баланс сил у берегов Абхазии.

Боевая задача была выполнена, но какой ценой. Гвардейский ракетный крейсер тяжело поврежден, погибло много моряков из его команды, еще больше было ранено. Из всего ударного арсенала боеспособной оставалась лишь скорострельная артустановка АК–630М правого борта и кормовой зенитно — ракетный комплекс «Форт», расстрелявший все 64 ракеты

На «Беззаветном» был тяжело поврежден локатор управления стрельбой ПКР «Москит — М», заклинена кормовая башня и разбита корма.

Сторожевой корабль «Сметливый» получил несколько попаданий ракет.

Фактически боеспособными оставались только малые ракетные корабли и экранолеты — ракетоносцы. Но без больших кораблей они теряли боевую устойчивость и не могли эффективно бороться против превосходящих сил кораблей противника. За турецкими эсминцами и фрегатами была вся мощь американского флота, а русским, как всегда, отступать было некуда.

Глава 23 ВОССТАНИЕ

Новость об «уничтожении» флагмана Черноморского флота американцы, как всегда, хвастливо растрезвонили по всему миру. Они ожидали, что после этого заявления всяческое сопротивление в Севастополе и по всему Крыму прекратится, сойдет на нет. Но реакция людей для американцев оказалась совершенно неожиданной. Вот уж точно «Умом Россию не понять»!

Весть об уничтожении (или тяжелом повреждении — слухи ходили разные) гвардейского ракетного крейсера «Москва» вызвала у людей ярость, которую не без основания можно было назвать благородной. Ведь флагман был для них олицетворением мощи и Русской славы, недаром до того, как стать «Москвой», он носил это гордое имя — «Слава».

Гвардейский ракетный крейсер за свою долгую службу (а спущен на воду он был еще в 1979 году) неоднократно отправлялся в боевые походы в Атлантику и Средиземное море для оперативного слежения за ^авианосными ударными группировками ВМС США, представляя главную ударную силу Черноморского Флота. Американцы называли его «Убийцей авианосцев», и вполне заслуженно: шестнадцать шеститонных ракет «Базальт» с обычной фугасно — проникающей или ядерной боеголовкой могли утопить атомный «плавающий аэродром» с гарантией.

После распада Советского Союза и дележа флота между правопреемницей СССР, Россией, и «незалежной Украйной» ракетный крейсер чуть было не ушел в пучину безвременья, но был спасен действительно, без преувеличения, героическими усилиями многих людей, и прежде всего — моряков, которые любили свой корабль.

В то время ракетный крейсер проходил ремонт на украинском судостроительном заводе имени 61 коммунара в Николаеве. И украинская сторона несколько раз предпринимала попытки захватить корабль. В конце концов, дошло до того, что офицеры, собравшись в кают — компании, решили сжечь секретные корабельные документы и инструкции по эксплуатации корабельных систем, чтобы в случае захвата они не достались «наглым и незалежным». Уже после всего офицеры с «Москвы» ездили в командировки на Краснознаменный Северный флот, чтобы восстановить совсекретную корабельную документацию.

Но все же гордый крейсер восстал, словно птица Феникс, из пепла «демократических преобразований», вылившихся кровью, анархией и развалом. Он воспринял имя «Москва» от уже устаревшего ракетного крейсера, выведенного в резерв. И снова начал службу на благо Отечества, оставаясь все тем же, а после модернизации — и даже лучшим, более мощным «Убийцей авианосцев», главной ударной силой Черноморского флота и его флагманом.

* * *

И теперь у севастопольцев сердца разрывались от боли и горечи за свой флагман и его экипаж. Снова люди вышли на площади под российскими триколорами, красными флагами, Андреевскими, с косым крестом и флагами Военно — морского флота Советского Союза. Гневу народному не было предела.

Отряды севастопольской милиции, посланные «успокоить» народный гнев и «нормализовать ситуацию», сами примкнули в большинстве своем к демонстрантам. Для генерал — майора и «главного мента Севастополя», как он себя называл, Остапа Хмары это новостью не стало. Они и сам был уже сыт по горло всем этим демократическим бардаком.

Любое положение нужно было теперь согласовывать с местным севастопольским «гауляйтером» — специальным представителем Президента Украины. Потом он согласовывал возникший вопрос с Симферопольской комиссией по статусу полуострова Крым, которая, в свою очередь, долго и нудно тянула вола за хвост с Киевом. И это при том, что реальными хозяевами Севастополя и большей части Крыма были де — факто американцы и турки.

Получив сообщение, что севастопольский ОМОН не подчинился прямому приказу «гауляйтера» о разгоне демонстрации на площади Нахимова, Остап Хмара сам поехал к своим «хлопчикам».

Два бронетранспортера севастопольского ОМОНА стояли возле памятника адмиралу Нахимову, там, где в уже далекое мирное время была стоянка таксистов и экскурсионных микроавтобусов. А вокруг, на площади и в парке на Приморском бульваре, стояли ряды палаток и трепетали на ветру флаги. Здесь не было знамен украинских политических партий, времена испытаний для севастопольцев и Севастополя слущили шелуху громких лозунгов и крикливых эмблем, остались лишь проверенные временем символы, внешне тоже противоположные друг другу, но объединенные общей историей, общими судьбами защитников Первой и Второй обороны Севастополя, общим героизмом. Люди на площади притихли, увидев медленно едущую серую «Волгу» с милицейскими номерами. На пути у «Волги» стоял высокий офицер с погонами майора, в камуфляже и краповом берете. Офицер был в бронежилете и с автоматом Калашникова на ремне. Разгрузочные карманы на легком «бронике» топорщились от автоматных рожков.

Машина остановилась, и показалась тучная фигура генерал — майора Хмары.

— Здравия желаю, товарищ подполковник!

— Вольно, Сережа. Что вы тут затеяли? Революцию решили устроить?..

— Товарищ подполковник, я, согласно Конституции Украины и действующему Законодательству, обязан защищать граждан Украины. В данном случае от этих… — майор красноречиво взмахнул рукой в сторону Графской пристани и Севастопольской бухты, где стояли сейчас два американских фрегата «Оливер Хазард Перри», несколько турецких корветов и десантных кораблей.

— Ты должен исполнять приказы вышестоящего командования, Игорь…

— Виноват, товарищ генерал — майор, но какого? Ваши, спецпредставителя в Севастополе, комиссии в Симферополе, или в Киеве на Банковой? Так там нас давно уже оптом продали!

Люди вокруг и подчиненные майора напряженно слушали их диалог, который уже велся на повышенных тонах. Но внезапно их прервал мощный рык моторов. Со стороны Большой морской улицы и площади Лазарева по проспекту Нахимова перли американские «хаммеры» в сопровождении бронетранспортеров «страйкер». По тротуарам шли в боевых порядках американские морские пехотинцы с оружием наперевес.

Колонну батальона морпехов США прикрывали турецкие коммандос на броневиках «скорпион», выставив хищные жала крупнокалиберных пулеметов

«браунинг» и толстые рыла американских станковых гранатометов Mk–19 mod. 3.

Американцы, как всегда, решили действовать по одному хорошо им известному закону — закону силы. Но здесь — не Сомали, а Севастополь — не Могадишо. Но, очевидно, американцы и турки после избиения русской эскадры и вовсе почувствовали себя свободными от всяческих моральных и правовых ограничений.

Заполнив проезжую часть, американские и турецкие морпехи перестроились, позади них урчали двигателями «хаммеры», «страйкеры» и «скорпионы». Вперед выдвинулись защищенные грузовики с водометными пушками для разгона демонстрации, присланные специально из Киева.

Площадь Нахимова и окрестности огласил металлический голос громкоговорителей:

— Приказываем прекратить акцию неповиновения и разойтись! Те, кто не подчинится, будут разогнаны силой и арестованы! — голос из громкоговорителей был с едва заметным акцентом, а речь чересчур правильной, будто язык был для говорящего неродным. Так, может быть, разговаривал бы робот.

Да это и был робот, биологический, настроенный на пожирание гамбургеров и кока — колы и продвижения по всему миру убогих «демократических ценностей». Эта речь с акцентом и «правильной» расстановкой слов вызывала жгучую ярость у тех, кто собрался сейчас на площади под овеянными славой знаменами.

Ситуация накалилась до предела, когда к Графской пристани подошли сразу четыре десантные самоходные платформы LCAC с американскими морскими пехотинцами и бронетранспортерами поддержки. До поры до времени они находились на борту двух стоящих в Севастопольской бухте турецких десантах кораблей именно на случай массовых беспорядков в городе.

Генерал — майор Остап Хмара нехорошо посмотрел на приближающиеся к Графской пристани и набережной Приморского бульвара десантные корабли платформы Корпуса морской пехоты США.

— Так, Игорь, у тебя бронежилет и лишний ствол найдется? Треба немного старые косточки поразмять.

Майор, командир севастопольского ОМОНа посветлел лицом:

— Конечно, товарищ командир!

Остап Хмара сноровисто нарядился в бронежилет и проверил поданный ему АК–74С, щелкнул затвором и рассовал запасные магазины по карманам «разгрузки».

— Так, хлопцы, слухай мою команду! Выдвигаем «бэтээры» вперед и отводим гражданских за них. Всем быть наготове. Американцы и турки нас провоцируют. Сейчас они высадятся на Графской пристани и начнут свое «усмирение инакомыслящих», которое выльется в кровавую бойню. Наш долг — защитить цивильных. Если попрут «янычары» — огонь на поражение! Это мой личный приказ. Все зрозумилы?¹

— Все, батьку! — не по уставу, но зато с душой гаркнули «хлопцы».

— Игорь, свяжись по рации из бэтээра с нашими подразделениями в городе — пусть подтягиваются сюда. Да, и пусть на всякий случай сюда подъедут машины «Скорой помощи» и пожарные.

— Есть!

Заурчали, выдвигаясь вперед БТРы, под их прикрытием выдвинулись и омоновцы.

— Прыготувалысь, хлопци!

¹Поняли.

Одна из платформ замерла прямо у Графской пристани, и по лестнице через колоннаду стали подниматься бравые белозубые парни с закатанными по локоть рукавами серо — зеленого камуфляжа, увешанные подсумками со снаряжением и в касках, напоминающих немецкие, только эти были из кевлара, вот и вся разница.

Одновременно морские пехотинцы США высадились и на Приморском бульваре и на Минной стенке. Как только началась высадка, вперед двинулись американские и турецкие морпехи на проспекте Нахимова.

— Все назад, под защиту бронетранспортеров! — в руках у Остапа Хмары был мегафон.

Однако мало кто послушал его совет. Люди остались там, где стояли, только сплотились как по команде. Казалось, в воздухе сейчас ударит молния, настолько наэлектризованной стала опустившаяся внезапно на площадь тишина.

А потом в руках у митингующих вдруг оказались палки, дубинки, куски вывороченной из площади плитки — «фема». Добро должно быть с кулаками, — эту истину на Руси чтили всегда.

Американские военные остановились в нерешительности — все же здесь были гражданские, дело происходило в центре Европы. У морских пехотинцев США не было нелетальных спецсредств для разгона демонстраций. Вернее, они были, но не в таком количестве. Все же морская пехота — это штурмовые отряды. А все спецсредства остались у перешедших на сторону народа омоновцев. Положение могли бы спасти инфразвуковые «саундбластер». Но они все ^еще оставались только в виде прототипов.

Американцы же только в голливудских боевиках круты до невозможности. В действительности же они предпочитают вести сравнительно комфортную «дистанционную войну». Смести очаги сопротивления огнем суперлинкоров, как в Ливане в 1982 году. Или громить города волнами «томагавков» с весьма относительной, кстати говоря, точностью, как в Ираке 1990–го или в многострадальной Югославии в 1999–м. Рейды «невидимок», ковровые бомбардировки Б–52, атаки «беспилотников» — все лишь для того, чтобы рослый морпех, краса и гордость нации, мог белозубо улыбнуться, позируя на фоне развалин с «лучшей в мире» винтовкой М–16. И чтобы в кадре обязательно мельком показали пехотинца — негра, как дань политкорректности. Ой, пардон, не негра, а «афро — американца» (как будто он от этого побелеет).

Но, делать нечего, нужно теперь не в режиме «стелс», а по — простому, глаза в глаза сойтись с противником. Морские пехотинцы зашевелились, готовясь к броску, задние ряды защелкали «подствольниками» «М–203», заряжая гранаты со слезоточивым газом.

Вперед двинулись водометные бронемашины. И тут же полыхнули огнем — у демонстрантов в руках оказались бутылки с «коктейлем Молотова». Горящая смесь соляра и бензина превратила оба грузовика в погребальные костры.

Американские и турецкие морпехи ринулись в атаку на митингующих людей, но их порядки разбились о стальную стену щитов ОМОНа. Завязалась жестокая и яростная рукопашная схватка. Вот приклад автомата Калашникова врезается металлическими накладками в «голливудскую» улыбку американского морского пехотинца, словно сошедшего с агитационного плаката КМП США. Брызгает не бутафорская, а настоящая кровь, и в глазах — не срежиссированная Стивеном Спилбергом, а живая мука.

Вот двое рослых морпехов США избивают прикладами парня, бросившегося на них с куском арматуры в руках. Приемы рукопашного боя не подвели, негромко, но страшно хрустит взятая на излом рука, и парень валится на брусчатку, а его уже методично «месят» американцы, вбивая «демократию» стальными подковками армейских ботинок. С кровью.

Но решимость и ярость защитников Севастополя были сильнее, к тому же на помощь гражданским поспешили бойцы ОМОНа, закаленные на тренировках в уличных баталиях. Хваленые морские пехотинцы полетели в воду с Графской пристани и набережной Приморского бульвара. Клацнули затворы автоматических карабинов М–4, раздались выстрелы. Морские пехотинцы открыли огонь на поражение по людям. Снова пролилась кровь защитников Севастополя.

В ответ в «слуг демократии и толерантности» полетели бутылки с зажигательной смесью. Дико, нечеловечески взвыл один из американских морских пехотинцев, объятый пламенем. Еще один орущим огненным клубком покатился по площади.

Происходящее на площади Нахимова и на Графской пристани побоище здорово напоминало картину Александра Дейнеки «Оборона Севастополя». Только вместо связок гранат в дело шли камни и бутылки с зажигательной смесью. Севастопольцы сошлись лицом к лицу с врагом, оккупировавшим их землю, с врагом, который стремился уничтожить освященные героизмом людей нравственные ценности, заменив их убогой иждивенческой «культурой потребления», когда кока — кола и жвачка ставятся выше семьи и Родины. В людях клокотала, била через край благородная ярость. Хватит! Натерпелись!

— Хлопцы, огонь! — скомандовал Остап Хмара.

Омоновцы, до того действовавшие прикладами, дубинками и тяжелыми «берцами», сноровисто выполнили приказ генерал — майора Хмары. Затрещали автоматы Калашникова омоновцев. Да и сам Остап Семенович вспомнил свою боевую молодость под Кандагаром. Привычно замолотил «калаш». Повалились камуфлированные фигуры в похожих на немецкие касках А рядом так же привычно били боевые товарищи.

Но силы и огневая мощь отряда милиции и элитных подразделений ВМС США и Турции были неравны. Если бы американцы захотели, то смели бы и демонстрантов и севастопольский ОМОН валом огня Но проклятые нормы Женевской конвенции…

Внезапно мощный рык двигателей БТРов и рокочущий гром башенных крупнокалиберных пулеметов добавился к какофонии боя. Стрелок на крыше приплюснутого жабообразного «хаммера» с лязгом передернул затвор крупнокалиберного пулемета «браунинг», намереваясь залить раскаленным свинцом всю площадь. Но отрывистый рокот русских пулеметов КПВТ заставил его передумать.

Остап Хмара, меняя отстреленный автоматный рожок, обернулся на две свои боевые машины. Но стреляли не они.

* * *

Со стороны Матросского клуба Черноморского флота навстречу боевым порядкам НАТО выдвигалась боевая колонна усиленной Отдельной комендантской роты ЧФ. Впереди ревели пять БТРов, разверну в стволы крупнокалиберных 14, 5–миллиметровых пулеметов «елочкой», вправо — влево. А с головного БТР–80 прошила воздух очередь крупнокалиберных пуль Позади боевых машин под бело — сине — красными Российскими и Андреевскими флагами двигались армейские «камазы» и «уралы». Рядом в полной боевой экипировке с автоматами в руках шли русские морские пехотинцы Черноморского флота.

Бронетранспортеры разошлись фронтом, прикрывая людей. Пулеметы пока стреляли только в воздушно автоматы, пулеметы Калашникова и гранатометы, взятые наизготовку, красноречиво свидетельствовали о том, что русские морпехи не отступят, защищая свою землю и своих людей.

Прицельные выстрелы американцев смолкли, захлебнулись. Осталась лишь грозовая тишина, разрываемая стонами раненых. Омоновцы теперь могли под прикрытием русских морских пехотинцев эвакуировать раненых с площади.

Вмешательство русских военных изменило ситуацию, но далось это решение командиру комендантской роты капитану 3–го ранга Виктору Самойлову нелегко. С одной стороны, у него был приказ командующего Черноморским флотом не реагировать на провокации. Но в стороне, когда натовские морские пехотинцы с белозубыми улыбками убивали севастопольцев, он, как офицер и человек, оставаться не мог. Да и морские пехотинцы, «чудо — богатыри» из усиленной комендантской роты смотрели на своего командира, как волкодавы на хозяина: только пальцем шевельни — и вцепятся в глотку, разорвут врага. А Виктора Самойлова все еще снедали сомнения.

Но вот последние события расставили все точки над i.

— Рота, в ружье!

Загремели высокие шнурованные ботинки по казармам, с лязгом распахнулись стальные бронированные двери оружейной комнаты. Морпехи хватали автоматы, разбирали боеприпасы, лязгали затворами.

В свое время капитан 3–го ранга настоял, буквально зубами оторвал тяжелое вооружение. И теперь в его распоряжении, кроме автоматов, были и пулеметы Калашникова, и гранатометы, и даже реактивные пехотные огнеметы. Арсенал был внушительным и шел вразрез со всеми договорами. Но, в конце концов, в Севастополе сейчас находились оккупанты, многократно превосходящие русских и по количеству, и но вооружению.

* * *

— Что теперь? — спросил командира русских морских пехотинцев Остап Хмара.

— А что нам остается? — мрачно ответил он. — Американцы поднимут с аэродрома Бельбек и с других аэродромов авиацию и нанесут удар по городу. Нужно уходить из Севастополя, или американцы здесь сделают то же, что сотворили с Белградом, Багдадом или Кабулом.

— Куда уходить?

— В Казачку²¹, на Херсонес. К Тридцать пятой батарее.

* * *

Длинная колонна русских морских пехотинцев, севастопольского ОМОНа и присоединившихся к ним жителей Севастополя устремилась по проспекту Героев Сталинграда к Казачьей бухте.

Никто не пытался их остановить. Натовские вояки, столкнувшись с бешеным сопротивлением жителей Севастополя, отступили. Отряды «полицаев», украинских националистов, даже приблизиться боялись к колонне настоящих, а не крикливых патриотов.

Над колонной бронетранспортеров под русскими триколорами и Андреевскими флагами вились беспилотные аппараты и американские боевые вертолеты. Достаточно было самого малого повода, самой малой искры, чтобы разгорелось пламя трагедии. Но, по счастью, обе стороны все же не стали применять силу.

На пути к 35–й батарее находился Учебный центр украинской морской пехоты. Здания, склады и небольшой открытый участок с искусственными препятствиями, остовами двух БТРов и бетонированными окопами полного профиля.

На дороге колонну патриотов встретил патруль, а сама проезжая часть была перегорожена рогатками с намотанной поверху колючей проволокой. Рядом стоял молчаливой глыбой украинский бронетранспортер, пушечный БТР–80А с 23–миллиметровым орудием и двумя транспортно — пусковыми контейнерами ПТУРСов²² на башне.

С брони головного бронетранспортера спрыгнул русский капитан. К нему подошел такой же «кап — три». Офицеры откозыряли друг другу, отошли к обочине покурить.

— У меня приказ тебя задержать.

— Но ты же понимаешь, что это нереально. Местные тебе этого просто не позволят. Да и сам посуди, скоро здесь такое начнется…

— Да, — кивнул украинский командир. — И нас бросят на острие удара против твоих людей и тех, кто с тобой. И пришлют еще солдат немерено и техники. Вам не удержаться.

— Знаю, но иногда важно не победить, а не проиграть.

— Знаешь, поддержать я тебя не могу, но по совести… Вы же ведь здесь все камикадзе.

— «Я по совести указу записался в камикадзе», ²³ — грустно ухмыльнулся русский капитан 3–го ранга, декламируя Александра Розенбаума.

— С вами не пойду, я присягу давал, — ответил украинский морпех. — Но боекомплектом подсоблю. Забирай «бэтэр» пушечный, если что, в рапорте напишу, что вы напали на наш пост. И несколько цинков с патронами — спишем на стрельбы.

— Спасибо. Хотя здесь скоро столько стрельбы будет — и списывать не надо.

Украинские морские пехотинцы без слов сами по — отдавали повстанцам почти все патроны, оставив себе по рожку.

Колонна двинулась дальше, а ей вслед молча смотрели украинские солдаты. Кто знает, может, через несколько часов им прикажут сойтись лицом к лицу в бою с теми, кто все же поступил «по совести указу» только потому, что и остальным надо жить.

Глава 24 ФОРТ МУЖЕСТВА

Восстание в Севастополе всколыхнуло всю Украину, да и внимание всего мира снова, в третий раз в мировой истории, было приковано к Городу, достойному поклонения. Впервые это случилось в годы Первой обороны Севастополя от англо — французских войск, когда адмирал Нахимов приказал затопить парусные корабли, дабы перекрыть неприятельским кораблям вход в Ахтиарскую бухту. Второй раз, в 1941–1942 годах, мир преклонил голову перед мужеством солдат и моряков Черноморского флота, которых не смог сломить даже «гений стратегии» немецкого Вермахта генерал Эрих фон Манштейн.

И вот теперь, на том самом месте, где стояли насмерть последние защитники Севастополя, на мысе Херсонес, заняли оборону патриоты, нынешние защитники Севастополя, восставшие против «желто — блакитного» беззакония и оккупации НАТО.

«Форт Максим Горький II», так называли береговую батарею, ставшую последним оплотом защитников Севастополя, гитлеровцы, теперь мемориальный комплекс, посвященный той войне, стал «Фортом мужества» для тех, кто держал сейчас оборону у последней черты.

Легендарная 35–я батарея дралась до последнего снаряда, отбивая одну за другой яростные атаки фашистов. Вечером 1 июля 1942 года командир батареи капитан А. Я. Лещенко выпустил по врагу шесть оставшихся шрапнельных снарядов, но и сам был ранен разорвавшимся близко от амбразуры тяжелым немецким снарядом. Израсходовав боеприпасы главного калибра, артиллеристы подорвали обе башенные установки и с оружием в руках продолжали сражаться в подземной цитадели. Группе бойцов во главе с капитаном Лещенко удалось уйти от гитлеровцев по водостоку, и они вплавь добрались до советского сторожевого корабля и были спасены. Но бои в подземной цитадели продолжались еще неделю. Против защитников 35–й батареи и остававшихся там раненых немцы применили отравляющие газы.

Бои на мысе Херсонес продолжались до 10–12 июля, а отдельные очаги сопротивления были и до 20–го июля.

Теперь на мемориальном комплексе снова окапывались солдаты. Под землей сделали укрытия для раненых и склады боеприпасов. Местные жители пригнали экскаватор, чтобы солдаты не мучились, долбя каменистый суглинок саперными лопатами. Местные приносили восставшим еду и питье, медикаменты. Несколько человек остались вместе с новыми защитниками 35–й батареи.

К «распекавшему» за что — то своих «хлопчиков» генерал — майору Хмаре подошел смуглый молодой человек.

— Остап Семенович, с вами мой Хозяин желает встретиться.

— Какой такой Хозяин? — удивился Остап Хмара.

— Я, — спрыгнул в окоп тучный уже мужчина лет под пятьдесят с заметной проседью в густых черных волосах. На его руке поблескивал массивный золотой браслет дорогих часов.

— Татарин?

— Да, он самый, Остап Семенович, он самый.

— Вот уж не думал, что встречусь с тобой в одном окопе.

— Ладно, лирику в сторону, — сказал весьма авторитетный человек Татарин. — Тебе оружие нужно?

— И побольше. А что есть?

— Все. Ну, или почти все. — Татарин достал мобильный и заговорил на своем языке. — Через час подъедут два «КамАЗа». Там — патроны, гранаты, пулеметы. Один АГС–17 и один противотанковый СПГ–9 «Копье». Даже ДШК есть!

— Ну, ни черта соби! — присвистнул «главный мент». — Это ж на скоко статей?

— Да все мои будут. Ты вот что мне скажи, Остап Семенович, меня в свой отряд возьмешь? Все — таки ж это и моя земля тоже… Для себя пожить успел, семья, дети, внуки — обеспечены. Нужно ведь и для души что — то сделать.

— Та ты шо! — изумился Остап Хмара. — Вот это да! Чтобы такой авторитетный человек к «главному менту» в отряд сам просился!

— Ну и что?.. Я живу по своим законам и лица никогда не терял. И людям, бывало, помогал. А тут еще вот дело какое. Этим летом встретился мне в кафе один, подводник. Он мальчишку моего знакомого, Исы, что кафе в парке держит, от каких — то отморозков защитил. И рассказал он мне о летчике — татарине, Дважды Герое Советского Союза Амет — Хане Султане. Честно говоря, меня та история за душу взяла. И стало вдруг обидно так прожить и ничего не совершить.

— Ладно, а что ты умеешь?

Татарин махнул рукой смуглому парню, и тот вернулся, неся продолговатый чехол. «Авторитет» раскрыл «молнию» и извлек СВД — самозарядную винтовку Драгунова. Татарин любовно погладил полированное ложе.

— Сам пристреливал.

— Так ты ж в стройбате в Киргизии служил, оттуда и талант твой тянуть, что плохо лежит, пошел.

— Э — э… Уважаемый, — широко улыбнулся Татарин, — не в Киргизии я служил, а в Таджикистане, не в стройбате, а в спецотряде КГБ «Кобальт». Снайпером, в восемьдесят шестом — восемьдесят седьмом. Мы в основном вдоль границы работали, по обе ее стороны. А стройбат, это так — прикрытие…

— О, а я в то же время, но только под Кандагаром кости грел.

— Ну, что ж, вспомним боевую молодость, тем более что в одной армии служили, в великой стране!

Вскоре прибыли два «КамАЗа* с оружием и боеприпасами. И чего там только не было, даже пулемет ДШК! Его сразу же установили на возвышенности и тщательно замаскировали. Так же тщательно укрыли в танковых окопах и бронетранспортеры. На флангах разместили автоматические гранатометы и пулеметы.

Вместе с оружием прибыли и добровольцы из числа местных жителей — татар. Многие из них носили на голове черные повязки мстителей. Общая беда уравняла всех и объединила против общего врага.

На аэродроме Бельбек рассерженными осами гудели вертолеты огневой поддержки «Суперкобра» и «Апач», готовые ужалить сверхзвуковыми ракетами «Хеллфайр». Мели пыль винтами пузатые транспортные «геркулесы», перебрасывающие все новые и новые подразделения американских и турецких морских пехотинцев.

А к Севастополю уже спешили корабельные соединения НАТО во главе с американскими десантными вертолетоносцами и эсминцами.

Визит их был «официальный и легитимный»: украинское правительство оказалось полностью неспособно самостоятельно урегулировать ситуацию в разваливающейся стране. Восстание в Севастополе послужило детонатором к взрывам протестов в Донбассе, Харькове, Запорожье, Днепропетровске, в Одессе. В Закарпатье 14–я Стрелковая дивизия сечевых стрельцов имени Степана Бандеры жестоко подавила восстание русинов.

Расписавшись в собственной слабости и некомпетентности, «оранжевое правительство» призвало страны НАТО во главе с Америкой «повлиять на ситуацию в Севастополе и в Крыму». Тем более что у американцев и повод формальный был: «угроза жизни гражданам США». А то, что эти «граждане США» в большинстве своем были высокопрофессиональными убийцами из Корпуса морской пехоты, ЦРУ и АНБ, никого не смутило.

И теперь сразу три корабельные экспедиционные группировки шли к мятежному городу, чтобы стереть саму память о героизме его защитников, настоящих патриотов, с лица земли.

Во главе ЭУГ–1¹ шел десантный вертолетоносец «Уосп» с шестнадцатью истребителями укороченного взлета «F–35B» «Лайтнинг II», пятью боевыми десантными конвертопланами V–22 «Оспрей» и вертолетами «Блэк Хоук». Охраняли «Уосп» два эсминца «Орлей Берк», фрегаты «Оливер X. Перри» и новейшие корветы LCS.

Вторую ударную группировку возглавлял новейший десантный вертолетоносец «Макин — Айленд», последний в серии кораблей типа «Уосп». Он нес 20 многоцелевых истребителей — бомбардировщиков укороченного взлета — посадки F–35B «Лайтнинг II», десять V–22 «Оспрей» и столько же «Черных ястребов». Десантный корабль эскортировали три эсминца и четыре фрегата.

¹ ЭУГ— экспедиционная ударная группировка.

Каждый из этих двух десантных кораблей вез в своем стальном чреве более двух тысяч морских пехотинцев, а также все необходимые припасы для ведения боевых в течение тридцати суток Кроме того, боевые корабли сопровождали транспортные суда снабжения. Похоже, американцы решились на крупномасштабную боевую операцию.

Но была еще и третья корабельная ударная группа, турецкая — во главе с линкором «Айова». Именно появление этого монстра океанских просторов с мощнейшей артиллерией так усиленно рекламировали американцы. «Убийца Черноморского флота» спешит завершить начатое дело! Севастополь будет под прицелом мегакалибров»! — все «либерально — демократические» телеканалы смаковали одну и ту же тему: как быстро и эффективно линкор «Айова» подавит сопротивление непокорного города.

Кроме линкора в операции по усмирению Севастополя участвовали и десантные корабли — танковозы «Сарусабей» и «Карамурселбей», загруженные танками «Абрамс». Вместе с ними пенил волны форштевнем и «мирный» сухогруз с истребителями — штурмовиками вертикального взлета и посадки «Харриер II». В предстоящей операции по уничтожению повстанцев на мысе Херсонес им отводилась едва ли не такая же важная роль, как и «Айове».

Их охраняли эсминец «Орлей Берк» и оставшиеся после боя у берегов Абхазии фрегаты. Кроме того, зная, что ахиллесова пята «Айовы» — противолодочная защита, оперативную корабельную группу прикрывали дизель — электрические субмарины немецкой постройки. А также и еще кое — что, таившееся в морской глубине… В воздухе постоянно патрулировали противолодочные «Орионы».

А еще в целях отвлечения внимания к Крымскому полуострову шли и две ложные корабельные группировки во главе с крупнотоннажными сухогрузами, имитирующими тяжелые ударные корабли. Сухогрузы были снабжены специальными уголковыми отражателями, чтобы максимально сделать их похожими на десантные вертолетоносцы и линкор при орбитальном радиолокационном сканировании с низких орбит. Кроме того, с помощью специальных устройств сухогрузы и в инфракрасном диапазоне стали напоминать боевые корабли.

А сама русская орбитальная группировка целеуказания, ее каналы связи и передачи данных подвергались практически постоянным атакам американских военных хакеров. Их русские соперники сдерживали виртуальный натиск, используя самые изощренные приемы и смелые импровизации, на которые могут решиться только «обезбашенные» русские программисты. Но сдерживать натиск самой «продвинутой» информационной страны мира было тяжело. Война велась не только в материальном, но и в виртуальном мире.

А на аэродроме Бельбек из чрева «транспортников» С–17 «старлифтеров» выкатывались американские «хаммеры» и турецкие «скорпионы», бронетранспортеры «страйкер» и «АMV». И уже шли к мысу Херсонес ударные бронеколонны НАТО.

А над позициями защитников 35–й батареи назойливыми пластиковыми мухами вились разведывательные «беспилотники» «Предейтор».

Натовские броневики и украинские танки полностью блокировали мыс Херсонес с суши. Теперь американцы, турки и коллаборационистские части украинских войск ждали только подхода эскадр НАТО и блокады восставших с моря, чтобы одним махом, расчетливо и быстро, навалившись всей мощью, уничтожить патриотов священной, героической, русской, севастопольской земли.

Глава 25 ЧЕРНОМОРСКАЯ «АТАКА ВЕКА»

— Уничтожь его, Юрий! — Командующий Черноморским флотом говорил отрывисто, весомо, словно вгонял гвозди в гроб под звездно — полосатым полотнищем. — Линкор «Айова», направляющийся сейчас к Севастополю вместе с десантным вертолетоносцем «Уосп» и эсминцами, должен быть уничтожен.

Вместе с другими офицерами здесь был и новый командир дивизиона подводных лодок капитан 1–го ранга Александр Сватов. Он недавно вернулся из Санкт — Петербурга, где улаживал возникшие вопросы с перебазированием двух новых дизель — электрических субмарин — ракетоносцев проекта «Амур–950».

— Есть, товарищ адмирал! — вытянулся по стойке «смирно» капитан — лейтенант Юрий Бессмертный.

— Мы снабдим вашу лодку всем необходимым, и даже сверх того, — вступил в разговор начальник вооружений, капитан первого ранга Владимир Стрельцов. — Если не ошибаюсь, капитан — лейтенант, ваша лодка уже прошла ремонт.

— Так точно.

— Сегодня же вы получите боекомплект — ракеты подводного старта 3М–54Э с гиперзвуковой третьей боевой ступенью со спецзарядом противокорабельного комплекса «Клаб — С».

— Спецзаряд? Мы будем использовать против американцев ядерное оружие?! — изумился Юрий Бессмертный.

— Нет, это не ядерное оружие, но такой боеголовки для поражения «Айовы» хватит с головой. И еще одно — наведение на цель будет осуществляться с помощью спутников орбитальной группировки целеуказания и разведки ВКС²⁴ России «Волхв», а определение географических координат — системой ГЛОНАСС — М.

— Разрешите приступить к выполнению задания?

— Разрешаю. С богом, капитан — лейтенант, останови этого бронированного монстра, пока он не стер

своими орудиями Севастополь с лица земли.

* * *

К операции готовились сразу четыре подводные лодки. «Севастополь», наиболее боеспособная боевая единица с опытным экипажем и командиром, стала «острием меча» — она должна была атаковать «Айову» не имеющими аналогов в мире крылатыми ракетами с гиперзвуковой боевой ступенью комплекса «Клаб — С».

«Алросса» прикрывала атаку «Севастополя», используя свою скрытность и отличную акустическую аппаратуру с возможностью использования подводного звукового канала.

А «Святой князь Георгий» получил самую тяжелую и сложную задачу — он должен был отвлечь турецкие и американские корабли.

Еще одна лодка — новейший подводный дизель — электрический ракетоносец «Афалина» проекта «Амур–950» с десятью вертикальными пусковыми шахтами ракет комплекса «Клаб — С» должен был прикрыть восставших на мысе Херсонес высокоточным ударом по американо — турецким войскам.

Все четыре русские субмарины в кратчайшие сроки были полностью подготовлены к бою и походу. тьме торпедных аппаратов и пусковых шахт ждали своего часа остроносые крылатые ракеты подводного старта, обтекаемые универсальные торпеды и скоростные ракеты — торпеды.

В отсеке 4–бис подводной лодки «Севастополь» собрались офицеры. В присутствии командира подлодки капитан — лейтенанта Юрия Бессмертного, штурмана капитана 3–го ранга Олега Емельяненко и начальника вооружений Черноморского флота капитана 1–го ранга Владимира Стрельцова командир БЧ–5 капитан — лейтенант Николай Самсонов сломал печати на управляющем блоке массивного серого цилиндра, установленного рядом с воздухонезависимой энергетической установкой.

Затем командир подводной лодки «Севастополь» и командир электромеханической боевой части субмарины, открыв массивную крышку, одновременно вставили и провернули два ключа. На панели управления странным устройством зажегся зеленый светодиод. «Введите код», — попросил речевой синтезатор блока управления. Юрий Бессмертный быстро пробежался пальцами по клавиатуре цифрового замка, а в это время вмонтированные в клавиши датчики анализировали папиллярные линии рисунка подушечек пальцев офицера, сравнивая его с эталонным. Зажегся второй зеленый светодиод. «Лазерное сканирование», — не унимался недоверчивый агрегат. Оба капитан — лейтенанта по очереди приникли к окулярам лазерного сканера. В случае если бы рисунок сосудов на сетчатке глаза оказывался бы неверным, лазер мгновенно увеличивал мощность, выжигая сетчатку. Сделано это было для обеспечения мер исключительной, высшей степени секретности. И так было совсем не случайно.

Извечная проблема всех ДУПЛ — ограниченность времени погружения. И именно поэтому атомные субмарины стали настоящими королевами океанов. Но дизель — электрические субмарины компактнее, бесшумнее, что самое главное, дешевле атомных «Акул», Огайо» или «Рубис». Ученые и военные инженеры — кораблестроители экспериментировали с воздухонезависимыми энергетическими установками, электрическими батареями повышенной емкости, электро химическими генераторами. Но ни одна из этих установок не давала необходимой автономности, хоть и увеличивала время нахождения под водой с дней на недели. Дизель — электрические субмарины в этом случае походили больше на дельфинов, нежели на рыб, вынужденные все же всплывать для подзарядки аккумуляторов.

На подводной лодке «Севастополь» в отсеке 4–бис вместе с обычной воздухонезависимой установкой размещался принципиально иной энергетический агрегат — сверхкомпактный радиоизотопный генератор. Это устройство было разработано для спутников, автоматических исследовательских станций дальнего космоса. Но получило неожиданное применение в гидрокосмосе. «Сердцем» устройства была капсула, содержащая топливную смесь высокоактивных изотопов. Их состав был специально подобран таким образом, чтобы соответствовать трем критериям: необходимой мощности, длительной работе без перезарядки капсулы и, самое главное, минимальному воздействию на людей. С помощью сверхсложных устройств энергия радиоактивного распада преобразовывалась в электричество. Капсула со смесью радиоактивных изотопов была надежно экранирована многослойной металлокерамикой и свинцом, не допускающим выход вредного излучения за пределы генератора.

Радиоизотопный генератор, конечно, не был по мощности сравним с ядерным реактором, но его мощности вполне хватало, чтобы «Севастополь» мог находиться под водой, не всплывая, более тридцати суток и при этом совершенно не испытывая «энергетического голода»!

Теперь стало понятно, почему в экипаж приняли

Николая Самсонова, раньше служившего на атомных подводных лодках Краснознаменного Северного флота, а вместе с ним перевели и еще несколько специалистов из спецтрюмной команды. Личному составу после активации радиоизотопного генератора выдали «карандаши» — накопители и немного увеличили ежедневную порцию красного вина.

* * *

Поздно ночью на причале собрались провожающие ударное соединение подводных лодок офицеры. Здесь были и командующий флотом, и начальник вооружений, и командир дивизиона Александр Сватов. Здесь были и близкие моряков — подводников, те ради которых экипажи русских подлодок шли на смертельный риск.

Здесь же была и Карина. Когда окончилась официальная часть, прозвучали рапорты командиров подлодок о готовности к бою и походу, когда отгремели по сходням и палубам субмарин начищенные матросские ботинки и были задраены люки, девушка тихонько подошла к Юрию, обняла его и уткнулась в грудь. Офицер обнял ее и нежно поцеловал.

— Все будет хорошо, Кариночка.

— Возвращайся, пожалуйста, — прошептала Карина и протянула ему маленький золотой крестик. — Это тебе, он будет хранить тебя от опасностей.

Юрий поцеловал крестик, перекрестился и осторожно надел его на шею.

— Спасибо, любимая, мы обязательно вернемся.

Их поцелуй, казалось, будет длиться целую вечность.

Капитан — лейтенант Юрий Бессмертный взошел на

ходовой мостик «Севастополя».

— Сходни убрать! Отдать носовой, отдать кормово^й. Машинное отделение — малый вперед!

Все четыре субмарины начали свой трудный и опасный поход.

* * *

Командир подлодки заглянул в первый торпедный отсек и увидел там матросов, что — то увлеченно выводящих краской на герметичных капсулах совершенно секретных ракет 3М54Э.

— Что за неуставное творчество, да еще и на совсекретном «изделии»?! Сейчас отправлю вас на вахту в четвертый «бис» отсек — будете потом свои детородные органы дудочкой, как факиры змей, поднимать!

Отсек 4–бис на подводной лодке «Севастополь» был страшилкой. После активации радиоизотопного генератора моряки очень боялись за свое «мужское здоровье», хотя многослойная защита полностью блокировала альфа-, бета-, гамма — излучения и потоки нейтронов. А изотопная топливная смесь была, по сути, впаяна в специальную массивную металлокерамическую капсулу. Но «страшилка» об отсеке 4–бис оказалась весьма действенным средством поддержания дисциплины.

— Виноваты, товарищ командир! — вытянулись по стойке «смирно» матросы.

— Так, а что тут написано? — склонился над герметичной капсулой капитан — лейтенант. — «Привет от героических защитников Севастополя»… И в чем тут подтекст? Я же вас, охальников, знаю — вы просто так лозунги писать не будете. Так в чем же дело?

Матросы посмотрели на скептически улыбающегося командира и переглянулись.

— Так это… — решился старшина второй статьи. — Анекдот такой есть. Попадает, значит, матрос в медсанчасть, ему «торпеду» оторвало. Один огрызок торчит, а там татуировка: «.. ля». Ну, медсестричке молоденькой интересно стало, она моряку и говорит: «Да вы не волнуйтесь, наши пластические хирурги еще лучше прежнего сделают! А что там написано было «Оля» или «Юля»? «Барышня, — отвечает ей моряк, там было написано: «Привет от героических защитников Севастополя»!

Юрий Бессмертный целую секунду пытался сдержаться, а потом все же расхохотался, утирая невольно выступившие слезы. Матросы тоже заулыбались, видя, что командир сменил гнев на милость.

— Ну, е!.. Ну, паразиты!.. Объявляю вам благодарность — за патриотизм! А капсула ведь и так при старте сбрасывается. Только не вздумайте раскурочить пусковую капсулу, и накарябать это на самой ракете — будете мне отрабатывать выход через торпедный аппарат в масках, ластах и с кислородной подушкой!

Все еще посмеиваясь, капитан — лейтенант вышел из отсека. Людям сейчас нужно было хоть немного расслабиться, сбросить хоть на миг ужасное нервное напряжение.

* * *

Этот поход стал настоящим экзаменом, испытанием для всего экипажа подводной лодки Черноморского флота «Севастополь», и в особенности — для офицеров.

Выход в море крупных подводных сил Черноморского флота России был вполне ожидаемым. Турецкие адмиралы и их американские «наставники» так и рассчитывали, что русские, едва узнав о передислокации «Айовы», бросят на ее поиск и слежение все наличные силы.

Пока более шумная подлодка «Георгий Победоносец» проекта — б41М отвлекала на себя силы ПЛО²⁵ турок и американцев, малошумная «Алросса» — «Варшавянка» вела слежение за подводными лодками турецкого ВМФ. Несмотря на свою малошумность, она все — таки была обнаружена и начала выполнять маневры

отрыва от преследования. Американские и турецкие моряки и летчики, которые то обнаруживали призрачную «Черную дыру», то снова теряли гидроакустический контакт с ней, и не подозревали, что все это — тоже изощренная игра, второй уровень операции прикрытия.

Маскируясь шумами немногочисленных сейчас гражданских судов, в глубине кралась подводная лодка Черноморского флота «Севастополь». Офицеры круглые сутки не покидали Центральный пост, пока субмарина на самом малом ходу кралась, буквально царапая килем дно.

Ужасно хотелось спать, не помогали даже выданные «доком» специальные тонизирующие таблетки, но Юрий Бессмертный усилием воли переборол это желание и направился в Центральный пост. Здесь среди мерцания экранов боевых компьютеров и корабельных мнемосхем, россыпи циферблатов и зеленоватого свечения нервных ломаных линий осциллографов несли боевую вахту офицеры подводной лодки «Севастополь».

Когда командир подлодки задраил за собой тяжелую крышку люка, все офицеры встали по стойке «смирно».

— Командир в Центральном посту! — скомандовал штурман капитан 3–го ранга Олег Емельяненко.

— Вольно. Что нового, Олег Викторович?

— Лейтенант Зайчик засек шумы винтов крупнотоннажного судна, следующего в окружении кораблей более легкого класса. Но это оказалась ложная ударная группа — как выяснилось после довольно длительного наблюдения, акустическая картина, хоть и очень близка к заданному эталону, но в ней все есть существенные отличия. Да и, кроме того, часть шумов легких кораблей были всего лишь создаваемой акустическими ловушками завесой.

Плохая новость и от БЧ–4, до сих пор не могут установить связь со спутниковой группировкой разведки и целеуказания «Волхв». Американские военны^е хакеры постоянно ведут атаки на наши защищенные линии передачи данных. И — небезуспешно.

— Ясно. Время мы все же упустили…

— Так, точно, товарищ командир. Но посмотрите вот на эти расчеты. — Штурман Олег Емельяненко протянул Юрию Бессмертному исчерканный лист бумаги, испещренный расчетами и пометками.

Капитан — лейтенант нахмурился, вникая в почти мистическое кружево цифр. Постепенно строчки расчетов сложились в его сознании в целостную картину. В том положении, в котором находился сейчас «Севастополь», приходилось больше полагаться не на системы обнаружения, пусть даже и пассивные не выдающие подлодку с головой, а на эти самые головы, очень умные головы офицеров. Вся эта охота была гигантской шахматной партией гроссмейстеров на расчерченной оперативными квадратами карте Черного моря. И ценой этой шахматной партии были жизни тысяч людей. Расчеты, скрупулезные и убийственно четкие, свившие воедино в тугой узел бритвенно — острую логику и неподдающуюся той же логической упорядоченности интуицию, основанную на реальном боевом опыте.

Юрий Бессмертный проверил выкладки штурмана на компьютере, а потом и на бумаге, с карандашом и штурманской линейкой в руках. Пересчитал некоторые данные и удовлетворенно хмыкнул: все расчеты были верны.

— Рулевой, меняем курс!

Стальная сигара «Севастополя» изменила направление своего тихого скольжения в непроницаемой глубине.

* * *

Потянулись томительные минуты ожидания, пока «Севастополь» выходил на позицию перехвата. Готовность номер один уже давно была отработана, проверены и перепроверены не по одному разу все корабельные системы. И холодок уверенности остужает немного пот жутчайшего нервного напряжения, когда ты — один на один с неопределенностью ближайшего будущего.

И снова поиск, сутки напролет, снова все вслушиваются в напряженную тишину, будто могут без гидролокатора определить вражеские корабли. И разговаривают все вполголоса, и ступают осторожно, будто боясь спугнуть «крупную дичь». А время уходит, и все ближе сдвигается к Крымскому полуострову район поиска и перехвата натовской корабельной группировки.

Хорошо еще, что погода благоприятствует русским морякам — подводникам. На море разыгрался шторм, от лазурной ласковости Черного моря, каким его привыкли видеть туристы, не остается и следа. Свинцово — серые волны набегают на эсминцы и фрегаты, бьют в бронированные борта линкоров, держат на приколе авиацию десантных вертолетоносцев. Пелена низкой облачности скрыла море, сделав бесполезным барражирование «Орионов».

А в Центральном посту крадущейся на глубине двухсот метров русской подлодки Юрий Бессмертный не отводил взгляда от многофункционального тактического монитора боевой информационно — управляющей системы, на котором показывалась подводная и надводная обстановка. Но ничего нового экраны показать не могли, целей не было.

И вдруг как гром среди ясного неба после душного затишья:

— Центральный, докладывает командир боевой части связи! Мы установили коммуникационный канал со спутниками целеуказания, телеметрия идет нормально, местоположение целей подтверждено! Передаю координаты корабельной ударной группировки во главе с линкором УРО «Айова». Удаление до цели — восемьдесят морских миль.

— Перевести данные на командный монитор! — капитан — лейтенант Юрий Бессмертный развернулся в своем командирском кресле и защелкал клавишами боевого компьютера. — Штурман, рассчитать курс торпедной атаки. Данные ввести в БИУС. Рулевой, всплываем на глубину пятидесяти метров.

В Центральном посту штурман Емельяненко уже чертил курс торпедной атаки, выполняя необходимые расчеты и «колдуя» над боевым компьютером.

В первом отсеке во тьме торпедных аппаратов таились смертоносные, самонаводящиеся, высокоскоростные снаряды. И не было от них спасения. Торпедист Евгений Пономарев, сидящий за пультом стрельбы, лично проверил готовность вверенных ему систем вооружения.

В четвертом отсеке, в Посту энергетики и живучести, Николай Самсонов лично контролировал работу БЧ–5. В принципе, управлять электромотором, воздухонезависимой энергетической установкой и радиоизотопным генератором, контролировать состояние аккумуляторных батарей и других систем можно было и из Центрального поста. Но Николай Самсонов считал, что надежнее находиться непосредственно во вверенном ему отсеке.

Русская субмарина — «охотник», единый боевой организм, сплав людской воли и высокоточных, мощных механизмов, выполняла маневр выхода в ракетную атаку.

— Данные введены в БИУС, параметры стрельбы ^Выработаны. Подлодка на боевом курсе, — доложил штурман.

— Параметры стрельбы утверждаю. Боевая тревога! Ракетная атака! Стрельба крылатой ракетой подводного старта 3М54Э по данным космического целеуказания. Торпедные аппараты с первого по четвертый — товсь!

— Есть торпедные аппараты с первого по четвертый — товсь! — подтвердил готовность торпедист Евгений Пономарев.

В носовой части русской субмарины «Севастополь» открылись овальные крышки торпедных аппаратов.

* * *

— Внимание, Центральный! Докладывает гидроакустик: контакт по пеленгу триста сорок градусов, удаление одиннадцать кабельтовых глубина сто метров. Это… — срывающимся от смертельного волнения голосом докладывал лейтенант Вадим Зайчик, — атомная подводная лодка «Вирджиния»!

В черных глубинах Черного моря таилась смертельная опасность. Атомная подводная лодка «на голову» превосходила по совокупной мощи систем управления и оружия любой другой подводный или надводный корабль на Черноморском театре военных действий. И сейчас этот атомный монстр длиной более ста метров и водоизмещением семь тысяч тонн находился в активном поиске, скрытно выслеживая русские корабли и подводные лодки. Лучшая оборона — это нападение. Потому — то «Вирджиния» и бороздила глубины Черного моря в одиночестве, вдалеке от идущих к побережью Крыма кораблей НАТО. В боевые задачи многоцелевой АПЛ американских ВМС входил свободный поиск, перехват и уничтожение «враждебно настроенных» кораблей. Пользуясь своей малошумностью и другими технологическими преимуществами, «Вирджиния» оставалась незаметной для практически любых средств обнаружения могла сама первой обнаруживать и атаковывать цели А потом снова растворяться в морских глубинах.

Американцы, как всегда, решили подстраховаться

Конечно же, лучше всего иметь под рукой тяжелые атомные авианосцы типа «Честер Уильям Нимитц» водоизмещением до ста тысяч тонн, несущие до восьмидесяти ударных самолетов. Привычно, знаете ли, — подогнать два — три таких атомных монстра на двести миль к берегу и стереть с лица земли палубной ударной авиацией любой намек на сопротивление. Но эти океанские чудовища, с пятью атомными реакторами на борту было практически невозможно провести через Босфор и Дарданеллы. Да и нахождение в Черном море американских кораблей с атомными реакторами на борту могло окончательно отвернуть страны Западной Европы от США и выбить их из политической орбиты Америки. Так что янки ограничились только лишь двумя десантными вертолетоносцами с обычными паротурбинными и газотурбинными силовыми установками. И, конечно же, главным козырем американцев в этом противостоянии был формально турецкий, а на самом деле все же модернизированный американский линкор УРО «Айова».

И все же они припасли пятого туза в рукаве — многоцелевую атомную подводную лодку. «Вирджиния» была универсальна по совокупности решаемых ею боевых задач. Американская АПЛ несла двенадцать пусковых шахт для крылатых ракет «томагавк». По бортам в средней части корпуса располагались четыре 533–миллиметровых торпедных аппаратов, через которые можно было запускать и крылатые ракеты, и ¹ПКP «Субгарпун», и самонаводящиеся торпеды. Через шлюзовую камеру подлодка могла высаживать морских диверсантов, а на прочном корпусе могли крепиться диверсионные мини — субмарины.

Оснащенная новейшей боевой электроникой разнообразными системами вооружения АПЛ «Вирджиния» была универсальным и мощным инструментом ведения локальных войн нового поколения.

Американская АПЛ «Вирджиния» и была тем самым подводным «летучим голландцем», который несколько раз во время учений обнаруживал лейтенант Вадим Зайчик Тогда американские подводники проводили подводную рекогносцировку будущего театра военных действий. А они — то грешили на турецкие субмарины проекта–212 немецкой постройки…

Именно такой стальной подводный хищник встал на пути русских моряков — подводников. И капитан — лейтенант Юрий Бессмертный принял этот вызов.

Американская атомная субмарина начала медленный разворот в сторону внезапно обнаруженной цели Все же акустическая заметность «Севастополя» оказалась настолько малой, что даже совершенный гидроакустический комплекс «Вирджинии» с трудом мог обнаружить русскую субмарину. Обе субмарины «перехитрили» одна другую по части скрытности и сошлись теперь на достаточно небольшой дистанции.

Американская АЛЛ готовилась к торпедной стрельбе, открылись расположенные по бортам торпедные аппараты. Еще секунда — и будет залп.

Перед Юрием Бессмертным встала дилемма, в прямом смысле слова — вопрос жизни и смерти. Если сначала атаковать американскую атомарину, то корабельная группа НАТО во главе с линкором УРО «Айова» успеет выйти из — под удара. А второго шанса уже не будет, корабли НАТО уже были практически у мыса Сарыч. Но если же сейчас выпустить крылатые ракеты подводного старта, то «Вирджиния» непременно утопит русскую дизель — электрическую подлодку. Четыре торпеды Mk. 48 mod 5 ADCAP на дистанции одиннадцати кабельтовых, а это примерно чуть более двух километров, не оставят «Севастополю» никаких шансов. Эти новейшие американские торпеды имели комбинированную систему наведения на цель: управление по проводам и собственную активно — пассивную!

гидроакустическую систему поиска цели. Кроме того, в них была реализована возможность повторной ата ки в случае промаха. Обмануть их ложно — демонстрационными целями было просто невозможно.

Все эти мысли пронеслись в мозгу капитан — лейтенанта Бессмертного со скоростью молнии. И так же быстро Юрий Бессмертный принял решение, пожалуй, единственно верное в такой ситуации.

— Ввести в БИУС дополнительно параметры движения подлодки. Стрельба залпом, из всех торпедных аппаратов! С первого по четвертый — противокорабельными крылатыми ракетами ЗМ54Э, а пятый и шестой — ракето — торпедами «Шквал»! Торпедные аппараты — товсь!

— Дополнительные параметры введены в БИУС. Расчеты выполняются. Данные для стрельбы по двум целям залпом получены.

— Докладывает акустик, американцы выпустили торпеды!

Настал самый критический момент в судьбе всего экипажа русской подводной лодки «Севастополь». Новейшие американские торпеды уже вырвались из аппаратов и начали свой смертельный рывок к цели. Секунды, доли секунд сейчас легли на весы жизни и смерти.

И командир подводной лодки «Севастополь» капитан — лейтенант Юрий Бессмертный отдал свой главный в жизни приказ:

— Торпедные аппараты — пли!

Внутри прочного корпуса лодки у моряков — под—^водников заложило уши от скачка давления, когда ^сжатый воздух выбросил из торпедных аппаратов смертоносные снаряды. Четыре пусковые капсулы с Ракетами «Клаб — С» пошли вверх, а два «Шквала» ринулись в своих кавитационных пузырях прямо на американскую многоцелевую АПЛ «Вирджиния».

Но американцам в последний момент удалось сбить с курса одну из реактивных торпед ВА–111, ^Мчащуюся на скорости в полтысячи километров в час под водой. Это было невероятно, но встречные взрывы малогабаритных противоторпед закрутили ее в водяных вихрях, «погасив» кавитационную полость. Ракета — торпеда беспомощно закувыркалась в сторону.

Но зато второй «Шквал» ударил в кормовую часть атомной субмарины. Взрыв был страшен. Огненный пузырь лопнул беззвучно, а потом, сверхзвуковая ударная волна в среде, в восемьсот раз более плотной, чем воздух, обрушилась на американскую атомную субмарину. Обшивка правого борта в кормовой части, куда пришлось попадание «Шквала», просто лопнула и вывернулась наружу стальными лохмотьями. Стальной поток воды ворвался внутрь, круша все на своем пути. Мгновенно все, кто находился в кормовом, турбинном, отсеке — погибли.

Русские ракеты — торпеды «Шквал» вновь оказались и быстрее, и убойнее натовских Mk. 48 mod 5. Управляющие кабели оборвались, и торпеды беспомощно закувыркались в разные стороны, пока не сработали самоликвидаторы блоков управления. Оба взрыва грохнули почти одновременно, ударные волны ударили по русской дизель — электрической субмарине. Но обшивка «Севастополя» выдержала.

А вот «Вирджиния», приняв во внутренние отсеки огромное количество воды, получила сильный дифферент на корму и едва оставалась на плаву, потеряв ход. Но все же оставшимся в живых американским подводникам удалось удержать атомную субмарину

на плаву. И более того — начать аварийное всплытие.

* * *

Тем временем транспортно — пусковые капсулы ракет ЗМ54Э комплекса «Клаб — С» уже достигли поверхности моря. Отстрелились передние крышки капсул, и ракеты вылетели из них на факелах пламени твердотопливных стартовых ступеней.

Уже в воздухе развернулись сложенные консоли крыльев, а когда отгорели стартовики — автоматически включились малогабаритные турбореактивные двигатели маршевых ступеней. Ракеты набрали крейсерскую скорость в 860 километров в час и начали маловысотный полет над гребнями волн по заданному маршруту. На удалении шестидесяти километров от цели ракеты ЗМ54Э синхронно сделали «горку» и включили активные радиолокационные головки самонаведения. А потом снова снизились к самой воде. Логические блоки бортовых микрокомпьютеров русских ракет уже определили главную цель — линкор «Айову» и теперь вели селекцию помех, которые ставили корабли охранения.

Но корабли прикрытия линкора УРО «Айова» уже получили данные с погибающей американской АПЛ «Вирджиния». В сторону ракет развернулись шестиствольные автоматы «Вулкан — Фаланкс» и направляющие зенитно — ракетных комплексов «Си Спэрроу». Из вертикальных пусковых установок Мк. 41 турецкого эсминца «Стамбул» типа «Орлей Берк» стартовали на перехват высокоэффективные зенитные управляемые ракеты «Стандарт–3».

Небо на пути у приближающихся русских ПКР запылало, ничто не могло преодолеть этот огневой заслон, и участь четырех ракет ЗМ54Э «Клаб — С» была предрешена. Все они были уничтожены. Но перед тем, как сгореть в пламени взрывов американских противоракет или быть перепиленными очередями сверхскорострельных «вулканов», русские ракеты преподнесли американскому линкору смертельный сюрприз.

От маршевых ступеней отделились головные боевые блоки и начали разгон собственными твердотопливными двигателями до гиперзвуковой скорости. По отношению к мчащимся на четырех с половиной «звуках» боевым головным ступеням время словно замедлилось. И проходили мимо смертоносные очереди «вулканов», пролетали рядом, не успевая взорваться возле гиперзвуковых целей, американские ракеты — перехватчики.

Конечный участок траектории боевых ступеней просто уникальных русских противокорабельных ракет подводного старта 3М54Э комплекса «Клаб — С» закончился быстро — толстой, толщиной 305 миллиметров, броней линкора. А одной крылатой ракете ЗМ54Э «посчастливилось» попасть в правый борт второй носовой башни главного калибра. Он и стал роковым для суперкорабля, пережившего атаки камикадзе Второй мировой войны на Тихом океане.

Конечно, даже двухсоткилограммовая боеголовка гиперзвуковой боевой ступени русской противокорабельной ракеты не смогла бы нанести броне «Айовы» существенных повреждений. Это со всей наглядностью показал ответный огонь эсминца «Беззаветный» в прошлом морском бою. Активно — реактивные снаряды попросту рикошетили от мощной брони линкора.

Но сейчас вместо обычной, хоть и высокомощной взрывчатки, боеголовки гиперзвуковых ступеней несли совсем другую начинку — электрокинетический боезаряд. Дело в том, что электромагнитное поле высокой напряженности может разогнать снаряд до просто чудовищных скоростей — в десять и больше километров в секунду. Но для этого нужен источник энергии огромной мощности. Эта проблема как раз и стала камнем преткновения для создания электрокинетических, так называемых «рельсовых пушек» или «рельсотронов». Но русские ученые подумали иначе: а если совместить в одном боеприпасе и пушку и снаряд? Так и появилась на свет высокоскоростная проникающая электрокинетическая боеголовка. Устроена она очень просто. Это ствол, окруженный расположенными один за другим мощными концентрическими электромагнитами — соленоидами. Внутри ствола находится проникающий сверхскоростной бронебойный металлокерамический сердечник. Энергия на разгонные электромагниты — соленоиды подается с помощью ударно волнового излучателя (УВИ), состоящего из магнитов, магнитопровода и взрывной сферы с монокристаллом иодида цезия в центре.

При приближении боеголовки к броне линкора сработал лазерный неконтактный взрыватель. Активировался ударно — волновой излучатель. Его взрывная сфера, похожая на взрывную сферу атомной бомбы, синхронным подрывом порождает мощнейшую ударную волну, которая сжимает находящийся в центральной полости шара взрывчатки монокристалл иодида цезия. Вследствие этого меньше чем за одну миллиардную долю секунды возникает всплеск электромагнитного излучения мощностью до нескольких сотен тысяч мегаватт. Эта энергия почти мгновенно подается на разгонные электромагниты, которые и выстреливают сверхплотный металлокерамический сердечник весом всего 150 граммов со скоростью одиннадцать километров в секунду. Вся электрокинетическая боеголовка весит не более ста пятидесяти килограммов.

Мощный всплеск электромагнитной активности мгновенно выводит из строя боевые суперкомпьютеры системы «ИДЖИС», корабельные локаторы и системы управления оружием. Так же мгновенно вырубается связь и GPS — навигация. А в машинных отделениях «Айовы» и идущих рядом кораблей охранения фонтанами бьют искры коротких замыканий, выгорают напрочь катушки трансформаторов, дымятся электромоторы. А между тем, приводы наведения скорострельных пушек ближнего рубежа ПВО тоже электрические. И это значит, что и они выведены из строя. И страшные шестиствольные 20–миллиметровые пушки «Вулкан» уже не страшны. Ведь привод вращения блока стволов у них внешний — от электромотора. Но это мелочи по сравнению с другим, более страшным физическим явлением — скоростным разгоном в электромагнитном поле сверхплотного ударно — проникающего бронебойного сердечника.

Одиннадцать километров в секунду — это почти вторая космическая скорость. Разогнавшись до нее, можно покинуть сферу притяжения нашей планеты и отправиться, например, к Луне. А вот сверхплотный проникающий сердечник на такой скорости творит с броней страшные вещи. Броня попросту лопается, коробится, она не может выдержать такого скоростного напора. В толстых листах обшивки линкора возникают собственные ударные волны, которые рвут броню на раскаленные стальные лохмотья. А бронебойно — проникающий сердечник продолжает свое страшное путешествие. В своем мгновенном путешествии он достигает цитадели Главного командного пункта, «мозгового центра» линкора. Броня толщиной 455 миллиметров, защищающая ГКП, для металлокерамического сердечника — не преграда. И проходя, прошив навылет стеллажи с электронными блоками, он проделывает огромную дыру с обугленными краями в грудной клетке одного из старших офицеров «Айовы». Но никому нет дела до этого несчастного, потому что другие моряки изранены обломками аппаратуры, которым летящий на огромной скорости бронебойно — проникающий сердечник тоже придал довольно солидное ускорение. А сверхплотное ядро летит дальше, множа на своем пути хаос и смерть.

А наверху, на палубе, слетает с массивного поворотного основания расколотая словно грецкий орех вторая носовая башня главного калибра. С огромным всплеском она скрывается во тьме морской, хороня заживо сразу несколько десятков моряков из канониров и орудийной прислуги. А в подбашенных помещениях бушует адский вулкан — там рвутся снаряды весом более 1460 килограммов и пятидесятикилограммовые метательные заряды раздельного заряжания.

По сравнению с черной датой 19 апреля 1989 года, когда во второй башне главного калибра «Айовы» возник пожар, унесший жизни сорока семи моряков, это был просто кромешный ад.

Гигантский корабль содрогался от внутренних взрывов. Вода вокруг него кипела от нестерпимого жара. Вот вспучилась огненным пузырем четырехорудийная башня главного калибра. Во все стороны полетели раскаленные добела обломки металла. Корма линкора оказалась наполовину оторванной. Она окуталась паром, в который превратилась хлынувшая в отсеки вода. По палубе стекали во внутренние помещения «Айовы» огненные реки, а изнутри рвались на простор фонтаны огня.

Погребальным салютом взмывает из раскуроченной пусковой установки крылатая ракета «томагавк». Система срабатывает на удивление штатно. «Индейский боевой топор» раскрывает в полете консоли крыльев и запускает маршевый турбореактивный двигатель. Система наведения ведет «томагавк» к берегу, чтобы он воткнулся в скалистый берег Крымского полуострова. «Айова» все — таки произвела обстрел Крыма, последний в своей долгой жизни обстрел…

От разлетающихся во все стороны раскаленных обломков и брызг расплавленной брони начинается пожар и на эсминце «Стамбул». Очагов пожара становится все больше, бороться с ними тяжело, потому что горят широко использующиеся в конструкции эсминца пластмассы, дающие ядовитый едкий дым. В общем, повторяется трагедия английского эсминца «Шеффилд», поврежденного аргентинскими противокорабельными ракетами во время войны за Фолкленды в 1982 году. Капитан эсминца «Стамбул» пытается отойти прочь от пылающего линкора, вместо того чтобы спасать его гибнущих моряков. Но и бегство оказывается слишком сложной задачей: эсминец УРО уже горит. «Айову» и «Стамбул» заволакивает дымом.

Агония гигантского суперлинкора длится долго, наконец, «Айова» с сильным дифферентом на корму начинает погружаться в пучину. На мгновение пламя опадает и становятся видны ужасающие повреждения, нанесенные не слишком уж и мощными, но самыми разрушительными русскими крылатыми ракетами.

Почерневшая надстройка линкора «Айова» оплыла, словно воск на горящей свече, Антенны и дымовые трубы снесены напрочь. Корабельные конструкции почернели под толстым слоем сажи и копоти. Единственная перекошенная, но чудом уцелевшая носовая башня главного калибра бессмысленно растопырила в небо гигантские скрюченные пальцы толстых орудийных стволов, которые тоже потеряли свою привычную, строгую прямолинейность. Они оплавились от адского жара.

И вот воды Черного моря сомкнулись над гигант ским суперлинкором, который нес погибель Крыму и Севастополю, а в итоге сам погиб ужасной, чудовищной смертью. Спастись удалось едва ли нескольким десяткам американских и турецких моряков из всего более чем полуторатысячного экипажа. Погиб также в полном составе оперативный штаб турецкого корабельного ударного соединения вместе с прикомандированными американскими офицерами — советниками.

? * *

Линкор «Айова» уходил под воду, а из глубин в двухстах километрах от него медленно поднималась из смертельной пучины искореженная, с разодранной на правом борту обшивкой стометровая туша атомной подводной лодки «Вирджиния». Атомной субмарине все — таки удалось всплыть, и теперь экипаж спешно покидал ее, качаясь на волнах на оранжевых спасательных плотах.

К субмарине малым ходом подошли русские корабли Черноморского флота: эсминец «Беззаветный» и два многоцелевых фрегата проекта–11540 — «Дерзкий» и «Отчаянный». «Отчаянный» спустил шлюпки и стал заниматься спасением американских подводников, в то время как эсминец «Беззаветный» высадил на американскую субмарину призовую партию. Командир эсминца решился на рискованный ход — взять на буксир и привести в Новороссийск поврежденную американскую АПЛ как вполне материальное доказательство агрессии и вероломства американцев, решившихся использовать на замкнутом Черноморском театре военных действий атомную подводную лодку.

Обратно на «Вирджинию» под конвоем были доставлены ее капитан, старшие офицеры и часть матросов, которые хоть и с трудом, но обеспечили управление субмариной. «Беззаветный» пошел к Севастополю», а оба фрегата конвоировали подлодку. И теперь необычный конвой медленно направился к Новороссийску.

Но морская драма на этом еще не завершилась.

* * *

Секундомер в руках капитан — лейтенанта Юрия Бессмертного отщелкал положенное количество секунд, штурман Олег Емельяненко тоже щелкнул секундомером, останавливая стрелку. Офицеры переглянулись. И в тот же момент гидроакустик доложил,

— Центральный пост, прием. Регистрирую вторичные ударные волны в квадрате дислокации целей. Есть попадание!

— Докладывает командир боевой части связи. Мы получили картинку со спутника. Подтверждаю попадание в линкор «Айову»!

Командир подводной лодки «Севастополь» поднес к губам микрофон:

— Товарищи подводники, поздравляю вас с результативной атакой! Поражена главная цель — линкор УРО «Айова»!

— Ур — р–ра — а–а!!! — разнеслось по отсекам подводной лодки «Севастополь». — Служим Отечеству!

Воспользовавшись беспомощностью кораблей охранения, на которых мощным электромагнитным импульсом разгонного поля русских спецбоеголовок была выведена вся электроника и прицельные системы, командир «Севастополя» Юрий Бессмертный выполнил и еще одну атаку.

Поскольку ПВО можно было не опасаться, а местоположение турецких кораблей было известно с высокой точностью, то капитан — лейтенант Бессмертный отдал приказ на старт еще четырех ракет комплекса «Клаб — С». На этот раз по турецким кораблям русские подводники запустили ракеты ЗМ54Э1. Эти «изделия» отличались меньшей длиной и не несли гиперзвуковые боевые ступени, но зато отличались более мощной боеголовкой весом в 275 килограммов. И лететь они могли не на 220, а на 400 километров. Фактически это был вариант «русского «томагавка» — сравнительно дешевой и более простой ракеты для атаки слабо защищенных целей. В данном случае такая модульная концепция средств поражения себя полностью оправдала. Трехступенчатые ПКР ЗМ54Э с гиперзвуковыми боевыми ступенями уничтожают главную цель, а «русские «томагавки» — добивают оставшиеся корабли.

«Севастополь» отстрелялся по слепым и глухим турецким кораблям, как на полигоне. Две ракеты попали в десантный корабль «Карамурселбей», после чего он продержался на воде около двадцати минут, как раз, чтобы команда успела его покинуть. Грозные танки «Абрамс», вершина американской инженерной и электронной мысли, которые были в его трюмах — теперь могли пугать только рыб. Второй десантный

корабль, «Сарусабей», получил сильный дифферент на корму, вследствие попадания одного «русского «Томагавка» и потерял ход. Четвертая ракета ЗМ54Э1 несколько отклонилась от курса и долбанула в корму все еще горящему эсминцу «Стамбул». Ярко — желтым пламенем полыхнули расположенные под ангаром запасы вертолетного керосина. Эсминец снова окутался дымом и пламенем.

* * *

Обе американские корабельные десантные группы, узнав о гибели «непобедимого» линкора «Айова», сразу же развернулись обратно и стали уходить к турецким берегам. Ужас подогревался тем, что связь с кораблями турецкой ударной группы прервалась внезапно и с тех пор от них не было никаких известий. Тот сектор боевой информационно — управляющей системы «ИДЖИС», который отвечал за обмен данными турецкой корабельной группировки, безмолвствовал. Все данные об ударе русской субмарины, гибели «Айовы» и десантных транспортов с «Абрамсами» на борту, тяжелом повреждении и пленении АПЛ «Вирджиния» американцы получили по каналам спутниковой разведки. И это «реалити — шоу кошмаров» ледяным ужасом отравило разум американских адмиралов.

«Непобедимые», самые совершенные экспедиционные силы в мире потерпели поражение, так и не вступив в бой. Охваченные паникой офицеры и экипажи американских кораблей эскорта маневрировали откровенно бестолково. И в итоге эсминец УРО «Стетем» типа «Орлей Берк» протаранил собственный фрегат «Де Уэрт» класса «Оливер Хазард Перри». «Стетем» вышел «победителем», разодрав фрегату борт и смяв часть кормовой вертолетной палубы.

А тем временем на паникующие американские корабли вышли в атаку русские подводные лодки «Алросса» и «Святой князь Георгий». Обычными торпедами «УСЭТ–80» они потопили один американский эсми — нец «Орлей Берк» и два фрегата «Оливер X. Перри». В создавшейся суматохе никто не преследовал русских подводников, обе субмарины — «Алросса» и «Святой князь Георгий» — без труда оторвались от организованного впопыхах преследования.

Эта ситуация еще раз продемонстрировала ахиллесову пяту американской военщины — неумение импровизировать в сложных тактических условиях. Так бывало и раньше, например, в 1999 году в Югославии вся многотысячная авиационная группировка НАТО оказалась практически бессильна против сербских «МиГ–29», которые взлетали и садились с асфальтированных автодорог. Выполнив перехват и «потрепав перья» «хорнетам», «тандерболтам» или «торнадо», югославские истребители эскадрильи «Витязь» сразу же приземлялись и растворялись в перелесках и лесополосах вдоль дорог. И американцы ничего не могли с этим поделать.

Так было и сейчас. Американцы и их союзники слишком долго воевали против заведомо слабого противника. И теперь, натолкнувшись на стойких, смелых и изобретательных русских воинов, запаниковали, заведомо сдали позиции, предпочли отступить, а не рисковать. Похвальная расчетливость, да вот только тот, кто не бросает на чашу весов жизни и смерти все, не способен победить. А русским, как всегда, отступать было некуда. И нужно было победить!

Глава 26

СЕВАСТОПОЛЬСКИЙ ПЛАЦДАРМ

Защитники 35–й батареи на мысе Херсонес все еще были в осаде. Заканчивались скудные припасы, люди были вымотаны постоянным ожиданием атаки натовских сил и «желто — блакитных» коллаборационистов, которая неминуемо их уничтожит, сбросит в воду, как в 1942 году. Но защитники священной севастопольской земли все равно не сдавались, ведь иногда нужно не победить, а попросту — не проиграть.

А их противники уже праздновали победу. Путь к городу перерезали несколько рядов окопов, в которых сидели «желто — блакитные» националисты и солдаты НАТО — американские «морпехи», турки, переброшенные военно — транспортными самолетами сводные подразделения поляков и прибалтов.

Часть украинских морских пехотинцев подняла мятеж, не желая участвовать в братоубийственной войне. Но мятеж этот был быстро и жестоко подавлен, а командир бригады морской пехоты — расстрелян на месте, без суда и следствия.

В небе над позициями 35–й батареи постоянно барражировали американские «беспилотники» и ударные вертолеты «Апач», ревели над головами американские и турецкие «F–16». А позади рядов натовских окопов таращили в небо жерла 152–миллиметровые гаубицы Д–30, стояли на позициях «Грады» и лобастые, покрытые чешуей активной брони украинские танки «Оплот» и модернизированные Т–72.

Экипажи и прислуга тяжелого вооружения была полностью из «свидомых» националистов — такие откроют огонь, Севастополь со всеми его жителями с землей сровняют и глазом не моргнут.

Со дня на день оккупанты НАТО и их «свидомые» националисты — приспешники ждали, когда подойдет американо — турецкий морской десант, чтобы расчетливо, как делали американские военные уже не с одними непокорными, уничтожить восставших одним ударом.

* * *

Но вместо угловатых силуэтов десантных вертолетоносцев ВМС США и массивной туши линкора «Айова» вояки из НАТО увидели гордый абрис русского эсминца «Беззаветный» 956–го проекта. Но он шел не один, а в строю с «буревестниками» — сторожевыми кораблями «Пытливый» и «Ладный». А их, в свою очередь, прикрывали малые ракетные корабли, ракетные катера и экранолеты — ракетоносцы.

«Беззаветный», прошедший после боя у абхазских берегов капитальный ремонт, развернул носовую и кормовую башни главного калибра в сторону берега. Жерла 152–миллиметровых орудий красноречиво уставились на позиции войск НАТО.

Позиции защитников 35–й батареи огласились победными возгласами.

— Ура — а! Мы победили!

— Нет, еще не победили, — скептически ответил на это все битый жизнью и этой же жизнью ученый Татарин. — Но уже — не проиграли! Не сдались!

Вскоре вернулись из Новороссийска отконвоировавшие «Вирджинию» фрегаты «Дерзкий» и «Отчаянный». Их палубные вертолеты «Ка–29» перевезли на берег необходимые припасы, еду, воду, снаряжение и боекомплект. А также еще дополнительно — взвод морских пехотинцев — добровольцев. Командующий оперативной эскадрой Черноморского флота предупредил на открытой частоте, что любой акт агрессии против вертолетов будет считаться посягательством на суверенитет всей России и станет началом полномасштабных боевых действий.

Украинские корабли — флагман, «Гетман Сагайдачный» и оба переданных Украине американских фрегата «Оливер X. Перри», бороздили прибрежные воды у Херсонеса в сторонке от ударного соединения Черноморского флота.

* * *

А потом случилось и вовсе событие, неожиданное для всех участников конфликта. Через Черноморские проливы прошел отряд боевых кораблей ВМС Германии в составе двух мощных эсминцев «Заксен» и «Гессен» и двух фрегатов «Бранденбург» и «Шлезвиг — Голь — штейн». Немецкий адмирал объявил акваторию и воздушное пространство вокруг мыса Херсонес зоной безопасности и заявил, что действует от имени Евросоюза.

Европейские страны не на шутку встревожились откровенно провокационными и развязными действиями американцев и их новых «союзников», Украины и Турции в Черноморском регионе. А неоспоримое доказательство присутствия в Черном море атомной подводной лодки ВМС США, российская сторона предоставила сразу же, как только АПЛ «Вирджиния» на буксире была доставлена в Новороссийск.

За считанные часы кадры, где АПЛ «Вирджиния» стоит в сухом доке в порту Новороссийск под усиленной охраной спецподразделений ГРУ, ФСБ и специалистов из Минатома, обошли все мировые информационные агентства. А интервью с военнопленными американскими подводниками и самим капитаном атомной многоцелевой субмарины окончательно расставили точки над i.

К отряду немецких кораблей должны были присоединиться также французские и греческие фрегаты.

А кроме того, у немецких моряков была еще одна важная миссия. На вертолетах с борта эсминцев «Бранденбург» и «Шлезвиг — Гольштейн» на 35–ю батарею десантировался взвод немецкого спецназа. А его командир, капитан Ганс Хюммель, заявил, что они прибыли для защиты мемориала, посвященного погибшим здесь в годы Второй мировой войны русским и немецким солдатам. И они будут защищать этот мемориал, имеющий и для Германии важное историческое значение, всеми доступными средствами. Ну, а тех самых «средств» немецким спецназовцам хватило бы минимум на полгода ожесточенных оборонительных боев.

Таким образом, даже Германия, входящая в Североатлантический союз, выступила на стороне России, ясно давая понять, кого она считает виновником развязанной в Крыму и Севастополе агрессии. Это был уникальный в истории Международного права прецедент: фактически самая воинственная страна Европы и активный член НАТО открыто поддерживала Россию!

* * *

А подводная лодка «Севастополь» после сложнейшего боевого похода, поединка с американской атомной субмариной и уничтожения тяжелого линкора «Айова», фактически сорвавшего всю десантную операцию кораблей НАТО, с честью вернулась в таганрогский порт. «Севастополь шел в сопровождении буксиров и малого противолодочного корабля эскорта. Вслед за «Севастополем» в порт Таганрог вошли «Алросса» и «Святой князь Георгий».

У берегов Севастополя остался только дизель — электрический подводный ракетоносец «Афалина» проекта «Амур–950».

На причале вернувшиеся из боевого похода подлодки встречал оркестр, командование и родные. На глазах у моряков — подводников, прошедших буквально «огонь и воду», блестели слезы, такие же соленые, как и морские брызги, долетавшие на открытый мостик, идущей в надводном положении подлодки. С нетерпением капитан — лейтенант Юрий Бессмертный ожидал, пока швартовочная команда завершит все необходимые операции и трап соединит субмарину с таким желанным берегом. Они вернулись. Вернулись героями.

— Товарищ командир дивизиона подводных лодок! Субмарина «Б–875» «Севастополь» из боевого похода вернулась. Поставленные командованием боевые задачи выполнены, линкор УРО «Айова», а также десантный корабль «Карамурселбей» — уничтожены! Десантная операция корабельных экспедиционных сил НАТО против Севастополя сорвана! Потерь нет. Докладывает командир подводной лодки Б–875 капитан — лейтенант Бессмертный.

Командир дивизиона подводных лодок капитан 1–го ранга Александр Сватов сердечно обнял своего ученика.

— И действительно же, чертяка, бессмертный! Юра, где ж мне такого кабана достать, чтобы вам его на подносе поднести! Вы даже и не представляете, какой подвиг совершили! Юрка, вы молодцы! Герои! Весь экипаж представлю к наградам!

— Да ну ладно, Александр Андреевич, для нас главная награда, чтобы забыли наказать! — отшутился довольный командир «Севастополя»!

И сразу же бравый командир субмарины попал в объятия Карины.

— Юрочка, живой!.. Я так ждала тебя, — шептала, молодая женщина, жарко целуя своего воина и защитника. А рядом, примолкнув, стоял их сын.

* * *

Стратегия американских генералов и их недалеких сателлитов трещала по швам. В Анкаре, Стамбуле и других городах Турции прошли массовые антивоенные митинги. Ситуация в стране становилась критической и грозила перерасти в полномасштабный переворот.

Американцы вляпались в еще один вооруженный конфликт на отдаленном для собственных средств снабжения театре военных действий. Конечно же, экспедиционный корпус США в Севастополе, а также и в Цхинвале могли поддержать корабли и подводные лодки Шестого флота в Адриатике. Но это означало массовые удары «томагавками» на максимальном Удалении. И, случись хоть один промах по нейтральНой стране, той же Греции или Болгарии, все остальные государства попросту объявят Америке бойкот.

Ну, а Россия в этом случае оставляла за собой полную свободу силовых и дипломатических мер, выступая на стороне справедливости, как гарант международной безопасности. И в этом случае позиции у нее были не просто сильные — незыблемые, как после мая сорок пятого. И в этом случае Россия была в своем праве.

Что же касается Украины и Грузии, то в Киеве и Тбилиси уже начались массовые антивоенные выступления. Люди наконец со всей ясностью осознали, что их предали собственные «политические элиты» недалеких хапуг и лицемеров, которые под лозунгами «демократии и либерализма» разваливали собственность народа и ввергали свои страны в пучину братоубийственной войны на почве расовой, культурной и религиозной ненависти. И этим самым правительствам стало очень тяжело удерживать власть, пусть даже и с помощью огромного полицейского аппарата, а также польских и турецких легионеров.

Но и тут американские холуи нашли очередную лазейку. Киевские власти максимально упростили процедуру украинского гражданства. И теперь через польскую границу ринулись на помощь националистам «украинские освободительные легионы», набранные из эмигрантов, а то и просто наемников. В аэропорт Борисполь прибыл даже самолет с батальоном «канадских казаков». Правда, многие из них предпочитали изъясняться больше по — английски. И экипированы они были по стандартам НАТО.

Противостояние вышло на новый виток, и сейчас судьба Севастополя стала судьбой всей России, а его боль — болью всех русских патриотов. Севастополь в очередной раз в своей более чем двухсотлетней истории стал судьбоносным полем боя, и защитники этого героического города в очередной раз в истории доказали всему миру, что русские — не сдаются Впереди была битва за освобождение Города русской славы.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Освобождение

Глава 27 «МОСКИТНАЯ ВОЙНА»

Мерно гудят в сумраке зимнего черноморского вечера турбины диковинного «корабля — самолета». Экраноплану «Сапсан», своеобразному гибриду огромного ракетоносца «Лунь» и десантного «Орленка», не страшны волны и порывы льдистого ветра. Скоростной экранолет — ракетоносец сейчас парит над волнами, он — на «свободной охоте». Ракетный экранолет «Сапсан», вооруженный двенадцатью противокорабельными ракетами Х–35М «Уран — М», носился над волнами зимнего Черноморья. А его командир, капитан Игорь Орлов, имел категоричный приказ штаба Черноморского флота: не допустить поддержки с моря Грузии, развязавшей новую агрессию против Южной Осетии и Абхазии. Шла так называемая «Москитная война».

* * *

После «мягкой оккупации» Севастополя и практически всего Крымского полуострова экспедиционными частями ВМС США и турецких войск при поддержке коллаборационистских сил в самой Украине Черноморский флот России лишился главной военно — морской базы. Этим он существенно уменьшил свои возможности по части оперативного развертывания. Новая военно — морская база, Новороссийск, не слишком подходила для размещения тяжелых ударных кораблей, но выбирать не приходилось.

К тому же Новороссийск находился на расстоянии «пушечного выстрела» от грузинского порта Батуми, где постоянно находилась внушительная группировка ударных и десантных кораблей НАТО. И при желании американские и турецкие фрегаты и эсминцы могли легко блокировать практически все русское «ядро флота».

Противостояние на Черноморском театре затянулось, сейчас обе стороны находились в патовой ситуации. Туркам и их хозяевам, американцам, удалось нанести Черноморскому флоту России серьезный урон. Линкор УРО²⁶ «Айова», вновь введенный в строй и формально ставший флагманом турецкого флота, огнем своих чудовищных орудий калибра 406 миллиметров нанес тяжелейшие повреждения русскому флагману, гвардейскому ракетному крейсеру «Москва». Также были тяжело повреждены новейший ударный эсминец «Беззаветный» и сторожевой корабль «Сметливый», потоплен большой десантный корабль «Саратов» и несколько малых противолодочных кораблей.

В то же время ответная атака новейшей русской подлодки «Севастополь» под командованием капитан — лейтенанта Юрия Бессмертного уничтожила «турецко — американский» линкор УРО «Айова» и еще несколько кораблей.

После всего этого крупные корабли Черноморского флота и экспедиционных сил НАТО боевых действий не вели.

Американцы и турки, захватив Крым и Севастополь, теперь могли контролировать все Черное море

В Севастопольской, Ахтиарской бухте стояли эсминцы УРО «Орлей Берк» и фрегаты «Оливер Хазард Перри» вместе с «дружественным» флотом ВМС Украины. А в Балаклаве разместились турецкие дизель — электрические субмарины немецкой постройки и ракетные катера. На аэродромах Бельбек, Кача, Гвардейское вместо краснозвездных ракетоносцев «Су–24» теперь базировались турецкие и американские «F–16» и «F–15», угрюмые старики «фантомы» и противолодочные «орионы».

Впрочем, «Су–24» там тоже базировались — с сине — желтыми эмблемами Воздушных сил Украины. Правда, украинцам, как и всяким другим коллаборационистам, «белые колонизаторы» из США не слишком — то и доверяли. И правильно, большинство украинских летчиков не собирались бомбить своих же братьев — славян под Андреевским флагом, в низовом армейском звене солидарность с русскими была гораздо выше, чем в «политически выверенных» и насквозь прогнивших верхах. Но все же американцы и не слишком — то и оглядывались на своих «незалежных» союзников.

Получив такую роскошную базу в своем «оперативном тылу», американцы и их сателлиты, прежде всего — Грузия и Турция, развязали новую, более масштабную, агрессию против Южной Осетии. Цхинвал, снова подвергшийся жесточайшим бомбардировками, был отрезан от России. Рокский тоннель, соединявший Северную и Южную Осетию, был разрушен огнем все той же «Айовы». Город, ставший «осетинским Сталинградом», сражался в окружении.

* * *

В то же время Черноморский флот России, понесший тяжелые потери, все равно боролся с превосходящими силами корабельных ударных группировок НАТО. Выходили из порта Таганрог на боевое дежурство подводные лодки Б–875 «Севастополь», Б–871 «Алросса», Б–380 «Святой князь Георгий». Вместе с ними несли службу и два новейших дизель — электрических ракетоносца «Амур–950». Вырывались из узости Керченского пролива ракетные катамараны — скеги. «Бора», «Самум», «Эол» и «Зефир» наводили ужас на турецких и американских адмиралов своими суперракетами ЗМ80 «Москит».

Но самым универсальным и неотразимым средством «Москитной войны» на Черном море стали экранолеты «Сапсан». Сравнительно небольшие машины, вооруженные двенадцатью противокорабельными крылатыми ракетами Х–35М «Уран — М» и мощным комплексом самообороны, стремительно скользили над волнами, будучи практически неуязвимы для натовских локаторов. При необходимости они могли переходить с режима «экранного эффекта» в обычный, «самолетный», полет. Обладая высокой, до пятисот километров в час, скоростью, «Сапсаны легко уходили от преследования быстроходных фрегатов и корветов НАТО. А сами экранолеты — ракетоносцы поодиночке и звеньями по три машины нападали на конвои, катера и ударные корабли НАТО и топили их залпами неотразимых ракет «Уран».

Основными противниками русских «москитных сил» стали ударные катера Грузии и Турции. После грузино — осетинской войны, начавшейся 8 августа 2008 года, весь грузинский флот оказался потоплен кораблями Черноморского флота или подорван позднее у причалов в порту Поти. Но потом поврежденные ракетные и сторожевые катера выкупило частное лицо, гражданин Турции. Некий Джем Аидемир за ракетный катер на подводных крыльях «Тбилиси», ракетный катер «Диоскурия» и сторожевой катер «Цхалтубо» выложил шестьдесят одну тысячу долларов США²⁷. Эти корабли были подняты, наспех отремонтированы и на специально зафрахтованном для этого случая лихтеровозе были переправлены в «Незалежну Украину». Сначала планировалось их капитально отремонтировать на судостроительном предприятии в Севастополе, но рабочие «Севморзавода», берущего свое начало еще от знаменитых «Лазаревских верфей», заложенных чуть ли не раньше героического города, устроили грандиозную забастовку. Они отказались ремонтировать корабли, которые имели наглость атаковать Черноморский флот России, еще недавно стоявший в бухтах Севастополя. Поэтому в итоге грузинские катера отправили на николаевский ССЗ имени 61 коммунара. Тот самый, на котором во времена расцвета советского Военно — морского флота строились огромные авианесущие корабли «Москва», «Киев», «Новороссийск» и не имеющий аналогов в мире тяжелый авианесущий крейсер (ТАКР) «Адмирал флота Советского Союза Николай Кузнецов», который вместе с тяжелым атомным ракетным крейсером «Петр Великий» сейчас являются ударной силой надводного флота России.

Здесь, кстати, дожидались отправки в Грузию пять украинских корветов класса «Гайдук», построенные, естественно, на доллары Госдепартамента США. Вместе с ними там же, на судостроительном заводе, выпускавшем раньше авианосцы, стояли легкие бронекатера «Пантера» и «Вихрь» — тоже для Грузии.

Ну, а теперь эти корабли нападали на катера и суда абхазского флота и угрожали своими пиратскими действиями судам снабжения Черноморского флота, которые обеспечивали блокированный в Цхинвале Миротворческий контингент Российской армии.

Русские, как известно, медленно запрягают, но зато очень быстро ездят. Долгое время действия ударных кораблей Черноморского флота ограничивались только лишь сопровождением судов снабжения. Но вскоре грузинские скоростные бронекатера украинской постройки обстреляли противотанковыми управляемыми ракетами и огнем 30–миллиметровых скорострельных пушек русское госпитальное судно «Енисей». Шедший тогда в охранении плавучего госпиталя ракетный катамаран «Бора» полностью оправдал девиз, начертанный на его гербе, «Быстро и точно», быстро и точно утопив два грузинских катера из пяти. После этого моряки и летчики Черноморского флота получили добро от командования на «свободную охоту».

* * *

Вот и сейчас на прозрачной пластине прицельного индикатора на фоне лобового стекла у командира головного «Сапсана» высвечивались уже взятые в красные ромбики захвата две цели. Капитан Игорь Орлов усмехнулся, сейчас в сторону этих «пиратов» унесутся противокорабельные ракеты «Уран — М». Да, господа хорошие, это вам не баржи с беженцами расстреливать, как в девяносто третьем…

Штурман — оператор Иван Луговой уже идентифицировал цели — ими оказались грузинский многоцелевой корвет украинской постройки и сторожевой катер, судя по характеристикам движения, переоборудованный из небольшого рыболовецкого судна. Но, тем не менее, и он был опасен. Такие кораблики были обычно вооружены одной — двумя зенитными скорострельными установками ЗУ–23–2, крупнокалиберными пулеметами, ПТУРСами²⁸, и автоматическими гранатометами.

Об украинских корветах «Гайдук», которых в грузинском флоте уже насчитывалось больше полутора десятков, стоило рассказать подробнее. Это были универсальные корабли прибрежной зоны водоизмещением около тысячи двухсот тонн и способные разго — пяться до тридцати двух узлов. Вооружение у «гайдуков» было весьма экзотическим: две счетверенные пусковые установки французских противокорабельных ракет «Экзосет» или норвежских «пингвинов», произведенных в США по лицензии. Их дополняли носовая артустановка АК–760 со списанных и порезанных на металл кораблей ВМС Украины или башенные модули от БМП, оснащенные 30–миллиметровыми скорострельными пушками и ПТУРСами. Зенитные установки — советские еще «Оса» и шестиствольные пушки АК–630 или американские «вулканы». Кроме того, украинские корветы могли нести еще и пулеметы, торпедные аппараты и глубинные бомбы. На корме была утроена вертолетная площадка для сверхлегкого геликоптера «Морской Ангел», выпускающегося небольшими партиями в Полтаве. В общем, эти кораблики клепали на Украине на американские деньги по принципу «на Toбi Боже, що менi не гоже».

— Командир, цели в захвате. К работе готов, — доложил штурман — оператор, проведя все необходимые расчеты.

— Понял тебя. Боевой курс?

— Боевой — триста двадцать.

— Понял. На боевом, — Игорь Орлов повернул штурвал, разворачивая экранолет влево. — Инженер?

— Бортинженер к работе готов, у меня порядок

— «Правак», держи обороты.

— Понял, — второй пилот придерживал рычаги управления двигателями, следя за показателями оборотов и температуры масла на приборной панели.

Взметая облако мельчайших водяных брызг и почти скрываясь в нем на полном ходу в четыреста километров в час, экранолет — ракетоносец «Сапсан» рвался в атаку. На «спине» не имеющего себе равных корабля — самолета раскрылись массивные створки ракетного отсека с транспортно — пусковыми контейнерами. Внутри них находились готовые к бою «ураны» — русские противокорабельные ракеты Х–35М.

— Командир, огневой рубеж. К пуску готов, — предупредил штурман оператор.

— Одиночным — пуск!

— Есть пуск, ракета пошла!

Яростно полыхнул стартовый факел ракеты, вырвавшейся на столбе пламени в из тесноты ТПК²⁹. Уже в полете отгорел «стартовик», раскрылись консоли крыльев, включилась комбинированная система наведения и управления. «Уран» начал стремительный околозвуковой полет на высоте всего лишь четырех метров над морем. Расстояние до «цели № 1» грузинского корвета составляло сто пятьдесят километров, при дальности русской ракеты в 220–240 километров. На дистанции в шестьдесят километров включилась активная радиолокационная головка самонаведения русской ракеты, уточняя местоположение цели. А потом «Уран — М» резко «нырнул» обратно на сверхмалую высоту, чтобы на подлете выполнить «горку» и обрушиться на грузинский корабль в пикировании. Средства боевого управления и обнаружения при таком разношерстном наборе оружия корвета оставляли желать лучшего. Две скорострельные пушки «Вулкан — Фаланкс» опоздали, прошив лавиной снарядов лишь воздух. А вот мощная фугасно — проникающая боеголовка «Урана — М» массой 145 килограммов попала куда нужно. Прогремел мощный взрыв, от которого кораблик разломился пополам.

— Цель поражена. Расход — одна, — четко доложил штурман — оператор.

— Добро. Подходим ближе.

К тому времени экранолет уже почти вплотную приблизился к тонущему судну. По рации Игорь Орлов вызвал спасательный самолет — амфибию «Бе–200».

Хотя спасти кого — нибудь из уцелевших после взрыва корвета было сложно.

Внезапно экраноплан обстреляли с грузинского «сторожевика». Им и вправду оказалось небольшое рыболовецкое судно, на носу которого таращились стволы «Зе — ушки»¹. А вдобавок к ней — еще и несколько крупнокалиберных пулеметов.

Цепочка фонтанов разрывов 23–миллиметровых снарядов потянулась к «Сапсану», по броне защелкали крупнокалиберные пули. Однако они рассыпались по титановым бронеплитам бессильными искрами рикошетов. Отличительной особенностью экранолета — ракетоносца «Сапсан» была и его мощная бронезащита. Здесь он мало чем уступал «Грачу», знаменитому штурмовику «Су–25», славящемуся своей живучестью.

— Штурман — оператор, отражение атаки! — приказал командир корабля Игорь Орлов.

— Есть! — подтвердил Иван Луговой, беря на себя управление турелью.

Башня находилась в верхней части корпуса, за кабиной экранолета — ракетоносца. Дистанционно управляемый огневой модуль включал в себя два четырехствольных крупнокалиберных пулемета ЯКБЮ–12, 7, из тех, что устанавливаются на броневертолетах огневой поддержки Ми–24 «Крокодил». Их дополняли расположенные по бокам башни два сдвоенных транспортно — пусковых контейнера ПТУРС «Корнет» с лазерным наведением и дальностью стрельбы до пяти с половиной километров.

Иван Луговой, манипулируя джойстиком, развернул башню огневого модуля, рубка и ходовой мостик оказались в перекрестье электронно — оптического прицела. Огонь! Две лавины пуль с биметаллическими сердечниками и зарядом зажигательного вещества даже не дырявят — пилят надстройку грузинского корабля. Вжата шероховатая поверхность гашетки, и к цели устремляются сразу две управляемые ракеты. Боеголовки на них не тандемно — кумулятивные, а термобарические, объемного взрыва. Мощь такой боевой части сопоставима с действием 152–миллиметрового гаубичного снаряда. Два страшных взрыва подряд разносят корму грузинского «сторожевика». А возле него качаются на неприветливых волнах зимнего моря шлюпки с остатками экипажа. После первых же выстрелов крупнокалиберных пулеметов «Сапсана» грузинские моряки, решили, что все же жизнь дороже.

— Командир, — сообщил второй пилот, — «Бе–200» уже на подходе.

— Сообщи «Альбатросу» точные координаты, и — уходим отсюда.

— Понял, выполняю. «Альбатрос», прием…

* * *

Однако на этом приключения для экипажа экранолета — ракетоносца «Сапсан» еще не закончились. Едва только они покинули район недавнего боя, как штурман — оператор доложил о нескольких скоростных воздушных целях.

— Слева, двести пятьдесят — пара. Похоже, турецкие «Фантомы» из Крыма. По корме — три грузинских «F–111».

— Понял, — ответил командир экипажа Игорь Орлов. — Бортинженер, полный ход! Включить генераторы помех.

Еще бы — такой роскошный фейерверк из потопленных грузинских кораблей!.. Теперь вот дождались оваций в виде американских ударных самолетов. И пусть против «Сапсана» — «старички» — ветераны. но и они прошли модернизацию и несли под крыльями управляемые ракеты класса «воздух — поверх

ность». И предельная для экранолета скорость 500 километров в час для них не предел.

Отважный экипаж экраноплана спасало только то, что по нему сейчас было чрезвычайно трудно прицелиться. Низкий, стремительный силуэт «Сапсана» в радиолокационном диапазоне делали практически невидимым суперсовременные композитные материалы и радиопоглощающее покрытие. Да и летел он низко над волнами, сливаясь с поверхностью моря. В тепловом спектре изображение экранолета сильно размывалось каскадом мельчайших брызг, фактически скрывавшую полностью русскую чудо машины. Из водяных вихрей высовывался только нос экранолета и его высокий киль с раздвоенным горизонтальным оперением на вершине.

Вдобавок ко всему этому на полную мощь работали бортовые генераторы помех, «забивая» радиолокационные прицелы противника «снегом» и расходящимися полосами. Но все же мощные обзорно — прицельные комплексы истребителей — бомбардировщиков и тактических истребителей могли выдать соответствующее целеуказание своим ракетам.

Как раз в этот момент с одного из «F–111» запустили ракету. «Мейврик» прочертил огненную дугу над русским экранолетом, но так и не сумел захватить цель своей тепловой головкой самонаведения.

Вступать в открытый бой с ударными самолетами НАТО русскому рейдеру — ракетоносцу было подобно самоубийству, однако именно такой шаг предпринял командир экипажа капитан Игорь Орлов.

Он резко взял штурвал на себя, уводя многотонный «Сапсан» от поверхности моря и «эффекта экрана». Экранолеты, в отличие от классических экранопланов, могли выполнять полет «по — самолетному» на высотах до двенадцати тысяч метров со скоростью 850 километров в час. Конечно, для того чтобы уйти от ударных самолетов НАТО, этого было явно недостаточно. Но расчет капитана Орлова строился на внезапности, и его маневр удался полностью.

Задрав нос и ревя турбинами, «Сапсан» вырвался из облака мелких брызг, тут же накренившись на крыло в крутом развороте. Свалиться на крыло и разбиться о воду экранолету не дали мощные подъемно — маршевые двигатели, расположенные в носу этого уникального аппарата. Они сыграли роль турбин с управляемым вектором тяги. Игорь Орлов заложил немыслимый левый вираж на многотонной машине, выходя лоб в лоб на преследующие его грузинские «F–111».

Для воздушного боя «Сапсан» нес в двух внутренних отсеках по бокам фюзеляжа набор ракет класса «воздух — воздух» Р–27, РВВ — АЕ и Р–73. В этом случае конструкторы уникального русского корабля — самолета решили, что «раз летает, то должен и от летающей опасности защищаться». Русская пословица «кашу маслом не испортишь» оправдала себя на сто процентов.

Завершив «крутейший» вираж, сделавший честь и истребителю, Игорь Орлов поймал в перекрестье прицела головной грузинский истребитель — бомбардировщик. В этом случае подавляющее превосходство было на стороне «Сапсана». Его корабельный радиолокационный комплекс с фазированной антенной решеткой, расположенный в обтекателе на верхотуре вертикального оперения, был несоизмеримо мощнее самолетных локаторов. Грузинские бомбардировщики (в кабинах которых сидели американские пилоты) были для него как на ладони, несмотря на непогоду и искусственные помехи.

Пуск — вжата боевая гашетка на «роге» штурвала. Из открытых амбразур боевых отсеков вырываются скоростные дальнобойные ракеты Р–27. Их дальность — от 80 до 120 километров. Но «F–111» ближе и отвернуть не успевают. Три ракеты из четырех выпущенных поражают сразу два ударных самолета НАТО. Ведущий, получивший попадание сразу двух «Эр — двадцать седьмых», взрывается в воздухе. Его ведомый с оторванной консолью крыла кувыркается в близкие волны. Третий бомбардировщик круто отворачивает в сторону, уходя от неминуемой гибели. Но и его настигает на дальности в двадцать километров русская ракета ближнего боя Р–73 с тепловой головкой самонаведения. Взрыв полыхнул возле сопла самолета — та, где наибольший жар. Экипаж предпочел катапультироваться, все же в ледяной воде шансы выжить поболее, чем в ревущем, всепожирающем пламени.

Оставалась пара турецких «фантомов» с севастопольского аэродрома Бельбек. И тут уже не сплоховал штурман — оператор Иван Луговой. Он быстро развернул управляемый огневой модуль и прошил ведущий «F–4» длинной очередью из двух крупнокалиберных четырехствольных пулеметов.

В свое время во Вьетнаме летчики «фантомов» панически боялись пулеметного и ружейного огня вьетконговцев, да и просто обычных крестьян на рисовых полях. Ну, а этот «Фантом» взорвался быстро в небе далеко не «голубом и чистом», а скорее — хмуром, полувеком позже. Но тоже эффектно, как и вся американская техника. Лавина бронебойно — разрывных пуль калибра 12, 7 миллиметра с двумя металлическими сердечниками разорвала его на горящие дюралевые лохмотья. Как и его менее удачливых «собратьев над джунглями».

Ведомый же решил не проявлять ненужный героизм. Вслепую выпустив управляемые ракеты, он поспешно отвернул к своему аэродрому.

А «Сапсан», выполнив отважную, орлиную, атаку, снова приник к воде, сделавшись невидимым для вражеских радаров и электронно — оптических прицелов.

* * *

Русский экранолет — ракетоносец приближался к Керченскому проливу. Но и тут его поджидал очередной и весьма неприятный сюрприз.

— Командир, — спокойно доложил штурман — оператор Иван Луговой, — прямо по курсу — фрегат, тип: «Оливер Хазард Перри», удаление — сто «кэмэ». И, похоже, они нас уже засекли.

— Фрегат американский или украинский? — несмотря на всю опасность ситуации, уточнил Игорь Орлов. — Не хотелось бы топить своих же братьев — славян, хоть они и поступили в отношении нас по — свински.

— Это «янкесы», командир, самые что ни на есть матерые. Я засек их кодированные радиопереговоры, — спокойным, будничным тоном доложил Иван Луговой. — И они запустили ракету. «Гарпун» идет на нас.

— Ракетная атака! Штурман?

— Цель ставит помехи, но я ее вижу. Могу работать.

— Пуск! Два последовательных залпа!

— Есть пуск! Ракеты пошли!

На этот раз «Сапсан» ударил полным четырехракетным залпом главного ударного комплекса. А вслед за ним в свой стремительный полет отправились и еще четыре «Урана — М».

Но и американцы оказались достойными противниками. Система боевого управления «ИДЖИС» оказалась все же более эффективной. И теперь в сторону «Сапсана» летели вдогонку к первому еще три «Гарпуна» первой волны. А еще четыре американские ПКР готовились стартовать в любую секунду после получения уточненных прицельных данных.

— Приготовиться к отражению ракетной атаки! — скомандовал Игорь Орлов.

— Выполняю расчет противоракетного маневра

Боевой модуль работает в автоматическом режиме, — доложил штурман — оператор.

— Генераторы помех работают на полной мощности. Двигатели — в режиме «максимал». Начинаю постановку помех.

Второй пилот молча оглянулся на командира. На лице молодого лейтенанта блеснули бисеринки пота, но взгляд его был тверд. Пилоты поняли друг друга без слов — вот оно, чувство локтя, чувство боевого товарищества.

Все это произошло в те крохотные мгновения, пока первая волна «гарпунов» летела с околозвуковой скоростью к русскому экранолету. Заработали четырехствольные пулеметы, насыщая пространство впереди раскаленным свинцом и сталью. Огневым модулем теперь управляла боевая автоматика, человек был слишком медлителен для скоротечности современного противостояния технологий уничтожения.

Два первых «гарпуна» были «срезаны» очередью четырехствольных крупнокалиберных пулеметов. Еще один — был дезориентирован отстреливаемыми с борта экранолета специальными патронами с дипольными отражателями и специальными облаками металлизированных частиц аэрозоля. Да еще вдобавок к этой феерии обмана на борту «Сапсана» на полную мощность работали хитрые генераторы помех. А ведь русский экранолет — ракетоносец был гораздо более скоростным и маневренным, чем любой корабль известных классов. Даже торпедные и ракетные катера проигрывали ему в проворности.

Поэтому только четвертый и последний «Гарпун» взорвался над русским экранолетом. Ураган осколков двухсоткилограммовой боевой части осыпал русский ракетный рейдер. Однако броня выдержала, лишний раз подтвердив, что разного рода электронные «ловушки» и технология «стелс» не дают преимуществ в реальном огневом контакте. Только материальная преграда в виде комбинированной титаново — композитной защиты дает шанс выжить. Все же, господа — янки, это вам не электронные игры, здесь все реально, и жизнь — только одна.

«Сапсан» выдержал удар, но дорогой ценой. Широкие плоскости, на которые он опирался в своем скольжении над волнами, зияли громадными пробоинами. Кессонные баки — отсеки с топливом оказались распороты, и не всегда самозатягивающийся протектор мог справиться с повреждениями. Хорошо, что автоматически включилась система наддува инертным газом. Теперь экранолет окутался облаками ледяного фреона, а из патрубков противопожарной системы уже била специальная пена. Правый маршевый двигатель на корме машины был разворочен осколками, от него тянулся жирный шлейф копоти. Но левый двигатель тянул исправно, хоть и на пределе мощности. Это позволило хоть с трудом, но сохранить ход и маневрировать. Была повреждена и головная фазированная антенна локатора управления огнем. Точность наведения снизилась. Правда, это уже не имело значения.

Встречный залп «Сапсана» достиг цели. Несколько «уранов — М» были перехвачены зенитными ракетами американского фрегата или уничтожены огнем его артиллерийских установок «Вулкан — Фаланкс». Но оставшиеся русские ракеты, спикировав на «Оливер Хазард Перри», не оставили ему никаких шансов. Два «урана» пробили протяженную надстройку фрегата и рванули уже в его внутренних отсеках. Третий Х–35М разнес носовую часть американского корабля. На нем начался сильный пожар — сказалось огромное количество пластика и легкие алюминиевые сплавы — печальная судьба «Шеффилда», один к одному.

Оставив за кормой тяжело поврежденный, лежащий в дрейфе американский корабль, «Сапсан» скользнул в «бутылочное горлышко» Керченского пролива. Еще около часа хода на одном маршевом двигателе и с пробитыми крыльями — и экранолет «Сапсан» вернулся в Таганрогский порт после своего очередного рейда. Вид он имел донельзя геройский, полностью оправдывая наименование гордой птицы, имя которой носил. Но это ничего — пара дней в доке, пополнить боекомплект, и снова можно выходить на «свободную охоту».

Можно сказать, что «Сапсану» в этом боевом походе очень повезло и что так не бывает, побывать за такой короткий период в трех боях и уцелеть, отделавшись лишь вполне устранимыми повреждениями. Однако не стоит забывать, что русский экранолет — ракетоносец «Сапсан» был абсолютно новым, уникальным видом оружия, аналогов, а равно и способов борьбы с ним, в мире еще не было. И пилоты — черноморцы использовали эту удивительную и хищную машину, что называется, «на все сто».

А мимо покачивающегося на волнах «Сапсана» прошли за боновое заграждение порта два ракетных катамарана: «Эол» и «Зефир». Совсем скоро они взвоют турбинами, разогнавшись до 130 километров в час, и вырвутся из узости Керченского пролива, чтобы продолжить атаками своих «москитов — М» «москитную войну» на Черном море. Фактически разведку боем перед последним, решающим сражением.

Глава 28

«ВСТАВАЙ, СТРАНА ОГРОМНАЯ…»

Черноморский флот понес тяжелые потери. Практически невосполнимые, если рассуждать логически, исходя из создавшейся ситуации. Флагман, гвардейский ракетный крейсер «Москва» тяжело поврежден, а его «систер — шип», «Адмирал флота Лобов», после длительного простоя на украинском судостроительном заводе в Николаеве тоже нуждается в капитальном ремонте и дооснащении всем необходимым. И все это — миллиарды, которые — то и взять неоткуда.

Неоткуда?

Но, слава богу, не оскудела еще Земля Русская. И главное ее богатство — огонь сердец, широта души и сострадание людей.

В Великую Отечественную на добровольные пожертвования прихожан, да и просто добрых и неравнодушных людей, были построены эскадрилья истребителей «Александр Невский» и танковая колонна «Дмитрий Донской». В дни «демократического» безвременья девяностых города взяли шефство над флотом и армией, сама «Москва» тому пример. А еще даже некоторые олигархи вкладывали деньги в «оборонку» и армию. Не из — за сверхприбылей, нет. Просто, купив себе очередную дачу в тропиках или «шестисотый мерс», господин с короткой стрижкой и ломаным боксерским носом вдруг натыкался взглядом на выцветшую фотокарточку, с которой укоризненно и пронзительно смотрел из пелены огненных лет без вести сгинувший в болотах Белоруссии в сорок первом дед.

А тем господам, что постарше, вспоминалось злое солнце под Кандагаром, или пыль дороги Гардез — Хост, или «деревенька — Ложкаревка», как называли наши спецназовцы Лашкаргах.

Ведь и подводная лодка «Варшавянка» Черноморского флота носит сейчас имя «Алроссса» — «Алмазы России», и Россия от этого алмазами не обеднела.

И сейчас поднялась огромная страна не по указке «руководящих органов», а по велению сердца. Нашлись и средства, и специалисты, и оборудование. В кратчайшие сроки и не «в едином порыве», как было принято раньше писать и говорить официально. А в стремлении своим пусть небольшим, но нужным участием совершить великое дело. А многим, очень многим просто хотелось совершить в своей, в общем — то, обыденной жизни ПОСТУПОК. «В жизни всегда есть место подвигу».

И не только в самой России люди хотели помочь. Приходили переводы и с Украины, тонущей в дурно — пахнущей «оранжевой де… мократии», и из Белоруссии, оставшейся (тьфу — тьфу — тьфу, чтоб не сглазить) Белой Русью, и из других стран Дальнего и Ближнего Зарубежья. Потому что для многих «русскость» стала синонимом определения «человечность». Да, мы не идеальные, но мы — русские! Сначала поймите нас, а

потом, если духу хватит, осуждайте.

* * *

И пламя сердец сияло искрами сварки на могучих корпусах ракетных крейсеров. Тяжелые, многотонной грузоподъемности краны таскали листы брони. Медленно и плавно становились на направляющие погоны башни главного калибра — с мощными орудиями и новейшими электронно — оптическими прицелами. На направляющие эстакады по бортам кораблей ложились сдвоенные транспортно — пусковые контейнеры ракет противокорабельного комплекса П–1000 «Вулкан». Операция ювелирнейшая: нужно пусковой «стакан» со снаряженной ракетой внутри — многотонную махину — установить на неподвижные направляющие с допусками в сотые доли миллиметров!

А другие рабочие бригады протягивали силовые и информационные кабельные трассы — эти «нервы» корабля. Военные программисты уже работали с «мозгом» ракетных крейсеров, тестируя управляющие алгоритмы уникальной боевой информационно — управляющей системы.

Параллельно с установкой главного ударного комплекса монтировались боевые и управляющие модули зенитного вооружения. Надежные и мощные зенитно — ракетные комплексы С–300Ф менялись на еще

более эффективные С–300ФМ «Риф». «Осы» среднего радиуса уступили место на борту крейсеров более мощному комплексу «Кинжал», а шестиствольные автоматы ближнего боя АК–630М — боевым модулям

зенитным ракетно — артиллерийским «кортикам».

* * *

К 23 февраля не успели, хотя очень хотелось. Но уже 1 марта, в первый день весны, словно бы символизируя героическое возрождение мощи Черноморского флота, флагман, гвардейский ракетный крейсер «Москва» и РКР «Адмирал флота Лобов» в сопровождении СКР³⁰ «Сметливый» вышли в море. И снова красавцы корабли радовали глаз своей стремительностью и мощью, теперь, после возрождения, многократно приумножив свои силы. Ходовые и государственные испытания им предстояло пройти в бою.

Глава 29 АБОРДАЖ!

Американцы запаниковали. Черноморский флот русских и его флагман, страшный «Убийца авианосцев» с шестнадцатью крылатыми ракетами по семь тонн каждая был жив! А рядом с ним, словно клон, пенил форштевнем волны Черного моря его собрат «Адмирал флота Лобов», а это — еще шестнадцать реактивных «умных» монстров!

В охранении ракетных крейсеров проекта–1164 шли отремонтированные и переоснащенные ударный эсминец «Беззаветный» и сторожевой корабль «Сметливый».

С воздуха их плотно прикрывали модернизированные истребители «Су–27СМ» и морские ракето — носцы — бомбардировщики «Су–24М». Горький опыт прошлого боя русской и американо — турецкой эскадр был учтен. Ведь именно из — за отсутствия воздушного прикрытия и отсутствия оперативной крылатой разведки и сумел нанести свой роковой удар линкор УРО «Айова» в связке с другими кораблями НАТО.

Теперь адмиралы НАТО понимали — русских дипломатическими протестами «мировой общественности» не остановишь. Воинство под Андреевским флагом пришло отвоевать Город русской славы.

И американцы решились на последний, уже откровенно отчаянный шаг. Янки воюют шаблонно, и действия их предугадать совсем несложно, даже если

вы и не суперсекретный аналитик ГРУ ГШ.

* * *

Над Стамбулом прогремели взрывы. Направленные заряды, заложенные американскими саперами, срезали арку моста, соединяющего два берега одного пролива. Ажурные стальные пролеты упали на специальные понтоны, в кратчайшие сроки специально углубленный фарватер очистили от обломков.

И в Босфор величественно вошел американский многоцелевой атомный авианосец «Рональд Рейган». А куда было деваться американцам?

Правда, мыслили они, как всегда, в последнее время прямолинейно — перпендикулярно, словно отрабатывали программное обеспечение своих стандартизованных мозгов фирмы «Майкрософт».

Как известно, свита играет короля», и у атомного «короля морей» свита была соответствующей: полтора десятка эсминцев «Орлей Берк», спешно снятых с других направлений, фрегаты и новейшие корветы «Литторал комбат шипс». После того как русские подводники захватили невиданный доселе трофей — американскую атомную многоцелевую подлодку «Вирджиния», американцы на прикрытии не экономили.

Так что классическая атака американской авианосной ударной группы (АУГ) даже дивизией ракетоносцев Ту–22МЗ, была заранее обречена на провал. Настолько сильной была корабельная ПВО американцев. А сам атомный авианосец в связке с десантными вертолетоносцами и эсминцами брал под контроль не только абсолютно всю акваторию Черного моря, но и территорию на несколько сотен километров в глубь абсолютно любого берега.

* * *

В штабе Черноморского флота в Новороссийске собрался экстренный военный совет. Здесь же находился и Верховный Главнокомандующий российских войск, но в полемику он не вмешивался, внимательно слушая своих генералов.

— Как нам нейтрализовать новую угрозу? — коротко спросил присутствующих офицеров комфлота.

— Классическая атака силами ракетоносной авиации обречена, даже при полнейшей поддержке всех остальных сил и средств. Американцы ждут от нас именно этого и создали непреодолимую локальную систему ПВО и ПРО, — сказал специально прибывший сюда Командующий Стратегической авиацией.

— Это и так ясно. А чего американцы от нас не ожидают?

— В принципе, мы знали и докладывали вам о готовящемся прорыве в Черное море американской авианосной группировки, — извиняющимся тоном сказал начальник военно — морской разведки флота. — Но не долбить же по Стамбулу противокорабельными ракетами «Вулкан» с боеголовками весом в тонну.

— Валентин Степанович, мы все прекрасно понимаем, — заверил его Верховный Главнокомандующий. — Только вот я более чем уверен, что американцы в подобной ситуации именно так и поступили бы. И кроме того, товарищи офицеры, не стоит забывать, чем для Черного моря и всех нас может закончиться ракетный обстрел авианосца, на борту которого находятся два атомных реактора…

В помещении повисла гнетущая тишина. Все здесь присутствующие были профессионалами и имели достаточно высокий допуск секретности, чтобы понимать друг друга с полуслова.

— Если корабль нельзя уничтожить, то его можно взять на абордаж! — высказался самый молодой среди многозвездных высших офицеров — генерал — майор, командир Отдельного отряда экранопланов, дислоцированного в Таганроге.

Тишина гнетущая сменилась тишиной недоумевающей.

— Товарищ Командующий Черноморским флотом, подготовьте подробный план операции по захвату американского авианосца. Требуйте все необходимое — все будет сделано, — распорядился Верховный.

* * *

— Боевая тревога! — отдал приказ командир подлодки Юрий Бессмертный.

— Утопили «Айову», а теперь будем и «Рейгана» топить? — поинтересовался штурман.

— Пока, что — нет. Мы только на подхвате.

— Ясно. Курс — триста двадцать.

Подводная лодка «Севастополь» заняла боевую позицию в заданном квадрате. Страшно подумать, какие силы были задействованы для прикрытия американского атомного монстра. Но русским морякам — подводникам все же удалось незамеченными пройти противолодочные заслоны американских и турецких кораблей. Сверхмалошумная субмарина «Севастополь» затаилась для решительного удара. Но на это раз самым страшным ее оружием были даже не реактивные суперторпеды «Шквал».

Небеса сотрясались от рева могучих турбин двух ракетоносных полков «Ту–22М3», знаменитых «Бэкфайров». А за ними разворачивались в боевой порядок сразу десять самых мощных стратегических ракетоносцев в мире — «Ту–160»! На двух внутренних револьверных пусковых установках каждого из ракетоносных гигантов находилось двенадцать противокорабельных ракет Х–65СЭ, несущих кумулятивно — фугасную боеголовку весом в 410 килограммов на дальность 280 километров.

Прикрывали тяжелые ударные самолеты несколько полков непревзойденных истребителей «Су–27СМ», «Су–30» и «Су–35». Но не только самолеты марки «Су» готовились бросить вызов истребителям НАТО — тяжелые перехватчики «МиГ–31БМ» с дальнобойными ракетами контролировали дальние подступы, а юркие «МиГ–29» готовились сойтись с «Суперхорнетами», «Си Харриерами» и «Файтинг Фэлконами» в «собачьей свалке». Управляла всей этой армадой целая эскадрилья «летающих радаров» «А–50МЭ».

И небо закипело от факелов ракет класса «воздух — воздух» такого воистину величайшего воздушного сражения не знала еще мировая история. В воздухе сошлись в смертельном поединке стальных нервов и запредельных скоростей несколько сотен самолетов! Они грохотали турбинами, выделывая самые замысловатые фигуры высшего пилотажа, цель которых была одна — поймать истребитель противника в перекрестье прицела или кольцо нашлемного коллиматора! И чаще всех это удавалось сделать русским истребителям «Су–27» и «МиГ–29» поколения «4++». Пылающими метеорами подбитые самолеты рушились вниз, где уже обменивались массированными ракетными ударами могучие корабли.

Гвардейский ракетный крейсер «Москва» и его со

брат «Адмирал флота Лобов» экономными залпами по две ракеты в каждом методично топили американские эсминцы. А от контратак кораблей НАТО русские ракетные крейсеры защищали ударный эсминец «Беззаветный», СКР «Сметливый» и два новейших многоцелевых корабля проекта–11540: «Дерзкий» и «Отчаянный». Сторожевики «Пытливый» и «Ладный» под командованием второго флагмана Черноморского флота, большого противолодочного корабля «Керчь» обеспечивали противолодочную оборону.

Американские и турецкие ударные корабли ответили массированными пусками «гарпунов» и «томагавков», но огненный вал американских ракет разбился о непреодолимую систему русской противовоздушной и противоракетной обороны. И основным компонентом в ней вступила на этот раз авиация. Противоракеты — перехватчики воздушного старта были выпущены с новейших русских многоцелевых истребителей «Су–30» и тяжелых «стражей неба» «МиГ–31БМ». Фазированные локаторы русских самолетов пронзали «продвинутые» американские помехи и цепко держали в стробах захвата «гарпуны» и «томагавки», на которые наводились русские противоракеты Р–77ПД, РВВ — АЕ и Р–33.

То, что «не дострелили» русские самолеты, уничтожалось зенитными комплексами русских ракетных крейсеров и ударных кораблей прикрытия. Зенитно — ракетные комплексы С–300ФМ, «Кинжалы» и «Осы» закрыли русскую эскадру непроницаемым огневым сводом, в который вплетались огненные плети шестиствольных «скорострелок» Ак–630М и «Кортиков».

Так что русские ударные корабли громили недругов уверенно.

А еще внезапно из — под воды нанесли неотразимый удар двадцатью ракетами «Клаб — С» два русских дизель — электрических ракетоносца «Амур–950».

Но вся эта огненная феерия разрушения была заранее предусмотрена американцами. Они понимали, что никто не станет в здравом уме бить тяжелыми противокорабельными ракетами по атомному авианосцу, если, конечно, безумец не хочет, чтобы Черное море стало Чернобыльским морем.

За ВМС США сейчас было подавляющее превосходство: в кораблях, самолетах, обычных и палубных, средствах радиолокации, подавляющее превосходство в радиоэлектронике и спутниковой навигации. Такую армаду, да еще при наличии довольно воинственных союзников, которыми были турки, было просто невозможно победить в обычном ракетном бою.

Американцы, не считаясь с потерями, хотели измотать силы русских, нанести им серьезный урон, вынудить действовать в нужном для американских стратегов направлении. Чтобы в решающий момент посильнее надавить — и добиться своего!

И это американцам почти удалось. Одного они не учли: русские — не сдаются!

Первыми почуяли неладное операторы корабельных РЛС. Два полка русских «бэкфайров»³¹ выпустили свои ракеты Х–22 до рубежа уверенного захвата цели. Потом самолеты внезапно отвернули и, снизившись на предельно малую высоту, стали недосягаемыми для локаторов, счастливо избежав перехвата американскими и турецкими истребителями. Но, как бы то ни было, теперь вдобавок ко всему летающему в небе металлу прибавилось еще и девяносто шесть противокорабельных ракет, идущих на свои цели на скорости 3740 километров в час. И их нужно было сбить. Им навстречу с борта эсминцев «Орлей Берк» стартовали высокоскоростные противоракеты «Стандарт–4» и новейшие — «Стандарт–5».

Кроме того, нужно же было отражать ракетные атаки русских ударных кораблей, русские «вулканы», «москиты» и «ураны» прорывались сквозь заслоны ПВО и ПРО, обрушивались на американские эсминцы охранения, топили и более мелкие корабли. То был триумф русского ракетостроения, ведь нигде, кроме Советского Союза, а теперь России, не создавались столь мощные и скоростные крылатые ракеты! Против них оказывались бессильны новейшие американские зенитные ракеты — перехватчики и очереди скорострельных «вулканов». Их не сбивали с толку помехи «продвинутой» американской электроники, а локаторы системы «ИДЖИС» не всегда обнаруживали русские реактивные «гостинцы», идущие на малой высоте по сложной траектории и с выполнением противозенитных маневров! Даже статистика больших чисел, на которую рассчитывали американцы при построении своей системы ПВО, себя не оправдала. Пусть заградительным огнем при большом везении можно было сбить несколько русских высокоскоростных ракет. Но всего один прорвавшийся к цели «Москит — М» взрывом боеголовки в 300 килограммов подписывал немедленный смертный приговор американскому эсминцу.

* * *

А потом случилось невероятное. Из огненного шторма в каких — нибудь паре — тройке морских миль вырвались страшные и неуязвимые в своей стремительности русские экранолеты — ракетоносцы!

Они неслись на границе неба и воды, окутанные солеными морскими брызгами и облаками холодной плазмы, которая скрывала их от «продвинутых» натовских радаров.

Впереди — две девятки «Сапсанов», вел их капитан Игорь Орлов. Сердце летчика пело в упоении скоростной атаки. Американские корабли так и лезли в прицел, сейчас он и сам, без целеуказания штурмана — оператора, шарахнул двумя «уранами — М» по ближайшему эсминцу «Орлей Берк». В сторону американского корабля унеслось еще, по меньшей мере, с десяток русских ракет, и не все успели перехватить зенитные комплексы. Серия взрывов сотрясла американский эсминец, он скрылся в дыму и быстро разгорающемся пламени.

Новая цель, «мозговой центр» американской авианосной группировки, штабной корабль «Маунт Уитни», оказался более заманчивой добычей. И «Сапсаны» выпустили по нему половину наличного боекомплекта ракет Х–35М. Собрав такие «аплодисменты», штабной корабль, флагман Шестого флота ВМС США, смог только булькнуть на бис.

Но даже не штабной корабль Шестого флота был главной добычей этого скоростного рывка по границе двух сред: водной и воздушной. Впереди росла и ширилась гигантская туша американского атомного авианосца.

— Штурман, приготовиться к ракетной атаке, — скомандовал капитан Орлов.

— Вас понял, к атаке готов, расчеты по стрельбе готовы, — доложил капитан Луговой. — Доворот вправо сорок, выход на боевой курс. Есть уточненные данные с подводного беспилотного разведчика.

Подводная лодка «Севастополь» выпустила из торпедных аппаратов сразу четыре «беспилотника», которые, кружась над авианосцем, передавали его изображение в реальном времени. Три из них уже были сбиты, а жизнь четвертого исчислялась секундами. Но дело свое «беспилотники» сделали, передав уточненные координаты «цели № 1».

— Понял, выполняю. На боевом, — нарушил режим радиомолчания командир головного экранолета. — Всем «сапсанам», атака ракетами с кассетными боеголовками.

— Вас понял, «Сапсан–1».

— Штурман?

— К стрельбе готов!

— Пуск!

Раскрылись массивные створки боевого отсека на «спине» русского экраноплана. Рванулись вперед на факелах стартовых ускорителей припасенные специально для американского авианосца «ураны — М».

«Рональд Рейган» нужно было не уничтожить, а захватить, взять на абордаж Но у атомного монстра имелось в достатке средств ближнего боя: шестиствольных пушек «Вулкан» и ЗРК малой дальности «Си Спэрроу». Они представляли серьезную угрозу для подошедших почти вплотную русских экранопланов.

Чтобы уничтожить американские «скорострелки» и зенитные ракеты, были применены «ураны — М» с кассетными боеголовками. В каждой из них находилось по пять самонаводящихся боевых элементов — небольших ракет. При подлете к цели головка самонаведения «Урана» определяла цель и сравнивала его с цифровой картинкой, заложенной в память компьютера наведения. После чего отстреливались обтекатели, и реактивные суббоеприпасы на большой скорости устремлялись к целям. Наведение выполнялось в тепловом режиме — раскаленные от стрельбы стволы пушек и ракетные направляющие зенитных комплексов авианосца были хорошими мишенями. На каждый комплекс самообороны «Рональда Рейгана» пришлось по нескольку попаданий ракетных снарядов — этого хватило с гарантией. Попутно были выведены из строя и некоторые антенны наведения. В итоге громадный авианосец полностью лишился средств самообороны.

А позади «Сапсанов» тяжелые экранопланы «Лунь» почти скрывались в пламени стартующих из их установок ракет «Москит — М». «Санберны», так по классификации НАТО называются русские «изделия» ЗМ80, прорубили огненную просеку в боевых порядках американских кораблей прикрытия. И в эту брешь ринулись «Орлята» с абордажными командами русской морской пехоты на борту.

Это было захватывающее чувство — полет над гребнями волн, малая высота скольжения на «экране», всего четыре метра, лишь подчеркивала невероятную скорость и стремительность. Морпехи элитной штурмовой бригады Черноморского флота поглядывали в небольшие овальные иллюминаторы транспортного отсека экранолета и не верили своим глазам. Это было ни на что не похоже: ни на парашютные прыжки, ни на стремительные вертолетные десанты или выход на берег на десантных кораблях — амфибиях «Зубр» на воздушной подушке. И, похоже, скоро тактика экранолетных стремительных десантов станет обычным делом…

С «Рональда Рейгана» взлетели вертолеты в последнем отчаянном порыве пытаясь сдержать русских. Но «черных ястребов» встретил кинжальный пулеметный огонь боевых модулей «сапсанов». Несколько американских вертолетов, разматывая за собой хвосты дыма, упали в воду. А один из них врезался в палубу собственного авианосца.

Для острастки «сапсаны» поднялись вровень с палубой авианосца и прошлись пулеметными очередями по надстройке — «острову» гигантского атомного корабля. Раскаленный увесистый свинец отрезвил тех американских матросов, которые решили поиграть в Терминатора. Потоки крупнокалиберных задели и зажгли стоящие на палубе самолеты. Но так как большая часть «Суперхорнетов» сейчас погибала высоко в небе от ракет «МиГ–29» и «Су–27», то гореть на палубе оказалось особо нечему.

«Сапсаны» окружили «Рональд Рейган» и держали его под прицелом своих противокорабельных ракет на минимально возможной дистанции — семь километров. На помощь атомному плавучему аэродрому ринулся было один из эсминцев охранения. И был буквально разодран на пылающие лохмотья пущенными в упор «уранами — М».

А по бортам от авианосца зависли «орлята», вращая башнями с крупнокалиберными пулеметами.

— Полундр — р–ра!!! — раскрылись боковые люки, и, скатываясь по широким плоскостям, на палубу прыгали вооруженные до зубов морские пехотинцы Черноморского флота! — Веселей, братва! На абордаж!

Прыжок, перекат — и вот уже дюжий русский мор — пех в лихо заломленном черном берете крушит прикладом «калаша» челюсти здоровому негру в ярко — красном комбинезоне специалиста — оружейника из технической обслуги палубных самолетов. Морские пехотинцы в нарушение всяческих боевых наставлений идут в атаку не в касках, а черных беретах, с распахнутыми воротами камуфляжа, под которым — полосатые тельняшки! Что могли противопоставить американцы, изнеженные комфортной службой на атомном плавучем аэродроме?..

Один из особо ретивых «орлят» вдруг резко взвился над водой и с душераздирающим грохотом приземлился прямо на широкую и длинную, практически свободную от самолетов взлетную палубу «Рональда Рейгана», смахнув широким крылом за борт догорающие обломки вертолета. Атомный авианосец водоизмещением под сто тысяч тонн вздрогнул всем своим гигантским «телом», внезапно приняв на борт еще полторы сотни тонн «живого веса» «Орленка», и дал ощутимый дифферент на нос.

Медленно отошла вбок головная часть экранолета вместе с кабиной, обнажая внутренности десантного отсека. Оттуда неторопливо выполз на палубу американского атомного авианосца новейший русский бронетранспортер БТР–90 «Росток». Хотя это был уже явный перебор. Вслед за БТРом из десантного отсека высыпали морские пехотинцы. А русский экранолет как ни в чем не бывало включил подъемно — маршевые двигатели и покинул местами покореженную палубу «Рональда Рейгана»!

Американцы были шокированы. Для них все происходящее казалось кошмаром, сродни романам Стивена Кинга. Но рычащий дизелем на палубе русский бронетранспортер был вполне себе материален.

Высыпавший на палубу по тревоге взвод американских морпехов уткнулся в черный зрачок дульного среза 30–миллиметровой автоматической пушки 2А42. И что было делать? Бросаться под русский БТР со связкой гранат, изображая героев — панфиловцев?.. Откуда взяться противотанковым средствам на корабле, действующем за сотни миль от берега?! У вояк US MARINES³² даже подствольников на карабинах «М–4» не было. Их быстро и без сопротивления разоружили.

Отряд русских морских пехотинцев спустился в святая святых американского атомного авианосца — боевой информационный центр.

— Сэр, — обратился командир русской группы захвата к присутствующему здесь адмиралу. — Немедленно передайте на всех частотах приказ о прекращении боевых действий и впредь выполняйте все мои указания беспрекословно.

Так капитан — лейтенант морской пехоты Черноморского флота стал, хоть и на время, капитаном американского атомного авианосца.

Глава 30 ОПЕРАЦИЯ «ТАВРОС»

После морского сражения с силами НАТО и невероятным абордажем американского атомного авианосца «Рональд Рейган» подводная лодка «Севастополь» скрытно сменила дислокацию.

Ее страховала, выполняя противолодочное контрслежение, «Варшавянка». На этот раз операция была настолько сверхсекретной, что сам командир русской субмарины — «охотника» капитан — лейтенант Юрий Бессмертный узнал о деталях предстоящего задания, только вскрыв секретный пакет, хранящийся до этого в его сейфе в командирской каюте. И ознакомился командир с содержимым секретного приказа только после того, как «Севастополь» вышел на исходную позицию.

Операция имела кодовое название «Таврос», что в переводе с древнего языка диких кочевых племен Причерноморья — «бык». Именно так называлась гора, отделяющая от моря Балаклавскую бухту.

В начале 60–х годов XX века в пригороде Севастополя, Балаклаве, в недрах горы Таврос был сооружен уникальный сверхсекретный объект. Это был целый комплекс по обслуживанию, ремонту и вооружению средних торпедных дизель — электрических субмарин проекта–613 и больших подводных лодок проекта–641. В скальной толще был прорублен сквозной водный тоннель, соединивший Балаклавскую бухту с открытым морем. В тоннеле был устроен сухой док для ремонта подводных лодок, мастерские и помещения с необходимым оборудованием. Толстые четырехметровые своды из фортификационного бетона марки М–400 и 126 метров скальной породы защищали подземный завод от прямого попадания ядерной бомбы мощью в 100 килотонн! С моря и со стороны бухты тоннель перекрывался специальными воротами — батопортами весом с 120 и 150 тонн. Внутри были установлены противоатомные герметичные двери, каждая створка которых весила десять тонн и шлюзовой камерой. Сверхсекретный ремзавод с сухим доком назывался «объект 825ГТС». Немного позже здесь же был оборудован запасной командный пункт 14–й дивизии подводных лодок Черноморского флота, дислоцированной в Балаклаве.

Позже здесь был оборудован арсенал, включавший локальные рабочие зоны, комнаты — сейфы и хранилища обычных и ядерных боеголовок ракет и торпед. Это был полностью автономный и независимый от подземного ремонтного завода обьект–820 «Арсенал».

После распада СССР этот уникальный комплекс стремительно обветшал, охотники за металлоломом вынесли все, «что плохо лежит». А потом Украина превратила все это в филиал музея «Збройных сил», создав пафосную экспозицию «Становление флота независимой Украины».

А сама некогда секретная даже для севастопольцев Балаклава стала «Лас — Вегасом» с пансионатами, ресторанами и яхт — клубами для богатеев.

Но с приходом американо — турецких оккупационных сил в Севастополь Балаклава снова стала базой для подводных лодок и ракетных катеров. А уникальный подземный комплекс частично восстановлен.

* * *

Командование Черноморского флота понимало: Балаклава — это «ворота Севастополя». Но как выкурить оттуда американцев и турок, если даже стокилотонная атомная бомба была бессильна против подземных укреплений?!!

Но, что не может сделать чудовищная мощь делящихся атомов, вполне по силам человеку. Особенно если человек этих несколько и тренированы они специально для захвата именно таких объектов. Речь идет о боевых пловцах, «морских дьяволах», диверсантах — разведчиках ВМФ России.

Сверхмалошумная дизель — электрическая субмарина «Севастополь» выпустила сейчас через торпедные аппараты передовой отряд боевых пловцов. «Морские дьяволы», приблизившись к охранному периметру, должны были проделать бреши в боновых заграждениях и уничтожить охрану из числа американских «морских котиков».

В глубине завязался безмолвный, но от этого не менее ожесточенный бой. С шипением пронзили водную толщу пули — стрелы русских подводных автоматов АПС и двухсредных «Морской лев». На ближней дистанции вступили в дело четырехствольные подводные пистолеты СПП–1М и ножи. Но самым главным, неотразимым, оружием были сами русские боевые пловцы. Для морского спецназа невыполнимых задач нет, а отбор и тренировки выковывают стальную волю, закаляют характер, оттачивают боевые рефлексы. Но и «морские котики» американские бойцы подразделения SEALS были суперпрофессиональными бойцами, достойными соперниками. Вот только русские сражались за свою землю, и Севастополь значил для них несоизмеримо больше, чем военно — морская база Норфолк — для американцев. Русские боевые пловцы вышли победителями, сумев открыть батопорт «Северный» весом 120 тонн.

В подземный водный канал скрытно, в подводном положении, вошли три диверсионные мини — субмарины «Пиранья». Пройдя половину длины канала, общая протяженность которого составляла 608 метров, мини — подлодки выпустили отряды диверсантов. «Морские дьяволы» в аквалангах замкнутого цикла, которые не выпускают предательские пузырьки воздуха при дыхании, прошли оставшуюся часть пути до преддоковой площадки на ластах. Медленно и неотвратимо русские боевые пловцы скользили у самого дна, на восьмиметровой глубине, избегая освещенных участков. Вот «морские дьяволы» заняли позиции, изготовившись к стрельбе…

Охрана сухого дока внутри водного канала так и не успела понять, в чем дело, утыканная игловидными пулями длиной 15 сантиметров, словно подушечки для булавок. Подводные автоматы способны бить и из воды в воздух…

Боевые пловцы выбрались на преддоковую площадку, стаскивая акваланги замкнутого цикла и распаковывая непромокаемые мешки с дополнительным вооружением. Здесь их пути — дороги временно расходились. Одна штурмовая подгруппа скрылась в транспортном коридоре — паттерне, ведущем к объекту–820 «Арсенал», а другая поспешила в минно — торпедную часть и на запасной командный пункт.

Еще несколько бойцов — аквалангистов осталось на преддоковой площадке. Они занимались самой увесистой частью вооружения. В принципе, при штурме можно было обойтись и без мини — субмарин «Пиранья». Но каждая такая лодка оснащалась носовым транспортным отсеком весом в одну тонну. Это позволяло доставлять к объекту диверсии мощные мины, в том числе и атомные. Но сейчас носовые отсеки трех «Пираний» были заполнены разобранными и упакованными частями двух тяжелых пулеметов «Корд» и переносных противотанковых комплексов «Корнет» с тандемными кумулятивными или термобарическими боеголовками управляемых ракет.

В коридорах — паттернах и подземных залах завязались короткие и ожесточенные схватки. На стороне нападавших был фактор внезапности, знание внутреннего устройства комплекса и подавляющая огневая мощь. Охраны, хоть и отлично вооруженной, здесь оказалось немного. Особенно жаркие, но исчисляющиеся секундами перестрелки возникали у шлюзовых бронедверей. Успей американцы закрыть десятитонные створки, и пробить их стало бы невозможно даже из танковой пушки прямой наводкой. Но тут русские морские диверсанты оказались на высоте, все шлюзы и бронированные двери были захвачены.

Основной же контингент подземного противоатомного сооружения составляли специалисты — оружейники и ученые. Захват произошел быстро и четко, потерь, за исключением нескольких раненых, не было.

А группа тяжелого вооружения под прикрытием автоматчиков совершила форсированный марш — бросок к батопорту «Южному», сметая по пути охрану. Пулемет «Корд» калибра 12, 7 миллиметра весит 55 килограммов, противотанковые управляемые ракеты «Корнета» тоже килограммов на двадцать потянут, а еще массивные станки — треноги… Но морские пехотинцы изо всех сил бежали вперед, не чувствуя веса за спиной. Они знали — все решают секунды. А позади спринтеров в камуфляже снайперы из «винторезов» методично отстреливали охрану «Южного» батопорта.

Каково же было удивление американских и турецких моряков, когда на набережной Балаклавской бухты появились вооруженные до зубов русские морские диверсанты. Они быстро рассредоточились, беря на прицел крупнокалиберных пулеметов и противотанковых переносных комплексов ряды турецких подводных лодок и ракетных катеров.

Стоящий в бухте артиллерийский корабль «Даллас» Береговой охраны США развернул было в сторону русских подводных диверсантов башню шестиствольного «Вулкана». И получил несколько хлестких очередей 12,7–миллиметровых бронебойно — зажигательных пуль по надстройке и бортам. Вслед за пулеметами полыхнули ракетным огнем «корнеты». А их расчеты быстро сменили стреляные тубусы на новые. Термобарические и кумулятивные заряды с близкого расстояния превратили американский корабль в пылающие руины.

Попытавшихся было рыпнуться американских морпехов быстро и навсегда успокоили русские снайперы из 9–миллиметровых бесшумных «винторезов».

А командир группы «Морские дьяволы» уже задрал вверх руку с ракетницей. Сияющая красная звезда, рассыпая искры, ушла в сторону моря, откуда уже ревели двигателями десантные экранолеты «орлята». Но лучшим сигналом для них стал развевающийся на набережной Балаклавской бухты Андреевский флаг.

Глава 31 ВОСЬМОЕ МАЯ 201… ГОДА

Восставшие против оккупации Крыма войсками НАТО севастопольцы стойко переносили осаду на единственном оставшемся у них клочке родной земли — мысе Херсонес, героической 35–й батарее. Против них были превосходящие силы украинских коллаборационистов — националистов и элитные подразделения турецкой и американской морской пехоты. По ночам натовцы открывали огонь или высылали диверсионные группы и снайперов, пытаясь провокациями вынудить восставших севастопольцев атаковать.

Но те на провокации не поддавались. Каждый раз провокационные атаки вояк НАТО натыкались на хорошо организованную систему огневого подавления и инженерные преграды. Неся потери от кинжального огня защитников «Форта мужества», всякий раз натовцы откатывались назад. Севастопольские патриоты буквально вгрызлись в землю и создали эффективную систему обороны. В этом им помогли русские морские пехотинцы, переброшенные вертолетами со сторожевых кораблей Черноморского флота, и отряд немецких морпехов из Бундесмарине.

Парадоксально, но непримиримые противники в той Великой войне сейчас держали оборону плечом к плечу. Батальон пехоты прибыл на двух немецких кораблях, которые сейчас патрулировали «зону безопасности». Их командир, подполковник Ханс Айсманн, так и сказал: «Мы пришли сюда защищать память тех солдат, которые воевали здесь во Второй мировой войне, и сейчас мы искупаем вину, помогая русским в их исконном праве на эту землю. Мы призываем своих коллег по НАТО — не повторяйте наших исторических ошибок»!

Но американцы и их верные цепные псы просто потеряли голову от страха и паники. Символ американской военной мощи и мирового могущества — атомный авианосец «Рональд Рейган» — был захвачен русской морской пехотой. И сейчас его под конвоем двух сторожевых кораблей вели в Новороссийск. А вся оставшаяся американская эскадра вместе с турецкими ударными кораблями могла лишь тоскливо смотреть ему вслед. Никто не решился отбить у русских их Гранд — трофей по той же самой причине, по которой американцы решились провести в Черное море «Рональда Рейгана». Никто не хотел устраивать из Черного моря Чернобыльское.

А на берегу, на мысе Херсонес, отборные украинские подразделения, сплошь проникнутые идеями оголтелого национализма, как и их «духовные учителя» из 14–й гренадерской дивизии СС «Галичина», переживали свой крах под Бродами. И, в сущности, какие у них были «идеи»?.. «Самостийность» любой ценой? А вы у остального украинского народа спрашивали, готов ли он заплатить эту страшную цену «самостийности» — кровь братьев и свою собственную?

А вот у патриотов — севастопольцев лозунг был предельно ясным: «Ни шагу назад»! Это была их земля, и они были готовы жизнь отдать, но не допустить «мягкой» или какой — либо иной оккупации города, дважды восстававшего из пепла и руин, чтобы снова показать всему миру эталон мужества и стойкости своих защитников. Случилось так и в третий раз!

На том поле боя, которым становятся человеческие души, иногда все — таки важно не победить, а просто — не проиграть. Выстоять, сохраняя веру в то, что доказано самим ходом исторических событий. То, что всегда, вне зависимости от эпохи, власти и обстоятельств является непреложными истинами: искренность, человечность, храбрость и мужество!

В последней отчаянной попытке американцы и турки рванулись вперед. Взревели моторами «хаммеры» и «кобры», загромыхали «абрамсы», турецкие БМП–3 русского производства и американские «страйкеры». Да и «желто — блакитные» обрели было уверенность в собственных силах. Всего — то надо — опрокинуть в воду этих повстанцев, ну а потом начнут расследование международные наблюдатели и всякие там гуманитарные миссии.

Но не тут — то было. Сначала над головой раздалось тихое жужжание русского беспилотного разведчика — корректировщика «Пчела–1М». Потом в море раздались раскаты грома — это ударил из четырех своих 152–миллиметровых орудий эсминец «Беззаветный». Его канониры работали высокоточными управляемыми снарядами «Сантиметр» с лазерной коррекцией. Огненный вал расшвырял, словно консервные банки, американские и турецкие броневики. Попадания шестидюймовых снарядов расплющивало хваленые американские «абрамсы», заставляя рваться боекомплект. От русской ударной мощи не спасали ни бронеэкраны, ни тугоплавкая урановая броня.

Пехота благоразумно грохнулась в такую родную грязь, не смея головы поднять. Бравые вояки, уничтожавшие сербов и курдов, ждали второго залпа, который накроет их с гарантией…

Но вместо этого с неба пришел стрекот вертолетных лопастей, а с моря — рев десантных кораблей на воздушной подушке «Зубр». Десантные амфибии степенно выползали на берег Казачьей бухты, готовясь ударить из шестиствольных пушек и реактивных установок залпового огня. А из десантных люков уже выскакивали на берег морские пехотинцы. Видя такую поддержку, и защитники 35–й батареи поднялись в решительную атаку.

— Ур — р–ра!!! Вперед, ребята, за родной Севастополь! Вперед!

Быстро преодолев несколько десятков метров до залегших в грязи и пыли натовцев, севастопольские патриоты набросились на солдат в ненавистном песчано — сером камуфляже НАТО. Рукопашная была яростной и недолгой, хваленые вояки НАТО были полностью деморализованы.

А позади разгромленных боевых порядков натовских оккупантов уже ревела моторами русская бронеколонна — это прорвались через город морские десантники, высадившиеся с экранолетов в Балаклаве.

«Всем оставаться на своих местах! Американские и турецкие солдаты, а также военнослужащие украинских националистических частей объявляются военнопленными! Любая попытка сопротивления карается смертью немедленно! Мы гарантируем гуманное обращение! Раненым будет предоставлена медицинская помощь»! — неслось над недавним полем боя из мощных динамиков русских бронеавтомобилей «Тигр» и «Медведь».

* * *

А высоко в небе чертили инверсионные полосы русские истребители «Су–27СМ» и «МиГ–29». Аэродромы Бельбек, Кача, Гвардейское были полностью блокированы с воздуха. И вскоре над ними показались тяжеловесные «транспортники» «Ил–76». В небе распустились белоснежные купола парашютов. Обгоняя их, на «крыльях» планировали вниз крылатые воины спецназа ВДВ России. Аэродромы были отданы на штурм русской крылатой пехоте. И десантники в который раз подтвердили свой несокрушимый боевой дух, быстро и без потерь захватив стратегически важные взлетно — посадочные полосы. Американцы «благоразумно» решили не оказывать сопротивления «чудо — богатырям» в голубых беретах. Снова русский боевой дух, искренность и храбрость защитников

родной земли оказались выше и сильнее меркантильных интересов нации «пожирателей гамбургеров».

Вторая волна транспортных самолетов уже приземлялась на полосы аэродромов, а из чрева их необъятных грузовых отсеков выползали на бетон, скрежеща гусеницами, противотанковые самоходные орудия «Спрут — СД», БМП «Бахча — У» и боевые машины десанта нового поколения.

* * *

На вершине Сапун — горы снова развевалось красное знамя, а на Графской пристани и набережной яблоку негде было упасть. Под звуки громового «Ура!» в Севастопольскую бухту вошли флагман Черноморского флота России гвардейский ракетный крейсер «Москва», ракетный крейсер «Адмирал флота Лобов», большие десантные, малые ракетные и сторожевые корабли. А за ними шли в надводном положении русские субмарины, внесшие едва ли не самый весомый вклад в общую победу над наглыми оккупантами, прикрывавшимися фиговым листком «защиты демократии любой ценой».

На ходовом мостике головной из них, сверхмало — шумной подлодки — «охотника» «Севастополь» стоял ее командир, капитан — лейтенант Юрий Бессмертный. Он улыбался, глядя на знакомые, родные каждому моряку — черноморцу улицы, дома, набережную, заполненную сейчас ликующими севастопольцами. А на глазах нет — нет да и появится соленая влага, или это соленые брызги волн летят в лицо…

Когда гвардейский ракетный крейсер «Москва» поравнялся с Памятником затопленным кораблям, пошли вверх стволы мощных орудий носовой башни. Оглушительный гром калибра 152 миллиметра раскатился над Севастопольской бухтой. Корабли приветствовали свой город.

Вслед за красавцами кораблями Черноморского флота шли транспорты с гражданскими населением, теми, кого националистический антирусский беспредел вынудил покинуть родные дома. И на одном из судов шли к родному берегу Карина и Вовка, возвращаясь вместе с тем, кто стал для них самым родным человеком.

А на Графской пристани свой флот встречал бессмертный адмирал Нахимов, чьи слова приказа об атаке неприятеля были выгравированы не только на памятнике, но и выбиты навечно в сердцах поколений его защитников.

А потом, после торжественного парада и швартовки у своего причала, командир подводной лодки «Севастополь» капитан — лейтенант Юрий Бессмертный осторожно вынес из кают — компании шкатулку с драгоценной севастопольской землей и высыпал ее на каменистом склоне. Клятва, данная подводниками, была выполнена. И теперь их любовь к этому прекрасному, строгому и героическому городу еще сильнее горела в сердце.

Было восьмое мая 201… года, и не случайно день, когда были разгромлены и взяты в плен оккупационные войска НАТО в Севастополе, совпал с датой освобождения города от немецко — фашистских захватчиков — 8 мая 1944 года. А через год закончилась и Великая Отечественная война, предвестником победы в которой и стало освобождение легендарного и героического города — крепости. А сейчас Севастопольцы одержали еще одну победу, которая тоже — одна на всех!

Черноморский флот снова вернулся в родной город — Город русской воинской славы. Севастополь в очередной раз в своей более чем двухсотлетней истории стал судьбоносным полем боя, и защитники этого героического города в очередной раз в истории доказали всему миру, что русские — не сдаются!

¹ «Мы были вынуждены задержать ваши грузовики из — за нарушений при перевозке грузов».

² Аббревиатура — сокращение от «Державна автоинспекция».

³ РКВП — ракетный корабль на воздушной подушке.

⁴ «Черная смерть»— так называли морскую пехоту немцы

⁵ Энсин — младший лейтенант в ВМС и морской пехоте США.

⁶ Арлингтон — город, неподалеку от Вашингтона, там располагается Пентагон.

^7 1 Лэнгли — штаб — квартира ЦРУ.

⁸ Куантико — город, в котором располагается учебный центр ФБР, а также один из крупнейших учебных центров Корпуса Морской пехоты США.

⁹ Модернизирован в 1986 году по проекту 68А.

¹⁰ Сверхглубоководная атомная субмарина, созданная в СССР, с рабочей глубиной погружения 1000 метров. Затонула 1987 году в Норвежском море в результате пожара.

¹¹ На всех кораблях и судах главный механик всегда носит прозвище «Дед».

¹² Горилка — это водка по — украински, а не маленькая обезьянка.

¹³ Форт Брэгг — центр подготовки американского армейского спецназа — «Зеленых беретов».

¹⁴ Гасло (укр.) — лозунг.

¹⁵ 50–й калибр — 12, 7 миллиметра, соответственно 45–й 11, 43 мм.

¹⁶ РСЗО — реактивная система залпового огня.

¹⁷ «Фланкер» — (Flanker), название семейства русских истребителей «Су–27», принятое в НАТО.

¹⁸ ПКР — противокорабельная ракета.

БДК — большой десантный корабль.

¹⁹ РПО — реактивный пехотный огнемет.

^20 пу— пусковая установка.

²¹ Бухта Казачья.

²² ПТУРС — противотанковый управляемый реактивный снаряд.

²³ А. Розенбаум «Песенка камикадзе».

²⁴ ВКС — Военно — космические силы.

²⁵ ПЛО — противолодочная оборона.

²⁶ УРО — управляемое ракетное вооружение.

²⁷ Журнал «Зарубежное военное обозрение» № 6 за 2009 год

²⁸ ПТУРС — противотанковый управляемый реактивный снаряд.

²⁹ ТПК— транспортно — пусковой контейнер.

¹«3е — ушка» — жаргонное название 23–миллиметровой зенитной скорострельной установки ЗУ–23–2.

³⁰ РКР — ракетный крейсер, СКР — сторожевой корабль.

³¹ «Бэкфайр» — кодовое название бомбардировщика «Ту–22МЗ» в странах НАТО.

³² US MARINES — Корпус морской пехоты США.