"Тайна сиамских близнецов" - читать интересную книгу автора (Квин Эллери)

Глава 5 ШЕСТЕРКА ПИК

Ссылка на план места преступления:

http://oldmaglib.com/book/q/Queen_Ellery__The_Siamese_Twin_Mystery_map.jpg

Дрожь пробежала по сильному телу миссис Ксавье — от низкого выреза платья до алых складок юбки. Она склонилась к парапету террасы, вцепившись в него руками. Оливковые костяшки пальцев побелели, став похожими на выступы хрящей. Черные вишни глаз, казалось, вот-вот вылезут из орбит. При этом она не произнесла ни звука, и выражение ее лица не изменилось. Даже жуткая улыбка осталась на месте.

Глаза мисс Форрест закатились; слабо вскрикнув, она приподнялась со стула, чтобы со стуком упасть на него снова.

Марк Ксавье погасил сигарету пальцами и бросился в дом мимо неподвижной фигуры доктора Холмса.

— Убит? — медленно переспросил инспектор.

— Боже мой! — прошептала мисс Форрест, прикрыв рот ладонью и глядя на миссис Ксавье.

Эллери последовал за Марком, а остальные — за Эллери через игральную комнату и уставленную книжными полками библиотеку в кабинет доктора Ксавье.

Это была маленькая квадратная комната с двумя окнами, выходящими на узкую полоску каменистой почвы и край леса с правой стороны дома. В ней было четыре двери: одна, через которую они вошли, вела в библиотеку; другая, слева от них, — в поперечный коридор; третья, в той же стене, — в лабораторию хирурга; четвертая, прямо напротив первой, — также в лабораторию. Последняя дверь была распахнута настежь — сквозь проем виднелись белая стена и лабораторные полки.

Обстановка кабинета была скромной, почти аскетичной. Три книжных шкафа красного дерева, с застекленными дверцами, старое кресло, лампа, жесткая кушетка, обитая черной кожей, маленький шкафчик с выдвижными ящиками, серебряный кубок в стеклянном футляре, групповая фотография мужчин в смокингах в рамке на стене и широкий письменный стол красного дерева напротив двери в библиотеку.

У стола стоял вращающийся стул, на котором сидел доктор Ксавье.

Если не считать того, что твидовый пиджак и красный шерстяной галстук были небрежно брошены в кресло, он был одет так же, как накануне вечером. Голова и грудь покоились на столе, левая рука находилась рядом с головой — длинные застывшие пальцы вытянуты, ладонь прижата к крышке стола. Правая рука, свесившаяся за столом, не видна. Расстегнутый воротник рубашки обнажал мертвенно-бледную шею, губы были искривлены, глаза широко открыты, верхняя часть торса полуповернута от стола; с правой стороны на рубашке виднелось темно-красное пятно, в котором темнели два отверстия.

На письменном столе отсутствовали обычные аксессуары. Вместо чернильницы, ручек и бумаги там находились игральные карты, расположенные в довольно странном порядке. Большую их часть, в маленьких стопках, скрывало тело хирурга.

На краю покрывавшего пол зеленого ковра, в углу около закрытой двери в поперечный коридор, лежал длинный черный револьвер.

Марк Ксавье, опершись на дверной косяк, уставился на неподвижное тело брата.

— Джон... — прошептала миссис Ксавье над плечом Эллери.

— Думаю, вам всем лучше выйти, — сказал Эллери. — Кроме доктора Холмса. Он нам понадобится.

— Он вам понадобится? — точно эхо, откликнулся Марк Ксавье, быстро моргая налитыми кровью глазами. Он отшатнулся от косяка. — Что значит «вам»? Кто вы, по-вашему, такие, черт возьми?

— Не надо, Марк, — механически произнесла миссис Ксавье. Оторвав взгляд от тела мужа, она прижала к губам красный батистовый платок.

— Отстань от меня, черт бы тебя побрал! — рявкнул Марк. — Послушайте... как вас там... Квин!

— Ну-ну, — успокаивающе промолвил Эллери. — Очевидно, у вас немного разыгрались нервы, мистер Ксавье. Сейчас не время для споров. Будьте хорошим парнем и уведите дам. У нас здесь много работы.

Марк стиснул кулаки и шагнул к Эллери:

— У меня большое желание дать вам по физиономии! Неужели вам обоим не надоело совать нос в чужие дела? Самое лучшее, что вы можете сделать, — это убраться отсюда! — Внезапно новая мысль молнией сверкнула в его глазах. — В вас двоих есть кое-что чертовски странное, — медленно проговорил он. — Откуда мы знаем, что вы не...

— Объясни этому идиоту, папа, — раздраженно сказал Эллери и шагнул в кабинет. Казалось, его притягивают к себе карты, на которых покоился торс доктора Ксавье.

Марк побагровел. Миссис Ксавье прислонилась к двери и зарыдала, закрывшись руками. На лицах доктора Холмса и мисс Форрест не дрогнул ни единый мускул — оба не отрываясь смотрели на неподвижную голову мертвеца.

Старый джентльмен порылся во внутреннем кармане и извлек оттуда потертый черный футляр. Открыв крышку, он продемонстрировал лежащий внутри круглый значок с золотым рельефом.

Краска медленно отхлынула с лица Марка Ксавье. Он уставился на значок, словно до этого момента был слепым от рождения и впервые в жизни увидел предмет в цвете и трех измерениях.

— Полиция, — пробормотал он, облизнув губы.

При этом слове руки миссис Ксавье беспомощно опустились, кожа еще сильнее побледнела, а в блестящих черных глазах появилось выражение страха и боли.

— Полиция? — прошептала она.

— Инспектор Квин из отдела убийств нью-йоркского полицейского управления, — будничным тоном сообщил старик. — Понимаю, что это звучит как реплика из книги или старомодной мелодрамы, но тут уж ничего не поделаешь. Ни вы, ни мы не можем изменить это, как и многое другое. — Он сделал паузу, в упор глядя на миссис Ксавье. — Сожалею, что не сообщил вам вчера о своей профессии.

Никто не отозвался. Все смотрели на старика и значок с ужасом и изумлением.

Инспектор захлопнул крышку и спрятал футляр в карман.

— Потому что, — продолжал он со знакомым охотничьим блеском в глазах, — если бы я это сделал, доктор Ксавье, несомненно, был бы жив и невредим. — Старик окинул взглядом кабинет. Эллери склонился над мертвецом, ощупывая его глаза, затылок, неподвижную левую руку. Инспектор повернулся к остальным: — Это утро слишком прекрасно, чтобы умереть как раз теперь. — В его взгляде, устремленном на присутствующих, читалось не только подозрение, но и уверенность, обусловленная большим опытом в подобных делах.

— Н-но, — запинаясь, начала Энн Форрест, — я н-не...

— Понимаете, — сухо пояснил инспектор, — люди обычно не совершают убийств, зная, что под одной крышей с ними находится полицейский, мисс Форрест. Доктору Ксавье не повезло... А сейчас все послушайте меня. — Его голос стал жестким и властным — обе женщины инстинктивно отпрянули, а Марк Ксавье даже не шелохнулся. Эллери бесшумно двигался по кабинету. — Я хочу, чтобы миссис Ксавье, мисс Форрест и вы, Ксавье, оставались в библиотеке. Дверь я оставлю открытой и буду следить, чтобы никто из вас не покидал комнату. Миссис Уири и Боунсом мы займемся позже. Как бы то ни было, сбежать отсюда никому не удастся, так как пожар внизу перекрыл все выходы... А вы, доктор Холмс, пойдемте со мной. Вы здесь единственный, кто может оказаться полезным.

Низенький старый джентльмен шагнул в кабинет. Доктор Холмс вздрогнул, закрыл глаза, снова открыл их и последовал за ним.

Остальные не проявили никаких признаков того, что слышали инспектора. Они оставались на своих местах, как будто приросли к полу.

— Ну, Эл? — осведомился инспектор.

Эллери поднялся с колен из-за письменного стола и рассеянно зажег сигарету.

— Весьма любопытно. Думаю, нечто подобное я уже видел. Странная история, папа.

— Неудивительно, учитывая компанию психов, которые в ней замешаны, — проворчал старик. — Ладно, это может подождать пару минут. Кое-что нужно сделать в первую очередь. — Он повернулся к доктору Холмсу, который стоял у письменного стола, устремив остекленевший взгляд на труп своего коллеги. Инспектор сочувственно похлопал молодого англичанина по руке. — Придите в себя, док. Я знаю, что он был вашим другом, но вы здесь единственный врач, а мы нуждаемся в помощи медика.

В глазах доктора Холмса появилось осмысленное выражение. Он медленно повернул голову:

— Что именно вы от меня хотите, сэр?

— Чтобы вы осмотрели тело.

Молодой человек побледнел.

— О господи! Нет, я не могу!

— Ну-ну, юноша, возьмите себя в руки. Не забывайте о вашей профессии. Несомненно, вам не раз приходилось иметь дело с трупами в лаборатории. У меня как-то был похожий случай. Праути, моему другу из офиса главного судмедэксперта Манхэттена, однажды пришлось вскрывать труп человека, с которым он часто играл в покер. Он сделал это, хотя его потом подташнивало.

— Да, понимаю. — Доктор Холмс облизнул губы и поежился, затем выпятил подбородок и заговорил более спокойно: — Хорошо, инспектор. — Он поплелся к столу.

— Славный мальчик, — пробормотал инспектор и бросил взгляд на группу за дверью. Никто не двинулся с места. — Подойди-ка на минутку, Эл! — позвал сына старик.

Эллери, блеснув глазами, шагнул к отцу.

— Мы в двусмысленной ситуации, сынок. У нас нет никаких полномочий — мы даже не имеем права прикасаться к трупу. Мы должны сообщить в Оскуэву — очевидно, там есть судебные власти.

— Разумеется, мне это приходило в голову. — Эллери нахмурился. — Но если они не смогут пробиться сюда из-за пожара...

— Ну, — мрачно промолвил инспектор, — нам не впервой вести дело самостоятельно и даже во время отпуска. — Он кивнул в сторону библиотеки. — Следи за ними, а я пойду в гостиную и позвоню в Оскуэву. Может, мне удастся связаться с шерифом.

— Хорошо.

Инспектор прошел мимо револьвера на ковре, словно не замечая его, и скрылся за дверью в поперечный коридор.

Эллери посмотрел на доктора Холмса. Врач, бледный, но сдержанный, расстегнул рубашку мертвеца, обнажив две пулевые раны. Края отверстий посипели под запекшейся кровью. Доктор осмотрел раны, не передвигая тело, бросил взгляд на дверь, куда вышел инспектор, кивнул Эллери и начал ощупывать руки убитого.

Эллери кивнул в ответ, подошел к двери, на которую смотрел доктор Холмс, наклонился и поднял револьвер за длинное дуло. Он поднес его к свету, проникающему сквозь окна, и покачал головой.

— Даже если бы у нас был алюминиевый порошок... — пробормотал он.

— Алюминиевый порошок? — переспросил доктор Холмс, не поднимая головы. — Вы, наверное, хотите проверить отпечатки пальцев, мистер Квин?

— Это едва ли необходимо. Рукоятка отлично отполирована, спусковой крючок просто сверкает, а что касается дула... — Пожав плечами, Эллери открыл барабан. — Кто бы ни воспользовался этим оружием, он стер отпечатки. Иногда мне хочется, чтобы вышел закон, запрещающий детективную литературу. Она дает слишком много указаний потенциальным преступникам. Хм... Две камеры пусты... Полагаю, не может быть сомнений, что это орудие убийства. Впрочем, вы ведь в состоянии извлечь пули, доктор?

Доктор Холмс кивнул, поднялся и вышел в лабораторию. Вскоре он вернулся с блестящим инструментом и снова склонился над телом.

Эллери перенес внимание на шкафчик с выдвижными ящиками. Тот занимал часть стены между дверями в библиотеку и поперечный коридор. Верхний ящик был слегка выдвинут. Эллери потянул его к себе. В ящике лежала выцветшая и исцарапанная кожаная кобура, а позади нее — коробка с патронами. Патронов было очень мало.

— По-видимому, доктор, — осведомился Эллери, закрыв ящик, — револьвер принадлежал доктору Ксавье? Судя по кобуре, это старое армейское оружие.

— Да, — подтвердил доктор Холмс. — Во время войны доктор Ксавье служил в армии — был пехотным капитаном. Он говорил, что хранит оружие как память. А теперь...

— А теперь, — закончил Эллери, — оружие повернулось против него самого. Странные вещи происходят иногда... А, папа! Какие новости?

Инспектор закрыл дверь в поперечный коридор.

— Удалось поймать шерифа, который ненадолго вернулся в город. Все обстоит, как мы предполагали.

— Значит, сюда им не пробиться?

— У них нет никакого шанса. Пожар все усиливается. К тому же шериф сказал, что, даже если бы это было возможно, он слишком занят. Они нуждаются в каждом человеке. Трое уже погибли от ожогов, и, судя по голосу шерифа, — мрачно добавил инспектор, — дополнительный труп его не очень взволновал.

Эллери посмотрел на высокого блондина, в молчании облокотившегося на дверной косяк.

— Понятно. Ну и что?

— Когда я представился, шериф тут же воспользовался случаем и назначил меня своим специальным представителем со всеми необходимыми полномочиями для расследования и ареста. Он прибудет сюда вместе с коронером округа, как только станет возможно пробраться сквозь огонь... Так что все возложено на нас.

Человек у дверного косяка глубоко вздохнул — Эллери не мог понять, был это вздох облегчения, отчаяния или усталости.

Доктор Холмс выпрямился.

— Я закончил, — сообщил он голосом таким же тусклым, как его глаза.

— Отлично, — кивнул инспектор. — Каков же вердикт?

— А что именно вы хотите знать? — осведомился врач, опуская правую руку на край заваленного картами стола. Казалось, слова даются ему с трудом.

— Причина смерти — выстрелы из револьвера?

— Да. Поверхностный осмотр не выявил других следов насилия на теле. Две пули попали в правую сторону груди: одна раздробила третье грудное ребро и отскочила рикошетом в верхушку правого легкого; другая прошла ниже, между двумя ребрами, и попала в правый бронх неподалеку от сердца.

Из дверного проема донесся резкий вздох. Трое мужчин не обратили на него внимания.

— Кровоизлияние? — спросил инспектор.

— Именно. Как видите, у него кровавая пена на губах.

— Смерть наступила мгновенно?

— Трудно определить.

— А я мог бы вам это сказать, — вставил Эллери.

— Каким образом?

— Сейчас объясню. Ты еще не осмотрел как следует труп, папа. Что вы скажете, доктор, насчет направления выстрелов?

Доктор Холмс провел рукой по губам.

— По-моему, здесь нет особой тайны, мистер Квин. Револьвер...

— Да-да, — нетерпеливо прервал Эллери. — Это нам ясно, доктор. Но угол выстрела это подтверждает?

— Несомненно. Оба пулевых канала показывают одинаковый угол вхождения. Выстрел был произведен приблизительно с того места на ковре, где вы подобрали револьвер.

— Превосходно, — с удовлетворением промолвил Эллери. — Стреляли немного правее от доктора Ксавье, но лицом к нему. Следовательно, он не мог не знать о присутствии убийцы. Полагаю, вам неизвестно, было ли оружие в этом шкафу вчера вечером?

Доктор Холмс пожал плечами:

— К сожалению, нет.

— Ну, это не так уж важно. По-видимому, было. Все указывает на преступление, совершенное под воздействием импульса, а не подготовленное заранее. — Эллери объяснил отцу, что револьвер принадлежал доктору Ксавье, был взят из выдвижного ящика и тщательно вытерт после убийства с целью уничтожения отпечатков пальцев.

— Тогда достаточно легко представить себе происшедшее, — задумчиво сказал инспектор. — Невозможно определить, через какую из четырех дверей вошел убийца, — скорее всего, из библиотеки или коридора. Но ясно, что, когда преступник вошел, доктор раскладывал пасьянс, сидя там же, где сидит теперь. Убийца открыл ящик, взял оружие... Револьвер был заряжен?

— Думаю, да, — ответил доктор Холмс.

— Взял оружие, стоя рядом со шкафом у двери в коридор, дважды выстрелил, вытер револьвер, бросил его на ковер и вышел в поперечный коридор.

— Не обязательно, — возразил Эллери.

Инспектор уставился на него:

— Почему? Зачем ему пересекать комнату и выходить через дальнюю дверь, когда рядом находится другая?

— Я просто сказал, что это не обязательно, — уточнил Эллери. — Полагаю, именно так и произошло, хотя это ни о чем нам не говорит. Не имеет значения, через какую дверь убийца вошел или вышел. Ни одна из этих дверей не ведет в помещение, где нет других выходов. Все они доступны для любого человека в доме, скажем незаметно спустившегося на первый этаж сверху.

Инспектор что-то буркнул.

— Если это все, для чего я вам был нужен, джентльмены... — устало произнес доктор Холмс. — Пули здесь. — Он указал на две сплющенные пули, лежащие на столе и покрытые почерневшей кровью.

— Такие же, как в револьвере и в коробке? — спросил инспектор.

Эллери окинул пули равнодушным взглядом.

— Да, те же самые... Прежде чем вы уйдете, доктор...

— Да?

— Сколько времени доктор Ксавье уже мертв?

Молодой человек посмотрел на часы:

— Сейчас почти десять. Насколько я могу судить, смерть наступила не более девяти часов назад. Возможно, в час ночи.

Стоявший в дверях Марк Ксавье впервые пошевелился, вскинув голову и со свистом втянув в себя воздух. Это как будто послужило сигналом. Миссис Ксавье застонала и снова опустилась на один из стульев библиотеки. Энн Форрест склонилась над ней, закусив губу, и пробормотала что-то сочувствующее. Вдова машинально покачала головой и откинулась назад, не сводя взгляда с неподвижной левой руки мужа, которую видела сквозь дверной проем.

— В час ночи. — Эллери нахмурился. — Вчера вечером мы пошли спать, кажется, в начале двенадцатого. Понятно... Ты кое-что упустил, папа. Нет ни малейших признаков борьбы. Это означает, что доктор Ксавье, очевидно, знал своего убийцу и не подозревал ничего дурного, покуда не стало слишком поздно.

— Очень цепное замечание, — ехидно произнес инспектор. — Естественно, он знал, кто его прикончил, так как знал вообще всех на этом склоне горы.

— Вы хотите сказать, в этом доме? — с напряжением в голосе осведомился доктор Холмс.

— Впервые вы правильно меня поняли, док.

Дверь в коридор открылась, и в проеме возникла аккуратная седая голова миссис Уири.

— Завтрак... — заговорила она, затем ее глаза расширились, а челюсть отвисла.

Женщина закричала и начала оседать. Сзади появилась тощая фигура Боунса, который протянул длинные руки и подхватил экономку. Потом он тоже увидел неподвижное тело доктора Ксавье, и его сморщенные серые щеки стали еще серее. Он едва не выпустил из рук миссис Уири.

Эллери прыгнул вперед и подхватил женщину. Она потеряла сознание. Энн Форрест робко шагнула в кабинет, судорожно глотнула и бросилась на помощь. Вдвоем им удалось отнести в библиотеку обладавшую солидным весом экономку. Ни Марк Ксавье, ни вдова не сдвинулись с места.

Оставив миссис Уири на попечение молодой женщины, Эллери вернулся в кабинет. Инспектор бесстрастно разглядывал тощего старика. Боунс уставился на мертвое тело хозяина, куда больше походя на труп, нежели доктор Ксавье. В черном провале рта желтели полоски зубов. Выпученные глаза остекленели. Затем в них появились осмысленное выражение и нарастающий бешеный гнев. Несколько секунд он беззвучно шевелил губами, потом из его горла вырвался хриплый звериный рык. Внезапно повернувшись, Боунс вышел из комнаты. Было слышно, как он шагает по поперечному коридору, бессмысленно рыча, словно пораженный безумием.

Инспектор вздохнул.

— Ему пришлось нелегко, — пробормотал он и резко повысил голос: — А теперь прошу внимания!

Подойдя к двери в библиотеку, инспектор посмотрел на присутствующих, устремивших на него ответный взгляд. Пришедшая в сознание миссис Уири тихо плакала на стуле рядом со своей хозяйкой.

— Прежде чем мы приступим к более тщательному расследованию, — холодно продолжал инспектор, — надо прояснить несколько моментов. Помните, мне нужна только правда. Мисс Форрест, вчера вечером вы и доктор Холмс покинули игральную комнату прямо перед нами. Вы сразу пошли к себе?

— Да, — тихо ответила девушка.

— И сразу легли спать?

— Да, инспектор.

— А вы, доктор Холмс?

— Тоже.

— Миссис Ксавье, когда мы вчера вечером расстались с вами на лестничной площадке, вы сразу пошли к себе в комнату и оставались там всю ночь?

Вдова подняла свои удивительные глаза — взгляд их был ошеломленным.

— Я... да.

— Вы сразу легли?

— Да.

— Ночью вы заметили, что ваш муж не пришел спать?

— Нет, — медленно ответила она. — Я проспала до утра.

— Миссис Уири?

Экономка всхлипнула.

— Я ничего об этом не знаю, сэр! Клянусь богом! Я просто пошла спать.

— Как насчет вас, Ксавье?

Высокий блондин облизнул губы. Когда он заговорил, его голос был хриплым:

— Я всю ночь не покидал свою спальню.

— Этого следовало ожидать, — вздохнул инспектор. — Итак, никто не видел доктора Ксавье после того, как мистер Квин, миссис Ксавье и я оставили его вчера вечером в игральной комнате?

Все энергично кивнули.

— Кто-нибудь слышал выстрелы? Ответом послужили отсутствующие взгляды.

— Должно быть, все дело в горном воздухе, — саркастически заметил инспектор. — Впрочем, я, пожалуй, слишком суров, так как сам их не слышал.

— Здесь звуконепроницаемые степы, — безжизненным голосом объяснил доктор Холмс. — Их специально установили в кабинете и лаборатории. Мы ведь производим опыты над животными, инспектор, и шум...

— Понятно. Двери, полагаю, всегда остаются незапертыми?

Миссис Уири и миссис Ксавье кивнули одновременно.

— Как насчет револьвера? Все знали, что в ящике шкафа в кабинете хранятся оружие и патроны?

— Я не знала, инспектор, — быстро откликнулась мисс Форрест.

Старый джентльмен усмехнулся. Эллери едва их слышал — он задумчиво курил, пуская дым в потолок.

Инспектор окинул взглядом присутствующих.

— Пока это все. Нет-нет, не уходите, — резко добавил он. — Есть еще кое-что. Доктор Холмс, оставайтесь с нами — вы можете нам понадобиться.

— Ради бога! — Миссис Ксавье привстала со стула. Она выглядела изможденной и постаревшей. — Не могли бы мы...

— Пожалуйста, оставайтесь на месте, мадам. Нам еще многое предстоит сделать. В частности, — мрачно промолвил инспектор, — привести сюда вашу гостью, спрятанную миссис Карро, для небольшой беседы. — И он начал закрывать дверь перед их удивленными и испуганными лицами.

— И краба, — серьезно добавил Эллери. — Пожалуйста, не забудь о крабе, папа.

Но обитатели дома были слишком ошарашены, чтобы отвечать.

— Теперь, доктор, — быстро продолжал Эллери, когда дверь закрылась, — как насчет трупного окоченения? По-моему, тело твердо как доска. У меня имеется некоторый опыт в обследовании мертвецов, и здесь, мне кажется, окоченение уже полное.

— Да, — согласился доктор Холмс. — Оно практически было полным уже девять часов.

— Как? — нахмурился инспектор. — Вы уверены, доктор? Это кажется невероятным.

— Тем не менее, это так, инспектор. Понимаете, — он облизнул губы, — у доктора Ксавье был тяжелый диабет.

— Ага! — негромко воскликнул Эллери. — Мы снова встречаемся с трупом диабетика. Помнишь миссис Дорн в Голландском мемориальном госпитале, папа? Продолжайте, доктор.

— Это обычное явление. — Молодой англичанин устало пожал плечами. — У диабетиков окоченение может наступить спустя три минуты после смерти. Причина в состоянии крови.

— Теперь я вспомнил. — Инспектор взял понюшку табаку, глубоко вдохнул и отложил табакерку. — Ну, это любопытно, но едва ли полезно. Посидите на кушетке, доктор Холмс, и постарайтесь ненадолго позабыть об этом деле... Ну, Эл, давай-ка взглянем на странную вещь, о которой ты говорил.

Эллери выбросил в открытое окно наполовину выкуренную сигарету, обошел вокруг стола и остановился у вращающегося стула, на котором находилось тело доктора Ксавье.

— Посмотри на это, — произнес он, указывая на пол. Инспектор посмотрел и, присев на корточки, вцепился в свисающую руку мертвеца. Она казалась сделанной из стали — ему с трудом удалось сдвинуть ее с места. Три пальца — средний, безымянный и мизинец — были согнуты и прижаты к ладони. Между вытянутыми большим и указательным пальцами был зажат оторванный кусочек плотной бумаги.

— Что это? — пробормотал инспектор, пытаясь извлечь обрывок из пальцев хирурга.

Но мертвые пальцы не поддавались. Пыхтя, старик ухватился одной рукой за большой палец, а другой — за указательный. Использовав всю имеющуюся у него силу, он смог раздвинуть их на, возможно, шестнадцатую долю дюйма, в результате чего клочок бумаги упал на пол.

Инспектор подобрал его и поднялся.

— Это же обрывок игральной карты! — воскликнул он с ноткой разочарования в голосе.

— Совершенно верно, — улыбнулся Эллери. — Судя по тону, ты недоволен, папа, но для этого нет оснований. У меня предчувствие, что значение этого клочка бумаги окажется куда более веским, чем представляется сейчас.

Это была половинка шестерки пик.

Инспектор перевернул ее — на красной рубашке были изображены переплетенные лилии. Он бросил взгляд на карты на столе — на их рубашках был тот же рисунок.

Старик вопрошающе посмотрел на Эллери, и тот кивнул. Подойдя к трупу, они с трудом приподняли его со стола, отодвинули вращающийся стул на несколько дюймов и снова опустили тело таким образом, что на краю стола лежала только голова. В результате все карты оказались открытыми.

— Как видишь, — промолвил Эллери, — шестерка пик взята с этого стола. — Он указал на ряд карт. Очевидно, доктор Ксавье перед убийством раскладывал обычный пасьянс, где тринадцать карт собирают в стопку, из которой раскладывающий вытягивает карты. Четыре он кладет открытыми в ряд, а пятую, также открытую, отдельно. Пасьянс уже достаточно продвинулся. Вторая карта в ряду из четырех была десяткой треф; на ней, почти полностью покрывая ее, лежала десятка червей, на которой, расположенная почти так же, помещалась восьмерка пик; далее следовала семерка бубен, а после солидного промежутка — пятерка бубен.

— Шестерка пик находилась между семеркой и пятеркой бубен, — пробормотал инспектор. — Хорошо. Допустим, он взял ее из этого ряда. Но я не понимаю... Где остаток шестерки пик? — внезапно спросил он.

— На полу — за письменным столом, — ответил Эллери.

Обойдя стол, он нагнулся и выпрямился, держа в руке скомканный клочок бумаги. Эллери разгладил его и приложил к фрагменту, извлеченному из правой руки мертвеца. Обрывки совпали во всех мельчайших деталях, не оставляя никаких сомнений.

На обоих клочках виднелись отпечатки пальцев — по-видимому, больших. Когда фрагменты соединили, отпечатки были устремлены друг другу по диагонали вверх, в сторону разрыва.

— Отпечатки его пальцев, оставленные, конечно, когда он разрывал карту, — задумчиво продолжал инспектор. Он обследовал большие пальцы мертвеца. — Да, они грязные. Испачканы сажей от пожара, как и все вокруг. Ну, Эл, теперь я понимаю, что ты имел в виду.

Эллери пожал плечами и посмотрел в окно. Доктор Холмс сидел на черной кушетке, стиснув голову ладонями.

— Выстрелив дважды, убийца ушел, решив, что Ксавье уже труп, — добавил инспектор. — Но тот не был мертв. В последние секунды, пока сознание еще не покинуло его, он выхватил из раскладываемого им пасьянса шестерку пик, разорвал карту надвое, скомкал, отшвырнул вторую половинку и только тогда умер. Но за каким чертом ему понадобилось рвать карту?

— Ты задаешь чисто теоретический вопрос, — не оборачиваясь, сказал Эллери. — Ответ тебе известен так же хорошо, как и мне. Разумеется, ты заметил, что на столе нет ни бумаги, ни какого-либо пишущего инструмента.

— А как насчет верхнего ящика?

— Я проверил. Карты взяты оттуда — там лежит обычный набор игр, есть бумага, но нет ни ручки, ни карандаша.

— А в его одежде?

— Нет. Это ведь спортивный костюм.

— Тогда в других ящиках?

— Они заперты, а при нем нет ключей. Очевидно, ключи находятся в другом костюме или где-то, куда ему не хватило сил добраться.

— Ну, — заметил инспектор, — в таком случае все достаточно ясно. У него не было возможности написать имя убийцы. Вместо этого он оставил нескомканную половинку карты.

— Вот именно, — подтвердил Эллери.

Доктор Холмс поднял голову; его веки покраснели.

— Что? Он оставил...

— Да, док. Кстати, доктор Ксавье был правша?

Доктор Холмс тупо уставился на него. Эллери вздохнул:

— Да. Я проверил это в первую очередь.

— Ты проверил... — изумленно начал старый джентльмен. — Но каким образом?

— Есть много способов убить кошку, как скажет тебе любой специалист в этой области, — устало ответил Эллери. — Я заглянул в карманы пиджака, который он бросил в кресло. Трубка и кисет с табаком лежат в правом кармане. Карманы брюк я также обследовал — мелочь находится в правом, а левый пуст.

— Он, безусловно, был правша, — заявил доктор Холмс.

— Превосходно. Это соответствует карте, обнаруженной в правой руке, и направлению пятна от пальца в углу. Однако мы не продвинулись ни на йоту. Что, во имя всего святого, доктор Ксавье подразумевал под этим обрывком карты? Вы не знаете, док, кого он мог иметь в виду, держа в руке половинку шестерки пик?

Доктор Холмс вздрогнул:

— Я? Нет, не знаю.

Инспектор подошел к двери в библиотеку и распахнул ее. Миссис Уири, миссис Ксавье и брат убитого оставались на прежних местах. Но молодая гостья исчезла.

— Где мисс Форрест? — резко осведомился инспектор.

Миссис Уири задрожала всем телом, а миссис Ксавье, очевидно, не расслышала, так как продолжала раскачиваться из стороны в сторону.

— Она вышла, — ответил Марк Ксавье.

— Полагаю, предупредить миссис Карро, — фыркнул инспектор. — Ну и пускай. Слава богу, никто из вас не в состоянии сбежать. Ксавье, зайдите на минутку.

Высокий блондин медленно выпрямился, расправил плечи и последовал за инспектором в кабинет. Он старался не смотреть на мертвого брата, бегая глазами по сторонам.

— Нам предстоит малоприятная работенка, Ксавье, — заговорил старый джентльмен. — Вам придется помочь. Доктор Холмс!

Англичанин быстро заморгал.

— Должно быть, вы можете на это ответить. Вам известно, что мы все заперты здесь, покуда шериф из Оскуэвы не сумеет добраться сюда, а один Бог знает, когда это произойдет. Хотя я уполномочен шерифом провести расследование убийства, у меня нет прав хоронить тело жертвы. Это возможно лишь после официального дознания и разрешения. Понятно?

— Вы имеете в виду, — хрипло отозвался Марк Ксавье, — что он... останется здесь? Господи!

Доктор Холмс поднялся.

— К счастью, — сказал он, — в лаборатории имеется холодильник. Его использовали для экспериментальных материалов, требующих низкой температуры. Думаю, — с усилием добавил англичанин, — мы сможем это устроить.

— Вот и отлично. — Инспектор похлопал молодого человека по спине. — Если убрать труп из поля зрения, все, безусловно, почувствуют себя лучше... А теперь, Ксавье, и ты, Эллери, давайте вынесем тело.

Они вернулись в кабинет из лаборатории — просторной комнаты неправильной формы, занятой электрическим аппаратом и множеством причудливых стеклянных сосудов, — бледными и вспотевшими. Солнце поднялось уже высоко, и в доме было невыносимо душно. Эллери настежь распахнул окна.

Инспектор снова открыл дверь в библиотеку.

— Теперь, — мрачно произнес он, — у нас есть время вплотную заняться сыскной деятельностью. Я хочу, чтобы каждый из вас поднялся со мной наверх и...

Он не договорил. Из задней части дома донеслись крики и лязг металла. Один из голосов, в котором звучал бешеный гнев, принадлежал Боунсу. Второй представлял собой отчаянный рев, тембр которого казался отдаленно знакомым.

— Какого черта! — Инспектор резко повернулся. — Я думал, никто не может сюда добраться...

Выхватив полицейский револьвер, он промчался по кабинету и побежал по поперечному коридору в направлении загадочных звуков. Эллери последовал за ним, как и все остальные, ошеломленные неожиданным происшествием.

На пересечении поперечного коридора с основным инспектор свернул вправо и понесся к двери в дальнем конце, которую он и Эллери заметили, войдя в дом вчера вечером. Старик открыл дверь ногой, подняв револьвер.

Они очутились в чистой, облицованной кафелем кухне.

В ее центре, среди разбитых тарелок и исцарапанных кастрюль, сцепились в отчаянной схватке двое мужчин.

Один из них был старый слуга в спецовке, который, выпучив глаза и выкрикивая проклятия, вцепился в своего противника железной хваткой маньяка.

Поверх плеча Боунса виднелись чудовищно толстая физиономия и жабьи глазки человека, с которым Квины столкнулись вчера вечером на темной дороге, ведущей к вершине Эрроу.