"Лоренцаччо" - читать интересную книгу автора (де Мюссе Альфред)

Сцена 4

У кардинала Чибо. Входят кардинал и маркиза.

Маркиза. Как вам угодно, Маласпина.

Кардинал. Да, как мне угодно. Подумайте об этом, маркиза, прежде чем хитрить со мною. Или вы такая же женщина, как другие, и не можете понять, с кем имеете дело, если не видите золотой цепи на шее и полномочия в руках? Чтоб узнать, какова моя власть, вы ждете, пока слуга во все горло не прокричит, отворяя предо мною дверь. Знайте же: не титулы делают человека; я не посланник папы, я не полководец Карла Пятого, я выше.

Маркиза. Да, я знаю, кесарь продал дьяволу свою тень; эта императорская тень, облеченная в пурпурные одежды, расхаживает под именем Чибо.

Кардинал. Вы — любовница Алессандро, помните об этом; и ваша тайна в моих руках.

Маркиза. Делайте с ней, что хотите, посмотрим, как духовник обращается со своей совестью.

Кардинал. Вы заблуждаетесь, я узнал об этом не на исповеди, я это видел собственными глазами; я видел, как вы целовали герцога. Пусть бы вы и признались мне на исповеди, я все же не согрешил бы, говоря об этом, — ведь я видел это не в исповедальне.

Маркиза. И что же?

Кардинал. Почему герцог уходил от вас такой беспечный и с облегчением вздыхал, точно школьник, когда прозвенел звонок? Он сыт по горло вашим патриотизмом, который, точно пресный напиток, примешивается ко всем яствам вашего стола. Каких книг вы начитались, какая глупая дуэнья была вашей наставницей, если вы не знаете, что любовницы государей говорят не о патриотизме, а о других вещах?

Маркиза. Признаюсь, меня никогда не учили, о чем должны говорить любовницы государей; я не старалась научиться этому, так же как не пробовала на турецкий лад есть рис, чтобы пополнеть.

Кардинал. Не нужно больших знаний, чтоб удержать любовника хоть чуть дольше трех дней.

Маркиза. Священник мог бы поделиться с женщиной этими знаниями, чего проще? Жаль, что вы не были моим советником.

Кардинал. Хотите, я вам дам совет? Наденьте плащ и проскользните в альков герцога. Если, увидя вас, он приготовится выслушать громкие фразы, докажите ему, что иногда вы умеете и воздержаться от них, будьте подобны лунатику и постарайтесь достичь того, чтобы, заснув на республиканской груди, он заснул не от скуки. Или вы девственница? Или не стало больше кипрского вина? Или в памяти у вас не найдется какой-нибудь веселой песни? Не читали вы Аретино?

Маркиза. О небо! Я слышала, как шептали такие же речи мерзкие старухи, дрожащие от холода на Новом рынке! Если вы не священник, то мужчина ли вы? Уверены ли вы, что небо пусто, когда заставляете краснеть даже пурпур вашей мантии?

Кардинал. Нет ничего более добродетельного, чем слух развратной женщины. Можете притворяться, что не понимаете меня, но помните, что мой брат — ваш муж.

Маркиза. Какой для вас смысл так меня мучить — вот чего я не могу понять. Вы ужасны. Чего вам надо от меня?

Кардинал. Есть тайны, которые женщина не должна знать, но которые дадут благоприятные плоды, если она будет знать, из чего они слагаются.

Маркиза. Каковы те мрачные замыслы, таинственную нить которых вы хотите дать мне в руки? Если ваши желания так же ужасны, как ваши угрозы, говорите; хоть покажите мне тот волосок, на котором повис меч над моей головой.

Кардинал. Я могу говорить только недомолвками — по той причине, что не уверен в вас. С вас довольно, если вы узнаете, что, будь вы не такая женщина, — вы были бы сейчас королевой. Раз вы называете меня тенью кесаря, вы могли бы заметить, что эта тень достаточно велика, чтобы омрачить солнце Флоренции. Знаете ли вы, каков путь той удачи, корни которой скрыты в алькове? Алессандро — сын папы, знайте это, и когда этот папа был в Болонье… Но я слишком увлекся.

Маркиза. Берегитесь, не пускайтесь в свою очередь в исповедь. Если вы брат моего мужа, я — любовница Алессандро.

Кардинал. Вы были ею, маркиза, как многие другие.

Маркиза. Да, я была ею; да, благодарение богу, была.

Кардинал. Я был уверен, что вы начнете с ваших грез; все же когда-нибудь вы дойдете и до моих. Выслушайте меня, ваша ссора очень некстати; но, право же, вы все принимаете к сердцу. Помиритесь с Алессандро, а так как я вас оскорбил сейчас своими советами, то нечего их повторять. Позвольте руководить вами; через год или через два вы будете меня благодарить. Я много трудился, чтобы стать тем, чем я стал, и я знаю, чего можно достичь. Если бы я был уверен в вас, я сказал бы вам такие вещи, которых никогда не узнает сам бог.

Маркиза. Ни на что не надейтесь и будьте уверены в моем презрении. (Хочет уйти.)

Кардинал. Одну минуту! Погодите! Слышите конский топот? Ведь мой брат должен приехать сегодня или завтра? Приходилось ли вам слышать, чтобы я изменял моему слову? Ступайте во дворец сегодня вечером, иначе вы погибли.

Маркиза. Что вы честолюбивы, что все средства хороши для вас — это я понимаю; но выражайтесь яснее. Вот что, Маласпина, может быть, я и не вовсе потеряна для разврата. Если вы в силах меня убедить, сделайте это, говорите откровенно. Какая у вас цель?

Кардинал. Вы не теряете надежды, что вас удастся уговорить, не так ли? Не считаете ли вы меня ребенком и не думаете ли, что стоит лишь помазать мне губы медом, чтобы заставить меня их разжать? Сперва начните действовать, тогда я заговорю. В день, когда вы, женщина, добьетесь достаточной власти, правда, не над умом Алессандро, герцога Флорентийского, а над сердцем Алессандро, вашего любовника, вы узнаете от меня остальное и будете знать, чего я жду.

Маркиза. Итак, когда я прочитаю Аретино, чтобы приобрести некоторую опытность, я должна буду, чтобы стать еще опытней, читать в тайной книге ваших мыслей. Хотите, я скажу вам то, что вы не смеете мне сказать? Вы служите папе до тех пор, пока император не найдет, что вы еще лучший слуга, чем папа. Вы надеетесь, что настанет день, когда кесарь в самом деле и в полной мере будет обязан вам рабством Италии, и в этот день — о, в этот день, не так ли? — тот, кто царит над половиной мира, сможет вам даровать в награду жалкое наследие небес. Чтобы властвовать над Флоренцией, властвуя над герцогом, сейчас вы были бы готовы стать женщиной, если бы могли. Когда бедная Риччарда Чибо подвигнет Алессандро совершить два-три государственных переворота, конечно, станут говорить, что Риччарда Чибо руководит герцогом, но что ею самой руководит брат ее мужа; и, как вы говорите, кто знает, куда увлекут ваш челн слезы народов, превратившиеся в океан? Конечно, мое воображение не заходит так далеко, как ваше; но думаю, это почти так.

Кардинал. Ступайте к герцогу сегодня вечером, иначе вы погибли.

Маркиза. Погибла? Каким образом?

Кардинал. Твой муж все узнает.

Маркиза. Сделайте же это! Я убью себя.

Кардинал. Женская угроза! Слушайте, не хитрите со мной. Как бы вы ни поняли меня, ступайте вечером к герцогу.

Маркиза. Нет.

Кардинал. Вот ваш муж въезжает во двор. Клянусь всем, что свято в мире, я все расскажу, если вы еще раз скажете "нет".

Маркиза. Нет, нет, нет!

Входит маркиз.

Лоренцо, пока вы были в Массе, я отдалась Алессандро, я отдалась ему, зная, кто он, и зная, какую презренную роль я играю. Но вот священник, который хочет принудить меня играть роль еще более отвратительную; он предлагает мне мерзость — чтобы за мной утвердилось звание герцогской любовницы и чтобы звание это обратилось в его пользу. (Бросается на колени.)

Маркиз. Вы с ума сошли? Что она хочет сказать, Маласпина? Ну что же, вы как будто окаменели? Комедия это, что ли, кардинал? Ну что же, что я должен думать об этом?

Кардинал. О тело Христово! (Уходит.)

Маркиз. Она без чувств. Эй, уксусу!