ГЛАВА VII Следы

Всю ночь шел дождь. И утром небо было затянуто низкими темными тучами. На улицу выходить не хотелось. Хотелось сидеть в теплой комнате с книжкой в руках, но как только дядя Веня ушел в кабинет составлять отчет, Владик дернул Витьку:

— Пошли в берлогу!

— Куда это вы собрались? — влезла Ирка.

— Куда надо! — грубовато ответил Владик. — Не твое дело.

— Не мое? Тогда я сейчас все расскажу дяде Вене! — и Ирка уперла руки в боки.

Витька беспомощно переводил взгляд с брата на сестру. Владик насупился. Выбора не было. Хочешь не хочешь, а приходилось брать в союзницы Ирку.

— Ну, будете рассказывать свои секреты? — нетерпеливо вопросила Ирка.

— Будем.

— Тогда я вас внимательно слушаю.

Владик аж зубами заскрежетал от ярости, но начал рассказывать про снежного человека и про приманку в берлоге.

— Вы — чокнутые! — объявила в конце концов Ирка. — Но так и быть — показывайте вашего снежного человека, а то весь день сидеть на станции скучно.

— Ты бы осталась, — посоветовал Владик. — Отвлекла бы дядю Веню.

— Ну уж дудки! Сам отвлекай!

— Да не спорьте вы, — попросил Витька. — Пойдемте лучше побыстрее. Главное, до обеда вернуться.

Несмотря на ночной дождь, слякоти на улице не было. На побережье блестели мокрые камни, а в лесу только чуть повлажнел ковер из сухих иголок. Пахло свежестью, смолой и вымытой хвоей.

Возле берлоги валялась разбитая на мелкие осколочки тарелка.

— Ура! — завопил Владик.

— Чему ты радуешься? — пожала плечами Ирка. — Тому, что кто-то разбил нашу тарелку? Странный твой снежный человек! Ну, съел ужин, и хорошо, зачем же тарелку разбивать?

— Может быть, он так выражает радость, — вступился за снежного человека Витька.

Владик, не обращая внимания на едкие Иркины замечания, с восторгом рассматривал разбитую тарелку.

— Как жаль, что наш дядя Веня охотовед, а не следователь! — сказал он Витьке. — Если бы он был следователем, то мы смогли бы разобрать на этих обломках отпечатки пальцев снежного человека.

— Вы бы лучше следы своего снежного человека поискали, — посоветовала Ирка. — Или он у вас по воздуху летает?

Мальчишки переглянулись. Как это они сами о такой простой вещи не догадались?

— Здесь хвоя, и следов не видно, — чтобы как-то оправдаться, возразил Витька.

— Правда? — усмехнулась Ирка. — А вот здесь, у самой берлоги, глина. Размокшая после дождя. И на ней след.

— Где?! Где?!

— Да вот же.

На желтой глине четко отпечатался след ботинка — рифленая подошва и надпись «SPORT». Мальчишки разочарованно отступили.

Ирка продолжала издеваться:

— Если, конечно, ваш снежный человек не носит кроссовки, то это не его след. Это след обыкновенного человека. Как вы думаете, что этот обыкновенный человек делал возле берлоги? Уж не ел ли вашу приманку?

Владик сразу сник. Витька выразительно посмотрел на Ирку.

Неужели не видно, что Владик чуть не плачет? Зачем же добивать человека своими издевками?

— Мало ли какие следы есть в лесу, — сердито ответил он. — Ничего невероятного нет в том, что мимо берлоги проходил человек в кроссовках.

— Не проходил, а заглядывал в берлогу, — уточнила Ирка, проигнорировав все выразительные взгляды.

— Любопытный человек попался, — отпарировал и этот выпад Витька. — Владик, ты не расстраивайся. Пойдем лучше по побережью. Помнишь, вчера мы видели там свет фонарика. Может, там следы остались. Даже обязательно остались.

— Ну, да, — кивнула Ирка. — Конечно. Кто-нибудь обязательно для вас нарисовал эти следы. А теперь сидит и посмеивается над двумя простачками.

— Не обращай ты на нее внимания! — вспылил Витька. — Пойдем!

Владик в сердцах швырнул на землю осколки тарелки.

— И нечего мусорить в тайге, — заметила Ирка. — Сами принесли сюда тарелку, сами и осколки убирайте. Давайте-давайте, убирайте. Чем вы хуже первобытных?

— Может быть, ты пойдешь на станцию?

— Нет, не пойду. Мне очень интересно искать следы снежного человека на побережье.

Ребята собрали осколки и побрели к озеру, в ту сторону, где вчера мелькал свет фонарика.

Никаких следов на побережье не было. А чуть подальше, на краю леса, стояла палатка.

— О! — воскликнула Ирка. — Вот и палатка снежного человека. Здесь вы вчера видели свет фонарика?

— Примерно здесь, — признался Витька.

Владик в отчаянии махнул рукой:

— Значит, это туристы светили! Снежного человека здесь не было.

— Ну, наконец-то! Дошло! — засмеялась Ирка. — Придумали целую сказку.

— Смотрите! — перебил ее Витька. — Там Славик!

— Какой Славик?

— Ну, тот шишкарь с молотом, помните? Он-то что здесь делает?

— Опять пришел шишки колотить! — Владик тут же позабыл о своей неудаче с поимкой снежного человека. — Давайте выследим его и скажем дяде Вене. Пусть он по рации милицию вызовет. Прячемся за тот валун! Не надо, чтобы они нас видели.

Не снежного человека, так хотя бы браконьера поймать!

Пригнувшись, ребята пробежали до валуна и притаились. Славик стоял у палатки и разговаривал с двумя парнями в темных очках.

— Эти, наверное, тоже шишкари, — решил Владик.

— Не похоже, — возразила Ирка.

— Тогда главари банды браконьеров. Видите, как Славик перед ними лебезит?

Это уже Владик преувеличил. Лебезит Славик перед парнями в темных очках или нет, было непонятно. Валун был не так далеко от палатки, но ветер уносил слова разговора в другую сторону, да еще и волны шумели.

Один из парней достал из кармана несколько купюр и протянул их Славику. Славик кивнул, пожал обоим парням руки и скрылся в лесу. Парни вернулись в палатку.

— Точно, главари! — сделал заключение Владик. — Будем следить за ними или пойдем за Славиком?

— Ну, чего за этими следить? Эти, может, весь день в палатке просидят. Пошли за Славиком.

— Мы же договаривались — до обеда, — напомнила Ирка. — Дядя Веня нас хватится.

— Не беда, — отмахнулся Владик. — Если мы ему поймаем браконьеров, то он не будет ругаться.

— Ты думаешь?

— Быстрее! Мы его упустим!

Но Славик как сквозь землю провалился. В лесу царила тишина. Ни шороха, ни звука шагов.

— Удрал!

— Куда он мог удрать за несколько секунд?

— Кто его знает? Он-то в лесу получше нас ориентируется.

— Ну, все, хватит на сегодня погонь и расследований, — сказала Ирка. — Пойдемте на станцию.

Она решительно повернулась и сделала всего один шаг.

— Стой! — вдруг крикнул Витька. — Не двигайся!

Ирка так и замерла.

— Ты чуть не затоптала след, — уже спокойнее пояснил он.

— Опять ваши дурацкие шуточки! — рассердилась Ирка. — Какой еще… — и осеклась: прямо перед ней на песке виднелся четкий след — рифленая подошва и поперек слово «SPORT».

— Это след Славика, — уверенно сказал Владик.

— Значит, это Славик играл с вами в снежного человека?

— Похоже на то. Ну, теперь-то я его точно выслежу! Будет знать, как голову мне морочить!

Но, кроме одного следа, ребята ничего не нашли. Одно ясно — Славик прошел до развилки. А от развилки мог уйти по любой из трех тропинок. Тропинки утоптанные и каменистые — следов на них не различишь.

Пришлось ни с чем возвращаться на станцию.

— Будем что-нибудь говорить дяде Вене? — спросила у мальчишек Ирка.

— Пока нет. Понаблюдаем, — ответил Витька.

— А может, все-таки сказать? Он лучше нас этого Славика знает. И с теми в темных очках поговорить может.

— Что с браконьерами разговаривать? Нужно хватать их на месте преступления, — Владик был настроен очень решительно. — Зря дядя Веня их тогда в лесу пожалел.

— Ну, наконец-то я закончил свой отчет! — радостной улыбкой встретил ребят дядя Веня. — Не люблю бумажной работы, но что поделаешь. Как провели сегодняшнее утро?

— Отлично, — ответила за всех Ирка. — По побережью гуляли. Палатку видели.

Витька испуганно ткнул ее кулаком в спину.

— Палатку? — нахмурился дядя Веня. — Чью палатку?

— Туристы на побережье расположились, — поспешил ответить Владик.

У Ирки хватило ума ничего не говорить дяде Вене про Славика.

— Предлагаю после обеда сходить на экскурсию, — сказал дядя Веня. — Я покажу вам кое-что необычное.

Заинтригованные ребята наспех пообедали и заторопились на обещанную экскурсию.

Дядя Веня привел ребят на невысокий утес к необычным деревьям. Они стояли на корнях, как на ходулях. Голые, гладкие корни причудливо извивались. Под ними, как под аркой ворот, запросто мог пройти даже двухметровый великан.

— Что это?

— Ходульные деревья, — ответил дядя Веня.

— Но это же сосна! — воскликнула Ирка.

— Верно. Сосна.

— Что же произошло с ее корнями?

— За долгие годы, даже века, ветер выдул весь песок из-под корней.

— А это не страшно для дерева? — забеспокоился Витька. — Оно не упадет?

Дядя Веня улыбнулся:

— Ну, если лет за триста не упало, то уж и ближайшее столетие простоит… — Вдруг дядя Веня нахмурился: — Осторожнее! В траве капкан.

Ребята, как ни силились, капкана в траве разглядеть не могли. Чтобы его заметить, нужен был наметанный глаз таежного жителя.

Дядя Веня поднял с земли большую палку, ткнул ею в траву, и ребята услышали, как с коротким лязгом захлопнулись зубья капкана.

— Это браконьеры? — спросил Владик.

— Конечно. Хотели поймать зайца, лису или соболя. Ну-ка, не бегайте пока, здесь может быть еще пара таких.

И тут Витька увидел знакомый след.

— Узнаешь? — шепнул он Владику.

— Опять Славик! — так же шепотом ответил тот. — Это он поставил капкан.

Дядя Веня, как сапер, прощупал палкой все вокруг. Больше капканов не было.

Витька подошел к Ирке:

— Видела след?

— Тише ты! Конечно, видела, не слепая. Потом поговорим.

— Узнать бы, кто это тут капканы расставляет! — сказал дядя Веня.

— А если бы узнали? — спросил Витька.

— Если бы узнал, не поздоровилось бы этому субчику. Вызвал бы егеря или охотнадзор.

— А если бы мы этого браконьера нашли? — поинтересовался Владик.

— А вот это ни к чему, — отрезал дядя Веня. — Избавьте меня от вашего геройства. Браконьеры — люди серьезные, шутить не будут, а мне надо вас к родителям живыми и невредимыми доставить. Поэтому сделайте одолжение, не начинайте поиски капканов и браконьеров. Я как-нибудь сам разберусь, найдите себе занятие поспокойнее.

Владик надулся. Их считают малыми детьми? Ну, что ж! Прекрасно! Только пока что они, а не дядя Веня, знают, чьи следы возле капкана. И это они, а не дядя Веня, все-таки поймают браконьера на месте преступления, с капканом или с ружьем в руках.

Сильный порыв ветра рванул на Витьке куртку.

— Ого! — воскликнула Ирка. — Меня чуть не унесло.

— Экскурсия окончена, — объявил дядя Веня. — Горная поднимается.

— Что? — не понял Владик.

— Горная. Так называется самый сильный байкальский ветер, северо-западный. Он может принести с собой ураган.

— Настоящий ураган?

— Самый настоящий. Во время байкальского урагана лучше сидеть в крепком доме за закрытыми дверями. — Дяде Вене уже приходилось перекрикивать ветер. — Видите, горная усиливается с каждой минутой.

Ураган разыгрался к вечеру. Ребята хотели пойти на побережье, чтобы поближе рассмотреть стихию, но дядя Веня не разрешил. Сказал, что это очень опасно.

— Лучше давайте затопим печку и поболтаем о чем-нибудь. Именно так издревле поступали сибиряки-кочевники. Иногда ураган бушевал несколько дней. И эти несколько дней рассказчики сменяли друг друга возле огня, и сказкам конца не было. Вы когда-нибудь слышали бурятские сказки? Нет? Ну, я рассказывать сказки не мастак. Лучше потом дам вам почитать книжку. А расскажу, пожалуй, какую-нибудь быль. Про что рассказать?

— Про браконьеров, — попросил Владик.

Он хотел бы услышать, как задерживали браконьеров, но дядя Веня начал уж слишком издалека:

— Для браконьеров Сибирь всегда была раздольем. Край богатый. Когда-то здесь даже был своеобразный Клондайк. Один из промышленников в девятнадцатом веке нашел в Сибири золото. И потянулись сюда золотоискатели со всей России. Надо сказать, что потянулись не зря. Золото здесь было. Ловцы удачи промывали деревянными лотками речной песок, ворочали камни, долбили землю кайлом, копали лопатами.

— И все-все находили?

— Ну, конечно, не все. Но везло многим. На мелкие слитки даже внимания не обращали. Искали большие месторождения, которые в один миг могли обогатить всю артель. А потом золотой бум поутих. Большие месторождения начали разрабатывать богатые промышленники, на долю одиночек и бродяг доставалось все меньше и меньше находок. И тогда одиночки переключили свое внимание на другие сибирские богатства — на промысловых животных и рыб.

— Ну, разве животными и рыбой можно заработать большие деньги? — протянул Витька.

— Теперь нельзя, а тогда пушного зверя в тайге было множество. Только представьте себе, что в середине девятнадцатого века ежегодно истребляли больше сорока тысяч соболей, больше пятидесяти тысяч горностаев, а счет добытых белок шел на миллионы. Впечатляют такие цифры? И рыбы в Байкале хватало на всех браконьеров. Причем большую часть рыбы приходилось выбрасывать: она портилась из-за того, что у промысловиков не хватало обыкновенной соли на такой богатый улов.

— Но ведь так можно было истребить всех соболей, рыб, белок! — воскликнула Ирка.

— С соболями именно так и случилось, — кивнул дядя Веня. — Истребляли их, как могли. Стреляли из луков и ружей, ставили капканы и обметы вокруг нор, выкуривали едким дымом, гоняли натасканными лайками. После двух-трех веков такой безжалостной охоты маленькому хищнику с прекрасным мехом грозило полное исчезновение. Но к середине двадцатого века люди наконец-то опомнились. Первыми забили тревогу охотоведы. Увеличить поголовье зверьков нужно было немедленно. Соболь еще сохранился в Северной Азии. Оттуда и стали переселять его в пустующую тайгу. Сотни охотоведов отлавливали лучших соболей и доставляли их на новое место жительства. Это был научный эксперимент. Никто не мог с уверенностью сказать, что переселенные зверьки не покинут незнакомых районов. Здесь, в прибайкальской тайге, выпустили больше трех тысяч соболей. И произошло чудо — соболь остался и быстро начал размножаться. Вот и получается, что охотоведы спасают пушных зверьков, а браконьеры губят их.

— А в кино показывали, что браконьеры опасны, — вернул разговор в нужное русло Владик.

— И я вам про это каждый день говорю. Браконьеры — те же бандиты. И исследователи гибли от их пули, и милиционеры, и охотоведы. Так уж устроены некоторые люди — самое главное для них нажива.

— А почему же вы не задержали тогда шишкарей?

— Честно говоря, за вас испугался. Видали, как тот парень молотом крутил? Молот-то не меньше сорока килограммов весит. Такие упражнения не всякому натренированному спортсмену по силам. Вот и выходит, что борьба бы слишком неравная получилась, а у меня за вас ответственность. Ну, да ничего, я теперь этих шишкарей на заметку взял, еще раз проштрафятся — другой разговор с ними будет.

Ребята быстро переглянулись и с молчаливого согласия друг друга решили дяде Вене все рассказать. Пусть знает, кто по тайге капканы расставляет.

Но рассказать они ничего не успели. Вслед за очередным сильнейшим порывом ветра в дверь посыпались громкие удары:

— Хозяева! Откройте! Откройте! Слышите?!

— Пора всерьез исследовать Байкал, — объявил профессор Дыбовский. — Летом планируется научная экспедиция с целью всестороннего исследования озера. Продлится она два года. В экспедицию поеду я и Ян Черский.

Черский внимательно изучил план предстоящей работы. Да, для осуществления такого грандиозного замысла потребуется не одна экспедиция. Вопросы геологии, географии, зоологии, ботаники, палеонтологии. Справятся ли они вдвоем со всеми этими задачами?

Черский честно поделился своими сомнениями с Дыбовским. Профессор выслушал своего молодого друга и сказал:

— Запомните на будущее: в науке нельзя бояться огромных задач. Чем сложнее задача, тем интереснее ее решать. Это вам подтвердит любой исследователь. И с вашими ли способностями отступать перед трудностями? Всего два года назад я учил вас азам зоологии и палеонтологии. А теперь посмотрите, как вы выросли! Теперь уже мне впору обращаться к вам за советами по поводу третичных ископаемых. Вы еще скажете мне спасибо за то, что я вам открою мир Байкала. Байкал — озеро уникальное. Вы представить себе не может мое изумление, когда я занимался байкальской фауной, ведь множество видов, обитающих в глубинах Байкала, водятся только там и больше нигде в мире! Для науки это не меньше, чем работа с уникальной фауной Австралии. Только там кенгуру и утконос, а у нас виды рыб, червей, губок.

Черский улыбнулся:

— Вы не совсем верно меня поняли, профессор. Я ведь не отказываюсь от участия в экспедиции. Напротив! Уверяю вас, что лучшего помощника, чем я, вам не сыскать. Я всего лишь высказал сомнения в своих скромных силах.

— А вы не скромничайте, не надо. Силам вашим и вашей молодости позавидовать можно.

И байкальская экспедиция началась. Денег на нее Географическое общество выделило недостаточно, не хватало даже на элементарные инструменты, но ученых это мало смущало.

Одной из важнейших задач экспедиции стало измерение глубин. Тросов нужной длины не было. Ученым пришлось научиться вить веревки. Посмеиваясь друг над другом, они часами сидели за кропотливой и тяжелой работой. Вот один трос, другой, третий. И снова недостаточно длинные. Байкал еще глубже, чем представляли даже в самых смелых прогнозах.

— Сомнений почти не остается: Байкал — самое глубокое озеро в мире! — радостно объявил Дыбовский. — Вот вам и первый важнейший результат нашей экспедиции.

Черский разделял радость учителя, но шутливо заметил:

— Зима приближается, господин профессор.

— Ну и что же? Мы не имеем права приостанавливать работу даже на день.

— И тем не менее она приостановится, если мы не изобретем передвижную лабораторию.

Дыбовский с интересом взглянул на молодого ученого:

— Поясните свою мысль.

— Мы должны соорудить что-то вроде крытых саней или домика на полозьях. Только так мы сможем легко передвигаться по льду озера и перевозить инструменты.

— Гениально!

Сказано — сделано. К зиме мастера-ученые овладели еще и навыками строительства. Как только на Байкале установился лед, по поверхности озера начал свое движение небольшой домик из оленьих шкур. Упряжка собак тянула за собой сани-лабораторию, и исследования не только не останавливались, а наоборот, ускорились.

Как и предполагал Черский, двухлетней экспедиции оказалось недостаточно. Байкал требовал более долгого и глубокого изучения. В Петербург одни за другими летели научные доклады, статьи, отчеты об экспедиции.

Русское географическое общество выделило средства на продолжение работ и наградило профессора Дыбовского Золотой медалью за изучение Байкала. Мало того, ученый мир добился помилования для ссыльного ученого.

— Ну, вот, друг мой Ян, пришло время расставаться, — сказал однажды профессор. — Я уезжаю в Петербург. Я теперь свободен, как птица. Честно говоря, не верится, отвык. Я вас прошу, очень прошу, не оставляйте исследований Байкала. Только вы сможете продолжить все то, что мы вместе начинали. Только вы знаете все минусы и плюсы нашей работы. Только вы приспособились ко всем трудностям.

— Вы напрасно уговариваете меня, профессор, — рассмеялся Черский. — Неужели вы могли подумать, что я брошу начатую работу?

Дыбовский уехал. Начальником байкальской экспедиции был назначен Черский. Ян не знал, радоваться этому или бояться огромной ответственности, которая ложилась на его плечи. Но как только в душе побеждала боязнь, в памяти всплывали наставления профессора о том, что нельзя бояться сложных задач. За два года работы с Дыбовским Ян убедился, что это верно. Нельзя бояться, надо работать, надо изучать, надо действовать. И тогда обязательно будут новые открытия. Будут, без сомнения.