"Маруся. Книга третья. Конец и начало" - читать интересную книгу автора (Волошина Полина)Глава 2 День рожденияЭтого события ждали и боялись. Шестнадцатилетие Маруси Гумилевой обещало быть самой громкой вечеринкой года, а обещания в семье Гумилевых принято выполнять. На всех заглавных страницах топовых изданий, на обложках журналов, на рекламных билбордах по всему городу — везде, куда бы вы не обратили взгляд, было известие о предстоящем празднике. Цирковые выступления, концерты мегазвезд, спортивные состязания, молодежный кинофестиваль, воздушный парад, фейерверки, карусели, фонтаны, модные дефиле и даже медведи на велосипеде — Маруся смогла убедить папу, что скромность уже давно никого не украшает и Гумилев – отец он или не отец? – нарушив все свои принципы, поддался на уговоры любимой дочери и согласился устроить пир на весь мир. – Шестнадцать лет исполняется всего раз в жизни! – убеждала Маруся. – Правильно ли я понимаю, – со смехом отвечал отец, – что этот неоспоримый довод будет приводиться теперь ежегодно? – Ну пааа! Под празднование был полностью арендован искусственный остров на Берсеневской набережной. На территории высадили тонны розовых кустов, запустили ручьи и водопады, развели пруды с золотыми рыбками, разбили шатры – бабочки, птички — настоящий рай на земле. В самом центре острова была построена огромная концертная площадка с несколькими экранами, от нее лучами расходились дорожки к другим объектам: здесь можно прокатиться на головокружительных аттракционах, здесь поесть, здесь потанцевать, здесь покататься на лошадях, искупаться в бассейне, посмотреть кино, накупить нарядов от модных дизайнеров, полюбоваться на атлетов или на подводное плавание в гигантском аквариуме, а когда все надоест, спуститься в настоящее подземелье — благодаря звуконепроницаемым стенам тут всегда тишина. Впрочем, посетителям казалось, что звуки поглощают вовсе не стены, а мягчайшие белоснежные диваны, в которых, казалось, может утонуть все – даже громкий звук. На вечеринку года могли попасть все желающие, способные заплатить кругленькую сумму за билет и, судя по продажам, желающих было много. – Короткое или длинное? Маруся стояла перед зеркалом и прикладывала к себе то одно, то другое платье. – Неее, длинное тебе вообще не идет! – возмущенно замахала руками подруга Катя. — Оно тебя старит. – Да, в этом платье ты похожа на старуху! – закивала вторая подруга Света. – Такие платья можно носить только после двадцати! – важно заметила Катя и вырвала вешалку из рук Маруси. – Состариться всегда успеешь, – томно заметила Света, перенимая вешалку, как эстафетную палочку, и забрасывая длинное платье куда подальше. Маруся вытащила еще одно короткое платье и теперь прикладывала его. – Черное или белое? – Ну какое черное!? – возмутились подруги в один голос. – А белое? – Маруся быстро влезла в коротенькое белое платье, расшитое блестками. – Ну не знаааю, – неуверенно потянула Катя, – какое-то оно дурацкое. – Ты в нем как фигуристка! – поморщилась Света. Маруся стянула с себя платье и вытащила розовое. – Это? – Розовый – это прошлый век! – Есть такое же зеленое. – Старушечий цвет. – И оранжевое. – Детский сад! – Желтое? На экране видеофона появилась фотография одноклассницы Милы. Маруся щелкнула пультом и вместо фотографии появилась уже живая Мила с жутким ярким макияжем. – Приветики! Ты в чем пойдешь? Маруся вздохнула. – Я еще не выбрала. – Обязательно предупреди меня, чтобы я не надела то же самое! – Тогда можешь надевать черное, зеленое, розовое или оранжевое... – Ну спасибо! – оскорбилась Мила. – Кто же такое носит? – Можешь надевать что угодно, тебя с таким лицом все равно туда не пустят, – съязвила Катя. – О, Катя, а ты тоже пойдешь? – состроила удивленное личико Мила. – Что, папа продал машину, чтобы купить билет? – Ну не всем же приходится покупать билет, – расплылась в ядовитой улыбке Катя, – близким подругам его дарят. – Не путай дружбу и жалость, Катечка! – Привыкай платить за то, чтобы с тобой общались, Милочка. – Напомни оштрафовать тебя за хамство, когда придешь наниматься ко мне уборщицей. – Ну что ты, Мила, чтобы убирать за тобой, понадобится бульдозер, а не человек! – Эй, алё! – Маруся выглянула из недр гардеробной комнаты и, щелкнув пультом, оборвала ссору. – Хватит! – На твоем месте я бы вообще ее не пускала, – поморщилась Катя. – Ты не на моем месте, – резко оборвала ее Маруся, – лучше помоги выбрать платье, раз такая умная. – Мне нравится бежевое, – вступила в разговор Света. – А мне кажется, что оно полнит, – не согласилась Катя. – Но не так, как желтое! – Зато в желтом грудь кажется больше, – промямлила Маруся. – Тогда уж лучше полосатое. – Да ну! – Это что у тебя... фиолетовое платье?! – Оно мне очень идет! – Оно же депрессивное! – Я тоже! – А если красное? – Ни в коем случае. – Синее? Теперь на экране появилась фотография одноклассницы Жени. – Привет! А правда, что приедет Комаров? – Приедет. – Один? – Откуда же я знаю? – Если что, Комаров мой. – У Комарова таких как ты — миллион! – снова не удержалась Катя. – А что, ты тоже пойдешь? – Я подарила ей билет, – хмуро ответила за подругу Маруся. – Значит, папе не придется продавать машину! – захихикала Женя и отключила связь. – Зато я с Комаровым целовалась, – расплылась в довольной улыбке Катя. – Ты целовалась с Комаровым? – закричала Света. – О, Господи, – взмахнула руками Маруся, – покажи мне того, кто не целовался с Комаровым? На Свету стало жалко смотреть. Пару секунд она стояла, широко распахнув глаза и пытаясь переварить услышанное, а потом развернулась и ушла в гардеробную. – Сколько раз ты с ним целовалась? – строго спросила Марусю Катя. – Кто сказал, что я с ним целовалась? – возмутилась Маруся, – я всего лишь спросила, кто не целовался. Острое выяснение отношений, которое могло закончиться чудовищным слезопролитием, прервал очередной вызов видеофона. Маруся обернулась и увидела на экране фотографию папы. – Комаров, Комаров... Вот это я понимаю – мужчина! – восхищенно прошептала Катя. – Уберись, пожалуйста, куда подальше, — цыкнула на нее Маруся и щелкнула пультом. – Здравствуйте, Андрей Львович, – Катя выпрыгнула, как черт из табакерки, перекрывая собой Марусю, и сразу же получила увесистого пинка. – Здравствуй, Катя, – вежливо поздоровался Гумилев и улыбка на его лице сменилась недоумением, когда Катя резко выпала из кадра. – Муська... Маруся улыбнулась папе своей самой белой и пушистой улыбкой. – Ты что там, в одном белье? Маруся схватила первое попавшееся платье и прикрылась. – И что, ты всем ТАК отвечаешь? – Па, ну я же видела, что это ты. – И что? – А что? – Кхм... Ничего... Ладно... Ты готова? Маруся беспомощно оглядела гору платьев и обуви. – Только не говори, что ты еще... – Я не знаю, что выбрать... – Ну... – Это же вечеринка года... Я должна быть круче всех. – Ты можешь взять все и переодеваться... – Это само собой! Но надо же выбрать первое главное платье и последнее главное. – Последнее главное? – То, какой меня все запомнят. – Ээээ... Хорошо. Сколько времени тебе еще нужно? – А вы приедете? – снова объявилась Катя. – Конечно! – улыбнулся Гумилев. – И я! – обрадовалась Катя. Терпению Маруси пришел конец. Она схватила подругу за плечи и силой оттащила в сторону. – У тебя нет билета! – с нажимом произнесла Маруся. – Есть! – Уже нет! – Нет, есть! – Папа продал машину? – сощурив глаза от злости, прошипела Маруся. Это был удар ниже пояса. – Если ты будешь так разговаривать с гостями, то не пойдешь на собственную вечеринку, — строго прервал ее Гумилев. – А я пойду туда с твоим папой! – засмеялась Катя. В следующую секунду на голову Кати обрушилась подушка. – А это тебе за Комарова, – добавила второй подушкой Света. – В вашем возрасте я читал книжки, – вздохнул Гумилев. – Нашел, чем хвастаться, – ухмыльнулась Маруся. – У тебя 10 минут на сборы. После этого машина уезжает. Если не спуститесь, то без вас! – Я спущусь, – выкрикнула Катя, поправляя прическу. Гумилев подмигнул Кате и отключился. – Я ему нравлюсь, – уверенно заявила Катя. Маруся измученно закатила глаза и отмахнулась. Любимая подруга страдала непробиваемой уверенностью в себе, свойственной только сильно закомплексованным личностям. – Смотри! – Света кивнула на экран. На этот раз никакой фотографии не появилось, да и номер оказался незнакомым. Маруся задумчиво покрутила в руках пульт. – Не отвечай, – предложила Света. – А вдруг что-то важное? Света пожала плечами. – Может, кто-то ошибся номером? – Это, наверное, журналисты... – Тем более не отвечай.
Вызов прервался и тут же повторился снова. Маруся быстро натянула на себя коротенькое платье из тончайшей металлизированной паутинки и щелкнула пультом. На экране появился Бунин. Не дав сказать ему и слова, Маруся вырубила связь. В этот момент ей даже показалось, что волосы у нее на затылке встали дыбом. Это был неожиданный и не самый приятный сюрприз. Заметив то, как Маруся изменилась в лице, Света тихонько тронула ее за локоть, пытаясь вывести из оцепенения. – Ты его знаешь? – тихо спросила она. – Нет, – коротко ответила Маруся. Как бы там ни было, ничего хорошего этот звонок не предвещал. А «ничего хорошего» в сегодняшние планы не входило. Проклятые сообщения сыпались одно за другим, и Маруся, не читая, отправляла их в корзину. Коммуникатор пищал, мигал, вибрировал, показывал новые входящие смски, звонки, письма — все они приходили с разных незнакомых номеров, но Маруся знала, кто за этим стоит. Что такого могло произойти, чтобы заставить Бунина устроить подобную атаку? Насколько это должно было быть важным? Да пошел он к черту! С этим человеком было связано много неприятных переживаний — приключений, которые не нравились Марусе, к которым она никогда не захотела бы вернуться. Ей нравилась ее новая жизнь. Нравилось болтаться с друзьями по всему миру, каждую неделю менять род занятий — только за последний год Маруся успела побывать модным художником, открыть собственную галерею, выпустить коллекцию купальников, сняться в кино, записать четыре песни (одна из которых стала довольно популярной), написать книгу и даже стать лицом новой компьютерной игры (так что теперь ее узнавал каждый мальчишка в городе). Причем все это без помощи папы (ведь материальные инвестиции не считаются?). У нее появились две новые подруги (так себе, но терпеть можно), несколько бойфрендов (ничего серьезного), лошадь Звездочка (или как там ее зовут?) и два новых автомобиля. Маруся почти не вспоминала Зеленый город и его обитателей и только иногда тихонечко скучала по Илье (как-никак первая любовь!) и даже по Носу (глупая детская привязанность). Остальные персонажи появлялись только в кошмарных снах, которые случались после переедания на ночь, так что Маруся просто взяла привычку не есть после 12 или, если уж поела, не спать до утра. Жить было весело, легко и комфортно, а все, кто считает такую жизнь глупой и недостойной настоящего человека — просто завидуют и могут сами отправляться спасать мир хоть сейчас. Вот прямо берите и идите. – Ого! Катин крик заставил отвлечься от собственных мыслей, и Маруся вернулась в реальность. В реальности они шли по дорожке от дома к машине, накрапывал легкий дождик, еле заметный, как водяная пыль, вечерело, холодало, под кустом лежали папины борзые (Маруся называла их «велосипеды»), справа шла понурая Света, а впереди вечно-сияющая Катя. Менее чем через час начнется главная вечеринка года, на которую Маруся решила приехать с опозданием, чтобы к ее появлению набралось как можно больше гостей. Сейчас от этой мысли стало неуютно и, кроме того, Маруся почувствовала какую-то необъяснимую усталость, как будто она несколько дней не спала или очень много работала, возникла апатия и нежелание кого-либо видеть. Мысль о тысяче гостей, о прессе, о том, что впереди еще весь вечер и вся ночь, которую надо продержаться, и продержаться не просто так, а настоящей королевой... Эх, была бы она королевой, она сейчас же приказала бы всех казнить... и легла бы спать. Паршивые мысли. И очень паршиво, что они появились в голове. Все-таки Бунину удалось испортить ей настроение, а этого ни в коем случае нельзя было допускать — шестнадцатилетие бывает только раз в жизни. Маруся решила взять себя в руки. Сначала будет тяжело, придется улыбаться через силу и фальшиво смеяться, но потом все получится и минут через десять она забудет обо всем, что случилось. – Ну ничего себе! Это снова была Катя. Маруся подняла глаза, чтобы посмотреть, чем же так восхищается подруга — с установленных вдоль дороги светящихся билбордов на нее смотрела она же, Маруся, веселая, красивая и подмигивающая проезжающим машинам. После короткого ролика появлялись надписи с поздравлениями от разных известных людей – мировых звезд шоу-бизнеса, бизнесменов, политиков, бешеной яркости диодами рассыпались искры, распускались цветы, все улыбались, махали руками, посылали воздушные поцелуи... Действительно восхищающее своей парадной красотой и пошлостью поздравление, заставляющее испытывать неловкость. Наверняка постарались какие-нибудь папины партнеры, чтобы угодить ему... Или сам папа рехнулся? – Если бы мне прислали такое поздравление... – Поехали уже... – Тебе не нравится? Катя находилась под впечатлением. Она мечтала о такой жизни, но пока могла только наблюдать со стороны и завидовать. – Мне все нравится, просто очень холодно... – Смотри, по всей дороге! – не унималась Катя. – Лезь в машину, — не выдержала Света и подтолкнула Катю к автомобилю. – С ума сойти! Сколько же это стоит? Маруся поежилась и направилась к машине первой — в коротком легком платье стоять под дождиком было неприятно, да и волосы потом будут как пакля... Внезапно свет мигнул, и город словно погрузился в сумерки. – Что это? – Они отключились... И действительно — на всех билбордах остался только черный фон. – Зависло? – Может, из-за дождя? – Из-за какого дождя — они же постоянно горят... Маруся застыла в движении, занеся одну ногу в салон автомобиля и опираясь на дверцу, она так и не села, глядя на экраны и словно дожидаясь, чем все закончится. Во всем этом чувствовалось какое-то напряжение и ощущение... – Смотрите!!! Казалось, Катя сама вздрогнула от собственного крика. Она вытянула руку вперед и показала на экраны, хотя все и так на них смотрели. На черном фоне стал появляться текст, будто кто-то прямо сейчас, в данный момент, набирал его. Набирал очень быстро, ошибаясь, стирая, перепечатывая и пропуская буквы. Текст гласил: «НЕ УЕЗЖАЙ! ТЫ В БЛЬШОЙ ОПСНОСТИ!» Ну хорошо, что бы сделали вы? Что бы вы сделали, если бы увидели подобное сообщение за час до начала вечеринки, на которую соберутся тысячи людей, которую вы так ждали, в которую вложены миллионы и вообще — это ваш день, ваш праздник и ваше шестнадцатилетие. Ну только честно. И еще учитывая тот факт, что с вами уже приключалось столько всего, что если кому рассказать — не поверят, да и сами вы не очень -то верите, хотя и знаете, что все это было на самом деле. Если бы вас несколько раз пытались убить, если бы вы знали о существовании каких-то магических предметов, безумных людях и не очень людях, если бы вы не раз сталкивались с тем, что вот, только что у тебя была нормальная жизнь и ничего не предвещало и вдруг — бабах! И ты уже в какой-то другой жизни, с другими правилами, окруженный людьми, которые пытаются у тебя эту жизнь отнять. Маруся испугалась. Она даже не успела понять, что именно произошло — просто очень скрутило живот и казалось, будто внутри каждый орган сжался и дрожит. Дрожит так сильно, что эта дрожь передается всему телу, а голова так и вовсе перестала работать и в ней нет ни одной мысли. Возможно, если бы голова включилась, Маруся вернулась бы в дом, позвонила папе, отменила вечеринку, попросила... хотя, что тут можно попросить? Усилить охрану? Но зная о возможных последствиях, становилось понятно, что охрана никого ни от чего не спасет, а что тогда? Да и вообще, возможно, это чья-то глупая шутка, или розыгрыш, или даже не так — возможно, профессор сошел с ума и ему искренне кажется, что Маруся в опасности, а на самом деле это всего лишь приступ его, профессорской, паранойи. В общем, если бы у Маруси работал мозг, она могла бы обдумать миллион разных версий, но мозг тоже сжался и теперь просто передавал какой-то невнятный звон прямо в уши, а еще казалось, будто он вертится там, внутри головы, как карусель, и от этого было трудно устоять на ногах, поэтому Маруся просто рухнула на диван внутри автомобиля и улыбнулась. Ну конечно, улыбнулась — надо было как-то разрядить атмосферу, потому что подруги выглядели тоже не ахти как. Катя, казалось, стала сиять еще больше — она почувствовала себя в центре каких-то необычных событий, которые могут превратиться в шоу, могут быть опасными и для нее тоже, могут закрутить ее в невероятное приключение — знала бы она, как на самом деле это скучно, неинтересно и неприятно. А вот Света, наоборот, еще сильнее помрачнела и на ее лице читалось смятение — видимо, Света, в отличие от Кати, ни в какие приключения попадать не хотела и в данный момент пыталась решить, стоит ли ей вообще садиться в машину и ехать на вечеринку с потенциально опасной Марусей. – Идиотская шутка, – равнодушно сказала Маруся, пододвигаясь на диване, словно уступая место для Светы, – садись. – Чья шутка? Маруся пожала плечами. – Понятия не имею. Дураков много. – Тебе до этого угрожали? – с любопытством спросила Катя. – Слушайте, кто-то хочет сорвать вечеринку, это понятно... – А вдруг... – Что, вдруг? – Ну ладно... – Света огляделась по сторонам и осторожно забралась в машину. – Подвинься! – следом за Светой в машину пролезла Катя. – Какие-нибудь завистники или еще кто-то... мало ли, кто меня не любит. – Тебя никто не любит, – успокоила Марусю Катя, взяв ее за руку и преданно посмотрев в глаза. – Скажи мне, почему я тебя терплю? – Потому что на моем фоне ты выглядишь хоть немного лучше. – На твоем фоне даже вирус Эбола выглядит лучше, – не удержалась Света. Автомобиль плавно тронулся с места и, набирая скорость, выехал на шоссе. Вскоре они уже приближались к набережной, и менять что-либо не представлялось возможным. А очень хотелось вернуться домой, закрыться на все замки, залезть в кровать и спрятаться с головой под одеяло. – Посмотрите сюда! – Маруся! – Улыбнитесь, пожалуйста! – Можно несколько слов? Вспышки фотокамер, люди, очень много людей, знакомые и незнакомые, охрана, друзья, пресса, зеваки — кажется, будто весь город разделился на две части и одна часть уже веселится на острове, а вторая стоит тут, у парома, и пытается увидеть, услышать, ухватить немного этого веселья для себя. – Привет, ты меня помнишь? – Маруся, посмотрите сюда! – С кем вы пришли? – Приедет ли ваш отец? – Пару слов! Всего пару слов! – Мы с вами встречались в прошлом месяце, я из журнала... Катя справа, Света слева. Обе позируют. Маруся тоже, это происходит автоматом. Главное -улыбаться и кивать. Люди любят, чтобы на них обращали внимание, чтобы хотя бы делали вид, что их слушают, делали вид, что помнят, хотя, конечно, не помнят — но не жалко. – Вы знаете, во сколько обошелся этот праздник? – Нет, это подарок. – Посетит ли вечеринку Андрей Гумилев? – Да, конечно. – Правда ли, что вас поздравил президент? – Нет. – Что вам подарили? – Завтра выложу список. – Вы будете петь? – Если напьюсь. Катя так громко рассмеялась, что на мгновение отвлекла на себя внимание фотокамер. – Как ваш отец относится к тому, что вы употребляете алкоголь? – Он об этом не знает. – Правда ли, что вы делали операцию по увеличению груди? – О, господи! Мне шестнадцать лет! – Это правда? – Нет! – Но у вас заметно изменилось тело. – Я взрослею! – А нос? – Это мой нос. – У вас есть друг? – Да... Нет. – Пишут про ваш роман с сыном президента. – Не читала. – Это правда? – Прочитаю — узнаю. – Посмотрите сюда, пожалуйста! Маруся обернулась на голос и приобняла своих подруг. Они улыбнулись в камеру, хотя было непонятно, в какую именно камеру смотреть. Также было непонятно, кто именно тебя об этом просит — толпа слишком плотная. – И где они нашли у тебя грудь, – весело прошептала Катя, не поворачивая головы. Вот же стерва! Как бы случайно Маруся наступила ей на ногу, и Катя состроила мучительную гримасу. Отлично, будет над чем посмеяться, рассматривая фотографии в светской хронике! Оценив шутку, Света злорадно рассмеялась, пряча лицо в ладони. Но Кате это смешным не показалось и, недолго думая, она дернула Свету за хвост, так что Света запрокинула голову и неприлично громко взвыла. Понимая, что дело пахнет дракой, Маруся отпрыгнула в сторону, но споткнулась на каблуках и повисла на Кате! Пыщ-пыщ-пыщ! Вспышки, кадры. Маруся на Кате. Света пихает Катю в бок. Катя и Маруся падают. Света стоит, согнувшись пополам и схватившись за живот от смеха — ее хвост развалился и волосы торчат во все стороны. Катя с перекошенным от злости лицом. Маруся, закусившая губу от боли — подвернула ногу. Охрана, которая бросается на помощь. Прекрасно! Сейчас это наблюдают сто человек, а через минуту будут наблюдать миллионы — не стереть, не вырезать, не удалить... и никакие деньги и связи тут не помогут. Теперь главное смеяться. Если смеяться, то все будут смеяться вместе с тобой, а не над тобой. Первый урок публичной персоны — никакого пафоса в дурацкой ситуации. И они засмеялись. Все трое сидели на полу и хохотали, позируя камерам, высовывая языки и размахивая в воздухе слетевшими туфельками. Конечно, чуть позже, когда вечеринка закончится, Света впадет в депрессию, а Катя вообще, наверное, покончит с собой, но сейчас все, не сговариваясь, продолжали свое цирковое выступление. – Я, кажется, сломала ногу, – заскулила Маруся. – Жалко, что не шею, – прошипела Катя. – Шею я сломаю тебе, – хладнокровно пообещала Света. Сильные руки охранников помогли им подняться. Крепкие парни окружили девчонок плотной стеной и позволили покинуть место позора незаметно. – Отличное начало, я считаю... – Я порвала платье... – Ты знаешь того беленького? – Мне срочно нужен туалет! – Как же я вас всех ненавижу! Катя, Света и Маруся – лучшие подруги. Катя красивая, Света умная, а Маруся просто Маруся. Они постоянно вместе и постоянно ссорятся. Сейчас они разойдутся по разным углам и постараются больше никогда не встречаться. Обычно это «никогда» никогда не длится более часа... Папа появился ровно в тот момент, когда Маруся прыгнула в аквариум. Аквариум был огромный, прозрачный, подсвеченный ярким белым светом изнутри. Прыгнуть в него можно было с мостика, хотя «можно» не совсем подходящее слово, потому что никому, кроме специально приглашенных пловцов, прыгать туда не разрешалось. Пловцы, участники одного из самых красивых шоу в мире, молодые парни и девушки в облегающих костюмах, покрытых зеркальными чешуйками, сидели на бортиках аквариума и отдыхали. Их выступление уже закончилось и оно было настолько потрясающим и вдохновляющим, что каждому, кто видел, как эти тонкие и гибкие фигуры, словно рыбки, извиваясь, плавали под водой, распадаясь и встречаясь, переплетаясь телами и собираясь в фантастические узоры, конечно, сразу же хотелось окунуться в аквариум и влиться в их стаю. К этому времени Маруся сделала всего пару глотков шампанского, но этого оказалось достаточно. Атмосфера, создавшаяся на острове, была настолько пьянящей, что никакого дополнительного допинга было уже не нужно. Все словно сошли с ума от красоты и счастья, заряжая друг друга улыбками и энергией, которую, казалось, можно было увидеть невооруженным глазом. Каждую минуту на острове происходило что-то новое — остров был живой, подвижный, полный сюрпризов и чудес. Вот вы стоите перед сценой, слушаете музыку и не можете оторвать взгляд от танцоров, а потом вдруг обращаете внимание на людей вокруг и видите, что все они тоже танцуют, и вы, вы тоже танцуете, вы так увлечены происходящим, что даже не заметили, как ваше тело стало двигаться само, ваши руки подняты вверх и когда все кричат, кричат от переполняющего их восторга, от той самой энергии, которая аккумулируется и требует выхода — вы тоже кричите, а потом вы хотите немного тишины и спускаетесь по дорожке в сад, вокруг все цветет и пахнет, кроны деревьев сплетаются у вас над головой и вы поражаетесь, откуда это все — ведь здесь никогда не росли деревья! Но тут же отвлекаетесь на стаю ярких птичек — они появляются из ниоткуда, проносятся перед вами и исчезают в зелени, а под ногами выложены камни, плоские и гладкие, сквозь них пробивается свет и каждый раз, когда вы ставите ногу, камень под вашей ступней начинает светиться ярче. Обернитесь — ваши следы, как следы на песке, остаются мерцать. Это так удивительно! Теперь спуститесь к воде — вот она плещется у ваших ног. Вспомните, что вы на острове, а вокруг Москва. Город рядом, город вокруг вас, здесь и сейчас вы находитесь в самом центре города, но вы не в нем. Вы отдельно. Вы в сказочном царстве, отделенным от Москвы стеной света. Это прожекторы, они установлены прямо на воде и их плотные непроницаемые лучи устремлены в самое небо. Они закрывают вас от чужих глаз, от объективов, направленных на остров с желанием выхватить хоть что-нибудь, от тех, кто никогда не сможет проникнуть сюда. Вся эта сказка растает с первыми лучами солнца. В серой утренней дымке растворится и стена света, и сам остров, словно мираж, исчезнет, угаснет и замолчит до следующей вечеринки. – Да, да, да... поговорим об этом позже! Мне надо найти виновницу торжества... – Гумилев пытался вежливо отбиться от приставучих гостей, выискивая глазами дочку. – О, Боже! В воздух взлетели брызги, а в воду, вся окруженная пузырьками, стремительно ворвалась Маруся. Она достала до дна, потом взметнулась вверх, перевернулась и, оттолкнувшись руками, взлетела на поверхность, хватая ртом воздух и визжа от удовольствия. Головы, оставшейся над водой, видно не было — зато было прекрасно видно ее подсвеченное тело, голые ноги, белые трусики и маленькое платье, собравшееся гармошкой где-то под грудью. Не каждый отец выдержит такое зрелище, хотя всем остальным гостям оно несомненно понравилось и они встретили марусину выходку аплодисментами и выкриками одобрения. – Что за ребенок! – проворчал сам себе Гумилев и встретился взглядом с официантом, который робко пожал плечами и сразу же протянул бокал шампанского. – У тебя красивая дочка! Поздравляю! Гумилев сделал большой глоток, словно пытаясь смыть возмущение, застрявшее в горле, и обернулся на голос. Это был человек из мэрии — не то, чтобы близкий друг, но неплохой знакомый. – Не хочу это видеть, – улыбаясь, покачал головой Гумилев. – Очень красивая... – продолжил человек, не отрывая взгляда от аквариума. – И ты тоже не хочешь это видеть, – с нажимом произнес Гумилев и, взяв приятеля за плечо, развернул его в свою сторону. Человек из мэрии усмехнулся. – Я бы свою за такое убил. – У тебя нет дочки. – Видимо, у меня хорошая карма. Мужчины рассмеялись. – Слышал про ваше новое дело. – Этому новому делу сто лет в обед... – Но подвижки есть? – Пока все больше в теории. – Ну, ты же решил подмять под себя весь мир — можно и потерпеть. – У меня не такие большие амбиции! – Гумилев сделал последний глоток и развел руками. – Занять место Бога – не большие амбиции? – Но я не Бог! – Но хочешь им стать. – Но еще не стал! – Вопрос времени! – приятель подмигнул, взял из фруктовой вазы яблоко и с хрустом откусил кусок. – Только не пускай туда китайцев, иначе Бог у нас будет китайский. Гумилев отмахнулся рукой. – Это просто партнеры. – Ты их недооцениваешь... – Папа! Ты когда приехал? Гумилев повернул голову и посмотрел на Марусю. Она стояла перед ним босая, с мокрой головой, в мокром платье и по ее телу все еще стекали струйки воды. – Ты что вытворяешь? – Здравствуйте, дядь Вить! – Привет, красавица. Андрей выразительно посмотрел на приятеля и тот сразу же понял, что диалог с дочкой Гумилева лучше не продолжать. – Поздравляю с днем рождения! Хорошо всем повеселиться. – Спасибо! Гумилев подождал, когда человек из мэрии отойдет подальше и снова повернулся к Марусе. – Мне просто стало жарко! – Я понимаю, понимаю... я даже хотел поблагодарить тебя... Маруся нахмурила брови, пытаясь понять, в чем подвох. – За то, что не забыла надеть трусы. – Па! – Тут полно моих партнеров. – И что? – Надо быть скромнее. – Ты такой зануда. – Не обязательно всем демонстрировать свое тело. – А что мне с ним делать? Гумилев замолчал, так как этот вопрос отчего-то поставил его в тупик. – Переоденься и не ходи в мокром. – Окей! Маруся развернулась на сто восемьдесят градусов и убежала, оставляя на полу мокрые следы, а Гумилев поймал за хвост сразу две мысли. Первая мысль была о том, что надо поскорее выдать Марусю замуж, чтобы она взялась за ум, а заодно и переложить ответственность на плечи мужа. А вторая мысль, которая появилась одновременно с первой звучала так: «Убью любого, кто к ней приблизится!» Сколько сейчас? Час, два, три ночи? Небо кажется белым — по небу время не определишь. Спать не хочется, но настроение начинает прыгать — организм не выдерживает такой объем эмоций, его зашкаливает. Он пытается выставить баланс и ты чувствуешь, как что-то внутри тебя колдует за пультом — выше, ниже, громче, тише... Становится весело и тут же, через минуту, грустно, ощущение переполненности и пустоты, хочется зажигать дальше или свалиться прямо здесь на месте и уснуть, или плясать, или что, или где? Почему? Почему Илья так и не появился? Почему не перезвонил Нос? Маруся выслала им приглашение, но в ответ – ничего. До последнего момента она думала, что они объявятся без предупреждения, как сюрприз, но нет. Забыли? Вычеркнули из своей жизни? Да, да, вот сейчас хочется провалиться в диван и поплакать. Обидно, жалко и кажется, что до сих пор любишь. Но на самом деле, на самом-то деле, ты до сих пор не определилась, кого. Как же достало. – Ты тут? Внезапно появившаяся Света прервала поток сознания и упала рядом на диван — ее щеки и руки были изрисованы замысловатым золотистым узором. – Что это у тебя? – Какой-то парень делает клевые временные татуировки золотом. – Это фломастер. – А ты че ревешь? – Зевала.... – Зевала и плакала? – Лобанова где? – Лобанова жрет. – Я бы сейчас тоже поела. – У меня ноги отваливаются... Если поесть – настроение поднимется. Или захочется спать. Можно ли свалить отсюда раньше гостей или это будет невежливо? Помнит ли тут кто-нибудь вообще, куда и к кому они пришли? – Хочу домой... – А как же коронация? – Какая коронация? – Похоже, я сказала что-то лишнее! – Света глупо захихикала и только сейчас Маруся заметила, что вечно мрачная подруга здорово напилась. – Эй, да ты пьяная! – Это фломастер! – Что фломастер? – Спиртовой... Света уронила голову на подушки и закрыла глаза. – У меня все кружится. – Я видела твоего папу. – А я видела твоего. – Главное, чтобы они нас не видели. Что за коронация? Какое-то шоу, о котором она не знает? А может, тоже напиться? Почему же они не позвонили и не приехали? Могли бы хотя бы... ну, хоть что-то. Хотя бы написать поздравление. А Бунин. Ох, Бунин. Маруся совсем забыла про него. Почему он звонил? Может быть, это как-то связано? Может быть, что-то случилось с парнями и Бунин хотел предупредить ее? – Разбудишь меня, если я усну? Света сбросила туфли и забралась на диван с ногами. Маруся дотянулась до тонкого мягкого пледа и набросила его на плечи подруги. Краем глаза она заметила, что в комнату заглянул какой-то человек, но в тот момент, когда она повернула голову, он уже скрылся. В тихом помещении, куда не должен проникать звук, послышалась музыка. Она становилась все громче и громче. Света подняла голову и посмотрела на Марусю, потом в сторону прохода — там явно что-то происходило. Наконец в проходе появились парни, одетые в костюмы гладиаторов. Их загорелые тела были покрыты белой тканью и перетянуты белыми кожаными ремешками. Поверх ткани — латы из белых полированных пластин. На ногах белые кожаные сандалии. В руках, поднятых над головой, гладиаторы держали конструкцию, похожую на носилки с роскошным креслом. Они подошли к Марусе и опустились на одно колено. – Ну ничего себе... – Света ошарашенно рассматривала молодых атлетов. – Видела бы это Лобанова... Маруся схватила подругу за руку и слегка дернула, обращая внимание на себя. – Это что? – одними губами проговорила она. – А что ты так испугалась? – Я туда не полезу! – прошептала Маруся чуть громче и на всякий случай отодвинулась вглубь дивана. – Еще как полезешь... Один из гладиаторов подошел к Марусе и протянул ей руку. У него было такое тело, что Маруся невольно отвела глаза и залилась краской, то ли от смущения, то ли от возмущения, но руку подала. Правда, другой рукой она тут же уперлась в подушки, перекладывая центр тяжести, словно это помешало бы оторвать ее от дивана. – Гумилева, не дури, — рассмеялась Света. – Это подарок. – Кресло – подарок? – Фигесло! Лезь уже! – и Света слегка подтолкнула Марусю, помогая ей встать. Улыбающийся парень легко подхватил ее на руки и осторожно усадил в кресло. Маруся тихо процедила сквозь зубы ругательство и показала подруге кулак. Но как только кресло поднялось над головами гладиаторов, она тут же испуганно впилась в подлокотники и зажмурилась. Ощущения были странными — смесь злости, веселья, смущения, азарта, любопытства и желания всех убить. Когда Маруся открыла глаза, процессия медленно и осторожно, словно гладиаторы несли какую-то хрупкую драгоценность, а они именно ее и несли, поднималась по ступеням, вынося именинницу из подземного бункера на поверхность. Здесь, кажется, собрались все, кто находился на острове. Узкие аллеи куда-то пропали и теперь на их месте появилась просторная поляна. Но главное — ночь. Вокруг стало достаточно темно и эту темноту время от времени разрывали тончайшие лучи лазера. Они словно разрезали черное тело ночи, появляясь из ниоткуда и так же незаметно исчезая. Маруся посмотрела на людей – они были похожи на волнующееся море. Они кричали, расступаясь перед ее процессией и тут же смыкаясь за ней. Они тянули к ней руки. Какому безумцу пришла в голову эта идея? Лучи в небе начали встречаться и сталкиваться, их становилось все больше и больше, они собирались вместе, рисуя в воздухе ступени, выше, и выше, и выше... Потом появился дым, он красиво растекался в пространстве, закручиваясь и завихряясь, делая ступени объемными — голография? В воздухе появился трон. Он вырисовывался постепенно, словно проступая из дымки и тут же ступени начали таять снизу вверх, они исчезали до самого основания трона, а трон начал медленно опускаться — и все это происходило параллельно торжественному шествию. Марусю несли навстречу трону, который вот уже — на земле, он кажется совсем реальным. До него несколько шагов... Рокот. Рокот, как будто где-то далеко летят вертолеты. Маруся задрала голову и посмотрела в небо. Да, это вертолеты. Не показалось. Они приближались и их было много, они включали прожекторы и бросали свои тяжелые лучи на землю, освещая толпу, разгоняя туман, разгоняя дым, разгоняя иллюзию, смывая и стирая голографический трон и тут же на его месте появился настоящий, реальный... Или снова мистификация? Музыка утихла — теперь шумели только массивные лопасти, разрубающие прохладный ночной воздух. Процессия остановилась, и уже два гладиатора помогли Марусе спуститься на землю, придерживая ее под локти. Ее торжественно подвели к трону и жестами предложили сесть. Коронация! Маруся почувствовала, как подогнулись колени, словно это все было взаправду, словно это не просто красивое театральное представление, а настоящая коронация и словно она не просто «Королева на один вечер», а Королева Мира Единственная Неповторимая Неотразимая и Непобедимая. Маруся посмотрела на трон. Он был невероятных размеров. В сравнении с ним Маруся выглядела как маленькая кукла рядом с обычным человеческим креслом. Чтобы сесть в него, надо было преодолеть три высокие ступеньки. Маруся поднялась на первую — крики стали громче, на вторую... Она обернулась и посмотрела на людей вокруг, пытаясь разглядеть хоть одно знакомое лицо, но почему-то здесь не было ни подруг, ни папы, или она просто не видела их. Почему все эти люди так радуются? Они действительно ее любят? За последний год Маруся стала довольно популярной — ее часто приглашали на разные вечеринки, приемы и праздники, она постоянно мелькала в светской хронике, в журналах и передачах для подростков, у нее даже появились фанклубы и целая армия девочек мечтала быть похожей на нее, но все равно, все это было как-то... дико? Лобанова не без оснований считала, что все, кто хочет быть похожими на Марусю, на самом деле просто завидовали ее богатству и успеху, поэтому «быть как Маруся» означало вовсе не быть ей, а иметь все то же самое, что имеет она. При этом саму Марусю они, конечно же, ненавидели, и считали, что, окажись они на ее месте, все было бы гораздо круче. Может быть и так. То есть, скорее всего, часть этих фанатов действительно так думала, но ведь были и другие — искренние и настоящие. По крайней мере, хотелось в это верить. Маруся не умела оценивать себя со стороны, она никогда ничего не делала специально. Она была такой, какая есть. Да, ей повезло родиться в очень богатой и влиятельной семье, повезло быть дочерью человека, в которого, казалось, были влюблены все женщины мира, их семья имела хорошую репутацию — впрочем, это больше заслуга папы, с которой Маруся, словно бессознательно боролась, привнося в эту идиллию немного скандальности. Но, как ни странно, эта скандальность тоже шла на пользу. Женщины начинали любить Гумилева еще больше — им казалось, что девочка такая бестолочь, потому что у нее нет хорошей мамы, которая занялась бы ее воспитанием — и изо всех сил предлагали себя на эту роль. Мужчины же начинали мечтать о такой дочке... вряд ли в качестве дочки, конечно! Мальчикам Маруся казалась идеальной подружкой, а девочки думали, что если бы они стали Марусей, то их бы тоже все любили и хотели. В общем, что тут мудрить – быть юной, красивой и богатой очень неплохо. Нет, не так. Быть юной, красивой и богатой очень хорошо! Главное, не думать, за что тебя любят — от этого нарушается сон и начинает болеть голова. Никакой рефлексии! Маруся сделала еще один шаг и уверенно взошла на трон. Гладиаторы расступились и к трону вышли маленькие мальчики, одетые в короткие белые тоги. Впереди всех шел мальчишка с длинными белыми кудрями — совсем мелкий, взволнованный, оглушенный криками и шумом ангелочек. На вытянутых руках он нес сверкающий золотом оливковый венок. Венок был словно инкрустирован невидимыми яркими огоньками, которые фантастически сияли, освещая все вокруг. Дети окружили трон, выстраиваясь лесенкой, а белокурый ангел с венком поднялся выше всех и дрожащими от волнения руками водрузил венок на голову Маруси. Наверное, настоящим королевам так делать нельзя, но Маруся повернула голову и посмотрела на мальчишку. Губы непроизвольно произнесли «спасибо», а в глазах появились слезы и показалось, что этот миг и этот взгляд испуганного ребенка она не забудет никогда. В ту же минуту в руках гостей появились разноцветные фонарики и теперь перед юной королевой распростерлась целая вселенная с мерцающими звездами. Ветер развевал волосы и хотелось орать от такого безумного и оглушительного представления. Маруся вскинула руки и закричала – а вся толпа подхватила этот крик. Казалось, будто сейчас все взлетит к чертям вместе со всей планетой, разорвется, взорвется или перенесется сквозь пространство и время в какую-то другую вселенную. Музыка на предельной для восприятия громкости заложила уши. Маруся схватила ангелочка за руку и сбежала по ступенькам в самую толпу. Танцевать, пока не упадешь! А потом — домой. Силы покинули тело с первыми лучами солнца. Перед глазами все мелькало, и даже если их закрыть, картинка никуда не пропадала. Снова были огни, лица, в голове проносились обрывки разговоров, прикосновения, взгляды, поздравления, объяснения в любви и приглашения продолжить веселье там или там... Нет, нет, нет... Никакого продолжения. Очень хотелось домой и спать. Возможно, в иной ситуации Маруся и отправилась бы в другое место, но сегодня был ее день и она потратила на него недельный запас энергии. Ближайшие несколько дней она собиралась провести в овощном состоянии, валяясь в кровати, поглощая тонны сладостей и просматривая самые глупые комедии, снятые за последние сто лет. Она дошла до кафе, где должна была встретиться с папой, но его там не оказалось. Возможно, он отошел куда-то или его вызвали по срочному делу. Такое бывало, а она уже не маленькая, чтобы возвращаться домой с папой под ручку. Маруся села за столик и заказала чашечку кофе. С одной стороны, пить кофе перед тем, как собираешься лечь, не очень правильно. С другой стороны, было понятно, что выпей она сейчас хоть литр кофе — ее сну это не повредит. Маруся подозвала официанта и попросила его принести сумочку, которую она оставила на входе. Она отдала ему ключ от сейфа, устало улыбнулась и спросила, не видел ли он ее отца. Официант отрицательно помотал головой и отправился за вещами. Где-то на улице должна стоять машина, которая привезла ее сюда. Маруся решила попробовать разыскать подруг при помощи коммуникатора, они были зарегистрированы в нем и умная программка отслеживала все их передвижения. – Ваши вещи... – официант услужливо поклонился и протянул сумочку. – Спасибо. – Что-нибудь еще? – Нет, благодарю. Маруся достала коммуникатор и запустила поиск. Катя и Света обнаружились моментально. Света, судя по всему, была уже дома, а Лобанова все еще находилась здесь и, если верить карте, отжигала на танцполе. Маруся быстро набрала текстовое сообщение и отправила Кате. Это было бессмысленно со всех точек зрения, так как, скорее всего, катин коммуникатор тоже находился где-нибудь в сейфе, а, даже если она и взяла его с собой, услышать что-либо на танцполе не представлялось возможным. Ну и ладно. Во входящих было несколько сообщений от Бунина. Маруся удалила их. Теперь в них вообще не было никакого смысла, потому что вечеринка закончилась и ничего страшного не произошло. Неожиданно громкий звонок заставил вздрогнуть. Папа. Маруся нажала на прием. – Нагулялась? – Ты где? – Сейчас буду. – Па, я засыпаю... – Надо закончить кое-что и потом я собирался устроить себе выходной. – Ну закончишь — приезжай, а я сейчас. – Как настроение? – Умираю... – Значит, правильное шестнадцатилетие. – Ну так я поеду? – Хорошо... Но я через полчаса освобожусь... – Я столько не выдержу. – Ок, ок. Езжай домой и спи. Только позвони, как доберешься. – Само собой. Маруся отключила телефон, положила голову на стол и тут же вырубилась. Нет, так не пойдет... Надо собраться с последними силами, встать и выйти на улицу. Маруся одним глотком допила кофе, встала и пошла. Чтобы добраться до города, нужно было пройти по мостику. Здесь, на мостике, было многолюдно. Собравшиеся уходить гости покидали остров, но не дойдя до причала, зависали на полпути, встречая знакомых и продолжая болтать, целоваться или просто задумчиво смотрели на воду, опираясь на бортики и не обращая внимание на окружающих. Тем не менее, пройти незамеченной не получилось. Как только Маруся появилась на мосту, с ней сразу же начали здороваться и задавать глупые вопросы, типа: «Ну как тебе?», «Что подарили?», или просто благодарили за крутую вечеринку. Пришлось снова улыбаться и напрягать мозг, чтобы отвечать, а еще отбиваться от навязчивых «друзей», которые все ее знали, а она, или ей так казалось, даже не помнила их в лицо. – Тебя подвезти? – Нет, меня ждут. – Приедешь к нам? – Да, конечно. – А к нам? – Пишите письма. – Круто выглядишь! – Спасибо. – А где твоя корона? – Утонула в фонтане. Корону, вернее венок, стырила Лобанова. Он, по словам самой Лобановой, гораздо больше шел к ее темным волосам. Кто бы спорил... – Здравствуй, Марусечка, ты такая красивая, Марусечка, а где твой папа, Марусечка? – это папины преследовательницы. Они появляются везде, где появляется он, и рассчитывают на что-то. На что, интересно, они рассчитывают своими куриными мозгами? Маруся как можно быстрее прошмыгнула мимо группы гумилевофилок, показательно игнорируя их. – Маленькая дрянь... Вот так, от любви до ненависти один шаг. Маруся даже улыбнулась. Эти тетки с фантастическими телами и не менее фантастической глупостью вызывали у нее жалость и смех. Как, все-таки, хорошо, что папа любил умных женщин. Правда, и их, как оказалось, было достаточно для того, чтобы каждый раз появляться на людях с новой. Эх, папа, папа... Маруся вышла на площадку у парома и сразу же увидела свою машину, которая в тот же момент двинулась в ее сторону. Дверца открылась. Маруся с удовольствием забралась в просторный салон и легла на сидение. Потерпеть каких-нибудь десять минут и она дома. В салоне темно и прохладно — самое то после жаркой бессонной ночи. Можно попросить водителя покатать ее часов десять-пятнадцать. Или это будет жестоко? Маруся попыталась сесть. Ей показалось, будто она задела кого-то. Сон как рукой сняло! Маруся испуганно встрепенулась и сразу же открыла глаза. Напротив нее сидела женщина. Ее было очень плохо видно, а по очертаниям в темноте Маруся не сразу смогла опознать кто это. Неужели очередная папина поклонница подкупила водителя и забралась в машину в надежде встретить здесь отца? – Кто вы? Женщина молча включила свет. Маруся вгляделась в лицо незванной гостьи и онемела от удивления. Это была мама. |
||
|