"Порочный круг" - читать интересную книгу автора (Кэри Майк)

24

Слово Баскиат сдержала — к субботнему полудню все обвинения были сняты и меня выпустили на свободу. Изъятая в Уиттингтонской больнице одежда так и не появилась, и мне уже который день приходилось довольствоваться щеголеватым нарядом Саллиса. Увы, сейчас он пах куда ярче и выразительнее, чем в ту пору, когда я его унаследовал.

Прежде всего я отправился в Уолтемстоу проведать Никки, так как ни на йоту не верил заверениям Фанке о том, что сектанты не тронули моего мертвого друга. Однако Никки был как новенький, даже с легким налетом высокомерия, хотя от кинотеатра, за исключением его убежища в проекционной кабине, не осталось камня на камне.

— Видишь ли, Кастор, я застраховал здание десять дней назад и уже обратился за компенсацией, естественно, через посреднические фирмы: зачем лишний раз светиться. В общем, я все отремонтирую и сделаю в сто раз лучше, чем было. Это о я кондиционерах… Уже заказал в Германии холодильную установку — модель, которую используют в больничных моргах. Дай срок, и ты не узнаешь мой кинотеатр!

Я взглянул на дверь кабины с наружной стороны: деревянную обшивку разломали топорами или ломиками, но тем самым лишь обнажили ее металлический корпус.

— Похоже, осада была жуткая, — проговорил я.

Никки пожал плечами: его радужное настроение немного испортилось.

— Да уж, жути хватало. Оставалось только смотреть, как эти психи тут все громят, а потом, заметив камеры, они разбили и их, а я лишился даже наблюдения. Это было… Не знаю, словно при чесотке: сидишь и смотришь, как гребаные букашки ползают под кожей. — Зомби нахмурился. — Эй, прости, мне очень жаль твою подружку, честное слово, жаль! Если бы мог сделать для нее хоть что-нибудь, обязательно бы сделал. Мать их, они ведь паяльные лампы с собой принесли! Закрыли меня в кабинете и развязали себе руки. Когда эти сволочи ее забрали, я пытался тебе перезвонить, но к тому времени они вкатили сюда станцию преднамеренных помех, и я слышал лишь треск…

Никки замялся, будто с некоторым опозданием сообразив, что именно с этого и следовало начать разговор.

— Она в порядке?

— Ты о Джулиет?

— Об Аджулустикель. Не надо ее очеловечивать — до добра не доведет.

— А разве, употребляя местоимение женского рода, ты ее не очеловечиваешь? — поинтересовался я.

— Любой, кто способен вызвать у мертвеца эрекцию, достоин местоимения женского рода, — ухмыльнулся Никки. — Считай это признаком уважения.

— С ней все нормально, спасибо, что спросил. Уверен, она уже пришла в себя.

— А как насчет вашего должка? Ну, пяти вопросов, помнишь? — с надеждой напомнил он.

— Не знаю, — пожал плечами я. — Могу лишь поинтересоваться у Джулиет. По договоренности тебе следовало обеспечивать ее безопасность. Возможно, она сочтет, что ты нарушил свои обязательства.

— Нарушил?! — взорвался Никки. — Кастор, на меня же напали! Да я десятикратно выполнил свои обязательства!

Никки был прав. Пообещав расплатиться в ближайшее время, я оставил его выбирать термостаты из немецкого каталога. Немцы знают толк в термостатах…

Приехав к Пен, я с огромным — хотя, если честно, не таким уж и огромным — удивлением обнаружил свое имущество на подъездной аллее. Вставил ключ в замок — он не подошел. Быстро же она… особенно с учетом обстоятельств.

Я нажал на кнопку звонка — открыла сестра Пен Антуанетта, скрестившая руки на груди в стиле no pasaran.^[61] Получилось очень убедительно, хотя она всего на пару сантиметров выше моей подруги. Антуанетта внешне похожа на Пен, но занимается политикой, трижды баллотировалась в местный совет и, трижды проиграв на выборах, превратилась в высохшую неулыбчивую каргу.

— Привет, Тони, могу я с ней поговорить?

— Кастор, если бы Памеле хотелось с тобой разговаривать, она бы не стала менять замки.

— Почему ты ее не спросишь?

— Потому что не хочу потом успокаивать после очередной истерики. Почему ты не пошлешь е-мейл?

— У меня компьютера нет.

— Тогда сообщение с помощью гелиографа?

Я поднял глаза к затянутому облаками небу, и Антуанетта последовала моему примеру.

— Тебе не везет, Кастор, — хмыкнула она и захлопнула дверь.

В больнице Чарльза Стенджера мне сообщили, что Рафи вкололи сильные успокоительные после того, как он бился головой о дверь палаты и размазал по ней пол-лица. Синяки и ссадины заживут в рекордно короткие сроки: после непродолжительной отлучки Асмодей вернулся и был кровно заинтересован в том, чтобы его временная обитель находилась в соответствующем состоянии.

Однако в изменившейся ситуации повторная экспертиза, призванная определить, следует ли продолжать принудительное лечение Рафи в закрытом заведении, откладывалась sine die.^[62]

— Это значит, давайте сверим часы, — любезно перевел доктор Уэбб. — Кастор, теперь у вас лишь двадцать один день. Если к окончанию срока ничего не придумаете, я начну консультации с профессором Малбридж относительно перевода Дитко в паддингтонское отделение Клиники метаморфической онтологии.

— Осторожнее на поворотах, — посоветовал я.

Уэбб воспринял мои слова буквально и резко обернулся, словно опасаясь удара в спину. Мы стояли в главном коридоре больницы Стенджера рядом с палатой Рафи, и вокруг ничего подозрительного не было. Уэбб смерил меня раздраженным взглядом, дескать, что за глупые шутки.

Пришлось пояснить:

— Я имел в виду, осторожней на поворотах, если отдадите Рафи Дженни-Джейн. Потому что в этом случае я руки-ноги вам переломаю!

Словно не веря собственным ушам, Уэбб оглянулся на обычную свиту подпевал: двух медбратьев, стоящих по разные стороны от него.

— Мои свидетели подтвердят, что вы мне угрожали.

— Уверен, их показания сыграют важнейшую роль, — согласился я, — вот только конечности-то не вернешь.

Возможно, так говорить нехорошо, но что поделаешь, уж слишком тяжелым получился день, да и ночевать предстояло неизвестно где.

Мы с Джулиет договорились встретиться в летнем кафе, недалеко от приюта, в котором она живет. Суккуб опоздала, но извиняться не думала. Выяснилось, что у одной из ее соседок возникла проблема с мужем, горячим любителем пить и бить. Этот тип неожиданно заявился в приют и пытался увести жену с собой.

— Вот мне и пришлось вмешаться…

— Ты его съела? — испугался я.

— На глазах у всех? Нет, конечно, нет! Мне же нужна крыша над головой.

— Тогда что?

Джулиет залпом выпила свой эспрессо и вытерла губы.

— Я научила других женщин.

— Господи, чему?

— Подчинять своей воле мужчин.

— М-м-м… — пытаясь домыслить подробности, я начал с излюбленных методов Джулиет, — …используя свои чары?

— Скорее используя свои туфли, ну и, по-моему, на одном этапе в ход пошла пустая бутылка.

— Да, понятно.

Ну, конечно, насилие, еще один любимый метод суккубов!

Джулиет явно о чем-то думала, но не знала, как сказать. Значит, надо ей помочь.

— Спасибо, что отогнала того оборотня! С переломанным в пунктирную линию позвоночником жизнь не казалась бы мне прекрасной и удивительной.

— Всегда пожалуйста, — с чувством ответила Джулиет. — Я… — Она запнулась, неуверенно пробираясь сквозь дебри совершенно чуждых ей любезностей. — Я тоже должна тебя поблагодарить. Мне невыносима сама мысль о том, что я находилась в полной власти Асмодея! Но ты, как мог, оберегал меня и вернул в нормальное состояние.

— Очень удачно сымпровизировал, — скромно признался я. — Надеюсь войти в твои мемуары. Ну, и в завещание тоже…

— А во влагалище?

В лучших традициях голливудских комедий большой глоток кофе-латте попал не в то горло, зато дальше пошло не по сценарию: громкого кашля и брызг на соседа не последовало. Густо покраснев, я стал ждать, когда обжигающая жидкость наконец спустится в пищевод.

— А душа у меня останется? — хрипло поинтересовался я, едва страсти немного улеглись.

Джулиет задумалась.

— Да, вероятно, да, — медленно проговорила она. — На деле все зависит от моего самообладания. В худшем варианте на ней появятся следы укусов.

Жизнь без риска, как еда без специй! Я уже открыл рот, чтобы согласиться, но, оказывается, Джулиет еще не договорила.

— Только нам придется немного подождать, — заявила она. — Сегодня я пробую нечто новое.

— Новое? — повторил я, старательно пряча недовольство и досаду. — Джулиет, семнадцатитысячный день рождения ты уже давно справила! Неужели еще осталось что-то новое?

Она только усмехнулась.

— В большинстве случаев я появлялась на Земле лишь по воле любителей оккультизма, достаточно умелых или глупых, чтобы вызвать суккуба, — напомнила она. — Они использовали меня либо для удовлетворения собственных желаний и в этом случае умирали, несмотря на все попытки защититься, либо с целью уничтожить врагов — в таком случае гибли другие люди. Однако если оккультист хотел уничтожить женщину, вызывались мои братья инкубы. Я ни разу не убивала женщин и не появлялась по воле женщины.

Тут я внезапно догадался, к чему она клонит.

— По большому счету гормоны те же, но в другой концентрации, — скучным голосом проговорил я. Каких же трудов мне стоила эта наигранная скука! В животе родилась тупая боль, лавиной стекавшая к промежности, а оттуда, набрав скорость, все ниже и ниже…

— Для меня это нечто иное. По крайней мере, думаю, ощущения будут иными. Испытать вожделение и страсть, чистую страсть, не разбавленную желанием съесть-убить-уничтожить…

— С чего ты решила, что те желания не проснутся? — поинтересовался я, разглядывая свои ногти, словно меня вдруг взволновал их запущенный вид.

— Не знаю, но мне бы очень хотелось попробовать.

— Раз хочется, значит, попробуй! — безнадежно вздохнул я. — Но почему именно сего…

— Какое милое кафе! — воскликнул за спиной знакомый голос.

Прикусив язык, я обернулся, а Сьюзен Бук взяла стоявший у соседнего столика стул и села между мной и Джулиет.

— До чего замечательно ужинать прямо на улице! Так по-европейски! Что может быть лучше, правда, мистер Кастор?

Я лицемерно заверил: мол, да, больше всего на свете люблю есть на улице, умолчав, однако о том, что, похоже, на улице мне придется не только есть, но и спать.