Употребим?

Если питерцу сказать: "Ну что, употребим?" - он радостно убежит куда-то, а потом столь же радостно прибежит обратно, но уже с индивидуальной граненой посудиной. Он врубается! А если то же самое сказать москвичу, он никуда не побежит. Он рукав закатает и будет ждать, чем дело закончится, на понт его берут или чего вообще такое? Традиционное питерское обозначение занятия, отнимающего все свободное время и даже несколько часов от сна - запой. Напр.:"Мой-то работает запоем! Уж месяц как! Небось, бабу себе на работе завел." А вот москвич в подобной ситуации скорее употребит неологизм "подсесть": "Мой-то подсел на интернет! Уж месяц как! Небось, бабу себе в интернете завел!" Питерец считает наркотики несерьезным делом, развлечением клубной золотой молодежи, пить по-настоящему не умеющей. Ну подумаешь - укол! Укололся - и пошел. Вот ты попробуй в себя 2 литра водки влить - и не сблевать, тогда посмотрим. Москвич, в свою очередь, несерьезным делом считает алкоголь. Ха, водка, эка невидаль! В любом ларьке, на любом углу, любому дураку продадут бутылку, какую он сам захочет. Вот наркотики - признак избранности, элитарности. Если ты знаешь, где их добыть - значит, тебе доверяют, тебе сказали пароль, ты - особенный человек! Употребление алкоголесодержащих напитков считается в Питере занятием основательным, серьезным, кто не пьет - тот шпион, это уж точно, а если не шпион - значит, есть ему что скрывать, а это как дважды шпион. Неприятный человек. Нет ему веры. Наркоману тоже нет в Питере особой веры. А чего это он не пьет, когда все пьют? Ах, он курит? А все курят! Ах, он не то, что все курит? Да он, наверное, шпион! Пьющий, особенно часто и помногу человек в Москве вызывает чувство некой ласковой брезгливости пополам с жалостью - сходное чувство вызывают бородавчатые дети, которых жалко, конечно - такие маленькие, а уже в бородавках, а с другой стороны - противно гладить по голове - вдруг укусят и у тебя тоже бородавки образуются? Вечно опасающемуся шпионов и соглядатаев питерцу, куда легче честно и открыто затариться пузырем водки. Совершив это нехитрое деяние, питерец изыскивает средства на следующий пузырь. Затем, опустошив и его, изыскивает на улице неожиданных друзей, у которых обнаруживаются неучтенные средства на пузырь - так, постепенно, к концу рабочей недели, средства заканчиваются у всех алкоголиков квартала, надо бы на работу идти, а тут, как назло, суббота. А в понедельник у начальника зачем-то лопается терпение - и, глядишь, ты уже без работы. Какие тут наркотики! Было бы на что похмелиться.  Москвич всегда деятелен и погружен в работу: ему надо работать, чтобы обеспечивать себя наркотиком, без которого у него ломки, из-за которых он не может работать, чтобы обеспечивать себя наркотиками…. Иной москвич так запутается, что начинает думать, будто работа - это и есть основной его наркотик, то есть - удовольствие. Поэтому в Москве так много трудоголиков. На самом деле это просто заблудившиеся наркоманы.