"Зови меня ястребом" - читать интересную книгу автора (Рощин Валерий)

Глава пятая Россия. Саратовская область, г. Пугачев Наше время

Суходольский прогуливался по темному скверику неподалеку от величественного краснокирпичного собора с сиявшими в ночном освещении пятью куполами. Вадим задерживался. Пять минут назад он привел шефа на это место, опять позвонил каким-то приятелям, вкратце пояснил им суть своей просьбы и попросил Суходольского подождать. Сам же перебежал через дорогу и исчез за дверью под вывеской «ресторан Иргиз». Во втором этаже старенького мещанского домишки, где размещался ресторан, весело светились гирлянды, верно оставленные с нового года; мелькали силуэты людей, из раскрытых настежь окон доносились нетрезвые голоса…

Становилось прохладно. Застегнув пуговицы пиджака, Марк Антонович поежился, кисло скривился на громыхавшие низкие частоты. И приметил вышедшего из дверей безопасника.

— Не поверите! На второй этаж ведет жуткая лестница, — радостно поведал тот. — Крутая, чугунная и старая как сам Емельян Пугачев. Будто нарочно такую соорудили, чтоб подвыпившие граждане затылки разбивали…

— Ближе к делу. Мы сможем тут дождаться твоих ребят?

— Этот ресторанчик однозначно не устраивает. Гадюшник.

— Что значит «гадюшник»? Водки наливают, закусить дают?

— Наливают, дают. Но сегодня празднуют чей-то юбилей и чужих не пускают. К тому же шатается милицейский наряд.

— Это меняет дело. Куда пойдем?

— Неподалеку есть еще одно местечко. Сам там не бывал, но друзья рассказывали, хвалили.

— Веди, — распорядился бизнесмен.

Друзей, приятелей, знакомцев и старых сослуживцев у Вадима было не счесть — сказывались обширные связи, наработанные за время службы в серьезной «конторе». Когда Суходольскому порекомендовали отставного полковника Сергеева на должность начальника службы безопасности, он не интересовался связями. Тогда больше беспокоили другие качества кандидата. Такие как требовательность, ум, наблюдательность, дотошность и профессионализм в организации надежной охраны, пропускного режима в центральном офисе, наружного наблюдения; поиск и обучение молодых кадров. Всего этого у Вадима оказалось в достатке. Но были еще и связи. И, слава Богу, что были! Ибо сегодня они здорово пригодились.

«Ул. М.Горького, — свернув в какой-то проулок, прочитал Суходольский белую табличку. — Наверное, в каждой деревне есть улица с таким названием…»

— Пришли, — доложил телохранитель.

Оба нырнули в освещенную стилизованным фонарем подворотню, не обозначенную снаружи ни единой вывеской; прошагали по замощенной плиткой дорожке, повернули за угол древней двухэтажки. И нос к носу столкнулись с бородатым дедом в фуражке швейцара. Рука Вадима дернулась к поясу, но вовремя остановилась на полпути.

— Мы ищем ночной клуб «Седьмая мельница», — сбавил он шаг, — это здесь?

— Здравия желаю, — придирчиво осмотрел их дед. Поправив картуз — единственный элемент, обозначавший принадлежность к почетной профессии «швейцар», подтвердил: — «Мельница-то» здеся — куды ей деться?! Только вот ведь какое дело, господа… В лицо я вас не признаю, а стало быть, пропустить не имею права.

— Что за порядки? — поморщился Марк Антонович. — В стране кризис, настоящие хозяева за каждого клиента сражаются, а вы тут…

— Звиняйте — у меня инструкция. Незнакомцев пущать не велено, — пригладил усы дедок и утерял интерес к собеседникам.

Вот тут-то и пригодились связи. Выудив из кармана сотовый телефон, бывший полковник полистал списки контактов, нажал на зеленую клавишу и, отойдя на пяток шагов, с кем-то негромко переговорил. Реакция последовала ровно через минуту: дверь рьяно охраняемого объекта распахнулась, в проеме появился невзрачный полный мужичок в сером костюме.

— Вы друзья Ивлева? — хрипло поинтересовался он.

— Мы, — ответил Вадим прежде, чем шеф успел удивиться вопросу — никаких Ивлевых в его друзьях отродясь не числилось.

Красноречивым жестом мужичок пригласил вниз, а швейцар, сменив гнев на милость, безропотно посторонился.

— Я хозяин «Мельницы» и всегда рад новым клиентам. Вы, наверное, прослышали о нашей новой программе? — победно улыбаясь, пробирался толстяк вдоль.

— Конечно, слышали! — напропалую врал Вадим. — Слухи о ней уже доползли до областного центра. Вот и захотели посмотреть живьем…

— Тогда присаживайтесь и смотрите. Наслаждайтесь, одним словом! Сейчас подойдет официант — закажете хороший ужин. А я вынужден вас покинуть — дела.

— Вполне уютно. А музыка, пожалуй, получше чем в столичных салонах! — повеселел Суходольский, когда хозяин исчез в служебном коридоре.

— Согласен, — поддержал Сергеев.

— Эх-х! Люблю я такие простецкие места! Интересно, чем тут угощают?..

— А вот и менюносец в старомодном фартучке. Сейчас узнаем местный ассортимент.

К столику подрулила молодая официантка. Положила два меню, поставив чистую пепельницу и, оглядев незнакомцев, застыла в ожидании.

В виду взыгравшего аппетита Марк Антонович долго не церемонился.

— Та-ак, — значительно прочертил он указательным пальцем по развороту меню, — принесите-ка мне сома под белым соусом, салат деликатесный, маринованных грибочков и грамм двести самой лучшей водки.

— Гарнир заказывать будете?

— М-м-м… А краснокочанной капустки у вас случаем нет?

— Есть. С клюквой, — спокойно отвечала женщина, словно речь зашла о банальных макаронах.

— Несите!

Записав пожелания и второго гостя, она испарилась. А вернулась необычайно быстро и под удивленные взоры приезжих переставила с подноса на стол все, кроме горячих блюд.

— Горячее принесу минут через двадцать, — обезоружила она обаятельной улыбкой. — Приятного аппетита.

Телохранитель первым делом взялся за водку. И покуда часть содержимого из запотевшего граненого штофа перетекала густой серебристой струйкой в рюмки, Суходольский надумал позвонить в Самару — предупредить о задержке. Однако подчиненный внезапно остановил, накрыв мобилу здоровенной ладонью.

— Ни в коем случае, Марк Антонович!

— Это почему?! — опешил тот.

— Отследят звонок и накроют здесь за пару часов. Советую вообще выключить ваш аппарат и забыть о нем до лучших времен.

— Не понял. Ты же названиваешь!

— Обижаете, — качнул головой Вадим, отставил в сторону графин и положил на стол два мобильника: — Серебристый предназначен для работы и повседневного пользования. Я же выходил на связь вот по этому, — тронул он крохотный черный аппарат. Он предназначен для экстренных случаев. Оформлен на очень-очень дальнюю знакомую, до сего дня звонить по нему пришлось однажды — помните, когда шифровались от вашего бывшего компаньона?

— Еще бы!..

— Так вот, номера этого аппарата не знает ни одна сволочь. Можете звонить куда угодно.

Опрокинув в рот рюмку водки, пожилой мужчина крякнул, сгреб черный сотовый телефон и удовлетворенно кивнул. Набирая номер самарского партнера по бизнесу, встреча с которым отодвинулась на несколько часов, он в который раз отметил мудрость и осторожную надежность полковника…

Чем дольше они пребывали в «Седьмой мельнице», тем больше им здесь нравилось. Странно, но это действительно было так. Холодная мягкая водочка под вполне приличную закуску, живая музыка в виртуозном исполнении невесть откуда взявшихся профессионалов, уютный полумрак и полуобнаженная девица в разноцветных лучах боковых рамп — все это расслабляло, убаюкивало, усыпляло бдительность. И только поведение местной публики раздражало, а отчасти начинало беспокоить: в мужичках закипала кровь при виде привлекательного женского тела, на котором оставалось все меньше и меньше одежды.

Однако встревоженным и хмурым выглядел один Сергеев. Суходольский подустал, взгляд не выражал былой уверенности, но виду он не показывал — держался. Опустошив первый графинчик, заказал второй; аппетитно закусывал и старался расшевелить подчиненного:

— Чего набычился, Вадим?!

— Баррель падает, — отшучивался тот.

— Так и фьючерсы дешевеют — нам-то что с того?

— Фьючерсы — нахлобучка, торговля маржой. А баррель — целая бочка нефти. Сто пятьдесят девять литров!

— «Ты такой умный, Коля…»

Оба рассмеялись набившей оскомину фразе из дурацкой рекламы. При этом Сергеев отчетливо понимал: шутки шутками, а выполнение обязанностей никто не отменял. Оттого и косил по сторонам, не выпуская из поля зрения входную дверь со служебным закутком.

— Э-эх… Жить надо так, чтоб депрессия была у других, — тянулся Марк Антонович к графинчику. — Еще выпьешь?

— Пожалуй, хватит.

— И то верно — тебе следует держать форму. Тогда полюбуйся на эту красотку. А я выпью…

Танцовщица была настолько молода, что фигурка еще сохраняла детскую угловатость, а личико — наивную непосредственность. Открутившись вокруг шеста, она хватала сброшенную одежку и стремительно убегала со сцены. Чуть позже отправлялись перевести дух и музыканты. А через четверть часа все повторялось: квинтет появлялся из-за кулис первым, артисты рассаживались по местам, разбирали инструменты и… подвальное помещение с неплохой акустикой наполнялось волшебными звуками.

Квинтет состоял из двух молодых женщин, одетых в длинные закрытые платья, и трех мужчин, из которых особенно выделялся один. Во-первых, одежда этого колоритного типажа совершенно не вязалась с концертными нарядами коллег-музыкантов: темная футболка с каким-то бело-красным росчерком на груди, потертые черные джинсы и не чищенные узконосые туфли. Во вторых, атлетическое сложение выдавало не только музыкальные наклонности. А жутко длинные, немытые и нечесаные космы подчеркивали нежелание хоть в чем-то походить на других. И, наконец, в-третьих, лицо гитариста порой казалось знакомым…

На классическую музыку местный бомонд не реагировал вообще. При этом Марк Антонович искренне возмущался:

— Вот она нынешняя власть! С высшим образованием, но без среднего и с подозрительным начальным…

Лишь экспрессивные «Чардаш» Монти или «Гроза» Вивальди самую малость отвлекали публику от ублажения желудков. Зато первые же аккорды «Цыганочки» или «Семь-сорок» вызывали заметное оживление, а уж возвращение к своим обязанностям стриптизерши и вовсе производило эффект столкнувшегося с кактусом цеппелина. Так и продолжалось несколько часов кряду…

А далеко за полночь случился неприятный казус.

— Смотрите-ка, она намеривается снять последнюю тряпку, — вилка Сергеева застыла на полпути.

Быстро взглянув на обнажавшуюся девицу, Суходольский влил в себя водку и отмахнулся:

— А-а! Мне все равно не рассмотреть деталей с такого расстояния…

И едва рюмка брякнула донышком по столешнице, как музыка резко смолкла, и послышался грохот. Приезжие гости, не сговариваясь, повернули головы на шум…

Видимо, кто-то из подпивших пугачевских боссов не совладал с вожделением и полез на сцену. Взвизгнув, девчонка шарахнулась в сторону, налетела на альтиста. А стоявший ближе всех гитарист, не долго думая, отвесил наглецу затрещину, от которой тот красиво спланировал с невысокого помоста.

И тут началось.

Заскрежетали ножками по полу резко отодвигаемые стулья, под потолком заметался возмущенный мат, к сцене одновременно рвануло несколько дружков поверженного типа.

Длинноволосый гитарист спокойно передал товарищам инструмент и столь же спокойно разбросал поставленными ударами недовольных союзников первой жертвы.

Суходольский отложил прибор и с интересом взирал на отточенные движения гитариста.

— Мда… зло порождает героизм…

А на сцену уже накатывала следующая волна красномордых подонков.

— Неплохо действует музыкант. Неплохо. А эти похожи на ментов, — комментировал Вадим. — Служаки из местного отдела…

Да, скорее всего так и было. И вряд ли офицеры местной милиции вспомнили бы об обязанностях охраны правопорядка, если бы «под замес» попал постой работяга или, скажем, женщина. Но тут чистили нюх городскому начальству, а оно в таких досаднейших ситуациях бездействия силовых структур не прощает!

Ментов было пятеро или шестеро — в суматохе и мельтешении не сосчитать. Самому молодому — под тридцать, старшему — лет пятьдесят. Однако скидок на возраст противная сторона не делала, и хлесткие удары доставали всякого, кто неразумно к ней приближался.

Численность нападавших таяла. Вот, выгнув спину, плашмяком рухнул на пол один; согнувшись пополам, вывалился с «линии фронта» второй; пошатываясь и спрятав окровавленное лицо в ладони, посреди зала стоял и матерно выл третий; еще двое ползали на четвереньках. Остальные горячие головы все еще брали приступом сцену.

— Четко работает парень! — широко улыбался Сергеев и сыпал непонятными терминами: — Правый крюк. Челночок левой… Отличный лоу-кик! Так… уличная Капоэйра. «Сантин» из «Журавля». А это классический «маваши-гери». Молодец! Прям загляденье!..

— Уволят сейчас твое загляденье, — приметил Суходольский бегущего к сцене, машущего руками и что-то кричащего хозяина ночного клуба.

— Уволят, так уволят. Полагаю, нам пора отсюда сваливать, — посмотрел Вадим на запястье, — обстановка накаляется, да и машина вот-вот подойдет.

В вопросах, касающихся безопасности, Марк Антонович с бывшим полковником не спорил — пора, так пора. Выудив из кармана бумажник, он бросил на стол пару крупных купюр, поднялся и быстро зашагал следом за Сергеевым к выходу.

И вовремя. Поскольку пятидесятилетний офицер милиции уже прижимал к опухшему уху сотовый телефон и визжал срывавшимся фальцетом:

— Дежурный, слышишь меня?! Подполковник Смирнов… Смирнов с тобой говорит, идиот! Направь все патрульные наряды к «Мельнице»! Срочно поднимай всех и к «Мельнице»!! Как понял?..

Суходольский с телохранителем пересекли улицу Горького, продвинулись метров на двести в сторону городской площади и узрели две стоящие друг за другом машины. Это были люди, присланные друзьями Сергеева.

— Прошу, — раскрыл он перед шефом заднюю дверцу «Мерседеса». И, нырнув на переднее сиденье, радостно пожал руку водителю.

Обрисовав задачу старым сослуживцам, довольный Вадим обернулся назад:

— Можем ехать.

— Погоди минуту. Что скажешь по тому парню из «Мельницы?

Помедлив с ответом, полковник надломил правую бровь — дескать, я-то скажу, а решать все равно вам.

— Неплохо подготовленный боец — это видно, хотя и маскируется. Вероятно, из бывших спецов — их много осталось без работы с тех пор, как министром обороны стал лавочник из мебельвоенторга. А парень хорош. Очень хорош! Правда, выдержки маловато. Зато амбидекстр…

— Кто-кто?

— Амбидекстр — человек, одинаково владеющий обеими руками. Это очень важно для таких профессий, как киллер, телохранитель, диверсант и тому подобное…

— Ладно, хорош умничать, — не выдержал коммерсант. — Ты мне вот что скажи: годится он в твою службу? Лично ты взял бы его в охрану?

— Хм… я слишком мало о нем знаю. Надо бы прощупать, личное дело полистать…

— Пока ты будешь листать и щупать, мне яйца отстрелят. Или голову… Решай быстрее, а то без работы останешься.

— Почему такая спешка? Разве сейчас вам что-то угрожает?..

— Глянь вон туда, — показал рукой шеф.

Сергеев всмотрелся в уличный полумрак. Вдоль одноэтажных деревянных домишек бежал человек с большим темным футляром. А по дороге подпрыгивал на неровностях, слепил мигалками и будил спящий народ матюгальником неуклюжий ментовский «уазик».

— Ну! — торопил Суходольский. — Берем или нет?

— Берем! — махнул рукой Вадим. И, высунувшись в окно, крикнул: — Эй, парень! Гитарист!!