"Безымянный мир" - читать интересную книгу автора (Терехов Роман Евгеньевич)

1 день 9 декады Мёртвого Сезона.

На следующий день к охотникам пришли наниматься двое недавних вольноотпущенников. Люди, прошедшие рабский барак, являли собой неприятное зрелище. Грязные, обросшие и оборванные, а главное поникшие. Этих бы Тагир не пустил на порог, но за одного из «вшивых фрилансеров» попросила Тая. Второй приперся за компанию, улыбался сквозь рыжую бороденку и согласно кивал на любое обращенное к нему слово, абсолютно не понимая по-русски. Отказать такому в работе за еду и кров – все равно, что не пустить на порог несмышленого щенка или едва открывшего глаза котенка. Суровый мужик Тагир не смог.

Таин протеже назвался Борисом. Вольную получил за то, что помог раненому охраннику из группировки Замка во время нападения кочевников быстро оказаться на Базе. К себе Замок его не взял, а к другим, особенно Побирушкам, Борис сам не хотел идти. Второй откликался на имя Курт. Улыбчивого, но молчаливого паренька, хлебнувшего едва ли декаду фашистского рабства, выкупила немецкая диаспора. Хантер уже знал, что многим общинам Караван оказывает весьма популярную услугу «по репатриации соотечественников». Европейские и азиатские народы, создавшие крупные поселения в мире Нового Дома на постоянной основе выручали своих соотечественников из рабства у соседей, спонсировали их доставку на новую родину. Выкупить-то Курта выкупили, но никакой работы, жилья и еды в Караван-сарае для него не имелось. В ожидании отправки к землякам Курт безуспешно искал любой заработок, лишь бы окончательно не ослабеть от голода. На этой почве сошлись с Борисом, который в отличие от немца, не выглядел совсем беспомощным олухом. «Без меня бы он совсем пропал!» – заявил с набитым ртом Боря, пользуясь тем, что Курт его с трудом понимает. Между собой освобожденные объяснялись на пальцах.

Выход пришлось задержать. Охотник выделил оборванцам ведро воды, сангель и приказ оперативно привести себя в человеческий вид. Затем поручил Тае накормить приблудных. Пока неквалифицированная рабсила жадно поглощала пищу, Тагир подобрал им одежду, когда-то снятую с погибших новичков, а так же комплект необходимого снаряжения из старых или запасных вещей. Поскольку Борис нанимался до конца декады, а Курт до прихода Каравана, то эти инвестиции в персонал Тагир счел оправданными. Бориса вооружил арбалетом и разделочным ножом. Курта же определил трудиться «принеси-подай-не мешай».

Охотники без особых хлопот добыли неподалеку от базы тройку взрослой саранчи. Хантер подстрелил пару многоножек – пригвоздил болтами и затем размозжил вооруженные кривыми жвалами головы топором. Ядовитые мохнатые монстры годились в пищу только конвертеру, но по причине наличия свободных рук ими не побрезговали. После охоты прошлись по ловушкам, накопали моркошки и нарубили дров больше обычного. Сдав положенную долю мяса на рабскую кухню под расписку, охотники оставили обработку своей половины на совести поденщиков. Бывшие рабы, отведав человеческого отношения, всячески демонстрировали честность и трудовой энтузиазм.

Помойный бак быстро наполнился отходами для конвертера, благо наполовину уже оказался забит вываренными позвонками змеи и «картофельными» очистками. Поутру Тая приготовила превосходный целебный бульон, который разливала всем жильцам дома за символическую плату, а отдельным нищим, но везучим личностям и вовсе задаром. Вторым спонсором благотворительного завтрака выступила жена Мичурина, предоставив полведра картошки и зелень. К змеиным костям добавились ошметки трилобитов, кулек незрелых и ущербных клубней моркошки, отвергнутых Ковбойскими приемщиками, всякие помои и зола из печи. Опять же трупы двух многоножек. Никакой брезгливости по отношению к содержимому бака Хантер не испытывал. Таскать дерьмо из общественных уборных в Конвертер здесь считалось вполне неплохой работенкой. Поставки биосырья давали охотникам и соседке с сыном достаточно воды для личной гигиены и хозяйственных нужд и поэтому этой возможностью не пренебрегали.

Прихватив бутылку самогона и пару разогретых на огне змеиных шашлыков, напарники отправились к оператору биоконвертера.

На вид бак казался тяжелее, чем когда мужчины подхватили его за ручки и понесли. «А ведь я полдня по жаре тяжести таскал, дрова рубил… и впрямь становлюсь сильнее» – отметил про себя Хантер.

– Ты в прошлой жизни взятки давал? – Вкрадчиво поинтересовался Тагир.

– Случалось.

– Тут все, как и там – не подмажешь, не проживешь.

– А Дыра, судя по роже, не дурак заложить за воротник. – Догадался Хантер.

– Мы коварно воспользуемся этим обстоятельством. При нашей профессии мыться регулярно просто необходимо.

– Ежу понятно. А что, много воды нальет?

– Не совсем. Будет приписывать нам чуток лишнего каждый раз при сдаче ресурса. В конце декады с Фашиста получим больше положенного, причем не вторичку из конвертера, а свежайшую из скважины. Он все равно курс в свою пользу устанавливает, так что обмануть эту свинью не грех.

– А разве никто не контролирует поступление воды?

– У Фашиста же свой личный источник. Вторичной водой он брезгует. Поскольку башня Дыры таки окутана океаном вонизмы – чуешь, ага? – ни Фашист, ни Жора здесь не появляются. Хотя конспирацию еще никто не отменял.

Охотники добрались до конвертерной, но остановились чуть поодаль, чтобы договорить. Умные дракончики лениво поднимались с раздутыми от обильной пищи животами и, просчитав траекторию движения людей, уходили с дороги.

– Если нам больше, то за счет кого-то? Ведь сам говорил за кражу воды – смерть!

– Смекаешь. Когда от многого берешь немножко, это не кража, а дележка.

Хантер согласился:

– Сколько у Фашиста не своруй, а своего не вернешь…

– Во-первых, конвертер – квазиживая штуковина. – Продолжил восполнять пробелы в голове напарника Тагир. – У него корни достигают водоносного слоя, так что в плане воды от нас он вполне независим. Ни рабов, ни Жнецов, что его дерьмом и мхом набивают из последних сил, мы не обворуем. Вонючка не только пердит на всю базу, но стравливает излишки воды, когда ему вздумается, причем каждый раз объем колеблется. Думаешь, с каких барышей Дыра с напарником все время на изрядной кочерге? Он десять ведер Мичурину официально сдает, а вдвое больше за пузырь и закусь. А еще удобрения… Мичурин сам не пьет – однако построил себе самогонный аппарат и его работницы все время доят тлю и ставят бражку. Ну и Кулак с той же целью все крыши бутылками с «зеленкой» уставил. Дыра пусть и конченый чертила, но место занимает козырное. Силой, угрозами тут ничего не сделаешь. Ибо кроме Дыры вряд ли кто с Конвертером общий язык найдет. По ощущениям старшего охотника пришла пора подмазать одаренного бухарика, а то в последних расписках жадничать стал. Намекает, понимаешь.

Грушевидный толстячок в немыслимо грязной фуфайчонке и драных-предраных штанах пришел в восторг от бухла и шашлыков. Тем более, что змеиный шашлык получился сочным и нежным, а «мясорубка» у Дыры выглядела как мечта стоматолога или кошмар дантиста. В зависимости от того, с какой стороны рассматривать объект: финансовой или эстетической. Не утруждая себя наполнением посуды, он продегустировал продукт «Мичуринского ЛВЗ» прямо из горла, закатывая от наслаждения мутные глаза.

– Фсе, буть спок, любезный! Фсе как раньше пойтет, даше исчо луйче! – Заверил охотников грязнуля, вытирая свою отвратную смрадную пасть замызганным рукавом.

Пользуясь случаем, охотники наполнили опорожненный бак удобрениями прямо из свежевысранной конвертером горки – женщины во главе с Таей недавно затеяли грядки для съедобной зелени на крыше дома. По заведенному порядку Мичурин, Кулак и Ковбои записывались в очередь за удобрениями. Просто удивительно, что успела накопиться целая гора «этого добра». Оператор с помощником, всецело увлеченные процессом опорожнения бутылки, не возражали – им же меньше возни, а после выпивки сгребать пахучие гранулы в мешки и вовсе не хотелось…

Выполнив дневной план по саранчатине, за вечерней трапезой Тагир подвел итог начальному периоду стажировки: тебе, Хантер, конечно, еще учиться и учиться, но уже многое получается как надо практически с первого раза. Я рад, что у меня теперь есть такой напарник как ты.

– Завтра пора навестить твою заначку, пока это не сделал за нас кто-то другой. Сегодня из рейда, точнее из поездки в Орехов вернулись Зверобой с Робинбэдом. Добыча у них так себе – двое новичков живьем, да несколько рюкзаков у жмуров подобрали. По старинному обычаю уроды пробухают сутки-двое, тут еще время подошло для их поганого пиршества. Жора уже сгонял за дровами больше рабов, чем обычно. Так что два дня у нас есть. Место ближней заначки еще не забыл?

– Обижаешь. Все здесь.– Хантер прикоснулся указательным пальцем ко лбу.

На второй день пребывания на Базе Тагир отвел стажера в подвал Дома – в банно-прачечный узел. Уникальное учреждение действовало и приносило доход Дому, точнее бригаде Маэстро. Заведовал баней невысокий мужичок, именуемый всеми Федорин, а прачками трудились несколько женщин, в том числе и Тая. Раз в три дня колонна рабов приносила бочки с водой из артезианской скважины в бункере Фашиста. Братва мылась яростно, ибо грязнуль и нерях чморили свои же, перебрасываясь неизменными шуточками на тему упавшего мыла, точнее флакона санитарного геля, заменявшего здесь мыло, стиральный порошок и наружное средство от вшей и кожных болезней. Еще одним поводом для шуток служила постоянная борьба за остродефицитные шайки, точнее ведерки, пластиковые корытца и обрезки бочек. Использованная вода самотеком проходила сквозь простейший фильтр из ткани, мха и чистого мелкого песка, чтобы пригодится женской части населения для стирки одежды, мытья полов и полива домашних растений. Повторные помои доставались кактусам или конвертеру в зависимости от содержания бытовой химии в них.

Бригада Маэстро по сложившейся традиции мылась первой. После них банились остальные люди Фашиста по утвержденному графику. В свободные от помывки бандитов часы любой желающий мог посетить баню и сдать свои вещи в стирку за соответствующую плату. Воду и гигиеническое средство кто-то приносил с собой, кто побогаче – покупал у смотрителя.

Однако отдельные личности из числа бандитского контингента пренебрегали регулярными водными процедурами. Баня вступила в строй два сезона назад и привычка к соблюдению телесной чистоты у некоторых старожилов пока не сформировалась. Авторитеты следили за гигиеной своих гвардейцев по распоряжению Фашиста, но часть вооруженных жителей Базы была предоставлена сама себе. Этакий кадровый резерв, живущий на подачки Босса и вечно «ждущий вакансий» в одной из бригад.

Таких обострившееся обоняние Хантера определяло издалека. «Вшивую гвардию», как он про себя прозвал эту категорию фашистских бойцов, отличал свой особенный запах, игравший роль системы распознавания «свой-чужой».

Прачки работали под крышей Маэстро и бесплатно обстирывали только его людей. Экономные «гвардейцы» выкручивались, принуждая рабов стирать свое грязное белье и обмениваясь верхней одеждой с пополнением рабского барака. Благодаря таким полумерам вши на Базе никого не удивляли, множились кожные заболевания, и тяжкий запах застарелого пота и прелого белья, пожалуй, являлся самым безопасным из всего букета последствий.

Неведомые строители выложили бетонные пол и стены подвала добротной керамической плиткой – когда-то здесь размещалась лаборатория или что-то подобное. Ниже подвала располагался технический этаж, что позволило смонтировать водогрейный котел на фьюзе, немудреное оборудование по очистке стока и емкости под использованную воду. Баня хорошо подходила для гигиенических процедур, а вот традиция использовать ее для сексуальных утех, не смотря на старания плеяды разнокалиберных пупов земли, не прижилась.

Поскольку охотники жили в доме, всегда приходили со своей водой и сангелем, то имели право пользоваться баней без ограничений. Мылись напарники ежедневно по вечерам. Перед глубоким рейдом у Тагира была традиция посещать баню и переодеваться в чистое, непосредственно перед выходом за ворота. Тагир не преувеличивал, заявляя, что с их профессией пренебрегать личной гигиеной смертельно опасно.

В этот раз Хантер остался в бане дольше наставника – попарить усталые ноги в горячей воде. Охотник молча сидел в углу, укутанный полумраком и погруженный в свои размышления о жизни. Услышав шаги, парень подобрался и скопировал любимый трюк Тагира – «Невидимку». Ничего удивительного, что две прачки из числа бандитских сожительниц не заметили его. Женщины чувствовали в полутемном подвале себя некомфортно, а работа им предстояла монотонная и тяжелая, поэтому они слишком оживленно и громко переговаривались. Ручная стирка – бррр. Воли и терпения у молодого охотника хватало лишь на белье и носки. Одежду и постельное стирала Тая. Тагиру – проще, все-таки с Таей они почти семья…

Под чавканье замачиваемого тряпья, прачки обсуждали пополнение в бандитском гареме – приведенную Тагиром вчера Клариссу. Точнее женщины изливали друг дружке зависть – в тот вечер ни один из авторитетов «не обласкал новенькую своим вниманием». Словно все о ней на время забыли – ни Фашисту, ни Жоре, ни их подручным вдруг сделалось не до нее. Конечно, вся шайка-лейка готовилась к предстоящему пиршеству, заполучив на халяву змеиного мяса. Даже после еды и возлияний, никто из бандитов не посягнул… Обычно новоприбывшим женщинам выпадало пережить пару-тройку особенно ужасных дней и ночей, пока вся банда по нескольку раз близко знакомилась с прелестями несчастных. Вот тетеньки и недоумевали, почему же в этот раз бандиты изменили своему правилу? Когда одна из них упомянула в этом контексте имя Дании, Хантер встрепенулся и морок спал. Прачки вскрикнули, синхронно хватаясь мокрыми руками за грудь.

– Ну, так что там про Данию? – Мужчина поправил полотенце на чреслах.

– Напугал, черт!

– И этот туда же – по углам прячется!

– Я вопрос задал, красавицы. – Хантер немного усилил гнетущую атмосферу бани и придал своему голосу нужные интонации. Урок работы с голосом ему преподала Дания, а способ ментального давления на собеседника Тагир; охотник неплохо усвоил оба урока. Вроде бы угрозы нет, а неподготовленный человек слушает тебя внимательнее и проникается твоей точкой зрения.

– Да змеюка, твоя Дания! – в запале выкрикнула одна.

– Сама мужиков выбирает. – поддержала коллегу вторая.

– Крутит-вертит ими как хочет. И живет, будто никто ей не указ.

– Нос задирает! Скажешь ей что, а она даже не посмотрит!

– А Юльку напугала – та аж обдулась. Пальцем не тронула, а та теперь ходит по стеночке!

– Но ниче! Скоро мужики зенки-то свои разуют! – радостно потерла руки одна.

– Не «бугры», так новенькая ей жизни даст – одного поля ягодки!