"Безымянный мир" - читать интересную книгу автора (Терехов Роман Евгеньевич)

7 день 8 декады Мёртвого Сезона.

Хантер спрятался за высохшим деревом и в ту же секунду в ствол на уровне груди вонзились две арбалетные стрелы. Охотник зарядил свой арбалет и выглянул с другой стороны. На гребне обломков в свете солнца хорошо виднелись три нескладные по-стариковски согнутые фигуры. Бросились в глаза развевающиеся на ветру лохмотья рукавов и штанин. Враги не бежали убивать охотника, а сноровисто заряжали свои арбалеты. Между ними топтался копьеносец. Глупо. Очень глупо.

Охотник метко пустил болт в живот ближнего арбалетчика и, укрывшись за деревом, легко взвел свой арбалет. Как враг выронил оружие и свалился по ту сторону завала, он не увидел. Вместо предсмертного вопля, полного боли, злобы или отчаяния, ветер донес хриплое фырканье. Болт занял свое законное место на направляющих арбалета.

«Где же Тагир, черт его подери? Почему он не разрешил сегодня взять дробовик!?». Вскидывающий свой арбалет враг едва успел попасть в прицел охотника, как плешивая головенка его окуталась кровавым облаком. Болт, нацеленный в стажера, улетел вверх, а незадачливый стрелок покатился под откос, поливая битый кирпич содержимым своего черепа. Копейщик бросился бежать. Засевший в пояснице «подарок» от Хантера придал оборванцу изрядное ускорение. Наивный! От Тагира разве сбежишь? Груда кирпичей скрыла от молодого охотника горбатую спину бегуна в тот момент, когда на ней расцвели два кровавых цветка подряд и враг рухнул мордой в острые осколки стекла и бетона. Что характерно, с каким-то невнятным уханьем – за шорохом камней и не услышишь.

Хантер вновь перезарядился, рывком преодолел гребень, присел, прицелился в недобитка с болтом в животе и прервал его мучения попаданием в левый глаз. Попал не случайно. Супостат медленно поднимался с земли, словно удивляясь нежданному «апгрейду» организма в виде карбонового древка. Когда монстр поднял взгляд нечеловечески крупных красных глаз на противника, Хантер нажал на спуск.

Тагир, роняя багровые капли с топора, приблизился к остывающему арбалетчику и двумя ударами разрубил тому горб и еще несколькими отделил голову. Профилактика «чудесных воскрешений» и отчетность в одном флаконе.

– Стрелы сам достанешь, хоп? – в своей обычной манере бросил он Хантеру и исчез в руинах. Нормальный мужской базар. Я ведь не блондинка из голливудского кино, чтобы интересоваться моим самочувствием, правильно? – измыслил Хантер, стараясь не думать, зачем наставник выставил его чем-то вроде живца. И даже ствол не дал взять. Знал, ведь, чертяка бывалый, что напоремся на уродов. Проверял, не иначе.

Убитые воняли самым паскудным образом, словно не один день подряд мочились себе в штаны. Выглядели враги ужасно – грязная кожа, покрытая струпьями, волдырями и гнойниками. Шишковатые наросты на голове. Морщинистые старческие лица. Клыки. Острые, хищные пальцы без подушечек, завершающиеся сплошными крючковатыми когтями. Какие-то непонятные горбы на спинах. Нескладные, словно замершие в процессе изменения тела. Доходяги горбатые. Одним словом, мутанты.

Поправив респиратор, Хантер при помощи трофейного ножа извлек свои болты. Затем обшмонал уцелевшие карманы серых в далеком прошлом курток и штанов. Судя по лохмотьям, твари повырастали из выброшенных на планету людей. Добыл две исправные зажигалки, браслет новичка с часами и компасом, аккумулятор для фонарика, два туристических набора «вилка-ложка» и горсть всякого хлама вроде разнокалиберных гильз, сломанных болтов, кусков консервной жести, мотков проволоки и веревок, мятого рванья ярких упаковок еды. Несколько медных монет и половина женских бус из искусственного жемчуга по словам Тагира не представляли никакой ценности. Единственное, что заслуживало внимание в этой куче хлама – золотое обручальное кольцо и серебряная ложечка.

Из оружия взяли два охотничьих арбалета новичков в довольно сносном состоянии с тремя десятками стрел в двух колчанах, четыре стандартных ножа новичков, а к ним до кучи гибрид ножа с кастетом – Тагир назвал его «армейским окопным» и самодельное копье. С одного из арбалетчиков Хантер снял кобуру с пистолетом, какие иногда попадались на новичках. Магазин из пистолета оказался забит стреляными гильзами. То-то горбатый уродец, наверное, удивлялся, почему оружие не стреляет. В карманах одежды мутанта сыскались еще два пустых магазина. Неплохой улов с горе-рыбаков!

– Что за ужасы ходячие? – спросил Хантер у Тагира, который приволок две кровоточащие головы, проткнутые стальной проволокой и тощий истрепанный рюкзак. «Значит, еще двоих ловкач тихо и оперативно разделал, пока я тут оборону держал». – догадался Хантер.

– Это те новички, которых клещ-паразит поработил. Перекроил их тела под себя. У них частично сохранились человеческие навыки, знания и способность общаться с себе подобными… Я зову их бабайками. В прошлой жизни я был очень непослушным ребенком.

С двоих убитых Тагиром в первой фазе засады, сняли еще один нож, две самодельных дубинки, патронташ с несколькими латунными гильзами двенадцатого калибра, затупленный топорик и полрюкзака того же хлама, что и по карманам: металлические и пластиковые обломки, гильзы, лохмотья ткани… Консервами, водой и лекарствами монстры оказались небогаты. В полупустых пластиковых фляжках тварей обнаружилась прокисшая кровь и охотники бросили их рядом с трупами, предварительно пробив.

– Они детей воруют? – дурашливо поинтересовался Хантер, наблюдая, как Тагир прокалывает обезглавленным тварям горбатые спины трофейным копьем.

– Нет. Просто нападают только на тех, кто заведомо слабее их. А по сравнению с другими монстрами – эти так, детские страхи… Легкая добыча. Те Клещевики, что прожили в Мегаполисе подольше, половчее будут. И мозги и чувства лучше развиты. Но и на людей уже мало похожи.

– Эти и то ни на людей, ни на бойцов не похожи. – Заявил Хантер, хвастливо поставив ногу на поверженного «бабайку». Тагир покачал головой и тихо усмехнулся.

Затем подошел к трупу-пьедесталу, жестом попросил убрать ногу, произвел три надреза ножом, резко откинул лоскут пропитанной кровью ткани на затылок и… открывшееся Хантеру зрелище заставило всерьез побороться с прыгающим желудком за завтрак.

Пока старший охотник рубил поверженным врагам головы и нанизывал на стальную проволоку для транспортировки на Базу, Хантер закончил заготовку дров – первоначально объявленную цель их рейда. Три трупа сложили в ряд, облили зажигательной смесью и подожгли. Чтобы не мараться при переноске, убитых Тагиром бросили между подозрительно сочными кочками мха. Нагруженные добычей охотники вернулись на Базу к неизменному набору хозяйственных дел: обработке жира трилобитов и мяса саранчи.

Для себя Хантер из стычки вынес отсутствие боевых навыков и логики в действиях нападавших. Вряд ли его острое нежелание рукопашной, трансформировалось в своего рода ментальный репеллент для копейщика. Скорее всего, свою роль сыграл пресловутый «коллективный разум», распространенный среди стай человекообразных насекомых. Трое нападавших почувствовали гибель своего «засадного полка», истребленного Тагиром и ослабили натиск на стажера. Настроенные на легкую победу над слабо вооруженным «новичком» и получившие жесткий отпор, враги упустили инициативу. Так или иначе, но «бабаек» сделали играючи, Хантер даже не успел испугаться – послебоевой отходняк настиг уже по пути к Базе.

Но высокий болевой порог и численность монстров – не шутки. Паразит на спине либо полностью контролирует нервную систему, либо способен полностью купировать боль. Картечь, конечно, рулит, но неплохо было бы достать из тайника бесшумный автомат. Или заиметь гибрид, как у Тагира. Или измыслить ручной пулемет – размышлял Хантер.

После вечерней трапезы по традиции Тагир подвел итоги. За головы пятерых упокоенных «бабаек» Калита отстегнул двадцать патронов к винтовке Тагира, а Дыра выписал семь литров воды. Пистолет, один из арбалетов и топор пришлось отдать на воротах. Драгоценное колечко и ложечку охотники не задекларировали – им уготована судьба с первой оказией познакомиться с ловкими пальцами Цукермана. Трофейные гильзы к гладкостволу вместе с теми, что накопились за последние дни, Тагир отнес Деду для перезарядки, пока Хантер складывал принесенные дрова в трансформаторную будку возле навеса, переоборудованную в запираемый на замок сейф.

Покончив с финансовым результатом стычки, наставник продолжил «разбор полетов».

– Ты все сделал правильно: первым вывел из строя ближнего стрелка, затем сел за дерево и перезарядился. Высунулся с другой стороны, откуда они не ждали, а пока второй тебя выцеливал, то подставился под мой выстрел. В живот оно, конечно, тоже неплохо, но при возможности Клещей бей в грудину, в голову или сзади в горб – больше толку. Ладно? Я допустил ошибку, не подскажешь какую?

– Нет. За роль живца я не в обиде. – Не покривил душой Хантер. – Хотя мог бы и предупредить. Взял бы картечницу…

– Полис предупреждает тех, кто способен услышать его голоса. Нам надо было как можно тише бабаев уконтрапупить. Совсем без шума не получилось, но остальное стадо не подтянулось и ладно. Так вот, ты первого добивал с расстояния, а я к своему подошел вплотную. Сэкономил пулю, а мог потерять жизнь. Не делай так. Пусть я знал, что попал в позвоночник и наверняка убил паразита на спине – один хрен, если есть возможность добить с безопасного расстояния, то делай «контроль» так.

– Не вопрос.

– Сегодня тебе зачет. Завтра, если останется время после работы на Кулачину, поищем остатки стаи, лежку. Там может, будет хабар богаче. Заодно проверим, кто сегодня «шашлыка» поел и не хочет ли он собой мох покормить.

Однако искоренение стаи «бабаек» охотникам пришлось на некоторое время отложить. Кулак, у которого наконец-то «срослось по деньгам», смог нанять охотников на один день для охраны своих рабочих. Хантеру вновь пришлось участвовать в кровавой и опасной мясорубке. Весь световой день саранча монотонно и равнодушно подтягивалась из руин Мегаполиса, бросалась на охотников и гибла. Едва работяги успевали собрать трупы, как появлялась новая стая. Тагир давал сигнал Кулаковым работникам отходить, а сам вместе с Хантером и двумя помощниками выдвигался навстречу и уничтожал тварей по мере их приближения. Для экономии боеприпасов Хантер и Илья – один из бойцов Кулака – пользовались арбалетами.

К концу дня удалось оттащить к Периметру в общей сложности три десятка бездыханных тушек, для обработки которых у Кулака не хватило рабочих рук и пришлось привлечь весь сброд с Толкучки. Отдельные тушки приходилось отбивать у стай насекомых и многочисленных выводков молодых тигрокрыс, спешивших откормиться на падали. Конвертер опять целые сутки напролет жрал, вонял и радовал крестьян Базы обильным выходом удобрений, а мегабосса надоями топлива. Немного выбил из колеи эпизод с «дружественным огнем». В конце дня Хантер чуть не словил очередь от одного из Кулаковских стрелков. Несмотря на усталость, парень вовремя почуял угрозу и рухнул на землю. Стрелок испугался больше Хантера – никакого злого умысла, банальное отсутствие опыта и дисциплины.

Заключительные дни «стажерской декады» охотники выходили за ворота с Толяном. Тагир оставлял Хантера с мальчиком собирать по ловушкам трилобитов или приходовать отбившуюся от прайда саранчу, а сам трусцой удалялся в сторону ближайших развалин: выполнять повышенный план по новичкам. Руины разрушенного войной Мегаполиса тянулись на многие десятки километров и служили ареной для сотен противоборствующих сторон – общин, банд людей и нелюдей, аборигенов и прибылых, организованных и одиночек, не говоря уже о великом множестве хищников. «Бродить в одного» Тагир мог не хуже, чем в команде, ибо помимо богатого опыта, прекрасной физической подготовки и добротного снаряжения, он обладал сверхчеловеческим чутьем и парой мистических талантов: умел отводить разумному врагу глаза и внушить, что он опаснее, чем есть. Каждый день охотник приводил новичка, а вместе с ним и еще один рюкзак, полный ценных вещей и продуктов. Ближе к концу Мёртвого сезона, как и обещал Тагир, «пришельцев» в окрестностях Базы становилось все больше и больше. Некоторые погибали сразу, другим же удавалось переночевать в убежищах или выйти к Базе самостоятельно. На поиски Тагир много времени не тратил, зная расположение всех пригодных для стоянки мест и удобные проходы в лабиринте руин.

Пока Толян со своей матерью «обезжиривали» четыре-пять дюжин трилобитов, Хантер успевал принести вязанку топлива и накопать рюкзак-другой моркошки. Излишки добычи он менял у Мичурина на фрукты, овощи, орехи и жирных личинок саранчи. Из этих продуктов Тая готовила еду на всех четверых. Иногда за дело брался и Хантер. Каждый, кто любит хорошо пожрать, просто обязан уметь хорошо готовить – говорил он, поглаживая подтянутый живот и помешивая аппетитное варево. На запах подходили голодные обитатели Базы, которым в тот день повезло меньше, в надежде выпросить что-то из съестного, пусть даже горсточку объедков. Молодой охотник уже привык к вони, предварявшей появление этих жалких попрошаек, к виду их пропыленного и рваного тряпья, в которое они кутали свои болезненные тела и в холод и жару. Самым сложным испытанием за все время, проведенное Хантером на Базе, оказалось прогонять голодранцев вон, ибо готовить и принимать пищу под их умоляющими взглядами было попросту невозможно. Постепенно местные волчьи законы выколачивали из глаз стажера розовые линзы.

– Это просто трусы, неудачники и халявщики. – Жестко прокомментировал Тагир. – Один раз накормишь, сядут на шею… Нет, ну какой смысл их спасать, приводить сюда? Они просто не хотят жить по-людски!

Да тут же Клондайк возможностей! Не можешь охотиться, лови трилобитов. Боишься выйти за ворота? Нет оружия? Копье, дротики, дубинку изготовить под силу даже идиоту! Сбейтесь в кучу, вооружитесь. Мы ведь, когда чистим, никого не гоним, пожалуйста, подбирай остатки! И много ты видел смельчаков дойти за нами дальше полукилометра от ворот? Можно собирать дрова, металл, и моркошку почти у периметра. Разбогатеть на этом, конечно, нереально, но голодным не останешься и на черный день запас можно сделать. Наймись работником хоть к кому. Грузчиком, разнорабочим к Мичурину, Ковбоям или к Кулаку. Штопай, стирай, убирай, таскай, строй. Свободной земли внутри Периметра пока еще хватает – при желании можно разбить огород, как у Мичурина. Пару сезонов погорбатишься, зато потом сможешь нанять батраков за еду. Сам всегда сыт будешь и других работой и едой обеспечишь. Возможностей заработать в этом мире хоть отбавляй, но немало жителей Базы почему-то предпочитает раздвигать ноги, попрошайничать, поглощать вонючую «зелень», но не рисковать своей шкурой в мёртвом городе или честно трудится. Предел мечтаний многих – выбиться в охранники: сидеть на вышках, жрать три раза в день, три раза в декаду ходить в баню и два раза иметь бабу. Не жизнь, а сказка!

Хантер соглашался с товарищем, ведь охотники рискуют собой ежедневно, спасая и защищая других.

Ведь у любого жителя Базы перед глазами примеры семейства Мичурина, бригады Кулака, Ковбоев – люди не опустили руки, барахтаются. Пусть особых богатств не нажили, но почему бы и другим не следовать их примеру? Однако всегда, когда Тая в отсутствие Тагира совала в грязную руку очередного оборванца кусок, добытый охотниками, Хантер старательно притворялся слепым. Может и зря.

С точки зрения Тагира все было просто: от неминуемой смерти новичка спасли, а из барака сам выбирайся, пока руки-ноги-голова целы. Не грех и поработать на общество, тем более, что новички приходят уже на «все готовое»: стена, что дает безопасность, не сама по себе появилась…

Охотник не оправдывал рабовладения, но полагал власть Фашиста куда меньшим злом по сравнению с возможной анархией. Нелогичные действия попаданцев, продолжавших жить фантазиями навсегда ушедшего прошлого, приводили Тагира в бешенство. Поставленные на грань выживания, люди кричали в хохочущие рожи бандитов о каких-то правах, умоляли власть в лице Каравана о помощи, влезали в пирамиду, надеясь на лучшую долю в Вавилоне и отчаявшись, топили свои неудачи в вонючей «зеленке». Принимали новые правила всерьез немногие. А жили по ним, сохраняя честь и достоинство и вовсе – единицы.