"Дворянин великого князя" - читать интересную книгу автора (Святополк-Мирский Роберт)

Глава пятая АПОСТОЛЫ ТАЙНОЙ ВЕРЫ

Всего один-единственный двух­этажный дом был в городке Рославле, и жил в нем самый богатый купец всей округи Елизар Бык Не­смотря на то что сам хозяин не часто бывал в родных местах, дом постоянно поддерживался в порядке дюжиной верных и вышколенных слуг.

Елизар Бык, который всегда возвращался из дальних странствий с неизменной удачей и новы­ми богатствами, пользовался всеобщей любовью и снискал репутацию человека щедрой и широкой души. Не было ни одного именитого горожанина в Рославле, который не задолжал бы купцу ту или иную сумму, и ни один из должников никогда так не любил своего заимодавца, как рославляне лю­били Елизара. У него не было врагов — только друзья. А все потому, что купец Елизар Бык разда­вал золото налево и направо, никогда не брал расписок и никогда не требовал возвращения долгов. Со временем все настолько привыкли к этому, что, если вдруг кому-нибудь приходила в голову сумасбродная мысль вернуть Елизару день­ги, весь городок потешался над чудаком. Кто-то из досужих грамотеев, которые всегда находятся да­же в самом маленьком городке, подсчитал, что сумма, которую задолжали за последние десять лет Елизару горожане, превышает стоимость по­стройки всех городских укреплений. И когда кто-то из досужих скептиков, которые тоже находятся везде и всегда, попробовал многозначительно на­мекнуть, что тут кроется какая-то тайна, ибо ни­где не слыхано, чтобы человек, как бы он ни был богат, даром раздавал такие деньги, — все возму­тились, потому что добрейший нрав Елизара в со­четании с неслыханным богатством достаточно красноречиво и убедительно объясняли его пове­дение.

Рославль любил Елизара, и Елизар платил Ро­сл авлю взаимностью. Она выражалась не только в денежных суммах, но и в грандиозных великолеп­ных приемах, которые купец устраивал всякий раз, когда приезжал в родной городок или когда покидал его. А так как Елизар Бык редко бывал в Росдавле дольше месяца и редко отсутствовал больше трех — сограждане пировали в его огром­ном доме не меньше шести раз в год.

В то утро, когда Медведев и его друзья въехали в городок через восточные ворота, в Рославле ца­рило веселое оживление. Разнеслась весть о том, что вчера вечером Елизар Бык вернулся из дале­кого путешествия в Италию, где ему удалось не­слыханно выгодно продать свои товары, и сего­дня вечером он приглашает сограждан в гости, чтобы поделиться рассказом о длинной, полной опасности поездке. Для именитых сословий будут накрыты столы в доме, а люди попроще пригла­шаются пировать на огромном купеческом дворе, куда хозяин велит выкатить десять бочек перво­классного вина и выставить закусок на триста че­ловек.

С самого рассвета в доме Елизара шли пршчgt; товления к ночному пиршеству. Огромная кухня в глубине двора напоминала кузницу — там вспы­хивало пламя, поднимались клубы дыма, доноси­лись шипение пара и лязг металла.

Несмотря на ранний час, купец Елизар Бык, ак­куратно и с обычной скромностью одетый, стоял у окна в большой светлой комнате второго этажа, наблюдая за суетой во дворе.

Посреди комнаты находился богато убранный стол, а возле него хлопотал Олекса, молчаливый слуга Елизара.

Олекса закончил приготовления, последний раз окинул стол внимательным взглядом и тихо доложил:

— Все готово, хозяин.

— Сейчас ты выйдешь через заднюю калитку,

встретишь там Симона Черного и проведешь сю­

да, как обычно — чтобы никтр этого не видел.

Проследишь, чтобы нашему завтраку не мешали.

Кто бы ни пришел — меня нет дома. Если что-ни­

будь понадобится Яну или его людям, доложишь.

Олекса ушел, а Елизар по-прежнему смотрел в окно до тех пор, пока не услышал за своей спи­ной тихий стук закрывшейся двери и мягкие ша­ги. Тогда он обернулся.

Посреди комнаты стоял Симон Черный.

Стройность его высокой тонкой фигуры под­черкивал серый костюм дорогого бархата тако­го же скромного и простого покроя, как и кос­тюм Елизара. Несколько пряжек черненого се­ребра в одном стиле с инкрустированными шифрами на мягких сапогах серой замши служи­ли единственным украшением. Длинные сереб­ристые волосы Симона Черного свисали на плечи, а платиновая седина бороды и усов странно не соответствовали моложавому лицу и живым глазам. Зато эти волосы, удивительно гармони­руя с серебристо-серым цветом одежды, каза­лись одним из самых изысканных предметов ук­рашения. Это был человек без возраста. Ему с одинаковым успехом можно было дать и три­дцать лет, и шестьдесят.

Елизар шагнул навстречу Симону, они обня­лись и на долю секунды застыли неподвижно в крепком объятии, как люди, встретившиеся после долгой разлуки.

Елизар, коротко стриженный, с черной оклади­стой бородой, казался прямой противоположно­стью Симону, и в то же время что-то неуловимое, спрятанное в глазах и в выражении лица, делало этих людей похожими.

Они молча подошли к столу, подняли две золо­тые чаши, наполненные душистым венецианским вином, и, посмотрев друг другу в глаза, как будто молча произнесли им одним известный тост, —выпили. Потом еще немного помолчали, и Симон спросил: -

— Он отказался?

Елизар чуть слышно вздохнул.

— Я был лучшего мнения о человеке, обладаю­щем такой властью и таким могуществом. Папа римский, глава церкви, раздающий титулы коро­лей, имеющий влияние почти на всех монархов Европы, оказался слишком осторожным, слишком нерешительным и недоверчивым человеком.

-Что же он сказал?

— Разумеется, у него загорелись глаза, когда он узнал, что речь идет о возможности Рима полу­чить влияние на Московский престол, но они тут же потухли и заметались, как только он понял, что для этого Риму придется оказать нам некото­рую помощь.

—  Ты назвал сумму?

—  Нет. Я упомянул, что речь идет всего лишь о нескольких жалких миллионах, и тут же понял, что мы не придем к соглашению. По крайней ме­ре, сейчас. Он совершенно несведущ в делах на Востоке и, хотя в самой Москве имеет постоян­ных агентов, не делает выводов из их донесений.

Он, похоже, все еще воображает, что существует некий способ внедрить в русские княжества ла­тинский закон в чистом виде, и совершенно не отдает себе отчета, что привести в католичество русских, пятьсот лет преданных православию, просто невозможно. Короче говоря, нам придется самим найти необходимые деньги.

—  Я был готов к этому, — после некоторого молчания сказал Симон. — Без римских миллио­нов осуществить наш план будет труднее. Но… Ес­ли вспомнить о двух начитавшихся книг бедня­ках, какими мы были еще пятнадцать лет назад, и сравнить их положение с нашим теперешним, эта трудность представляетея мне ничтожным пустя­ком. В нашем распоряжении пять тысяч человече­ских душ, рассыпанных на огромных просторах трех княжеств, нам известна не одна государст­венная тайна, мы невидимы, но все видим… И мы найдем нужное нам золото, как нашли когда-то Схарию с его миллионами… «

—  У него было кое-что подороже, — задумчиво возразил Елизар. — Великий дар ^проповедника.

Слушая его, я понял, почему Христос был иудеем.

Расскажи, как он умер.

— Бредил… Беседовал с Богом. И, кажется, пе­ред концом сам поверил в то, что он действитель­но — Великий Пророк.

Симон умолк, и оба задумались.

— Знаешь, Симон, — сказал Елизар, — я часто думаю о том, что слабый разум человека не может самостоятельно рождать такие гигантские замыс­лы вроде того, что десять лет назад пришел в го­лову двум нищим, хотя и очень образованным мо­нахам.» И прихожу к выводу, что без вмешательст­ва Высшей силы здесь не обошлось. Я готов поверить, что и в самом деле Господь Всемогущий вложил в наши головы все, в чем мы потом в дол­гих беседах и спорах убеждали мудрого Схарию,и что он так харизматически и заразительно пе­ренес затем в Новгороде в головы и сердца тысяч людей, ставших первыми адептами нашей веры.

Симон беззвучно рассмеялся.

— Кто знает… Кто знает. Бог создал человека по своему подобию — отчего же у этого подобия не могут рождаться божественные замыслы?

Симон поднял кубок, они снова выпили, и не­которое время завтрак продолжался в молчании. Потом Симон сказал:

— Теперь, когда Великого Пророка Схарии

больше нет среди нас, его заменит избранный Высшей Радой Братства Преемник. Пусть все бра­тья нашей тайной веры думают, что это я. Но ни­кто не может поручиться, что среди тысяч верных не найдется хотя бы один Иуда. И потому на са­мом деле Преемником будем мы оба. Мое завеща­ние у_тебя — ты его знаешь. Если я погибну, дове­дешь до конца то, что мы начали вместе. Сегодня ночью я отправляюсь в Новгород, а оттуда в Мо­скву. Кто знает, — я могу и не вернуться. Никто не должен знать, что меня нет. Ты возьмешь все в свои руки до моего возвращения и будешь дейст­вовать от имени Преемника. Я изготовил для тебя точную копию моего перстня с монограммой. Да­же Высокая Рада Братства должна думать, что по­лучает все приказы лично от меня и все свои ре­шения сообщает лично мне.

— Значит, снова мы расстаемся, так и не успев

встретиться, — грустно улыбнулся Елизар.

— Что ж делать? Неудача в Риме требует немед­

ленных действий. Нам нужны новые люди и но­

вые золотые. Я постараюсь, чтобы двое наших

лучших людей перебрались в Москву и устрои­

лись поближе к великокняжескому престолу, для

того чтобы внедрить там наше учение. Для этого

мне необходима помощь нашего старого знако­

мого — дьяка Великого князя Алексея Полуехтова.

Он готов убедить своего государя взять двух на­

ших людей из Новгорода прямо в Московский

Кремль. Это было бы для нас большой победой

нашего дела.

— Нужны деньги?

— Нет. Нечто совсем другое. Кроме законного

сына, которТый пошел по стопам отца и тоже слу­

жит дьяком, у Полуехтдва есть еще внебрачный

сын Степан, которогб он очень любит. Это, как я

понял, лихой забияка и драчун — уже полгода как

он сбежал в Литву и не шлет отцу о себе никакой

весточки. Если мы устроим старому Полуехтову

встречу с сыном, то есть привезем его любыми

правдами или неправдами в Москву* он готов сде­

лать для нас все, что надо.

— Значит, следует отыскать блудного сыночка

и привести за руку к батюшке.

— Вот и прошу тебя отыскать этого Степана и указать мне его местонахождение, а все остальное я сделаю сам.

— Для нас нет ничего невозможного. Он будет найден в ближайшее время.

 — Отлично. Кстати, я видел его с батюшкой на рубеже две недели назад.

— Не слишком ли много для него чести?

— У меня были свои цели. Во-первых, я хотел

лично передать через него золото для наших

братьев в Новгороде и сделал это, как всегда, —

в посохе. Во-вторых, я хотел проверить одно

место на Угре, где, как мне говорили, можно без­

опасно пересекать рубеж. И хорошо сделал, что

проверил. Оно уже не безопасно. Там появился

новый хозяин.

— Дворянин Великого князя Московского Ва­силий Медведев, не так ли?

— Я не знаю его имени, но парень очень лихой и ловкий. Хотел меня перехитрить, но я, разумеет­ся, опередил его на несколько ходов. Очень слав­ный парень. Он мне понравился.

— Мне тоже. Я узнал о нем почти одновремен­

но из двух источников. Помнишь, мы интересова­

лись бандой некоего Антипа Русинова и послали

к нему в Отряд наших людей. Они досконально

изучили ситуацию и пришли к выводу, что пока

Антип не представляет для нас никакого интереса.

Но как раз две недели назад там появился этот са­

мый Медведев й разгромил непобедимого Антипа

за два дня, изгнав его за рубеж, к нам в Литву.

Появилась возможность перебросить наших лю­

дей к Медведеву, и я решил это сделать — хорошо

бы узнать поближе, каков он на самом деле и за­

чем там оказался.

— Очень правильное решение.

—  Скажу тебе больше, — сегодня на рассвете ко

мне заявился его сосед с нашей стороны, который

знает этого Медведева и даже упомянул о нем. Это

некий Ян Кожух Кроткий. Слышал о таком?

—  Кажется, человек Семена Вельского. Говорят,гнусный тип — держит землю где-то на Угре.

—  Уже не держит.

—  Вот как?

—  Он примчался на рассвете как затравленный заяц. Вчера ночью на него неожиданно напали люди Федора Вельского. Ян едва успел бежать сам-пятый, бросив на произвол судьбы жену и детей, но заметь, прихватив с собой какую-то плен­ницу, с которой ни за что не хочет расстаться. По дороге к нему пристали еще пять человек, и это все, что осталось от двухсот людей Семена Вель­ского, посаженных в тех местах. Кожух сможет сам рассказать тебе, что там произошло.

. — Очень кстати! Только не нужно, чтобы он меня видел. Ты уже говорил с ним?

—  Он успел сообщить лишь то, что я тебе ска­зал, и свалился от усталости. В полдень он соби­рается ехать дальше.

—  В таком случае пригласи его на завтрак пе­ред отъездом и узнай все, что нас интересует, а я послушаю вашу беседу со стороны. Возможно, Ко­жух знает что-нибудь о Степане Полуехтове.

—  Ответы на все эти вопросы ты услышишь из его собственных уст, — усмехнулся Елизар, — а пока продолжай.

—  Я оставляю тебе также наши внутренние де­ла. Здесь не произошло ничего особенного, а но­вости официальные ты узнаешь, как обычно, на своем сегодняшнем пиру. Твои источники еще не исчерпались?

— Напротив — полны как никогда. Весь Ро-

славль — мои должники. Я раньше и не подозре­

вал, что можно жить в захудалом городишке и

при определенном образовании и складе ума,

подкрепленных золотом, знать все, что проис­

ходит в огромном княжестве. Одна встреча с

милыми земляками, один день размышлений, и

вот масса обрывков речей и случайно обронен­

ных слов выстраивается в отчетливую картину.

Затем я сопоставляю свои выводы с донесения­

ми наших братьев, обхожу с визитами ряд кон­

кретно интересующих меня людей и дополня'ю

картину недостающими штрихами. А никто из

добрых рославлян даже не подозревает, что, ка­

ждый по крупице, они сообщают мне многие

тайны, которые им известны и даже — которые

не известны…

— Да, Елизар, здесь ты непревзойденный мас­тер! Я долго не мог понять, как это тебе удается.

— Наблюдательность и сопоставление. Вот и все.

— А как ты смотришь на то, чтобы понаблю­дать за некими двумя братьями, которые часто жется, тут кроется что-то интересное для нас.

— Ты имеешь в виду Вельских? — улыбнулся

Елизар. — Я уже думал об этом. И даже кое-что

предпринял. К сожалению, у нас мало свободных

людей, и до сих пор за обоими наблюдал только

один человек. Зато очень достойный. Опытный и

высокого ранга Брат Десятой Заповеди.

—^Знаю. Но мне кажется, пришла пора заинте­ресоваться Вельскими пристальнее. И особое вни­мание обратить на Федора. Мы о нем почти ниче­го не знаем. С тех пор как он удалился от королевского двора, нам не известно, с кем он встре-чается^ как живет и что затевает.

— Да, мы знаем только, что он одержим стра­стью к охоте, подобно отцу, и следит за каждым шагом младшего брата Семена.

— И вдруг — такая неожиданность! Оказывает­ся, у него целая дружина прекрасно подготовлен­ных людей, и за одну ночь он перебил две сотни людей брата, хотя поддерживает о себе мнение как о человеке.тихом, мирном и невоинственном.

Не кажется ли тебе это странным? И зачем ему вдруг понадобился какой-то заброшенный Синий Лог?

— Да. В этом что-то есть. Я подумаю, как нам все разузнать.

— Постарайся к моему возвращению выяснить

все о делах Федора, как, впрочем, и о делах Семе­

на. А сейчас поговорим о том, что тебе нужно за­

вершить из начатого мной.

В дверь тихо постучали.

— Это Олекса, — пояснил Елизар. — Сейчас уз­наю, что случилось.

Симон встал от стола и подошел к окну. Во дворе слуги таскали в сторону кухни огромные мясные туши.

Елизар вернулся и тоже подошел к окну.

— Что там? — спросил Симон.

— Пустяки. Иванец, мальчишка на службе Яна.

Хозяин поручил ему разыскать какую-нибудь по­

возку для своей пленницы. Вчера я обещал Яну ад­

рес моего каретника и, разумеется, оплату этой

маленькой услуги. Иванец пришел за адресом и

деньгами.

— Ты пригласил Яна на завтрак?

— Да, но он еще спит. Мальчик сказал, что, как

только вернется с каретой, разбудит его и пере-

даст приглашение.

Они-наблюдали-в окно, как Иванец, соскочив с крыльца, вприпрыжку подбежал к воротам и, оче­видно, не заметив калитки, попытался открыть их. Проходивший мимо слуга указал ему более удоб­ный выход, и Иванец, отплатив какой-то шуткой, развеселил угрюмого старика.

— Славный парнишка этот Иванец, — сказал

Елизар. — Никак не пойму, почему он так верно и

преданно служит такому мерзавцу. Посмотри —

все еще спят, а он уже на ногах, как будто не про­

скакал вчера сто пятьдесят верст, мало того, он за­

ботится о делах хозяина!

— Значит, у него есть на то причины. Уж мы-то

с тобой хорошо знаем, Елизар, что люди никогда

не служат нам усерднее, чем тогда, когда хотят

нас предать.

Они вернулись к столу и неоконченным делам в ту минуту, когда Иванец выскользнул за ворота дома Быка.

Посвистывая, весело размахивая прутиком и с любопытством оглядываясь по сторонам, мальчик направился по узкой грязной улочке, свернул на­право, затем налево и за углом остановился, буд­то хотел сориентироваться в поисках нужного направления. На самом деле Алеша проверял, не за ним ли следит молодой парень, что околачи­вался у дома и сразу направился следом. Выско­чив из-за угла, парень наткнулся,да Алешу, тоже остановился и принялся усиленно5 изучать гнездо аиста на соседнем доме. Алеша решил, что ничем не рискует.

— Эй, ты! — обратился он к парню. — Здеш­ний?

— А что?

— Да ничего. Мне нужен каретник Прохор. По­кажи дорогу!

— Пошли, поищем, — сказал парень и напра­вился вдоль улицы таким быстрым шагом, будто не хотел, чтобы Алеша шел рядом с ним. Алеша двинулся следом, готовый в любую минуту убе­жать. Они миновали несколько стоящих особня­ком домов и оказались в безлюдном закоулке. По одну сторону тянулись бревенчатые стены каких-то амбаров, по другую — густая рощица.

Алеша начал уже с тревогой оглядываться, как вдруг услышал знакомый голос, тихо окликнув­ший его по имени. Он вздрогнул, повернул голову и бросился в кусты прямо в объятия стоящего там человека. * *

—' Государь Василий Иванович! — прошептал Алёша, прижимаясь лицом к груди Медведева.

Егор, шедший впереди, оглянулся и тоже шмыг­нул в кусты.

Вскоре Картымазов и Филипп присоединились к ним, собравшись на маленькой поляне, в глуби­не рощицы.

— Я уж думал, все, — качал головой Алеша, — не найдете!

— Ну-ну, Алеша, — с напускной строгостью го­ворил Медведев. — Держи себя в руках. Это пустя­ки. Впереди нас ждут и не такие дела!

Когда волнение улеглось и Алеше чудом уда­лось уцелеть после объятий Филиппа, он принял­ся рассказывать:

— Кожух держал меня при себе до самой ночи. Он весь вечер пил, а я ему все подливал. Думал, так будет лучше. Я влил в него четыре огромных кувшина, и он был почти готов. И тут как нача­лось! Сперва страшно грохнуло, мы не успели еще ничего сообразить, как частокол уже горит. Я бы­ло замахнулся кувшином, хотел Кожуха оглушить, но тут вижу — во двор влетают какие-то незнако­мые всадники и бьют насмерть людей Кроткого. Я сразу понял, что они успеют добраться до На­стасьи Федоровны раньше меня. Тогда я давай трясти и тормошить Кожуха, а он обомлевший си­дит и не понимает, что вокруг происходит. В об­щем, кое-как я его привел в чувство, он наконец очнулся, кликнул уцелевших людей, и пока они несколько минут сдерживали нападающих, мы с ним успели привести Настасью Федоровну из темницы в дом. Я подумал, что лучше будет, если мы все вместе убежим от Синего Лога подальше, потому что не знал, что это за люди нападают и что они потом могут с нами сделать. Мы впяте­ром — Кожух, трое его приближенных людей и я — унесли Настасью Федоровну через подземе­лье и проскочили в калитку, благо конюшни неда­леко и я успел привести лошадей, пока их не за­хватили нападавшие. Я рассчитывал, что где-то в лесу на отдыхе как-нибудь обману эту четверку, а сам с Настасьей Федоровной улизну, но по дороге к нам пристало еще пять человек, которых Кожух выставлял подальше от Синего Лога в засаду на вас, теперь их стало уже девять, и я ничего не мог сделать. До самого Рославля мы не спали. Но зна-, ки я оставлял, как мог. И все потихоньку утешал Настасью Федоровну. Она молодчина! Держится. А сейчас ее в чулане закрыли на* нижнем этаже. Все спят. Когда я вернусь, разбужу Кожуха, потому что купец пригласил его на завтрак. Вот тогда появится целый свободный час. А сейчас я должен купить карету для Настасьи Федоровны. Пока воз­ле чулана, где ее заперли, на страже слуга Быка стоит. Когда я вернусь с каретой — сменю его. Может, тогда можно что-нибудь придумать, пока Кожух будет выпивать с Быком, а у меня будет доступ к Настасье Федоровне, а?

— Знаешь, Алёша, — решил Медведев, — чтобы не терять времени, ступай за каретой, а мы пока все обсудим. Егор пойдет с тобой, на обратном пути заглянете сюда, а мы к этому времени ре шим, что делать.

Алеша выбрался на дорогу и отправился разы­скивать каретника. На некотором расстоянии за ним с видом деревенского бездельника плелся Егор.

Тем временем Картымазов, Медведев и Филипп, каждый по очереди, прошлись мимо купеческого дома, внимательно разглядывая его со всех сто­рон. Когда они снова встретились в рощице, Фи­липп возбужденно схватил Василия за руку.

— Ты видел?! Нет, ты видел, чем украшены во­рота?

— Да, там'какие-то грифоны.

— Неужели ты не понял?! Это же и есть желез­ная птица! Ты видел, что у них раскрыты пасти?

Они же поют! Вот он — знак! Все должно полу­читься!

— Но грифон — не совсем птица, — усомнилсяМедведев.

— Послушайте, — перебил их Картымазов, —  у меня появилась великолепная мысль: вот где на­конец может пригодиться маленький рост, кото­рый я проклинаю всю жизнь…

Когда через час Алеша и Егор вернулись с каре­той, план освобождения Настеньки был разработан. Алешу посвятили во все подробности, и друзья рас­стались, чтобы ровно в полдень встретиться во дво­ре купца Елизара Быка.

Старая, выцветшая зеленая карета с маленьки­ми окошками, плотно затянутыми полинявшим желтым бархатом, уже тронулась по дороге к до­му Быка, как вдруг Алеша соскочил с козел и вер­нулся:

— Да, Василий Иваныч, чуть не забыл! Тот па­рень, ну, что вы тогда захватили ночью, — это во­все не Васюк Филин. Он-то и есть Степан Ярый!