"Дворянин великого князя" - читать интересную книгу автора (Святополк-Мирский Роберт)

Глава вторая ЗАВТРАШНИЙ ДЕНЬ

Картымазов оказался прав.

Как только князь Андрей уехал, события немедленно стали разворачиваться в на­растающем темпе. Однако подготовка к этим со­бытиям шла, должно быть, раньше, и первые сле­ды ее Медведев обнаружил еще той же нгочью, ко­гда они с Картымазовым вернулись от Филиппа и, попрощавшись, расстались на своем берегу Угры. Малыша Василию привел Никола, отсидевший весь день в наблюдателях со стороны монастыря, и рассказал о мелком происшествии, случившемся в конце дня. Какой-то мужик стал переплывать Уг-ру в границах Березок, и Никола тотчас просигна­лил отцу. Едва пловец успел выйти на берег и одеться (узелок с одеждой он держал над голо­вой), как появился вооруженный до зубов Ивашко и грозно начал допытывать его, кто таков и что здесь делает. Мужичок страшно перепугался и зая­вил, что живет в Синем Логе, и хотел потихоньку от жены и монастырской проверки навестить ку­му, живущую в Даниловке. Его отпустили, и Нико­ла проследил с вышки — тот бегом побежал по дороге в Медынь и скрылся в лесу.

—  А дальше?

—  Что «дальше»? — не понял. Никола.


* — Дальше куда он пошел?

— Ну-у, наверно, в Даниловку…

— Вот видишь — «наверно». А надо было, чтоб Гаврилко немедля поехал за ним следом да про­следил его не только до самой Даниловки, но и до самого дома, да расспросил бы потом местных,действительно ли живет там женщина, имеющая кума в Синем Логе. Но я уверен, что ни в какую Даниловку он не ходил, а, исчезнув из виду, тут же вернулся кружным путем в Синий Лог и доложил обо всем, тем, кто его послал…

Значит, с минуты на минуту последует оче­редной шаг.

Что ж, я готов.

На следующее утро, когда Медведев давал своим людям разные советы из арсенала своего богатого военного опыта, Епифаний крикнул с дерева, что от Картымазовки мчится всадник.

Человек Картымазова передал, что его хозяин и срочно прибывший из-за Угры Филипп Бартенев с поклоном просят Медведева немедля приехать по важному делу.

Василий распорядился соблюдать полную бое­вую готовность, всех неизвестных задерживать, в случае непредвиденных ситуаций сразу посылать за ним, и помчался в Картымазовку.

У крыльца дома, где он впервые разговаривал с Картымазовым, его встретила Василиса Петров­на и проводила в горницу,

Картьшазов и Филипп шагнули ему навстречу и оба по очереди молча обняли.

Федор Лукич протянул два листа грубой жел­той бумаги,, свернутых в трубку, — один большой с печатью на шнурке, другой маленький, про­стой..

Медведев начал с большого.

Федору Картымазову —Ян Кожух Кроткий

Прослышал я о постигшей тебя бедепропаже дочери твоей Настасьи. Места у нас тут для жиз­ни недобрые, и много несчастий терпим от подлыхвсяких разбойников. Я сам в тот же день; когдадочь твоя пропала, пострадал от них: дом мой со-. жгли и много людей побили.

И вот подумал я: мне-то ничегоза мнойстоит славный князь Вельский, что пожаловалмне двор и земли, а за ним — великий корольКазимир. А вот каково-то тебе, бедному?! Отвласти далеко, людей мало, заступиться неко­му… И решился я протянуть тебе дружескую руку, облегчить горе, уменьшить страдания… Ведь имей ты крепкого заступника, тут бы тебе и помощь и спасение! Вот у меня — как только беда случилась — сразу князь Вельский помог дом лучше прежнего укрепить и людей много новых прислал, так что теперь я не бо­юсь ничьих набегов. Понимаешь, о чем я, сосе­душка?! Так вот я и говорю: взял бы ты да и по­слал грамотку князю нашему Семену Ивановичу Вельскому, что, мол, хочешь отойти под его за­щиту со всей землей своей из-под руки москов­ского князя Ивана Горбатого — от него ведь не дождаться тебе помощи! А наш добрый князь Семен Иванович тут же и помог бы тебе дочку поскорее сыскать, да и отнять у насильников проклягНых, покуда, не приведи Бог, греха ка­кого не вышло. Да еще, думаю, землями новыми да людьми бы тебя пожаловал, если попросишь хорошенько…

Уж ты не бойся — он сразу отыщет разбойни­ков и отнимет у них дочку твою! А ежели мед­лить будешь, то можно и не успеть…

Ну, в общем, ты гляди сам — как оно для тебя лучше…

Подумай дня каких два-три, а то и сразу от­пиши с гонцом.

Ну, а ежели до мая седьмого дня не получу оттебя весточки, то уж не пеняй — не моя винахотел я по-дружески, по-соседски помочь.

Кланяюсь тебе низко и гонца жду.

Писано в имении Синий Лог мая дня третьего,года 1479-

А писал и печать свою приложил Князя Семена Вельского слуга и дворянин

Ян Кожух Кроткий.

Василий взял меньший лист и прочел несколько строк; написанных ровно и четко:

Дорогой батюшка!

Я жива и здорова. Со мной обращаются хоро­шо и никакого зла не чинят. Говорят, что к тебе уже послали гонца и через три дня мы увидимся.Ежели понадобится для выкупа, продай все, что ты хотел отдать за мной в приданое — я знаю, что суженому моему дороже всего одна любовь моя, также как мне — его. Больше нам ничего не нужно. '

Низко кланяюсь тебе, матушке, братцу Петруше и, конечно, милому моему Филиппу.

Любящая твоя дочь Настенька.

— Это не все, — угрюмо сказал Филипп и протя­нул еще один лист с печатью.

Филиппу, Алексееву сыну Бартеневу — Ян Кожух-Кроткий

Узнал я, соседушка, о несчастье твоем — пропа­же милой невестушкида и написал тотчас ба­тюшке ее Федору Лукичу. Советовал я ему обратиться за помощью к нашему доброму князю Семену Ивановичу, да заодно и тебе решил напи-,сатъ, чтоб поддержал ты меня и от себя еще пого­ворил с будущим тестем.

А чтобы вернее наши с тобой слова на негоподействовали, ты тоже попросил бы особойграмотой князя нашего о помощи и об опеке, ондевушку сразу и выручил быодному ведь коро­лю все служим!

А то, если промедлить, кто знает, как делообернется…

Да, чуть не забыл! Батюшки твоего долго мо­жет не быть, а то, не дай Бог, и вовсе не вернет­сяони, московиты, народ крепко злопамятный,а мне тут купец один, давеча из Москвы вернув­шись, сказывал, будто кто-то видал Алексея Барте­нева в темнице сидящим. Не знаю, верен ли тотслух, да только пора бы тебе позаботиться об име­нии и животе своем, а то, глядишь, и тебя пожгуттати лесные, как меня давеча.

Да поторопись в тот же срок, что и Карты-мазов, князю Семену грамоту написать, а товедь жаль будет, если своим неразумением невес­тушку любимую погубишь…

С поклоном низким

Ян Кожух Кроткий.

— Как вам доставили эти письма? — спросил Медведев.

—  Мое прикололи утром к воротам, — сказал

Филипп. — Темно еще было.

—  А мне мой человек принес, — ответил Картымазов. — Он на рассвете в Медынь собирался,только вышел за Картымазовку — подъезжает к нему всадник весь мокрый, должно быть, через

Угру переправлялся, и протягивает письмо: «Не­си, — говорит, — скорее хозяину, это весточка от пропавшей дочки его», а сам сразу ускакал. Я толь­ко прочесть успел, как тут Филипп приезжает. Мы сразу за тобой и послали.

— Значит, — медленно заговорил Медведев, — это, скорее всего, один и тот же гонец. Ночью он проехал по землям Филиппа, приколол письмо к воротам, потом переплыл Угру, передал письмо мужику и теперь… Федор Лукич, Филипп, прошу вас, отложим наш совет на час — я вернусь к себе и постараюсь схватить этого гонца живым — мо­жет, удастся от него что-нибудь узнать…

Василий упруго встал и ринулся к двери, но на пороге вдруг расслабился и вернулся обратно.

— Поздно. Слышите? Мне везут письмо. Леший меня раздери — они, конечно, убили гонца. До­садно.

Все вышли на крыльцо.

К дому во весь опор скакал Ивашко — бледный, взволнованный, голова перевязана окровавленной тряпкой.

Медведев шагнул навстречу. .—Ну?

— Василий Иваныч, государь, — Ивашко гово­ рил тихо, украдкой бросая взоры на Филиппа и Картымазова. — Боюсь, плохо получилось, про­сти, грех вышел…

— Рассказывай по порядку, — сурово сказал Медведев. ~

Ивашко прерывисто вздохнул и начал:

— Значит так. Только ты уехал, отец велел мне с братом и Алешкой осмотреть лес вокруг дома.

Мы разделились, я пошел сюда — в сторону Картымазовки. У самого горелого леса слышу, проби­рается кто-то осторожно. Я — за куст. Смотрю,едет верхом чужой мужик с оружием и оглядыва­ется. Я подождал, убедился, что он один, и выхожу на него с самострелом. Но он не испугался, даже улыбнулся так широко. «О, — говорит, — я как раз тебя ищу, ты небось медведевский? А у меня к твоему хозяину письмецо с добрыми вестями имеется». Ну, я же не дурак! «Отлично! — гово­рю, — слезай с коня, мил человек; я тебя сейчас отведу к Медведеву, сам ему и передашь». — «С удовольствием, — обрадовался он, — давно, — го­ворит, — хотел взглянуть на этого замечательного человека!» — и с коня слезает, И тут нога у него в стремени застряла — одной на земле стоит дру­гую выпутать не может. Ну, хотел я ему помочь, а он меня медной рукояткой нагайки — бац по го­лове! Очнулся, башка трещит, все как в тумане, ви­жу, — письмо рядом валяется, самострел подаль­ше в кусты кинутый, а он осторожно так, чтоб не шуметь, верхом уходит. Ну, я его и это… Лежа, зна­чит, ножичком засапожным, как вы учили, шагов за десять был…

— Насмерть? — с досадой спросил Медведев.

— Так ведь, Василий Иванович, башка лопается,прицелиться трудно, боялся, что уйдет… Прямо в сердце… Даже не пикнул.

— Плохо, Ивашко. Очень плохо.

Ивашко прерывисто вздохнул.

— Я знаю.

— Если так дальше пойдет, вас всех через неде­лю перебьют, как зайцев! Кто это тебя учил под­ходить с самострелом близко к человеку, которо­го держишь на прицеле? Скажи спасибо, что рука у него была слабая, — от моей не уцелела б твоя глупая башка! Давай письмо!

Ивашко, низко кланяясь, поспешно протянул скомканный лист.

Василию Медведеву' — Ян Кожух Кроткий.

Хочу дать тебе добрый совет, соседушка. Вме­сте с новыми друзьями твоими Картымазовым иБартеневым проси-ка ты князя Семена ИвановичаВельского, чтоб принял тебя на службу, а землюсвою отдай короне Великого князя Литовского икороля Польского Казимира!

Только из благодарности за услугу, которуюты нам всем на литовской земле оказал, выкурив из этих мест разбойника Антипа Русинова, мы даем тебе возможность вспахать свое поле,чтобы ты и тати твои не померли с голоду.Эта заслуга будет учтена также при пожалова­нии новыми людьми и землями, когда перейдешьна нашу сторону. Ты, похоже, парень боевой — у нас таких ценят.

Решай до полудня мая седьмого, а то, гляди, несобрать тебе урожая с того, что готовишься се­ять, или я не буду

Ян Кожух(Кроткий).

Медведев вспомнил Антипа.

А тебе теперь, Василий, за подвиги, которые ты тут ежедневно творил, самому расплачи­ваться придется.

А потом Картымазова.

«Меч живет хмельной минутой схватки. Мечне думает о завтрашнем дне…» Значит, вот он инаступил, этот завтрашний день… Тем лучше!Может, теперь-то, наконец, повоюем по-на­стоящему.

Он молча дал прочесть письмо Кожуха друзьям и обратился к Ивашке:

— Убитого хорошо осмотрели?

. — Да. Яков осматривал. Ничего приметного, но он с тобой об этом поговорит.

— Хорошо, Передай отцу: приготовиться к от­ражению набега. За смерть гонца могут отом­стить. Пусть Алеша Кудрин немедля ложится спать. Ночью у него будет работа. А ты, за то, что позволил себя ударить, наказан. Будешь помогать женщинам по хозяйству. Все.

Ивашко низко поклонился, пряча покраснев­шие от стыда щеки, и вскочил на коня.

— Можем продолжить наш совет, — повернулся

Медведев к друзьям.

Они вернулись в горницу и сели за стол.Прежде всего, — обратился Василий к Фи­липпу, — если это не секрет, объясни мне, что оз­начают темные Намеки Кожуха о твоем отце и его возможном заточении в Москве!

— Понятия не имею! — воскликнул Филипп. —

Батюшка уехал в тот день, когда ночью произош­ло нападение…

— Да, я знаю, — сказал Медведев, — мне гово­рил Федор Лукич, и я сам — лучший свидетель,поскольку, судя по описанию, именно его я встре­тил под Медынью, куда он направлялся.

—  Совершенно верно! — подхватил Филипп. —Батюшка так и сказал нам с Анницей: он едет сперва в Медынь, а затем, если понадобится, в Мо­скву по наследственным делам, и оставил в шка­тулке запечатанное письмо, велев нам вскрыть его ровно через два месяца, если он не вернется. При этом батюшка тут же заверил, что его поездка не представляет ни малейшей опасности и он остав­ляет завещательное письмо из обычной предосто­рожности, ибо дорога — всегда дорога, мало ли что… Он оформил переезд в монастыре, законно переправившись на московскую сторону и полу­чив свидетельство об этом. В Московском княже­стве ему ничего не могло угрожать, и поэтому я не верю ни единому слову Кожуха. Этот мерзавец не может оказать на меня никакого давления: я та­кой же подданный короля Казимира, как и он, с той лишь разницей, что не нанимался на платную службу у князя Семена Вельского, а остаюсь неза­висимым вольным дворянином! Думаю, он просто знает об отсутствии батюшки и хочет запугать нас с Анницей!

—  Возможно, — согласился Медведев и повер­нулся к Картымазову. — Я обещал вчера поделить­ся с тобой некоторыми мыслями о том, как вызво­лить из плена твою дочь. Однако сначала я хотел бы узнать, что вам известно о Кожухе, о его лю­дях, имуществе, о землях, которыми он владеет,ну, в общем, все…

— Мы не знаем всего, — ответил Картыма-зов, — но все, что знаем, расскажем. Синий Лог —большой, неплохо укрепленный двор, обнесен­ный крепким частоколом, на той стороне, недалеко от берега Угры, наискосок от Березок, ближе к монастырю. Это центральная усадьба довольно солидного имения. Его земли тянутся на запад почти до Десны. На них — около двадцати дереву­шек, многие из которых тоже хорошо укреплены. Поскольку ты в этих местах человек новый, Васи­лий, мне придется рассказать вкратце, что здесь происходило в последние годы, иначе не понять тебе наших отношений. Тридцать лет назад, в со­роковых годах, отец нынешнего московского кня­зя Василий Темный жестоко воевал за престол со своим родственником Дмитрием Шемякой, кото­рый, как говорят, ослепил его в темнице. Оба они по очереди сидели на московском престоле, и оба были в близких семейных связях с великими ли­товскими князьями. Бояре и служилые люди при­сягали на верность то тому, то другому — кто больше давал — и, соответственно, получали зем­ли в кормление то от одного, то от другого. Нако­нец, Василий Темный победил окончательно, а Шемяка окончательно проиграл и убежал в Литву, где и остался до конца дней своих, а теперь его внуки — Шемячичи — литовские князья. Из-за всей этой неразберихи здесь на Угре образова­лось множество земель, владельцы которых слу­жили то Литве, то Москве, а часто даже, как у нас тут говорят, — «на обе стороны». Вот тебе пример: отец Филиппа, Алексей Бартенев, всегда адэно служил Шемяке и получил от него эти земли на той стороне Угры. Мой отец служил Василию и получил землю здесь. Предыдущий, убитый хозя­ин Березок, Михайлов, перешел служить Москве, но его отец был еще литовским подданным. И вот, когда недавно король Казимир и Великий князь Московский договорились, что рубеж меж княжествами пройдет по Угре, началась вся эта катава­сия. Мне кажется, говоря просто, дело обстоит так: каждый отдельный человек хочет устроить свою жизнь, как ему лучше, и, естественно, стать побогаче, а потому лри удобном случае готов от­хватить себе любой кусок земли любой ценой. А каждый монарх жалуется другому на разбой его людей, но своих за те же действия не наказывает, ибо тоже не прочь, чтоб земель в его княжестве прибавлялось. Вот что такое порубежная война, которая тянется у нас уже больше тридцати лет. Теперь вернемся к Синему Логу. Пока им владел старый князь Иван Владимирович — отец нынеш­них Вельских, у нас тут царили мир и покой. Ко­гда он умер, начались беспорядки. Насколько я знаю, Синий Лог был завещан князю Федору Ива­новичу, старшему сыну, человеку очень мирного и спокойного нрава, но он здесь редко бывал. Потом Синий Лог почему-то перешел к князю Семену Ивановичу, младшему сыну, прозванному Иудой за предательский и жестокий нрав. Немед­ля вокруг начались убийства, грабежи, захваты земель, словом — настоящая война. Потом снова все утихло — Синим Логом стала владеть их сест­ра, Агнешка, супруга гетмана Ходкевича. А с про­шлого года там вдруг опять стал хозяйничать Се­мен, точнее, от его имени — Ян Кожух Кроткий — и сразу снова начались побоища — вот тогда-то и был убит со всей семьей Михайлов — твой, Вася, предшественник… Но пока здесь был Антип, он своими набегами постоянно ослаблял Семена, а сейчас. — Картымазов замолчал.

— Понял, — сказал Медведев. — Что ж — я ви­новат, мне и отвечать. Уверен, что мы без особого труда справимся с Кожухом, и я знаю, как это сделать, но прежде всего необходимо вызволить На­стеньку. Прошу внимательно выслушать меня. Предлагаю следующий план…

Очень любопытно было Медведеву узнать, как же на самом деле охраняют имение его новые люди, а потому, возвращаясь от Картымазова, он поехал не по дороге, а, петляя по лесу и применяя известные ему приемы, попытался приблизиться к своему дому незамеченным.

Это ему почти удалось — только возле облом-, ков частокола вынырнул из-за березы ухмыляю­щийся Клим Неверов со своим любимым копьем, в использовании которого действительно боль­шим мастером был. Медведев вовсе копьем не пользовался, а потому в диковинку ему было на­блюдать несколько дней назад, когда Неверов по­казывал на лужайке свое искусство, — окованным древком он_ отражал удары меча, сабли и поражал врага неожиданными и в бою, несомненно, смер- тельными ударами, против него был бессилен лю­бой всадник, а метал он копье с такой огромной силой, на такие расстояния и так точно, что Мед­ведев был искренне удивлен: что касается воен­ных штучек — он многое повидал, но такого — еще никогда.

— Проверить охрану хотел, Василий Ива­ныч? — лукаво спросил Клим. — И как — доволен?

— Недоволен, — строго сказал Медведев. — Ку­да годится охрана, при которой можно подъехать к самому дому, — он кивнул на развалины, вид­неющиеся меж березок.

- Да неужто в лесу не заметил наших? — с притворной тревогой спросил Клим.

— Да это не я их должен замечать* а они ме­ня, — почуял подвох Медведев.

— Позволь доложить, хозяин: не сходя е этого места, знаю весь твой путь. Как рубеж нашей зем­ли от Картымазовки переступил, так все лесом,петляючи, шел, потом мимо сухого ясеня через ельник, после в дубнячке постоял, послушал, огля­делся и березками, березками прямо сюда. Верно?

Неплохо, неплохо, может быть, и научатся…

Кто следил?

Из-за другой березы вышел Гаврилко — брат-близнец Ивашки.

— Я, хозяин.

— За мной легко было проследить, потому что известно, куда и откуда я буду идти. Стоило толь­ко дождаться — когда. А вот письмоносца почему вот так же до дома не довели и живым не взяли, а вместо того убили в лесу, словно тати какие?*

— Виноваты, хозяин, учимся токмо, — смутился Клим.

— А ты, значит, — обратился к Гаврилке Медве­дев, — за мной по пятам шел и теперь тут стоишь?

А если следом за тобой Ян Кожух Кроткий крался, то, стало быть, он тоже здесь рядом и никто его не заметил?

— Э-э-э, неге, хозяин, — улыбнулся Гаврилко. —

Там Яков остался, мы по двое на каждой стороне,а Яков следопыт, сами знаете какой, он-то никогоне пропустит.

—  Ну, ладно, коли так. Ступай обратно, и смотрите в оба. Где люди? — спросил Медведев у Клима.

—  Бабы и детвора обедают в лесу, туда же по одному приходят караульные — поедят и сразу обратно.

— Всех мужчин поставил?

— Всех. Вокруг.

— Хорошо. Где Алеша?

— Спит, как ты велел.

— Разбуди, накорми и ко мне. Пусть дотемна нам никто не мешает. Вечером собери всех в до­ме. В карауле оставишь Гаврилку и Николу.

Несколько часов Медведев занимался с Алешей Кудриным.

Сначала они расхаживали вокруг дома, и Мед­ведев, жестикулируя, что-то объяснял, потом при­сели под деревом, и Медведев чертил палочкой на земле, наконец Алеша остался один и еще некото­рое время сидел неподвижно, глубоко задумав­шись, затем исчез куда-то.

Шестнадцатилетний юноша, очень маленького роста, худенький с незапоминающимся крестьян­ским лицом — эдакий заурядный деревенский мальчишка на вид лет тринадцати, всеобщий лю­бимец, потешавший всех необыкновенным искус­ством лицедейства, умением заметить, повторить, усилить и показать характерные черты каждого так, что все покатывались со смеху, сразу обратил на себя внимание Медведева, еще до того, как он прочел записку Антипа. Василий давно решил, что пора проверять всех своих людей в серьезных де­лах, и первое из них выпало Алеше.

Стемнело, собрались люди, вернулся из караула следопыт Яков, и Медведев выслушал его мнение по поводу убитого гонца Кожуха. Обследовав его тело, одежду, оружие и немногочисленные мелкие предметы, Яков пришел к выводу, что это был че­ловек не местный, по-видимому, недавно прибывший из глубины Литовского княжества, и, стало быть, можно предполагать, что к Кожуху пришло подкрепление. Возможно, немалочисленное. Та­ким образом, неизвестно, сколько у него в настоя­щую минуту людей и чего ожидать.

Медведев нахмурился, вспомнив, что в письме Картымазову Кожух упоминал, что князь Семен помог ему укрепить дом и прислал новых людей.

Необходимо любой ценой выяснить, что там происходит…

Все были уже в сборе, и Медведев обратился к своим людям:

— Вы, конечно, знаете, что случилось: мне при­везли письмо из Синего Лога. Но вы не знаете, о чем оно. Сообщаю: Ян Кожух Кроткий предлага­ет всем нам перейти на службу Литве, а конкрет­нее — князю Семену Вельскому,

Послышался ропот, и кто-то пробормотал:

— Нет, все-таки мало мы его били…

— Вы также знаете, что гонец, который привез письмо, убит. Это большая ошибка, виновный на­казан, но дела не поправишь, и нам, вероятно,следует ожидать возмездия. Чтобы выяснить пла­ны неприятеля, я решил с согласия родителей по­слать в разведку Алешу Кудрина. Он должен будет узнать все о силе, возможностях и намерениях

Кожуха.

Толпа одобрительно загудела.

— А теперь самое главное. Вы видите, что я не скрываю своих планов и советуюсь с вами по многим делам. Вы встречаетесь с людьми Картымазова, Бартенева, с родственниками из других сел, словом, с разными людьми. То, что я сейчас скажу, я скажу в первый и последний раз, но вы должны запомнить это на всю жизнь, а ты, Клим,передай Гаврилке и Николе. Отныне все, что касается моих дел и планов, является строгой тайной, и каждого, кто не умеет держать язык за зубами, я буду почитать нарушившим крестоцелование из­менником и сурово карать, вплоть до лишения жизни. Такая власть дана мне великим князем — вы знаете. — Медведев обвел взглядом напряжен­ные лица, заглянув каждому в глаза — И это каса­ется всех — мужчин, женщин и детей. Клим, усиль караулы, назначь смены, остальные — отдыхайте, но спите чутко.

Когда все разошлись, на пороге появился Але­ша, преобразившийся до неузнаваемости: длинная засаленная рубаха, подпоясанная размочаленной веревкой, белела дырами, сквозь которые эффект­но проглядывали тощие ребра, спутанные гряз­ные волосы слипшимися прядями свисали вдоль изможденного страдальческого личика. Дрожа от холода, мальчик заковылял, волоча ногу и, протя­нув к Василию ручонку, жалобно проскулил:

— Подайте, Христа ради, бездомному сироте корочку хлеба…

Медведев нахмурился.

— Нет, Алеша, это не годится. Хромой сирота получит корочку хлеба, и, в лучшем случае, его пустят на кухню обогреться. Но он не сможет сво­бодно расхаживать по дому и двору, любопытст­вуя, что где находится, хромой и жалкий, он ни­кому не нужен и никто ему ничем не поможет. В этом облике тебе не разузнать того, что необхо­димо. И еще одно: даже в борьбе с врагами не сле­дует обманывать добрые чувства. Ты сделаешь свое дело и уйдешь, но они поймут, кем ты был, а завтра придет настоящий сирота, и его убьют,принимая за лазутчика.

Алеша опустил голову.

Медведев подошел к оконной раме без окна и вдохнул ночной воздух весеннего леса.

— Замечательный друг, которого я недавно приобрел и который теперь далеко отсюда, —медленно сказал он, — впрочем, ты его тоже зна­ешь… Так вот, он сказал мне с недельку назад: «Ос­тавим коварство нашим врагам — они ведь сла­бее…» Мне это очень понравилось, хотя раньше ятоже об этом не думал, а только о достижении це­ли. — Он повернулся к Алеше и продолжал: — А ведь и правда — сильный и мудрый не нуждается в коварстве. Поработай еще. У тебя получится.

Юноша ушел. Медведев зажег новую лучину и глубоко задумался.

Через час в оконную раму ловко, как белка, впрыгнул веселый, верткий мальчишка в лихо за­ломленной шапке, в аккуратной домотканой руба­хе, синих полосатых штанах польского покроя и новеньких литовских башмаках.

— Эй, дядя! Дай копейку,-я покажу тебе, где на­брать отличного меду! М-м-м! Знаешь, какой мед — вкуснятина!

Медведев ощутил во рту вкус меда. — Неплохо, — одобрил он. — Так и оставим. Собирайся. Уже пора.

У брода их поджидала лодка, в которой находил­ся Филипп и с ним двое вооруженных людей с факе­лами. Рядом на берегу стоял Картымазов.

— Послушай, да это совсем ребенок! — изумил­ся Филипп, присмотревшись к Алеше.

— Пусть все так и думают! — ответил Медведев и положил руки на плечи Алеше. — Ступай и пом­ни все, чему я тебя учил. Завтра ночью в это же время Филипп Алексеевич будет ждать тебя там,где вы сегодня расстанетесь. Если ты не придешь вовремя — я проберусь в логово Кожуха сам и вы­ручу тебя. Ничего не бойся. Но я уверен, что ты вернешься и узнаешь все, что нужно.

— Не тревожься, хозяин, — Алеша низко покло­нился и сел в лодку.

— Ты все знаешь, Филипп? — уточнил Медве­дев.

— Да, Вася. Мои люди будут ждать его непре­рывно целые сутки, и, если понадобится, он мо­жет вернуться в любой момент. Я приеду за ним завтра вечером. Если к полуночи он не появится,я скачу сюда за тобой.

— С Богом! — попрощались хором Василий и Федор Лукич.

— С Богом! — ответили Филипп и Алеша.Факелы затушили, и в полной темноте лодка бес­шумно исчезла.

— Ты думаешь, получится? — спросил Картымазов.

— Не сомневаюсь. Завтра мальчик вернется и расскажет нам про стены, запоры и сторожей, —ответил Медведев, — а послезавтра мы сделаем маленькую вылазку на пару часов и привезем твою Настеньку домой. Потому что я твердо знаю одно: нет стен, через которые невозможно пере­лезть, нет замков, которых нельзя открыть, и нет сторожей, которых не удалось бы обойти!