"Пришельцы" - читать интересную книгу автора (Емельянов Геннадий Арсентьевич)

1

 Председатель притопнул ногой в сердцах и сказал:

    - Ты, Федор Федорович, хочешь, значит, чтобы волки были сыты и овцы, понимаешь, целы, но в натуре так не бывает: либо одно, либо другое. Не знаю, как там у вас, у нас, понимаешь, иначе не получается.

    Гриша Суходолов с некоторой робостью попытался примирить стороны:

    - Он прав, Иваныч. - Кто прав-то?

    - А Федор Федорович: тайна есть тайна, и он, видишь ли, не имеет права ее раскрывать.

    - Чего раскрывать?

    - Тайну!

    - Ты бы помолчал, Гришка, когда взрослые разговаривают!

    Пришелец только что материализовался на обширном поле, посреди которого, в низинке, была молодая березовая рощица. Над раздольем уже поднимались утренние туманы и светлел восток. Минуту назад Федор Федорович висел вниз головой с поджатыми к подбородку коленями, потом перевернулся и слышно ударился оземь ногами. Ненашев, собственно, продолжил беседу, начатую у Монашки. Еще там, ночью, Сидор Иванович настаивал испытать машину - картофелеуборочный комбайн, изобретенный и собранный за неделю представителем иной цивилизации, днем, при ясном солнышке, чтобы все рассмотреть и взвесить как следует, но Федор Федорович в мягкой, правда, форме, но и достаточно решительно возразил: нельзя ему до времени себя обнаруживать, может ведь сложиться так, намекнул пришелец, что и вообще человечество останется насчет его экипажа в полном неведении. Все это было расплывчато, и Сидор Иванович раздосадовался: зачем, дескать, огород городили, зачем столько волнений испытано, столько надежд потеряно?

    Федор Федорович приказал тащить от Монашки его комбайн на тракторе для промышленных испытаний, сам же не поехал, остался. Председатель недолго соображал, куда держать путь, он вспомнил, где работали самые пьяные шефы, и, преодолев круть, свернул направо. Ползли они не больше часа и всю дорогу молчали, лишь однажды Сидор Иванович коротко порассуждал о том, что Федя, если разобраться, неплохой мужик: посочувствовал и сотворил комбайн. Только, конечно, вряд ли проблему разрешил, но важен сам жест, независимо от результата, важно душевное движение. Отсюда следует, что пришелец азартен по самой свой сути, порыв, значит,, ему не чужд, и это - хорошо.

    Комбайн осмотреть как следует не успели, потому что ведено было поспешать: Федор Федорович настроился закончить дело пораньше, он не хотел свидетелей.

    Итак, когда инопланетянин материализовался и его ботинки ударились о землю, Ненашев опять с. ходу затеял перепалку: он, во-первых, требовал, чтобы агрегат испытывался по всем ГОСТам, длительно и с придиркой, во-вторых, озаботился тем, как инопланетное изобретение поставить на баланс колхоза "Промысловик".

    - Ить у меня обязательно "спросят, где ты ее взял, эту, понимаешь, новинку? И что я им отвечу? - Сидор Иванович большим пальцем потыкал поверх плеча за спину себе, будто там, за спиной, уже теперь стояла насупленная толпа больших начальников. - И об этом думать надо, иначе как же!

    - Ты бы хоть комбайн осмотрел сначала! - непозволительно грубым тоном сказал Суходолов, годившийся по возрасту председателю в сыновья. - Тебе подарок от чистого сердца подносят, а ты еще куражи наводишь. И не стыдно?

    Федор Федорович загадочно молчал, лишь коробка на его голове, прикрытая черной шапочкой, какие носят в Индонезии президенты, яростно поскрипывала. Та коробка, по версии бухгалтера Суходолова, соединяла два интеллекта - естественный (разум пришельца) и искусственный (компьютер), предназначенный для усиления умственных способностей, отпущенных природой. Председателю Ненашеву не понравилось дерзкое заявление Гриши, но вместе с тем, если честно, был в этом заявлении и здравый смысл. Ненашев подумал:

    "Действительно, парень старается, энергию даже воровал на железной дороге, а я тут с придирками своими лезу!" Вслух председатель вынужден был сказать:

    - Оно... конечно...

    - Чего - "конечно?"

    - Ворчу зря. Ты уж извини меня, Федор Фёдорович, характер дурацкий выработался, боюсь преждевременно радоваться, должность моя такая - одни синяки да шишки в послужном списке имею, всякий, кто чином чуть повыше, учит, как жить. Вы умнее нас, конечно, материально более обеспечены, но картошка, брат ты мой, задача из задач. Красиво ты сработал, Федор Федорович, значит, свое произведение; Хоть сейчас вези его на международную выставку Где у нас, Гриша, международные выставки-то регулярно устраиваются, в Дрездене, по-моему?

    - В Лейпциге вроде бы.

    - Пусть себе в Лейпциге, жалко такую красивую вещь в земле марать, правда?

    Машина была покрашена в белый и зеленый цвета, она блестела, искрилась и была похожа на большого жука в свадебном наряде. Ненашев присел на корточки, сложил промеж ног кулаки и стал заглядывать, качая головой, под брюхо комбайна. Смотрел он долго, поднялся с видимой натугой, наморщил лоб, признался откровенно:

    - Я принцип действия совсем не понял.

    Суходолов в точности повторил движения председателя: тоже присел, даже постоял на карачках сверх, так сказать, программы, стараясь углядеть побольше, стряхнул руки, потер их о новые джинсы, закурил и сказал с выражением полного превосходства над председателевой серостью:

    - Остроумно. Очень даже остроумно!

    - Чего остроумно! - встрепенулся Ненашев. - Будто понимает чего, тоже мне инженер!

    Гриша вздохнул пренебрежительно - экое, мол, невежество! - и махнул рукой: я, дескать, лучше помолчу.

    Машина на самом деле была странная, никаких частей из нее не выступало, была она вся окатиста и непрочна на вид. Игрушка, да и только! Когда председатель Ненашев по пути к полю, до хруста выворачивая шею, оборачивался назад, то замечал (было еще темновато), что под яйцеобразным брюхом машины крутятся широкие черные колесики, что их много, этих колесиков, и они, похоже, резиновые, потому что катались мягко. В те же моменты, когда трактор останавливался, инопланетная машина тотчас же садилась на грунт, как большая птица на гнездо, и замирала, готовая следовать дальше легкой своей поступью. Она не передвигалась, а вроде кралась, подобно хищнику, выслеживающему добычу. Председатель Ненашев чуть спустя догадался, отчего в голову ему пришло такое сравнение - насчет хищника: странный агрегат не издавал ни звука и это было непривычно, даже жутковато порой.

    - Ну, что теперь? - громко поинтересовался Ненашев. - Возьмем с краю, тут картошки - море, видишь, ботва кругом, работнички, креста на них нет, паразиты! Земля вот только тяжелая, того и гляди трактор засадим.

    - Не беда, если и засадим! - сказал Суходолов. - На этом тракторе еще Александр Невский свою княжескую делянку обрабатывал.

    - Двигатель у него, хочешь знать, в полной норме, - жеребец стоялый, не двигатель, он еще покрутится.

    - Покрутится, дожидайся!

    - Начнем с богом, Федор Федорович?

    Представитель иных миров подошел к своему детищу, увязая в липкой мякоти поля по щиколотку, пошаманил что-то там, где-то что-то нажал и махнул рукой. Колхозники поняли его так: я здесь останусь, а вы приступайте себе.

    Из выхлопной трубы трактора с чихом выпрыгнул, точно горбатый от ужаса кот, нежно-синий комок дыма, покрутился над полем, выстелился и развеялся. Федор Федорович отступил, пятясь, на край полосы, где никла прошлогодняя серая трава, и потрогал свои очки длинными пальцами. Гриша Суходолов тоже деликатно отступил с зыбкой картофельной полосы на твердь. и, сцепив руки на пояснице, с важностью министерского чиновника приготовился наблюдать за испытанием новой техники. Ненашев включил скорость, сцепка комбайна (кольцо в носу машины) начала вытягиваться, потом раздался звонкий щелчок, диковинный агрегат медленно тронулся, верх его распался на две полусферы, которые сперва покачались, подобно крыльям, потом улеглись на борта, закрепились неведомо как, между ними возникла ажурная лестница, а по ней потекла черная лента. Гриша Суходолов увидел первую картофелину, плывущую по транспортеру, она была грязная и упала куда-то, вероятней всего в бункер, с едва различимым стуком.

    - Пошла ведь, пошла, милая! - закричал Суходолов и подпрыгнул, как мальчишка. - Картошку копает, можете себе представить!

    Федор Федорович посмотрел на бухгалтера пристально, очки его были черны и сердиты.. В кабине трактора маячило красное и оживленное лицо председателя Ненашева, он поворачивал голову назад и тоже смотрел, как действует на поле техническая новинка, произведенная в недрах горы Монашки.

    Транспортер поднял еще одну картофелину, большую и грязную, она, будто тяжелая капля, упала опять куда-то в нутро машины. Транспортер был утыкан крючьями, они держали ношу свою нежно, как пальцы.

    - Складно вообще-то выдумано! - закричал Гриша Суходолов и с заметной долей почтительности поглядел на пришельца Федю. Пришелец же рассматривал сороку - она си-, дела на пеньке, в хвост ей поддувал ветер, птица качалась, будто на весах, но не взлетала, полная любопытства, лишь крутила головой и широко растворяла клюв, сердясь, видимо, на то, что стихия мешает сосредоточиться.

    Трактор, поблескивая гусеницами, шел по дуге; приминая бурое картофлянище, и легко тянул за собой празднично раскрашенный комбайн. Уже не было возможности наблюдать, как ползет и падает в бункер прошлогодний урожай, оставленный в земле нерадивыми шефами.

    Солнце поднималось за тучами, в тумане, восток румянился. Гриша Суходолов потревожил сороку (она снялась со сварливым криком и улетела к березам) и привалился к пеньку, мягкому и мокрому. Сразу запахло подземельной грибной прелью. Пришелец подошел ближе и сказал:

    - У вас - хорошо.

    - Чего же у нас плохо-то, конечно, хорошо! - с готовностью откликнулся бухгалтер, - Раздолье, понимаешь, воздух чистый, тишина. Вон Ненашев, председатель наш, из-за тишины и остался тут. Я вот лично город не люблю судорожная там жизнь. А на вашей планете, извините, климат нормальный?

    - Пришелец смолчал, Суходолову, причудилось, будто за его очками,, в, таинственной и жутковатой их, черноте, мелькнул огонек, - означавший скорее всего лукавую усмешку.

    - Испарина вон садится, это к доброй погоде. - Гриша показал пальцем на горы: там рыхло струился туман и оседал в распадках. - Примета верная. Так я говорю, у вас-то климат нормальный?

    - У нас никакого климата нет.

    - Как же так!? - до крайности удивился бухгалтер. - Уж коли есть планета, на ней протекает смена времен года, есть закаты, восходы и прочее такое. Дождь, например, или буря с градом. Или снег возьмите. Я читал много раз в популярной литературе и в статьях сугубо научных читал, что цивилизация, подобная нашей, должна развиваться в условиях, приближенных к нашим. Иначе никак не получается. Ученые у нас серьезные. Академики пишут, не Ваньки с толкучки.

    - У нас нет климата, - пришелец отошел от пенька и оборотил свои очки на трактор с комбайном. Ненашев как раз огибал дальний край поля. Двигатель на старом "ДТ" работал нормально и стелил дымки. Звуки мотора казались ненужными здесь, в сонной утренней тиши. Тайга просыпалась, в березовой рощице поодаль мелькали скворцы, они поднимались и сыпались на нежную зелень, будто головешки или черные камни.

    - Непонятно что-то мне, Федор Федорович, насчет климата. Земным рассудком этакое и не объять. Пришелец ответил невпопад:

    - Он автономно может картофель убирать.

    - Кто это?

    - Комбайн.

    - Почему же не убирает?

    - Энергии нет.

    - Бензину, что ли? Так бензин - не проблема. Там движок стоит, да?

    - Стоит.

    - Интересно!

    - Бензин это... не годится.

    - А что тогда годится?

    - Особый вид энергии.

    - Особый, говорите? Где же колхозу взять этот самый особый вид! Вы, Федор Федорович, будем считать, тут маху дали.

    - Можно электричество.

    - Уже дело! Электричество всегда под рукой, мимо нас высоковольтная линия на город идет, подсоединяйся, кто запретит. Конечно, не бесплатно. Разрешение получим.

    - Из сети можно.

    - Еще сподручней! А не дорого будет, не дороже бензина?

    - Дешевле. Совсем дешевле.

    - Гениальный вы товарищ, Федор Федорович! Оно и понятно: ваша цивилизация, видать, намного нашу опередила.

    Печально, но факт. Мы приучены правде в глаза глядеть! - Гриша вздохнул, скорбя за человечество, и добавил: - Председатель наш сегодня счастливый - он картошкой-то озабочен особо. И я счастливый: никто над нами теперь куражи наводить не будет, мы теперь шефов, знаете, по боку. Какая производительность устройства, Федор Федорович, если не секрет?

    - Двадцать гектаров за это... за смену, приблизительно двадцать.

    - Ничего себе! - Гриша привычно сосчитал в уме, что если гонять комбайн полный световой день - это тридцать гектаров! - то уборочную кампанию можно провернуть без посторонней помощи чуть ли не за неделю. - Не верится даже, что такое получится. Вы сами все делали, я хочу сказать - проектировали, собирали и прочее?

    - Сам. - Товарищи ваши все еще спят?

    - Спят.

    - Будить не думаете?

    - Не думаю.

    - Жалко! - бухгалтер Суходолов прилагал немалые умственные усилия для того, чтобы найти путь к сердцу пришельца (если оно у него есть, конечно!), он хотел доверительности, он хотел проникнуть, пусть не до конца, - но проникнуть в тайну инопланетного коллектива, познать его задачи и будущее. Однако Федор Федорович был немногословен и отчужден. Между высокомерным представителем иной цивилизации и колхозным главбухом по-прежнему лежали миллиарды стылых космических верст.

    - Любопытно мне, само собой, скрывать не стану, - застенчиво сказал бухгалтер, - ведь впервые товарищи с других галактик прибыли. Как и что дальше будет, не лишне иметь представление, а как же.

    - Ничего дальше не будет, - ответил пришелец к сел на пенек, где давеча, вспугнув сороку, сидел Суходолов.