"Девочка с персиками" - читать интересную книгу автора (Яременко-Толстой Владимир)ГЛАВА ДВАДЦАТАЯПриданое Карин. Отвальная вечеринка на Терезианумгассе. Пока, распевая русские песни, мы брели с Будиловым по направлению к станции, нас обогнала машина, очень похожая на автомобиль папы Карин. Я мог даже поклясться, что внутри сидел сам папа, а рядом с ним – сама Карин. Но машина проехала мимо, даже не снизив скорость. Это выглядело странно. – По-моему, это были они, – сказал я. – По-моему, тоже, – согласно кивнул Будилов. – Почему же они не остановились? – Не знаю, – он выдержал паузу. – Загадка. – Все как в каком-нибудь фильме… – Ты что, имеешь в виду Тарковского? – Наверно. Даже, скорее всего. Первые ассоциации, конечно, с ним. Когда долго и вяло нагнетается какая-то непонятная херня… – А развязки нет даже в голове режиссера… – И еще немного скрытого ужаса. – Не понял? – Комната мертвого брата. – Какая комната? – У них, там, на втором этаже. Я в ней случайно заснул. – Да ты что? – коротко стриженые волосы на голове Будилова встали дыбом. – Ужас нечеловеческий… – Смотри! – Будилов показал рукой на строения у железной дороги. – Что они там делают? – Похоже, они поджидают нас. – Странно. – Вероятно, хотят отобрать ключ от квартиры. – Но там же мои картины и вещи! – Посмотрим. Карин с папой ждали нас у машины, припаркованной перед платформой для электричек. – Вот, – сказал папа, вынимая несколько тысячешиллинговых купюр. – Здесь пять тысяч шиллингов. Только что из банкомата. Пусть берет и уезжает обратно! Пообещай мне, Владимир, что завтра утром ты посадишь его на поезд! – Это приданое, – осклабилась Карин. – Но не безвозмездно. Я возьму себе одну из его картин. Я перевел. Будилов вздохнул, аккуратно пересчитал деньги и неторопливо запихнул купюры во внутренний карман пиджака. – Только завтра у нас есть еще одно дело, которое нельзя отложить. Я посажу его на поезд послезавтра. – Хорошо, – согласился папа. – Пять тысяч шиллингов – это сколько на баксы? – поинтересовался Будилов. – Примерно четыреста долларов, – сказал я. – Хорошо, – сказал Будилов. – Только не забудь отдать мне картину, – заволновалась Карин. – Не переживай, я их обратно не повезу, оставлю в Вене, – успокоил ее Будилов. – Сможешь выбрать ту, которая больше понравится. – Ты оставишь картины в Вене? Но только не в моей квартире. В моей квартире ничего не оставляй! – Ладно… – Картины останутся у меня, – сказал я. – Ключ оставь на столе, а дверь захлопни. – Не переживай. – Счастливого пути! – Я теперь не знаю, когда я приеду в Австрию в следующий раз, но я хочу, чтобы ты к тому времени сделала срущего Моцарта, – задумчиво произнес Будилов, пристально глядя Карин в глаза. При слове "Моцарт" папа Карин испуганно поежился и вздрогнул. – Мы поедем, – сказал он. – Всего доброго! – Надеюсь, вы поймете меня правильно. – Нет проблем. Они залезли в машину и укатили. – Надо купить алкоголя, – констатировал Будилов. – Тебе крупно повезло, – оставляя без комментариев его реплику, заметил я. – В том, что ты получил приданое, но без Карин. – Попомни мои слова, – отмахнулся Будилов. – Она когда-нибудь все же сделает срущего Моцарта и сразу станет ужасно знаменитой! Я соврал, сказав папе Карин, что у нас еще имеется некое дело. Никакого дела у нас не было. Просто я хотел оттянуть время, чтобы проводить Будилова без спешки и суеты. – Давай устроим отвальную, – предложил Будилов. – Деньги есть, купим вина и пригласим баб. – Да, я могу позвать Бланку и попросить, чтобы она привела с собой кого-нибудь для тебя. У них в квартире полно девок. А еще я хотел познакомить тебя с Юрой. Он – бывший шахматист, переквалифицировавшийся в карточного шулера. – Конечно, зови всех, кого хочешь! Гулять, так гулять! Главное, чтобы на дорогу хоть что-нибудь осталось… Юра пришел раньше всех прочих гостей и вдруг неожиданно заинтересовался картинами, вывешенными нами для украшения вечеринки на безличные белые стены каринской квартиры, по дизайну сильно смахивающей на больничный бокс. Квартира неожиданно ожила и заиграла. Он расхаживал от картины к картине, пристально разглядывая каждую и что-то насвистывая себе под нос. – Неплохие работы, – похвалил Юра. – Покупай, – сказал Будилов. – Сейчас нет денег… Юра уселся в кресло и понуро уставился в стакан. – Как дела с Клавкой? – Мне кажется, она не поверила, что я психиатр. – Проклятье! Только этого и не доставало! Ты в этом уверен? – Мы пошли с ней в кафе на Ринге, но она вела себя осторожно, задала какие-то вопросы и, сославшись на дела, уебала. Но оставила свой домашний телефон. – Вау! У меня ее домашнего нет! Ты ей уже позвонил? – Да, хотел пригласить в кабак. Отказалась… – Вероятно, заподозрила твои низменные цели! Нужно было назначать деловую встречу для уточнения темы лекции или пригласить ее на индивидуальную репетицию! Это твоя ошибка. – Ты думаешь, мне так хочется играть в психиатра? – Но ты же сам предложил мне свои услуги! – А теперь передумал. Все. – Что же мне теперь делать? – Не знаю, но я не буду. Я понял, что убеждать его бесполезно. Бланка почему-то запаздывала. Мы пили дешевое красное вино из допплеров – австрийских двухлитровых бутылок. Разговор не клеился. Я посмотрел на часы, было уже восемь. После восьми вечера в подъезде запирали дверь, а значит, мне придется спускаться вниз с ключом, чтобы открыть девкам, когда они, наконец, появятся. Снизу раздался звонок. Я схватил ключ и вскочил в лифт. Бланка пришла одна. – А где же девки? – недовольно пробурчал я. – Я не успела никого найти. Не хватило времени. Для таких случаев нужно договариваться заранее, а не вот так – с бухты барахты на следующий день. – Значит, мы будем ебать тебя втроем, – подытожил я спор, закрывая за нами дверь лифта. В лифте я нетерпеливо вынул свой подрагивающий от развратного предвкушения хуй и дал ей его в руки. Она пугливо заправила его мне обратно в штаны и поправила на себе юбку. Бланка по-русски не говорила, но, будучи словачкой, кое-что понимала, при этом не вмешиваясь в общую беседу. Она залезла ко мне на колени и взяла предложенный ей стакан. – Мне нравится картина с осами, – неожиданно признался Юра. – Тогда покупай, – оживился Будилов. – Отдам задешево! – Я могу дать за нее только то, что у меня есть с собой, – Юра пошарил по карманам и выгреб на стол все свои деньги. Пересчитал. - Здесь всего 273 шиллинга. Это около двадцати долларов, даже чуть побольше. Идет? – Идет, – Будилов сгреб деньги. – Все равно уезжать. Завтра. Деньги есть деньги. Юра обрадовано подошел к стене и решительно снял картину. – Ты куда? – удивился я. – Уже ухожу! – Почему так резко? – А вдруг он передумает? – Будилов не передумает. Никогда. – Все равно. – Но кто будет ебать Бланку? – Я не участвую в совместных оргиях, – категорически отрезал он. Картина с осами была довольно большой – около метра в длину и шестидесяти сантиметров в ширину. Юра держал ее раскорякой – в длину, поспешно ретируясь из комнаты. В лифт он не влез, и поперся по лестнице. Мне пришлось спуститься с ним вниз, чтобы отпереть ему дверь. Когда я вернулся наверх, Будилов уже приставал к Бланке. |
|
|