"Жемчужная тропа" - читать интересную книгу автора (Вулф Энн)10Этим утром Кортни Вулф изменила своей привычке просыпаться и тотчас же вскакивать с кровати. Она чувствовала себя другой, и, наверное, поэтому ей было страшно открыть глаза. А еще потому, что рядом могло не оказаться Мориса. Мориса, которому вчера она отдала всю себя, без остатка… Впрочем, Кортни ни на секунду не пожалела о том, что произошло. Все было восхитительно, просто замечательно. Морис распахнул ей дверь в самую суть любви, и Кортни была счастлива этому открытию. Одно беспокоило ее – сможет ли Морис смотреть на нее прежними глазами. Глазами друга, а не мужчины, который провел с ней ночь… Всего-навсего провел ночь, вздохнула Кортни, а не любил, как она… Морис услышал тяжелый вздох и повернулся к Кортни. Что знаменует этот вздох: головную боль после яблочной наливки или страшные воспоминания о проведенной ночи? Ему стало ужасно стыдно. Так стыдно, что он готов был прямо сейчас упасть на колени и попросить у Кортни прощения… И правда, что он сделал?! Что он натворил?! – Кортни… – позвал он ее умоляющим голосом. – Кортни… Если ты ненавидишь меня, скажи об этом сейчас… Я не сплю уже несколько часов, – признался он. – Меня мучают угрызения совести… – Чего-чего? – поинтересовалась Кортни, не открывая глаз. – Ты уверен, что она у тебя есть? – Что ж, ирония лучше, чем слезливый и глупый вопрос: «Что ты ко мне чувствуешь?», вертящийся на кончике ее языка. О-о… Этого он и боялся… Кажется, Кортни в гневе и считает, что он совершил недопустимую ошибку, уступив ее вчерашней просьбе… – Кортни, умоляю тебя… Позволь мне объяснить… – Не надо. Зачем объяснять то, что и так понятно. Я прощаю тебя, отпускаю и благословляю идти дальше, – маскируя иронией дрожащий голос, произнесла она. – Может быть, ты откроешь глаза? – Кортни отрицательно покачала головой. – Хорошо, можешь слушать меня и с закрытыми. Я не хочу твоих благословений. И не хочу никуда идти. Ты, конечно, можешь прогнать меня после того, что случилось, но знай: я люблю тебя. – Голос Мориса срывался. Слово «люблю», которое он произнес в первый и, очевидно, в последний раз, прозвучало как-то глухо и грустно. – Я люблю тебя, – повторил Морис, сам не веря в то, что он смог это выговорить. – И хочу быть рядом с тобой всегда. Но если я не нужен тебе, если я буду тебе обузой, ты можешь прогнать меня, и я уйду. Но уйду только потому, что этого хочешь ты. А для меня твои желания гораздо важнее собственных… Кортни распахнула глаза и наконец-то посмотрела на Мориса. В темных глазах цвета спелой черешни стояли слезы. Этого Морис уже не мог вынести. – Мне уйти? – с тоской в голосе спросил он. – Да, Кортни? – Нет! – выкрикнула она срывающимся голосом. – Я тоже люблю, люблю, люблю, люблю тебя, Морис! Морис остановил ее выкрики порывистым поцелуем. Впервые в жизни он был по-настоящему счастлив… Время отъезда неумолимо приближалось. Кортни и Мориса утешало только одно: теперь они не одиноки. Теперь у них есть любовь, с которой каждый из них собирался прожить долгую и счастливую жизнь. Если, конечно, никто этому не помешает… А желающих помешать этим двоим было более чем достаточно… Эпплдэйцы искренне переживали решение молодых людей уехать из города. Им казалось удивительным, что эти люди оставляют их город. Прекрасный город… Но кое-кто уже догадывался, что причиной их отъезда было бегство. У закадычных друзей вдовы Роуз и отца Генри на этот счет не было никаких сомнений. Именно по этому поводу вдова Роуз Мортимер устроила срочное чаепитие с кнедликами и позвала к себе отца Генри. – Я вижу, что они не хотят уезжать, – сказала она святому отцу, потягивая чай из маленькой фарфоровой кружки. – У обоих в глазах такая тоска, такая грусть… Я знаю, что обоих что-то гнетет. Гнетет одна и та же нерешенная проблема. Они бегут, отец Генри. Не знаю от чего и куда, но я уверена: они убегают… – И в Эпплдэй их занесло неспроста, – закивал отец Генри. – Наверное, они прячутся от кого-то… Что же они натворили, хотел бы я знать? – Что бы они там ни натворили, они – хорошие ребята, – убежденно сказала вдова Роуз. – У Мориса и Кортни добрые сердца. И даже если они сделали что-то, наверняка раскаялись… – Мне тоже так кажется, Роуз. Им нужно помочь… – Но как? – Поговорить с ними, убедить в том, что бежать – бессмысленно. Я думаю, Эпплдэй – не первый городок, из которого они уносят ноги… – Отец Генри поставил чашку на блюдце, и фарфоровые приборы звякнули друг о друга, словно подтверждая его слова. – Конечно, если они захотят бежать дальше, мы ничего не сможем сделать… Но, кто знает, вдруг им все-таки можно помочь… Кстати, – отец Генри внимательно посмотрел на вдову Роуз, – ты могла бы поговорить с Аурилисом Киббсом. Он ведь – шериф и может кое-что для нас прояснить… Так будет проще, Роуз… Мы будем знать, что они натворили. И тогда сможем обойтись без дурацких расспросов. Ты сделаешь это? – Да, – кивнула вдова Роуз. – Пожалуй, ты прав. Во всяком случае, так мы будем знать, можно ли им помочь… Отец Генри задумался. Наверное, у этих ребят за спиной был сложный путь. Кто знает, смогут ли они пройти его до конца? Он не был уверен, но что-то подсказывало ему, что смогут. И на их нахмурившемся небе вновь взойдет солнце… – Если ты соберешь к моему приходу вещи, я успею искупаться. В последний раз. Это «в последний раз» было таким хрупким и надломленным, что у Мориса сжалось сердце. – Вещей немного, – ободряюще улыбнулся он Кортни. – Так что мы могли бы сходить вместе… Кортни грустно покачала головой. – Хочу побыть одна. Попрощаться с этим городком. Подумать о своем будущем… – Нашем будущем, – мягко поправил он Кортни. – Прости, конечно же нашим… – Она все еще не могла привыкнуть к тому, что в ее жизни появился кто-то, кто готов разделить не только радости, но и невзгоды. – Я не надолго. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как я вернусь. Правда? – Морис закрыл голубые глаза, а потом открыл их, лукаво улыбаясь Кортни. – Ты уже вернулась? – Нет, но скоро вернусь. Кортни чмокнула его в щеку, помахала рукой и вышла из дома. Ей не хотелось, чтобы Морис видел, как она плачет. У него на сердце было не легче, чем у нее… Разве могли они знать, когда въехали в Эпплдэй, что привыкнут к этому городу, к его жителям настолько, что не захотят уезжать отсюда? Конечно нет… Да и кто мог бы на их месте? Кортни миновала короткий перелесок и вышла к озеру. Для купания уже было прохладно, но она не могла уехать, в последний раз не искупавшись в хрустальной воде озера. Кортни сняла с себя кожаный шнурок с волчьим зубом и аккуратно положила на траву. Потом потянулась к молнии на куртке, но услышала шорох, раздавшийся из-за кустов. Кортни обернулась. Никого. Только пожелтевшая листва на кустах чуть-чуть дрожала. Наверное, птица, подумала Кортни и отвернулась. Но чувство того, что кто-то смотрит на нее из-за кустов, не исчезло. По телу пробежала скользкая волна страха. Типичная паранойя, отмахнулась от навязчивого чувства Кортни. Не стоит беспокоиться… А через несколько секунд она почувствовала, как ее голова раскалывается на великое множество звенящих кусочков… Невысокий приземистый мужчина в черной куртке и брюках склонился над Кортни и подхватил ее беспомощное тело на руки. – Ну где ты там? – повернулся он к кустам. – Вечно я должен выполнять самую грязную работу… Кусты раздвинулись, и из-за них вышел другой мужчина, одетый в такую же черную куртку. Он покосился на бесчувственную Кортни и криво усмехнулся. – Ничего себе, грязная работа… А по-моему, очень даже симпатичная… – Вот и бил бы ее сам по голове! – огрызнулся первый мужчина. – Ладно, хватит болтать… Надо загрузить ее в машину. Думаю, Говард будет доволен… – Не сомневаюсь. Раз-два, взяли! – Это – все, что я нашел… – Морис раскрыл ладонь, на которой лежал съежившийся шнурок с волчьим зубом. В голосе Мориса было столько тоски и отчаяния, что вдова Роуз в стотысячный раз пожалела о том, что не поговорила с ним раньше. – Все, что от нее осталось… – Ты думаешь, это были они? – спросил Аурилис Киббс, пытаясь абстрагироваться от захлестнувших его эмоций и вести дело так, как его следовало бы вести шерифу. – Думаю, да… – сумрачно ответил Морис. – Хотя… не знаю… Это могла быть и ее мать, Миранда Ширстон. Ведь именно она пыталась повесить на нее наркотики… Честно говоря, я уже ничего не знаю… О том, что произошло с Кортни Вулф, знал уже весь Эпплдэй. Но, кроме того, некоторая часть Эпплдэя уже знала о том, кем на самом деле были Кортни Вулф и Морис Митчелл. Этой «некоторой частью» были: вдова Роуз, отец Генри, Дик и Тревис Бредли и шериф Эпплдэя Аурилис Киббс. Морис был уверен, что встретит непроходимое осуждение и презрение, и крайне удивился тому, что эти люди испытывали сочувствие к «раскаявшемуся грешнику» и пытались ему помочь. Аурилис Киббс по просьбе вдовы Роуз «покопался» в прошлом Мориса и Кортни. Выяснилось, что Морис Митчелл был чист и не имел никаких столкновений с законом. Во всяком случае, в том городке, где он жил до двенадцати лет… А вот что касается Кортни Митчелл… Ее не было ни в Оклахома-Сити, ни в природе вообще… Аурилис Киббс не был очень удивлен. Он подозревал нечто подобное. Полностью прояснил ситуацию сам Морис. Он находился в таком состоянии отчаяния и отвращения к самому себе, что выложил все, без прикрас. Рассказал обо всем, что натворил сам, и поведал историю Кортни, которая жила вовсе не в Оклахома-Сити, а в Эластере, и имела более чем странную мать. Морис не сомневался в том, что поступил правильно. Эти люди имели право знать правду. И только эти люди могли ему помочь. Теперь он сидел как в воду опущенный, отвечал на вопросы Аурилиса Киббса и напряженно думал о том, где сейчас Кортни. Перед его внутренним взглядом всплывали самые неприятные картины. Ребята в черном, допрашивающие Кортни, или Миранда Ширстон, которая мчится вместе с Кортни назад, в Эластер, с твердым намерением упрятать дочь в психушку… – Если это – люди… как там его? – Говарда Хилтона, – глухо ответил Морис. – Если это – люди Говарда Хилтона, – продолжил Аурилис Киббс, – они непременно свяжутся с тобой. Им ведь не нужна Кортни… Им нужны деньги… – Да я бы прямо сейчас отдал им эти чертовы деньги! – Руки Мориса сжались в кулаки. – Прямо сейчас… Если бы они только пришли и сказали, где она… – Придется ждать… Думаю, так или иначе они свяжутся с тобой, но ускорить этот процесс мы не в силах… Единственное, что мы можем сделать… – Морис бросил на Аурилиса взгляд, полный надежды. – Действовать методом исключения. Я позвоню в Эластер и попытаюсь узнать, в городе ли Миранда Ширстон… Если нет, ответ ясен, как день, если да… То, может быть, нам стоит поговорить с ней… – Может быть, Кортни говорила о ком-то из своих друзей в Эластере? – вмешалась вдова Роуз. – Это немного облегчило бы задачу… Если мы сразу впутаем сюда Миранду Ширстон, она может еще больше усложнить дело… А друзья Кортни сказали бы нам, в городе Миранда или нет… – Погодите-ка, – напрягся Морис, пытаясь вспомнить хотя бы одного человека, которого упоминала Кортни. – Ее жених – Джек Свингли, но он не в счет, – рассуждал Морис, не обращая внимания на удивленный взгляд вдовы Роуз. – Ее отец – Натаниэль Вулф, но он уже умер… Джеффри Ферч! Вспомнил! Джеффри Ферч! Это друг ее отца, он помогал Кортни! – Морис с надеждой посмотрел на Аурилиса Киббса. – Вы можете ему позвонить? – Думаю, да. Главное, застать этого парня на месте. – Вдова Роуз протянула Аурилису Киббсу телефонный аппарат. Тонкие пальцы Аурилиса зашлепали по квадратным клавишам. Внезапно дверь в дом вдовы Роуз распахнулась. Морис вздрогнул и оторвал взгляд от Аурилиса, слушающего длинные гудки на другом конце провода. На пороге стояли запыхавшиеся отец и сын Бредли. А рядом с ними переминался с ноги на ногу растрепанный мужчина с усами, не стриженными, наверное, несколько месяцев. Вид у него был довольно помятый, а глаза взволнованно блестели. Что это за странный тип? – подумал Морис. В Эпплдэе он его точно не встречал… – Мы… э… В общем, этот человек ищет… – начал было Дик Бредли, но Аурилис сердито махнул рукой. Его только что соединили с полицией Эластера. – Добрый день, с вами говорит Аурилис Киббс, шериф города Эпплдэй. Мне нужна информация о человеке по имени Джеффри Ферч… – В этом нет нужды, – внезапно заговорил усатый мужчина. Удивленные взгляды всех присутствующих тут же устремились в его сторону. – Я и есть Джеффри Ферч… – Спасибо, информация уже поступила из другого источника, – механически произнес Аурилис и положил трубку. – Добро пожаловать в Эпплдэй, Джеффри Ферч… – В общем, так, – энергично начал Джеффри, которого, кажется, не смущали удивленные взгляды шерифа, священника, старушки и парня с голубыми глазами, полными отчаяния. – Мне нужна Кортни Вулф. И мне сказали, что я могу спросить о ней у Мориса Митчелла… Морис встал и протянул Джеффри руку. Хотя… на месте Джеффри он не стал бы пожимать ее… – Это я – Морис Митчелл… – глухо произнес он. – И все, что сейчас происходит, – исключительно моя вина… – Здравствуй, моя бабушка на кривой телеге, – неожиданно начал Джеффри. – Ты-то здесь при чем? Миранда Ширстон, матушка Кортни, уже вовсю мчится к Эпплдэю. Я, честно говоря, с трудом обогнал старушку… – Значит, она еще не приехала? – спросил Морис и повернулся к Аурилису. – Миранду Ширстон можно исключить. Это Аурилис кивнул и многозначительно переглянулся с отцом Генри и вдовой Роуз. Теперь настала очередь Джеффри с удивлением разглядывать собравшихся. – Что значит – – Ее похитили, – выдавил из себя Морис. – Похитили по моей вине… – Ой, не нуди мне тут! – воскликнул Джеффри, почесывая взлохмаченную голову. – Кто похитил? – Люди, которые хотят получить от меня деньги, – попытался объяснить Морис. – Они похитили Кортни и, видимо, собираются меня шантажировать… – Здравствуй, моя бабушка, – пробормотал еще более удивленный Джеффри. – Это же твои деньги… При чем здесь Кортни? – Мы бежали вместе, – продолжал объяснять Морис. – Оба хотели попасть в Мексику… – Угу, – согласился Джеффри. – Так какого же черта вы делаете здесь? Эпплдэй и Ларедо находятся друг от друга так далеко, что между ними моя бабушка на кривой телеге заблудится… – Мы решили обмануть тех, кто гнался за мной. Решили, что сделаем крюк, отсидимся неделю, а потом поедем… Думали, что нас не найдут… – сбивчиво продолжал объяснять Морис. – Индюк тоже думал, – покачал головой Джеффри, – да в суп попал… Твои друзья уже объявили свои требования? – Не успели, – угрюмо покачал головой Морис. – Но думаю, что скоро появятся… – Тебе нужно вернуться домой, – вмешался Аурилис. – А я с моими ребятами покараулю на въезде в Эпплдэй и обыщу окрестности. Может быть, нам удастся их перехватить… – Я пойду с ним, – решительно заявил Джеффри. – Может, и моя помощь пригодится… – Но… – попытался было возразить шериф Киббс. – Не нудите мне тут… – ответил Джеффри тоном, не терпящим возражений. – Я знаю, что делаю. У Мориса на душе кошки скребли, поэтому он был даже рад тому, что Джеффри Ферч скрасит его тревожное одиночество. Если он останется один, то непременно будет представлять Кортни в лапах людей Говарда и винить, винить, еще раз винить себя… Самобичевание вещь полезная, но в этом случае совершенно неуместная. Сейчас Морис должен быть здравомыслящим, сильным и собранным человеком. Только так он сможет помочь Кортни. Только так сумеет вырвать ее из лап людей Говарда Хилтона… Разумеется, предварительно назвав им номер банковского счета, на котором лежат деньги. Те чертовы деньги, из-за которых он потерял Кортни… По дороге к домику, который сдала им вдова Роуз, Морис молчал. Джеффри Ферч не донимал его расспросами, только молчаливо и нервно курил сигарету. В ушах Мориса стоял голос Кортни. Стоял так четко и явственно, что Морису хотелось плакать. «В последний раз», – сказала она ему перед уходом, и эти слова прозвучали так тихо и надломлено, что у Мориса защемило сердце. Когда же это закончится, Господи? Когда же он наконец расплатится за то, что совершил? И если этот самый Господь справедлив, он не позволит Кортни платить по его счетам. Он накажет самого Мориса… – Значит, молодая леди, вы хотите сказать, что ничего не знаете о своем друге? – довольно любезно осведомился у Кортни Говард Хилтон. Если не брать в расчет то состояние, в котором ее привезли к Хилтону, то он, можно сказать, был воплощением любезности… Кортни прикоснулась рукой к затылку. Голова по-прежнему гудела, как будто внутри нее кружился и жужжал беспокойный пчелиный рой. В машине было душно, и Кортни ждала, когда же наконец Говард Хилтон устанет сидеть в духоте и откроет форточку. Но он не торопился впустить в машину свежий воздух, а просить его об этом Кортни не хотелось. Сейчас она страшно жалела о том, что не убедила Мориса отдать деньги. А ведь могла бы… Впрочем, Кортни была уверена: сейчас Морис отдаст все, что угодно, для того чтобы освободить ее. Эта уверенность немного скрашивала ее пребывание в машине Говарда. Но совсем чуть-чуть… Первый страх, захлестнувший ее тогда, когда она только поняла, что случилось, уже прошел. Но на смену ему тотчас же пришел другой, вопрошающий страх: оставят ли ее в живых после того, как Морис отдаст деньги? Наверное, такие люди не любят оставлять свидетелей. Так, во всяком случае, полагали режиссеры фильмов о торговцах наркотиками. И прочих типах «вне закона»… – Итак, молодая леди, – терпеливо напомнил о себе Говард, – что вы знаете об этом парне? Собственно, меня интересует только одна вещь: номер его счета. Все. Как только я узнаю этот номер и мои ребята удостоверятся в том, что этот номер – не выдумка, вы выйдете из этой машины и окажетесь рядом со своим другом. Ведь он ваш друг, не так ли? – неожиданно сладко улыбнулся Говард Хилтон. – В противном случае вы едва ли стали бы подвергать риску свою бесценную жизнь и палить по колесам «лендровера» моих ребят? Не так ли… – Вы абсолютно правы. – Кортни выдавил из себя ответную улыбку. В конце концов, от этого человека зависит сейчас ее жизнь. – Но, увы, я не знаю номера счета, на котором лежат деньги. Я не спрашивала у Мориса, а он никогда… Серые глаза Говарда сузились, превратившись в маленькие щелки. Что-то в ответе Кортни его удивило, но что именно, она не могла понять… – Морис? Вы говорите Морис? – озадаченно переспросил он Кортни. – Ну да, Морис Митчелл… – Кортни была удивлена не менее Говарда. – А что вас так озадачило? – Что? Кортни показалось, что этот вопрос Говард Хилтон задает не ей, а самому себе. Сказать, что его лицо изменилось после того, как она произнесла имя Мориса Митчелла, ничего не сказать… Кортни закусила губу. Вот дура! Говард Хилтон не знал, как зовут Мориса, очевидно, тот представлялся ему другим именем… И как только она могла так сглупить… Впрочем, едва ли это имеет какое-либо значение… Так или иначе, Говард связался бы с Морисом и узнал, каково его подлинное имя… И все же почему это так удивило и озадачило старого торговца «травкой»? Мало ли людей представляются выдуманным именем? Уж Говарду Хилтону это должно быть известно, как никому другому… Говарду Хилтону это действительно было известно. Но поразила его совершенно другая вещь. Он вспомнил свою молодость, раннюю весну в небольшом городе под названием… а, даже название он успел позабыть за столько лет, призрачную свежесть, разлитую в воздухе, страсть, очень похожую на любовь, которую он испытывал к молоденькой девушке, к Лиз, ее золотистые вьющиеся волосы, обрамляющие щеки, ее голубые глаза… И эту нелепую свадьбу, на которой она не менее нелепо настаивала. А ведь все могло сложиться по-другому, не будь она такой ханжой… И, может быть… – Что с вами, мистер Хилтон? – услышал он голос девушки, сидящей рядом с ним. Девушки, которую он похитил, чтобы… Земля круглая. Земля круглая, и ему всегда об этом говорили. Земля круглая, черт побери, но он никогда не думал, что настолько… – Морис Митчелл? – хрипло пробормотал он, сверля Кортни взглядом-буравчиком. Теперь она по-настоящему испугалась. Отрешенное лицо Говарда Хилтона, которое она видела несколько секунд назад, его пронизывающий взгляд, который впивается в нее сейчас, натолкнул ее на мысль о безумии. Что, если он безумен, этот Говард Хилтон? Что, если он убьет ее прямо сейчас, в этой душной машине? Кортни задыхалась от страха и ничего не могла с собой поделать. – Морис Митчелл, – повторил Говард, наклонив свое безумное лицо к ее лицу, обескровленному страхом. – Ты уверена, что ничего не перепутала, девочка? Не бойся, ответь мне… Клянусь, я ничего не сделаю ни тебе, ни ему… Кортни кивнула, чувствуя, как сердце ныряет в область пяток. Это безумец? Или он знает что-то такое, чего не знает она? – Ты должна показать мне, где он остановился… – Нет, – ответила Кортни. Как бы ей ни было страшно в эту секунду, что бы ей ни грозило, – она не выдаст Мориса. Не выдаст любимого этому безумцу. Она почувствовала, как по спине бежит струйка холодного пота. Возможно, это последнее ощущение, которое она почувствует в своей жизни. Кортни закрыла глаза. Так будет проще… – Нет, – повторила она. – Ты не можешь мне отказать… – Кортни не верила своим ушам, но в голосе Говарда была не угроза, а мольба. – Потому что Морис Митчелл… – Господи, да уберите же от меня эту безумную! Миссис Ширстон, перестаньте царапать меня! Я ведь не когтедралка для кошек! – голосил Аурилис Киббс, пытаясь хотя бы ненадолго усмирить атаки Миранды Ширстон. В любой другой ситуации Морис помог бы бедняге Аурилису, но сейчас все происходящее напоминало ему дурной сон. Стаканчик виски, который он пропустил в ожидании хотя бы каких-то новостей о Кортни, ему не помог. Более того, с появлением на пороге Миранды Ширстон его состояние только усугубилось. Ему было плохо, почти физически плохо, и мысли о Кортни, увы, не растворялись в том бреду, который происходил рядом с ним. Морис мог только смотреть на то, что происходит. Вдова Роуз и Джеффри Ферч пытались оттащить неугомонную Миранду Ширстон от Аурилиса Киббса. Отец Генри стоял в стороне – сан не позволял ему вмешаться – и взывал к разуму миссис Ширстон, которая вопила о том, что она не миссис, а мисс, что она размозжит голову любому, кто укрывает ее дочь, и что она ни перед чем не остановится и обязательно докопается до правды… Но как бы отвратительно Морис Митчелл ни чувствовал себя в этот момент, он все же нашел в себе силы остановить это безумие. В конце концов, оно происходит по его вине, и он не имеет права стоять и молчать, глядя на то, как другие пытаются решить проблемы его и Кортни. – Миссис, то есть мисс Ширстон. – Морис отодвинул Джеффри и аккуратно взял Миранду за локоть. – Если вы хотите винить кого-то в том, что произошло, вините меня. Вы можете царапать мое лицо, рвать мои волосы и даже бить меня кулаками. Я выдержу все… Но отпустите наконец шерифа Киббса, он только пытается помочь мне и вашей дочери… К великому удивлению всех собравшихся, Миранда Ширстон притихла, отцепилась от Аурилиса Киббса и только недоуменно смотрела на Мориса. – Вашу дочь похитили из-за меня, – объяснил ей Морис, готовясь к новой атаке ее когтей. – У меня есть деньги, которые хотят получить похитители. Надеюсь, что скоро они заявят свои требования, я назову им номер банковского счета, отдам им деньги, и Кортни вернут… Но если вы будете лезть на всех с когтями и криками, это произойдет позже, – напугал он ее. – Поэтому потрудитесь вести себя прилично… На лице Миранды Ширстон отразилось все, что в тот момент она думала о Морисе: гнев, ненависть и желание опробовать свои длинные ногти на этом смазливом личике. Морис прекрасно понимал все это и был готов к атаке. Впрочем, ему было все равно, что сделает с ним Миранда. Это, по крайней мере, будет заслуженно. Это, по крайней мере, не прятать свою дочь в психушку и не подкладывать наркотики ей в трейлер… Так что тут Миранда Ширстон может развернуться на полную… – Мисс Ширстон… – Вдова Роуз прочитала эмоции, написанные на лице Миранды, и попробовала отвлечь ее внимание от Мориса. – Я не советую вам портить лицо этому молодому человеку… Ему предстоит нелегкий разговор с похитителями Кортни, а вы только помешаете этому разговору… Разве вы не видите, что парню и так плохо? Что он раскаивается во всем, что совершил? С него уже достаточно, поверьте… Похищение Кортни было высшей мерой его наказания… Разве вы не теряли любимого человека, мисс Ширстон? Разве вы не знаете, что такое боль, тоска по любимому? Карие глаза Миранды Ширстон округлились по два цента каждый. Вдова Роуз поняла, что сморозила лишнее, но ситуация уже вышла из-под контроля. – Любимого?! – взревела Миранда, и Морис услышал в ее голосе вой пожарной сирены. – Что еще за «любимого», хотела бы я знать?! Моя дочь уезжала из Эластера невинной девушкой… Что ты с ней сделал, подонок, отвечай?! Ее глаза налились кровью. Морис понял, что несколько минут назад он видел цветочки. А теперь будут ягодки… – Мисс Ширстон, я… – Язык будто присох к гортани. Но что он может сказать в свое оправдание? Ведь он действительно спал с ее дочерью. С ее невинной дочерью. Вопрос только в том, что Кортни хотела этого не меньше, чем он… Но разве можно объяснить это разъяренной матери? Морис никогда не попадал в такую ситуацию, но почему-то был уверен, что нет… Что ж, остается только одно: стать когтедралкой для ногтей Миранды Ширстон… – Послушайте, мисс Ширстон… – вмешался отец Генри. – Я всегда думал, что любовь – это не грех, а самое большое благо, которое происходит с людьми. Раз у Кортни и Мориса все произошло по взаимному согласию, то я не вижу причин для негодования и осуждения… – И это говорит мне священник?! – Налитые кровью глаза сфокусировались теперь на отце Генри. Виновник «торжества» на время был забыт. – Что за город?! Что за нравы?! – воздела она к небу морщинистые руки в нелепых пластиковых браслетах. – Когда священник проповедует свободную любовь, что говорить об остальных жителях?! – Мисс Ширстон! – Морис увидел, что обычно благодушный отец Генри с трудом держит себя в руках. – Я не проповедую свободную любовь. Я проповедую любовь, ибо нет ничего порочного в том, что два человека доверяют друг другу, понимают друг друга, оберегают друг друга и, уж простите меня за выражение, любят друг друга… Конечно, я, как священник, посоветовал бы молодым людям обвенчаться, чтобы укрепить свой союз перед Богом… И, надеюсь, они сами придут к такому решению. Но придут осмысленно, обдуманно, самостоятельно, потому что нет ничего хуже необдуманных браков, в которых оба мучаются и оба несчастливы. И которые, – подумав, добавил отец Генри, – распадаются уже через два года после того, как заключены… И что же плохого, мисс Ширстон, в том, что я говорю? Что порочного? Я не погрешу против истины, если скажу, что жители Эпплдэя – самые счастливые люди на свете… И все потому, что в этом городе никто никого ни к чему не принуждает… Хотя, сомневаюсь, что вам понятна эта фраза. Мать, от которой дочь спасается бегством, едва ли помнит о свободе воли… Впрочем, я не вправе осуждать вас, мисс Ширстон. Это извечная ошибка, которую делают все родители. Люди не хотят учиться на чужих ошибках, им непременно нужно наделать своих… Но я полагаю, что этот опыт – ибо в том, что произошло, виновен не Морис, а вы, именно вы, – станет вам уроком на будущее… Кажется, отцу Генри удалось хотя бы немного пристыдить Миранду. Пока она молчала, раздумывая над его словами, Морис воспользовался ситуацией и обратился к Киббсу: – Вы ведь не нашли людей Говарда? Киббс покачал головой, указав на Миранду. – Это единственная наша находка. Боюсь, тебе придется ждать. Ждать, пока они не объявятся… Морис облизнул сухие губы. – У меня есть другая идея. Я сяду в автокемпер и сам прочешу окрестности. Говард Хилтон где-то поблизости, я уверен. А эту машину они помнят слишком хорошо, чтобы не отреагировать на нее… Думаю, что они увидят меня и дадут о себе знать… – Это опасно. – Аурилис поправил очки, съехавшие на переносицу. – И безрассудно. Действовать в одиночку всегда безрассудно, поверь мне, сынок… Тебе лучше остаться здесь, а мы будем неподалеку. В засаде… Когда появятся эти люди, мы схватим их, и они выведут нас на Кортни. Это лучший вариант… – Но я не могу сидеть и ждать, сложа руки, – взмолился Морис. – Больше не могу… Я сойду с ума раньше, чем они появятся… Хлопок входной двери положил конец спорам. Морис обернулся и решил, что сходит с ума гораздо раньше предполагаемого срока. На пороге стоял Говард Хилтон. Рядом с ним, отнюдь не замученная и не испуганная, а, скорее, обрадованная, стояла Кортни и глядела на него своими лучистыми черешневыми глазами, которые он боялся не увидеть больше никогда. Их появление вызвало гораздо большее удивление, чем недавний визит Джеффри Ферча. – Кортни, доченька! – запричитала Миранда, но отец Генри приложил палец к губам, и она смолкла. Кажется, он стал единственным человеком, который смог повлиять на эту чрезмерно эмоциональную даму… – Кортни! Здравствуй, моя бабушка на кривой телеге… – обалдело выдавил из себя Джеффри Ферч, запуская руку во взъерошенную шевелюру. – Кортни, деточка… – облегченно вздохнула вдова Роуз. – Кортни? – выдохнул Аурилис Киббс. Ему еще ни разу не доводилось слышать о том, что похититель сам возвращает похищенную домой. – Господи, спасибо тебе! – Морис готов был упасть на колени, но понимал, что сейчас не самое подходящее время для раскаяния. Да и потом, ситуация не разрешилась до конца. Он знал, чего хочет Говард, но не понимал, почему на этот раз мистер Хилтон решил навестить его лично. Морис медленно, взвешивая каждый шаг и мысленно оценивая каждое слово, подошел к скульптурной группе «Похищенная и похититель». – Мистер Хилтон… – Морис старался выглядеть спокойно, однако в душе его клокотала такая буря, которую могло переплюнуть только цунами у полинезийских островов. – Я выполню все ваши требования. Я умру, если нужно. Только отпустите Кортни… – Она свободна, – улыбнулся Говард. – Абсолютно свободна. Я не держу эту девушку и не требую у тебя денег… Если бы небо разверзлось и из белоснежных облаков посыпался конфетный дождь – это желание маленький Морис неизменно загадывал на Рождество Санте, – он удивился бы куда меньше, чем тому, что сейчас услышал. Говард Хилтон отпускает Кортни. Говард Хилтон не требует денег. Говард Хилтон улыбается и, очевидно, готов полюбить весь мир… Выходит, что Морис и вправду тронулся умом, если думает, что такое происходит наяву. – Да, да. Ты не ослышался… – произнес Говард Хилтон, по-прежнему глупо улыбаясь. – Все в прошлом. Я обо всем забыл, и, надеюсь, ты тоже забудешь… – Но почему? – вырвалось у Мориса. – Почему? Так ведь не бывает… – Я тоже думал, что так не бывает… – Голос Говарда дрогнул. – Но сегодня у меня открылись глаза. И я понял, что все бывает так, как мы и не предполагаем… Я, может быть, не очень умен. Может быть, я ужасный человек и отвратительный отец… Но я твой отец, Морис. Понимаешь, твой отвратительный отец… По лицу Говарда текли слезы. Теперь он не казался Морису исчадием ада, не казался ему тупицей из тупиц. Он был его отцом, как ни странно было сознавать это новое для Мориса понятие. Этот человек, причинивший ему столько горя, человек, из-за которого он всю свою жизнь провел в бегах и обмане, человек, которого он сам же обманул и был почти им наказан, был его отцом. И теперь стоял перед Морисом, хныча хуже ребенка, которому не дали обещанной конфеты… – Да… – Аурилис Киббс поставил точку на всеобщем молчании, разлитом в воздухе. – Да… Иногда у меня возникает ощущение, – сказал он не то сам себе, не то отцу Генри, задумчиво глядящему то на Мориса, то на его вдруг обретенного отца, – что весь мир за границами Эпплдэя сходит с ума… Не думаю, что людям это нравится… Но почему они не делают ничего, чтобы это остановить? Отец Генри перевел взгляд на Аурилиса Киббса. – Все дело в территории, мой друг… Эпплдэй – маленький городок, и ты сам знаешь, что здесь проще навести порядок. И потом, традиции… Кто знает, сколько времени нашим предкам понадобилось на то, чтобы мы жили так, как живем сейчас? – Да, – кивнула вдова Роуз, утирая уголки глаз платочком. Ей не хотелось плакать, но слезы упрямо текли по ее лицу. Ведь на такое невозможно смотреть глазами равнодушного наблюдателя… – Да… Верно… Только самая сильная традиция в нашем городе одна: делай добро, и люди ответят тебе тем же… На это Миранде Ширстон, женщине, у которой всегда находилось едкое словцо, нечего было сказать… Крепостные стены, которыми она была окружена в родном Эластере, рушились на глазах. Она стояла и смотрела на свою повзрослевшую дочь, которая была совсем девочкой, когда оставляла город своего детства. На ее любимого, отец которого обливался слезами. На вдову Роуз, утиравшую глаза белоснежным платком. На отца Генри, который умел произносить проповеди не только в стенах церкви. На шерифа Киббса, который был похож на кого угодно, но только не на шерифа. И на Джеффри Ферча, которому нечего было сказать, так же, как и ей… Она смотрела на всех этих людей и думала, почему никогда раньше ей не хотелось плакать так сильно, как сейчас… |
||
|