"Священная Роща" - читать интересную книгу автора (Уинлоу Поль)

Глава 3.

Они стояли перед невысоким и очень странным деревом, Конан ни разу в жизни не видел ничего подобного. Прямо из земли поднимался неохватный ствол, или вернее, группа плотно прилегавших друг к другу тонких коричневатых стволов, покрытых гладкой, блестящей корой, почти неотличимой от сильно загоревшей человеческой кожи. На высоте примерно двух ростов Конана эти прямые, точно стрелы, стволы буквально взрывались пышной кроной, состоявшей, как показалось северянину, из одних лишь длинных серебристых листьев, напоминавших метательные туранские кинжалы. Ветвей с земли заметно не было.

И откуда-то сверху, из густого, непроглядного сплетения коричневых черенков и серебристых листьев на киммерийца смотрели спокойные, пронзительные нечеловеческие глаза.

Конану не раз приходилось смотреть в лицо сильным мира сего, скрещивать свой взгляд с налитым кровью взором очередного врага, уже замахнувшегося кривой саблей - и он никогда не опускал глаз первым. Однако на сей раз он ощутил охвативший его до самых глубин естества трепет, трепет не страха, но ожидания...

Крона диковинного дерева медленно раздвинулась и из гущи ветвей, из облака серебряной листвы прямо на киммерийца воззрилось вытянутое узкое лицо бледно-сиреневого цвета. На лице выделялись тонкогубый плотно сжатый рот, прямой длинный нос и громадные глаза под прямыми, словно росчерк пера, бровями.

Глаза Свайоля были такими же, как у дриады Айаны.

- Он смотрит на тебя, - прошептала хранительница рощи застывшему Конану, не знавшему, то ли ему надлежит с достоинством поклониться, то ли просто пройти мимо, сделав вид, что он ничего не заметил. - Он смотрит на тебя, Смертный, после стольких тысячелетий спокойного созерцания звезд и высоких небесных сфер!

Конан невольно усмехнулся. Вот-вот, у них всегда так - тысячу лет глядеть в небо... а потом искать спасения у какого-то ничтожного смертного, на которого раньше не обращал ровным счетом никакого внимания!

Усмешка эта помогла прогнать невольно нахлынувшее оцепенение. Конан встряхнулся и увереннее зашагал вслед за Айаной. Что ж, быть может, он и поможет им - как телохранитель, за хорошую плату. Что же тут такого? Теперь он и сам уж готов был стыдиться своей недавней слабости. Что на него нашло? Разве не нанимали его шадизарские и аренджунские купцы охранять их караваны на кишащей разбойниками дороге через Карпашские или Кезанкийские горы? И, кроме того - ведь здесь ему предстояло защищать существа, которые никак не могли постоять за себя - не могли даже убежать.

- А мне что, нельзя было поговорить с ним? - невольным шепотом спросил он Айану, когда они отошли от первого встреченного ими свайоля.

- Ты, конечно, сможешь говорить с ними со всеми - но лишь после того, как на это даст свое согласие Древо-Отец свайолей.

- Древо-Отец? Это кто еще такой?

- Это их прародитель, - просто объяснила Айана. - Все свайоли, какие только были в мире - его дети. Было время, когда их род процветал и число их росло, и посвященные закладывали новые рощи в дальних уголках мира... до тех пор, пока не пришел Сет и небо не заволоклось Тьмой. А теперь эта роща последняя. Враг оставил ее на лакомство, дабы насладиться мучениями Отца-Древа - ведь Отец видит и слышит глазами и ушами каждого из своих детей, и потому он множество раз погибал, корчась в муках, когда в захваченных Врагом рощах расставался с жизнью очередной свайоль. Теперь может настать и его черед - если ты не придумаешь, как нам отразить нападение.

Конан угрюмо усмехнулся - он не любил красивых слов.

Неприметной тропкой Айана вела киммерийца в самую глубь рощи. Несколько раз им пришлось перебираться через ручьи, по дороге встретился и один небольшой проточный пруд... И чем дальше шли они, тем больше им попадалось Свайолей. Наконец исчезла вся прочая растительность - остались лишь эти удивительные существа, облаченные в серебристые плащи своей длинной листвы. И каждый раз, когда Конан и Айана проходили мимо, из облачных крон появлялись странные, нечеловечески вытянутые бледно-сиреневые лица, провожавшие киммерийца долгими внимательными взорами. Северянин не боялся ни духов, ни зверей, ни людей, но от этих взглядов ему почему-то становилось не по себе.

- Так все-таки, с кем мне придется драться? - вновь обратился Конан к дриаде. Он уже забыл, что лишь несколько минут назад кипел от гнева, считая себя обманутым, и намеревался отсидеться где-нибудь в стороне, ни во что не вмешиваясь.

- Теперь-то ты, надеюсь, можешь сказать мне это? И потом - почему я один? Даже если я и лучший боец во всей Заморе, нужно было набрать самое меньшее еще сотни четыре-пять. Почему было не открыться мне сразу? Я нашел бы верных людей...

- Уложениями Высоких Богов, - торжественно и печально произнесла Айана, - Богов, перед силой которых трепещут и Митра, и Сет, для защиты моей родины я могу выставить только одного бойца.

- Что за глупости? - вытаращил глаза киммериец.

- Это не глупости, к великому моему сожалению. Ибо Высокие Боги, обитающие где-то там, в звездных пределах, разгневались на свайолей, вызнавших многие тайны и секреты Небожителей. И потому приговор их был таков - свайоли в конечном итоге обращали добытое ими знание на благо Смертным - так пусть же Смертные и защищают их. И, если деяния свайолей пошли на благо людскому роду - то и один боец этой расы сможет уберечь их от возможных напастей...

- Довольно-таки подлое дело, - перебил дриаду Конан.

- Не гневи Бога! - Айана испуганно зажала ему рот ладошкой. - Если чаша их ярости будет опрокинута на нас... то спасения ты не найдешь даже у Крома. Одним словом, решение Богов было изречено - и мне не оставалось ничего иного, кроме как повиноваться ему... Год назад моя сестра Аарта пыталась спасти свою рощу...

Конан насторожился.

- И она наняла воина, смертного воина, из твоего города... кажется, его звали Гатадес... или Гарадес... однако они не устояли. Предпоследняя Роща Свайолей была стерта с лица земли кровожадными слугами Сета, да падет проклятье Небес на этого отвратительного змея! И вот, ровно год спустя, настала моя очередь.

- А что стало с этим человеком, которого наняла твоя сестра? - глухо спросил Конан.

- Он был пленен... и подвергнут ужасным пыткам для вознесения Сета, потом душа смелого воина была вырвана из еще живого тела и обращена в кошмарного демона... Исторгавшиеся из его уст крики до сих пор звучат в моих ушах... - Айана остановилась и закрыла лицо ладонями, борясь с подступающими слезами.

- Что ж, он умер, как должно воину, - после некоторого молчания произнес Конан. - Ради того, чтобы тебя оплакала столь прекрасная женщина, может, и не жаль будет расстаться с жизнью!

- Что ты говоришь... - ужаснулась Айана.

- Не разражаться же мне рыданиями, - огрызнулся киммериец. - Поневоле приходится отыскивать приятное даже в таком случае...

Они умолкли, погруженные каждый в свои мысли. Нельзя сказать, что настроение киммерийца хотя бы отдаленно напоминало то, с каким он принимал полную пригоршню золота в таверне Абулетеса...

- Ну хорошо, - нарушил наконец тишину Конан. - Но ты, женщина, во-первых, слишком много думаешь о неизбежности конца, а во-вторых, сама же его и приближаешь - своим молчанием. Если ты хочешь, чтобы я и вправду вступил в бой за тебя - хотя, видит Кром, ума не приложу, какая мне от этого будет выгода! - ты должна рассказать мне все, что тебе известно о слугах Сета. Я уже в третий раз повторяю тебе одно и то же, и, клянусь пламенем Митры, мое терпение вот-вот иссякнет! Давай, начинай, я слушаю - выкладывай все, даже самые мелкие детали. Кто они такие, сколько их, во плоти ли они или призраки, чем и как они сражаются - все, все что помнишь!

- Конан, я расскажу тебе все, что знаю... но чуть позже. - Айана вдруг понизила голос. - Мы пришли. Перед тобой - Древо-Отец свайолей...

Они стояли на краю небольшой прогалины. Ее покрывала густая и мягкая трава с пушистыми метелками сверху; вид этих метелок так и манил прилечь казалось, ложе из них будет мягче любой перины. А в самой середине круглой поляны, окруженной со всех сторон густыми рядами свайолей, стоял еще один раза в два выше и толще остальных, из-под основания его могучего ствола брал начало небольшой ручеек. Конану в первый момент показалось, что это Древо-Отец ничем, кроме размера, не отличается от прочих встреченных им в этой роще - однако он думал так лишь до тех пор, пока не раздвинулись серебряные листья и на Конана не взглянуло лицо этого свайоля. Киммериец не мог похвастаться утонченностью чувств и остро развитым состраданием. Он терпеть не мог нищих и прочую побирающуюся братию, которой полны были улицы гиборийских городов. Но на сей раз...

Лицо Древо-Отца было и впрямь лицом древнего, очень много пожившего и повидавшего старика. Громадные незамутненные глаза смотрели прямо в самую душу Конана; и киммериец вновь, как и в первые мгновения после того, как он очутился в роще, остро ощутил глубокое, исконное родство между этим местом и тем, что он привык считать своим домом, со всем лучшим в Киммерии, Стране Глубокой Ночи, как ее называли древние авторы.

Глаза отца свайолей были полны непреходящей боли. Эту боль Конан не смог бы ни выразить в словах, ни даже хотя бы представить ее себе. Никакой человек не вынес бы подобного. Тысячи раз Отец умирал. Тысячи раз он воскресал - лишь для того, чтобы умереть снова со следующим своим сыном, погибавшим от руки ужасных порождений безжалостного Сета. И Конан вдруг почувствовал, что у него перехватило горло.

Пытаясь скрыть волнение, киммериец почтительно поклонился, искренне выказывая уважение к мудрой старости. Спустя мгновение он распрямился - и услыхал спокойный и печальный, чуть глуховатый голос, исходивший из середины ствола свайоля, хотя никакого рта там не было.

- Привет тебе, сын человеческий, Конан из Киммерии, я, Прародитель свайолей, прошу у тебя прощения за невольный обман, к которому прибегла наша Хранительница, чтобы только заполучить тебя сюда. Ты - наша последняя надежда. Посвященные, Братство Зеленого Храма - увы, слабо, его адепты привыкли держать в руках стило, а не меч. Если ты потерпишь неудачу - всех нас будет ждать ужасный конец, но, поистине, даже он лучше, чем видеть то, что сделают со светлым и радостным миром эти исчадия Тьмы!

- Я буду сражаться за вас, - внезапно вырвалось у Конана, вырвалось столь неожиданно, что он сам в первый момент удивился своим словам; однако затем вдруг настало удивительное, глубокое успокоение, и он понял, что сделал то, что должно. "Кром, вразуми меня!"

Вокруг могучей шеи киммерийца внезапно обвились мягкие, пахнущие дурманящей лесной травой руки Айаны, теплые и ласковые губы прижались к его губам... и Конан внезапно отстранился. Совершенно невозможно заниматься этим в подобном месте, где за тобой подглядывает каждое дерево...

Айана, похоже, поняла.

- Все, нам пора идти, - она потянула Конана за рукав куртки. - Им очень трудно говорить с людьми понятными им словами. Я постараюсь рассказать тебе все, что знаю, а потом Отец, наверное, захочет, чтобы ты увидел, как погибали остальные рощи...

- Ну тогда ладно, а то я уж подумал, что он потратил свои силы на никчемные слова, вместо того, чтобы толком рассказать мне о слугах Сета!

Айана повела киммерийца дальше, туда, где стоял ее дом. Точнее, домом это назвать было нельзя - хотя в нем имелись и стены, и крыша, и дверь, и окна, а внутри - ложе, стол, кресло и тому подобная утварь. Однако в отличие от людских построек, в доме Айаны все было живое.

Стенами служили плотно сросшиеся побеги бамбука-тысячелетника. Крышей широкие пальмовые листья, прилегавшие друг к другу без единой щели. Дверной проем закрывала подвижная сетка из густо переплетенных лиан. Ложем служил толстый пласт мягкого ароматного мха; однако больше всего удивили Конана чашки, ложки и прочая утварь - в их качестве Айана использовала живые венчики цветов.

И лишь очаг был сложен из мертвых черных валунов.

- Его я почти никогда не зажигаю, - пояснила Айана, подавая гостю угощение. - Он был зажжен для тебя, Конан.

Еда Айаны оказалась хоть и странной, но превосходной. Несмотря на полное отсутствие мяса, Конан ощутил такую сытость, как после доброй бараньей ноги, а цветочный нектар веселил ничуть не хуже старого аквилонского вина...

- Ну, попировали - и хватит, - киммериец осторожно отставил в сторону пустой бокал из громадного цветка, чем-то напоминавшего колокольчик. - Я слушаю тебя. И, кстати, как ты думаешь, сколько у нас еще осталось времени?

- Этого не знает никто, - ответила Айана. - Я знаю лишь, что только тридцать три дня в год силы Сета велики настолько, что он может преодолеть барьеры магии, окружающие наш мир, и отправить сюда самых страшных и злобных своих слуг. Эти тридцать три дня определяются по расположению звезд; они начинаются через двое суток. Теперь о самих чудовищах. Их шестеро, Конан. Шесть - сакральное число Тьмы, так же, как Семь - число Света. Двое из них крылаты, двое ходят на ногах и двое ползают. Ты увидишь их сам в видении Отца-Древа, поэтому скажу лишь, что все шестеро покрыты толстой роговой броней, вооружены когтями, клыками, клешнями и еще те, что ползают, умеют плеваться ядом... Ростом каждое из них примерно со среднего свайоля. Руки их почти так же ловки, как и человеческие. Глаза видят и днем и ночью. И еще они наделены великой силой, куда как превосходящей силу сотен и сотен слонов. Они ломают деревья, словно тростинки, а их клыки тотчас разгрызают все, что бы ни попало им в пасть, даже камни. Но этого мало. В каждом из них обитает злобный и жуткий демон, и силы черных Преисподних повинуются их приказам. Я видела эти силы - тучи черных тварей величиной с орла, чьи когти раздирают в клочья тела врагов; полчища громадных крыс ростом, не меньше волка и прочих, поменьше и уже не столь смертоносных. Однако, сокрушая Рощи Свайолей, шестеро демонов еще ни разу не прибегали к помощи Темных Миров. Теперь о том, как они сражаются. Они окружают рощу со всех сторон и принимаются вырывать из земли свайолей одного за другим. Вот, собственно, и все, что я знаю, потому что еще ни разу им никто не оказал настоящего сопротивления. Смертный воин, нанятый моей сестрой... он бросился навстречу ползающему зверю по имени Хатар и даже смог ранить его несколько раз копьем и мечом... Но, увы, Хатар - это как раз тот, что плюется ядом... Воин не смог уклониться, отрава парализовала его, и потом... Ох, что они с ним сделали!..

Дриада тяжело вздохнула и замолчала. Конан тоже сидел, глубоко задумавшись, и, похоже, только теперь начинал понимать, в какое безнадежное предприятие он оказался втянут, причем втянут, как ни крути, обманом!

- И все же погоди хоронить себя раньше времени, - проворчал он, видя, что Айана вновь вознамерилась плакать. - Может, мне и удастся додуматься до того, что так и не сумел измыслить Гатадес...

Он говорил это, и в то же самое время с горькой уверенностью понимая, что вся его речь - не более, чем пустые слова. Что он сможет сделать один против целой своры демонов, каждый из которых неимоверно сильнее его?

- А все-таки я не сдамся! - обращаясь неизвестно к кому, вдруг выпалил киммериец и вновь умолк, погружаясь в размышления.

- Если тебе удастся отстоять рощу... - тихонько сказала Айана, - даже если тебе удастся спасти хотя бы только Древо-Отца... то все богатства Зеленого Храма станут твоими... а, кроме того - если ты захочешь, конечно, кроме всего прочего... - она провела плотно прижатыми к телу ладонями по груди и бедрам; при этом ее щеки залил густой румянец.

- Там видно будет, - буркнул Конан; он чувствовал себя, словно мальчишка, застигнутый подглядывающим за чужими любовными утехами. - Ладно, Айана! - Он впервые назвал дриаду по имени. - Есть ли в твоей роще такие деревья, которые можно было бы срубить?

- В моей нет, но по соседству - там сколько угодно поваленных недавним ураганом, - тотчас ответила она.

- Покажешь, где это, - распорядился Конан. - И скажи, есть ли тут еще кто-нибудь, кроме нас - помочь таскать бревна?

Айана отрицательно покачала головой. Киммериец пожал плечами и хмыкнул.

- Ну, значит, придется нам вдвоем стараться. Рук жалеть не советую!

- Что ты задумал?

- Демоны хитры, но, говорят, умные люди и на них находили управу - и даже без всяких заклинаний! Так что мы еще посмотрим, кто кого, - Конан поднялся. - А что я задумал - сейчас увидишь, хозяйка!

Через некоторое время они вновь оказались на краю заповедной рощи. Уже наступила ночь, однако Айана сняла с пояса тонкую деревянную флейту, поднесла к губам и сыграла какой-то несложный и нежный мотивчик, вернее, лишь несколько тактов музыкальной фразы - и в ладонях дриады засветился яркий серебристый огонек. Он освещал все на расстоянии трех десятков шагов; и Айана повела Конана к темневшим неподалеку завалам старых упавших деревьев.

- То что надо, - резюмировал Конан, закончив осмотр. - Я боялся, что здесь и этого не сыщется.

Деревья и впрямь были подходящими. Кора слезла и отвалилась пластами, обнажив крепкую, точно сталь, древесину. Стволы в изобилии были утыканы толстыми и прямыми сучьями; мелких веток и листвы не осталось совсем.

- Просто превосходно, вот только как нам дотащить их? - кряхтя, киммериец начал подлезать под один из стволов, толщиной не менее обхвата. Ого! Они внутри каменные, что ли?!

- Да, это так и называется - каменное дерево, - бесхитростно пояснила Айана. - Оно растет повсюду, но лишь здесь достигает своего истинного веса и истинной прочности! - В ее голосе сквозила невольная гордость.

- Слушай, мне одному их не перетаскать, - напрямик заявил Конан, бросив бесполезные попытки. Даже всей исполинской силы киммерийца не хватило на то, чтобы лишь оторвать комь бревна от земли. - Или мы что-нибудь придумаем... Или ищи себе иного защитника.

- А что нужно сделать? - с детским удивлением в глазах осведомилась дриада. - Куда надо доставить это?

- Куда-куда! - со злостью передразнил ее северянин. - На край твоей разлюбезной рощи, конечно же!

- Можно попросить его, и оно пойдет само, - кротко вымолвила дриада. Дерево никогда не бывает мертвым по-настоящему - пока его не уничтожит огонь, конечно же.

На свет вновь появилась уже знакомая Конану деревянная флейта. Но теперь дриада сыграла довольно длинный и весьма сложный переливчатый фрагмент, с трудом переводя дыхание после каждой фразы, точно от тяжких усилий.

Киммерийцу уже случалось видеть чудеса черной магии в замке Аманара и кое-где еще и потому он не слишком удивился, когда на его глазах сухое сучковатое бревно внезапно приподнялось в воздух и, смешно елозя, поползло по земле...

Они не сомкнули глаз всю ночь. К утру роща была окружена настоящим валом сучковатого бурелома, однако Конан прекрасно понимал, что демонов это не остановит.

- А может, тут и ямы будут сами собой копаться? - осторожно поинтересовался он у Айаны и очень огорчился, услыхав, что над землей дриада не властна.

- Сперва я подумал о волчьих ямах, - признался вконец выбившейся из сил дриаде Конан. - Но это было бы слишком просто... демоны легко избегут этой ловушки. Послушай... а с камнями ты... это... не можешь договориться? Я уже готов во все поверить...

- С камнями? - Айана устало подняла голову. - Конечно. Только они ленивы и медлительны...

- Придется тебе их подогнать, - заявил Конан. "Да не рехнулся ли я? мелькнуло у него в голове после этих слов. - Ходячие бревна, ползающие камни... Куда я вообще попал?"

- Я не смогу... пока не отдохну хотя бы до полудня, - умоляюще взглянула на киммерийца дриада.

- Ты или сможешь или твоя роща обратится в ничто, - жестко ответил киммериец, рывком ставя Айану на ноги.

Громадные валуны с берега недальней речки катились медленно и с натугой; Конан готов бы поклясться, что он слышит их недовольное ворчание и жалобы на то, что их разбудили, что им не дают спать и заставляют теперь тащиться невесть куда...

Но вот лианы Конану пришлось добывать самому. Дриада наотрез отказалась помогать ему с этими растениями из ее собственной рощи, равно как и помочь киммерийцу собрать нужное в соседнем лесу. Никакие угрозы не подействовали.

К исходу первых своих суток в Роще Свайолей Конан собрал все необходимое, однако чувствовал, что валится с ног, несмотря на всю целительную силу напитков, которыми его в изобилии потчевала Айана. Они помогали, но ненадолго.

И все же Конан заставил себя продолжать работу, стиснув зубы и усилием воли отгоняя сон. Теперь он вязал огромные петли из гибких лиан, вязал до тех пор, пока руки не начали покрываться пузырями...

Утро второго дня, последнего дня, когда они еще могли не бояться нападения, выдалось на удивление безмятежным. Киммериец проспал как убитый до рассвета, а пробудившись, с удивлением почувствовал, что вся его вчерашняя усталость исчезла как рукой снятая; и, когда он шел через Рощу Свайолей, то думал о ней как о своем собственном доме, который нужно защищать любой ценой. В эти минуты он не вспоминал о золоте.