"Карцер – репортаж из ада. Из спецсизо 99 1" - читать интересную книгу автора (Мавроди Сергей)

19 мая 2007

суббота

О-о-хо-хо! Отнёс матрас. Ещё не проснулся толком. Бредёшь по коридору, пошатываясь, с этим матрасом на плече… А-а-х-ха-хах!.. Чаю бы. Горячего. Но это ещё через полчаса только, не меньше. Ну, бог с ним. Последние дни. Прелести тюремной жизни. Карцера. Так называемого. Курам на смех. Ладно! Надо просыпаться.

Говорю им в коптёрке, бросив уже матрас: "Давайте я сразу уж вещи для бани соберу. А то днём кто мне их искать будет?" – "А Вы знаете, что воды горячей вообще с утра нет?" – "Вообще?" – "Вообще!" – "А вдруг будет?!" – "Ну, собирайте."

Ну, собираю. Всё перевёрнуто вверх дном в бауле – а! это они, наверное, ручку когда пять часов искали… поня-ятно… так…

"Ну, скоро?!" – "Я, что ль, виноват? Тут всё перерыто. После ваших шмонов." – "Давай быстрее!"

Так,.. так-так, носки!?.. где носки!!??.. а-а!.. пёс с ними! Эти простирну.

"Пошли!" – "Пойдём."

Блядь! Полотенце всё-таки забыл забрать! В этой суете. Большое, специальное. На котором сижу, когда пишу. Как на подушечке. (А ночью под голову, под подушку его подкладываю.) Придётся сегодня весь день на этой доске голой, железом окованной. Ч-чёрт! Ну, ничего. ..

О-о! Чай уже принесли.

"Сахара?" – "Не надо." – "Суп рыбный?" – "Не надо." – "Чая заварки?" – "Спасибо, не надо. Мне уже дали." – "Кто дал?" – "Вчера утром. Ваша сменщица." – "Да-а?.."

Да. Дала! Вчера. Утром. Сменщица. Ещё вопросы есть?

Что же касается супа вашего!.. Рыбного. То сами его с утра ешьте.

Я же воздержусь. Здоровее буду. Учитывая, что у меня здесь уже было 9 или 10 официальных голодовок (из них одна сухая, без воды 8 суток – думал, умру). Мне это нетрудно. Денёк без рыбного супчика с утра пожить. Уж как-нибудь!

…

Насчёт того, кстати, типуса. Закапывателя. Был у меня с ним вначале один такой… небольшой конфликтик.

Сидели мы тогда втроём в камере. Я, он и третий – тот зам банкира, который хозяина своего заказал. Выше я про него уже писал.

Я, как вы, должно быть, знаете, особыми габаритами не отличаюсь, банкир этот тоже. Тощенький, маленький, безответный, затюканный весь какой-то… Ну, банкир, одним словом. Сидящий в тюрьме. Комерс – как их здесь полупрезрительно называют. Мышара.

Закапыватель же – молодой (лет 25) огромный парень, кровь с молоком, с восточными чертами лица (отец у него, кажется, азер, мать русская, или наоборот). Физически очень сильный. Батыр, прямо! Или как там у них, у азеров, это называется?.. До этого нам целый день втюхивал про свои подвиги на воле и здесь. Как он на воле людей убивал и закапывал, а здесь из камер выгонял. "Замминистров!.. Мышей этих! Чертей!.." Жути, в общем, нагонял. (У него и погоняло, как потом выяснилось, было подходящее: то ли "Сатана", то ли… Ну, не суть. Пусть будет "Сатана".)

Итак, вечер, мы втроём в хате. Я на своей верхней шконке лежу, Салтыкова лениво по сотому разу перелистываю (я только на верхней всегда сплю, "на пальме", чтобы моё любимое упражнение для пресса делать можно было, да и вообще – спокойней; хотя престижной-то считается как раз нижняя); банкир этот – на своей (у дольняка), пригорюнился, думы какие-то свои горькие-прегорькие банкирские думает ("гоняет", по-тюремному: "Эй, не гоняй!"). Сатана же этот за столом сидит, тоже о чём-то размышляет, вроде (сколько ему ещё людей предстоит живьём закопать, наверное). Тихо всё, мирно… Лепота…

И вдруг Сатана этот и заявляет: "У меня есть подозрения против одного из вас. А так как я обосновать пока не могу, то, чтобы не ставить никого конкретно под сомнение, оба собирайтесь и завтра утром на проверке уходите из хаты. Если не хотите неприятностей."

Пауза. В камере гробовая тишина. Я опускаю книгу и некоторое время молча разглядываю этого!.. Сатану. Ладно! Сажусь на шконке и кошусь на сжавшегося от ужаса банкира-киллера. Тут всё ясно Действительно, "мышь". Ладно!!

"Слышь! – я сдерживаюсь изо всех сил и стараюсь казаться спокойным, хотя перед глазами уже стоит знакомая пелена бешенства, которая всё густеет!.. густеет!!.. густеет!!! – Ты ничего, часом, не попутал? Ты кому это говоришь?" – "Повторяю! – опустив голову и уставясь куда-то в пол, ровным голосом повторяет Сатана, в руках у него откуда-то появляется пластмассовый нож, которым он демонстративно поигрывает. – Завтра утром на проверке – выметайтесь из хаты. Оба! Дважды повторять не буду." – "Ты мне что, угрожаешь, что ли?" – не удерживаюсь всё же я, хотя это уже и лишнее. – "Думай, как хочешь! Но чтоб завтра вас не было."

Ах, ты!.. Хорошо же. Я снова нарочито-спокойно ложусь и раскрываю книгу. Хотя, какое тут "чтенье"! Ах, ты!!..

Новая пауза. На шконаре банкира тоже ни звука. То ли он от страха пошевелиться, бедный, не может, то ли просто не знает, что ему в этой ситуации делать и как себя вести.

Ситуация же, между тем, проста, как… Не знаю даже, с чем и сравнить. Совсем уж простым и незатейливым. С пареной репой разве?..

Объясняю для непонятливых. (Или, скорее, – непосвящённых.)

Обычное дело в тюрьме. Один или (чаще) несколько сокамерников, люди, как правило, опытные, долго сидевшие, с тяжёлыми статьями, начинают кого-нибудь кошмарить. (Какого-нибудь новичка-комерса обычно. С ними легче всего… работать.) Создавать в хате невыносимую атмосферу. Сделать это, уверяю вас, несложно. Совсем несложно! Чисто психологически. Человека доводят до полного отчаянья, до тупика, до петли! а потом начинают полегоньку отпускать. Тут есть такие мастера!.. (Особисты, или особики, к примеру. Долго сидевшие на особом режиме. Это вообще отдельная каста.) Виртуозы. Видел я. Насмотрелся. Без всяких угроз даже. Молчаньем, поведеньем… За неделю… да за пару дней всего! вас так обработают, что вы со шконаря своего сутками слезать не будете! В туалет только прошмыгнуть – и сразу же назад! (Да и то: "Опять волос на умывальнике. Чей это?" – "Ясно, чей!" – "Володя, ты убирай хоть иногда за собой. Ты сам, как чушок, живёшь!.. А у нас здесь дом.")

Для чего это делается? Да очень просто! Чтобы доить потом этого несчастного комерса. Сначала потихонечку ("Володя, ты не можешь лекарств подогнать с воли?.. тапочки?.. ботинки?.. то!.. сё!.. а то у меня нет же ничего… Ни флага, ни родины! Сирота. Терпигорец…"

– "Да-да!.. конечно!"), а затем и… Как получится. Чтобы не попасть снова в этот кошмар, человек будет готов всё отдать. Малейшее, даже самое робкое сопротивление… попытка сопротивления! и – опять!

Да. Это всё, повторяю, ясно. Сплошь и рядом происходит. Насмотрелся уже. Но здесь наш чересчур нетерпеливый (а может, и неопытный ещё в этих делах!) юный друг решил, похоже, форсировать события. Да и к тому же, как говорится, одним выстрелом сразу двух зайцев убить. Двух жирных бобров себе заполучить. Странно… Он же про меня должен был слышать. Я ведь здесь давно уже сижу (где-то года два на тот момент)… Хорошо же! Посмотрим!..

Ах, да, вот ещё! В чём смысл угрозы? "Убирайтесь из хаты!" Казалось бы, чего проще? Собрать действительно вещи и съехать утром на проверке. В другую хату. Провались этот Сатана пропадом со своими угрозами и заездами!!.. Ан, нет! Нельзя. Из хаты уходить нельзя. Запомните это! Твёрдо, раз и навсегда. Как таблицу умножения.

Ни в коем случае нельзя самому уходить из хаты! Что бы там ни происходило. Терпите! Как угодно, но – терпите!

Если вы ушли – всё! На вас крест. Несмываемый. На всю оставшуюся жизнь. Вы – "побегушник". Или "ломовой", если вас – выгнали ("выломили", "сломили", "поставили на лыжи"). Теперь вас будут бить во всех тюрьмах и на всех пересылках, вы будете жить только в специальных "ломовых" хатах, вместе с такими же, как и вы, париями и изгоями. Назад, к "людям", к порядочным зэкам для вас больше дороги нет. С побегушниками даже разговаривать запрещено, их надо сразу бить, если встретил. Только вор, царь и бог преступного мира, своим высочайшим указом, воровским прогоном, может эту ситуацию изменить, но о ворах разговор особый, о них мы ещё отдельно, в своё время и в своём месте побеседуем. Больше же – никто. А если вы встретите побегушника и не поступите с ним, то с вас самих потом спросят. "Почему не поступил? Ты же знал?" И у вас самих могут быть серьёзные проблемы. А кому они нужны?

Этот момент новички, кстати, зачастую не знают. У меня и у самого был в тюремной жизни, в самом её начале, один такой эпизод. Когда я, по сути, на волоске, даже этого и не подозревая, висел. Но – бог спас. Николай-угодник заступился, наверное ("Ладно уж!.."). Как обычно.

Так вот, четырёхместная хата. Я и ещё три молодых совсем парня, тоже первоходы ("дайте ходу первоходу!"), лет по 20 с небольшим. Всё прекрасно, полное взаимопонимание, атмосфера в камере идеальная. Смеёмся, шутим постоянно… Всё o'key, короче. Если бы не одно "но". Этот проклятый телевизор!! Это чёртово вечное музТВ! Днём-то ещё ладно (попривык!), но ведь и – ночью! Я же днём сплю, а им общаться хочется, поэтому они тоже днём – спят!! А ночью мы – "общаемся" ("Серёж, ну, ты такой интересный собеседник!.."). Под музТВ. Караул!! А что сделаешь? Пытаешься объясняться – бесполезно. "Да!.. да!..", а ночью – то же самое. Слово за слово – опять утро! Опять ночь пропала.

Наконец я не выдержал.

"Слушайте, – говорю, – ну, не могу я так! Не могу я больше это музТВ круглосуточно смотреть!! Сил у меня уже нет! Ну, вам интересно, понятно. А я-то!?.. Ну, не люблю я это. Чего нам друг другу жизнь портить? Давайте, я лучше в другую хату завтра перееду."

– "Как это?" – "Ну, как-как! Скажу утром на проверке без всяких комментариев: "переводите!", и всё. Куда они денутся. Может, у нас конфликт?"

Тишина. Все переглядываются.

Но тут у меня закрадываются всё же злые сомнения.

"Слушайте, а это ведь нормально? – спрашиваю. – В этом же нет ничего такого, что перевожусь? Я же открыто об этом говорю, не скрываю. Не за спиной, через оперов. Обычная бытовая ситуация. Просто, чтобы друг другу не мешать!" – "Да нет, – пожимают плечами эти глупенькие, наивненькие дурачки (ну, сказали бы: "не знаем"!). – Конечно, нормально. Ничего такого. Просто "не ужился"."

Идиоты!! "Не ужился"! Болваны!!! Если бы я тогда ушёл!!!!!.. Но – бог спас. Как-то там всё-таки рассосалось. Утряслось. Что-то меня остановило в последний момент. Чуйка! По-тюремному. (Или – Николай-угодник.)

Да, так вернёмся всё же к Сатане. Он высказался ("определился"), я якобы читаю, третий сокамерник затаился и молчит. Ждёт, что дальше будет. Тишина. Время идёт. Пять минут,.. десять… Наконец Сатана, разумеется, не выдерживает.

"Что-то я не понял? – совсем уж зловещим голосом снова начинает он. (Тебе бы, мальчик, в театре выступать! В оперетке. Злодеев играть. Опереточных.) – Так что вы решили?"

Я отвожу глаза от книги и лениво поворачиваю голову: "Насчёт чего?" – "Будете вы собираться или нет?" – "Дорогой Костенька, если тебе что-то здесь не нравится, ты можешь сам утром свернуть быстренько свой матрасик, взять его подмышку и катиться отсюда на все четыре стороны. Скатертью дорога! А можешь и прямо сейчас это сделать! Всё понятно? Непонятно, спрашивай! Объясню. Ты же знаешь, надеюсь, что я с ворами сидел?"

Расшифровываю. Ну, первая часть это так, риторика. Обмен любезностями. Про то, что сам-де "убирайся". Убираться никто никуда, естественно, не будет. Ключевая фраза – про воров. Это уже серьёзно!.. Это очень серьёзно!! Что это означает?

"Я сидел с ворами, и нормально сидел. Отзывы обо мне от них самые хорошие. И ты это знаешь. Не можешь не знать. (А не знаешь – так знай! Твои проблемы. Надо было сначала всё выяснить, прежде, чем всё это затевать.)

Они меня из хаты не выламывали, а ты – выламываешь? Значит, я, по-твоему, – сука? Значит, ты их всех под сомненье автоматом ставишь! Воров!! Значит, они всё это время с сукой сидели? И объясняться потом ты уже не со мной будешь, а с ними!"

А это – конец. Кто ты вообще такой, чтобы вора под сомненье ставить? Просто его обсуждать!?.. Да тебя убьют на первой же пересылке! Поломают всего. Самого сукой объявят.

Это называется здесь: "въебался в стенку". Человеку дают говорить, прикидываясь лохом, слушают внимательно, слушают…

"Жду, пока он в стенку въебётся. А он, вижу, думает, наверное, что я фуцан, и совсем уже разбушлатился. Берега попутал…

Наконец: "Стоп, говорю! А ну, иди сюда! Ты это сейчас говорил?..

А это?.. Обоснуй. За это спрос положен!"

А у него глаза аж на лоб лезут. Теряется сразу и вообще не знает, что и сказать."

Вот здесь как раз та самая ситуация. Въебался, что называется, по полной. Если я теперь цинкану (сообщу) на волю, обращусь к ворам, то у него не просто неприятности будут!.. "Неприятности" – это ещё не то слово! А какой он, там, крутой, и кого он, там, закапывал-выкапывал, здесь вообще никакого значения не имеет!

Оконцовка.

Ну, со мной-то понятно всё ("Ах, извини!.. Серёж, ты меня не так понял!.. Да я!.." С глазу на глаз, разумеется.), а вот банкир наш – потёк. И в результате попал к этому Сатане-закапывателю, "Костеньке", в самое настоящее рабство. "Принеси!.. подай!.. почисти, там!.. нарежь!.. приготовь!.." (А может, он ещё и на бабки его развёл. Пока меня в хате не было. В моё отсутствие. Не знаю.) Я даже вмешиваться пытался: "Да отстань ты от него!.. Видишь, человеку и без того плохо!" – хотя вмешиваться и не принято. Да и бесполезно. Помочь – невозможно. Потёк – всё!

Ещё парочка советиков. Напоследочек. На ту же тему. Может, пригодятся…

Если вас провоцируют в камере – не ведитесь. Но и хамить не позволяйте. Грубить. "Ты почему так со мной разговариваешь?" Если не помогает – лучше вообще прекратить всякое общение. "Стоп-стоп-стоп! Знаешь, давай на этом и закончим наше с тобой общенье. Ты ко мне больше не обращайся, и я к тебе не буду. Всё!" Но делать это надо – сразу. При первых же признаках. Пока ещё с вами считаются. Чем дальше – тем труднее будет.

И фамильярничать ни с кем не надо! Ни в коем случае!! Это тоже ведёт в бездну. Сначала вас по плечу похлопают, а потом – по попке. А потом – за стол пускать не станут. Раз вы такое позволяете.

"Знаешь, ты за стол со мной не садись. Иди, вон, там, в сторонке похавай!"

Если вас ударят – не отвечайте. Ни-ни! Сядьте и начните спокойно объясняться: "За что ты меня ударил? Обоснуй!" Ваш противник сам…

….

Ходил на прогулку. Последний раз с этой сменой! (Смен тут четыре, а до 22-ого – 4 дня всего.) Расчувствовался даже! Растрогался. Сколько всё-таки пережито здесь за это время!.. Грустно даже как-то…

Выходя из дворика, говорю ДПНСИ: "Последний раз, наверное." – "Может быть." – "А может, и нет!" – "Да нет, последний, конечно."

Возвращаюсь в камеру – окно закрыто. А на улице – 28 градусов жары! Духота.

Жму на клопа, стучу легонько в дверь костяшками пальцев: "Эй!.."

– "Да. Что?" – "Слушай, чего у меня окно закрыто?" – "Потому что Вы в карцере!" – "Ну, и что? Я четыре дня уже здесь сижу. Всё время открыто было." – "У Вас форточка открыта." – "Позови ДПНСИ!! (Чего с этим попкой разговаривать!)"

Сижу в ярости, жду ДПНСИ. С-суки!! "Расчувствовался" я, блядь!..

Стишок, чтобы успокоиться.

Мне мерещится бездна -

Дрожит и мерцает.

Холодна и беззвездна;

Лишь порою мелькает

То ли тень, то ли сполох лиловый…

Может, новый

То рождается мир,

Прямо в это мгновенье!

И какой-нибудь Пирр

Принимает решенье!..

И пылают, горят где-то там Илионы!

Но законы

Непреложны – для всех!

И в веках – неизменны.

И предательство – грех!

И не ради Елены,

Ради чести – уходят герои.

Гибнут Трои!

И пылают, как свечки,

Горят Илионы!

И: "Гони к Чёрной речке!!" -

Непреложны законы.

И Парис иль Дантес… И вечна Гончарова.

И ничто под луною не ново.

Мне мерещится бездна: мерцает беззвучно…

Скучно!

…

Ну-с, продолжим. Нет, пойду всё-таки, ещё раз постучу! Цинкану.

С-с-суки!!!

"Ну, что там с ДПНСИ?" – "Сейчас занят, подойдёт попозже."

Твари!!

Ну, так вот.

Ваш противник сам потеряется сразу, уверяю вас, и ещё извиняться будет, и вы ещё с него получите! (Хотя, конечно, разговаривать тоже надо уметь. Опыт определённый должен быть.) Потому что, повторяю, бить в тюрьме никого нельзя. И он, ударив вас, сам поставил себя в сложное положение. Обосновать он обязан. Он не может от вас просто так отмахнуться, как на воле: "Да пошёл ты!..". Это ему ещё один косяк будет. Если вы, скажем, смотрящему отпишете или, ещё лучше, вору. И раскачаете ситуацию.

Поймите главное. Тюрьма не воля. То, что на воле считается геройством, здесь – косяк. За который и спросить могут. По всей строгости. "Ты почему человека ударил?" Нет здесь ни поединков, ни единоборств! На воле, если на вас напал хулиган вдвое вас крупнее и сильнее, и вы дали ему достойный отпор – вы герой! А здесь – вы оба виноваты. Что драку устроили. А кто кого сильнее – никого не интересует. Интересует лишь, кто прав. За что ударил и почему. (Логика простая. Проблемы же у всей камеры могут быть. Из-за вас.

Из-за вашей драки. Так что…)

…

ДПНСИ только что подходил.

"Чего у меня окно-то закрыли?!" – "Окно?.. Может быть, сквозняк?"

– "Нет, сказали, карцер, окно закрыть положено!" – "Не знаю, может быть." – "Да я уже четыре дня с открытым окном сижу! Вы же меня и сажали!" – "Хорошо, сейчас решим." – "Да уж, желательно бы! 28 градусов всё-таки!" – "Ладно."

Кормушка захлопывается. "Ладно"!.. Ну, и когда оно будет, это ваше "сейчас"?! Тоже через 5 часов, как ручка? Или вообще никогда, как этот шланг грёбаный?! Ну, да – будем ждать. Буду держать вас в курсе.

Блядь! Запах ещё какой-то бензина чудовищный! Чего там делается на улице? Может, они специально закрыли? А "карцер" – это просто отмазка? Они же никогда ничего не говорят… Похоже, между прочим, на правду. Запах – ужасающий. Я так токсикоманом здесь стану. Напоследок.

Поня-ятненько!.. Не могут же они мне прямо сказать: "бензин под окнами переливаем" (или чего они там делают?). Как это вы "под окнами переливаете"? Травите, что ль, нас?!.. Поэтому: "карцер". А в остальных хатах, наверное: "ах, случайно!.. сейчас откроем!..". К вечеру, в смысле, когда всё перельём. "Ручки не было!.. Дежурного не было!.. Ключа от камеры не было!.. Ничего не было!!"

Достали уже все эти их дурацкие игры! Враньё всё это по любому поводу. И тайны сплошные. Пора, пожалуй, правда отсюда валить. Хорошего – понемножку. Четыре года с половиной – достаточно. Более чем.

Ещё стихотворение. А то прямо трясёт всего. Вот, мелочь вроде!.. Нет в тюрьме мелочей!! Их и на воле нет, но в тюрьме – особенно. Всё на нервах. На нервяке. Вот, кажется, всё тихо, спокойно… но это спокойствие – обманчиво. Взрыв может произойти в любой момент. В любую секунду!! И – без всякого предупрежденья.

Их "уже не хватало в шеренгах по восемь".

Нас вот тоже.

И – "конец есть начало", и – "последняя осень".

Впрочем, что же!

Повторяется всё и всегда -

Это было и будет.

А что нервы – внатяг, и невмочь иногда – Не убудет!

Люди – струны и часто звучат – на пределе.

Тянут жилы – молчат, натянули – запели.

До упора когда!! А иначе – ни звука.

А иначе – игра, а иначе – не мука.

И, чем круче – тем чище! Тем мелодия – чётче.

И – "обрящешь, коль ищешь". И – "помилуй мя, Отче!"

…

Ещё уж один совет. А то забуду. Из, так сказать, интимной сферы.

Тоже многие ловятся. Как ни странно.

Подходит к вам блатной, с которым вы в прекрасных, вроде бы, отношениях (но всё-таки побаиваетесь слегка в глубине души, и потому стараетесь не противоречить, по возможности, не ссориться и вообще угодить и понравиться) и начинает задушевный разговор про дом, про семью, про жену…

"Ты свою любишь?.. Всё, наверное, для неё сделать готов был?.. На воле?.. Чтобы удовольствие доставить?.." – "Да я!.. Жену!.. Да конечно!.." – "А как ты её ласкал?.. Расскажи?.. Везде?.. А языком тоже, наверное?.. как все?.. Нырял в пилотку-то ведь (лизал жене), признайся?.. Да не стесняйся, чего там!.. Ведь бывало?.." – "Ну, да… бывало… иногда…" – "Ах, "бывало"!.. Ребята!.."…

…

Лязг кормушки. "Обед!"

Подхожу, заглядываю. Сам ДПНСИ, собственной персоной. Рядом с баландёршей.

"Обед!" – "Что с окном, Вы мне лучше скажите!" – "Пока начальника нет. Выясняем!"

Ёб твою мать!! Чтобы закрыть окно, никакого начальника не надо было. Закрыли в две секунды. Во время техосмотра, пока я на прогулку ходил. И ведь закрыл-то наверняка какой-нибудь не в меру ретивый сержантишка. Не с начальником же они все вместе это закрытие специально согласовывали и планировали? (Тем более, что того вообще "нет".) Да, так, закрыть, повторяю, – в два счёта. Запросто! А вот теперь открыть!..

Полезу, пожалуй, подёргаю. Может, от форточки ручку удастся выдернуть?.. Оторвать на хуй! (Они же, суки, ручку из окна – вытащили! Всё продумано!!)

…

О-ох-хуеть! Они рехнулись!! Надышались тоже паров бензина, вероятно. (Запах, хотя, исчез…)

Только я встал на батарею и потянулся к форточке – стук ключом в дверь.

"Что!?" – "Слезьте с окна!" – "Чего??!!" – "Слезьте с окна!"

Отворачиваюсь от двери и демонстративно смотрю в форточку. Что ты мне сделать можешь? Я и так в карцере. До конца срока. И через 4 дня выхожу… Опять долбится! Долбись, долбись!.. Долбоёб. Но стоять под этот долбёж непрерывный всё-таки невозможно. Да и чего мне в эту форточку глазеть?.. Спрыгиваю. Опять стучит! "Ну, чего?!" Снова! "Ну, чего надо??!!" – "Макароны на ужин будете????!!!!" – как полоумная, вопит сквозь дверь баландёрша. – "Нет!!! Не буду!" – "Что-о??!!" – "Не буду!!!!! Не буду!! Не буду!!!"

Не буду, не буду, не буду! Подавитесь вы своими макаронами!! Да что происходит, чёрт подери?! Окно закрыли!.. В форточку не смотри!.. Замуровали, демоны! Последние денёчки, блядь, в этом ёбаном, гадском крысятнике!..

….

Ладно, успокоимся. Почему, кстати, "гадском"?.. А, нет, надо уж насчёт секоса. (Это по-испански, кажется. В каком-то порнофильме видел. Не sex у них, а sekos. Понравилось… Забавно, да?) Интима.

Вы там, вроде бы, признались только что чуть смущённо, что да, ныряли вы в пилотку! "Чего уж там!.." Иногда. Бывало!! И признались – блатному.

Не смущайтесь! Ведь теперь вы – петух, и смущаться вам не положено. А "ребят" он зовёт – вас ебать! За шторкой, прямо сейчас, на дольняке. И отказаться вы уже не сможете. Всё! Конец. Окончательный и бесповоротный. Сейчас вы станете опущенным.

Лизать пизду это, по тюремным понятиям, всё равно, что хуй сосать. (Или в жопу трахаться.) Разницы – никакой. "Да"? Значит – петух.

Могут и тоньше развести. "С проституткой общался?.. А целовался?.. А она же хуй сосёт – значит, и ты всё равно, что сосал." Ну, тут уже по ситуации. Может, опускать и не станут, но… За стол могут, опять же, перестать сажать. Да много чего может быть! Пренеприятного… "Не станут", между прочим, если, то только разве что из-за последствий. Побоятся.

Ведь, если в дальнейшем будет признано, что они неправильно с вами поступили, наказание для них тоже будет жестокое. Предельно. Соответственно содеянному. Но вам-то от этого не легче! Правильно с вами поступили, неправильно!.. изнасиловали даже если по беспределу в пресс-хате суки какие-то, блядво! – всё равно. Опустили – значит, конец. Обратной дороги нет. Как будто болезнью опасной вас заразили. Хороший вы или плохой, но теперь вы – больной. Общаться с вами больше нельзя. А то и сам, чего доброго, заразишься. Если, скажем, из одной миски поешь и прочее. Неважно, кем вы были в той жизни: блатной, не блатной,.. но теперь вы – опущенный. Навсегда.

Как мне объяснял вор, с которым я сидел, в тюрьме есть всего три необратимых вещи, которые не прощаются никогда и которые невозможно изменить: хуй в жопе; крысятничество (воровство у своих; невозврат карточного долга, в частности, – "фуфломёт") и руку на вора поднять. Всё остальное – обсуждается.

У женщин, кстати сказать, спрашивают иногда в камерах у новеньких: "Хуй сосала?" – "Да…" – "Ну, ничего, иди, зубы почисти и больше так не делай." Но если "в жопу давала" – всё! Пария. Изгой. Как у мужчин – петух.

Так что, милые дамы! Мотайте на… "ус" хотел было написать… В общем, мотайте, на… что хотите. Давайте, там, не давайте,.. (нет, давайте, конечно!) но товаркам своим в этом – не сознавайтесь! Ни в коем случае!!

…

А где, блядь, кипяток?! Если обед давно прошёл?

"Эй!.." – "Да." – "Горячая вода мне будет?" – "Что?.. Так ни у кого же нет… (Это точно. Горячей воды действительно в кране нет. Как обычно в банный день. Вот тебе и баня!..) А-а!.. кипяток! Будет, конечно! Сейчас поставим."

Не постучался бы я – так бы и не принесли. И так – во всём. Элитный специзолятор. Бардачина – она везде. Как мне один из моих са-амых первых сокамерников говорил. Ещё на Матроске. (А подельник его над нами в камере сидел? Помните?.. Если первые "Записки" мои читали. Его ещё потом сюда, на 991 перевели?.. Прямо передо мной?.. Так вот. Убили его. В якутском лагере. Где он свои 25 лет отсиживал. Повесился якобы. На сборке… Хотя, какой там, "повесился"! Просто они все приговорённые. Вся их бригада. Воровская кровь на них. Двоих на Матроске сразу кончили, ещё тогда, прямо в камерах; третьего вот сейчас, на зоне уже достали. Н-да…)

…

Кипяток принесли. В ведре они, что ли, кипятили? Целый час!

Молча наливает, ни слова не говоря. Обиделся, небось. Что я его с окном заколебал. (Да и с батареи не слез!)

"Так кто у вас такой умный? Что окно-то мне закрыл?" – "Попозже Вам откроют."

Ну-ну!.. Начальник, значить, объявился? И лично – разрешил.

Соизволил. "Так уж и быть…" Ур-роды!! Зелёные человечки!

Так, стишок, стишок, стишок! Даже два… Нет, три! Срочно.

Жизнь, конечно, не мёд

В этой скорбной юдоли.

И – отчаянья лёд,

И порою от боли

Хочешь – криком кричи,

Хочешь – вой и катайся,

Хочешь – просто молчи,

Суетою пытайся

Позабыть! Заглушить!

Хоть на час! На мгновенье!!

Доползти! Доскулить!

До того Воскресенья,

Когда – ада врата!..

Словно Лазарь – из гроба!

И – небес широта,

И – несмелая проба

Новой жизни – на вкус

И на ощупь – рукою.

И – надежды искус,

И с какой-то тоскою

Вспоминаешь свой путь

И венец свой терновый.

И – заснуть бы!.. заснуть!!

А проснувшись, лишь новый,

Тот отрезок – где жить!

Где – без счёту намерить!..

И страдать, и любить!

Но, увы, – не поверить

В чудеса и в любовь -

Просто сил не хватает.

Только боль! Только кровь!

И колышется, тает

Зыбким маревом, дымкой,

Миражом над песками…

И с печальной улыбкой

Наблюдаешь: листками

Осыпается вера -

Только сучья нагие.

И – "в руке его мера".

Ну, а те, а другие?

То ли два, то ли три:

Что "на рыжем", "на бледном"

И "на белом": "смотри!.."

Тот, что в марше победном

По несчастной земле,

По морям и по сушам!

По смоле и золе,

По сердцам и по душам!

И тогда-то! тогда!..

И в аду – нет спасенья!

И – беда, как вода!

И – vivat Воскресенье!

Ладно, не буду уж "три". И одного хватит. Лень писать.

….

Всё, поехали дальше. Насчёт "повесился". И почему этот изолятор я называю "гадский" (и блядский!). Думаете, это просто ругательство? Не совсем. Проблема "повесился" здесь стоит о-ой как остро! Чуть ли не у всех киллеров этих.

Все эти бригады 90-х годов – беспредельные. На многих кровь если и не воров, то авторитетов. И многие сейчас с ужасом о лагере думают. Что-то там будет? Это здесь… Но эта тюрьма – особая. Здесь – гроб. Здесь, по слухам, многих прячут. Сук разных. Программа защиты свидетелей и тому подобное. Единственное место. Даже в Лефортово – попроще. Там всё с операми легко "решается" – это мне, опять-таки, вор один говорил: "Там человека достать несложно. Отравить, скажем!.. Да сами же фээсбэшники и отравят!". Ну, в этом-то, может, и доля шутки уже есть, преувеличение,.. но там всё-таки – легче. Значительно. Здесь же – глухо.

Есть несколько человек, приговорённых ворами. На которых воровская кровь. Зэки! О них все слышали. Про них прогоны по всем зонам и тюрьмам были. И где они? Даже в ГУИНе не знают. В Москву привезли, а дальше их следы теряются. "Наверняка здесь!" – это мне всё тот же вор рассказывал. На днях, причём, буквально. Так что народец здесь… тёмненький. Страшненький.

Да, так вот, многие тут боятся зоны. Как чёрт ладана. И готовы на всё, лишь бы туда не ехать. Поэтому – сотрудничают с оперчастью, доносы пишут на сокамерников, "информируют", что в камере творится,.. да всё, что угодно!! Только бы не ехать!

Но всё равно – едут. Всё равно их – отправляют. Никому они не нужны. Используют и – выбрасывают. Как презервативы. Опера их сами презирают. Вот, скажем, воров они – уважают, а всех этих киллеров-бандитов!.. Мусор! Человеческий. Отбросы. Это они на свободе такие крутые и смелые. А в зоне сразу повязку во всю руку одевают и – в стойло. В козлятник. К им подобным. Только бы спастись! Выжить!! Любой ценой! Любой!!!.. И через предательство, подлость они переступают – с лёгкостью. Да, собственно, они давно уже через них переступили. Первый раз, когда дружков своих сдавали. Все же эти банды сдают друг друга сразу же. Как только попадаются. А чего ж тогда в лагере-то стесняться?

Впрочем, у многих и помимо воров врагов хватает. Скажем, те же ореховские. Чем они занимались? Стравливали между собой другие группировки. Всех подряд.

Поссорились, к примеру, Вася-солнцевский с Петей-кунцевским. Ну, в ресторане по пьяни подрались. А через день-другой вдруг Васю валят… Кто? Ясно, что кунцевские! И начинается бойня.

А это – ореховские просто вовремя подсуетились. Сами оставаясь при этом в стороне. В тени. Чтобы кунцевских с солнцевскими стравить. Там масса людей таким образом погибла! Им это простят?

Помните известного ореховско-медведковского киллера Сашу-солдата, убийцу знаменитого Солоника? Тоже здесь сидел. Получил, между прочим, всего-то 22, кажется, года за 30 или около того трупов. (Из них – 2 сотрудника!) Ну, меньше, чем по году за человека выходит. А почему? Потому что активно сотрудничал со следствием. С его помощью главарей – Пылей (братьев Пылёвых) поймали (тоже здесь сидят оба!).

А за два всего эпизода человек, отказавшийся от сотрудничества, – пыжа огрёб! Из тех же ореховских. Такая вот математика. Высшая! И страшная.

Но дело не в этом. Так вот. У ореховских, оказывается, и ещё один суперкиллер был! Ещё покруче Саши-солдата. Совсем уж сверхзасекреченный. Своих же, в частности, убирал. Трупов у него ещё больше. Под 50. Ни разу не промахивался. Один раз только стрелял дважды ("засомневался!"), да и то, как впоследствие выяснилось (экспертиза показала), что второй раз – уже в труп. Помните Отарика? Выстрел с каких-то там несчитанных метров из мелкашки прямо в голову? Его работа. Ну, и т.д.

Откуда я всё это знаю? Да просто я с ним сидел!

…

Во! В баню заказали! Ура!!!

"В баню идёте?" – "Иду!" – "Через пять минут!"

Отлично! Бегу собираться. Дали, значит, воду-то! А я слышу, сирена орёт. Чего это, думаю? В субботу-то?.. А это, значит, в баню водят… Ладно, всё!

…

Та-ак!.. Вернулся из бани. Окно открыто! Замечательно. Да и под душем дали постоять вволю. Не дёргали. Чувствуется уже, что – всё. Другое какое-то отношение. Вёл даже всего один охранник! Что вообще немыслимо!

Спрашиваю на лестнице, когда в баню шли (баня ведь на втором этаже, а я – на пятом): "Чего с окном-то?" – "Сейчас откроют, пока Вы моетесь." – "И кто это у вас такой умный-то? Кто окно-то закрыл?"

– Молчание. – "Я говорю, кто умный-то у вас такой?" – не отстаю я. – "Э-э… С какой целью интересуетесь? (Классическое тюремное выражение.)" – "Из любопытства! Исключительно из любопытства. (Хотел было ответить: "С целью кровавой мести!", но – забоялся в последний момент. Ну их! У них плохо с юмором. Совсем! Раскрутишься ещё напоследок. За угрозы. Словами. Ну их, короче!)"

Постоял спокойно, попарился… Вода, естественно, только горячая.

"Дай кран, холодную хоть включить!" – "Если б он у нас ещё был!.."

(Что ты врёшь!!??)

В раздевалке – весы. Не работающие, как обычно. Как последние два месяца. До этого работали. Потом стали показывать заниженный вес. (Я поначалу радовался, но когда дело дошло до 60 кг – засомневался.) А потом – вообще гикнули. Гакнули. Сломались, короче. Но – стоят!

На вешалках – надписи ручкой. "Петров – петух", "Иванов – мусор!". (Фамилии вымышленные.) Хм… С Ивановым я сидел, про Петрова – слышал. Не в том смысле, что он петух, а вообще. Хотя тип он, конечно, стрёмный, слухи разные ходят… В некоторых хатах его, вроде, даже и за стол не пускали. Ну, не то, чтобы совсем не пускали, а так… "Саш, ты там, на шконке поешь, а то тесно тут, за столом, места нет!.." Может, и правда петух… Хорошо, что я с ним не сидел. На фиг все эти!.. нюансы. Тюремной жизни. Нюансики. Попьёшь с ним чайку по простоте душевной, а потом выяснится… Это на воле всё это свободно, а в тюрьме не-ет!.. Здесь с этим не шутят.

Чтобы уж с петухами покончить. Оказывается! Я и сам этого не знал, только недавно выяснил. Доподлинно.

Так вот, оказывается, процент изнасилованных среди петухов крайне мал. Большинство – сами, добровольно на это идут. За еду, чай, сигареты, прежде всего. Качки всякие, к примеру, за разные ихние культуристкие добавки. Белковые и прочие. Вот так-то! Мужчины! в зоне! где знаешь, что после этого изгоем станешь! – и всё равно!! За какую-то там колбасу! Или чай. Бог ты мой! До чего же слаб человек!..

А некоторые (на воле, разумеется) женщине стесняются предложить!

"Ах, да как же!.. Да она не такая!.." А какая? На рупь двадцать дороже?

(Как цинично "уточнила" однажды в автозэке какая-то, там, "мамочка", бандерша или как они правильно называются?.. ну, словом, содержательница притона, прервав таким вот образом сентиментальные излияния одного не в меру уж расчувствовавшегося зэка. ["Ах, она у меня не такая!.."] Но тот, глупый, с первого раза не успокоился. Не понял.

"Да нет же!.. нет!!.. У нас с ней любовь была!.. романтическая!!.. возвышенная!.. платоническая!!.." – "Какая-какая?

– тут же живо заинтересовались простодушные и необразованные обитатели соседней клетки. – "Платоническая"? А что это такое?" – "А это, когда ты любишь, а Платон ебёт," – невозмутимо пояснила им бандерша.

Зэк бедный замолчал. Потерял, наверное, дар речи. А может, по-новому осмыслил вдруг ту, давешнюю свою ситуацию… Любовь свою. Романтически-платоническую. Платона вычислять начал.

И поделом! Нечего на всеобщее обозрение свои платонические любови выставлять. "Не такая" она у него, видите ли!.. У всех "такие", а у тебя "не такая"! "Возвышенная!.." А у нас, значит, приземлённые?.. Отдыхай, мальчик! Тусуйся.)

Все женщины – "такие"! Если уж мужчины "такими" оказываются, то чего же от женщин-то требовать?! Им сам бог велел! Природа.

Далее. Заставить петуха – нельзя. Он вовсе не обязан всем давать.

Хочет – даёт, не хочет – нет. Среди них тоже есть такие монстры! Изнасилованные по беспределу. С пиками ходят. Скажи ему, попробуй, что он петух, он тебя запорет! Но – всё равно петухи. Живут в петушином бараке и пр. Назад, повторяю, дороги нет. "Вылечиться" – невозможно. Клеймо – несмываемо.

Когда передача в зоне тебе приходит. Так и вьются вокруг тебя:

"Давай!.. Давай!..". Причём много их там. Чуть ли не по ползоны бывает – петухи. Не везде, конечно. Но – бывает.

Чего ещё? Имена у них – женские. Бить их нельзя. Как женщин. Ну, не то, чтобы совсем нельзя, но – не надо. Нехорошо это, считается. Как женщин, в общем. И ведут они себя чисто по-женски. Кокетничают, жеманятся и пр.

Я не понимаю!! Ну, дал, грубо говоря, человек за еду. Ну, пусть даже постоянно даёт! Ну, плохо это, позорно и пр. Но как женщина-то почему он себя вести начинает!!?? Женственным-то почему становится?!.. Физиология же у него не меняется от того, что его периодически в анус пользуют?!.. Не понимаю!!!

Бабы, кстати, тоже. Коблы эти. Мужеподобные. Та же самая история. Но они, похоже, и физиологически меняются. Цикл у них менструальный нарушается, волосяной покров на теле появляется, голос грубеет… Читал я про это. Почему? Непонятно…

Между прочим, по теме. Рассказывал мне тут один… киллер.

"Просыпаюсь, – говорит, – утром после пьянки, смотрю – рядом со мной на кровати… мужик лежит!! Спиной ко мне. Плечищи, ручищи!.. Я – в шоке! Сползаю кое-как с кровати и – к двери! ("Испугался, что его отъебали? – ехидно прокомментировал другой киллер, которому я эту историю рассказал. – Значит, чувствовал за собой. Предрасположенность.")" – "И что?" – "Да баба, выяснилось! Метательница, блядь, то ли ядра, то ли молота. Ну, сзади – мужик мужиком! "Долго же ты вчера со мной сражался! – смеётся. – Прежде чем победил." А я думаю: лучше бы не побеждал!.."

Раз уж вернулись к теме киллеров. Доскажу про того, второго ореховского суперкиллера, с которым я сидел (с самого начала, причём! Когда его только сюда привезли. С Петровки…

…

Ужин.

"Помылись, сейчас кашки поедим!" (Это она кокетничает.) – "Да нет, кашку мы есть не будем." (И почему "кашку"? Были же макароны, вроде? Объявлены. Как в анекдоте; новобрачная утром, подавая супругу завтрак: "Дорогой, я должна тебе признаться, я умею готовить только два блюда: яичницу и яблочный пирог." – Муж, глядя в тарелку: "Это – что?" "Кашка" или "макароны"?) – "Ах, какой Вы!.. Придётся мне на Вас написать!.." (Это она опять кокетничает.) – "Донос?"

Кормушка с грохотом захлопывается.

….

Так… "С Петровки…" Чёрт, опять стучат! "Бельё меняем!" А, надо сменить полотенце (больше-то у меня ничего нет здесь. Всё – в коптёрке. Ну, не важно. Две ночи всего… Нет, три! Ну, не важно!)

"Мне полотенце только." – Суёт мне полотенце. Та же баландёрша.

"Я Вам это запомню!"

Чего это она? На "донос", что ль, обиделась?.. Ну, надо же, какие мы, оказывается, ранимые!.. Ах, извините! Вот уж не думал.

….

Тэ-эк-с… "С Петровки…" Блин, теперь кипяток!

"Пополнее наливайте!" – Наливает. – "Спасибо!" – "Не за что!"

Это второй раз уже! По пути из бани я ему тоже сказал: "Спасибо!"

(что не дёргали хоть) – и он тоже ответил: "Да не за что!" Чу-де-са! А хотя, с другой стороны. Может, ему ещё на работу когда ко мне устраиваться придётся? Жизнь же полна неожиданностей. Зачем же ссориться?

Я ведь – выхожу. Из этого ада, откуда обычно не возвращаются.

Обретаю снова статус – человека. А не просто: "На "М"!".

….

Как же хитро устроен мир! Наверное, бог и правда есть.

Подошёл, посмотрел в окно… И подумал: как же мне хорошо пишется! Вот продлить бы это состояние! Ещё хоть на несколько дней.

Но продлить – нельзя. Ведь пишется-то именно потому, что сижу в карцере, что до освобождения всего 3 дня (ну, чуть больше!), что!… что!… что!… И всё это невозможно ни повторить, ни растянуть. Будет не 3 дня – по-другому уже себя чувствовать буду. Каждый миг – единственный! И – неповторимый. Реальность исчезает каждое мгновенье и сменяется новой. Через какую-то неделю я наверняка эту тюрьму вспоминать буду, как какое-то… наваждение, что ли?!.. бред?.. не со мной происходивший.

Что же, что же, что же,

Боже, боже, боже!

Будет, будет, будет?

Может, может, может,

Бог мне и поможет,

Может, – и забудет.

Может, – и осудит!

Сердце мне остудит.

И, бесстрастней Кая,

Побреду по свету:

"Герду?.. А, вот эту?..

Кто такая?"

…

"Спасибо!" – это дамочка из камеры напротив, возвращаясь из бани. Ответа нет. Зато слышен лязг закрываемой двери. "Всё!" – кричит кому-то дежурный. Баня закончена.

Как-то, с год примерно назад, когда женщины здесь только появились, зайдя в душевую, мы обнаружили вдруг на полу разбухшую от воды использованную женскую прокладку.

"Это они специально, – брезгливо заметил кто-то из сокамерников.

Не помню уж даже сейчас, кто именно. – Шмары!"

"Специально"?.. Милые дамы! Уверяю вас, ничего, кроме отвращенья, вид использованной женской прокладки на полу в душевой у мужчин не вызывает. Даже у зэков! Примите, пожалуйста, к сведению!

…

Шнырь за дверью усердно драит пол в коридоре. Шваркает мокрой шваброй по двери. Слышно прекрасно, как он в ведре её потом полощет… как вода стекает… Вот он, рядом, в шаге буквально! Но если окликнуть – не ответит. Ни за что! Проверено уже неоднократно. А скорее всего, убежит ещё и мусору доложит. Охраннику. Здесь – так.

Такой же зэк, как ты… Хотя нет, не такой же! Хозбандит. Шнырь.

Падший.

…

Так всё-таки! В конце-то концов! Про суперкиллера-то. Надо же закончить.

…

Это невероятно! Я вообще когда-нибудь допишу про него?!

Стоило мне подумать про хозбандитов – и вот они! Легки на помине.

Тут как тут!

Звук поворачиваемого в замке ключа. Я с недоумением встаю из-за стола и смотрю на дверь. Это ещё что? Я, вроде, никого не жду?..

"Пройдите, пожалуйста, в боксик, мы Вам раковину починим." – "Хорошо," – пожимаю я плечами, выходя из камеры. (А что я ещё могу сказать?)

Вся процедура заняла от силы 5 минут.

"Починили?" – "Да, вставили. Только шланг, пожалуйста, не трогайте, а то он опять вылетит." – "Да я его вообще не трогаю! (И не трогал никогда!! На фиг он мне сдался?!)" – "Нет, я просто предупреждаю. На всякий случай…"

Дверь захлопывается. Хм… Вроде, действительно починили. По крайней мере, шланг на месте… Ну-ка?.. Нет, не протекает, нормально всё.

(Может, всё-таки потрогать? Шланг?.. А?..)

…

Та-а-ак! Ну! ладно! Про…!!!!! ореховского киллера. Супер. Значит, заехал он… Вроде, тихо?.. Кормушка не лязгает, дверь не открывается, никто в неё не стучит и благим матом не орёт?.. Шнырь только в коридоре колготится, шваброй стучит и ведром… но это уже далеко где-то, не около меня…

Ну?.. Можно, чёрт возьми, начинать??!! Про ореховского!!?? суперкиллера???!!!.. Можно. Начинаю… А на чём я там остановился-то? Уж забыл! И немудрено. С суетой всей этой!!! И чего я, собственно, о нём заговорил? Что хотел сказать? Ну, привезли "его с Петровки". И что?..

А-а!.. Вспомнил. Вот как вы представляете себе киллера? Особенно экстра-класса?.. Ну? Представили?..

А теперь слушайте, что на самом деле. Между тридцатью и сорока, очень моложавый, спортивный (бывший футболист, кстати), рост выше среднего, чрезвычайно весёлый, смешливый, очень любит читать (всякую ерунду, впрочем, всяких там испаноязычных латинос). Обожает свою жену, дочку, только о них и говорит. И хочет ещё много, много детей (что, однако, весьма и весьма проблематично; в перспективе-то – ПЖ, хотя и надеется соскочить… а там свиданья-то хоть дают? длительные?.. на сутки и больше?.. н-не знаю… какие, там, в "Чёрном Дельфине", в пизду, "свиданья"!..). Засыпает – практически сразу, и кошмары не мучают. Во сне не кричит и не стонет. Многие здесь – стонут.

Во сне тут стонут

И кричат.

Как будто тонут!

Словно чад

От душ сгоревших -

Поднимается!

Так никого и не согревших -

Вот человек и мается.

….

Блин, врач обходит… слышно… У баб завис напротив… Надолго, судя по их оживлённому стрекотанью. Всё слышно, собственно, если прислушаться. Только зачем? Чтобы опять про какие-нибудь прокладки услышать? Или еще чего похуже. Нет уж!

Та-ак!.. Всё затихло. Хлопнула дверь. Куда он сгинул? С этажа ушёл?.. А как же я?! А вдруг я при смерти?.. Опять дверь хлопнула. Сирена ревёт… А, это, значит, ведут кого-то, а врача убрали, чтобы на него не напали. И не захватили в заложники… Так. Сирена смолкла. Увели… (Куда, непонятно… Дверь, вроде, не хлопала.) Опять бабы загалдели… Это уже в другой хате… в камере… В третьей!! Сколько же их тут? Я что, одними бабами со всех сторон окружён?!.. Нет. В соседней – мужики. Ну, слава богу. Чего-то там басят. Все кругом больные! Один я здоровенький. Одному мне никакой доктор не нужен. Ну, где он там?! Чтобы уж отделаться.

Кашель какой-то женский (28 градусов же на улице!), коляска слышно, как едет (с медикаментами)… Женский голос… Опять кашель…(может?.. с тубиком??!!.. упаси бог! свят-свят-свят!.. да нет, тихо, вроде, кашляет) – соседняя дверь лязгает. Ну, наконец-то! Грохочет кормушка. Моя!

"Доктор нужен?" – "Нет!"

Всё! Теперь – только вечерняя проверка. Последняя с этой сменой.

Да что там за баба кашляет-то всё время в коридоре?! Из персонала, что ли?.. Ладно, пёс с ней. С бабой.

Врач уезжает со своим катафалком с этажа. Ключ… пиканье набираемого кода в замке… всё! Уехал. Наконец-то. Наконец-то – тишина. Можно работать. (И – нужно. Ведь всё это – не повторится. Никогда!)

Смотрю из окошка… (Нижний край окна как раз на уровне глаз. Удобно.) Тепло… птички какие-то щебечут. Небо – ясное. В дымке только словно какой-то… Господи! Утки пролетели. С кряканьем. Штуки четыре или пять. Откуда?.. Никогда здесь не видел… Верхушки деревьев – зелёные, и вдали освещённые солнцем белые панельные дома. Красиво… И – труба! Красная, кирпичная, совсем рядом. Откуда это она торчит? Ну-ка, залезем всё же на батарею… Ага! Из новенькой жестяной крыши одного из зданий дурдома, который тут прямо под окнами. Целый комплекс зданий, и из крыши одного из них и торчит эта труба. Высоченная, почти как доменная. Здание двухэтажное, так она размером с это здание, не меньше! По высоте, в смысле. Что же у них там? Крематорий? Не топится, по крайней мере, и на том спасибо. Ни разу не видел, чтобы из неё дым шёл.

Интересная вообще-то труба. Слегка пузатенькая, как кегля, только квадратная; нижняя половина темнее верхней; и словно – голова сверху. (Квадратная тоже. Ну, кладка такая расширенная. Наверху.) И по бокам "головы" – два длинню-ющих (больше самой головы!)… штыря?.. антенны?.. – да нет, для антенны толстоваты… ну, словом,.. два рога! Клянусь! В полутьме – как будто дьявол напротив окна стоит. И – караулит. Ждёт. Чего? Пока меня выпустят?.. Охраняет или, наоборот, приблизиться не может? А?.. Ладно!!

Дьявола, впрочем, я не боюсь. У меня даже целый ряд стихов про него есть. Вот, например.

Сатана

Я был на небе рядом с Ним.

Я был в раю, но был вторым,

Не на престоле.

Но миг настал! – я поднял взор.

И пусть – изгнания позор!

Но я – на воле.

И – нет раскаянья во мне.

Лишь сожаления о сне!..

Печали привкус.

И если б снова всё начать!..

Но вам, ничтожным, не понять

Надежды искус.

Я волен! Больше я не раб.

Я не смирился, не ослаб,

И за свободу

Я не колеблясь рай отдал.

Но я не струсил, не предал!

И в бездне броду

Я не искал. И победил -

И, проиграв! – Хватило сил

Порвать оковы!

И сонмы аггелов за мной

Лишь за надеждою одной!!..

Слова не новы

С тех пор. До этого – рабы.

С тех пор! До этого – слабы,

Робки и немы.

Теперь – мы боги, как и Он!

За это – пусть Армагеддон!!

За это все мы

Пойдём в последний страшный бой;

И вместе с ангельской трубой,

Агнцов зовущей,

И наши зовы – прозвучат.

И – распахнутся двери в Ад!

Толпой ревущей

Мы хлынем, хлынем и зальём!..

И войско божие сомнём;

Затопим болью

И небеса, и райский сад!

Они заплатят нам за Ад!!

Искупят – кровью!

И дальше,.. продолжение… в некотором смысле… Развитие темы:

Пробуждение

И, пробуждаясь, вздрогнул Он

И очи медленно отверз; и стон

Глухой невольно из груди исторгся из Его.

Мгновенно, что лишь ангелам дано,

Окинул взором Он

Своё узилище – и новый стон!..

Но тот уже – последним был.

Ни звука больше Он не проронил,

Оглядываясь. Сера и смола.

И только лишь тела, тела, тела, тела, тела Недвижные соратников кругом.

Так вот как Он наказан был Своим Врагом!

И пламя жжёт. И тонет всё в чаду.

Он был – в Аду!

Или вот ещё, аналогичное:

Проклятие Демона

Когда бы у меня достало сил,

О, как же я бы отомстил!

Я мир бы этот утопил, залил!..

И так бы только утолил!..

И жаль, что я пока…

И пусть ещё печать крепка,

Но помните! Пройдут века,

И в вашей Библии проклятой та строка

Набухнет, замерцает кровью! И раздастся вой и стон:

Армагеддон!!!

Ну, хватит, пожалуй. Спустимся с небес на землю. Продолжим-таки. Про дела наши скорбные. Про – киллеров и иже с ними. Не будем отвлекаться.

Да, так этот ореховский суперкиллер.

"Нет таких проблем, ради которых стоило бы убивать. Надо просто подождать, и всё само собой обычно рассасывается… Причины этих убийств!.. Диву просто даёшься, когда узнаёшь.

Два главаря поссорились, один другого послал… "Ах, так!.. Давай, вали!!" А через месяц-другой: "Да мы помирились!..". Какой, там, "помирились", когда уже гора людей покрошена!?.. В общем, понты корявые да амбиции непомерные…

В мусорной куче приходилось неделями караулить. Мне уже жена сказала: "Слушай, запах от тебя какой-то!.." – "Да это бензин, наверное! Машину ремонтирую…" – "Да нет, не бензин…" И – духи подарила.

В машине припаркованной, чтобы охрана привыкла… Ну, стоит и стоит. ("Это всё известные варианты, – равнодушно прокомментировал мне вор, на которого самого было несколько покушений, этот рассказ.

– Какие ещё `машины'!.. Как только появляется новая и стоит долго – сразу шины прокалываешь. Не уезжает – вызываешь эвакуатор тут же.

Какие там ещё `новые машины'!.."

….

Лампочка над дверью зажглась. Проверка сейчас будет. Значит, около девяти уже. Двери захлопали… Ближе… Ближе… Сирена заорала!! Это что? Кого это опять? Что за чёрт? Суббота же!.. Завели на этаж… Кого?.. Ничего не понимаю!!!

Зашли.

"Добрый вечер!" – "Добрый вечер! Всё нормально." – "Всё нормально?" – "Да. До свиданья." (Надеюсь, впрочем, "прощайте"! Но всё равно – грустно слегка. Как ни странно.)

Солнце садится. Окна в домах напротив загорелись. Цвет?.. как расплавленное золото. Да, пожалуй… Хотя я никогда ведь не видел расплавленного золота… (И не надо!!) Сирена опять повыла и перестала… Двери залязгали. Ушли с этажа, значит… Окна уже потухли. Солнце тоже ушло… Всё! Тишина. Конец.

А теперь, дети, я вам расскажу одну крайне романтическую и трогательную любовную историю, которую придумать – невозможно. Но жизнь – придумывает! Для неё – всё возможно.

Всё тот же киллер ореховский мне её поведал, кстати. С которым я всё никак не закончу.

"Пришлось мне, – говорит, – однажды исчезнуть. Неожиданно, даже жену не предупредив. Чтобы её прежде всего из-под удара вывести. Потому что за ней уже тоже следили. Всякие нехорошие люди. И если б они заподозрили хотя бы, что она чего-то знает!.. Где я… Понятно, в общем.

Ну, прикинь, жена не знает, что и думать. Может, бросил? Мы с ней тогда ещё не расписаны были. Куда там расписываться при такой жизни!.. Но ей-то не объяснишь. Она ж не знает ничего. Кто я.

И вот, пока меня не было, – а меня долго не было, около года – познакомилась она чисто случайно то ли на тусовке, то ли на вечеринке… ну, случайно! с каким-то там бизнесменом. Банкиром. Ну, и сошлась. То есть она думала, что это банкир. Так он ей представился. В банке специально принимал и прочее.

А мне говорят: "Ты знаешь, с кем твоя жена встречается?" И фотографии показывают. А это бандюган не хилый! Глава группировки враждебной.

Я вижу уже – всё! Край! Её мои же вот-вот шлёпнут. Ведь они не уверены – может, она знает чего? И тот специально её теперь охмуряет? А то, что это за "случайность" такая?.. Или я сам всё это подстроил. Тоже неизвестно, зачем?.. Непонятки, в общем! А непонятки всех напрягают.

А она уже живёт с ним вовсю! Что делать? Бросаю всё и, рискуя жизнью, хоть мне и нельзя появляться там было, прихожу к ней. Она смотрит на меня и – плачет.

"Ты?!.. Ты?!.. Откуда ты взялся?!.. Куда ты исчез?" – Я объясняю: дела, извини… – Она говорит: "А я уже живу с банкиром одним… Я же не могу теперь от него уйти… Тебя не было…" – Ну, я-то всё знаю, но делаю вид, что впервые слышу, поражён, потрясён и прочее. Ладно, говорю, я тогда уезжаю, чтобы не мешать, ты проводи меня до аэропорта, что ли…

Ну, поехала. А там уж я её заговорил, заболтал, провёл через пропускной пункт, в охапку и – в самолёт. У меня два билета заранее приготовлено было…

Но история на этом не кончается! Через некоторое время заказывают мне человека. И – именно его, любовника моей жены! Ну, приехал я в Испанию, где он отдыхал, выследил его, когда он из тренажёрного зала выходил, и иду навстречу. А там узенькая дорожка, разминуться негде. И уйти некуда. Я смотрю на него и вижу, что он всё понял. Зачем я здесь. Ну, я и подумал вдруг. Что он решит ведь, что это я из мести – за жену. А это – нехорошо. Не по-мужски. Подло. И – не стал стрелять. Отпустил. Просто мимо прошёл – и всё.

А позже, когда его приняли, он прежде всего на жену мою указал.

"Связана, мол, с преступниками. И сама, небось, тоже. Такая же.

Проверьте!" Её затаскали потом." – "Зачем?" – "Не знаю."

Но и это ещё не всё! Угадайте, кто был этот лжебанкир, коварный похититель чужих жён?.. Да! Тот самый человек, который на Матроске в камере надо мной сидел!! А затем здесь, на 991. И 25 лет потом получил. (Ну, не "потом", раньше. Он уже тогда, на Матроске их имел, но не суть.) И на якутской зоне недавно "повешался". Вот так! Господи, как тесен мир!

Якутские зоны… Якутия… Сидел я тут с одним из Якутии. Сыном чуть ли министра местного. Советских времён, понятно. Не нынешних. Освободился когда первый раз, хотел уехать оттуда, а денег не было – подкараулил бабку, которая с рынка ехала, продала там чего-то, молоко, кажется, и – убил. Денег как раз на билет до Москвы и хватило. "А чего мне было делать? – объясняет. – Надо же как-то было деньги добыть!" А в Москве познакомился с каким-то врачом, запугал его, закошмарил, въехал к нему на квартиру и жил там за его счёт. Несколько месяцев. Пока за ограбление банка не загремел. На двадцать с чем-то лет. То ли на 24, а то и на все 25! (Там и охранника, кажется, они ещё по ходу убили.) Не помню уже точно.

И сейчас ещё какие-то новые дела у него всё время всплывают. ПЖ конкретно корячится. Большой друг того медведковского бандита, который от "Альфы" отстреливался. Помните? Приветы всё ему через меня передавал. "Если увидишь!.." Сидели они здесь как-то вместе, ну, и – сошлись. Понравились, видать, друг другу. Чем-то. Больше друзей нет. Ни у того, ни у другого.

Но вообще хватит пока о бандитах. Пора и передышечку сделать. Ну, стишочек, понятно. Для разрядочки. Лирический.

Суд Париса

Кому же яблоко отдать?

На что решиться?

И что же выбрать,

И на чём остановиться?

Что предпочесть? Богатство?.. власть?..

О, боги, боги!

Весь мир валяется у ног,

Но – три дороги!

Не меч, не злато – третий путь.

Ликуй, Венера!

И улыбается Парис,

И – выбор сделан.

Салют начался. Вечерний. В казино напротив. Каждую субботу палят.

В честь победителей. (Самих себя, что ли?)

Да, так насчёт передышечки. Знаете, с кем я ехал с одного из последних судов в одном автозэке? С Грабовым! Тем самым, что мёртвых воскрешал. Правда, конвойным он плачется, что его подставили, никого он воскрешать не обещал и пр. (Это они мне сами рассказывали. Что возят его постоянно. В Таганский суд.) В Лефортово сейчас сидит. А знаете…

…

Только что матрас принёс. В темноте уже дописываю. Ладно, до завтра. Чао!