"Уголовного розыска воин" - читать интересную книгу автора

Солдат незримого фронта

Война. Четырнадцатилетний Володя Свиридов удивлялся, почему так посуровели лица взрослых. Он был уверен, что пройдет совсем немного времени, и фашисты потерпят сокрушительное поражение. Ведь в школе в кругу одноклассников, если заходил разговор о войне, все сходились на том, что враг, коли нападет, сразу будет разгромлен. А тут говорят, что гитлеровцы уже приближаются к Минску...

Вскоре действительно в городе появились колонны вражеских солдат, шли танки и автомашины, нещадно чадя дымом и рыча моторами. На стенах домов вывешивались приказы коменданта города, где почти в каждой строчке пестрели слова «запрещается» и «расстрел». Среди населения распространялись тревожные слухи о казнях коммунистов и комсомольцев.

Казалось, город вымер. Но Володя видел, что он затаился. Отец теперь часто пропадал где-то ночами. Порой к нему приходили незнакомые люди и, закрывшись в комнате, о чем-то подолгу говорили.

Как-то мать попросила сына посмотреть в кармане пальто отца спички. Володя нашел на вешалке кожаное пальто отца, сунул руку в карман — там была какая-то бумага. Достал ее вместе с коробком спичек, развернул. Это оказалась листовка «Вестник Родины». В ней сообщалось о поражении вражеских войск под Москвой. Листовка была набрана типографским способом. А ведь отец работал наборщиком... Володе многое стало ясно. Он едва дождался его прихода и выпалил:

— Папа, я хочу тебе помогать!

— В чем? — сделал удивленное лицо отец.

Но сын, глядя отцу прямо в глаза, попросил:

— Не надо, папа! Я ведь уже не маленький и все прекрасно понимаю. Ты сражаешься с фашистами, и ты должен взять меня!

Мать заплакала. Отец погладил Володю по голове и серьезно сказал:

— Потерпи, сынок, найдется и для тебя дело. А пока язык за зубами держи. Даже друзьям не болтай!

Долго в ту ночь на равных, как и положено взрослым людям, говорили между собой отец и сын, а потом Володя все ворочался и никак не мог уснуть.

...Шла война 1943 года.

Минчане знали, что враг отступает. И ни днем, ни ночью не давали захватчикам покоя: все чаще раздавались взрывы на военных объектах, все больше солдат и офицеров недосчитывались в те дни в своих рядах гитлеровцы; жители города группами уходили в партизаны.

Фашисты неистовствовали. По городу шли повальные обыски, облавы, аресты. К самому худшему были готовы в семье Свиридовых, но все-таки беда пришла неожиданно.

В пятницу фашисты арестовали отца. А на следующий день взяли мать. Последнюю новость Володе сообщила его одноклассница Лена Корда.

О том, чтобы идти домой, не могло быть и речи. Володю и его сестру Женю приютили на ночь их дальние родственники. Следующую ночь они провели у знакомых. Сведений о родителях не было. Да и каких сведений можно было ожидать из гестаповских подвалов?

Володя хотя был и младше своей сестры, но чувствовал, что решение придется принимать ему. И он принял его. Темной ночью проскользнули брат и сестра мимо вражеских засад и покинули город. Случай помог им быстро найти партизан.

Прошло несколько дней, и Володя получил свое первое боевое задание. Позднее, когда паренек набрался опыта, его стали посылать в разведку. Свидетелем многих злодеяний стал юноша во время боевых вылазок. Но то, что он увидел в деревне Скирмонтово, потрясло его до глубины души.

Каратели сровняли деревню с землей, а сто тридцать девять жителей ее — стариков, женщин и детей — заживо сожгли в большом сарае. Партизаны вошли в Скирмонтово, когда еще курились дымом остовы домов. В прямоугольнике, образованном сгоревшими стенами сарая, лежали обуглившиеся трупы.

Долго стояли все возле безвинно погибших людей. Широко раскрытыми, полными слез глазами смотрел на них Владимир. Из груди рвался крик: «За что?!» Но он только глухо сказал:

— Сколько жить буду, столько буду мстить!

— Пойдем, Володя, — тронул его за рукав командир, взял за руку и как маленького повел в сторону леса.

Володя брел как во сне. Сколько дней и ночей потом стояла перед ним эта жуткая картина... И всегда, когда он шел на врага, вспоминал ее. И крепче сжимали руки оружие, и росла в душе решимость мстить беспощадно. И Владимир мстил за тех, чью смерть он увидел в небольшой деревушке Скирмонтово, за друзей-партизан, которые гибли рядом с ним, пока тяжелое ранение не приковало его к госпитальной койке. Молодой могучий организм выстоял, довольно скоро Свиридов снова встал в строй.

За год до окончания войны Володя нашел свою мать. Ей удалось обмануть фашистов. Те поверили, что она не знала, чем занимался ее муж. Но об отце так ничего и не было слышно. Лишь позднее он узнал, что Михаил Иванович Свиридов, как и многие другие участники Минского подполья, погиб от рук палачей.

Войну Владимир закончил, находясь уже в рядах Советской Армии, в войсках Министерства внутренних дел. А демобилизовавшись, заявил матери:

— Пойду, мама, в милицию работать.

— В милицию? Да ведь там убить могут!

— Ну насчет «убить» это ты, мама, перехватила через край. Не убьют!

Потом были годы учебы в Минской, а затем в Ашхабадской офицерских школах милиции, работа в Сибири, в Средней Азии. В 1960 году вернулся Владимир Михайлович в родной Минск, стал оперуполномоченным отдела уголовного розыска. Свиридов быстро зарекомендовал себя способным, отличным работником. Ему доверялись самые сложные, запутанные дела.

Как-то в управление милиции поступил сигнал о краже денег из одного учреждения.

Свиридов в составе оперативной группы выехал на место происшествия. Бригадир сторожей, Ломов, рассказал, что в его обязанности входило не только охранять привезенные накануне деньги, предназначенные для зарплаты, но и держать связь по телефону с другими объектами. До двух часов было все спокойно, а около двух он услышал, как у дома остановилась машина. Думал, приехали свои, открыл дверь, чтобы посмотреть, а в помещение ворвались трое в масках. Угрожая пистолетами, приказали повернуться лицом к стене, оборвали телефонный кабель, связали Ломову бинтом руки, всунули в рот кляп из листов журнала, в котором он регистрировал сообщения, поступающие от сторожей, подчиненных ему. Затем привязали его к батарее и стали взламывать в соседней комнате сейф.

Пришедшие утром на работу сотрудники обнаружили его связанным, а сейф опустошенным.

После осмотра места происшествия Свиридов пошел к начальнику уголовного розыска полковнику Волкову:

— Леонид Федорович, смущает меня этот бригадир.

— Чем?

— На страницах журнала, из которых сделан кляп, последняя запись о телефонных звонках сделана Ломовым в 23 часа 45 минут. Между тем семь сторожей показали, что они разговаривали с бригадиром после двадцати трех часов сорока пяти минут. Один уверяет, что звонил Ломову в два пятнадцать, и тот ему ответил. Ломов же говорит, что провод был оборван около двух часов ночи. Да и все эти звонки он почему-то не зарегистрировал... Второе. Обратите внимание на кляп. Видите, как четко на нем просматривается укус зубов. Значит, вместо того чтобы вытолкнуть кляп языком изо рта, Ломов держал его зубами. Третье. Непонятно, почему преступники, принеся с собой бинт и связав им руки бригадира, сунули упаковку в карман потерпевшего. Ведь на ней могли остаться отпечатки пальцев.

— Отдал упаковку на экспертизу?

— Так точно. И дальше. Если, как показывает Ломов, преступники подъехали на машине, то не логичнее ли было сейф забрать с собой, он небольшой, сравнительно легкий, и его вдвоем совсем нетрудно вынести, погрузить в машину, выехать за город и там уже спокойно вскрыть. А они делали это в помещении, рискуя, что шум могут услышать жители второго этажа. Была и еще одна опасность. Их мог застигнуть кто-либо из сотрудников учреждения: бригадир говорит, что его нередко приезжает проверять начальство. А ведь грабители возились с сейфом довольно долго — не меньше часа.

Бригадира сторожей пригласили в управление для подробного допроса. Двадцати семи лет от роду, хорошо сложенный, с ясными голубыми глазами, Ломов производил довольно благоприятное впечатление и держался спокойно.

Едва Свиридов пригласил его сесть, как принесли записку от эксперта НТО. Владимир Михайлович развернул ее и прочитал; «На упаковке бинта имеются свежие следы пальцев Ломова». Отложил записку и спросил:

— Скажите, вы ничего не путаете? Действительно ли было все именно так, как вы рассказали?

— Что вы, товарищ начальник! Разве можно такое перепутать?

— А бинт преступники принесли сами или он у вас был?

— Сами. Пока меня утром не развязали, я даже не знал, чем связан.

— По карманам они у вас не лазили?

— Нет. Только вот пакет из-под бинта мне в карман сунули. Вы же сами его достали.

— В какое время вам последний раз звонил кто-нибудь из сторожей?

— Я уже и не помню, — задумался бригадир. — Хотя, постойте, я всем отвечал до самого приезда бандитов.

Чем больше Свиридов говорил с этим человеком, тем больше убеждался, что он врет.

Зазвонил телефон. Свиридов поднял трубку и услышал голос Волкова:

— Имей в виду, когда бригадира вели к тебе, то в коридоре был его брат и показал ему три пальца. Мы пригласили брата и спросили, что это означает. Он ответил, что показал срок, на который осужден друг Ломова — Шацкий. Спроси у бригадира, как объяснит все это.

Оперативник положил трубку на аппарат и продолжил разговор с Ломовым, а затем неожиданно задал вопрос:

— Когда вы шли по коридору, ваш брат показал вам три пальца. Что это значит?

Ломов явно смутился и в растерянности пролепетал:

— Я на базаре познакомился с одним парнем. Его сегодня должны были судить. Вот я и хотел побывать в суде и посмотреть, как ни за что человека осудят.

«Опять врет, — подумал Свиридов и решил: — Буду настаивать на его задержании и водворении в КПЗ. По почему он утаил, что это Шацкий?»

— Когда арестовали вашего знакомого?

— Сегодня. Взяли неожиданно, прямо из зала суда.

— Как давно вы с ним познакомились?

— Может, неделю, а то и меньше, — сделав безразличное лицо, отвечал бригадир.

На допросе брат Ломова сказал, что Шацкого его брат знает с детства. Были соседями, в один класс ходили и даже вместе в одном учреждении работали.

Свиридов поехал в это учреждение. Там его внимание привлекла история с пожаром, случившимся накануне ревизии. Ломов тогда заведовал этим складом, а в подчинении у него работал Шацкий. Была крупная недостача, но пожар, как говорится, списал все.

Чутье оперативника подсказывало Свиридову, что с Шацким надо поработать.

Когда в кабинет ввели Шацкого, Владимир Михайлович, не давая ему опомниться, в упор спросил:

— Яша, где деньги?

— Какие? — растерянно посмотрел на него Шацкий.

— Те, что в ночь ты вместе с Ломовым взял.

Шацкий опустил голову и молчал. По лицу его Свиридов видел, что попал в яблочко. Но тут-то Свиридов и допустил ошибку. Он тоже молчал, ожидая ответа, а надо было идти в атаку. Пауза дала возможность Шацкому прийти в себя, и он глухо выдавил:

— Ничего я не скажу, доказывайте!

И начался поиск. Десятки людей опросил Свиридов, прежде чем наткнулся на нужную нить.

Сосед Шацкого рассказал, как три дня назад он, гоняясь за своей курицей, забежал за ней во двор Шацкого. У сарая стоял Яков и распиливал пополам металлический лом.

— Шацкий видел вас?

— Конечно. Он мне помог курицу выгнать из их огорода.

— О ломе вы с ним не говорили?

— Нет, я сделал вид, что ничего не заметил.

Свиридов поблагодарил хозяина и чуть не вприпрыжку побежал в управление к Волкову. Все совпадало. Ведь в заключении экспертизы говорилось, что сейф вскрывали при помощи металлических предметов, скорее всего лома и «фомки».

Волков, выслушав Свиридова, принял решение произвести обыск в доме Шацкого.

Искали долго и тщательно. Денег не нашли, зато в сарае в темном углу обнаружили половинку лома. Но и Ломов, и братья Шацкие продолжали упорно отрицать свою причастность к краже. А время шло.

Свиридов ломал голову, куда воры могли спрятать деньги, а также предметы, при помощи которых взламывали сейф. Он был уверен: никакой машины у преступников не было. А значит, не было и резона после совершения кражи тянуть с собой тяжелые металлические предметы. Владимир Михайлович мысленно ставил себя на место грабителей, пытался представить их обратный путь. Чем больше думал, тем все сильнее склонялся к тому, что их обратная дорога должна была пролегать через пустырь. Свиридов с двумя сотрудниками излазил его вдоль и поперек, но ни «фомки», ни лома найти им так и не удалось. Неосмотренным оставался только небольшой котлован, залитый водой. «Если они выбросили «фомку» и лом, то только в воду», — решил Владимир Михайлович и обратился за помощью к пожарным. Мощный насос за час выкачал из котлована воду, и, раздевшись до трусов, Свиридов шагнул в жидкое месиво грязи. Ощупывал сантиметр за сантиметром. И нашел! Сначала поднял кусок лома, затем «фомку».

Экспертиза без особого труда установила, что половинка лома, обнаруженная в сарае у Шацкого, и другая, найденная Свиридовым в котловане, когда-то составляли целый лом. Это было уже серьезным доказательством, но, к сожалению, не решающим. Требовалось найти деньги, чтобы изобличить Ломова и Шацкого и заставить их дать правдивые показания.

За это время были получены данные, что брат Якова Шацкого Григорий был в ресторане с девушкой, под пьяную руку хвастал, что у него много денег, и в доказательство показал пачку купюр.

Свиридов задержал Григория, когда тот шел домой на обед. При личном обыске у него нашли около десяти тысяч рублей. Григорию ничего не оставалось делать, как начать давать показания.

Привезли Якова Шацкого. Увидев брата и изъятые у него деньги, тот заговорил. Затем поехали к Шацким домой, и Свиридов еще раз убедился в изворотливости преступников. Яков часть денег спрятал в голубиных гнездах, часть завернул в кусок одеяла, положил в металлическое ведро и зарыл в саду, а остальное спрятал в тонкую трехметровую алюминиевую трубу. Отверстия трубы забил землей и бросил ее у собачьей будки. Свиридов был смущен. Он лично во время обыска брал эту трубку в руки и шарил ею под сараем, ни о чем не догадываясь. Ну что же, чем хитрее противник, тем достойнее победа.

Теперь прокурор мог дать санкцию на арест Ломова.

Шли годы, и число раскрытых преступлений на счету у Владимира Михайловича прибавлялось. Заслуги Свиридова не оставались без внимания: его продвигали по службе.

Сейчас коммунист Свиридов возглавляет уголовный розыск столицы Белоруссии. В праздничные дни он надевает форму полковника милиции, и на кителе его рядом с боевыми наградами Родины, рядом с наградами, полученными в мирное время, блестит позолотой знак «Заслуженный работник МВД СССР».