"В любви, как на войне" - читать интересную книгу автора (Асламова Дарья)

БАЛКАНСКИЕ МУЖЧИНЫ

Они непростительно красивы. Так красивы, что вызывают раздражение. Должен же быть хоть какой-то изъян скошенный нос, отвислые губы или торчащие уши. Но нет. Безукоризненная лепка их черт напоминает античность. Обычно скупая природа тут распорядилась с расточительной щедростью, отсыпав им полной горстью и чувственность, и сочность, и силу, и красоту, которая по тонкости письма не уступает девичьей, но никак не ассоциируется с изнеженностью.

У этих мужчин особый, "балканский" взгляд. Еще в Москве, стоя в очереди на таможню, я гадала, кто этот высокий, привлекательный мужчина передо мной.

Наверное, серб. Он был так хорош, что у меня сразу вспотели ладошки. Что-то почувствовав, он резко обернулся и взглядом проэкзаменовал меня с головы до ног. Его глаза раздели меня, а потом одели.

Никто, кроме балканских мужчин, не умеет так оценивающе, бесцеремонно смотреть.

Моя догадка подтвердилась. Он оказался сербом. Мы познакомились с ним в самолете и много разговаривали о природе сербских мужчин.

– Что такое женщина для влюбленного мужчины? – разглагольствовал Давр (так его звали). – Женщина – это плохая подготовка, расхлябанность, скороспелые идеи.

Мягкосердый мужчина в руках капризной куклы может превратиться в бездумную игрушку. Больно видеть, когда человек в здравом уме становится похож на вопящего самца, который скачет за глупой самкой. Сербский мужчина берет женщину, но никогда не отдается ей, не теряет себя в ней. Нас с детства так воспитывают.

Мужчина – это хозяин, собственник во всех смыслах. Хозяин своей земли, своего дома и своей женщины. Серб строит свою семью так, чтобы он был в ней солнцем, а жена планетой при нем. И никаких иллюзий у женщины, что она может через тело подчинить себе душу мужчины, который хоть и нежный, но все же руководитель.

Мой друг Милан твердил мне то же самое: – У вас в России матриархат, женщина принимает все самые главные решения в семье и сама же страдает от этого. Поэтому в России больше несчастных женщин, чем в Сербии. У нас же процветает мачизм как главная жизненная философия. С другой стороны, в вашей стране мужчины придают женщинам незаслуженно высокое значение – цветы, стихи, сумасшествия всех видов.

В Югославии все спокойнее, проще и практичнее. Я, например, никогда не буду затаскивать девушку в постель. Я дождусь того момента, когда девушка, с которой я встречаюсь, захочет меня так, что сама будет выпрыгивать из трусиков.

Сдержанность при внутреннем бешеном темпераменте – особая черта этой нации.

Показать свои эмоции женщине – значит проявить недостойную мужчины слабость.

Русский мужик наутро после первой ночи любви будет весь истекать соком от нежности, таять и плавиться, как мороженое на солнцепеке. Серб поцелует свою подругу на прощание с таким видом, как будто боится заразиться простудой, и уйдет на работу.

Мачизм как основной жизненный принцип препятствует развитию гомосексуализма.

Здесь почти нет голубых. Только однажды я встретила в Белграде мужчину нетрадиционной сексуальной ориентации – трансвестита, работающего на местной улочке красных фонарей. Он был герой, этот трансвестит, и с гордостью заявлял журналистам: "Каждый воюет как может, я воюю задницей. И пусть сверху падают бомбы, но я все равно буду нести свою скромную вахту любви. В любую, самую страшную ночь вы найдете меня здесь' на моем боевом посту".

Гордецы здесь все, даже трансвеститы. Сербские мужчины не желают подчиняться никому, даже любимой женщине. Тем более каким-то американцам. Они не из тех, кто лижет плетку, которой их отстегали. Неистовые до потери способности соображать, они готовы бросить вызов всему миру. Лучше гибель, чем позорное соглашение. В этой стране, где каждый фанфарно трубит о своем православии, христианское всепрощение считается прибежищем труса. Входит в моду подвергать свою жизнь опасности. Красивые мальчики – очень юные, очень гордые, но очень беспощадные – откладывают в сторону университетские учебники и едут в Косово воевать.

Анархическое начало их сущности мешает им понять неумолимые законы логики выживания. Сербские мужчины – это атавизм, нечто грозное, первобытное и древнее, как гроза. И они вымрут, как вымерли мамонты, которые не желали приспосабливаться, уйдут в прошлое, как герои мифов. Останется лишь прекрасная легенда о последних мужчинах в Европе.