"Дело Ханссена. «Кроты» в США" - читать интересную книгу автора (Колпакиди Александр, Прохоров Дмитрий)

Глава шестая
Дело Роберта Ханссена

Переходя к рассказу о деле Роберта Ханссена, необходимо отметить, что следствие по нему все еще не окончено и, несмотря на то, что 6 июля 2001 года он признался в сотрудничестве с советской, а потом и внешней российской разведкой, большая часть материалов о его деятельности еще не доступна для журналистов и исследователей. Поэтому, безусловно, рассказ о его жизни и работе в качестве агента ПГУ КГБ и СВР РФ будет неполным.

Роберт Филип Ханссен родился 18 апреля 1944 года в Чикаго в семье офицера полиции. С детства он мечтал пойти по стопам отца, но родители хотели видеть его на более престижной работе. Так, его отец постоянного требовал от молодого Роберта, чтобы он «стал настоящим человеком». Выполняя пожелания отца, которого он безмерно уважал, Ханссен в 1966 году закончил Колледж Кнокс в Иллинойсе по специальности «химия», попутно изучив русский язык. Одновременно он учился на зубного врача в СевероЗападном университете в Чикаго. В этом же университете в 1971 году он получил диплом магистра деловой администрации (МДА) по специальности «Бухгалтерия и информационные системы».

С 1971 по 1972 год Ханссен работал в одной из чикагских финансовых компаний младшим финансовым консультантом, но мечта детства пойти по стопам отца не оставляла его. Более того, по утверждению самого Ханссена, он в 14 лет (то есть в 1959 году) прочитал книгу известного советского «крота» в английской разведке Гарольда (Кима) Филби и после этого твердо решил стать разведчиком. Однако данное утверждение Ханссена весьма спорно. Ведь мемуары Филби «My Silent War» («Моя тайная война») были опубликованы в США лишь в 1968 году, а в это время Ханссену было уже 24 года. Более того, в 1959 году Ханссен вообще не мог слышать о Филби, поскольку сведения о нем попали на страницы газет только три года спустя, после побега Филби из Бейрута в СССР.

Как бы там ни было, но в 1972 году Ханссен поступает на работу в управление полиции Чикаго. После окончания полицейской академии его назначают следователем в финансовый отдел чикагской полиции, а через некоторое время переводят в элитное специальное подразделение С-5, задачей которого было разоблачение коррумпированных офицеров полиции. Впрочем, и столь ответственная работа мало соответствовала мечтам и желаниям Ханссена. Он хотел заниматься более важным делом и поэтому через три года подал заявление о переводе в ФБР. Заявление Ханссена было рассмотрено и, так как он хорошо знал русский язык, решено положительно. 12 января 1976 года он был зачислен в ФБР и направлен на учебу в академию Бюро в Куантико. Затем Ханссен четыре года проработал в отделении ФБР в Чикаго, где занимался расследованием преступлений в сфере высоких технологий, а в 1978 году был переведен в нью-йоркское отделение ФБР.

Здесь необходимо несколько отвлечься и попытаться разобраться в том, что представлял собой Ханссен как человек. Как пишет американская пресса, все работавшие с Ханссеном сотрудники ФБР отмечали его ум и высокий профессионализм, но в то же время говорили, что он не умел сближаться с людьми, был всегда мрачен, предпочитал темные костюмы и галстуки, за что коллеги за глаза называли его «Гробовщик» или «Доктор Смерть». Но при этом он никогда не жаловался на зарплату, составлявшую в то время 46 тысяч долларов в год, хотя был женат на преподавательнице истории религии Бернадетте и имел шестерых детей.

Многие сослуживцы Ханссена утверждают, что он был весьма консервативен — являлся образцовым католиком, регулярно вместе с семьей посещал церковь, а такие заведения, как стриптиз-бары, называл «прибежищем греха», говоря, что люди, которые их посещают, «грешат и платят за грех». Он состоял в известной в США католической организации «Opus Dei» и был ярым антикоммунистом, который мог бесконечно доказывать безбожность коммунистического мировоззрения. Интересно и то, что он был противником женского равноправия. Однако при этом Ханссен часто ругал и Америку, называя ее сильным, но умственно отсталым ребенком, поддающимся внушению и поэтому потенциально опасным. Противоречивость характера Ханссена прекрасно иллюстрируют его отношения с Присциллой Сью Гейли, на которых стоит остановиться особо.

Присцилла Гейли родилась в 1958 году в Колумбусе, штат Огайо в рядовой американской семье. Однако молодость ее была весьма бурной. Еще учась в школе, она влюбилась, и этот роман закончился нежелательной беременностью, бегством из дому, скоропалительным замужеством, выкидышем и таким же быстрым разводом. Оказавшись без средств к существованию, Присцилла начала работать стриптизершей в баре для шоферов-дальнобойщиков. Со временем эта профессия настолько увлекла ее, что в 1980 году, в возрасте 22 лет, она была признана лучшей стриптизершей родного штата Огайо и получила предложение работать в престижном клубе «Золотой банан» в Бостоне.

В 1984 году Гейли переехала в Вашингтон, где работала сначала в баре «Арчибальд» на Кей-стрит, а затем в респектабельном «Джоанна-клуб» на М-стрит. Там, по ее словам, ей в голову пришла идея выходить на сцену не полураздетой, а в строгом деловом костюме. «Я снимала очки, — поведала Присцилла знаменитой американской тележурналистке Барбаре Уолтерс, — встряхивала и освобождала от шпилек волосы, отставляла в сторону портфель и так далее».

Все это время у Гейли была масса поклонников, и она была очень довольна жизнью, когда в 1990 году с ней познакомился Ханссен. На одном из представлений он послал ей короткую записку и 10 долларов. В записке было сказано: «Никогда не думал найти такую грациозную и прекрасную женщину в стриптиз-клубе». За этим последовала встреча за ланчем, во время которой Ханссен настолько очаровал Гейли, что она дала ему свой домашний телефон. Но, как утверждает Присцилла, он ответил: «Спасибо, я знаю и номер телефона, и адрес», после чего добавил: «Я видел твое досье. Оно чистое. Я подумал, ты тот человек, который может вернуться к нормальной жизни. Мне захотелось помочь тебе в этом».

Ханссен не обманул Гейли. Уже через несколько дней он вручил ей 2 тысячи долларов для того, чтобы она вылечила зубы, а во время следующей встречи подарил дорогое колье. Потом они ходили в рестораны, закрытые частные клубы, посещали Национальную галерею искусств, где Ханссен показывал Присцилле свои любимые картины испанских и итальянских живописцев. Они часто обсуждали будущее Присциллы, планируя, чем она будет заниматься после того, как перестанет быть стриптизершей. Но самое удивительное, Ханссен ничего от Гейли не требовал, а когда она делала ему недвусмысленные предложения, он вежливо, но твердо отвергал их. По словам Ханссена, ему нравилось общество Присциллы и он уважал ее за приятные и интеллигентные разговоры. В их беседах большое место занимал Бог, и Ханс- сен часто говорил, что жизнь и мораль человека сильны любовью к Господу.

В августе 1991 года Ханссен после ужина с Присциллой в шикарном мексиканском ресторане «Хаймалито» сделал ей сказочный подарок. Он протянул ей конверт, в котором находились несколько стодолларовых купюр, карточка «Америкэн-экспресс» и ключи от «мерседеса». «В тот вечер, — вспоминала Гейли, — мои десять миль до дома растянулись до пятидесяти или шестидесяти. Мне хотелось ехать и ехать». Здесь, наверное, стоит отметить, что после ареста Ханссена агенты ФБР проверили данные на машину и установили, что он заплатил за нее десять с половиной тысяч долларов. А всего Ханссен потратил на Гейли более 100 тысяч долларов. Недаром ее сестра Ванесса Банч утверждает, что в то время у Присциллы не было никаких забот: «Если у нее появлялась проблема, то надо было только поднять телефонную трубку, и все устраивалось».

В декабре 1991 года Присцилла отправилась в родной Колумбус, чтобы отметить с родственниками свой день рождения и Рождество, а также сообщить им, что уезжает во Францию, где Ханссен подыскал ей работу. Тогда-то и закончилась ее счастливая жизнь — не удержавшись, она по старой памяти пустилась в загул. Ханссен узнал об этом после того, как она сделала покупки по кредитной карточке, хотя должна была использовать ее только для обслуживания автомобиля. Он незамедлительно прилетел в Огайо и, увидев Присциллу в наркопритоне, отобрал кредитку и прекратил всяческие отношения.

Впрочем, несмотря на непродолжительность их знакомства, Гейли до сих пор питает к Ханссену только самые лучшие чувства. Говоря о нем, она утверждает: «Это был самый милый человек на Земле. Тогда я не переставала все время думать, что это мой личный ангел-хранитель спустился ко мне с розового облака». А по поводу его ареста Гейли заявила: «Я в шоке. Этот человек не был похож на того, кто мог бы сделать что-то неправильное».

Начиная рассказ о работе Ханссена на советскую разведку, следует отметить, что первое время после его ареста считалось, что он предложил свои услуги КГБ в 1985 году. Но после того как 6 июля 2001 года он официально признался в сотрудничестве с советской, а потом и российской разведкой, адвокаты Ханссена заявили о том, что его контакты с Москвой начались гораздо раньше — в 1979 году. Как это произошло, доподлинно неизвестно. Но из опубликованных материалов следует, что после ареста Ханссена его жена на одном из допросов вспомнила, что еще в 1979 году он проговорился ей о своей двойной жизни, после чего она стала подозревать его в шпионаже в пользу СССР. Впрочем, Ханссену удалось убедить жену в том, что он «обманывает русских, поставляя им ложную информацию, чтобы посмотреть, «заглотят» они ее или нет». Но после разговора с женой он прекратил свои контакты с КГБ на шесть лет.

В январе 1981 года Ханссен был переведен из нью-йоркского отделения ФБР в штаб-квартиру Бюро в Вашингтоне, где с 1983 года он начинает работать в аналитическом отделении, занимающемся СССР. Там он получил доступ к информации о практически всех проводимых Бюро операциях против советских представителей в США. В начале 1985 года Ханссен с повышением был снова направлен в нью-йоркское отделение ФБР. Здесь он занял должность начальника бригады наружного наблюдения отделения контрразведки, главной задачей которой была слежка за сотрудниками советской миссии при ООН. Кроме того, в его служебные обязанности входила выработка рекомендаций для отдела спецопераций, который непосредственно проводил задержания и аресты. Скорее всего, именно это обстоятельство привело его к решению установить (или возобновить) контакты с советской разведкой.

4 октября 1985 года, через несколько месяцев после начала работы в Нью-Йорке, Ханссен пришел в почтовое отделение Центрального вокзала, откуда направил сотруднику советского посольства Виктору Дегтярю, проживавшему в городе Александрия, штат Виргиния, запечатанный пакет. В пакете находился конверт с надписью: «Не открывать! Немедленно передать этот конверт запечатанным Виктору Ивановичу Черкашину».

Ханссен прекрасно знал, кому отправлять письмо. Дело в том, что Виктор Дегтярь был сотрудником линии «КР» (внешняя контрразведка) вашингтонской резидентуры ПГУ КГБ и работал под дипломатическим прикрытием. Он в тот же день передал запечатанный конверт Черкашину, который был его непосредственным начальником. Вскрыв конверт, Черкашин прочитал следующее послание:

«Дорогой мистер Черкашин,

В самое ближайшее время я отправлю мистеру Дегтярю пакет с документами. Они имеют отношение к некоторым в высшей степени секретным проектам различных подразделений разведывательного сообщества США. Все они — оригиналы, что позволяет подтвердить их подлинность.

Должен предупредить о том риске, которому подвергаюсь и о котором вы можете не знать. С точки зрения наших долгосрочных интересов, пожалуйста, имейте в виду, что круг лиц, обладающих такой степенью допуска, крайне органичен. Поэтому эти документы, собранные вместе, укажут на меня. Я надеюсь, что такой опытный сотрудник, как Вы, будет обращаться с ними соответственно. Я полагаю, что этих документов будет достаточно, чтобы оправдать выплату мне 100 тысяч долларов.

Вашу службу в последнее время постигла серия неудач. Предупреждаю Вас, что мистер Борис Южин (линия ПР, Сан-Франциско), мистер Сергей Моторин (линия ПР, Вашингтон) и мистер Валерий Мартынов (линия Х, Вашингтон) были рекрутированы нашими специальными службами.

Сообщение о деталях того, как и сколько мне надо будет платить, а также информация относительно наших контактов в будущем будут посланы лично Вам. Мое имя и положение, которое я занимаю в разведывательном сообществе США, должны оставаться неназванными для обеспечения моей безопасности.

В.»

Пакет, о котором говорил в своем письме Ханссен, Дегтярь получил 16 октября и сразу же привез его в посольство Черкашину. Опытный контрразведчик, до командировки в Вашингтон работавший в резидентурах в Индии и Ливане, Черкашин моментально понял всю важность полученной от анонима «В» информации. Ведь именно он 17 мая 1985 года осуществил вербовку сотрудника ЦРУ Олдрича Эймса, предложившего свои услуги советской разведке. К этому времени Эймс уже сообщил Москве о предательстве Южина, Моторина и Мартынова, но материалы «В» давали возможность перепроверять поступающие от него сведения, в частности, о завербованных американцами сотрудниках советских спецслужб. Поэтому в КГБ от услуг Ханссена не отказались.

Что касается Южина, Моторина и Мартынова, то они были арестованы в самое ближайшее время. Первым задержали майора Сергея Моторина (сына высокопоставленного провинциального партийного деятеля), завербованного агентами ФБР в 1983 году. В конце 1984 года он вернулся из Вашингтона в Москву и работал в управлении «А» (активные мероприятия) ПГУ. Установленное за ним наблюдение не дало результатов, так как еще в США он условился с американцами, что в Москве на связь выйдет только в экстраординарном случае. Поэтому для того, чтобы взять Моторина с поличным, была разработана операция, в ходе которой ему поручили подготовить важное активное мероприятие против США на основании документов, якобы полученных в Вашингтоне агентурным путем. Моторин попытался выйти на связь с сотрудником московской резидентуры ЦРУ, и незадолго до встречи с ним на проспекте Мира был арестован. В момент задержания при нем был обнаружен контейнер с секретными материалами, которые он собирался передать американцам. Следствие без труда доказало факт сотрудничества Моторина со спецслужбами США, после чего Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его за измену Родине к расстрелу.

Следующим был арестован подполковник управления «Т» (научно- техническая разведка) ПГУ Валерий Мартынов, завербованный ФБР в 1982 году. Чтобы отозвать его в Москву, не вызвав подозрений, использовали неожиданное появление в посольстве СССР в Вашингтоне Виталия Юрченко, заместителя начальника 1-го (американского) отдела ПГУ, пропавшего в августе 1985 года в Риме. Мартынову поручили сопровождать Юрченко в Москву, что в ФБР сочли большой удачей. По прилету в Москву 7 ноября 1985 года Мартынов был арестован в аэропорту Шереметьево и доставлен в следственный изолятор в Лефортове. Следствие по делу о предательстве Мартынова продолжалось до конца 1986 года. По окончании следствия военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Мартынова за измену Родине к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 28 мая 1987 года.

Несколько больше повезло подполковнику Борису Южину, завербованному ФБР в 1975 году в Сан-Франциско. В 1982 году он вернулся в СССР, где вскоре был с повышением переведен в управление «К» (внешняя контрразведка) ПГУ. Согласно предварительной договоренности он не вступал в Москве в контакт с американцами, благоразумно считая, что это будет слишком опасно. После получения сведений о том, что Южин был завербован ФБР, за ним установили тщательное наблюдение. Но арестовали его лишь в 1986 году. В ходе допросов он сумел убедить следователей в том, что сотрудничал с ФБР против собственной воли и глубоко раскаивается в содеянном. В результате ему удалось избежать смертной казни. Он был осужден на 15 лет лишения свободы и 5 лет провел в лагере строгого режима «Пермь-35».

В феврале 1992 года указом президента России Б. Н. Ельцина Южин был амнистирован и вернулся в Москву. А в 1994 году вместе с женой и дочерью выехал по приглашению в США в Калифорнию. В настоящее время он пишет мемуары и занимается архивными исследованиями о судьбах западных военнопленных времен Второй мировой войны, исчезнувших в ГУЛАГе.

Кроме того, Ханссен, как сказано в обвинительном заключении, сообщил еще о шести советских агентах ФБР. Но когда это произошло и кого конкретно выдал Ханссен, там не указывается. С определенной уверенностью можно говорить только о следующих агентах ФБР, завербованных в США, информацией о которых мог владеть Ханссен:

— генерал-майор ГРУ Дмитрий Поляков («Топхэт»), завербован ФБР в 1961 году в Нью-Йорке, в 1986 году арестован и расстрелян;

— сотрудник ПГУ полковник Алексей Кулак («Федора»); предложил свои услуги ФБР в 1962 году в Нью-Йорке; в 1985 году попал под подозрение, но из-за отсутствия прямых доказательств арестован не был и умер в Москве своей смертью;

— опертехник ГРУ Николай Чернов («Никнэк»), завербован ФБР в 1963 году в Нью-Йорке. Арестован в 1990 году, осужден на 8 лет лишения свободы, в 1992 году амнистирован;

— сотрудник ПГУ КГБ Игорь Кочнов («Китти Хок»); в 1966 году в Вашингтоне вступил в контакт с агентами ФБР, но, вернувшись в Москву от дальнейших встреч с американцами отказался; умер в начале 80-х годов.

Также Ханссен сообщил в Москву о сотруднике ПГУ КГБ подполковнике Геннадии Василенко, история которого заслуживает отдельного рассказа.

Геннадий Семенович Василенко начал свою службу в ПГУ КГБ в 1-м (американском) отделе, а в 1976 году был переведен в управление «К» (внешняя контрразведка) и командирован в Вашингтон. Его задачей была работа по американским спецслужбам, и с ней он довольно успешно справлялся. Так, именно Василенко в январе 1980 года переодел, загримировал и посадил в автобус для служащих советского посольства Рональда Пелтона, сотрудника АНБ, предложившего свои услуги советской разведке.

Но еще до случая с Пелтоном, в 1977 году, Василенко во время баскетбольного матча познакомился с неким Крисом, являвшимся на самом деле сотрудником ЦРУ Джеком Платтом. Бывший морской пехотинец, Платт с 1963 года работал в ЦРУ в отделе контрразведки и занимался выявлением и вербовкой сотрудников советской разведки, работавших в США под легальным прикрытием. Они начали встречаться, и вскоре Платт попытался завербовать Василенко. Однако тот ответил твердым отказом, а через некоторое время поменялся с Платтом местами и предложил ему работать на КГБ, но также безрезультатно.

Но несмотря на то что с вербовкой ни у Платта, ни у Василенко ничего не вышло, они продолжали встречаться. Более того, вскоре их отношения переросли в дружбу. Как вспоминал Василенко, они решили пойти на перемирие: «Мы сказали друг другу: хватит, давай будем друзьями, пусть наша дружба крепнет, забудем о поставленной задаче. Таким было наше соглашение». Василенко даже перестал докладывать в резидентуру о своих контактах с Платтом, но именно это обстоятельство через несколько лет сыграло с ним злую шутку, поскольку его новый друг из ЦРУ направлял своему руководству подробные рапорты о каждой встрече с ним. Позднее Платт рассказал, что делал это для того, чтобы убедить начальство в высокой вероятности вербовки Василенко и тем самым получить возможность продолжать встречаться с ним.

В 1981 году срок командировки Василенко подошел к концу и он вернулся в Москву. А в 1986 году его направляют в Гайану (Южная Америка) в качестве заместителя резидента по линии «КР». Прибыв в столицу Гайаны Джорджтаун, Василенко связался с Платтом, который, получив санкцию руководства, немедленно вылетел на встречу с ним.

«В Джорджтауне я встречался с Платтом неофициально, — признался позднее Василенко. — Сначала я послал телеграмму в Москву, отметив, что мой старый знакомый находится здесь. И попросил разрешения на встречу с ним. Разрешение получено не было, и я был в недоумении. Чем же еще заниматься в Джорджтауне? Основной целью была работа против американцев, но как я мог работать против них, не общаясь с ними?»

В 1987 году Платт выходит в отставку, но сразу же подписывает с ЦРУ контракт, чтобы иметь возможность продолжить попытки вербовки Василенко. Их последняя встреча состоялась в октябре 1987 года, а в январе 1988 года Василенко был срочно вызван на Кубу по служебным делам. Однако по прилете в Гавану он был арестован, на советском судне отправлен в СССР и посажен в Лефортовскую тюрьму, где ему предъявили обвинение в шпионаже в пользу США. Когда же следователи назвали фамилию Платта, Василенко понял, что кто-то из ЦРУ сообщил в Москву о его несанкционированных контактах с американцем.

В ходе следствия Василенко категорически отверг предъявленные ему обвинения. А так как никаких доказательств его предательства у следствия не было, то через шесть месяцев дело против него прекратили. Василенко понизили в звании с подполковника до майора и уволили из КГБ без права получения пенсии. И только после августа 1991 года он смог снова встретиться с Платтом.

После разоблачения в 1994 году Эймса и Платт и Василенко решили, что именно он сообщил в Москву об их встречах. Но на самом деле информатором был Ханссен. Именно он передал КГБ отчет «одного из сотрудников ЦРУ с ценным источником под кодовым именем «М» в октябре 1987 года». А в феврале 1988 года Ханссен через тайник получил 25 тысяч долларов и благодарственное письмо, подписанное начальником ПГУ В. Крючковым, в котором его благодарили за помощь в разоблачении очередного агента ЦРУ.

Как уже говорилось, в Москве не стали отказываться от услуг нового агента, хотя и не знали, с кем конкретно имеют дело. Причиной тому было условие Ханссена о полной анонимности. Контакт с ним поддерживался исключительно через тайники, куда он закладывал контейнеры с информацией (чаще всего на компьютерной дискете) и откуда забирал пакеты с инструкциями. Всего же за 15 лет сотрудничества Ханссен (он же «В», Рамон Гарсиа, Джим Бейкер и Дж. Робертсон) передал советской, а затем российской разведке 27 писем и 22 контейнера с информацией. Причем часть материалов он передал на 26 компьютерных дискетах, на которых были записаны файлы с информацией в разделах, невидимых для операционной системы Windows.

В свою очередь для Ханссена было сделано 33 закладки с инструкциями, деньгами и драгоценностями. Как утверждают в ФБР, за все время работы Ханссена на КГБ и СВР ему заплатили 1,4 млн долларов. Так, 3 марта 1986 года Ханссен через тайник направил в Москву письмо, в котором, в частности, писал:

«Что касается денег, то мне не требуется больше 100 000 долларов. Я не могу их потратить, сохранить где-нибудь или инвестировать без подозрений в том, что эти деньги получены от торговли наркотиками. Возможно, мне подойдут бриллианты как гарантия будущего моих детей и со временем ваше согласие на посещение вашей страны с лекциями. И в итоге я хотел бы получить от вас план побега. (Ничто не бывает навсегда.)»

Впрочем, передаваемая Ханссеном информация стоила намного больше, чем полтора миллионов долларов. Пользуясь своей репутацией вдумчивого и добросовестного работника, он просиживал на работе круглые сутки и никогда не отказывался помочь своим коллегам. В результате он сумел получить доступ ко всем материалам общенациональной базы ФБР и благодаря этому имел возможность сообщать своим советским кураторам сведения о проводимых ФБР операциях против сотрудников резидентур КГБ и ГРУ в Нью-Йорке, Вашингтоне и Сан-Франциско, о системе электронного слежения за иностранными дипломатами в США и, самое главное, данные о сверхсекретной компьютерной сети, объединяющей нью-йоркские отделения всех подразделений американского разведывательного сообщества — от ЦРУ до военно-морской разведки.

В 1987 году Ханссена вновь перевели в штаб-квартиру ФБР в Вашингтоне, где он был назначен сначала главой отдела анализа разведданных по СССР, а потом руководителем программы по борьбе с советским научно- техническим шпионажем в США. Это назначение значительно расширило его профессиональные возможности. Являясь специалистом в области программирования, Ханссен создал автоматическую систему телетайпа, которую ФБР использовало для расшифровки сообщений своих агентов, и имел к ней свободный доступ. При этом он не только передавал эти сообщения в Москву, но, более того, однажды открыто подключил советского разведчика к секретной компьютерной сети, объяснив потом свои действия тем, что проверял систему защиты. А в 1988 году Ханссен передал в Москву сверхсекретный доклад ФБР, в котором назывались десятки имен и фамилий агентов советской разведки, согласившихся работать на США.

Огромную помощь советской разведке Ханссен оказал в 1989 году, когда он буквально спас от тюрьмы высокопоставленного советского агента в госдепартаменте США Феликса Блока. За Блоком уже давно велось наблюдение, но по настоянию Ханссена его арест был отложен на несколько недель, благодаря чему Блок сумел уничтожить все компрометирующие его документы. В результате у ФБР не оказалось доказательств для передачи дела в суд, и Блока просто тихо отправили в отставку. В это же время Ханссен передал в Москву материалы докладов ФБР о том, как советская разведка вербует в США агентов, как КГБ и ГРУ собирают информацию об американских ядерных и ракетных программах, а также как ЦРУ характеризует руководителей советских спецслужб.

Выступал Ханссен и как агент-наводчик. Так, в начале 90-х годов он сообщил СВР о своем друге подполковнике американской армии Джеке Хошауэре, которого, по его мнению, можно было бы завербовать в качестве агента. Воспользовавшись информацией Ханссена, сотрудники российской разведки попытались завербовать Хошауэра, однако он отказался от сделанного ему предложения и даже сообщил о вербовочном подходе своему начальству.

Говоря о переданной Ханссеном в Москву информации, необходимо отметить, что одним из наиболее важных его сообщений было донесение о тоннеле, проложенном американскими спецслужбами (ФБР и АНБ) в начале 80-х годов под зданием посольства СССР в Вашингтоне. В этом тоннеле была размещена аппаратура для прослушивания средств электронной связи внутри посольства.

Надо отметить, что американцы не единожды проводили такого рода операции. Как уже говорилось выше, в конце 70-х годов ими было установлено устройство для съема информации на кабеле связи, проходящем по дну Охотского моря, а в 1980 году подобное устройство было размещено на кабеле связи КГБ под Москвой. Но наиболее известной «тоннельной» операцией ЦРУ стала операция «Золото», в ходе которой в начале 50-х годов в Берлине для подключения к кабелю связи Группы советских войск в Германии (ГСВГ) был впервые прорыт специальный тоннель. Думается, что об этой операции стоит рассказать более подробно, так как она показывает, с какими сложностями сталкиваются обе стороны при проведении оперативных мероприятий такого рода.

Идея снимать информацию с подземного кабеля в Восточном Берлине появилась у представителя отдела «D» ЦРУ (операции против иностранных средств связи за рубежом) на Берлинской оперативной базе Уильяма Харви в 1951 году. Получив добро на проведение этой операции у директора ЦРУ Алена Даллеса, Харви, используя агентуру в ГДР, приступил к сбору информации об используемых советскими связистами линиях связи и их местоположении. К концу 1951 года необходимые сведения были получены, после чего, оценив объем предстоящих работ, в ЦРУ решили во избежание ненужных затрат действовать вместе с англичанами.

Осенью 1953 года в Лондоне было проведено несколько совещаний представителей ЦРУ и СИС, задействованных в операции по прокладке тоннеля, получившей название «Золото». На одном из них, проходившем 22 октября, присутствовал агент советской внешней разведки Джордж Блейк («Диомид»), который с конца декабря подробно информировал о готовящемся строительстве тоннеля своего оператора Сергея Кондрашова. В Москве полную информацию о тоннеле получили в феврале 1954 года, после чего начальник ПГУ КГБ Александр Панюшкин, ставя во главу угла безопасность Блейка, поручил своему заместителю Арсению Тишкову руководство операциями, проводимыми на основании донесений «Диомида». Тишков в свою очередь направил начальникам управлений и отделов ПГУ указание, в котором, в частности, говорилось:

«Меры по выявлению, нейтрализации или использованию операций подслушивания для дезинформации противника должны быть основаны на тщательно продуманном прикрытии для источников этой информации, чтобы избежать компрометации реального источника. И эти меры не должны приниматься все сразу, действовать следует постепенно… В разработке и внедрении этих мер необходимо соблюдать предельную секретность. О предложениях по работе с полученными материалами следует докладывать мне и внедрять их можно, только получив мое разрешение».

Тем временем ЦРУ совместно с СИС в сентябре 1954 года начало строительство тоннеля из расположенного неподалеку от советской зоны пакгауза. Тоннель был готов в конце февраля 1955 года, а между маем и августом 1955 года было произведено подключение к линиям связи, после чего сразу же началась запись передаваемой по ним информации. Всего американцами прослушивалось три кабеля, «273 металлические пары, составлявшие 1200 коммуникационных каналов», в результате чего на пленку было записано 443 тыс. переговоров, из которых 368 тыс. были советскими и 75 тыс. — восточногерманскими. К сентябрю 1958 года на основании этих перехватов ЦРУ было составлено 1750 разведывательных донесений.

Считается, что после того, как Блейк предупредил КГБ об операции «Золото», по кабелю, к которому подключилось ЦРУ, передавали большей частью специально подготовленную дезинформацию. Но это не так. Заинтересованное в безопасности Блейка, ПГУ не сообщило ни Министерству обороны, ни даже 3-му управлению (военная контрразведка) КГБ о проводимой ЦРУ операции. Единственное, что было сделано, это приезд в Карлсхорст группы специалистов под руководством Вадима Гончарова, которые должны были совместно с армейскими связистами разработать систему обеспечения безопасности линий связи.

Кроме того, сотрудники Гончарова провели проверку переговоров в военном центре связи, которая «обнаружила нарушение элементарных норм безопасности. Часто переговоры шли без использования кодовых обозначений, что вело к утечке информации». После того как часть переговоров между штабом Группы советских войск в Германии и командными пунктами была записана и показана командующему ГСВГ маршалу Гречко, тот незамедлительно отдал соответствующие приказы по повышению мер безопасности во время телефонных переговоров. Однако никакой специально подготовленной дезинформации по прослушиваемым каналам не передавалось.

Тоннель был «случайно обнаружен» только после того, как Блейка направили в представительство СИС в Западном Берлине, где он не имел никакого отношения к операции «Золото». Это произошло 22 апреля 1956 года. И хотя Москва попыталась использовать тоннель в пропагандистской компании против Запада, эффект от нее оказался совершенно обратный — во всех западных СМИ начали публиковаться материалы, восхваляющие достижения ЦРУ.

Между тем продолжавшееся практически в течение года прослушивание ЦРУ переговоров нанесло СССР значительный ущерб. Так, американцы получили данные о советских политических акциях и намерениях в Берлине, об отношениях СССР с западными оккупационными силами, о разногласиях между СССР и ГДР относительно статуса Западного Берлина и т. п. Что касается военной информации, то она была не менее важной. Из тоннеля были получены сведения о нескольких тысячах советских офицеров и создать на них базу данных, узнать о дислокации многих войсковых подразделений, о «прогрессе в оснащении Советских Вооруженных Сил в Германии атомным оружием, а также о переоснащении этой армии новыми бомбардировщиками» и многое другое. Кроме того, ЦРУ получило сведения о советской атомной программе, поскольку по прослушиваемым каналам связи передавалась информация о деятельности предприятия «Висмут», занимавшегося добычей в Германии урановой руды.

Но самый большой урон понесла советская военная разведка, которая использовала 25 из прослушиваемых американцами линий связи. В результате ЦРУ было установлено более 350 офицеров ГРУ, действующих в Восточной Германии, стала известна организация подразделений ГРУ в ГДР и проводимые ими агентурные операции. А при помощи записываемых переговорах между Восточным Берлином и штаб-квартирой ГРУ в Москве была, например, получена информация о разведуправлении Кавказского военного округа и его 16 отделениях, расположенных на границе с Турцией и Ираном. Кроме того, из тоннеля были получены данные о частях связи особого назначения ГРУ, которые занимались перехватом и расшифровкой радиосообщений западных войск, дислоцированных в Западном Берлине и Западной Германии.

Но, надо думать, урон, который понесло ГРУ в результате операции «Золото», мало волновал ПГУ КГБ, больше обеспокоенного безопасностью своего агента Блейка. Проблемы конкурентов из военной разведки не особенно беспокоили сотрудников внешней разведки, поскольку сами они использовали для связи телефонные линии, протянутые на столбах, защищенные новейшими средствами защиты переговоров, тщательно охраняемые и поэтому недоступные для ЦРУ.

Что касается вашингтонского тоннеля, то работы по его прокладке начались в конце 70-х годов одновременно с постройкой нового здания советского посольства между улицами Висконсин-роуд и Тунло-роуд. Начинался тоннель в одном из жилых домов по соседству с посольским комплексом. При его строительстве американцам пришлось решать массу технических проблем — начиная с устранения протечек воды и тайного вывоза земли и заканчивая фокусировкой лазерных лучей, которые должны были быть направлены строго вверх на здание посольства. Поэтому не стоит удивляться тому, что этот проект обошелся американским налогоплательщикам в несколько сот миллионов долларов.

Советские дипломаты частично заняли здание нового посольства в 1979 году. И тогда же американцы начали пропагандистскую компанию по обвинению СССР в использовании нового посольского комплекса, расположенного в одном из самых высоких мест Вашингтона, для сбора разведывательных данных при помощи радиоэлектронного оборудования. Кроме того, СССР обвинили в установке прослушивающих устройств в новом здании посольства США в Москве. Данный факт подтвердил в декабре 1991 года последний председатель КГБ СССР В. Бакатин, распорядившийся в одностороннем порядке передать американцам документацию на расположенные в здании посольства «жучки». В результате окончательный переезд советского дипломатического корпуса в новое здание постоянно откладывался (до 1992 года), что дало возможность американским спецслужбам завершить строительство тоннеля и монтаж в нем прослушивающей аппаратуры.

Полностью функционировать тоннель стал в середине 80-х годов и активно использовался до 1995 года, когда американцы начали понимать, что «перехватываемая через тоннель информация не соответствует действительности». Вот что, например, пишет по этому поводу газета «Вашингтон пост»:

«До середины 90-х годов на поддержание тоннеля тратились деньги, хотя задолго до этого уже появились подозрения, что перехватываемые через него сообщения — это дезинформация. Как сказал нам один заслуженный республиканец, это был экстраординарный проект, который «накрылся».

Сообщение о существовании тоннеля появилось 4 марта 2001 года в газете «Нью-Йорк таймс». Уже на следующий день МИД России передал официальный запрос в Вашингтон с просьбой разъяснить позицию госдепартамента США в связи с сообщениями о секретном тоннеле под зданием российского посольства. Как подчеркивалось в запросе МИД, «если эти сообщения подтвердятся, может встать вопрос о грубейшем нарушении общепризнанных норм международного права, действующих во всем мире в отношении иностранных диппредставительств».

Между тем в СВР сообщения о наличии тоннеля под российским посольством в Вашингтоне не вызвали никакого удивления. Как заявила журналистам пресс-секретарь директора СВР Татьяна Самолис, «пристрастие американских спецслужб к землеройным работам хорошо известно. Взять хотя бы берлинский тоннель середины 50-х годов». Впрочем, какую конкретно информацию могли в ходе просушивая здания посольства получить американцы сказать трудно. Теоретически наши дипломаты и представители спецслужб обязаны вести разговоры на конфиденциальные темы только в специально защищенных помещениях. Но на практике это положение не всегда соблюдается. К тому же, зная историю операции «Золото», трудно быть уверенным в том, что желание СВР обеспечить безопасность Ханссена опять не перевесило необходимость сохранения государственных секретов.

Разумеется, утечка сверхсекретной информации из недр разведывательного сообщества США не могла не остаться незамеченной. Поэтому уже в конце 80-х годов в ЦРУ и ФБР начали активный поиск советского «крота». Ханссен, безусловно, почувствовал это, о чем свидетельствуют его письма в Москву, в которых все чаще стали появляться такие строчки: «Я на грани. Я фактически жертвую собой ради вас, а в ответ получаю лишь молчание. Простое «спасибо» от вас было бы для меня дороже любых денег».

Кроме того, понимая, что во время проведения тайниковых операций риск быть пойманным с поличным многократно возрастает, Ханссен пытался убедить своих московских кураторов перейти на безличную связь при помощи компьютеров. Для этого, по его мнению, им необходимо было провести апгрейд и перейти на более совершенные органайзеры Palm Pilot VII, которые позволяют поддерживать беспроводную связь. Если бы это предложение было принято, то Ханссен мог бы непосредственно пересылать секретные документы своим связникам, что избавило бы его от ненужных проверок, компрометирующих встреч, лишних свидетелей и улик. Однако по неизвестным причинам такой способ связи не был использован.

Арест 21 февраля 1994 года высокопоставленного сотрудника ЦРУ Олдрича Эймса на некоторое время успокоил Ханссена, поскольку тот признался в том, что выдал Москве двенадцать агентов-двойников, в том числе Моторина, Мартынова и Южина. После этого американцы на некоторое время прекратили поиски «крота». Что же касается Ханссена, то он в феврале 1995 года был назначен на самую ответственную должность за всю свою карьеру — должность официального представителя ФБР в госдепартаменте. В течение шести лет он работал в управлении иностранных представительств и занимался вопросами безопасности и контрразведки как в самом госдепартаменте, так и в американских посольствах за рубежом. Кроме того, он контролировал передвижение сотрудников иностранных разведок, действующих на территории США под дипломатическим прикрытием. По словам одного из сотрудников американского внешнеполитического ведомства, он был «ключевой фигурой» и поэтому мог передвигаться по всему зданию госдепа. Передаваемая в это время Ханссеном информация по-прежнему была чрезвычайно важной. Более того, в конце 90-х годов он установил подслушивающее устройство в конференц-зале госдепартамента, расположенном поблизости от кабинета госсекретаря Мадлен Олбрайт.

Когда в декабре 1999 года сотрудники службы безопасности госдепа обнаружили это устройство, скрытое за деревянной облицовкой, защищающей стену от ударов спинками кресел, разразился громкий скандал. Масло в огонь подлил арест агентами ФБР прямо у здания госдепа второго секретаря российского посольства в Вашингтоне Станислава Гусева, который на свою беду по долгу службы регулярно появлялся во внешнеполитическом ведомстве США, паркуя при этом свою машину «несколько необычно». 9 декабря он был объявлен персоной нон грата и в срочном порядке выдворен из США.

Исследовав обнаруженный прибор, эксперты ФБР заявили, что он отличается технической изощренностью и что они сталкиваются с такой конструкцией впервые. Правильно предположив, что установить подслушивающее устройство в здании госдепартамента невозможно без помощи работающих там сотрудников, ФБР проверило всех, кто когда-либо посещал седьмой этаж, где расположен конференц-зал, но безрезультатно. А Ханссен, сообщая в Москву об обнаружении прослушивающего устройства, сокрушался по поводу упущенных возможностей.

Впрочем, душевное спокойствие Ханссен обрел лишь на короткое время. Дело в том, что после суда над Эймсом в США вновь ввели смертную казнь за шпионаж. А в 1996 году были арестованы два российских «крота» в американских спецслужбах: 16 ноября — сотрудник ЦРУ Гарольд Николсон, а 18 декабря — агент ФБР Эрл Питтс. Поэтому с 1997 года Ханссен начинает регулярно проверять базу данных ФБР, чтобы выяснить, находится ли он сам под подозрением. Так, только за 1999 год он 12 раз производил поиск в базе данных на имена, а также на названия мест, которые он использовал для закладки тайников. Однако ничего подозрительного он так и не обнаружил. Кроме того, летом 2000 года он получил из Москвы сообщение, в котором говорилось, что в СВР о нем знает очень ограниченный круг лиц.

Тем временем в ФБР и ЦРУ продолжали искать «крота», поскольку поняли, что один Эймс не мог бы нанести такого ущерба. Так, в 1999 году эксперт ФБР Томас Кимел в специальном рапорте сообщил руководству Бюро о том, что, по его мнению, Москва завербовала одного из высокопоставленных сотрудников ФБР. Однако, когда о рапорте Кимела доложили директору Бюро Луису Фри, тот позволил убедить себя в том, что аргументация Кимела недостаточно убедительна и что поиск «крота» должен вестись в ЦРУ, а не в ФБР.

Впрочем, в этот раз Ханссен не попал под подозрение. Дело в том, что в отличие от Эймса он вел умеренный образ жизни, соответствующий его годовому заработку в 87-114 тысяч долларов, никогда не выезжал за границу, кроме как в служебные командировки, жил в скромном по американским стандартам доме стоимостью 270 тысяч долларов в вашингтонском пригороде Вьенна, имел репутацию антикоммуниста и каждое воскресенье вместе с семьей посещал церковь, где причащался вместе с директором ФБР Луисом Фри. Позднее соседи Ханссенов, с которыми они тесно общались, рассказывали журналистам:

«Хорошие, воспитанные дети, и вообще замечательная семья! Кто бы мог подумать… нет мы поверить не можем!» (Кстати, никто из них не знал, где работает их симпатичный сосед.)

Зато под «колпак» контрразведки попал один из высокопоставленных сотрудников ЦРУ, которого разрабатывали по подозрению в шпионаже в пользу России в течение полутора лет. Причиной столь пристального внимания к нему послужил факт его работы вместе с Эймсом на советском направлении. В августе 1999 года он был отстранен от работы и отправлен в оплачиваемый отпуск. В его доме был произведен обыск, а личный автомобиль подвергся тщательному досмотру. Но все подозрения против него были сняты только после ареста Ханссена.

Но Ханссену так и не удалось выйти в отставку, которая должна была состояться в апреле 2001 года. Предательство заместителя резидента СВР в Нью-Йорке полковника Сергея Третьякова дало очередной толчок в деле по поиску «крота». Сейчас пока невозможно говорить о том, какие материалы передал Третьяков американцем, но судя по тому, что у агентов ФБР оказалась практически вся переписка Ханссена с Москвой, бежал он не с пустыми руками. Также вполне возможно, что дополнительные материалы о Ханссене предоставил ФБР и другой перебежчик — офицер безопасности российского посольства в Оттаве Евгений Топоров, официально числившийся первым секретарем посольства. В декабре 2000 года он попросил в Канаде политического убежища, а так как его никто не преследовал ни по политическим, ни по религиозным, ни даже по сексуальным причинам, то получить канадскую иммиграционную визу он мог только в обмен на какую-либо важную услугу. Такой услугой вполне могли быть сведения о Ханссене, тем более, что до своего назначения в Оттаву Топоров служил в управлении внешней контрразведки СВР и мог располагать некоторой информацией о «кроте» в ФБР.

Как бы там ни было, но уже в конце октября 2000 года за Ханссеном было установлено скрытое круглосуточное наблюдение. Кроме того, чтобы контролировать Ханссена более тщательно, его 12 января 2001 года перевели в штаб-квартиру ФБР в отдел информационных ресурсов на специально созданную для него должность. Тем временем сам Ханссен, готовясь к предстоящей отставке, обратился с просьбой помочь начать новую карьеру в качестве специалиста в области компьютерной безопасности к бывшему сотруднику КГБ Виктору Шеймову.

Виктор Иванович Шеймов, 1946 года рождения, был приглашен на работу в КГБ после окончания Высшего технического училища им. Баумана. Пройдя тщательные проверки, он был направлен в 8-е главное управление, которое занималось обеспечением безопасности и функционированием всей шифросвязи СССР, а также созданием шифров и дешифровкой сообщений иностранных государств. В управлении Шеймов работал в отделе, занимавшемся защитой шифровальной связи. В его функции входило обслуживание советских посольств и резидентур, в связи с чем он неоднократно выезжал в зарубежные командировки.

Однако, по утверждению самого Шеймова, его уже давно переполняла ненависть к советскому режиму и желание порвать с ним. Поэтому, находясь в октябре 1979 года в Варшаве, он тайно вступил в контакт с представителями ЦРУ и предложил им свои услуги. Позднее Шеймов несколько раз встречался с американскими разведчиками в Москве, но отказывался передавать им какую-либо информацию до тех пор, пока не окажется в США. В конце концов в Вашингтоне дали добро на нелегальный вывоз Шеймова, его жены Ольги и малолетней дочери Елены в США. Побег состоялся во второй половине мая 1980 года. Шеймова и его близких в нарушение всех дипломатических правил вывезли на самолете посла США, причем сам Шеймов поднялся на его борт, загримированный под второго пилота, а его жена и дочь были переправлены в не подлежащих досмотру дипломатических контейнерах.

Оказавшись в США, Шеймов поведал американским спецслужбам обо всех секретах, к которым был допущен. Затем при помощи ЦРУ он сменил фамилию и был оформлен консультантом в АНБ. Кроме того, за свои «заслуги» он был награжден медалью ЦРУ. А в конце 1993 года в США вышла книга Шеймова «Башня секретов: документальный шпионский детектив», в которой он от третьего лица подробно рассказал о своей работе в КГБ и поведал вымышленную в ЦРУ историю своего побега из Москвы.

В конце 80-х годов Шеймов оставил работу в АНБ и основал в Вашингтоне собственную фирму «Invicta Networks», занимающуюся вопросами обеспечения компьютерной безопасности. При этом большую помощь в создании фирмы Шеймову оказал Ханссен, который как представитель ФБР контактировал с ним во время его работы в АНБ и даже стал его другом. Более того, не без участия Ханссена в состав правления «Invicta Networks» вошел бывший директор ЦРУ Джеймс Вулси. Впрочем, Ханссен не забыл сообщить о деятельности Шеймова в Москву. В аффедевите ФБР по этому поводу говорится:

«В феврале 1988 года «В» сообщил КГБ, что имеет доступ к досье Виктора Шеймова, поскольку в это время должен был начать осуществление специального проекта в отношении Шеймова. В это же время Ханссен просматривал досье Шеймова, готовясь к своему участию в предстоящих слушаниях по делу Шеймова сотрудниками разведки».

В середине 90-х годов контакты Ханссена и Шеймова постепенно сошли на нет, и только в 1998 году они встретились снова. Тогда Ханссен, работавший представителем ФБР в госдепартаменте, сказал Шеймову, что в Бюро могут проявить интерес к технологиям «Invicta» в области компьютерной безопасности. Для только начинающей осваивать данный рынок компании Шеймова это предложение было даром небес, и он, не раздумывая, ухватился за него. Однако первые конкретные шаги были сделаны только в конце 2000 года, когда Ханссен начал работать в отделе информационных ресурсов центрального аппарата ФБР. В это время по его инициативе была собрана группа компьютерных экспертов, которые должны были дать оценку предложениям «Invicta». По словам Шеймова, 30 января 2000 года эксперты, ознакомившись с представленной документацией, заинтересовались предложенными технологиями, позволяющими создать новую систему защиты компьютерных сетей от внутренних и внешних хакеров, а также исправить некоторые недостатки в системе безопасности. Знаменательно, что в этот день агенты ФБР, получив разрешение суда, провели негласный обыск в машине Ханссена.

Вечером этого дня Ханссен встретился с Шеймовым и сообщил ему, что ФБР проявило интерес к приобретению технологий «Invicta» для защиты своих компьютерных сетей. А 5 февраля, когда агенты ФБР проводили обыск в его рабочем кабинете, вновь встретился с Шеймовым и неожиданно сообщил ему, что хочет оставить работу в ФБР и перейти в «Invicta». Рассказывая журналистам о состоявшемся между ними разговоре, Шеймов отмечал следующие детали:

«Казалось, что он очень торопится, словно пытается ускорить ход событий. Он всегда был человеком, который сначала хочет все хорошо взвесить. Но теперь он торопил события.

У меня отвисла челюсть, когда он попросил устроить его на работу. Он сказал, что хочет занять один из руководящих постов, и спросил, какую зарплату мы платим руководящим работникам. Речь шла о моем друге, который занимал относительно высокий пост в ФБР и который просил предоставить ему работу. Так что я должен был все тщательно взвесить. Я искал выход из создавшейся ситуации. Я сказал ему: «Когда я должен дать ответ?» — «Сейчас», — сказал он. Я оказался в безвыходном положении».

По словам Шеймова, он попытался дать понять Ханссену, что для него в «Invicta» места нет. Но, вероятно, он сделал это настолько невнятно, что Ханссен рассказал своим коллегам в ФБР о своем намерении перейти на работу в «Invicta», а 16 февраля снова пришел к Шеймову. «Он встал, подошел к доске, — рассказывал Шеймов, — и описал нашу технологию. Он сделал это не хуже меня». Впрочем, довести переговоры до конца Ханссену помешал его арест.

Интересно отметить, что, узнав об аресте Ханссена, Шеймов был шокирован. «Я подумал, что, должно быть, это ошибка», — сказал он. А на вопрос о том, намеревался ли Ханссен передавать в Москву информацию о технологиях «Invicta», ответил, что не знает. Но при этом заметил, что как бывший эксперт КГБ в области компьютерной безопасности считает, что эта технология могла представлять для России большой интерес. «Русские всегда интересовались технологическими прорывами, — подчеркнул он. — И они наверняка охотились за этой информацией».

Что касается Ханссена, то развязка для него наступила 18 февраля 2001 года. В этот день он, вернувшись с вечерней мессы, высадил жену и детей около дома, а сам поехал в сторону расположенного неподалеку Фокстон-парка. Там он вышел из машины со свертком в руках, прилепил кусочек белого скотча к дереву, после чего скрылся в кустах. Через несколько минут он вернулся к машине, но уже без свертка. В этот момент его и арестовали агенты ФБР.

Об аресте Ханссена и о предъявленном ему обвинении в шпионаже в пользу СССР и России официально было объявлено 20 февраля. Тогда же директор ФБР Луис Фри выступил перед журналистами с заявлением, в котором назвал произошедшее «одним из наиболее серьезных случаев шпионажа в истории США».

21 февраля Ханссен предстал перед окружным судом города Александрии, штат Виргиния, где по традиции рассматриваются все дела о шпионаже. Ему было предъявлено два обвинения в разглашении государственной тайны, а именно: в передаче Москве секретной информации 1 октября 1985 года и 20 марта 1989 года. В начале судебных слушаний Ханссен категорически отказался признать свою вину, после чего были заслушаны данные под присягой показания агента ФБР Стефана Плута, рассказавшего суду следующее:

«Результаты расследования на данный момент указывают на существование обоснованных причин считать, что гражданин США Роберт Филип Ханссен, начиная с 1985 года и до сегодняшнего дня, вместе с агентами Союза Советских Социалистических Республик и его преемника, Российской Федерации, проводили шпионскую деятельность против Соединенных Штатов в пользу иностранного государства, а именно Советского Союза и России.

Собранные доказательства показывают, что с 1985 года и до сегодняшнего года Ханссен, которого КГБ/СВР называло агентом «В», совершил следующее: он выдал нескольких информаторов разведывательных служб США. Трое таких информаторов были выданы Ханссеном и бывшим офицером ЦРУ Олдричем Эймсом, что привело к аресту информаторов и заключению их в тюрьму. Двое из них были расстреляны. Ханссен выдал этих людей для того, чтобы укрепить собственную безопасность и продолжать шпионаж против США.

Он передал агентам иностранного государства большое количество секретных документов США, включая программу 4 (MASINT — Measurement and Signature Intelligence) — гриф «Совершенно секретно», программу США по агентам-двойникам — гриф «Секретно», программу ФБР по агентам-двойникам — гриф «Совершенно секретно», руководство по потребностям разведывательных служб США в будущем — гриф «Совершенно секретно», доклад о вербовочных операциях КГБ против ЦРУ — гриф «Секретно», отчет о деятельности КГБ по сбору информации о некоторых ядерных программах США — гриф «Совершенно секретно», засекреченный доклад с анализом иностранных угроз одной из секретных государственных программ США — гриф «Совершенно секретно».

Он передавал сведения о технических аспектах деятельности разведслужб США. Это включало технологию по электронному слежению и описание самих целей, данные о возможностях разведслужб США, включая описание отдельных объектов, а также сведения о целой технической программе, имеющей огромное значение для обороны США.

Он также передал большой объем данных о деятельности ФБР, оперативной технологии, источниках, методах и мероприятиях против КГБ/СВР. Он консультировал КГБ/СВР в отношении методов защиты от наблюдения ФБР и предупреждал КГБ/СВР о недопустимости проведения мероприятий, за которыми наблюдало ФБР.

Среди его донесений были и материалы секретного расследования ФБР по делу агента Феликса Блока. В результате СВР предупредила об этом Блока, что привело к невозможности завершения расследования.

Деятельность Ханссена продолжается и в настоящее время. Ханссен постоянно наблюдает за сигнальным тайником СВР. Проверки этого тайника он проводил много раз в декабре 2000 года, январе и феврале 2001 года. В ходе недавнего обыска машины Ханссена, в которой были обнаружены секретные документы, сведения о недавнем расследовании и предметы из сигнальных тайников.

Мы также обнаружили, что Ханссен продолжает попытки определить, стало ли им интересоваться ФБР. Он проверяет регистры ФБР, пытаясь найти свое имя, адрес и указания на расположение тайников.

В ходе своей шпионской деятельности Ханссен много раз общался с сотрудниками КГБ/СВР. В этом заключении процитировано 27 писем, которые он послал КГБ/СВР. Приводится описание 33 свертков, которые сотрудники КГБ/СВР оставили для Ханссена в тайниках, а также описание 22 свертков, которые Ханссен оставлял в тайниках для сотрудников КГБ/СВР.

Данный документ приводит запись двух телефонных разговоров, которые Ханссен вел с сотрудниками КГБ. Здесь описано содержание 26 дискет, которые Ханссен передал КГБ/СВР, а также 12 дискет, которые КГБ/СВР передал агенту «В». Ханссен предоставил КГБ/СВР более 6000 страниц документов.

За свои услуги КГБ/СВР Ханссен получил более 600 тыс. долларов, которые были выплачены наличными и в бриллиантах. В течение двух последних лет КГБ/СВР информировало Ханссена, что на его депонентском счету в одном из московских банков лежит около 800 тыс. долларов».

Поскольку Ханссен 21 февраля во время предъявления обвинения так и не признал свою вину, то 5 марта 2001 года состоялись очередные судебные слушания по его делу. На них ФБР представило официальный аффедевит, в котором были перечислены все обвинения против Ханссена. Однако он вновь отказался признавать свою вину, и поэтому судья Тереза Баченен отклонила просьбу адвоката Ханссена Плато Качериса выпустить его подзащитного под залог. Свое решение она мотивировала следующим образом:

«Позиция обвинения в деле против агента Федерального бюро расследования Роберта Ханссена, обвиняемого в шпионаже в пользу России, очень сильна, поэтому нет никаких оснований для его освобождения под залог».

Кроме того, судья Баченен заявила, что, по ее мнению, освобождение Ханссена под залог сопряжено с риском его побега и с угрозой безопасности США. После окончания судебного заседания адвокат Плато Качерис, известный тем, что защищал Олдрича Эймса и Монику Левински, сказал журналистам: «ФБР утверждает, что это — одно из самых крупных дел о шпионаже за всю послевоенную историю Америки. Но мы еще посмотрим, что это за дело».

После второго судебного заседания пресс-атташе посольства России в Вашингтоне Владимир Фролов покинул США. Несмотря на то что за время своей работы в США он зарекомендовал себя среди американских журналистов и экспертов политических организаций как надежный и объективный обозреватель американо-российских отношений, его поспешили объявить сотрудником СВР, работавшим под дипломатическим прикрытием и осуществлявшим связь с Ханссеном.

Тем временем новая администрация США во главе с президентом Джорджем Бушем-младшим решила использовать арест Ханссена для беспрецедентного после окончания «холодной войны» давления на Россию. Утром 21 марта посол России в США Юрий Ушаков был вызван в госдепартамент, где ему объявили о высылке четырех российских дипломатов, которые должны покинуть Америку в течении 48 часов. При этом официальные власти США заявили, что все высылаемые были так или иначе связаны с Ханссеном. А вечером того же дня в российское посольство пришла очередная бумага из госдепартамента, в которой говорилось, что до 1 июля 2001 года покинуть США будет предложено еще 46 российским дипломатам. Комментируя это решение, анонимный представитель администрации США сказал журналистам, что высылаются самые опытные сотрудники российских спецслужб, работающие под дипломатической «крышей», и что общее их число «достигает около 100 или более человек».

Ответные меры со стороны России не заставили себя ждать. Уже 22 марта в МИД РФ был вызван второй по положению сотрудник американского посольства в Москве Джон Ордуэй (сам посол США Джеймс Коллинз в это время находился в плановой поездке по российским регионам). Заместитель главы МИДа Георгий Мамедов вручил ему список из фамилий четырех американских дипломатов, которые должны покинуть территорию России в течение 10 дней. А спустя несколько дней было заявлено, что еще 46 американским дипломатам рекомендовано покинуть Москву до 1 июля. Имя одного из них вскоре было названо — им оказался Пол Холлингсоурт, официально занимавший должность первого секретаря посольства, а на самом деле являвшийся заместителем резидента ЦРУ в Москве. При этом по российскому телевидению была показана видеозапись, сделанная сотрудниками ФСБ, на которой зафиксирована встреча российского гражданина Анатолия Попова с американскими разведчиками.

После высылки из Москвы четырех сотрудников ЦРУ администрация Буша-младшего закусила удила. Так, в Вашингтоне было заявлено, что в последние два года российские спецслужбы вновь «надстроили шпионское гнездо» в Америке до размеров времен «холодной войны», что доля разведчиков в штате посольства России в США больше, чем в других странах, а их общее число превышает 100 человек. Комментируя эти заявления, один из российских дипломатов, работающий в США, сказал:

«Не знаю, откуда они могли набрать такое число тайных агентов. Дип-состав посольства насчитывает 87 человек, около 10 дипломатов в Нью-Йорке, несколько в Сан-Франциско. Если американцы депортируют половину, наши миссии встанут на полгода. Не жен же оставшихся дипломатов ставить работать».

И действительно, общее число российских дипломатов в США — 190 человек. А в России в миссиях США работает мини-армия числом почти 1100 человек. Правда, об этом администрация Буша-младшего предпочла не распространяться.

Пока шла дипломатическая война, ФБР решило проверить своих сотрудников на детекторе лжи. Официальным поводом для этого послужило то обстоятельство, что Ханссен за все время службы в Бюро ни разу не проходил проверку на полиграфе. Правда, ничего удивительного в этом нет, поскольку в ФБР считали, что детектор лжи не дает стопроцентных результатов и поэтому бесполезен в контрразведке. В подписанной директором ФБР Луисом Фри служебной записке говорилось, что первыми тесту на полиграфе будут подвергнуты старший руководящий состав, сотрудники Бюро, отправляющиеся или вернувшиеся из отпусков, а также агенты, имеющие доступ к «строго секретной информации или методам проведения расследований».

«Я прошу каждого служащего отнестись к этому распоряжению с большим вниманием, — говорилось в служебной записке Фри. — Совместными усилиями мы добьемся соответствующего баланса между безопасностью, операциями и частной жизнью служащих, необходимого для обеспечения сохранности наиболее важной информации о нашей стране».

Всего массовым проверкам на детекторе лжи, начавшимся 26 марта 2001 года, было подвергнуто около 500 человек, среди них системные администраторы, все, кто имеет доступ к секретным файлам и базам данных, а также 150 высокопоставленных сотрудников Бюро.

Между тем в США продолжали активно обсуждать дело Ханссена и его дальнейшую судьбу. Так, 20 мая директор ЦРУ Джордж Тенет заявил, что выступает против вынесения Ханссену смертного приговора и даже обратился с такой просьбой к генеральному прокурору. Причиной такого человеколюбия Тенета, по мнению наблюдателей, стало его желание сделать так, чтобы бывший шпион был что называется под рукой, если вдруг возникнет необходимость допросить Ханссена. Ведь ни для кого не являлось секретом, что ЦРУ было весьма заинтересовано в том, чтобы Ханссен пошел на сотрудничество с властями. Но в качестве условия для этого было необходимо, чтобы власти отказались от вынесения смертного приговора.

31 мая Ханссен предстал перед окружным федеральным судом США в Александрии. По свидетельству присутствовавших в зале суда, он появился там всего на несколько минут и выглядел бледным и изможденным. В суде был официально зачитан список обвинений, включавший 21 пункт, по 14 из которых Ханссену грозила смертная казнь. В обвинительном акте утверждалось, что Ханссен 25 лет работал в ФБР, из которых 15 лет передавал Москве важнейшие американские секреты. В их числе имена 9 советских агентов- двойников, завербованных спецслужбами США. Его также обвинили в выдаче нескольких сверхсекретных американских разведывательных и контрразведывательных программ, а также системы действий правительства США в случае ядерной войны. Все эти обвинения подпадали под высшую меру наказания. Но, как и ожидалось, Ханссен не признал себя виновным в предъявленных ему обвинениях. А представитель защиты Плато Качерис заявил о намерении опротестовать эти обвинения, добавив, что непризнание Ханссеном вины дает ему право на «презумпцию невиновности». Кроме того, адвокаты Ханссена сказали журналистам, что переговоры между защитой и обвинением о возможной договоренности, при которой Ханссен стал бы сотрудничать со следствием в обмен на предоставление ему гарантий того, что ему не будет грозить смертная казнь, зашли в тупик. Причиной этого стало то, что власти отказались гарантировать смягчение наказания. В результате решением федерального судьи штата Виргиния процесс по делу Ханссена был назначен на 29 октября 2001 года.

После таких заявлений многим казалось, что долгого и изнурительного судебного процесса избежать не удастся. Однако 15 июня было объявлено, что министерство юстиции США отказалось от требования вынести Ханссену смертный приговор. После этого заявления переговоры о сделке возобновились. По ее условиям Ханссен должен был признать себя виновным в шпионаже, согласиться на сотрудничество со следствием и пообещать рассказать о том, какую информацию он передал России. Государство же в обмен на это должно обещать не применять к нему смертную казнь. С точки зрения правительства достижение сделки с Ханссеном обеспечивало сохранение секретности материалов дела, многие из которых составляют государственную тайну.

Пока шли переговоры, газета «USA Today» 19 июня опубликовала отчет психиатра Алена Салериана, который по настоянию адвокатов обследовал Ханссена. Психиатр сделал следующие заключения: заняться шпионской деятельностью Ханссена побудили «демоны» из детства — страх перед деспотичным отцом и одержимость порнографией. «Он не сумасшедший, но он думает, что сходит с ума. Это понятно из содержания его мыслей», — заявил Салериан, и добавил, что шпионская деятельность вызывала у Ханссена душевные переживания, заставлявшие его часто ходить в церковь. Кроме того, как утверждал Салериан, Ханссен ждал, что его арестуют и воспринял это событие с облегчением.

В первых числах июля договоренность между адвокатами и представителями обвинения была достигнута. Ее результатом явилась так называемая признательная сделка — Ханссен рассказывает обо всех переданных Москве секретах, а в обмен ему сохраняют жизнь.

6 июня состоялось специальное судебное заседание по делу Ханссена, на котором он признал себя виновным по 15 из 21 пункта обвинения и подробно рассказал суду о своей разведывательной деятельности. В обмен на это признание прокуроры не стали требовать смертной казни для Ханссена.

Выступая на заседании суда, ведущий адвокат Ханссена Плато Качерис заявил, что его клиент начал шпионить с 1979 года. Однако, по его словам, он делал это с перерывами. Один из таких перерывов продолжался в период с 1992 по 1999 год. По словам Качериса, Ханссен «возобновил свою работу на российскую разведку в 1999 году», но «у него было предчувствие, что его арестуют». По утверждению Качериса, Ханссен располагает информацией, которой американские власти не имеют. И теперь он расскажет то, что «правительство не знает».

Согласно договоренности между обвинением и адвокатами Ханссена, ему не только будет сохранена жизнь, но и его семья сможет получать полагающуюся ему пенсию в размере 6000 долларов в месяц. Однако к столь оптимистичным заявлениям адвокатов стоит добавить, что договоренность о сохранении Ханссену жизни может быть отменена, если он попытается утаить что-либо от следствия.

В этот же день было объявлено, что судебное заседание по вопросу о назначении Ханссену меры наказания будет проведено 11 января 2002 года. Впрочем, наиболее вероятным наказанием для него теперь считается пожизненное заключение.

Заканчивая рассказ о Ханссене, попытаемся разобраться в причинах, толкнувших его на сотрудничество с советской разведкой. Оставив в стороне откровения психиатра Салериана, стоит обратиться к мнению американских ученых, которые продолжительное время занимаются социологией и психологией предательства. Исследователи Стенли Тейлор и Дэниел Сноу из Университета Бингема, изучив 139 случаев перехода американцев на сторону противника за длительный период времени, опубликовали в 1979 году работу, в которой пришли к следующим выводам. В 50-60-е годы американцы совершали предательство большей частью по идеологическим причинам. Но уже в последнее с точки зрения авторов время жажда денег, недовольство жизнью и чрезмерное самомнение стали главными причинами, побуждающими граждан США к измене.

Так, по мнению исследователей, именно критическое отношение к капитализму и вера в «светлое будущее человечества» послужили причиной предательства К. Филби и других членов так называемой «кембриджской пятерки». Идейные мотивы двигали и американским гражданином, физиком Донатаном Поллардом, который был арестован за передачу ядерных секретов США израильской разведке и сейчас отбывает пожизненное заключение в тюрьме. А вот Олдрич Эймс, утверждают Тейлор и Сноу, является примером обратного порядка: никакой идейности, а голый денежный расчет.

Впрочем, как считают американские ученые, различные мотивы могут сочетаться, а каждый отдельный случай предательства индивидуален. Среди побудительных мотивов они называют корысть, неприятие или ненависть к обществу, месть ему, а также «комплекс вероломства», недовольство выполняемой работой, потребность в авантюрах и в «двойной жизни», желание ощутить себя «властителем тайны», потребность угодить заказчику, «хозяину» (исследователи считают, что иногда в отношениях между агентом и его шефом возникает подобие любви). Кроме того, большое влияние оказывают человеческие пороки, обусловленные биологической природой или являющиеся следствием тяжелого детства и не изжитые во взрослом возрасте.

Что касается Ханссена, то в Америке поспешили объявить его человеком, работавшим на КГБ ради денег. Однако большинство сослуживцев Ханссена считают, что его более увлекала возможность обманывать своих начальников, располагать большей информацией, чем они, считать себя умнее своих коллег. Он критически относился к умственным способностям агентов ФБР, так утверждают знавшие Ханссена сотрудники американских спецслужб, и, по его собственным словам, боялся только кого-нибудь вроде себя.

Безусловно, денежные мотивы для Ханссена, имевшего шестерых детей при окладе чуть более 100 тысяч долларов, являлись немаловажным обусловливающим его поступки фактором. Также нельзя сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что, будучи интеллектуально на голову выше своих сослуживцев и начальников, он в тайне презирал их и в своем сотрудничестве с советской разведкой находил этому желанное подтверждение. Но не стоит забывать и о том, что Ханссен весьма критически относился к внутренней и внешней политике, проводимой США. Недаром, как уже говорилось, он часто ругал Америку и считал ее сильным, но умственно отсталым ребенком, поддающимся внушению и поэтому потенциально опасным. Думается, что это обстоятельство было далеко не последним, подтолкнувшим Ханссена к сотрудничеству с Москвой.

Стоит также обратить внимание и на такой факт. Именно в 80-е годы, когда США начали одерживать победу над СССР в «холодной войне», участились случаи перехода сотрудников американских спецслужб на сторону Москвы. Так, в 1980 году с советской разведкой начал сотрудничать Рональд Пелтон, в 1982 году — Джефри Карни, в 1983 году — Джеймс Холл. А в 1985 году сразу три высокопоставленных сотрудника американских спецслужб предложили свои услуги СССР — Эдвард Говард, Олдрич Эймс и Роберт Ханссен. Более того, когда в 1994 году Эймс был арестован, его сменил другой сотрудник ЦРУ Гарольд Николсон.

Вряд ли это можно назвать простым совпадением. Скорее всего, демократия по-американски, несмотря на многие положительные стороны, устраивает далеко не всех. Да и внешняя политика США, проводимая после окончания «холодной войны», когда Америка не считается ни со своими бывшими противниками, ни с союзниками, не вызывает восхищения среди некоторых ее граждан, понимающих, что молодое с исторической точки зрения государство (всего 225 лет) не должно диктовать свою волю всему миру, выдавая собственные эгоистические интересы за чаяния всего человечества.

Впрочем, как говорится в известной поговорке, «чужая душа — потемки». И мы вряд ли когда-нибудь узнаем обо всех причинах, толкнувших Роберта Ханссена на союз с Москвой.