"Цвет крови" - читать интересную книгу автора (Хьюз Деклан)

ГЛАВА 19

Я никогда раньше не был в сифилдском регби-клубе, но, очевидно, предполагал, что он будет напоминать гольф-клуб или яхт-клуб. Возможно, клиентура была той же, но само помещение оказалось далеко не роскошным и скорее напоминало школьный зал или общественный центр, чем колыбель регбистов южного графства Дублина. Наверху имелись два бара в противоположных концах здания, каждый над раздевалкой, а центре располагался зал с окнами, выходящими на поле. Сегодня там вовсю праздновали чей-то двадцать первый день рождения, хотя, на мой взгляд, именинникам нельзя было дать больше пятнадцати. Все парни были вымазаны гелем для укладки волос, одежда на девицах напоминала нижнее белье, и видит Бог, каким древним я им казался. Наверное, я бы смог пройти мимо вышибалы, он тоже был моложе меня, хотя и много шире, но не хотел никого пугать; еще я не хотел подводить Джерри — он мог из-за меня лишиться работы, намекая на интерес полиции, поэтому я сказал вышибале, что у меня расписание лекций в университете, я должен передать его Джерри, и мне дозволили пройти через толпу студентов к одному из баров, где мне, как водится, сказали, что Джерри, или ДД, как его здесь называли, работает в другом баре. Мелодия «Дэни Калифорния» в исполнении «Ред хот чили пепперз» внезапно вызвала абсолютно всех на танцплощадку, из-за чего мое путешествие в обратном направлении слегка затруднилось, но я справился, потеряв в пути несколько фунтов пота.

— Кружку «Хейно»! — крикнул я как мог громко, и Джерри принес мне пинту «Хейнекена» в пластмассовом стакане, не успев сообразить, что у меня нет поднятого воротничка или гребешка на голове.

— Если у тебя есть для меня какие-нибудь еще указатели, сегодня ты можешь отдать их мне лично. С другой стороны, моя машина стоит здесь, так что если ты предпочитаешь снова засунуть что-нибудь под мои «дворники», валяй, я посижу здесь и послежу за баром.

Темные глаза Джерри сверкнули.

— Для вас это все шуточки?

— Думаю, по шраму на моем лице ты можешь судить, какое удовольствие я получаю, — сказал я. — Со своей подругой Анитой Венкловой, разговаривал?

Джерри кивнул.

— Она прислала записку. Пишет, что вы помогли Марии сбежать. И спрятали. Спасибо вам.

— Так как же насчет тебя? Не хочешь попытаться окончательно во всем разобраться?

— В чем во всем? Что я ищу, по-вашему?

— Первая догадка: своего отца. Ну, как я выступил?

Джерри взглянул на меня, затем прошел вдоль стойки, чтобы подать коктейли двум разгоряченным девушкам с красными лицами и косичками. Подошли еще клиенты, и вскоре ему пришлось беспрерывно наливать кружки пива. Он отдал девушкам сдачу и снова подошел ко мне:

— У меня через десять минут перерыв, встретимся на улице, хорошо?

Я допил пиво, показавшееся мне безвкусным, вышел и закурил сигарету. Когда Джерри присоединился ко мне, мы немного прошлись и сели на скамейку рядом с главным входом, недалеко от раздевалки.

— Откуда вы узнали, что я ищу своего отца? — спросил он.

— Ты мне сказал, хотя и не прямо, кто он, по твоему мнению, — ответил я. — Ты возбудил мой интерес к Стивену Кейси, кто, как ты считаешь, был твоим сводным братом. От него мы перебрались к Эйлин Харви, или Кейси, или, в финале, Далтон. И к мальчику, Джеремии Далтону, родившемуся в марте 1986 года. А отец, если верить свидетельству о браке, — Брайан Патрик Далтон. Он сбежал еще до рождения сына. Это все, что мы знаем, не правда ли? Ну, кроме того, что Эйлин Харви, Кейси или Далтон покончила с собой через месяц.

— Мы думаем, что она покончила с собой. Тело ведь так и не нашли.

— Я подумал… священник из Вудпарка, святой отец Мэсси, сказал мне, что она пыталась отравиться газом в том самом доме, где ты сейчас живешь.

— Нет. Мне рассказали, что ее одежду нашли на восточном пирсе в Сифилде. Как считалось, она прыгнула в море. Нашелся свидетель, видевший, как она прыгнула, он позвонил в Службу спасения, они долго ее искали, но так и не нашли.

— И кто тебе это рассказал?

— Вы не поверите, тот же самый святой отец Мэсси, — ответил Далтон.

— Я его спрашивал, был ли ты у него, и он сказал — нет.

— Похоже, одному из нас придется снова поговорить со святым отцом Мэсси, — добавил Далтон.

— Как ты вообще обо всем этом узнал? Например, откуда ты узнал свое имя?

— Что вы имеете в виду? Меня звали Джеремия Далтон…

— Нет, я хочу сказать, как твои приемные родители, которые сделали для тебя такое пустяковое дело — вырастили, как они тебя звали?

— Не надо думать обо мне плохо, мистер Лоу. Я глубоко признателен своим род… я зову их своими родителями, потому что они вели себя так, будто я их родной сын, — за то, что они для меня сделали. Я не собираюсь отказываться от них или их позорить…

— Ладно, ладно. Так как они тебя звали? Какое имя ты носил большую часть своей жизни?

— Скотт. Элан Скотт. Сын Роберта и Элизабет. Роберта уже нет с нами, он умер от рака. Он был гастроэнтерологом, ходил в горы, очень славный человек. Элизабет сейчас постоянно ходит в церковь, она домашняя хозяйка, любит бридж, сад. Живет в Саттоне, у моря.

— Как ты все узнал? Они сообщили, когда тебе исполнилось восемнадцать?

— Вот это как раз то… что меня злит. Мой отец Роберт к тому времени уже умер, а злиться на Элизабет бесполезно — у нее слабый характер, она и сама не умеет злиться. Кроме того, по-видимому, Говарды заставили их поклясться, что они будут хранить тайну, и они делали все, чтобы сохранить иллюзию, будто я их собственный ребенок.

— Откуда же ты узнал?

— Я начал получать эти письма по почте. Там были статьи о Стивене Кейси. Очень много про Говардов. Я не понимал, к чему это все. Так продолжалось довольно долго. Затем однажды утром я получил копию свидетельства о рождении Джеремии Далтона, полученную в церкви Непорочного Зачатия в Вудпарке, где его крестили. Кроме неумения злиться, Элизабет еще не врала, так что, когда я показал ей эти бумажки, она все мне рассказала — все, что знала сама.

— И что еще тебе удалось узнать?

Он покачал головой и провел рукой по темным вьющимся волосам.

— Не много. Я пытался прощупать Говардов. Я исходил из того, что они хотели сохранить все в тайне, поэтому я избегал прямой конфронтации.

— Ты действовал через Эмили? Ты считаешь, она могла быть тем человеком, кто посылал тебе информацию?

— Нет. Именно я рассказал ей про Стивена Кейси. Боюсь, я оказался человеком, заставившим ее задуматься об интригах своей семейки. Не знаю. С Эмили сказать что-то определенное очень трудно.

Я почувствовал его сдержанность. Он хотел узнать побольше, не вдаваясь в откровенность сам. Я его понимал, это являлось, по сути, главным принципом и моей работы. Я, безусловно, не собирался рассказывать ему, кем в конечном счете оказался Брайан Далтон, пока имелся хоть какой-то шанс, что он и в самом деле его отец.

— Значит, ты исходишь из возможности, что этот таинственный Далтон…

— Брайан Патрик Далтон.

— Был твоим отцом.

— Джессика его не помнит. Не помнила. Она говорила, что мать Шейна ее не любила, поэтому она редко появлялась в Рябиновом доме. Я не знаю, где она с ним встречалась. А насчет Стивена Кейси они все старались вообще ничего не говорить.

— По рассказам Шейна, он помнит, как Кейси однажды подвез его на своем мотоцикле.

Далтон кивнул.

— Некоторые из старожилов Вудпарка, с кем я разговаривал и кто что-то помнит, любят ахать насчет того, как все вышло трагично. Так они вспоминают этого парня в кожаной куртке и на мотоцикле.

— Как тебе удалось снять тот же самый дом?

— И снова я получил по почте газету с объявлением о том, что он сдается внаем.

— Короче, есть кто-то дергающий за ниточки.

— Похоже на то. Но я уже собираюсь действовать, встретиться с ними лицом к лицу.

— Под «ними» ты имеешь в виду Шейна и Сандру.

— Ведь никого больше нет, верно?

— Эмили. Джонатан. Если ты член этой семьи… Деннис Финнеган… Кто-то сливает тебе эту информацию — вероятно, хочет, чтобы ты узнал правду. Как ради них, так и ради себя.

— Наверное, вы правы.

К нам подошел вышибала.

— Барнеси велел тебя позвать.

Далтон встал.

— Два вопроса, перед тем как ты уйдешь. Джонатан О'Коннор когда-нибудь здесь пьет?

— Разумеется. Он приходит с Деннисом Финнеганом. И еще я видел его вместе с Рейлли, на автостоянке.

— Если твой отец не Далтон, тогда кто?

Он пожал плечами.

— Какие были подходящие мужчины в доме Говардов в то время? Шейн? Сам Джон Говард? Именно поэтому мы с Эмили остерегаемся интима — пока, во всяком случае.

— Говард тогда находился при смерти.

— И более странные вещи случались. В смысле слишком много скопилось вопросов, на которые нет ответов. Почему Говарды так старались все скрыть? Почему они купили дом Эйлин Кейси? Она долго жила одна со своим сыном Стивеном, она, похоже, была дамой крутой. Почему она вдруг сломалась и покончила с собой?

— Послеродовая депрессия, бегство партнера, и все это плюс к горю, испытываемому от потери сына. Возможно, даже для крутой дамы этого оказалось слишком много.

Далтон вгляделся в размытую туманом ночь.

— Может быть, вы и правы. Может быть, мне следует думать о нем как о черном всаднике, скрывшемся во мгле, чтобы никогда не вернуться, и больше не суетиться. Вы именно так поступаете?

Я подумал. Но размышлять долго не было необходимости.

— Нет, я так не поступаю.

— Ну и я не собираюсь так поступать. Возможность, что мы с Эмили кровные родственники, тоже имеет к этому отношение. Потому что она мне на самом деле нравится. Так что я немного надеюсь, что пройдет вариант с черным всадником.

— Там люди мрут от жажды! — завопил вышибала.

— Ладно, я иду. — Он снова повернулся ко мне. — Смешно, ведь вы ищете одну вещь, а постепенно получается, что интересуетесь всем. Вы понимаете, что я хочу сказать?

Я кивнул. Я слишком хорошо понимал, что он хочет сказать.

— Тогда на вашем месте я бы обязательно съездил на кладбище.

Я проехал через Вудпарк к церкви Непорочного Зачатия. По дороге я позвонил Марте О'Коннор.

— Марта, это Эд. Хотел только убедиться, что вы в порядке. Надеюсь, звоню не слишком поздно.

— Я в офисе, работаю. Не очень себе представляю, как буду спать после всего того, что вы вывалили на мою голову.

— Простите. Но…

— Да нет, это моя вина. Я слишком долго пряталась. Один из принципов психотерапии: вы можете чувствовать себя нормально или хотя бы немного лучше, если выговоритесь. Но это вас никуда не приведет. Я думала, что для меня единственный способ здесь выжить — ни во что не вдумываться. Так поступают многие ирландские семьи, не находите?

Ее смех по телефону показался мне немного искусственным, слабым, как будто чиркнули спичкой по ночному небу.

— Мне думается, вы все равно уже были готовы двинуться в нужном направлении, — пояснил я. — Я имею в виду, вы хотели разобраться в Джоне Говарде; сам факт, что вы о нем думали… это могло стать началом.

— Гм-м… Может быть. Так или иначе, выкладывайте, в чем дело. Ваша забота о моем благополучии трогательна, но какого черта вы хотите?

— Две вещи, если у вас получится. Где похоронен Джон Говард? На семейном участке?

— Могу узнать. Это должно было быть в газете. Второе?

— Я ищу свидетеля, видевшего, как утопилась женщина. Это случилось на пирсе в Сифилде в апреле 1986 года.

— Довольно коротко.

— Говорят, ее долго искали, даже пытались спасти, все службы безопасности были задействованы.

— Это тоже наверняка появлялось в газете. Сегодня?

— Если можно.

— Это означает, что мы напарники?

— Если вы оцените мои усилия, когда будете об этом писать.

— Что тут оценивать?

— Как у вас дела с Джонатаном? Вы его видели?

— Мы вместе выпили. Он очень печальный мальчик. И вы ему совсем не нравитесь.

— Я с ним довольно сурово обошелся.

— Это ему не повредит, он избалованный поганец.

— Когда вы его видели, он показался вам… не знаю, как сказать… уравновешенным?

— Да, определенно. В чем дело? Вы думаете, он может покончить с собой? Позвольте вам сообщить, что его значительно больше угнетает то, как я сейчас живу, чем то, как живет он. Пусть они благодарят Бога за то, что они не вы. Для них это терапия. Я вам перезвоню. Когда удобнее?

— Как только вы что-нибудь найдете, время значения не имеет. Спасибо, Марта.

Свет в церкви все еще горел, и я вспомнил, что там сегодня ночная служба. В рядах на коленях стояли три пожилые дамы и два старика. Еще одна женщина в красных ходунках на четырех колесах находилась около креста. На алтаре на заметном месте стояла дароносица со священным хлебом внутри, который католики искренне считают телом Христовым. Мне показалось, что дверь в ризницу справа от алтаря захлопнулась. Я прошел по проходу и подергал боковую дверь, но она тоже оказалась заперта. Я вернулся к алтарю, преклонил колени, потом подошел к двери, но и она была закрыта. Я спустился с алтаря, сопровождаемый неодобрительными взглядами пары пожилых леди; старики уже заснули или погрузились в молитвы. Я опустился на колени у бокового алтаря рядом с ризницей и решил подумать. Алтарь был посвящен Непорочной Марии, и там стояла статуя Марии с Младенцем Иисусом на руках. Я начал молиться, но не сильно преуспел. Я снова встал и пошел по боковому проходу, когда то, на что я не сразу обратил внимание, заставило меня оглянуться. На стене около алтаря висела бронзовая табличка. Я подошел, чтобы как следует рассмотреть ее.

На ней было написано: «Этот алтарь был восстановлен благодаря щедрой помощи семьи Говард. 1986».

Пресвитерия оказалась старой викторианской виллой сзади церкви. Свет нигде не горел. Я постучал в дверь. Святого отца Мэсси там не обнаружилось, или он не отвечал.