"Святая Грета" - читать интересную книгу автора (Славнейшева Ольга)

СУББОТА

Колокола тревожно гудели, настойчиво вытягивая из трясины зыбкого сна, Грета с облегчением просыпалась. Дорога из костей исчезла, остался только набирающий силу звон, в который чуть позже вплелись печальные протяжные гудки заводских предприятий Окраины — бас Окружного Комбината, дерганная сиплая сиренка Завода Пластмассовых Изделий, куда Грета ходила с классом на экскурсию, затем мощно взвыла пожарная часть… И только со стороны Полигона доносилось похоронное молчание.

“Война!” — поняла Грета, открывая глаза и резко сбрасывая с себя одеяло. — “Началась война!”

Она вылетела в коридор — и наткнулась на Клайса. Тот прижал палец к губам, затолкал ее обратно в комнату.

— Оденься.

— Это война?!

— Возможно.

— Что случилось?!

— Епнулся “Архангел”… Выходи потихоньку, ОНИ сейчас на кухне.

И закрыл дверь.

Грета упала обратно на кровать.

Это было слишком неожиданно — увидеть во сне погибший “Архангел”, а потом узнать, что это произошло на самом деле.

И тогда получается, что она действительно видела Шамана и говорила с ним. И стояла на дороге из костей… Ей захотелось смеяться. Она закусила подушку. Неужели это все — правда?.. А какая была демонстрация! Транспаранты, флаги, как на Рождество… Двадцать тысяч космодесантников на борту приветствуют тебя, Иесус! Они вознеслись прямо в Рай на своем железном корыте!..

Интересно, что скажет про это Пол? Он обычно знает все…

Грета быстро встала и переоделась в школьное, отметив, что корка на рубцах от хлыста наполовину оборвалась, и под ней розовеет новая кожа.

“Когда я упала с крана, все было иначе,” — подумала она. — “Но тогда я не была знакома с Шаманом…”

Выглянув в коридор, она услышала голоса, доносящиеся с кухни, уловила взволнованные интонации. Еще бы, такая трагедия!

В ванной лилась вода, там умывался Клайс. Грета зашла в уборную, закрыла дверь на защелку, и, встав на унитаз, заглянула в решетку вентиляции.

— Клайс!

— Что? — Клайс забрался на стиральную машину. Его губы были в пене от зубной пасты. Грета фыркнула. Он сплюнул в раковину, бросил туда же зубную щетку.

— Ты сказал — упал “Архангел”?

Лицо у Клайса было бледным, глаза блестели.

— Скорее всего, он упал не просто так. Потому что собираются вводить военное положение.

— Откуда ты знаешь?

— Подслушал! Раньше надо вставать!.. Кто-то идет! Поговорим потом.

Грета быстро воспользовалась ванной и снова скрылась к себе в комнату. Ей хотелось одного — поскорее отправиться в школу и спросить обо всем Пола, но за дверью раздались шаги, и женщина распахнула дверь.

— Мы с отцом приняли решение, — сказала она, будто через силу. — Ты можешь сегодня поесть вместе с нами. Идем.

Грета подчинилась. Ели они в полном молчании. Грета ни разу не посмотрела на Клайса, постоянно чувствуя взгляды родителей. Холодная фасоль не лезла в горло, она с трудом доела до конца. Женщина поставила перед ней кружку кипяченого молока.

Грета, давясь, выпила его залпом. Она ненавидела кипяченое молоко даже больше, чем вареную фасоль. Потом “они” вышли из кухни, велев ей помыть за всеми посуду. Грета терла губкой тарелки и вспоминала “Архангел” из своего сна.

“Я что, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ГОВОРИЛА С ИЕСУСОМ?!”

Она поняла, что у нее дрожат руки, несмотря на горячую воду. Сполоснув последнюю ложку, Грета закрыла кран. Женщина будто дожидалась этого за дверью, она тут же оказалась на кухне.

Придирчиво осмотрела вымытую посуду и бросила через плечо:

— Можешь отправляться в школу.

Они выскочили за дверь и кинулись вниз по лестнице. Велосипеды стояли в общей прихожей подъезда, они выдернули их из стоек и выбежали на улицу. Потом помчались, не разбирая дороги, по растаявшей грязи пустыря, сквозь кусты, на асфальтированную тропинку, и, обгоняя друг друга — к повороту на Окружную трассу. Вовремя заметили пост — его здесь не было еще вчера, длинные машины с траками вместо колес, несколько мрачных техов проводили их настороженными взгядами, — свернули в переулок и дали газу, не останавливаясь до самой церкви.

Там они притормозили, чтобы отдышаться и подождать кого-нибудь из своих.

Небо над храмом было высоким и чистым, от вчерашней непогоды не осталось и следа. Солнце, яркое, как летом, поднималось все выше, по асфальту бежали ручьи. Воробьи, прыгая вдоль ограды, распевали во всю глотку свои весенние песни, стараясь, кто кого переорет, и в тревожной тишине, охватившей город, это звучало особенно дерзко.

Грета вдохнула побольше воздуха, наполненного запредельной свежестью первых весенних дней, и ей захотелось смеяться. Она вскинула руки, закружилась на месте, потом посмотрела на

Клайса и остановилась, такое у него было лицо.

— Ты двигаешься гораздо лучше, чем вчера, — подозрительно заметил Клайс.

— А, — махнула рукой Грета. — Уже все прошло! Спрей Пола здорово заживляет.

— Не то, — покачал головой Клайс. — Все это странно. Ведь я видел, что с тобой было… Ты ничего не хочешь мне сказать?

Грета поглядела на него с непониманием.

— Что сказать?

Он отвернулся. Шаги патруля вспугнули веселых воробьев, птичий гомон затих, и стало слышно, как над крышами проносится ветер. Потом показался и сам патруль — Легионеры, чеканя шаг, шли мимо храма, они были закупорены в броню и вооружены энергетическими пушками.

Клайс проводил их равнодушным взглядом и снова посмотрел на Грету.

— Раньше у тебя не было от меня никаких тайн.

Она промолчала.

Он ждал какое-то время, потом провел по лицу рукой, убирая отросшую челку назад.

— Я все понял, — вырвалось у него вместе со вздохом.

— Ты понял — что? — переспросила Грета.

Он молчал. На его лицо легла печать отрешенности, легкая, как утренняя тень.

“Я никогда не смогу бросить его”, - подумала Грета, и в носу защипало от слез. — “И Пола — тоже. Прости меня, Бродяга…”

— А вот и Бонга, — Клайс постарался, чтобы его голос звучал, как всегда, и у него это получилось.

Бонга заметил их, побежал к паперти, лавируя между встречными пешеходами. По его округлившимся глазам было видно — он знает что-то такое.

— Вы уже в курсе? — спросил он полушепотом, оглядываясь по сторонам. — Упал “Архангел”!

Прямо с орбиты! Говорят — орбитальные неполадки, но я слышал, что его протаранил спутник!

— Подслушал разговор родителей? — спросила Грета.

— Нет, по радио сказали! — насмешливо протянул Бонга. — По радио только печальную музыку передают… Я слышал, что “Архангел” упал на какой-то город…

Пол, неслышно подкравшись сзади, схватил его за плечо.

— Распространение слухов в военное время приравнивается к измене, — сказал он. — Привет, Клайс! Уже в курсе?

— Насколько это возможно, — хмыкнул тот.

— Тогда слушайте сюда, — Пол сделал таинственное лицо. Грета, Клайс и Бонга невольно придвинулись поближе.

- “Архангел” потерял управление в результате столкновения с орбитальной станцией одного из гигаполисов Конфедерации и упал на территорию противника.

— А на самом деле? — спросила Грета.

— На самом деле? — переспросил Пол.

— Его сбили ракетами?

— Про это мне не ведомо. Может, и так… Ну что, пойдем?

— Алдыбея ждать не будем, да? — набычился Бонга.

Пол поглядел на часы.

— Хорошо, — вздохнул он. — Ждем ровно пять минут. Тебя это устраивает?.. Клайс, у тебя точно все в порядке?

— Лучше некуда! — заверил его тот, мрачно улыбаясь.

Когда пять минут подходили к концу, Алдыбей примчался на своем велике, растрепанный и запыхавшийся даже больше, чем всегда. Его черные глаза тревожно блестели, он напоминал встопорщенного воробья. К раме велосипеда крепился новенький блестящий костыль. Тяжело дыша, Алдыбей не смог ответить ни на один из вопросов. Тогда Пол взял у него велосипед, передал оторопевшему Бонге, зачерпнул пригорошню талого снега и намазал ледяной кашицей Алдыбею лицо.

— Что ты делаешь?! — тут же выпалил Алдыбей, полностью приходя в себя.

— Что случилось?

— А вы не знаете?!

— Тише! Говори тише. Что тебя так напугало, Наследный Принц?

Грета прыснула, Бонга заржал в полный голос, как и всегда, когда кто-нибудь называл его друга “Наследным Принцем”. Но Алдыбей не обратил на это никакого внимания. Друзья встревоженно переглянулись.

— Рассказывай, — приказал Пол.

— У нашего дома — траурная доска, на ней — портрет соседа… На шесть лет старше нас… — заговорил Алдыбей. — Он был на “Першероне”. Его мама — подруга моей мамы. Ее забрала полиция… Потом они ходили по соседям. Меня ни о чем не спрашивали, а подслушать не удалось. Потом я взял велик, поехал сюда… Наш квартал оцеплен, куча Церковников…

— Легионеров, — машинально поправил Пол.

— Людей хватают просто так, кто без документов… Я маленький, я просочился… Видел, как поймали какого-то парня. “Ты почему не в армии? Вместо тебя на “Архангеле” погиб кто-то другой!” В общем, будет война, — мрачно подытожил Алдыбей.

— Когда нам будет по восемнадцать, она по-любому закончится, — успокоила его Грета.

Алдыбей лишь презрительно фыркнул. Грета поглядела по сторонам. Люди шли по своим делам, как и всегда в это время суток. Вдоль тротуара медленно ехала патрульная машина со включенной мигалкой. Никого не хватали, не били… Но что же тогда напугало бесстрашного Принца? Грета почувствовала приближение страха — холодок пробежал по позвоночнику, кончики пальцев стали ледяными. Она посмотрела на Клайса. Тот ответил ей встревоженным взглядом.

На углу собралась небольшая толпа. Кто-то, жестикулируя, быстро тараторил, рассказывая взахлеб. Алдыбей с Бонгой переглянулись, собираясь подойти и послушать, но более осторожный Пол ухватил Бонгу за яркий рукав. Толстяк дернулся, не желая подчиняться…

И тут что-то произошло.

— Всем разойтись! — полслышался хлесткий приказ.

И Грета увидела патруль.

Легионеры быстро приближались к толпе. Пол кинулся через дорогу, остальные — за ним. Завернув за противоположный угол, они остановились и стали смотреть, как церковные спецчасти брали толпу в кольцо.

— Лечь на землю! — неестественный голос, искаженный усилителем, вгонял в ступор, отнимал волю и делал беспомощным. — Лечь на землю!

Люди безропотно ложились ничком и вытягивали руки над головами.

— Бежим! — шепнул Пол, одновременно усаживая полуживого от ужаса Бонгу к себе на багажник.

Они помчались изо всех сил. Какие-то копы пытались загородить им дорогу, но это были просто копы. “Дяденька, пустите, нам надо в школу!” — тоненько и жалобно прокричал Алдыбей, не слезая с велосипеда, и их не стали задерживать. Добравшись до школы, они бросили велики на стоянке и с облегчением скрылись за тяжелыми дверьми.

Школа встревоженно гудела. Когда Монахи поднялись в рекреацию, учащиеся начинали строиться по классам.

— Что случилось? — спросил Клайс у кого-то.

— Будет линейка, — ответили ему.

Алдыбей куда-то исчез, потом приковылял, опираясь на свой костыль.

— Приехала инквизиция, — сообщил он, тревожно блестя глазами. — Что-то будет.

— Что, Алдыбей, хромаешь? — посочувствовал Готтлиб, проходя мимо. — Ногу сломал, да?

— Щас как дам этой палкой! — пригрозил ему Алдыбей, поудобнее перехватывая костыль.

— А Готтлибу палкой больше, палкой меньше — уже без разницы, — притворно вздохнул Пол под общий смех. — Палкой его не напугаешь.

Готтлиб что-то процедил сквозь зубы.

— Иди гуляй, — сказала ему Грета. — Ищи себе половых партнеров в другом месте. У его партнера Эни испортилось лицо, — пояснила она друзьям, — и Готтлиб ищет себе новую любовь…

Пол прижал палец к губам, обрывая разгулявшийся смех.

— Тссс… Сегодня в стране траур, так что нечего хохотать над этим пидарасом.

Бонга прыснул в кулак.

Готтлиб, шипя от злости, затерялся в толпе.

Потом Грета услышала за спиной знакомый перестук каблучков и развернулась к Лейз. Та была бледной и растерянной. Она смотрела только на Клайса, на ее лице не осалось и следа от обычной нагловатой усмешки.

— Клайс? — вопросительно выдохнула она. — Клайс, что же теперь будет?..

Тогда Клайс, метнув на Грету быстрый взгляд, совершил неожиданный поступок. Он обнял Лейз обеими руками и привлек к себе, а потом поцеловал ее в губы, прямо при всех.

— Приехали, — прокомментировал Пол.

Грета отвернулась и стала смотреть на голографический водопад, над которым дрожала маленькая, но вполне натуральная радуга.

— Построиться по классам! — раздался из динамиков голос Белоснежки. — Готовность — пять минут!

— Ладно, пошли строиться! — проворчал Пол. — Клайс, ты идешь?

И, подавая пример, он направился вперед, раздвигая подростков плечами.

За спиной директора, чуть справа от него, стоял Инквизитор, тот самый мужчина с хищным взглядом, что допрашивал Грету не так давно. Она узнала его сразу, как только он вышел из портала директорского кабинета, следом за Директором и Белоснежкой.

Белоснежка тоже была в форме, в сером комбинезоне Технических Сил.

“Белоснежка — тех?” — удивленно подумала Грета.

Голограмма водопада исчезла, теперь вместо нее висела проекция летящего “Архангела”. Справа и слева поникли приспущенные знамена, такие же, как форма Инквизитора — черные, с серебряными крестами.

— Вчера, — заговорил Директор в сгустившейся тишине, — в одиннадцать тридцать утра, космический крейсер “Архангел” погиб, едва успев набрать орбитальный разгон, необходимый… — он прочистил горло, — необходимый для окончательного старта. Мне очень тяжело об этом говорить. Как вы знаете, на его борту находились двадцать тысяч миссионеров, в том числе — выпускники нашей школы. Я знал их лично…

Только сейчас Грета обратила внимание на стенд в проеме второго голо-окна. На нем висели фотографии каких-то ребят. Стенд делали в спешке, не было времени на качественные проекции, и фотографии взяли из личных дел. В этом было что-то жуткое.

- “Архангел” был обстрелян ракетами, находясь над территорией Конфедерации Гигаполисов, и упал в районе гигаполиса Энгелширд, — продолжал Директор. — Конфедерация проявила совершенно неоправданную агрессию в отношении миссионерского крейсера. Ракеты были запущены с военного спутника “Флеш-Рей”. Они подбили крейсер, и командование “Архангела” приняло решение о том, чтобы уронить крейсер на территорию противника. Районы Энгелширда, не находившиеся под силовым куполом, стерты с лица земли. В Содружестве введено военное положение. Объявлена всеобщая мобилизация. Граждане, достигшие восемнадцати лет, обязаны явиться на призывные пункты. Наша страна приложит все усилия, чтобы затормозить эскалацию конфликта, не дать ему принять форму орбитальной, а тем более — наземной войны. Сейчас происходит собрание лидеров Конфедерации Гигаполисов и Высших Клириков Содружества, и от его итогов зависит, начнется война или нет. Поэтому уроки отменяются. После линейки вы отправитесь домой, потому что на улицах возможны беспорядки… Обстановка очень тревожная, я надеюсь на вашу высокую сознательность. На улицу ни ногой, всем понятно?! У меня все.

Инквизитор сделал шаг вперед, становясь рядом с Директором, обвел ряды учеников пристальным взглядом.

— Я хочу поговорить о смелости, — негромко сказал он. — О том, что заставляет брать в руки оружие и идти на войну. Я знаю, что все вы — простые дети, причем далеко не все из вас — примерные ученики, и даже среди отличников имеются завзятые хулиганы…

Инквизитор отыскал взглядом Пола с Мареком.

— Но я хочу сказать вот что. За смелость не ставят оценок. За смелость можно получить по башке от начальства. За смелость чаще наказывают, чем хвалят. Но смелость необходима. Для того, чтобы защищать свою страну. Для того, чтобы бороться со Злом. Для того, чтобы нести Имя Божие… Сегодня двадцть шесть старшеклассников положили на стол заявление о добровольном вступлении в ряды Христианской Армии. Возможно, завтра они отправятся на фронт. Заявления еще не были рассмотрены, на битву со Злом отправятся далеко не все из них. Но их поступок свидетельствует об огромной смелости, и я хочу, чтобы все они сделали шаг вперед.

Из двух старших классов, замыкающих каре по краям, вышли мальчишки и девчонки, по- разному одетые, но с одинаково торжественным выражением побледневших лиц. Одна из старшеклассниц была одета в красные сапожки на каблучках, несколько парней оказались волосатыми, как Бродяги. Но это ничего не меняло. Они УЖЕ были героями.

— Я горжусь вами, — сказал им Инквизитор.

— Слава Иесусу! — одновременно ответили они.

— Встаньте в строй. А теперь заслушайте распоряжение Директора школы.

Вперед шагнула Белоснежка. В ее руках оказалась папка со светящимся экраном.

— В связи с введением в Христианском Содружестве военного положения, — читала она, — с целью пресечения гражданских беспорядков, по всей территории страны вводится комендантский час. В дневное время — с двенадцати до двух, в вечернее время — с девяти до одиннадцати и в ночное время — с трех до четырех. Поэтому на уровне Министерства Просвещения было принято решение о прекращении школьных занятий на все время межконтинентального конфликта. О возобновлении занятий будет объявлено дополнительно.

По классам пробежал легкий гул.

— Идите домой, — сказал Директор. — Постарайтесь поменьше болтаться по улицам, побольше занимайтесь уроками. Будьте очень осторожны. И да хранит вас Иесус!

Учащиеся расходились, встревоженно обсуждая услышанное. Монахи вышли из школы, даже не устроив обычной перебранки с Бродягами. Впрочем, те и сами не хотели ругаться. Обменявшись с Мареком хмурыми взглядами, Пол взял со стоянки свой велосипед. Подождал, пока Бродяги отъедут подальше и спросил:

— Куда отправимся?

— До двенадцати еще полтора часа, — сказал ему Клайс. — В школьной столовке нам не пообедать. Поехали в кафе?

Пол вытащил из кармана смятые бумажки.

— У меня на всех не хватит… Бонга, у тебя есть деньги?

— Естественно, — небрежно фыркнул тот.

— Тогда в кафе!

Город под ярким солнцем все глубже погружался в страх. Казалось, он оцепенел, как животное перед воротами скотобойни, откуда ветер доносит запах свежей крови и предсмертные стоны таких же точно животных. Окна закрывались. У кого не было бронеставней, те закрывали поплотнее занавески, город прятал свои многочисленные глаза, желая забыть о том, что происходит.

“Дракон уже проснулся”, - думала Грета, глядя на обеспокоенные лица прохожих, спешащих поскорее оказаться где-нибудь в безопасности. — “Дракон готовится атаковать!.. Шаман, я не смогу уйти с тобой в твой прекрасный мир, я должна остаться здесь. Иначе это будет самое обыкновенное предательство!”.

Силуэты крыш на фоне синего неба казались ей миражами, которые вот-вот рассыпятся в прах, растворяясь в волне смертоносного света. На асфальте алело кровавое пятно, друзья, не сговариваясь, объехали его, крутя педали все быстрее и быстрее. Где-то впереди взвыла полицейская сирена, а потом послышались первые выстрелы.

Велосипеды пришлось оставить в держателях у входа, хотя Пол и опасался, что “под шумок их могут спереть”. Кафе находилось на перекрестке Космического проспекта и Школьной улицы, в довольно людном месте, но сейчас внутри было пусто, лишь за прилавком краснело лицо заплаканной продавщицы. Пол бросил свой бэг, занимая самый лучший столик.

— Что, опять прогуливаете? — всхлипнула женщина и высморкалась в край своего передника. Ее глаза были дикими от страха.

— Нас отпустили, — сказал ей Алдыбей, незаметно подмигивая Полу. Грета поняла, что Наследный Принц что-то задумал.

— Что, всех пятерых? — скорее всего, продавщица интересовалась просто по привычке. Она была уже отмечена печатью еще не начавшейся войны — печатью отчаянья и страха.

Алдыбей подошел к прилавку, поглядывая на аппетитные булочки.

— Мы идем добровольцами на войну, — сказал он громким шепотом. — Вот, булочек зашли поесть напоследок… Когда еще доведется…

Из груди несчастной женщины вырвалось рыдание.

— Бедные вы мои, — запричитала она. — Что же это творится?.. Малых детей на фронт посылают… Ешьте, сколько хотите!.. Хоть все!.. Маленькие вы мои…

Бонга, перехватив взгляд Алдыбея, тут же оказался у витрины. Они взяли десять булочек, по две каждому. Продавщица хотела дать еще, но Пол, устыдившись, сказал:

— Спасибо, нам хватит. А на какао у нас деньги есть… Всем добровольцам выдали в школьной кассе, — не удержавшись, добавил он.

— Какие деньги? — заохала продавщица. — Что мне, жалко детям какао налить?!

Бонга с Алдыбеем притащили пять дымящихся чашек. Все набросились на еду.

Пока они ели, обстановка за окном стала стремительно меняться. Сначала проехала патрульная машина, из которой неслось:

— Всем разойтись! Очистить улицу! Скоро начнется комендантский час!.. Лица, не имеющие пропуска…

А потом Грета увидела демонстрацию.

Люди шли молча, но транспаранты говорили за них.

“Отомстим еретическим выродкам!”

“Смерть убийцам во имя Иесуса!”

“Все на священную войну!”

И вот уже колонна заполнила собой Проспект.

Бонга от удивления открыл рот, недожеванный кусок шмякнулся об стол.

— Надо валить отсюда, — быстро проговорил Пол.

И Грета увидела, как вдоль тротуара выстраивается оцепление Легионеров.

Выскочив из кафе и похватав велосипеды, они поехали прямо к идущей толпе. Если переехать через Проспект, можно ничего не опасаться, там и до Полигона рукой подать… Но люди, стиснутые заграждением вооруженных Легионеров, шли слишком плотно.

Пол бросил свой велосипед прямо в толпу. Они успели набрать необходимую скорость, легко проскочили мимо зазевавшихся Легионеров. Но Бонге, бегущему позади всех, перепало дубинкой.

Грета слышала за спиной его отчаянный вопль. Алдыбей, мчавшийся рядом с ней, налетел на какого-то парня, лихо увернулся от занесенного кулака, вслед ему закричали. Грета выскочила из потока на другой стороне Проспекта, настолько неожиданно для молодого Легионера, что тот даже не успел среагировать, и понеслась вперед. Ее догнали Пол и Клайс. В зеркальце обзора

Грета увидела Алдыбея, едущего следом… И Бонгу, бегущего во весь дух. Обеими руками он держался за задницу, перебирая ногами так, что на рывке обогнал Алдыбея и теперь приближался к Грете. Его лицо было перекошено от ужаса. Завернув за угол, Клайс подхватил его к себе на багажник, и они, не останавливались, ехали до самого Полигона, где спрятались в надежном месте, в Фундаменте разрушенной церкви, куда не могло проникнуть никакое Зло…

У костра вот уже полчаса царило абсолютное молчание. Потрескивали доски, разрываясь снопами искр, тени гуляли по стенам. Грета снова и снова вспоминала детские лица со стенда — не такие, какими они стали, когда попросились миссионерами на “Архангел”, а такие, какими они были классе в восьмом, это были лица ее сверстников… “Возможно, они СПЕЦИАЛЬНО выбрали именно такие фотографии”, - подумала Грета, вспоминая Инквизитора с Белоснежкой. — Они знали, что эффект будет гораздо сильнее.”

Пол много чего рассказывал про теховские технологии. И эта демонстрация… Ведь не бывает же так, чтобы люди, не сговариваясь, вышли на улицы и организованно двигались по Проспекту, разворачивая нарисованные дома транспаранты, по одному и тому же трафарету… И кто же тогда развязывает эту войну?..

“Межпланетный Крестовый Поход”, - вспомнила Грета. Сколько еще Иесусов должны погибнуть, прежде чем добро наконец-то восторжествует?

Она знала, что Бог будет на каждом военном крейсере.

Бог, у которого отняли лицо.

Бог, которому все равно.

Бог, из которого сделали Дракона.

Раздался условный свист, и в святилище вбежала собака, а за ней — запыхавшийся Юнит.

— Там Шаман! — крикнул он. — В яме с кольями!..

Клайс и Пол переглянулись.

— Что ты сказал? — переспросил Пол, поднимаясь и подходя к Юниту.

— Там Шаман! — Юнит тяжело дышал, у него радостно блестели глаза. — Он епнулся в яму вместе с велосипедом, и теперь он — там!.. Полли, он пока что без сознания, но вдруг он уйдет?! Надо бежать!..

Клайс порывисто вскочил со своего места.

— Пол, чего мы ждем? — на его лице сияло торжество. — Быстрее!

— Я оставил там Лорди и Крэша, — уже спокойнее проговорил Юнит. — Но все равно…

— И что вы будете с ним делать? — громко спросила Грета.

— Как что? — удивился Юнит. — Дадим ему пизды!

Грета впилась взглядом в невозмутимое лицо Пола, пытаясь прочитать, что же тот задумал на самом деле.

— Ты идешь или нет? — спросил у нее Пол.

— Иду, — ошарашенно сказала она.

— Побежали! — снова выкрикнул Юнит.

Клайс повернулся и быстро зашагал к выходу, щелкая кнопкой выкидного ножа. Грета вышла следом и услышала, как в городе завывают сирены.

Начался полдень.

Шаман стоял на ногах. Колья не причинили ему особенного вреда, он удачно упал. Его велосипед пострадал гораздо больше. Монахи всей толпой обступили яму и теперь молчали, глядя на пойманного врага. Шаман поднял голову и посмотрел вверх, на Клайса.

— И что теперь? — поинтересовался он.

Ему никто не ответил. Грета пребывала в каком-то ступоре. Она примерно представляла, насколько далеко был способен зайти будущий инквизитор, но как помочь Бродяге? Если вступиться за него сейчас, можно лишиться уважения всех друзей, и ничего, кроме этого, не добиться…

Пол и Клайс тихо переговаривались, решая, что делать. Потом Грета услышала приказ Пола, обращенный к Лорди и Крэшу:

— Полезайте в яму и достаньте его оттуда… Вот так удача! Сегодня Бог на нашей стороне!

Парни переглянулись. В яму никому из них не хотелось — Шаман, скорее всего, был в ярости, и ничего хорошего эта встреча в яме не сулила ни Лорди, ни Крэшу.

— Что? Приссали? — Пол презрительно посмотрел на сопящего Лорди. — Вы когда-нибудь начнете думать самостоятельно, или я и дальше должен это делать вместо вас?.. Возьмите побольше камней и забейте его. А когда отрубится — тащите его в Фундамент.

И Пол пинком ноги подкатил к Лорди булыжник среднего размера.

— Бродяги никогда не впишутся за тебя, — сказал он Шаману, присев над ямой. — Знаешь, почему? Ты чужак. Ты из-за Канала. Бродяги никогда не нарушат Правило. Ты считал себя одним из них, но ты ошибался. Они — дети. Они — играют. А мы — нет.

Лорди кинул камень Шаману в грудь. Тот упал на одно колено, но тут же встал. Тогда кинул камень Крэш. Шаман увернулся, булыжник угодил в один из кольев.

— Хочешь поиграть? — Пол приподнял брови в насмешливом удивлении. — Лорди, Крэш! За каждое попадание — очко. За промах — щелобан. Начали! Бонга, Юнит, тащите сюда камни!

— Что-то не так? — поинтересовался Клайс, видя, как Грета отворачивается, не желая смотреть.

— Не так! — резко ответила она.

— И что же не так? — Клайс повернул ее голову, заставил поглядеть себе в глаза. — Что не так? Если тебе жаль Бродягу, скажи об этом при всех… Скажи об этом мне… Тебе жаль Бродягу?

— Клайс…

— Да или нет?

Несколько камней успело попасть в Шамана, один из них разбил ему голову. Лицо заливала кровь, но он все еще пытался уворачиваться. Каждое попадание вызывало взрыв довольных воплей. В игру включились все, и Грета видела, как Бонга, совсем не опасаясь за свою курточку, тащит целую охапку камней. Иногда камень попадал в один из кольев, и раздавался характерный стук, но чаще следовали глухие удары об живую плоть.

— Тебе жаль его? — повторил Клайс свой вопрос. В его глазах была тревога.

— Останови их! — вырвалось у Греты. Шаман упал на колени, держась за кол прямо перед собой, пряча за ним лицо. Теперь его лупили булыжниками по спине. Камни отскакивали, падали на дно ямы, стучали друг об друга. Лодри и Крэш пристрелялись, они метали камни, почти не промахиваясь.

— Клайс, пожалуйста… — прошептала Грета, сжимая его руки. — Останови их…

— Тебе жаль его? — еще раз спросил Клайс. — Или ты влюбилась в Бродягу? Так? Отвечай!

Теперь он сам держал ее за руки, с силой сжимая пальцы.

— Ты говорила с ним во сне, — с усмешкой добавил он. — Я все слышал.

— Клайс!..

— Ты не хочешь смотреть, как его бьют, но тебе предстоит большее… Ты любишь его? Да?

— Ты сошел…

— Давай, обмани меня!.. Наври мне, что он тебе безразличен! Заставь меня в это поверить!.. И тогда я оставлю его в живых!

— Ты сошел с ума…

— Ты никогда не сможешь меня обмануть, — грустно улыбнулся Клайс, отпуская ее руки.

— Хватит! — крикнул Пол, наблюдавший за Шаманом.

Но Лорди все же успел бросить в яму еще один камень.

Лорди и Крэш вытащили Бродягу на поверхность и бросили к ногам Пола. Пол шевельнул его носком ботинка, потом пинком перевернул на спину. Бродяга был без сознания. Его подхватили и поволокли к Фундаменту. Бонга и Алдыбей умчались вперед на велосипедах, разведывая, все ли спокойно, остальные пошли пешком.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — поинтересовался Пол, задерживая шаг.

— О чем? — устало спросила Грета.

— О нем, — Пол кивком головы указал на Шамана, которого тащили по дороге Лорди и Крэш. — Ты странно себя ведешь. Ты с нами или как?

— Я не хочу в этом участвовать, — вздохнула Грета. — Я против того, чтобы убивать из удовольствия.

Пол улыбнулся.

— Просто я должен быть уверен в тебе. В тебе и в остальных. Честное слово, мне не хочется этого делать!

— Ты заигрался, — сказала Грета.

— Это не игра, — ответил Пол, глядя ей в глаза. — И ты это знаешь. Я не буду тебя заставлять, Грета.

Ты можешь просто уйти.

Грета осталась. Шамана распяли, намотав на запястья цепи, свисавшие с потолка. И Пол повторил, поглядывая в сторону Греты, что сейчас самое время уйти всем тем, кто ссыт или тайно сочувствует Бродягам. Идиотов не нашлось, и тогда, выждав для приличия несколько долгих минут, Пол велел Лорди закрыть дверь. Потом взял ведро, шагнул к Бродяге и окатил его водой, а когда тот пришел в себя, ударил ведром по лицу, снизу вверх, так, что Шамана качнуло на цепях.

— Ты слышишь меня, — констатировал Пол, становясь перед Шаманом. — Хорошо… Именем Святой Инквизиции, я приговариваю тебя к смерти.

— И за что же? — Шаман поднял голову. Волосы, намокшие от крови, скрывали его лицо, но он не был напуган, это видели все.

— За что? — оскалился Пол, поворачиваясь к аудитории. — Бонга, напомни мне, в чем заключаются пять смертных грехов?

Послышался смешок.

— Нельзя убивать, нельзя колдовать, нельзя предавать, нельзя красть и нельзя лгать! — выпалил Бонга.

— Твою мать! — срифмовал Юнит под дружный смех. Кто-то заопладировал. В подвали было темно, лучи трех фонариков освещали только Шамана и Пола, главных действующих лиц этой драмы.

Остальные были всего лишь зрителями.

Остальным предстояло всего лишь смотреть.

Юнит подошел к Полу, в его руке что-то звякнуло.

“Велосипедная цепь”, - догадалась Грета.

Пол взял у него цепь, и, как хлыстом, вытянул Шамана по ребрам. Тот дернулся от боли, закачался на цепях. Пол подозвал Лорди и передал ему цепь.

— Ты знаешь, что тебе делать.

Лорди ухмыльнулся. Во взгляде загорелся садистский огонек.

— Я приговариваю Шамана к смерти за колдовство, — объяснил Пол.

Лорди взмахнул цепью, и Грета вспомнила, как свистел хлыст в руках ее отца. Лорди был гораздо сильнее Пола, его удары рвали кожу, выбивали воздух из легких, и тогда из горла Бродяги вырывался крик.

— Я предлагаю всем вместе выбрать способ казни, — продолжал Пол. — Наиболее оптимальный вариант. Мы — одна банда, и каждый имеет право высказать свое мнение. А пока мы будем его пытать, до тех пор, пока он не признается в колдовстве!

Монахи одобрительно загудели. Послышался шорох обертки — Бонга собирался перекусить.

“Как в кино”, - подумала Грета. “Но они не виноваты, они не ведают, что творят, потому что на них на всех — тень Дракона… Они прокляты, и я вместе с ними…”

Бонга развернул бутерброд и впился в него зубами, не отрываясь от зрелища. Бродяга бессильно обвис, его голова моталась в такт хлестким ударам. Кровь текла по его обнаженной груди, и брызги летели прямо на зрителей.

Клайс оказался рядом с ней, и это вывело Грету из ступора.

— Я не хочу, чтобы было так, — попросила она.

Клайс улыбнулся краешком рта.

— Я тоже.

— Тогда останови их… Ты ведь можешь, Клайс! Пол тебя послушает…

Он обнял ее за плечи.

— Я не могу. Все уже решено, Грета. Если бы я мог выбирать!..

— Не можешь?..

Он вздохнул, наклоняя голову, его волосы коснулись ее щеки.

— Мы не можем ничего сделать, потому что все предопределено с самого начала, — прошептал он так, что она едва расслышала. И, еще тише:

— Ты — моя сестра… И если мне запрещено любить тебя… — он перевел яростный взгляд на Бродягу.

Грета вздрогнула, и Клайс это почувствовал.

— Достаточно! — обронил Пол. Повисла тишина, нарушаемая тяжелым дыханием Лорди.

Грета собралась с духом и посмотрела на Шамана. Действительно, было вполне достаточно.

— Облейте его водой, — продолжал Пол. — И принесите мне шокер. Я собираюсь допросить еретика.

— Когда Господь зовет нас с неба, — пропел Алдыбей, — мы открываем наше сердце…

Песню с хохотом подхватили. Клайс говорил ей что-то еще, но Грета уже ничего не понимала.

Все глубже погружаясь в прострацию, она ощущала, как цепенеет ее тело, будто в крови растворялся лед, затопивший все вокруг.

Бродягу снова окатили водой, и Пол ударил его шокером, приводя в сознание.

— Признайся, что ты колдун! Признайся!.. Что ты!.. Колдун!..

— Я Шаман, — услышала Грета, и ощутила, как вздрогнул Клайс.

— Я Шаман, — повторил он, глядя Полу в глаза.

— Это одно и то же!

Наверное, Пол растерялся — он ожидал другого поведения от своей жертвы. Шаман не умолял его о пощаде, как бы Пол ни старался. Впрочем, это было совсем не важно — Монахи и так пребывали в полном восторге. Они давно мечтали о чем-то подобном, особенно после той унизительной драки…

Шагнув к Бродяге, Пол сорвал с его груди амулет. Поднял высоко над головой, показывая товарищам. Шнурок был зажат в его руке, и коготь покачивался, отражая свет свечей — коготь Дракона из Мира Снов…

— Это что? — сухо поинтересовался Пол. — Вы все, что вы видете?

— Коготь, — присмотревшись, объявил Бонга.

— А по-моему, это… — Алдыбей что-то добавил шепотом, и Бонга захохотал.

— Лорди, Крэш! — подозвал Пол. — Подойдите ко мне.

Лорди ухмыльнулся. Он решил, что ему снова дадут шокер или велосипедную цепь, но у Пола были другие намерения. Он подождал, пока Лорди и Крэш окажутся рядом, и приказал:

— Снимите рубашки.

Те, недоуменно пререглядываясь, сделали, как он сказал.

— Это что? — Пол ткнул пальцем в крест на груди Крэша.

— К-крест, — глупо улыбаясь, ответил он.

— А это? — теперь он держал в руке такой же крестик, принадлежащий Лорди.

— Крест, — объяснил Лорди с совершенно каменным лицом.

— Бонга, что ты носишь у себя напротив сердца? — крикнул Пол.

— То же, что и ты! — ответил толстяк, чавкая набитым ртом. — То же, что и все! Я ношу крест!

— Клайс, покажи-ка мне твой амулет! — приказал Пол.

Клайс снял с шеи цепочку и поднял вверх, крест закачался, поблескивая и вращаясь.

— Ты! — в левой руке Пола был зажат шокер, и он указал им на Грету. Она сунула руку в карман и вытащила свой артефакт. Монахи засмеялись. Грета зажала звенья цепи в ладони, выпрямила руку над головой. Тяжелое распятие вздрагивало в такт ударов сердца. Шаман пошевелился, встретился с ней глазами.

“Я не хочу, чтобы так было!” — крикнула ему Грета.

— Ты веришь в Бога? — спросил у Шамана Пол. — Отвечай!

Шаман молчал. Коготь Дракона был амулетом против Зла, но почему-то он не помог Бродяге.

Пол коснулся его шокером, Шамана затрясло.

— Отвечай! — заорал Пол. — Вы, все! Это не крест! — он вскинул коготь на ремешке вверх. — Это не крест! Бродяга не носит креста! Бродяга не верит в Бога!

Монахи взволнованно загудели. Это было тяжкое обвинение. Это было преступление.

— Отвечай, вы все не верите в Бога, или только ты? — Пол спрятал коготь в карман куртки, переложил шокер в правую руку. — Все Бродяги — еретики, или только ты?

Шаман рванулся на своих цепях.

— А тебе-то что? — крикнул он в ответ. — Что, побежишь стучать инквизиторам? Или как?.. Зачем тебе все это?

— Затем, что я верю в Бога, — заорал Пол. — Затем, что я сам — инквизитор! И мне решать!.. Кому жить!.. А кому умереть!.. Всем ясно?!.

— Ты тех? — спросил его Шаман, совсем негромко, но Грета услышала.

— Я инквизитор, — повторил Пол с леденящей улыбкой. И, совсем тихо:

— Кто дал тебе Истинную Библию?

Шаман непонимающе посмотрел на него.

— Что?..

— Ты расскажешь… — пообещал Пол. — Ты цитировал ее, я слышал это своими ушами!.. Так где ты видел эту книгу? У кого? Ты, ничтожество!.. Кто тебе дал ее? Марек?.. Эни?.. Кто?!

Монахи загалдели, не обращая внимания на его диалог с Бродягой — они обсуждали, может быть

Пол инквизитором или нет. Но Грета ловила каждое слово, несмотря на то, что оба говорили очень тихо.

— Истинную Библию? — переспросил Шаман, выпрямляясь. — Я цитировал “Кодекс Молчания”… Кровью написан закон очищения, “Псалом 666”…

Пол понял, что проговорился. Клайс, каким-то образом догадавшись, о чем речь — тоже. Он со стоном откинулся назад.

— Полли, ты кретин…

Грета неожиданно засмеялась.

— Теперь он ЗНАЕТ, — сказала она Клайсу, и тот побледнел еще больше.

Теперь Бродяга знал их тайну. То, что они ТОЖЕ читали Истинную Библию, как и тот, кто написал этот самый “Псалом”, позаимствовав строфу из запрещенной книги. Так дешево проболтаться мог только самонадеянный Пол.

— Можешь не стесняться, — сказал Пол, передавая Лорди шокер, и направился к Клайсу и Грете, сидящим чуть в стороне от остальных.

Грета внимательно вглядывалась в лица Монахов, пытаясь прочитать, поняли они или нет.

Кажется, нет. Подростки, возбужденные жестокостью, вряд ли что-то расслышали из этого диалога… Бонга отбирал у Алдыбея надкусанный бутерброд, Юнит безучастно глядел, как Лорди лупит Бродягу электрическим током, на лице Крэша застыло тупое блаженство. Никто из них ничего не знал, и Грета почувствовала, как тепло заструилось по венам. Она облегченно вздохнула.

— Ты дебил! — прошипел Клайс, хватая Пола за рукав и дергая вниз. Теперь они сидели, сжавшись в темноте, напротив друг друга.

— Зачем ты это сделал?

— Не удержался… — Пол постарался скрыть смущение за своей обычной самоуверенностью. Клайс тяжело дышал, не находя слов. Грета глядела на Пола с осуждением.

— Я кретин, — смущение пересилило, и Пол наклонил голову, пряча лицо за светлой челкой. — Я дебил, — услышала Грета.

— Нам ДЕЙСТВИТЕЛЬНО придется убить Бродягу, — проговорил Клайс, сдерживая дыхание — он все еще был в шоке от поступка лучшего друга. — Но, Пол… Будь, пожалуйста, осторожнее… В подвалах инквизиции пытают не так….

— Я знаю, — отозвался Пол. — Я был там со своим отцом. Я не соврал…

Теперь он шептал, но и Клайс, и Грета все прекрасно слышали — чувства обострились, как никогда.

— Я правда инквизитор. Я — распознающий ложь, это такая специализация у техов. Я всегда был таким… Просто я поклялся об этом молчать. Я — детектор лжи, Клайс, вот мое предназначение. Я — не человек. И я знаю, что вы оба — такие же не-люди, но вы — не из техов, вас убьют, если узнают…

Я знаю, какими должны быть результаты психо-тестов, чтобы они никогда не вычислили вас… Но Шаман… Мне жаль, но я ДОЛЖЕН его убить. Потому что если его допросят… Если считают его эмоции… Если просмотрят его память и узнают, что мы читали ЕЕ… Нам всем пиздец. Даже мне, несмотря на то, что я — тех. Вы это понимаете? Грета, ТЫ это понимаешь?..

— Но зачем все это?! — закричала она. — Зачем тогда это дурацкое шоу?! Зачем?!

— Тише! — зашептали Пол и Клайс.

— Ты не можешь просто убить его? — Грета поняла, что слезы текут по ее щекам, злобно оскалилась. — Или тебе нравится его мучить?

Пол перевел дыхание. Худшее было позади, теперь можно заняться Шаманом…

— Я убью его. Но не сейчас. Остальным мы скажем, что ночью Бродяга сбежал. Что теперь Бродяги не постесняются распять и мурыжить шокером каждого из нас. Теперь все Монахи повязаны кровью. Я сделал это для того, чтобы сплотить нас… Вот и все, можете меня за это ненавидеть.

Он хлопнул Клайса по плечу и встал. Посмотрел на Шамана. Тот снова болтался на цепях без сознания, Лорди совершенно напрасно расходовал электрический ток.

Когда они покидали Фундамент, Грета не удержалась и подошла к Шаману, чувствуя спиной напряженный взгляд Клайса. Но никто не останавливал ее.

— Я помогу тебе, — прошептала она, и ей показалось, что Бродяга слегка вздрогнул. Звякнули цепи.

Грета ощутила покалывание в кончиках пальцев, коснулась его рукой.

Она делала так всего несколько раз. Она знала, что если закрыть глаза и представить огромное пространство, заполненное синим огнем, можно взять оттуда немного силы, той, что наполняет собой все живое вокруг, весь бесконечный мир… Вообще-то, за такое сжигали, но сейчас ей было на все плевать.

— Я не хотела этого, — еще тише добавила она, переводя дыхание. — Прости…

И убрала ладонь, обрывая взаимодействие.

— Я знаю, — Шаман открыл глаза. Его зрачки были расширены от шока. Он слегка улыбнулся, и по спине Греты пробежал озноб.

— Грета, идем! — не выдержал Клайс.

Шаман уронил голову на грудь, улыбка исчезла.

— Они не убьют тебя, — сказала ему Грета. И повернулась к Клайсу.

Тот глядел на нее, пламя свечей металось в темных глазах. Потом, не найдя слов, схватил ее за локоть, толкая перед собой. Не удержался, заломил ей руку за спину, и Грета стиснула зубы, чтобы не закричать от боли. Клайс был в бешенстве.

— Я запрещаю тебе говорить с ним!

Он рванул ее на себя. Они как раз выходили из подвала, его жест не укрылся от Пола.

— Что случилось? — спросил тот. — Клайс?

Хватка пальцев ослабла, Грета попыталась высвободить руку.

— Отпусти меня!

— Клайс, — Пол оказался совсем близко. — Отпусти ее.

В его голосе послышалась скрытая угроза, и Клайс разжал пальцы.

— Я не хочу, чтобы моя сестра говорила с этим ублюдком, — ответил он.

Пол глядел на него насмешливо. Клайс, приходя в ярость, толкнул его в грудь обеими руками, но Пол невероятно быстрым движением перехватил его кисти.

— Успокойся!

Бонга и Лорди заинтересованно поглядывали на них. Пол тяжело вздохнул.

— Нам надо поговорить. Обо всем, что происходит. Прямо сейчас.

И зашагал по направлению к велосипедам. Грета посмотрела на Юнита. Тот, сидя на корточках у канавы, полоскал в воде велосипедную цепь. Лорди и Крэш заперли дверь, и Лорди, подойдя к Полу, отдал ему ключ.

“Они заперли его,” — подумала Грета, потирая плечо. — “Но я знаю, как взломать этот замок.”

— Ты идешь? — спросил ее Пол. Клайс уже шагал по дороге, ведя велосипед рядом с собой. Монахи собирались разъезжаться. Прежде, чем закончить шоу, Пол велел каждому из них придумать для Шамана способ казни. Так что даже легкомысленный Алдыбей выглядел сосредоточенным.

Грета села в седло, взялась руками за руль. Пальцы дрожали.

— Поезжай за мной, — велел ей Пол.

И помчался вдогонку за Клайсом.

— Клайс, посмотри на меня, — повторил Пол еще раз. — Что ты делаешь?

Они стояли на плоской, как блин, вершине холма, откуда открывался вид на весь Полигон. Тени от облаков скользили по переколбашенной местности, по невысоким холмам со следами танковых траков. Было тепло. Запах прелой земли успокаивал и будоражил одновременно. В небе, синем и высоком, не было ни капли Зла…

“Наверное, мы все превратились в зверей, потому что живем на Полигоне,” — подумала Грета в который раз. — “Наш полигон называется “Земля”, а наш Господь разрешил нам ядерные испытания.”

— Клайс! — настойчиво звал голос Пола, но Грете не хотелось смотреть, что там делает ее брат. В небе не было Зла, все Зло находилось здесь, рядом с ней.

“Я живу в Обители Зла,” — сказала себе Грета.

— Ты понимаешь, что ты творишь? — не унимался Пол. — Никто из наших, конечно, не скажет, но даже твои родители уже поняли, в чем дело!

Грета неожиданно догадалась, о чем хочет поговорить Пол, и быстро посмотрела на Клайса. Ее брат стоял на самом краю, ветер перебирал его отросшие, как у Бродяги, пряди волос. Клайс молчал.

— Ты можешь ничего не говорить, — продолжал Пол, видя, что друг прекрасно понимает его слова. — Ты не виноват в том, что чувствуешь. Но будь осторожнее, прошу тебя! Не прикасайся к ней!.. Вы — брат и сестра, понятно?

— Замолчи, — попросил его Клайс. — Полли, лучше замолчи.

— Ты безумен, — вздохнул тот, отходя в сторону. Развел руками, запрокинул лицо к небу. — И я ничего не могу поделать… Грета, когда ты в последний раз занималась колдовством?

— По твоей же просьбе! — заорала Грета. — Когда открывала дорогу!..

— Не ври мне.

Теперь Пол стоял напротив и требовательно глядел ей в глаза.

— Ты забыла, что я говорил в Фундаменте? Я — детектор. Ты занималась колдовством сегодня. Ты пыталась помочь Бродяге при помощи колдовства. Одного этого достаточно, чтобы…

Неожиданно Клайс бросился вперед и сбил Грету с ног. Из легких вышибло воздух, когда она упала на спину. Сильный удар под ребра заставил ее застонать. Пол тут же схватил Клайса за горло, пережимая рукой сонную артерию, и Грете удалось вывернуться. Глотая воздух, она отползла к краю плато. Пол продолжал душить Клайса каким-то неизвестным приемом и что-то орал ему в ухо, но Грета практически ничего не понимала. Больше всего на свете ей хотелось прыгнуть вниз, скатиться по каменному склону вон туда, на куски перекрученной взрывом арматуры, и забыть навсегда весь этот кошмар.

“Но тогда они точно убьют Шамана. Потому что он знает про Истинную Библию. И потому что Клайс думает, что я люблю Бродягу…”

— Не смей! Этого! Делать! — Пол разжал стальную хватку, и Клайс упал лицом в песок.

— Ты пыталась ему помочь, я это видел! — крикнул Грете Пол, отряхивая колени. — Ты делала это при всех! Они — полные дебилы, но это ничего не значит! Просмотр памяти у любого из них — и тебе пиздец… И ты колдовала для Бродяги! Вы с Клайсом стоите друг друга!

Он резко вздернул свой велосипед, жалобно тренькнул звонок.

— Идите вы оба к чертовой матери!

И направился к тому самому склону, с которого Грета только что смотрела на куски арматуры, затаившиеся среди веток кустарника. Пол оседлал велосипед, прыгнул вниз, и, лавируя между камнями, помчался по насыпи в сторону дороги. Ветер доносил его яростные крики, но слов было не разобрать.

Клайс лежал на земле без движения. Грета подошла, осторожно потрясла его за плечо. Он приподнялся на локте, сфокусировал взгляд на ее лице.

— Это правда? — спросил он, отплевываясь от песка.

Она молчала.

— Ты пыталась ему помочь? Почему?

Грета пожала плечами.

— Я не знаю. Он такой же, как я… Как ты… Как Пол… Мы играем в Монахов и Бродяг, но это — неправда. Нет Монахов, и нет Бродяг. Есть только люди и такие, как мы.

Мы играем не в те игры, Клайс.