"Рядом с красавцем" - читать интересную книгу автора (Престон Холли)

8

Эмма даже не заметила отца. Усталость так утомила ее, что глаза девочки сомкнулись и она вскоре погрузилась в сон.

Джон исчез, но Мэриан сомневалась, что он вернулся в постель. Вполне вероятно, что поджидает ее в холле, а она совершенно не в состоянии разговаривать. Слезы высохли, но сердце еще ныло. Мэриан сидела у постели его дочери в тончайшей ночной рубашке на бретельках, оставлявшей открытыми голые плечи, и не решалась покинуть комнату. Почему она не прихватила с собой халат?

Наконец, когда глубокое дыхание Эммы перешло в по-детски безмятежное посапывание, Мэриан медленно вышла из комнаты. С чувством чего-то неизбежного, неотвратимого, она увидела, что Джон ждет именно в холле. На нем были только пижамные брюки, и даже в рассеянном свете бросалась в глаза его гладкая и выпуклая мускулатура. У Мэриан замерло сердце, когда она поймала на себе его жадный вопрошающий взгляд.

Какое-то мгновение они просто смотрели друг на друга. Джон первым нарушил молчание:

– Мэриан, я не могу больше:.

– Джон: – то ли возражала, то ли умоляла она.

Но этого было достаточно, чтобы мужчина сделал шаг к ней и заключил в объятия. На этот раз не было ни робости, ни желания убеждать. Он грубо притянул Мэриан к себе, приникнув к губам одним жадным коротким движением. Инстинктивно она подняла руки, чтобы оттолкнуть Мак-Рея, но, ощутив напряженные сильные мышцы, вдруг обвила его плечи. Кровь бешено струилась по ее жилам. Мэриан почувствовала, как язык Джона скользнул в ее рот, умоляя, требуя… Мак-Рей прижал ее к стене всем телом, закрыв собою весь остальной мир, и это безумие было подобно морскому шквалу, налетевшему с пугающей неожиданностью и сметающему все на своем пути.

Мэриан не помнила, чтобы когда-нибудь прежде испытывала нечто подобное. Тело сделалось словно бескостным и податливым, жадные прикосновения вызывали трепет, переходящий в восторг. Одной рукой Джон придерживал ее затылок, а другой ласкал груди через тонкую ткань.

Не выдержав, она тихо застонала. Мэриан хотела, чтобы Джон продолжал целовать ее, чтобы отнес на огромную постель в своей комнате. Хотела…

Достаточно улыбнуться, поднять руку, коснуться небритой щеки. Достаточно прижаться губами к его груди, ощутить солоноватый вкус кожи… Но вместо этого Мэриан зажмурилась и выскользнула из объятий. Когда она открыла глаза и увидела разочарование на лице Джона, то невольно сделала шаг в сторону.

Мэриан стремилась защитить себя, но не от Джона, а от собственной слабости. И когда заговорила, голос ее был резок:

– Я сказала, что остаюсь ради Эммы, а не ради тебя. Если ты думаешь, что я согласна стать твоей любовницей…

– У меня нет привычки держать любовниц в доме, где живет моя дочь, – сказал Джон мрачно. – И я никогда не занимаюсь любовью с женщиной, которая не отвечает мне взаимностью. Не буду лгать – я хочу тебя, Мэриан, но только если ты захочешь этого сама. Если будешь готова…

Готова? О Господи, если бы он только знал! Что она могла ответить? Ее тело страстно, безрассудно жаждало близости с Джоном. Но ум ее пребывал в смятении, а сердце трепетало в страхе.

– Может, мы… поговорим об этом завтра? – заикаясь, пробормотала Мэриан.

– Хорошо. Иди спать. – Мак-Рей устало прислонился к стене, закрыв глаза.

Он не смотрел, как Мэриан уходит, но почувствовал пустоту вокруг. Сердце все еще колотилось, тело покрывала испарина, хотя прохладный ночной воздух проникал в окно. Никогда еще за последние годы он не хотел женщину так сильно и никогда еще так болезненно не переживал неудачу.

Надо же было ляпнуть, что он не будет заниматься любовью в доме, где живет его дочь! Господи, что за чушь! Да он просто влюбился в Мэриан, но не знает, как добиться ее. И что же, черт побери, теперь делать?

За завтраком им удалось, не встречаясь глазами и прямо не обращаясь друг к другу ни разу, вести себя так, что дети не заметили напряжения.

Эмма влетела в кухню, едва отец поднял ее с постели. С припухшими глазами и с головной болью от бессонной ночи Мэриан накрывала на стол, разливая кофе и молоко. Огромные темные глаза девочки вопрошающе уставились на нее.

– Ты правда остаешься?

Женщина улыбнулась. Одному Богу известно, как ей удалось убедить себя остаться.

– Ну, мы с твоим папой еще не говорили об этом…

– Но ты же здесь. – И Эмма вихрем пронеслась через кухню, чтобы крепко обнять Мэриан. – Я боялась, что мне это только приснилось. Как я рада, как я рада, как я рада! – весело пропела Эмма. – Анна… Джесси! Знаете, что вы остаетесь? Вы будете мне как сестра и брат. Не по-настоящему, но мы можем притвориться.

Джон вошел на кухню с напряженным лицом, и Мэриан торопливо отвернулась к буфету. Как она может остаться после того, что было ночью? И как не остаться, если обещала девочке?

Когда Эмма отправилась в школу, а близнецы уселись перед телевизором в гостиной, Мэриан вернулась на кухню. Джон все еще сидел там, потягивая остатки кофе и мрачно глядя в окно.

– Мэриан, нам нужно поговорить. Она заколебалась.

– Сейчас?

– Нет. – Голос его был четок и довольно спокоен. – Я предлагаю на нейтральной территории. Я вызову няню на вечер, и мы отправимся поужинать куда-нибудь.

– Поужинать? Но…

– Мы не сможем откровенно объясняться, если дети рядом.

Мэриан не была уверена, что хочет выяснить отношения, но решила согласиться:

– Сто лет не была в ресторане.

– В шесть часов?

– Прекрасно. А ты знаешь какую-нибудь няню?

Нотка юмора прозвучала в его голосе:

– Я надеялся, что ты порекомендуешь кого-нибудь.

Пришлось выдержать насмешливый взгляд серых глаз.

– У Кристины есть старшая сестра, – сказала Мэриан. – Думаю, она не откажет.

Джон встал.

– Тогда я пойду работать.

Лиза, сестра Кристины, охотно согласилась посидеть с детьми, и вот Мэриан беспомощно стоит перед распахнутым стенным шкафом, изучая свой скудный гардероб. Она не покупала новых платьев – сколько же, в самом деле? – то ли четыре, то ли пять лет. Хотя то, как она будет выглядеть, не имеет сейчас особого значения. Мэриан ведь не собирается завлекать Джона Мак-Рея.

Решившись наконец, она вытянула чемодан, который так и не успела распаковать, и выбрала из вороха вещей кофточку из тонкой шерстяной ткани с мягко задрапированным вырезом и юбку в тон. Рубиново-красный наряд сделал ее более привлекательной, чем она ожидала. А распустив волосы, Мэриан стала выглядеть еще эффектнее. Осторожно спускаясь по лестнице на непривычно высоких каблуках, она чувствовала себя смущенной, как девочка на первом свидании. А вдруг Джон намеревается отвести ее в пиццерию? Или в «Макдональдс»? Что, если он будет в джинсах и футболке? Что, если…

Но Мак-Рей, в темном костюме, свежевыбритый, с еще влажными волосами, ждал свою даму у лестницы. При появлении Мэриан огоньки сверкнули в его глазах. Щеки женщины вспыхнули румянцем, и она торопливо прошла мимо, чтобы поцеловать детей и пожелать им спокойной ночи.

Джон придержал для нее дверцу, усадил в машину и сел сам. Несколько минут они ехали молча. Наконец Мэриан спросила:

– Куда мы едем?

– Я заказал столик в «Джулии». Если только ты ничего не имеешь против итальянской кухни.

– Нет, нет, – торопливо сказала Мэриан. – Мне нравится почти любая еда.

– Что-то не похоже.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не видел, чтобы ты хоть раз доедала свой обед до конца. Ты слишком заботишься о других, а о себе забываешь.

Она удивленно взглянула на Джона, но его внимание было приковано к дороге.

– Это что, критика?

– Просто наблюдение. Я хочу, чтобы ты расслабилась.

– Я… я просто нервничаю, наверное, – сказала она. – Извини, но мне трудно. Эти последние несколько дней…

Джон, не перебивая, выслушал очередное извинение.

– Я на тебя здорово давил, не так ли?

– Нет. – Мэриан глубоко вздохнула. – Я не знаю, что бы я делала без тебя. Но беда в том, что я терпеть не могу зависеть от кого-то.

Не отрывая глаз от дороги, Джон взял руку спутницы и успокаивающе пожал.

– Моя мать приезжала пожить со мной и Эммой, когда умерла Сьюзен, – доверительно заговорил он. – Я был ей очень благодарен, но через пару недель почувствовал себя так, словно должен оправдываться всякий раз, когда выхожу за порог, или говорю Эмме, что надо сделать, или ищу что-нибудь перекусить. Я люблю свою мать, мы хорошие друзья, регулярно звоним друг другу. Но жить с ней… – Он покачал головой. – Из этого ничего не вышло. Я словно вернулся на двадцать лет назад. Взрослому человеку трудно быть зависимым даже от матери.

Мэриан ответила откровенностью на откровенность:

– Я чувствую себя словно непрошеная гостья. Как-то неудобно, стесненно. Твой дом… это ведь не мой дом.

Мак-Рей бросил на нее странный короткий взгляд.

– А то, как я целовал тебя, не помогло делу? Она отшутилась, уловив нотку веселья.

– Как ты целовал? А что, разве есть какой-то лучший способ?

Его губы скривились в легкой ухмылке, и Мэриан вдруг почувствовала странную легкость и беззаботность. Она могла бы очень даже запросто влюбиться в этого человека. А может, уже влюблена в него?

Несколько минут спустя они подъехали к ресторану, и Джон провел спутницу через зал с таким видом, словно она известная благодаря «Спорте иллюстрейтед» фотомодель.

Мэриан все время старалась помнить, что это не любовное свидание – скорее, деловой разговор. Очевидно, у Джона правило – привозить очередную экономку в роскошный ресторан, чтобы познакомиться, так сказать, накоротке и узнать больше не о профессиональных, а о личных качествах женщины, которой он доверяет воспитание дочери.

После того как подали спагетти и нежную телятину, Джон перевел разговор на свое отцовство, откуда легко перебросил мостик к женитьбе на Сьюзен. Рассказывая об этом периоде своей жизни, Мак-Рей вдруг осознал, как же это было давно.

– Не знаю, как бы отнеслась Сьюзен к переезду сюда. Скорее всего, неодобрительно. Она любила большой город. Мы иногда катались верхом, но ей не нравилось возиться с лошадьми.

– Но Сьюзен ведь любила заниматься садоводством, – мягко заметила Мэриан.

– Да, – улыбнулся он. – Это ей было по душе. И кто знает, может, она не возражала бы даже против козы, которая заглядывает к ней в кухонное окно.

– Если бы твоя жена была жива, ты бы не знал о существовании Эсмеральды. Но не думаю, что много бы потерял.

К чертям Эсмеральду! Тогда не состоялось бы знакомство с Мэриан… И в первый раз Джон невольно стал сравнивать двух женщин. Он любил Сьюзен и оплакивал ее. Но чувства к ней были проще, чем испытываемые к Мэриан. Меньше желания помочь, защитить, меньше нежности.

Его влекло к жене, но была ли страсть к ней такой же острой и бурной, как поцелуй прошлой ночью? Он хотел бы увидеть, как волосы Мэриан рассыпаются по подушке, как скользят по белоснежным плечам, подобно игривым потокам, как он запускает пальцы в этот живой шелк…

Еще год назад Джон почувствовал бы себя виноватым из-за таких мыслей, но время примирило его со смертью Сьюзен.

– А как ты? – спросил он, стараясь, чтобы это прозвучало небрежнее. – Ты ни разу не упоминала отца своих близнецов. Вы, наверное, в разводе?

– Да, – ответила Мэриан, поколебавшись. – Мое замужество продолжалось недолго. Я была беременна, когда он… когда мы развелись.

– Беременна? – повторил Джон, не веря своим ушам. – Что за чертовщина?..

Прекрасные темные глаза женщины заволокло какими-то невеселыми воспоминаниями, хотя говорила она довольно спокойно и сухо.

– Да. И я была единственной в больнице роженицей, которую никто не навещал.

Удивление и гнев охватили Джона. Каким же нужно быть ублюдком, чтобы бросить жену накануне родов!

– Он что, не знал, что ты беременна?

Мак-Рей никогда еще не слышал, чтобы Мэриан говорила с такой горечью, чтобы так резко и болезненно звучал ее нервный смех.

– Он бросил меня потому, что я забеременела. Нет, не сразу, конечно. Поначалу скрепя сердце смирился с тем фактом, что у нас будет ребенок, хотя вообще-то не хотел детей.

Джон покачал головой, едва сдерживая негодование.

– Я была счастлива. И наивно полагала, что и Марк тоже. – Она закусила губу. – А потом незадолго до родов мне сделали ультразвуковое обследование и врач сказал, что у меня будет двойня. Я поделилась новостью с мужем, он ничего не ответил. Ни единого слова. И промолчал весь вечер. А на следующий день, когда я пошла на работу… Какая ирония, не правда ли? Я выбрала себе такую профессию, чтобы все время быть с детьми, а вышла замуж за человека, который не любил и не хотел их. – Она смотрела куда-то в пространство, так было легче исповедоваться. – Как бы то ни было, Марк ушел, оставив записку: «Извини, но я не могу перенести этого. Я сошел бы с ума. Дам о себе знать». – Мэриан прерывисто вздохнула. – Большая часть его вещей исчезла. А на следующий день обнаружилось, что и большая часть денег с нашего счета в банке тоже исчезла. Вот и все. С тех пор я не слышала о нем. И наверное, не услышу.

– Сукин сын!.. – пробормотал Джон.

– Я тоже так думаю. – Она фальшиво рассмеялась. – Не знаю, зачем я рассказала все это. Едва ли тебе интересна история моей жизни.

– Но я же сам тебя об этом спросил. – Невольным сочувственным движением Джон протянул руку через стол к руке Мэриан. – Ты пыталась получить от мужа пособие на детей? Ведь суд был бы на твоей стороне, ты, конечно, знаешь?

Она бессознательно пошевелила пальцами в знак благодарности.

– Да, я пробовала. Но Марк уехал из нашего штата. Если бы я могла нанять адвоката… – Мэриан беспомощно пожала плечами. – Представляешь, сколько женщин находятся в таком же положении? И как мало мужчин платят пособие на детей? У меня это не укладывается в голове. Неужели их это совсем не заботит?

Что она хочет услышать? – задумался Джон. Уверения, что некоторых мужчин это заботит? И что он относится к этим некоторым?

– Я не знаю, – со вздохом сказал Мак-Рей, – почему отец бросает своих детей.

– У Марка были и хорошие качества. – Мэриан мягко высвободила свою руку. – Я постоянно напоминаю себе об этом, иначе чувствовала бы себя ужасной дурой.

– Почему ты вышла за него? Она пожала плечами.

– Он был очень хорош собой, обаятелен, весел. Не возражал против моего зверинца, нам нравилось одно и то же. По крайней мере, я так думала. Я стараюсь помнить все, что мне нравилось в муже. Когда-нибудь мне придется рассказать о Марке детям. Анна и Джесси должны верить, что их отец был хорошим человеком.

На это трудно возразить. Хорошие люди, конечно, не уходят от беременных жен. Но Джон понимал, почему она так цепляется за свою веру, хотя и желал, чтобы Мэриан послала этого ублюдка ко всем чертям. Он сам был готов стать отцом Анне и Джесси.

И все же удалось извлечь кое-что полезное из сегодняшнего вечера. Мак-Рей понял, почему у Мэриан тени под глазами, почему она такая худенькая, усталая. И почему не примет от него ничего, что будет похоже на покровительство, почему так щепетильна и горда. Джон понял, отчего она так держится за свою независимость, и осознал, что до тех пор, пока Мэриан будет нуждаться в нем, не позволит себе полюбить его.

Но не мог же он изменить прошлое. Надо разыскать этого сукина сына и заставить платить пособие на детей. Деньги придадут Мэриан уверенности, освободят от вечной тревоги и немного облегчат жизнь.

Ирония заключается в том, что все это в конечном счете может обернуться против него самого. Если она станет материально независимой, то что женщину удержит в его доме? Привязанности к Эмме явно недостаточно, а можно ли сказать, что Мэриан хоть как-то привязана к нему?

Он не любил рисковать в серьезных делах, но на поле рисковал всегда. И частенько расплачивался за это. Переломами, растяжениями и теми самыми шрамами на коленях, что положили конец его карьере спортсмена.

В задуманном мероприятии есть доля риска. Но он должен помочь женщине, которую любит…

По дороге домой Мэриан вспомнила, что они так и не обсудили обязанности экономки, хотя Джон и назвал сумму жалованья слишком высокую, на ее взгляд.

Воспользовавшись тем, что в машине темно, Мэриан набралась храбрости и спросила, не следует ли устроить так, чтобы она с близнецами ела в другое время, поскольку Джону нужно иногда побыть за столом с дочерью наедине.

– Не будь смешной, – услышала она в ответ.

– Я просто не хочу, чтобы мы превратились в членов семьи. Мы не родственники и не гости. Я работаю на тебя.

– Конечно, – кивнул Джон. – Но это не мешает нам есть за одним столом, как не мешает держать Снежка в моей конюшне. И кстати, почему бы не перевезти ко мне весь твой собачье-кошачий квартет? Места хватит.

– А ты уверен?.. – спросила Мэриан дрогнувшим голосом и почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Ей удалось не заплакать, рассказывая о Марке, спокойно выслушать известие о том, что будет получать непомерно высокое жалованье, но последнее предложение Джона стало той каплей доброты, которая разрушила какую-то защитную плотину.

– Ты не пыталась посчитать, как часто обращаешься ко мне с этим вопросом? – бросил Джон.

– Иногда мне кажется, что ты какой-то чокнутый, – сказала она, роясь в сумочке в поисках носового платка.

– Возможно, спящая красавица тоже думала, что ее принц чокнутый. Тебе не кажется?

Сердце Мэриан сжалось. Зачем она спросила Мак-Рея когда-то, все ли мужчины чувствуют себя прекрасными принцами. Неужели, сама того не сознавая, хотела верить в сказку?

А может быть, и в самом деле поверить, шепнул внутренний голос. Ведь когда спящую красавицу разбудили, она открыла глаза и узнала счастье, любовь. А если бы она зажмурилась покрепче и продолжала почивать? Возможно, прекрасному принцу это скоро надоело бы, и, сев на коня, он отправился бы на поиски других приключений.

Конечно, в жизни поэзия превращается в прозу. Может, принц сел на коня и уехал, заскучав после женитьбы. А может, спящая красавица оказалась дурой, потому что не присмотрелась к нему получше.

– Кто знает, был он чокнутый или нет, – возразила Мэриан. – Не исключено, что довольно расчетливый. Рисковать жизнью только для того, чтобы разбудить женщину, которая спит сто лет, не очень разумно. Но получить в придачу королевство – ради этого стоит рискнуть.

– Но где же романтика? – засмеялся Джон. – Ты что, всегда запасаешься сносками, когда читаешь детям сказки?

– Нет. – Голос ее прозвучал как-то странно. – Я даю им помечтать.

Мужчина бросил на нее быстрый взгляд, но промолчал. Мэриан спросила себя, о чем он подумал в этот момент, и долго еще задавалась этим вопросом…

На другой день жизнь вошла в обычную колею. Джон больше не целовал Мэриан, хотя улыбался часто и весело. Иногда он, словно невзначай, касался ее плеча или волос. Они разговаривали о книгах, о фильмах, о лошадях, вспоминали друзей и развлечения молодости и обнаружили, что во вкусах и взглядах на жизнь у них много общего. После радостного воссоединения со своими четвероногими любимцами Мэриан делала все возможное, чтобы получше устроить их, приучала кошек к новому дому и пыталась внушить обеим собакам, что здесь надо вести себя воспитанно.

Самым трудным оказалось сообщить бывшим клиентам, что Мэриан не сможет больше оставаться с их детьми.

Лиззи сама позвонила, чтобы попрощаться, и, к тому времени когда Мэриан повесила трубку, лицо ее было в слезах. Она убеждала себя в том, что Эмма нуждается в ней больше, чем остальные дети, но вдруг это не так?

Джон, застав ее плачущей, забеспокоился:

– Что случилось?

– О, я только что разговаривала с Лиззи, одной из моих девочек. Помнишь ее?

– Та, которая хотела отдать свой завтрак собакам?

Мэриан грустно улыбнулась.

– Да. Я буду очень скучать по ней.

– А может, ей как-нибудь прийти сюда? Поиграть с ребятами, покататься на Снежке?..

– А ты не будешь возражать? – встрепенулась Мэриан и тут же покраснела. – Господи, что я говорю! Как будто ты какой-то детоненавистник. Ведь ты любишь детей, я же знаю.

– Конечно люблю. – Джон шутливо дернул ее за мочку уха. – Приглашай их всех сюда поскорей. Устрой им праздник. Делай что захочешь, а я пойду собираться. На этой неделе у меня игра в Канзас-Сити.

Напоминание об очередной отлучке неприятно подействовало на Мэриан. «Я люблю детей. Поэтому позаботься хорошенько о моей дочери, а я спокойненько покину вас». Не такой ли подтекст в его словах? Иногда Мак-Рей и в самом деле казался ей прекрасным принцем, но затем наступала пятница. Небрежный взмах рукой, ласковое прощание с Эммой – и вот машина Джона исчезает за поворотом. Да, он был чудесным отцом, но лишь до тех пор, пока ему не нужно ехать куда-то. И Мэриан не могла не спрашивать себя: а не был ли этот человек и таким же мужем?