"Рядом с красавцем" - читать интересную книгу автора (Престон Холли)

11

Мэриан замерла на крыльце, глядя на дорогу, хотя машина Джона уже исчезла из виду.

С ума сойти! Джон только что сделал ей предложение! Мэриан потрясло это, хотя накануне он признался, что любит ее.

Легко сказать «люблю» в пылу страсти. Она хотела ответить: «И я, милый», но Джон остановил ее. Почему? – спрашивала Мэриан себя снова и снова. Почему, если он любит ее, не хочет услышать эти слова в ответ?

И это предложение. Никакой торжественности, ни вина, ни свечей, а просто: «Ты выйдешь за меня?» – как будто речь идет о чем-то пустяковом. Будет ли он всегда рядом или же вечер в пятницу станет символом их нескладной жизни?

Ничего, футбольный сезон длится только полгода. Остальные полгода будут принадлежать им. Но сможет ли Мэриан вынести все это? Сложится ли их совместная жизнь? Или самая большая драма в ее судьбе повторится вновь? Замужество после первого печального опыта не радовало, а, скорее, пугало. Сможет ли она доверять мужчине, будучи уже раз обманутой? Сможет ли вообще верить хоть кому-нибудь?..

– Мэриан, – позвала Эмма. – Посмотри, куда я их посадила!

Женщина оглянулась и увидела, что близнецы сидят на узкой ограде веранды, раскачиваясь и толкаясь. Она стремглав бросилась к ним и сняла сына и дочь с этого опасного насеста.

– Эмма, этого делать нельзя, – сказала Мэриан как можно спокойнее.

– Не ругай меня, – надулась девочка.

– А я и не ругаю, но надеюсь, что ты будешь приглядывать за ними. Они еще слишком глупы, чтобы понимать, где кроется опасность.

– Я им как старшая сестра, правда?

Ты могла бы стать для них старшей сестрой, подумала Мэриан, но ничего не сказала. Для этого будет время потом. Если…

Сердце у нее замерло. Нет, не должно быть никаких «если». Джон сделал ей предложение, и все, что надо теперь сделать, это ответить «да». Да, я люблю тебя. Да, я выйду за тебя замуж. В горе и в радости, сейчас и в старости, твой ребенок и мои дети отныне и навсегда – наши!

– Да, ты им как старшая сестра, – ответила Мэриан мягко и незаметно смахнула набежавшую слезу. Счастливую слезу, какой не знала уже очень давно.

Обратный адрес на конверте ничего не говорил Мэриан – у нее никого не было в Джорджии. Но почерк… Этот заостренный, угловатый почерк она хорошо знала. Руки тряслись, когда она вскрыла конверт. Внутри был листок кремового цвета и еще что-то похожее на чек. Строчки плыли перед глазами:

Она глубоко вздохнула и вытянула чек из разорванного конверта. Цифры плясали перед глазами, и вначале Мэриан не могла их разобрать. А когда разглядела написанную сумму, то раскрыла рот от изумления. Алименты на детей за четыре года. Сумма, о которой она не могла и мечтать.

Мэриан потребовалось немало времени, чтобы понять, что же она чувствует. Ни облегчения, ни благодарности, ни даже грусти. Нет, скорее, бешенство. Сукин сын! Захотел, чтобы его совесть была чиста. Чиста!..

– Пошел ты ко всем чертям! – прошептала она, испытывая искушение разорвать чек и послать Марку эти обрывки. Но что-то остановило ее.

Он задолжал своим детям. Быть может, они ему совсем не нужны и ему наплевать, как они выглядят, но он собирался платить. Пускай себе думает, что совесть его от этого станет чище. Если есть Бог в этом мире, то сам с ним разберется. Быть может, это как раз Он побудил Марка платить. Никакого более разумного объяснения в голову не приходило.

Мэриан заехала в банк и положила деньги на свой прежде такой скудный счет. А когда Джон позвонил после обеда, даже не упомянула обо всем этом. Она должна еще осознать, что значит для нее это письмо, что значат эти деньги. Все произошло слишком неожиданно.

И только после того как дети заснули, а дом погрузился в ночную тишину, Мэриан вдруг поняла нечто важное. На нее не давит больше отчаянное финансовое положение. Теперь, когда деньги Марка прибавились к тому, что она могла заработать, нет больше причин оставаться здесь. Выбор теперь полностью за ней, и она должна этот выбор сделать.

Мэриан лгала себе и ясно почувствовала это сейчас. Не только ради своих детей переехала она сюда. Этого хотело сердце, которое требовало, жаждало соединить ее собственную жизнь и жизнь Джона.

В воскресенье вечером, уже после одиннадцати, самым последним рейсом Джон прибыл домой. Нервная и возбужденная, Мэриан ждала его, услышав звук захлопнувшейся двери гаража и затем шаги в кухне. Не без колебания она вышла встречать Джона, но, увидев в дверях гостиной его усталое лицо, невольно бросилась в объятия.

– Боже, как я рад, что вижу тебя. – Джон крепко обнял Мэриан, прижимаясь щекой к ее волосам.

– Ты не позвонил после полудня в этот раз.

– Извини, но пополз слух, что тренер проигравшей команды уволен. Я гонялся за каждым, кто мог кое-что прояснить. Но к черту футбол. Лучше я тебя поцелую. – И тут же его губы прижались к губам Мэриан. – Ты скучала по мне?

– Ну… – дразня, растянула она. – Не то чтобы очень:…

Не дав ей договорить, Джон приник с новым хмельным поцелуем. Затем потянул в гостиную и уложил на диван.

– А теперь расскажи мне все о своей встрече, – сказала Мэриан, наслаждаясь в его жарких объятиях.

– А может, завтра? – протянул он лениво, но, увидев ее притворно обиженный взгляд, тут же сдался. – Ну хорошо, хорошо!

– Итак?

– Они предлагают мне более крупную роль. – Джон не скрывал самодовольной усмешки. – У меня высокий рейтинг на спортивном канале. Боссы ценят таких комментаторов, как я. Руководство телекомпании хочет, чтобы я занялся и другими видами спорта. Ты ведь знаешь, они приобрели права на трансляцию Олимпиады. А я должен быть одним из главных обозревателей. Это шанс, который выпадает раз в жизни! А пока я буду комментатором на Суперкубке, на международных играх и, может быть, на кентуккийском дерби. Ты понимаешь, что это значит?

– Нет.

Глаза Мак-Рея заблестели, он вскочил и начал расхаживать по комнате.

– Это значит, что я не просто какой-то там бывший спортсмен, один из тех, кто временно ошивается на телевидении. Это значит, что я в своем деле метр.

– Но… а как же лошади?

– Исайя один сможет вести дело в течение нескольких лет. Я буду появляться здесь время от времени и смогу всегда поддержать его деньгами. Наймем людей, заведем жеребцов хороших кровей, которые были слишком дороги для нас прежде. Это чертовски выгодное дело, Мэриан.

Она почувствовала, что мечты ее превращаются в дым.

– Но ты ведь почти не будешь приезжать домой.

Джон, казалось, не замечал ее подавленного состояния.

– Это продлится всего лишь несколько лет. Ты будешь ездить со мной, раз мы поженимся. Разве ты не хотела бы попутешествовать, посмотреть мир?

Голос подчинился Мэриан с трудом, как если бы она не пользовалась им долгое время.

– А как же дети?

– Мы их устроим. Найдем экономку, – сказал Джон беспечно.

– Устроим?.. Ты хочешь сказать, что они будут расти без нас? Чужая женщина будет воспитывать их, в то время как мы станем перелетать с курорта на курорт?

Его глаза потемнели.

– Не следует так ставить вопрос.

– А как его ставить? – Мэриан поднялась и вздернула подбородок. – Я верила тебе, когда ты говорил, что занимаешься спортивной журналистикой, чтобы содержать ранчо. Верила, что ты хороший отец, и утешалась каждую пятницу тем, что по крайней мере другую половину года мы сможем быть всей семьей вместе. Я говорила себе, что я… – Ее голос дрогнул, но Мэриан взяла себя в руки. – Что я люблю тебя. И вот теперь ты вдруг заявляешь, что, как только поженимся, мы сразу же бросим детей на какую-то наемную женщину.

– Ничего подобного. Я сказал, что мне предложили потрясающую работу, которая предполагает разъезды в течение нескольких лет. Что я хотел бы, чтобы моя жена была со мной. Что я нуждаюсь в этом и ты мне нужна.

Обида сжала ее горло.

– Нет, не я нужна тебе. Тебе нужна новая экономка. Послушная, надежная, которая убедит Эмму, что все папы исчезают каждую пятницу и что расти под присмотром чужих людей – обычное дело!

– Ради Бога… – Джон сжал кулаки, глаза его недобро горели. – Не говори мне, какой я отец! Ты принесла свою жизнь в жертву двум несмышленышам, которые вырастут в глуши и безвестности. Не говори мне, что это лучше, чем иметь родителей, которые живут интересной, насыщенной жизнью! Которые могут показать и своим детям, какой может быть жизнь!

– Ты даже не представляешь, как сильно напоминаешь мне сейчас Марка, – сказала Мэриан резко. – Единственное различие заключается в том, что у тебя больше денег и ты можешь платить их кому-то, кто возьмет на себя твои отцовские обязанности. К этому все и сводится, что бы ты там ни говорил. Так что не жди, что меня ужасно обрадует перспектива покинуть детей и уехать с тобой!

С искаженным от гнева лицом Джон двинулся на женщину.

– Я не чета твоему бывшему мужу, – сказал он грубо. – Но ты, похоже, отказываешься это понять.

Мэриан не отступила ни на шаг.

– А что, разве нет для этого оснований?

Он взял в ладони лицо Мэриан и притянул к себе. Губы Мак-Рея чувственно выпятились.

– Я люблю тебя!

– А мне нужно больше, чем твоя любовь только ко мне, – прошептала она.

Страдание промелькнуло на лице Джона, и он коснулся ее губ, ища примирения. Мэриан же оставалась в его объятиях неподвижной словно кукла.

Через мгновение все было кончено: она осталась одна. Хлопок входной двери печальным эхом отдался в ее ушах. И в тот же миг женщина почувствовала на щеках жгучие слезы.

Джон пытался забыться в работе, тренируя в манеже свою любимую кобылу, пока круп гнедой не залоснился от пота и она не научилась угадывать любую команду, словно читала мысли хозяина.

Мак-Рей скакал круг за кругом, и его гнев постепенно переходил в подавленность, а от нее к ясному пониманию того, какой же он все-таки дурак. Чего еще он ждал от Мэриан? Разве не знал, что ее бросил муж, который не желал воспитывать своих детей? Разве не знал, что она должна была посвятить свою жизнь Анне и Джесси хотя бы потому, что у нее не было другого выбора. Хорошо понимая ее состояние, он ухаживал за ней заботливо, ненавязчиво. И вдруг взял да и разрушил все одним махом, с места в карьер огорошил известием. Ну так забудь эту тихую идиллию, семейные обеды, прогулки на лошадях, игры с детьми – и вообрази вместо этого отели, аэропорты, Париж, Лондон, Новый Орлеан! Чего же удивляться, что это так напугало ее?

И все-таки он знал, что говорил. Может быть, стал чересчур самонадеян и, по правде говоря, еще не был готов к жизни, в которой не будет ничего, кроме свиданий в автомобильном кино и возни с лошадьми на конюшне. Да, ему нравилось быть борцом и спортсменом, успех всегда кружил голову. Но после эмоций, испытанных на футбольном поле, последующая жизнь вышла все-таки немного скучной и однообразной. Казалась такой, поправил он себя, лишь до тех пор, пока не встретил Мэриан.

Если предстоит сделать выбор, то он его сделает. Нет, он не собирается потерять Мэриан – ведь это обесценило бы все остальное. Но что, если уже слишком поздно для примирения? Ведь ее доверие к нему после того, как она перестала доверять всем мужчинам, было еще таким хрупким. Не разбилось ли оно прошедшей ночью на мелкие кусочки? Сможет ли Мэриан еще раз поверить ему?

Ну а если он все-таки уступит? Сможет ли через пару лет смотреть Олимпийские игры по телевизору и не испытывать при этом горького чувства?..

Джон громко выругался, и уши лошади испуганно дрогнули. Он прикрикнул на кобылу ободряюще, и ее галоп стал более длинным и плавным. На какое-то время он выбросил все из головы и отдался ритму скачки, ощущая сдержанную силу прекрасного животного, во всем послушного его воле.

Наконец он расседлал лошадь и принялся выгуливать на темном пастбище, спотыкаясь о кочки, поросшие грубой травой. Когда дыхание кобылы стало более спокойным и ровным, Джон повернул к конюшне, где ждал Исайя. Массивная темная фигура негра маячила в освещенном проеме дверей.

– Все в порядке?

Джон кивнул. Небрежным движением привязав лошадь, он снял с крючка на стене ведро со щетками и скребками и начал чистить гнедую.

Исайя встал рядом, положив руку на крестец лошади.

– Удачная была поездка?

– Компания хочет, чтобы я делал еще кое-какие репортажи. Бейсбол, баскетбол, еще что-то. Предлагают чертовски выгодный контракт.

– Так почему же ты мрачнее тучи?

– Мэриан.

– Не хочет, чтобы ты мотался?

– Она считает, что это значит бросить детей.

Исайя довольно долго молчал, а затем задал вопрос, над которым Джон не задумывался:

– А сам-то ты хочешь так много мотаться?

Мак-Рей методично орудовал щеткой.

– Не знаю. Мне хотелось бы поработать на Олимпиаде, на Суперкубке… – Он пожал плечами. – Остальное я могу взять на себя или не взять. Честно говоря, я уже становлюсь больным от самолетов и отелей, и мне бы не хотелось оставаться без Эммы подолгу. – Он помолчал. – Возможно, все-таки придется отклонить это предложение.

Исайя взял щетку и начал чистить лошадь с другой стороны. Они еще некоторое время работали молча, пока Джон не бросил щетку в ведро и не развязал поводья, чтобы вести кобылу в стойло. Исайя повесил ведро и последовал за ним. Минуту спустя они покинули темный полумрак конюшни.

Луна на небе была полной, но ее то и дело затягивало облаками, которые гнал прохладный ветер.

Исайя хлопнул друга по спине:

– Есть разные варианты. Подумай. Ты ведь умел в критические моменты на поле соображать.

Джон рассмеялся, в свою очередь хлопнув великана по плечу. Попрощавшись с Исайей, Мак-Рей не сразу вошел в дом, а постоял еще минут пять на крыльце, устремив взор на проглядывающую за облаками луну, всей грудью вдыхая прохладный ночной воздух. Да, надо найти выход из этой ситуации, ведь он ответствен за всех и вся – и за Мэриан, и за ранчо, и за свою работу, и за детей. За них-то как раз в первую очередь.

Лежа в постели, Мэриан слышала голоса двух мужчин, но не могла разобрать слов. Она чувствовала, что не скоро уснет. Хотелось, чтобы кто-то из детей проснулся и приполз поспать с мамочкой. Джесси особенно любил это делать, и сейчас его маленькое теплое тельце было бы заслоном против мук и страданий. Сын бы напомнил ей о том, что важнее всего – дети. Их интересы следует ставить выше всего! В особенности потому, что с самого рождения они не досчитались одного из родителей.

Уставившись сухими глазами в темноту, Мэриан вспомнила, как счастлива была еще только вчера. Права ли она, ставя Джона перед выбором: все или ничего? Справедливо ли требовать столько же, сколько сама намерена дать? Почему он хотел только жену, а не семью?

Но имело ли это значение сейчас? Она слишком упряма, чтобы уступить. Хорошо еще, что в Марке заговорила совесть и есть теперь на что жить. Ведь так или иначе, а придется покинуть Джона и Эмму, хотя это будет и тяжело. Но остаться теперь тоже немыслимо. Да и нуждается ли этот ребенок в ней так сильно, как она внушила себе? Последнее время девочка нередко сердилась на близнецов. Возможно, бездетная экономка, которая смогла бы уделить Эмме все свое внимание, была бы лучше.

Зарываясь лицом в подушку, Мэриан пыталась отогнать мысли, которые не давали уснуть, но ничего не выходило. Ночные часы текли очень медленно, и она то погружалась в короткий кошмарный сон, то просыпалась и мучилась бессонницей. Под утро сонный Джесси забрался к матери в постель, прикорнул рядом, и, успокоенная этим, Мэриан уснула.

Всю неделю она избегала Джона как только могла, а поскольку это легко удавалось, возникало подозрение, что Мак-Рей делает то же самое. Когда они вынуждены были общаться, оба говорили так кратко, как только могли.

Мэриан снова начала просматривать объявления о сдаче жилья внаем и даже вырезала парочку, но сомнения одолевали ее. Есть ли гарантия, что Марк и дальше будет регулярно присылать деньги?

А кроме того, проблема с работой. Понравится ли владельцу дома орда ребятишек? Придется возобновить лицензию, поместить объявление в газете и привыкнуть к характерам новых детей. Позволит ли Джон своей дочери приходить к строптивой няне?

Или, может быть, думала женщина удрученно, лучше отдать кому-нибудь Анну и Джесси, попробовав найти хорошо оплачиваемую работу.

И если чеки будут приходить от Марка… Как в замкнутом кругу, она снова упиралась в одну и ту же проблему.

Обнимая Эмму, когда та возвращалась из школы, Мэриан не чувствовала, что находится в родном для нее доме. Родо лаял, как всегда, завидя школьный автобус, Эджи тявкала вслед за ним. Мэриан видела, что Эмме будет плохо без нее, особенно теперь, когда девочка спокойнее воспринимала неизбежные отъезды отца.

И вот она готова в одночасье разрушить все это. И все потому, что требовала большего, чем любимый человек готов ей дать. Неужели надеялась на то, что Джон поверит в вечную любовь и бросит ради нее свою работу? Еще повезло, что он не попросил Мэриан сразу же собрать чемоданы.

В пятницу вечером она возилась на кухне, когда услышала, как Джон спускается по ступенькам лестницы. Поколебавшись, Мэриан быстро вымыла руки и вышла на веранду.

Джон вывел машину из гаража и укладывал вещи в багажник.

– Доброго пути, – сказала она.

– Спасибо. Я оставил номер телефона на своем столе. Мэриан…

– Мой бывший муж прислал деньги на содержание детей. Я могу теперь справиться с проблемами. И скоро… – Она сделала неуверенный жест рукой. – Скоро я перееду.

– Мэриан…

– Я наговорила тебе столько неприятных вещей. Я хочу извиниться.

Джон смотрел на нее в упор.

– Но ты думала так, как говорила.

Мэриан не выдержала и отвела взгляд. Краска быстро заливала ее щеки.

– Нет, я…

– Да, – сказал он спокойно. – И, может быть, ты отчасти даже права. Но, может, и я отчасти прав. Подумай об этом.

– Я…

– Дай мне несколько дней. – Напряжение в его голосе заставило Мэриан снова посмотреть на Джона. – Подожди до воскресенья, пока я не вернусь. Можешь ты, по крайней мере, сделать хоть это?

– Я не покину Эмму.

– Не снимай себе нового жилья. Обещаешь? Голос совсем не подчинялся Мэриан, и она только кивнула.

Джон пристально взглянул на нее еще раз и сказал грубовато:

– О'кей. Увидимся в воскресенье.

Мэриан безучастно смотрела, как он уезжал. Тупая боль прошедших нескольких дней застыла между безысходностью и надеждой. Что Джон имел в виду, убеждая подождать еще немного? И как дожить до воскресенья, когда все, быть может, наконец разъяснится?