"Роман 'Петровичъ'" - читать интересную книгу автора (Заякин Виктор)

—4—

Весело насвистывая похоронный марш, он двинул к Гнилушке, местной речке, по причине любви местных туземцев к природе, давно превратившейся в отхожее место. Многочисленные холмики, посыпанные карболкой, то и дело попадавшие под протез правой ноги, источали дивный аромат. Слёзы умиления так и брызнули на искажённое годами, оспой и страстью к приключениям, мужественное лицо Петровича."Лепота-то какая!" блеснула в его голове одинокая мысль.

С города потянул лёгкий бриз заводских выбросов, и сквозь поредевший цветной туман Петрович разглядел на высоком берегу одинокую фигуру с большим камнем на шее. Подойдя поближе, он узнал Акафеста, местного кузнеца.

— Бог в помощь! Чего ты здесь, Акашка?

— Дак вот… Рыбу поглушить уж больно охота…

— Ты, болван, я чую, пьян опять! Отродясь тут рыбы не бывало…

А кровища-то откедова хлещит? Э, да ты руку прошкарябал, дурак ты эдакий!

Акафест спрятал руки со вскрытыми топором венами за спину.

— Так ить… брился я намеднись…

— Эко угораздило идиота! Ты, дурило, я слышал, третьего дня с колокольни сиганул на площадь, чаво жить перехотелось? Если…

"Оступился я, барин… Голубей гонял…"- шептал кузнец и тайком от Петровича горстями запихивал в рот отборную волчью ягоду.

— … если б не баба Фрося, — продолжал философствовать Петрович — разбилси б, окаянный! Твоё счастье - померла с голоду старуха-то, да хозяйство её с молотка пошло… А хозяйства боров один, Василёк, да и тот параличный. Да и где щас борова-то здорового возьмешь, передохли давно…

Петрович тяжело задумался. Кузнец тем временем зажал руками нос и рот, и отчаянно пытался задохнуться…

— О чём это я толкую… — встрепенулся барин. — Эх, маразм замучил, туды яво в качель… Чё я сказать хотел?

Петрович со всего размаху грохнул по своей многострадальной голове здоровенной каменюкой.

— А!!! Ё-моё! И пошло бабино хозяйство с молотка, и не дошло даже до базару, как тут ты прямиком на борова-то и угадал сверху! Вот потеха… Бухы-ххэ-эгхэбве-хэ…

Этот дикий спазм означал, видимо, что катающемуся по земле с пеной у рта и со сведёнными судорогой конечностями Петровичу было очень смешно. Всё более синеющий Акафест спокойно наблюдал за веселящимся барином. Меж тем темнело не на шутку…