"Гиперборея" - читать интересную книгу автора (Белкина Наталья Евгеньевна)

ГЛАВА 20

Я долго не могла проснуться. Всю ночь меня мучили кошмары, но утро встретило меня тем же. Ко мне ворвалась Неясыть, и что-то очень громко прокричала. Что именно я не могла понять, потому что все еще спала, но с кровати я все-таки вскочила и меч свой рядом с подушкой нашла.

— Что случилось?

— Прон идет!

Шаманка кинулась к моему окну и широко распахнула ставни. В комнату упал солнечный свет — большая редкость в этих широтах.

— В каком смысле? — спросила я, едва ли хоть что-то соображая после бессонной ночи. — Куда идет?

Неясыть остановилась посреди комнаты, наблюдая, как я неохотно натягиваю свою одежду. Она была экипирована так, словно встала до восхода, а может быть, и не ложилась совсем. Ее колчан был туго набит стрелами: видимо она раздобыла их уже здесь. Коса была завязана узлом на затылке. В последней раз с такой прической я ее видела тогда, когда она собиралась мстить Ильсару. Видимо, дело и впрямь было серьезным.

— Ночью возвратились мужчины с охоты, — стала объяснять она. — Они встретили одно племя, что живет в горах. Те поведали, что сюда движется войско.

— Сюда, то есть в Пронион?

— Я лично не сомневаюсь в этом.

— Как мы вовремя подоспели! Прямо к самому обеду!

Я стала собираться энергичнее.

— Абарис уже у старейшин, — сказала Неясыть, снова выглядывая в окно.

— Что нам толку от старейшин? Мы их не выведем отсюда, да и сами попадемся!

— На этот раз мы постоим за себя. Взгляни.

Я подошла к ней. Окно моей комнаты выходило на широкую улицу, которая плавно переходила в центральную площадь перед развалинами дворца. Там царила суета. Горожане, мобилизовались. Они готовились защищать свой город. На площадь стекались вооруженные мужчины и даже женщины.

— Они собираются поднять стену, — сказала шаманка.

— Что еще за стену?

— Здесь есть стена вокруг города. Она сейчас под землей. Специальный механизм поднимает ее в дни опасности, и опускает в мирные. Свободным останется лишь выход к морю. Идем. Нам нужно выбрать позицию.

Мы выскочили на улицу в бурлящий поток воинственных горожан, жаждущих защищать свой город. Не таким уж маленьким оказалось его население. Неясыть устремилась куда-то, словно была здесь тоже своя, а мне оставалось только поспевать вслед за ней.

У городской окраины, где кипела работа, мы встретили Абариса. Он был тоже занят. Отдавал указания нескольким мужчинам, копающим яму. Настроение его было приподнятым. Он резво жестикулировал, прикрикивал и прихлопывал в ладоши. Таким я его впервые видела.

— Ну, как там старейшины? — спросила я первым делом.

— Готовят боевое снаряжение, — совершенно серьезно заявил он мне.

— Боевое? Это в смысле мечи, щиты, там, копья. Или ты что-то другое имел в виду? — весьма усомнилась я.

— Именно это! — нахмурясь, подтвердил жрец.

— Хочешь сказать, они выйдут на стену и примут бой?

— Кстати, о стене! — забыв об ареопаге воскликнул Абарис. — Я принимал участие в ее создании. Еще когда Пронион был великим портом, много было охотников из местных диких племен поживиться за счет нашего богатства. Тогда мы и построили ее.

— Давно ей не пользовались? — спросила я, заглядывая в яму: ничего, кроме промерзшей насквозь почвы там не было.

Между тем к окраине подходили местные с экипировкой кто во что горазд. Они были мирными жителями, охотниками, рыболовами, оленеводами, и у них не было военного снаряжения. Я сомневалась, что даже при помощи стены нам совместно с ними удастся удержать Хамсина. Однако, пребывая в приподнятом состоянии духа, ни они, ни жрец, ни даже Неясыть не разделяли моего настроения.

Пока бригады копальщиков сменяли друг друга, отыскивая механизм подъема ворот, на окраине образовался целый военный гарнизон. Хотя, принимая во внимание экзотическую одежду воинов, их скорее можно было принять за партизан. На оленьих упряжках подвозили оружие, камни с развалин, котлы, которые потом ставили на огонь и растапливали в нем вонючий тюлений жир. Все это должно было литься и лететь на врага со стены, которая пока все еще не была поднята.

Хамсина ожидали не с той стороны, откуда пришли мы. Местность здесь хорошо проглядывалась. Издалека можно было разглядеть стадо диких оленей, пасущихся в долине. Так что армию мы вряд ли пропустили бы.

Всеобщий радостный возглас отвлек меня от созерцания пустынной местности. Механизм подъема ворот, наконец-то, был откопан. Абарис сам спрыгнул в яму и принялся изучать это чудо титанического труда. За столько веков, он мог, конечно, и забыть, как он действует, и что нужно предпринять, чтоб заставить его работать. Но по довольному его лицу, я поняла, что он все помнил или же делал вид.

— Копать надо еще глубже! Это лишь верхушка устройства. Его главный рычаг, насколько я помню, расположен ниже.

Воодушевлению жреца не было предела. Он был так рад своему детищу, что по всей видимости забыл, какая нам угрожает опасность. Он выхватил у одного из горожан лом, и сам принялся долбить мерзлоту. Я ничем не могла ему помочь, и потому отошла от ямы, залезла на груду камней и стала всматриваться в долину. Хамсин мог появиться с минуты на минуту.

За моей спиной снова раздался людской гул, только уже не радостный, а скорее удивленный, а с ним еще отдельные смешки. Я обернулась. Старейшины собственной персоной. Все восемь тучных заседателей в полном боевом облачении пришли, что бы принять участие в обороне. Поскольку они и были тем яблоком раздора, из-за которого мирный город Пронион вдруг стал бастионом и, скорее всего, будет разрушен, мне хотелось сказать всем этим мужам, чтоб они сидели себе в подвале, вкушали удовольствия и ждали свой "летучий голландец", который приплывет за ними. А мы уж как-нибудь без них разберемся. Но они тоже вдруг преисполнились энтузиазмом, стали раскланиваться перед горожанами, и выкрикивать что-то подбадривающее. Я отвернулась от них: черт с ними, пусть потешаться. Может быть, уйдут, как только увидят полчища, приближающиеся сюда по их душу.

Когда на горизонте стало что-то показываться, стены все еще не было. Я поднялась на ноги и стала всматриваться. Я очень надеялась, что это не войска. Это могли быть и дикие олени, но… Не далее как через четверть часа всем стало понятно, что на нас движется черная орда.

— Абарис! Что со стеной? — подскочив к яме, спросила я?

Жрец уже не выглядел радостным. Его лицо было серьезным и даже озлобленным.

— Рычаг заело, — пояснил он.

Четверо молодцов вместе с ним навалились на огромный двухметровый рычаг, который не двигался с места.

— А что ты хотел? Столько времени прошло!

Я снова взобралась на каменную свалку. Теперь мне стало казаться, что войско Хамсина движется слишком быстро и вот-вот уже до нас начнут долетать стрелы и копья. Впереди шла конница, она-то первой до нас и доберется.

— Абарис, вылезай и принимай командование! — взмолилась я. — Возможно стена не поднимется. Ты напрасно теряешь время. Нам нужно выстроить ряды!

— Еще немного! — продолжал он твердить сквозь зубы и напирать на рычаг.

Ко мне подбежала Неясыть.

— Конница будет здесь через полчаса, — сказала она.

— Стена не поднимается, — прокомментировала я то, что она и так видела.

Я так надеялась, что она посоветует что-нибудь мудрое. Но она молчала и внимательно вглядывалась в долину, туда, где от горизонта протянулась движущаяся черная полоса.

— Их около тысячи, — констатировала она, словно только что произвела подсчеты.

— А нас?

— Меньше пяти сотен. Нам нужна стена.

— Но как сдвинуть рычаг?

Мы обе подошли к краю ямы, где все еще продолжались бесплодные попытки. У Абариса лицо покраснело, рукава его жреческого балахона были закатаны по самые локти.

— Смазывать не пробовали? — спросила Неясыть не у него, а у меня почему-то.

Я так была удивлена ее вопросом и тем, что решение было совсем рядом, что не смогла произнести в ответ ни слова. Гипербореи, которые уже больше походили на родичей Неясыти, мало имели дел с разными механизмами. Они ведь были гипербореями уже отнюдь не в первом поколении. Но Абарис! Как же он мог забыть о том, что железяке просто нужна смазка? Жрец остановился, вытер со лба пот. Я посмотрела на него и поняла, что он слышал вопрос шаманки. И ему было неловко за свою несообразительность.

— Эй! Принесите сюда тюленьего жиру! — крикнула Неясыть, видя, что мы с Абарисом находимся в замешательстве. — У нас совсем не осталось времени.

Темная орда приближалась быстрее, чем я предполагала. Впрочем, это мне она, наверное, казалась ордой, чем-то страшным, неизбежным и сильным. Те, кто шли сейчас на нас, были такими же гипербореями, титанами в черт знает каком поколении, как и те, кто собирались противостоять им. Что двигало теми и другими, мне, чужой на этой земле, было не ясно. Но я была по эту сторону, а Хамсин по другую. Так уже было однажды…

Абарис распоряжался в яме и не мог выйти на поверхность. Он, безусловно, имел больший авторитет среди горожан, чем староста, а по совместительству хозяин гостиницы и борделя, который суетился неподалеку. Это жрецу нужно было отдавать команды. Но его слишком занимала стена. Да и меня тоже. Уж лучше бы она поднялась вовремя. Я спросила у Неясыти, сколько, по ее мнению, у нас еще есть времени.

— Еще немного и мы сможем услышать стук копыт их кавалерии, — ответила она. — Прон знает об этом механизме, ведь он жил здесь. И он торопится.

Он торопился. Это было видно. А у меня застучало сердце.

— Абарис! Ну, что там?!! — не сумев сдержать волнения и упав на колени у края ямы, осведомилась я.

Жрец даже не взглянул на меня. Его лицо было злым и сосредоточенным. И без ответа было понятно, что дело не сдвинулось с мертвой точки. Я оглянулась на стоящую за моей спиной Неясыть. Она уже снимала с плеча колчан. И мне стало ясно, что пора оставить напрасные надежды и принимать бой. Конница Хамсина была уже совсем близко. И пусть стук ее копыт пока еще бился лишь в моей голове, еще пару мгновений, и он раздастся наяву.

— Троя! — крикнула я.

Собака тут же подскочила.

— Я поручаю тебе задание особой важности. Ты обязана быть у моря. С минуты на минуту должен подоспеть корабль. Он увезет старейшин. Наша задача — не дать им попасться в руки Хамсина. Как только корабль причалит, немедленно сообщи мне об этом. Гавкни два раза, и я пойму.

Троя все еще не уходила. Возможно, она не поверила в мое вранье, целью которого было спасение ее единственной теперь жизни.

— Троя, это приказ. Однажды ты меня уже ослушалась, теперь ты не можешь!

Она опустила голову и медленно отправилась в сторону моря. Так. Теперь у меня меньше забот. По крайней мере, на одну жизнь, за которую нужно бояться, стало меньше. Но на самом деле, их оставалось еще тысячи. Проклятый Хамсин, который и раньше не считал чужие жизни, снова втянул в свои дела смертных и ни в чем не виноватых. Они готовятся убивать друг друга, ради призрачной, неясной идеи. Хамсин выступал во имя свободы, эту же цель преследовали и обороняющиеся. На чьей же стороне была правда? Вероятнее всего на той же, на которой выступала я. Вероятность девяносто девять из ста. Но один плюс все-таки был у Хамсина: он защищал Гиперборею от наместников. Но ведь он же их сюда и созвал! Нет! Наше дело правое!

Возле моей ноги в землю вонзилась стрела. Я отскочила за груду камней и успела крикнуть, не надеясь на то, что меня услышат:

— Всем в укрытие! Обороняться!!!

Вопреки моим ожиданиям, этот мой возглас, родившийся по наитию, почти сам собой, вдруг стал эхом передаваться по защитным укреплениям. Я увидела, как горожане, начали молниеносно опрокидывать повозки, сваливать камни, мешки, прятаться за ними и доставать оружие. Уже не одна-две стрелы долетали на нас, их сыпались уже десятки или даже сотни. Неясыть, расположившаяся рядом со мной, не могла даже высунуться из укрытия. Ее стрелы бесполезно торчали в колчане. Понимая, что конница влетит в наши позиции через минуту другую, ведь нам слышны были уже и стук копыт, и ржание, и воинственные крики всадников, я достала свой меч и выглянула из-за камня.

Всадников было не так уж и много, но зато пехота, служившая им фоном, усиливала впечатление. У каждого конника, вооруженного сверкающей молнией, за спиной сидел лучник и стрелял почти прицельно. Я уже слышала крики и стоны, раздававшиеся с наших флангов. В какой-то момент Неясыть изловчилась, на мгновенье высунулась из-за камня и выстрелила. Один из лучников рухнул на землю. Но это был лишь один из сотни, приближающихся к нам. Земля начала содрогаться под их нашествием. Я почувствовала ее вибрацию собственным телом и, оцепенев от страха, даже не сразу сообразила, что дрожь земли происходит не из-за приближения конницы. Это поднималась наша стена.

В нескольких шагах от нас и от ямы, где все еще находился Абарис, стали расти холмы, образующие длинную гряду. Пробуравив почву со скрежетом и гулом, стена вырвалась из многовекового заточения и начала медленно подниматься вверх. Некоторые всадники, скачущие впереди, резко остановились, их кони заржали в испуге и затоптались на месте, но несколько все-таки перескочили через растущую преграду. Их то мы и встретили. Ободренная видом поднимавшегося укрепления, я выскочила из-за камней и кинулась на встречу всаднику, мчавшемуся на меня. Мимо уха со свистом прошмыгнула стрела. Звякнула сталь: мой меч ударился о меч всадника. Он рубил сверху, с преимуществом. Я же большей частью увертывалась и от удара, и от прямого попадания стрелы. Но лучник внезапно рухнул мне под ноги: с другой стороны его подстерег Абарис. Мне оставалось лишь вонзить меч в сердце растерявшегося на мгновенье врага. Он поник головой к седлу, свесившись на бок, и его конь увез его в сторону.

Оглянувшись, я увидела картину короткой схватки: те несколько всадников, что успели проскочить через поднимавшуюся стену, были обречены на смерть. Они сами себя загнали в ловушку. Их тела лежали на земле, а кони в страхе умчались куда-то. Между нами и войском Хамсина выросла двенадцатиметровая стена. Но это был совсем не конец.

— Все на стену! Тащите котлы! Несите камни! Заряжайте арбалеты! — услышала я голос Абариса.

Тут же десятки лестниц были приставлены к зубчатым стенам. Горожане устремились на них, таща за собой все возможное оружие. Враг подводил основные силы. Все только еще начиналось.

Шаманка тоже побежала к стене. Она, видимо, так вжилась в свою роль, что как будто бы даже забыла, что вовсе не обязана участвовать в этой войне. Ведь это была моя война, а не ее. Неясыть могла бы остаться в поселке со своим отцом и сородичами и не рисковать сейчас своей жизнью. Но она, не оглядываясь ни на меня, ни на кого бы то ни было, бросилась на стену, чтоб снова принять бой.

Среди старейшин, которые тоже, по всей видимости, успели отличиться в этой схватке, царило крайнее оживление: один из их братии прикончил всадника. Я не поддерживала их ликование. Нас было гораздо больше, чем тех несчастных, что перемахнули через стену. "Мы настигли и убили счетом ровно семерых. Целых тысяча нас было", — вспомнила я слова какого-то древнего поэта и горько усмехнулась. Гипербореи убивали гипербореев. Не чем тут было гордиться…

Как только у меня появилась такая возможность, я тоже взобралась на стену. То, что предстало предо мной, не могло не вызвать легкого шока. Мы оказались осажденными, под стенами города стояла целая орда. Я не могла точно определить количество постоянно передвигающихся и маневрирующих войск. Но, пожалуй, здесь было не меньше двух тысяч воинов. Неподалеку начали ставить шатер, вероятнее всего для Хамсина. С тыла то и дело подъезжали оленьи упряжки и повозки, подвозившие оружие, провизию, снаряжение.

— Они готовят осаду, — сказала Неясыть.

— Они не собираются штурмовать?

— Думаю, нет. Располагаются словно на ночлег, ставят лагерь. Прон решил взять нас измором. Это разумно.

— Возможно, он вышлет парламентариев?

— Зачем?

— Чтоб велеть нам сдаться или еще что-нибудь.

— Может быть…

— Черт знает что! Зачем ему этот несчастный ареопаг, если у него в столице заседает целая толпа наместников. Они уже чувствуют себя в Гиперборее хозяевами. Я бы на его месте сосредоточила свое внимание на Аполло-Порт.

— Кто знает, что у него в голове.

— Мне кажется, ты уже больше сочувствуешь Прону, чем твоим собратьям наместникам, — сказал Абарис, который тоже забрался на стену и успел услышать мою последнюю фразу.

— Ты ведь знаешь, что это не так, — повернулась я к нему. — Я за Гиперборею.

— Я вижу. Только не могу понять почему. Что это тебе даст? — пожал жрец плечами, оглядывая позиции врага.

— А ты не думай об этом, Абарис. Все очень просто объясняется: я ненавижу, когда кто-то, будь то наместники или Хамсин, пытается сделать кого-то несвободным. Я не могу остаться в стороне, только и всего. Я и сама не сразу поняла, зачем мне эта война. И сколько у меня было сомнений! А теперь нет! Теперь мне все ясно!

Войско Хамсина становилось больше от минуты к минуте. С тыла к нему то и дело подходили свежие силы. И суета не прекращалась и по ту и по другую сторону стены. Я же удивлялась своему спокойствию. Вокруг меня происходила какая-то суета, все готовились к возможному штурму. Для меня же стала очевидной одна единственная истина: нам не выстоять. Что бы не предпринял против нас Хамсин — осаду или штурм, наши силы слишком уж неравны. Пленив старейшин, он может считать себя наполовину победителем. Ему останется лишь разбить три десятка наместников, успокоившихся в его дворце.

Троя отвлекла мня от моих мыслей. Я не сразу заметила ее возле своих ног. Она настойчиво и отчетливо, словно произнося слова, гавкнула два раза.

— Не поняла, — сказала я. — Что ты хочешь мне сообщить?

В тот же момент я вспомнила, с каким заданием я послала ее к морю, в каком случае велела ей появляться у стены и о чем таким образом сообщать.

— Что? Приплыло какое-то судно? Может быть, это рыбаки вернулись?

Но Троя вела себя слишком беспокойно, она звала меня с собой к морю.

— Ну, хорошо. Давай посмотрим, что там за судно.

Я спустилась со стены и побежала за ней бегом. Она не стала даже оглядываться на меня, умчавшись первой.