"Призрак золота Ямаситы" - читать интересную книгу автора (Уланов Олег)Часть пятаяУмелов сразу обратил внимание на эту женщину. Она стояла недалеко от выхода из магазина, где Олег с Марией выбирали сувениры на память о Хоккайдо. Как только они покинули торговую точку, она несмело двинулась за ними следом. Умелов хотел резко развернуться и подойти к ней, чтобы сразу выяснить, что ей от них было нужно, но что-то удержало его. Так они и шли по улице Танукикодзи: Олег, обняв Марию за талию, а следом за ними странная японка. Остановившись у гранитной скульптуры, Умелов краем глаза заметил, как японка решительно направилась прямо к ним. Подойдя к Мэри, она еле заметно отвесила полагающийся поклон и на ломаном английском языке спросила: – Извините, Вы мисс Корн? Мэри удивленно посмотрела на незнакомую женщину. – Да. – Это вам, – тихо произнесла японка и протянула Марии конверт. Передав послание, незнакомка поклонилась и быстро засеменила в другую сторону. Они долго смотрели ей вслед, пока она не скрылась за углом соседнего здания. Только после этого Олег переключился на странный конверт. – Позволь. Я должен его проверить. Умелов аккуратно прощупал его по периметру, затем несколько раз легко согнул. Только после этих нехитрых манипуляций он его неспешно распечатал. Там был всего один листок. Текст был набран на компьютере двенадцатым размером шрифта. – Мэри, переведи, пожалуйста. Тут на английском… Мария взяла листок. «Извините, мисс Корн, мне нужна ваша помощь. Я – сестра Кудо Осимы. Он оставил мне документы в тот вечер, когда ушел с кем-то на встречу. Он сказал, что если с ним что-нибудь случится, то я должна передать эти бумаги вам. Пожалуйста, приходите сегодня в девятнадцать часов в чайный домик „Сакура“ на улице Тойохира, это недалеко от метро. Я пройду мимо вашего столика и положу возле вас журнал. Там будут документы моего брата. Пожалуйста, приходите одна. Я очень боюсь хранить эти бумаги. У меня есть семья, и я боюсь гнева людей, убивших моего брата. Пожалуйста, избавьте меня от этого груза и страха». – Это все? – Умелов взял листок из ее руки. – Да. – Подписи, конечно же, нет, – Олег перевернул его тыльной стороной. Мария вопросительно смотрела на Олега, надеясь на его интуицию и опыт. – Странно все это… Сестра? А ну-ка, припомни, Осима что-нибудь говорил про сестру? – Умелов пристально посмотрел на Мэри. – Не помню. – Так. Время еще есть. Надо все хорошенько взвесить, – Умелов положил листок обратно в конверт, а про себя подумал: «Проследить бы не мешало… за этой сестрой. Но как? Мэри одну на улице оставлять нельзя». Японка тем временем, пройдя еще два квартала, села в притормозившую рядом с ней машину. Человек, сидящий на заднем сидении, поинтересовался: – Ты сделала все, как я велел? – Да, господин Риохиро. – Хорошо. Теперь член «Ямагути гуми» точно знал, что русский журналист обязательно клюнет на эту приманку и в девятнадцать часов тоже появится в кафе, где его будет ждать киллер-соотечественник. Лысый слушал последние инструкции перед тем, как получить пистолет с глушителем. Он уже выбрал себе шикарный сотый «Ланд Круизер» черного цвета и нетерпеливо внимал словам японского переводчика. – Запомните еще раз, что вы должны сделать. Первое. Акцию проведете не в зале чайного домика, чтобы не травмировать психику наших сограждан и не подвергать их ненужному риску, а на выходе из заведения или непосредственно на улице. В крайнем случае, в туалетной комнате, если клиент будет там. Второе. Ни в коем случае не должна пострадать его спутница. Она подданная США, и мы не хотим себе проблем от наших властей. И, наконец, третье. Вас будет ждать машина… Через два квартала. Когда всё исполните, не задерживаясь, быстро добежите до неё. Вас отвезут на стоянку. Оттуда вы с документами и вашей машиной немедленно отправитесь в порт Отару. Там вас встретят и помогут быстро покинуть Японию. Своему другу ни о чем не говорите. После акции позвоните ему и скажете, чтобы он тоже срочно уезжал. Понятно? – Понятно. Волын[28] давай. Я его ещё проверить хочу, – Лысый демонстративно сделал равнодушное лицо, как будто он действительно был штатный киллер их группировки. Переводчик подозвал стоявшего рядом младшего члена якудза и что-то сказал ему по-японски. Тот молча положил кейс на капот BMW. Раскрыв его, он извлек оттуда пластиковый полупрозрачный пакет, взяв его двумя пальцами, он положил его рядом. – Пожалуйста, разверните его сами. Лысый разорвал пластик и извлек пистолет Макарова. Привычным движением он выщелкнул обойму и, сняв с предохранителя, передернул затвор. Сухо щелкнул боёк. – Все нормально. А глушак обязательно надо? – Разумеется. Вы не должны делать много шума. Лысый расстегнул куртку и засунул пистолет за пояс. – Полный ажур. Претензий не имеем. – Отлично. Сейчас езжайте в отель и предупредите своего друга, что вам надо вечером кое с кем встретиться. И не опоздайте. Вы должны быть в чайной раньше объекта, то есть – не позже половины седьмого. Там есть бамбуковая перегородка. За столиком будет сидеть наш человек. Как только вы к нему подсядете, он сразу уйдет. Оттуда вы будете видеть всех, а вас – никто. – Понятно, – Лысый еще раз оглянулся, любуясь своим черным «Ланд Круизером». Переводчик молча развернулся и направился к своему мерседесу. День давно перевалил за половину, и надвигающиеся ноябрьские сумерки, уже вовсю разрисовывали темными красками стены домов. Умелов сидел за столом в своем номере, пытаясь понять подвох сложившейся ситуации. Пока он гулял с Марией по городу, на ум приходили не самые «радужные» мысли. Он еще раз перечитал копию письма Кудо Осимы. В нем даже намека не было на какую-то сестру. Хотя все могло быть именно так, как сказала японка. Возможно, он оставил у неё прямые доказательства его связи с «Ямагути гуми», на случай своей смерти. Включив настенную лампу, он написал письмо в Департамент уголовной полиции Саппоро. В нем он подробно изложил все предшествующие этому дню события, особо остановившись на приметах странной японки. Не забыл он указать и имя предполагаемого организатора предстоящих событий. Олег написал это слово в той же транскрипции, как оно было упомянуто в письме Кудо Осимы – «господин Ацуо Таканиси». Он свернул листок в три раза и вложил его в конверт. Тщательно заклеив, он надписал на нем по-английски – «для мисс Корн». Поднявшись из-за стола, Олег подошел к Марии. – Мэри, у меня нехорошее предчувствие. Я очень за тебя боюсь. Поэтому, лучше будет, если я пойду на встречу вместо тебя. Мэри закачала головой. – Нет. Я тебя одного не пущу. Или мы идем вместе, или мы вообще никуда не пойдем, а будем сидеть в номере и ждать завтрашнего звонка этого журналиста из «Асахи симбун». Умелов знал, что она ответит именно так, а не иначе. – Хорошо. Тогда одно условие. Мы выходим из отеля по очереди. Сначала ты, потом я. Встречаемся на улице. В чайную тоже входим раздельно и садимся врозь. Я должен буду тебя страховать. На всякий случай, я оставлю на рецепции письмо для тебя. Вот это, – Олег показал ей запечатанный конверт. – Если ничего не произойдет, то когда мы будем возвращаться, его тебе передадут при входе в отель. А если что-нибудь произойдет со мной или, не дай бог с нами, то это письмо попадет в полицию. Поняла? – А что там? – Мария взяла конверт из руки Олега. – Там написано о том, что произошло с нами за последние трое суток. И, конечно, есть информация о письме Кудо Осимы. Мэри положила конверт рядом. – Олежка, вот увидишь, все будет хорошо, – она припала своей головой к его плечу. – Конечно… Иначе и быть не может, – прошептал он, осыпая её поцелуями. До встречи с японкой в чайном домике «Сакура», у них было ещё два часа. Чайное заведение «Сакура», было выполнено полностью в японских традициях. Никакого намека на европейский стиль или атрибутику. Вместо столов со стульями – низкие татами – на два, четыре или шесть посетителей и невысокие квадратные столики. Некоторые места были разделены плетеными бамбуковыми перегородками. Повсюду сплошные иероглифы. Единственные слова или буквы на английском языке можно было увидеть только в меню, да и то мелким шрифтом. Они дублировали японские названия. Олег шагнул следом за невысоким японцем в длинном кимоно и белой повязкой на голове, расписанной непонятными иероглифами. – Сэнк ю, – по-английски поблагодарил его Умелов, располагаясь на низком татами. Взяв в руки кожаную папку, он огляделся, пытаясь уловить или понять, что здесь могло ему угрожать. Вроде бы все было нормально, но… внутренний индикатор, который неоднократно помогал ему в жизни, неприятно давал о себе знать внутренней тревогой. Только от кого она исходила, – для Умелова было загадкой. Он посмотрел на часы. Без четверти семь. Через пять – семь минут должна была появиться Мария. Внутренняя тревога нарастала все сильней и сильней. Все обменные реакции в организме разом перешли на ускоренный режим, создавая временный дискомфорт. Олег посмотрел на часы и решил, что успеет. Быстро поднявшись с татами, он прошел к стойке. – Извините. Где здесь туалет? – эту фразу на английском он знал очень хорошо. Японка, стоящая за стойкой, улыбнувшись, показала ему рукой направление. Олег, поблагодарив официантку, направился туда, где, по его мнению, находились туалеты. Прямо за бамбуковой перегородкой начинался десятиметровый коридор. По правой стороне были три двери с какими-то иероглифами. «Хоть бы просто табличку с рисунками повесили», – Умелов пытался понять, какой из иероглифов означает мужской туалет. Ему повезло. Щёлкнул замок и, дальняя дверь открылась. В коридор вышел невысокий японец в темно-синей куртке с большой кожаной сумкой через плечо. Олег быстро прошел к двери и вошел в туалетную комнату. Японец что-то крикнул Умелову, показывая вглубь помещения. Олег посмотрел на кафельную стену, где висел пустой кронштейн для туалетной бумаги, и ответил японцу на русском языке: – Спасибо. Мне не нужна туалетная бумага. Зайдя в кабинку, он с удивлением обнаружил, что вместо привычного унитаза в полу была вмонтирована чугунная эмалированная прямоугольная чаша. Точь в точь такая же, как в общественном туалете Курского вокзала Москвы. Стоя в кабинке над этой чашей, он услышал, как хлопнула дверь в туалетную комнату. Лысый все сделал так, как ему велели его новые партнеры. Приехав в отель, он не стал ничего рассказывать Прыщу. Сообщил лишь, что, возможно, сегодня вечером все решится в их пользу. Еще раз проверив пистолет, закрывшись в ванной комнате, Лысый засунул его за пояс. Не раздеваясь, он походил взад-вперед по комнате. Сказав Прыщу, чтобы тот не уходил из номера и ждал его звонка, Лысый, наконец, вышел на улицу. Бесцельно побродив по Саппоро около часа, он отправился в чайный дом «Сакура» и пришёл туда чуть раньше запланированного времени. Оглядевшись в зале, он безошибочно определил ту бамбуковую перегородку, за которой его ждал член якудза. Указав официанту, что хочет сесть именно туда, он скрылся за перегородкой. Человек, сидевший на татами, быстро поднялся и, не говоря ни слова, покинул заведение. Удобно разместившись, он стал ждать появления объекта. Журналист появился через пятнадцать минут. Один, без американки. «Это упрощает дело», – обрадовался Лысый. Нельзя было сказать, что Леха Лысенков не испытывал волнения. Оно, конечно, было, но не оттого, что сейчас он должен был оборвать чью-то жизнь, а потому что ему хотелось это сделать как можно скорее. А затем так же быстро свалить на Родину, где он, собрав братву, объявил бы им, что все дела с япошками отныне будет вести он, а не Хром, которого упаковали на Хоккайдо за наркотики. Задумавшись, он чуть не пропустил момент, когда журналист встал с татами и отправился в туалет. Лысый быстро надел ботинки и поспешил следом за объектом. Пройдя через зал, он засунул руку под куртку и нащупал рифленую рукоятку «Макарова». Прямо за бамбуковой перегородкой начинался десятиметровый коридор. В его глубине стоял японец в синей куртке и с сумкой через плечо. Увидев Лысого, тот улыбнулся и пальцем указал ему на дверь. «Во, дают якудза. На каждом метре страхуют», – про себя подумал Леха Лысенков. Кивнув японцу, он тихо толкнул дверь и так же тихо закрыл её. В туалетной комнате было только две кабинки. Одна из них была открыта. Значит, журналист был в соседней. Достав из-за пояса пистолет, Лёха снял его с предохранителя и, приблизительно определив, где могла быть грудная клетка журналиста, хладнокровно расстрелял всю обойму. Он слышал, как тяжело упало тело. А короткий хрип и бульканье (по всей видимости, крови), возвестили о том, что объект готов. Быстро засунув пистолет за пояс, он застегнул куртку и выскочил из туалета. Странно улыбаясь, японец стоял на том же месте. Выбежав на улицу, он чуть не сбил в дверях американскую подругу журналиста, которая заходила в чайный дом. Пробежав два квартала, Лысый увидел автомобиль с включенной аварийкой, стоявший на парковочном месте у бордюра. Запрыгнув на переднее сидение, он узнал человека, сидевшего за рулем. Это был сам Риохиро Акаши. Как сказал сегодня днем переводчик, – правая рука господина Таканиси. Тойота быстро вырулила со стоянки и, не нарушая правил, стремительно помчалась на юг Саппоро, постоянно сворачивая на второстепенные улицы. Лысый, немного успокоившись, повернулся к Риохиро. – Все ништяк, братан. Журналист готов. В сортире остывает… Японец ничего не ответил, спокойно продолжая вождение. Лёха заметил, что он был в очень тонких перчатках. Даже левый мизинец, в них выглядел так, как будто был целым. Проехав еще с десяток кварталов, автомобиль завернул к длинным административным зданиям. Медленно двигаясь вдоль них, Риохиро повернул в узкий проезд и сразу же остановился. Выключив зажигание, он повернулся к Лысому и, показав рукой на стоящую в проезде автомашину, произнес по-японски: – Дальше я поеду один. А ты останешься здесь. Навсегда… Лёха понял по-своему… что, мол, надо сменить машину. Он повернул голову, пытаясь нащупать ручку фиксации двери. Краем глаза он заметил, как что-то мелькнуло на уровне его виска. «Ствол!» – это была последняя его мысль, потому что пуля, выпущенная с близкого расстояния, разрушила жизненный орган, которым он мог думать. Через мгновение тело, столько лет удерживающее его душу, ослабило свою хватку. Душа, освободившись от этого бремени, поднялась, просочившись сквозь крышу автомобиля, и увидела, а может быть, почувствовала или просто узнала, как японец спокойно вышел из Тойоты и направился к стоящей дальше, в проезде, машине. Жизнь продолжалась, но уже без него!!! Они уезжали… А как же он? А для грешной души Лёхи Лысенкова был только один путь. Туда, сквозь длинный темный переход, в мир, где нет ни пространства, ни времени. А, если сказать иначе, то в Чистилище, где его душа будет мучительно ожидать Великого Суда, на котором его встретят те, кого он когда-то загубил… Старший офицер уголовного департамента полиции Саппоро, Кацудзо Ниши ехал на срочный вызов. Дерзкое убийство в чайном доме «Сакура». Причем, по описаниям, которые он по телефону уже получил от своих коллег, убийца – европеец, скорее всего русский. Около входа в заведение, дежурило несколько полицейских, отгонявших от входа различных зевак. – Господин Ниши. Всех, кто находился во время убийства в чайном доме, сейчас опрашивают офицеры полиции. Личность убитого выясняется, – отрапортовал дежурный офицер своему непосредственному начальнику. Кацудзо Ниши, выслушав короткий доклад, спросил: – Подозреваемый задержан? – Нет, господин Ниши. По свидетельствам очевидцев, он пробежал два квартала, а затем сел в серебристую «Тойоту Камри». Сейчас эту автомашину ищут дежурные патрули. Мы так же работаем с камерами наружного наблюдения. Возможно, запись что-нибудь покажет. – Хорошо. Давайте, пройдем внутрь, – Кацудзо Ниши остался удовлетворен докладом подчиненного. В чайном зале шла обычная оперативная работа. На каждом татами полицейские опрашивали посетителей. Пройдя мимо них, Кацудзо Ниши узнал в плачущей девушке американку из «Саппоро Гранд отеля». Повернувшись к подчиненному, он спросил: – Эта особа тоже была здесь? – Да, господин Ниши. Она столкнулась с убийцей прямо в дверях заведения. – Я потом с ней пообщаюсь. А есть главный свидетель? – старший офицер оглядел весь зал. – Да, господин Ниши. Свидетелей два. Одного из них опрашивают в комнате управляющего, а второго – в комнате персонала. – Ну, что же, пойдемте, посмотрим на них. С этими словами офицер прошел в коридор, за которым начинались административные помещения. Пройдя к комнате управляющего, он открыл дверь. За столом спиной к нему сидел японец в синей куртке и что-то рассказывал офицеру полиции. Кацудзо Ниши тихо прошёл в помещение и, сев у стены, стал слушать этот диалог. День у работника частной компании «Коммунальные защитники», Тесуджи Такада с самого утра не задался. Сначала начальство отправило его на срочный вызов в китайский публичный дом, где какой-то европейский посетитель в порыве экстаза ногой свернул смеситель на гидромассажной ванне. А вечером, когда он уже собирался домой, начальник попросил его съездить в чайный дом «Сакура» и устранить засор в туалетной комнате. Тесуджи Такада не стал спорить, тем более что его шеф обещал двойную оплату за этот вызов. Приехав по адресу, он зашёл в туалетную комнату, где в одной из кабин не смывалась вода, и закрыв дверь на ключ, приступил к устранению проблемы. Провозившись около получаса, он, наконец, извлек из унитаза то, что мешало сливу воды. Это была разбухшая женская прокладка, огромных размеров. Явно этот предмет попал туда не от жительницы Саппоро. Во-первых, очень редко можно было встретить таких больших японских женщин, разве что в сумо. Скорее всего это была иностранка. А во-вторых, бросить прокладку в унитаз могла любая представительница слабого пола, но только не японка… Выругавшись, Тесуджи Такада, завернул мусор в пластиковый пакет и долго-долго мыл сначала ерш, а потом свои руки в раковине. Приведя себя в порядок, он еще раз проверил смыв и, убедившись, что все работает нормально, направился к выходу. Когда он вышел в коридор из дамского туалета, его чуть не сбил с ног странный высокий европеец, который быстро прошел мимо него. Тесуджи Такада пытался его остановить, сказав тому, что это женский туалет, но европеец что-то ответил ему на непонятном языке и зашел в одну из кабинок. Пришлось, чтобы не было конфуза, встать у дверей дамского туалета. Мало ли что… Вдруг, добропорядочная японка пойдет в туалет, а оттуда выйдет мужчина. Скандала не оберешься… Не успел Тесуджи Такада встать у двери, как в коридоре появился еще один европеец. Не хватало, чтобы и этот в женский туалет завалился. Ничего не оставалось делать, как показать тому, что мужской туалет находиться рядом. Тот зашел быстро и вышел быстро. Да и уходил он из коридора почти бегом. Это сразу же насторожило. А когда Тесуджи Такада заглянул в туалет, то сразу понял, что случилось. Дверь одной из кабинок была вся в пулевых отверстиях. Он выскочил из туалетной комнаты и громко закричал о помощи. Почти сразу же появился высокий европеец из дамского туалета. Он тоже открыл дверь в мужскую комнату и, увидев, что произошло убийство, бегом выскочил из коридора. Но, он не убежал, как выяснилось впоследствии. Он просто хотел найти свою женщину, оставшуюся в зале. А потом все закрутилось, как в кино. Сначала подъехал первый полицейский патруль, потом второй, а потом он уже сбился со счету, сколько здесь побывало полицейских. И вот теперь он сидел, и второй раз за вечер пересказывал все это инспектору. Он краем глаза заметил, что кто-то вошел в комнату и сел у стены чуть сзади. «Наверное, какой-нибудь полицейский начальник», – подумал он. Незнакомец, внимательно выслушав Тесуджи Такада, спросил того: – Скажите, господин Такада. А как вам показалось, тот высокий европеец действительно перепутал туалетные комнаты, или он это сделал специально? Сантехник замолчал, соображая как ответить. – Я думаю, он это сделал не специально. – Хорошо. Скажите, господин Такада, а на этом снимке нет убийцы? – Кацудзо Ниши протянул ему фото. На нем был запечатлен Умелов с Хромом в пабе «Мэрфис», который находился рядом с «Саппоро Гранд отелем». Сантехник, взяв в руки фотографию, пальцем указал на журналиста. – Вот этот господин был в женском туалете, а второго я не знаю. Убийца был другой. – Вы уверены? – на всякий случай его переспросил офицер. – Да. – Ну, что же. Инспектор, продолжайте. Не буду вам мешать, – обратился он к своему коллеге. Выйдя в коридор, Кацудзо Ниши отправился в комнату персонала. Там велся опрос его недавнего знакомого, русского журналиста Олега Умелова. Умелов сразу узнал старшего офицера из Главного полицейского управления. Полицейский инспектор и переводчик русского языка сразу встали при виде старшего чина. – Здравствуйте, господин Умелов. – Здравствуйте господин Ниши, – переводчик быстро переводил ответы офицера и журналиста. – Вы не могли бы мне рассказать, каким образом вы оказались этим вечером в чайном доме «Сакура»? – Кацудзо Ниши ближе подсел к столу. Умелов кивнул, размышляя, какую часть информации можно было сливать в полицию на данном этапе. – Хорошо. Я начну с самого начала. Сегодня днем, приблизительно около пятнадцати часов, на улице Танукикодзи к моей невесте подошла незнакомая женщина. Она спросила: «Вы мисс Корн?». И после этого, она сунула моей невесте конверт. Там было письмо. Я передал его вашему коллеге, – Умелов подождал подтверждения своих слов инспектором японской полиции. – В письме была просьба прийти сегодня в чайный дом «Сакура» в девятнадцать часов. Эта незнакомка обещала нам передать некие документы, оставшиеся от её покойного брата Кудо Осимы. Я пришел в это заведение первым. Потом, я спросил у официантки, где здесь туалет. Она указала. Я пошёл, но оказался введен в заблуждение. Поскольку я абсолютно не знаю иероглифов, то подумал, что мужской туалет тот, откуда выходит мужчина. Я же не знал, что он сантехник. Он мне крикнул, что-то. Вероятно, он хотел сказать, что я ошибся. Но, я в тот момент подумал, что он мне хотел сказать, что закончилась туалетная бумага. Вообще, я не видел и не слышал, как происходило убийство. Потом, когда я мыл руки, я услышал крик и выбежал в коридор. Там стоял сантехник и сильно кричал. Я заглянул в соседнюю туалетную комнату и увидел, что произошло преступление. Потом я выбежал в зал, чтобы найти свою невесту. Вот и все, – Умелов посмотрел на офицера. Тот внимательно слушал перевод. – Господин Умелов. А вам не кажется, что там, где появляетесь вы, происходят убийства? В улыбке Олега чувствовался явный сарказм. – Во-первых. Я журналист и там где происходят убийства, действительно появляюсь я или мои коллеги. Во-вторых, если бы объектом преступления был я, то где бы я ни появился, все равно убийца меня бы нашел. И, в-третьих, у вас есть конкретные обвинения в мой адрес? – Нет. Но, они могут появиться. Пожалуйста, проинформируйте меня, если вы вдруг захотите куда-нибудь уехать из «Саппоро гранд отеля». – Хорошо. – Прекрасно. Я должен опросить вашу невесту. Умелов, дождавшись перевода, замотал головой. – Господин Ниши, не ст – Я знаю, – ответил Кацудзо Ниши. В это время зазвонил его сотовый телефон. Дежурный по управлению сообщил, что в районе такелажных мануфактур, полицейским патрулем обнаружена серебристая Тойота, в которой с огнестрельным ранением головы находится труп европейца. «Ну, вот и концы в воду», – подумал Кацудзо Ниши. Прыщ сидел в кресле, тупо глядя в телевизор. Рядом на полу стояла открытая бутылка пива «Саппоро». В дверь громко постучали. Не торопясь, он встал, взял бутылку и прошел через холл в прихожую. Открыв дверь, он чуть не выронил бутылку из рук. В коридоре стояли пять человек, причем трое из них были в полицейской форме. – Господин Прудников? – японец в штатском почти без акцента спросил Прыща. – Да, – промямлил тот. – Мы из Главного полицейского Управления. Ваш сосед по номеру найден убитым час назад. Нам надо задать вам несколько вопросов. Если бы Прыщ был в России, и высота окон гостиницы была не выше третьего этажа, то он бы легко свалил от этих японских легавых. Но, в другой стране, и тем более из такой высотной гостиницы у него просто не было шансов скрыться. Развернувшись, он тяжело опустил плечи и пошел в холл номера. Полицейские вошли следом. – Господин Прудников. Пожалуйста, ответьте, с какой целью вы приехали в Японию? Прыщ посмотрел исподлобья на японских «мусоров». – Да так. Чисто погулять… Развеяться. – Где вы были с восемнадцати до двадцати одного часа? Прыщ хотел, ответить поговоркой: «Где, где – в п…», но решил не искушать судьбу. – В номере я был. Можете у дежурной спросить. – Когда вы в последний раз видели господина Лысенкова? – Лысого, что ли? – Нет, господина Лысенкова. – В пять часов вечера. Он пришел в номер, походил взад-вперед и свалил куда-то. Сказал, чтобы я ждал его звонка. Японец перевел своим коллегам ответ русского гостя. – Господин Прудников, с кем вы встречались в Саппоро за последние три дня? Прыщ, соображая, отвечать или нет на этот каверзный вопрос, опрокинул остатки пива в своё горло. – Не помню. Японец что-то сказал своим коллегам. Те, переглянувшись, быстро заговорили между собой. Прыщ смотрел на них, не понимая сути их беседы. – Господин Прудников. Мы обязаны вас задержать на двадцать четыре часа, для выяснения всех обстоятельств, в связи с двойным убийством. Мы немедленно свяжемся с вашим консульством и проинформируем их об этом. Вы хотите сделать заявление? Прыщ лихорадочно соображал, как быстро свалить из номера. Выбрав, как ему показалось самое слабое звено (щуплого офицера, стоявшего рядом с дверью), он вдруг резко толкнул его, чтобы выскочить в коридор, а дальше к пожарной лестнице. Но вместо этого, он вдруг получил чувствительный удар в пах, а затем неимоверным образом проделал в воздухе высокий кульбит, рухнул у самой двери. Щуплый японец, разделавшись с Прыщом, громко выдохнул воздух носом и гортанно крикнул. Два других офицера быстро подняли русского и, защелкнув на запястьях наручники, повели его на выход. Испуганная горничная стояла в проходе, наблюдая за этой картиной. Она еще долго слышала громкую, не понятную её слуху, ругань русского постояльца. – Суки легавые. Мусора косорылые. Что б вас ваша якудза на ножи поставила. Волчары позорные… Чем дальше уводили этого молодого человека, тем все тише становилось на этаже. Отель опять возвращался к своей обычной размеренной жизни. |
||
|