"Морской волк" - читать интересную книгу автора (Лерин Григорий)

4

Костик был, как всегда, бодр и жизнерадостен. Мне очень не хотелось его огорчать и не пришлось.

— Поздравляю, старичок, — сказал он почти нараспев. — Ты делаешь стремительную и бескровную карьеру, что в наше смутное время — большая редкость. Ты больше не работаешь на дочку, а работаешь на самого Клина, и знаешь кем? Первым в стране частным детективом. Ну что, доволен?

Я всё порывался вставить слово, но тут сделал горлом сухой «глык» и замер.

— Ты что, с бодуна? — заботливо поинтересовался Костик.

Я замотал головой, и он продолжил:

— Вчера вечером гоняли шары, и Клин мне нарисовал ситуацию. Ну, Клин, ну, голова! Запрещения на деятельность нет, гонорары могут состоять из любого набора цифр, информация конфиденциальна. Передовой способ отмывания денег. Вош энд гоу. Гений!

— Так я что, буду прачкой?

— Нет, браток, деньга Клин обслуживает сам, поэтому они у него так быстро размножаются. А ты будешь этим… Тьфу ты, прямо склероз, ну мы все в детстве про него читали…

— Мойдодыром? — догадался я.

Смеяться Костик любил и умел. Отсмеявшись, вспомнил:

— Да Шерлок Холмсом, браток. Представляешь, вылетело, из головы, и всё тут.

Я представил, и перспектива сразу захватила меня.

— Власти, налоги, крышу и бухгалтерию Клин берёт на себя. Помещение есть. Ты делаешь обстановку и даешь объявление. Детективное агентство «Луч» — это Клин сам придумал, луч надежды у потерявших веру. Он тебе платит подъёмные, пока не развернешься, а пойдут клиенты, гонорары — твои. Да, ещё купишь компьютер и возьмешь секретаршу, ноги и грудь от зубов, и все остальное. Кстати, Кристина передает тебе пламенный привет.

— Спасибо. А сколько ей платить?

— Крыське?!! Она что, с тебя деньги требует?

— Секретарше, Костик.

Костик остыл и усмехнулся.

— Браток, если ты начнешь платить кому-нибудь в этой стране, то уже не остановишься. Позвони по училищам, у них практика на носу. Выберешь на свой вкус и бесплатно. Ощути хоть раз себя эксплуататором.

— Спасибо, браток, — сказал я с чувством.

Я ожил. Вот она, работа, в которую можно уйти с головой. И ни о чем больше не думать. Да и кто не мечтал и в детстве, и в зрелости стать детективом?

— А ты и не мечтай. Вот адрес, езжай.

Славу Богу, приехали. Я повернулся к выходу и с удивлением ткнулся в не по голосу невысокую женщину, растущую вширь и глупо накрашенную.

— Я выхожу, не видишь, что ли? — Она была рада пообщаться. — Толкается тут.

— Конечно, я должен был уступить место именно вам, уважая ваш почтенный возраст.

Это был удар ниже пояса, но я в училище получил такой же и мстительно отыгрывался.

Она повернулась и, яростно работая локтями, вбуравилась в толпу. Я двигался за её ускользающим задом, вспоминая, как мощно в своё время пробивал пенальти.

— Хотите, угадаю, сколько вам лет? На сорок делится? А на пятьдесят? С большим остатком?

Женщина молча спешила к выходу, не пытаясь сопротивляться. Мне стало стыдно. Я пробормотал ей вслед:

— Простите, мадам, мы оба не читали Карнега.

Я успел проскочить переход на зелёный свет и направился в своё агентство, старательно обойдя стоявшую на краю тротуара крикливую тётку, пока она тревожно рассматривала своё лицо в зеркале пудреницы.

Под детективное агентство Клин отхватил чудненькую двухкомнатную квартиру в доме с окнами на Московский проспект. Клин передал мне через Костика десять тысяч долларов на ремонт и всякие приобретения, Я уложился в неделю, практически ничего не истратив.

Заехал Костик, заглянул в комнаты и озабоченно сказал:

— Браток, знаешь, чего здесь не хватает?

— Ты ещё не был на кухне, — интригующе ответил я. Там стояла моя гордость — большая импортная кофеварка, и я надеялся, что Клин не удер жит ее стоимость из моей зарплаты.

— Браток, здесь решительно не хватает портрета Дзержинского и лужи крови на полу. Ставлю сто баксов против всех твоих расходов, что ты нанял гопников за бутылку, а известь и краску своровал на стройке.

Я сник. Костик похлопал меня по плечу.

— Ничего, ничего. Оботрешься. Я тебе пришлю спеца по интерьеру. Он сначала будет долго смеяться, но потом спроектирует офис и возьмет недорого. А сейчас у тебя кабинет следователя, куда люди добровольно не ходят. И ещё, если Клин дал тебе десять тонн на обустройство, то не надо приносить ему девять тысяч девятьсот девяносто сдачи и ворох квитанций на остальные. Он этого не поймёт. А будет не хватать — вот тогда подсчетаешь, сколько, и сообщишь, но уже окончательно. — Тут Костик замялся, — Кстати, я рассказал Клину про «Мойдодыра». Ему понравилось. — Костик виновато глянул на меня. — Так что «Луч» отменяется, браток.

— Да ты что, Костик, шутишь?

— Мужайся! — Костик снова похлопал меня по плечу. — Клин уже оформил документы на «Мойдодыра». С такими людьми не шутят.

— Но клиенты! Они же не пойдут.

— Я тоже Клину об этом сказал, но он говорит, что клиенты не пойдут, а побегут, только для того чтобы посмотреть на этого… ну, в общем, на человека, который такое придумал.

— Смотреть-то они будут не на Клина, а на меня.

Костик рассмеялся:

— Ну и ладно. А кто не пойдёт — тот не клиент. Да и, честно говоря, я не знаю, нужны они Клину или нет.

— Клиенты нужны мне, браток.

Мы потрепались ещё немного, и Костик уехал. На кофеварку он так и не посмотрел.

Потом всё действительно пошло удачно.

Приехал Сема, интерьер-дизайнер. Он совсем не смеялся, наоборот, был серьезен и деловит.

— Обратите внимание на интеллект вашего предшественника, Виктор. Посмотрите, какая стерильная безликость, ни одной мысли в интерьере.

Я с обидой взглянул на Семину спину, следуя за ним на кухню. Но промолчал.

— Вот, например, ваша кофеварка. Изящная, удобная, полезная вещь. Таким же красивым и удобным должен быть офис.

Мы вернулись в комнату. Сема достал блокнот и ручку.

— У вас прекрасный объём, Виктор. С таким объемом просто работать. Вот так… — И шариковая ручка снесла стены коридора, объединяя его с комнатой в просторную приемную. — Так, так и здесь вот…

Появилась ещё одна дверь в стене. Ванная стала душевой, слилась с туалетом, рядом образовался просторный стенной шкаф. Я заинтересовался.

Сема увлечённо набрасывал вывеску.

Он почти закончил, потом задумчиво повернулся ко мне.

— Вот только знаете, Виктор, «Мойдодыр» — это не совсем понятно. Мне кажется, в вашей сфере лучше звучало бы какое-нибудь многозначное название, имеющее более широкий спектр ассоциаций. Ну, скажем, «Стена», или «Пояс», или «Кольцо»… Или «Надежда»… «Луч», наконец. Но «Мойдодыр»… Оригинально, конечно. Хотя, возможно, я недопонимаю… А какие ассоциации возникают у вас? Чистота, порядок? Я имею в виду в криминальном аспекте.

— Деньга, — честно ответил я, не желая казаться умнее, чем я есть, и тем более умнее Семы.

Сёма глубоко вздохнул и посмотрел на часы.

— Двести долларов. Можно в российских. И сегодня же пришлю вам телефоны подрядчиков, которые сделают всё как надо. До свидания.

Я тепло и уважительно попрощался с Семой и деньгами. Так мне не платила даже Наталья Васильевна.

Фирмачи тоже уложились в неделю. После них золотистые стены и потолок отлично гармонировали с малахитовой обивкой кресел, светлой панелью моего стола и в тон ему сейфа с баром. Затемненная приемная призывала к строгости и конфиденциальности. Было здорово, так здорово, что я решился нарушить приказ. Ну не называть же вею эту красоту «Мойдодыром»!

Я позвонил Семе, поблагодарил и попросил его переделать вывеску, «Мойдо-дыра» заменить на МДЦ. Кроме того, я спросил, где можно заказать удостоверение. Сема похвалил меня за находку и уверил, что все будет в лучшем виде.

А с бумагами Клин пусть сам разбирается.

У меня еще оставались деньги, и я купил телевизор, видик, кинокамеру, фотоаппарат и игрушечный пистолет в кобуре, чтобы, когда никто не видит, потренироваться выхватывать его из-под мышки.

Когда от денег почти ничего не осталось, я вспомнил о компьютере и приступил к завершающей стадии — найму секретарши.

Я оттягивал эту операцию, сколько было возможно.

С одной стороны — все просто. Я приезжаю в ПТУ, и мне на шею бросается целая ватага девчонок с визгом: «Меня, меня, меня!» С другой стороны, я не очень-то привык выбирать женщин, скорее, даже наоборот. С третьей стороны, я плохо знаю эту столичную, столичинную, столикую молодежь, хотя себя не считаю стариком. Поэтому хотелось бы нанять не крутую девицу, как советовал Костик, с ногами и грудью от зубов, а попроще, такую, чтобы не мешала работать мне и сама приносила пользу. С остальных сторон тоже угрюмо напирали проблемы.

И вот сегодня утром я собрался с духом и позвонил. Оказалось, везде идут занятия и будут идти еще две недели. Это меня никак не устраивало. Наконец я попал в заведение, где из учебы не делали культа, и мне восторженно предложили «посмотреть девочек».

Туда я ехал в отличном настроении, и нужный трамвай сразу подошел к остановке. Так мало того, что меня обозвали старым козлом (вот ведь сучки!), мало того, что всю обратную дорогу меня мучили не очень веселые воспоминания, но я еще и не знаю, нанял я секретаршу или нет. Ведь моя последняя фраза не коснулась из присутствующих только меня.

Я сидел в кабинете и гадал: придёт — не придёт.

Пришла.

В приемной раздались робкие шаги, в дверь постучали.

— Заходите, юная леди!

Вошла опрятная старушка, за ней бесшумно прокрался какой-то засаленный мутный тип, явно с похмелья.

— Здравствуйте, — чинно сказала бабулька. — Мы к вам.

— Здравствуйте. — У меня заколотилось сердце. Неужели клиенты? Пусть не очень внушительные, но чем чёрт не шутит.

Бабуля начала излагать. Она вышла в магазин, захлопнула дверь, а кошелек дома оставила. Магазин-то рядом, не беда и два раза сходить, так ведь и ключи в кошельке лежат. Проблема. Дочка с зятем поздно придут, а дома кошка Муська голодная. Муська, конечно, и из аквариума поест, но вот дочка вернется, Муську убивать будет. Муську жалко. Опять проблема. Попросила соседа Палыча помочь, так он хочет топором дверь рубить. Дверь жалко, да и Палыч за порубку пять тысяч требует. Их тоже и жалко, и нет — пенсию задерживают.

Тип Палыч слушал внимательно, изредка печально кивая.

Когда бабкина повесть дошла до этого персонажа, он оживился, сглотнул, забегал глазами и подтвердил:

— На раз бы дверь расхрячил.

— Да уж просила помолчать-то, не видишь, де находишься? — прикрикнула бабуля и продолжила: — Палыч-то и надоумил, мол, тут один человек появился, детектив. Как в кино, говорит. Пойди, Матвеевна, попроси. Пожарная лестница-то совсем рядом с кухней, а их там специально учат по форточкам лазать.

Ага, а еще по погребам с капустой и чердакам с бельем, и подсматривать в замочные скважины, и подслушивать в туалетах «хрущевок». Все ясно, дорогие гости, пора вас выпроваживать.

Старики — народ мудрый. Палыч все кивал, а бабуля уже почуяла мой созревающий отпор и заторопилась:

— Я и пошла, и хорошо, что пошла, ты тут сидишь, милок, такой молодой, серьезный, крепкий, ведь не откажешь бабке-то, а? А я бы тебе с пенсии бутылочку купила.

Палыч перестал кивать, сглотнул и посмотрел на меня с возрастающим уважением.

А я смотрел то на свой единственный костюм, который, несмотря на ежедневную службу Наталье Васильевне, выглядел почти как новый, то на перемотанные венами беспокойные бабкины кулачки.

Матвеевна хитро прищурилась и выложила последний козырь.

— А ко мне скоро внучок из Череповца приедет, он, когда гостит, всё во дворе с мячом бегает. Прошлый год у соседей на двери букву «Хвэ» написал. Хвашисты, значит. Так я ему накажу, милок, строго-настрого накажу, чтобы он стекла твои не би-и-л.

— Что вы, бабуля, то лебезите, то наезжаете. Вроде бы не баба-яга, да и я — не Иванушка.

Бабуля поджала губы.

— А вид-то у тебя как у русского, милок.

Я тяжело вздохнул. Снял пиджак. Деваться было некуда.

— Иди, бабка, показывай свою хворточку. Квартира хоть точно твоя?

На пороге мы чуть не столкнулись с Леной и девушкой из её группы.

«Никак бить пришли, — подумал я. — Остальные за углом».

Девушки изумленно уставились на наш маленький караван с замыкающим Палычем.

— Заходите, юные леди. — Я широко улыбнулся. — Отлучаюсь буквально на пять минут по хозяйственным вопросам.

Пять минут — это было мягко сказано. Пока я, пачкая рубашку, лез на четвертый этаж, извивался в узкой форточке, падал на пол и шел по темному коридору, опасаясь наступить на Муську с аквариумом, прошли все десять.

Я вышел из квартиры в подъезд. Бабуля поджидала меня у двери. Она цепко осмотрела карманы моих брюк и рубашки, видимо, осталась удовлетворена, запищала без запятых «Муся-мусямуся» и исчезла за щелкнувшей дверью.

Кажется, с бутылочкой я пролетел.

За следующей дверью меня поджидал Палыч. Он вцепился в рукав моей рубашки так неожиданно, что я чуть не провел контрприем, и жарко зашептал:

— Слушай, разведчик, дай пять тыщ на банку, душа просит…

Тут он настолько замысловато совокупился со своей душой, что я поверил и пролетел на пять тысяч.

Еще за двумя дверьми меня поджидали две юные мисс, удобно развалившиеся в креслах и курящие мои сигареты.

Я прошел в ванную, вымыл руки, попытался почиститься, но ещё больше размазал грязь на рубашке. Пришлось явиться персоналу в таком несолидном виде. Надев пиджак, я почувствовал себя чуток уютнее.

— Это Лиза, — ответила Лена на мой вопросительный взгляд. — Моя подруга. Мы решили поехать вместе, посмотреть, ведь неизвестно, что и как.

Ясно. Эскадренный миноносец «Стерегущий» на боевом дежурстве.

— Ну что ж, все правильно и разумно, — кивнул я. — Наверное, я произвёл не очень хорошее впечатление на вашу группу?

— Да что вы, Виктор Эдуардович, — восхищённо заговорила Лена. Лиза, видимо соглашаясь, закатила глаза. — Когда вы ушли, девчонки просто визжали. Мне теперь все завидуют.

Лиза хихикнула, вернула глаза на место и добавила:

— А Вардаева ещё сказала, смотри, Ленка, он крутой, застрелит тебя из пистолета, только не из того, что под пиджаком…

— Вардаева — это ваша классная дама? — поспешно перебил я.

— Вардаева — это наша такая девочка, — подхватила Лена. — А мастачка, та тоже от вас прибалдела. Ей очень понравилось, как вы нас шлюхами назвали. А то она всё: девочки-девочки…

— Да она там просто кипятком… — хотела уточнить Лиза.

— Отставить! — резко скомандовал я.

Они удивленно уставились на меня невинными глазенками.

— Я знаю, что делают кипятком. — Я упёр взгляд в Лену.

Она испуганно заморгала, повернулась к подруге.

— Ну что ты, Лизка, как дура? Виктор Эдуардович и так знает.

— А что я такого сказана? — удивилась Лиза. — Я вовсе и не вас имела в виду. Она от любого мужика кипятком… Ой! — Получив локтем в бок, Лиза смешалась, но закончила свою мысль: — Даже от Твикса.

Потом, обиделась и замолчала. Я примиряюще улыбнулся:

— И кто такой этот «даже Твикс»?

— Твикс — это у нас такой учитель физкультуры, — с готовностью доложила Лена. Она мне нравилась всё больше. — Он нам про Шварценеггера рассказывал, а потом спросил, как будет «близнецы» по-английски. Ну, некоторые девочки знали, только забыли. А он говорит — твикс. Тогда девочки его Твиксом и прозвали.[1]

— А вот и нет, вот и нет, — не выдержала Лиза. — Это его Вардаева первая так прозвала: Твикс — ватная палочка.

Я было открыл рот, но, увидев в Ли-зиных глазах неистовое ожидание моего «А почему?», решил пока не спрашивать.

Лиза все-таки хотела объяснить, но Лена опять толкнула ее в бок.

Тогда Лиза вспомнила:

— Мы ещё хотели узнать насчет зарплаты.

— Но я же все сказал вашей наставнице. Разве она вам не передавала?

— Мы хотели спросить именно у вас, правда, Ленка?

Лена кивнула. Меня этот вопрос тоже как-то беспокоил. До Костяного совета я считал, что бесплатно работать можно только в армии.

— Машу баксом не испортишь, — подбодрила меня Лиза.

— Ну, видите ли, юные мисс, дело это новое, неизученное, — затянул я волынку, но сразу устыдился. — Леночка, у меня пока нет фондов на вашу зарплату. Может быть, я смогу выплачивать премии с каждого клиента, ну, скажем, три, может, пять процентов. Как вам такой вариант?

Лена опять кивнула. Лиза закатила глаза.

Я выдал основную мысль:

— Но в первую очередь, юная леди, мы с вами должны думать о работе и только о работе.

Лиза вернула глаза в нормальное положение.

— Правильно, Виктор Эдуардович! — поддержала она меня. — Без труда не трахнешь рыбку никуда.

Я открыл рот, но не нашел слов благодарности.

— Что вы так смотрите, прямо в красную краску вогнали. Это же пословица такая.

Я сглотнул и обратился к Лене:

— И последнее, Леночка. Приходите, пожалуйста, на работу одна, без подруг. У нас серьезное дело, а не сеанс одновременной любви. Если вы согласны работать, конечно.

Лиза закатила глаза.

Лена встала и чётко отрапортовала:

— Я согласна у вас работать, только без секса.

Я остался доволен своей новой первой секретаршей.