"Морской волк" - читать интересную книгу автора (Лерин Григорий)

2

Квартира, в которую меня привели, располагалась на первом этаже двухэтажного дома. Внутри было опрятно.

Меня посадили на тяжеленный старый стул, завели руки назад между перекладинами спинки и застегнули наручники, потом ушли на кухню. Они мирно курили, беседовали, кого-то ждали. Меня словно и не было. Это была психологическая обработка. Я их раскусил и не поддавался. Просто сидел как памятник.

Запахло сыром, колбасой, кофе. Я сглотнул и попытался отвлечься, выбрать хоть какую-то линию поведения, продумать их вопросы и мои ответы. Не получалось. Очень хотелось курить.

— Эй, террористы, — позвал я, изнуренный ожиданием. — Отдайте сигареты, на десять, тысяч можно и свои курить.

Загремели стулья, и все четверо вошли в комнату.

Я их уже знал по именам.

Стас — водитель — плотный, хмурый, с молотообразными кулаками, которые успели пройтись по моей спине. Рядом — Чарик, яркий южанин, с легким акцентом, стройный, с расходящимися плечами, кажется, старший. За ними стоял Сом, на Сома ничуть не похожий. Вряд ли он жил под сваями, скорее он их забивал головой. Ну и, наконец, прямо надо мной горой возвышался Пояс, у которого отсутствовал и пояс, и талия, и все, что с этим сопряжено. Зато был большой живот, который, видимо, и обеспечивал кличку.

Они стояли и молчали. Я доверчиво глядел на них снизу вверх. Про сигареты никто и не вспомнил.

Выдержав необходимую паузу, Пояс почти ласково спросил:

— Где она?

Я открыл рот, закрыл, остолбенел, понимая, что не ослышался.

Увидев мою форсированную мимику, Пояс повторил на всякий случай:

— Где она? Куда ты ее отвез?

Нет, к этому вопросу я был абсолютно не готов.

Раскрытая ладонь ударила в ухо. Я дернулся.

— Так лучше слышно? — поинтересовался Пояс.

— Слышно хуже, — ответил я.

Удар по второму уху.

«А так?» — Я догадался по его губам.

— Совсем не слышно.

— Хорошо, — подбодрил меня Пояс. — Так где же она?

— Я не знаю.

Надо было еще чего-нибудь добавить, но я обалдел от звона в ушах и упустил момент.

Пояс захватил воротник моей куртки с двух сторон и, упираясь мне в кадык, начал медленно сводить кулаки.

— Не знаешь? А номер части знаешь? Фамилию командира полка? Сколько у вас танков?

Моё горло превратилось в тоненький капиллярчик, в котором к тому же застрял кашель. Пояс ослабил хватку. Я судорожно схватил воздух, и всё повторилось снова, и ещё, и ещё. Я выгибался дугой, пытаясь выдернуть руки из «браслетов», комната плыла, вертелась, вспыхивала и гасла. Было вроде бы и не больно, но как-то очень отвратительно. Наверное, так же чувствовал себя Никитич, когда я лил водку на землю.

Я сидел, пытаясь отдышаться. Слёзы градом лились из глаз, хрип, свист и кашель рвали горло. Любопытная четверка чаевничала на кухне.

— Эй ты, окунь, чего-нибудь узнал? — крикнул Сом.

Сравнение меня развеселило, и я дважды гавкнул.

— Смотри-ка, вспомнил что-то смешное. Пойду узнаю. — Это был непоседливый Пояс.

— Хватит, Пояс. Толич же сказал: его подождать. Он и так сейчас нервный: — А вот это уже Чарик. Славный парень.

— Кстати, Стас, давай собирайся. Пора ехать за шефом.

— Я тогда пойду пока, рухну. — Пояс прошёл мимо меня, открывая дверь смежной комнаты.

— Чарик, шеф приедет — пнешь?

— Я пну, — прошелестел я.

Пояс подошёл.

— Ты не подслушивай. Ты доживи, пинатель. — И шарахнул мне по обоим ушам сразу. Потом он ушел в комнату и рухнул.

Стас с Сомом ушли. На улице завелась и отъехала машина. Чарик курил на кухне.

Мне вроде надо было что-то обдумать, но мешал звон в ушах, да и вообще вся эта чушь не поддавалась логическому осмыслению. Одно я знал точно: это еще цветочки.

Сом запер входную дверь, появился в комнате и рассеянно оглядел меня, скрючившегося на стуле. Вспомнил:

— Ты кого назвал террористом, гаденыш?

Сом сгрёб меня за шиворот. Я напрягся и почувствовал какую-то степень свободы в руках. Сом душить меня не стал, а просто двинул локтем по челюсти. Не сильно, но чувствительно.

Я елозил руками за спиной. Кажется, планки внизу отошли от спинки стула вместе с гвоздями, когда мной занимался Пояс.

Сом, удовлетворенный, отошёл. Ему не спалось, не курилось — он маялся.

Я осторожно манипулировал непослушными пальцами, освобождал цепочку наручников. Надо только дождаться удобного момента.

Сом заглянул в спальню, задумчиво посмотрел на спящего Пояса.

— Иди, сделай это, — не удержался я. — Я никому не скажу, не бойся.

Пока Сом обдумывал мое предложение, я успел проклясть свой язык, сверчка и Алекса. Наконец Сом понял, исказился яростью и двинулся ко мне, отводя руку.

— Ну, всё, тебе быстрец, ублюдок!

Конечно, он не ожидал, что я встану со стула, да еще до того, как его кулак завершит траекторию, поэтому успел дважды удариться очень уязвимым местом о мое затекшее, но быстрое колено. Я завершил серию ударом головой в смявшееся губкой лицо, и Сом шумно завалился на пол.

В спальне громыхнул Пояс, кинулся из кухни Чарик. Я зацепил стул ногой и с усилием швырнул его к кухонной двери. Чарик подпрыгнул почти успешно, но стул, кувыркаясь, ударил его ножкой по коленной чашечке, и Чарик растянулся в коридоре, саданув лбом в дверь туалета.

За моей спиной было окно, темный двор, ночная Одесса — всё благоприятствовало бегству. Оставался неповоротливый Пояс. Я крутанулся.

Он уже стоял в дверях смежной комнаты на одной ноге, Его живот метнулся влево, а справа мне в голову полетел упакованный в тяжёлый расшнурованный ботинок великолепный маваши-гэри, лучший из всех, виденных мной когда-либо наяву. Еще я успел с сожалением и досадой отметить, что поспешно и превратно истолковал кличку. Если бы эти звали его не только по отчеству, а полностью — Черный Пояс — не было бы никаких разнотолков.

Больше подумать я ни о чем не успел, только дернул руками за спиной, мысленно ставя блок, и довольно благополучно и безболезненно отбыл в чудесную страну, где нет ни Поясов, ни Мойдодыров, а целомудренные Натальи Васильевны растут прямо на деревьях.

Разбудил меня новый голос. Он молотил по моей расплющенной голове не хуже Пояса. Разгорался скандал.

— Я предупреждал вас, что хозяин — мой старый друг? Чтобы был порядок? Что вы здесь устроили?

Это, несомненно, бушевал Шеф. Дождались, родимые.

— Стул сломан, на полу — кровь! Что я скажу хозяину? Чарик, что он говорит?

— Ничего не говорит, Толич. Только кривляется и дергается, да? — сдал меня Чарик.

— А ты здесь на что? Зачем вы ему дали все сломать? Я предупреждал, что бы до моего приезда его не трогали? Чарик, где вы его откопали? Я по телефону не все понял.

— Да в той конторе, что вы говорили, Толич, там он и засветился. Потом почувствовал что-то, стал по всему городу мотаться, а потом в аэропорт — и в Одессу. Как вы и говорили.

— Ничего он не почувствовал. Мы в самолёте за его спиной сидели. Лох, — пробурчал Сом.

— Конечно, лох, — начал успокаиваться Шеф. — Сом, он тебя что, на наковальне ровнял?

— Да я бы его, Натолич… — оправдывался Сом.

Шеф затопал по комнате. Скрипнула дверь в спальню, и снова молотом обрушился крик:

— Кто валялся на кровати? Пояс, ты?

— Я, Анатолич, почти сутки не спал.

— Вижу, что ты — такая вмятина.

Шеф опять разошёлся:

— Ничего нельзя доверить! Бардак устроили, ковёр чуть не испортили! Я обещал хозяину…

Голова разламывалась, и я попросил:

— Нельзя ли потише?

— О, очухался, придурок, — сообразил Сом.

— Подними его, Пояс, — приказал Шеф и снова заорал: — Стас, готово?

— Три минуты, шеф, — отозвался из кухни Стас. — Чайник только вскипел.

Пояс рывком поднял меня и опустил на тот самый стул, только уже без спинки. Комната пошла ходуном. В голову ударила такая боль, что я никак не отреагировал на кипящий чайник.

Я медленно открыл глаза. Полоснул дневной свет. Я зажмурился и снова открыл. Передо мной стоял маленький, квадратненький, почти лысый мужичок в отлично сшитом костюме под фирменным плащом нараспашку и с интересом меня разглядывал.

Я осторожно покачал головой:

— Ну и дисциплинка тут у вас.

Из кухни появился Стас с чашкой в руках и протянул Шефу. Над чашкой шёл пар.

Я задергался. Пояс положил руку мне на плечо и вдавил в сиденье.

Шеф взял чашку и спросил:

— Стас, а почему чай? Ты же обещал кофе.

— Кофе Пояс вылил, говорит, отравлено.

— Так он вам еще и кофе отравил?

— Я как-то книжку читал, так там пишут: кофе — мертвый продукт, а когда остынет и постоит — вообще яд, — поспешно объяснил Пояс.

— Какую книжку?

— Да я не помню. Как триста лет прожить, Андреева.

Шеф подозрительно заглянул в чашку.

— Хорошо, что не Малахова.

Кажется, ни ошпаривать, ни колоть меня не собирались. Я воодушевился, насколько позволяли явные признаки сотрясения мозга. Сверчок же начал раздражаться. Он мог не есть, не пить, не курить сутками, и у него голова не болела.

— Пора бы и мной заняться.

Шеф посмотрел на меня с отвращением:

— Пора. Дайте ему вытереться. Да не полотенце! Платок, да и намочи его, Чарик.

Чарик принёс мокрый платок и подал его Шефу. Шеф подал его мне. Иерархия.

— Мне что, ногой взять?

— Отстегни его, Пояс.

Пояс снял один наручник, подумал и пристегнул его к ножке стула. Я с трудом вынул руки из-за спины, расправил плечи. Руки и плечи сразу заболели. Я взял платок и осторожно провел по левой стороне лица. Платок покраснел, защипало бровь. Заболело все.

Пока я оттирался, Шеф пил чай, остальные молчали. Видимо, Шеф должен сказать или сделать что-то очень мудрое, после чего я сразу расколюсь, что это я украл Ленку из собственного офиса, и покажу на карте области место, где я её закопал.

Наконец Шеф допил и передал чашку Стасу. Сом пододвинул к нему стул. Шеф сел и обратился ко мне:

— В общем, так, парень. Ты вляпался в дерьмовое дело. Вляпался по уши и уже стал нести за это ответственность, хотя и дело это не твое, ты просто конечный исполнитель. С этим все ясно, и убивать тебя никто не собирается. — Он помолчал немного и, не дождавшись благодарности, продолжил: — Ты можешь еще поприкидываться крутым, но это глупо. Ты все равно скажешь. К тому же я ее найду и без тебя, но через тебя — быстрее, а я — очень занятой человек. Как видишь, разница только во времени ив том, здоровым ты ответишь или переломанным на мелкие кусочки. Ну, как?

Боль утихла, и я осторожно пытался соображать. Клин меня куда-то подставил, с этим все ясно. Но при чем тут Ленка? В это я просто не был посвящен, И еще одно я понял твердо: за правду будут бить. Что говорить, что делать, я не знал.

— Зачем она вам? — спросил я.

Шеф помолчал, подумал и тоже решил врать напропалую:

— Допустим, я — папа.

Не может быть у мышки папа — лев. Его ложь почему-то воодушевила меня. Я продолжал тянуть время:

— Ну и как там, в Ватикане?

— Дай ему, Пояс! — взревел Шеф. — Разбей ему башку и размажь по стене его дурацкие мозга.

Пояс схватил меня за горло и дернул вверх. Я снова скрючился от боли.

— Подожди, Пояс.

Шеф вспомнил все-таки обещание, данное старому другу, и сыграл отбой. Он засопел, успокаиваясь, полез в карман и вынул бумажник. Ну что ж, за десять тысяч долларов я сознаюсь.

— Смотри сюда, придурок! — Шеф вручил мне фотографию. — Узнаешь?

Фотография была старая, мятая, надорванная с края. На ней улыбался совсем молодой и совсем незнакомый мне парень на фоне какого-то памятника. На руках у парня сидела печальная мартышка, поводок тянулся от ошейника за кадр.

Я перевернул фото и прочел:

— На вечную память от Виктора.

— Ну?!

— Я плохо разбираюсь в обезьянках, — сказал я задумчиво и тут же вскинулся: — Я имею в виду, мне надо подумать.

В глазах Шефа вспыхнуло и погасло бешенство.

— Подумай, подумай. Хоть полминуты. А чтобы тебе легче думалось, поимей ещё в виду вот что. Я знаю, кто он, где живёт и чем занимается. Я знаю, что его нет в городе. Он прячется где-то на даче, и что она сейчас находится там же. Или не так?

— Так, — ответил я. — Все сходится.

— Так что ты никого не продаешь. Завтра, послезавтра я все равно найду эту дачку. Но мы с тобой поедем туда сегодня. Так?

— Полминуты ещё не началось?

Шеф закрутил головой:

— Ну, полный идиот!

Лица Чарика и Сома вытянулись, даже Пояс отпустил моё плечо.

— Так вы сами уже всё узнали, шеф? — спросил из кухни Стас.

— Всё, кроме одного: где эта чертова дача, — ответил Шеф, потом ухватил суть вопроса, оглядел свою команду, усмехнулся и веско добавил: — Предложение остается в силе. Кто найдёт её первый. Целой и невредимой.

Мужики повеселели и повернулись ко мне. Я вернул фотографию Шефу.

Меня на ней не было, и я её никому не дарил. Зато я успел хорошо разглядеть мужчину, стоящего вполоборота метрах в трёх за улыбчивым похитителем чужих секретарш. Разглядеть, узнать и кое-что прикинуть. И если Шеф был так уверен, что Ленка находится на этой таинственной даче, то я знал, как её найти.