"Тайны Дома Крю. Английская пропаганда в Мировую войну 1914-1918 гг." - читать интересную книгу автора (Стюарт Кэмпбелл)

«Мы находимся в жестокой борьбе с нашими врагами. Если бы численное превосходство обеспечивало победу, то Германия давно была бы разбита. Но враг знает, что Германию и ее союзников силою одного оружия нельзя одолеть. Он также знает, что дух, который присущ нашим войскам и народу, делает нас непобедимыми. Поэтому враг, борясь против нашего оружия, одновременно вступил в борьбу с германским духом. Враг пытается отравить наш дух и думает, что немецкое оружие притупится, когда разложится немецкий дух.

Мы не вправе легко относиться к этому намерению врага, так как он ведет поход против нашего духа самыми различными средствами. Не только ураганным артиллерийским огнем, но и ураганным огнем печатной бумаги бомбардирует он наш фронт. Кроме его бомб, которые убивают тело, его летчики разбрасывают листовки, которые должны убивать душу.

Таких листовок наши солдаты сдали начальству:

в мае — 84 000 экземпляров

в июне — 120000 экземпляров

в июле — 300000 экземпляров

Колоссальное увеличение. Ежедневно 10 000 отравленных стрел в июле, ежедневно 10 000 раз повторяемая попытка отнять у отдельного лица и у всех веру в справедливость нашего дела и в силу и нашу конечную победу. Кроме того, мы должны принять во внимание, что большое количество таких воззваний нами вовсе не было найдено».

«ОТРАВЛЕНИЕ ДУХА В ТЫЛУ.

Враг не ограничивается посягательствами на бодрый дух, господствующий на фронте. Он стремится во что бы то ни стало отравить дух армии в тылу. Он знает, какие источники сил тыл получает с фронта. Правда, аэропланы и воздушные шары врага не заносят этих листовок далеко вглубь нашего отечества, они остаются в пределах линии фронта, где враг напрасно с оружием в руках борется за одержание победы. Но враг надеется, что кое-кто из солдат пошлет к себе домой листовку, которая так невинно упала с неба. На родине листовка передается из рук в руки и обсуждается за кружкой пива, в семье, в мастерских, на фабриках и на улице, таким образом, многие тысячи людей простодушно воспринимают яд. Для многих тысячей бремя, которое на них взвалила война, возросло, и у них прошла надежда на победный исход войны. Все эти люди пишут о своих сомнениях на фронт, и Вильсон, Ллойд Джордж и Клемансо потирают себе руки.

И в другой форме враг действует против духа, господствующего в тылу. Пускаются в обращение самые вздорные слухи, имеющие целью сломить нашу силу сопротивления. Мы встречаем эти слухи одновременно в Швейцарии, в Голландии и в Дании, откуда они, как волна, разливаются по всей Германии. Или же [80] они возникают одновременно одинаковые по содержанию во всех глупых деталях в самых отдаленных углах нашего отечества, в Силезии, Восточной Пруссии и Рейнской провинции, и отсюда распространяются по остальной части империи. Этот яд действует на отпускников и разливается в письмах на фронт. Опять враг потирает себе руки. Противник изобретателен, он умеет приготовить порошок для каждого. Он приманивает к себе солдат на фронте. Одно из его воззваний гласит:

«Немецкие солдаты! Бесстыдная ложь, что французы плохо обращаются с германскими пленными. Мы не звери. Без всякого страха переходите к нам. Здесь вас хорошо встретят, вы найдете хорошее питание и будете, наконец, иметь покой».

Поговорите об этом с честными солдатами, которые с невероятными трудностями смогли бежать из неприятельского плена. Вконец ограбленные, в окруженных проволочными заграждениями концентрационных лагерях, без крова, вынужденные голодом и жаждой к изменническим сообщениям, вынужденные побоями и угрозами смертью к предательству товарищей, оплеванные, забрасываемые французским населением грязью, когда их гонят на работу, — вот каков рай, который вам обещает неприятель.

Перепечатки писем, которые действительно написаны были пленными, и в которых рассказывается, как им живется, так же сбрасываются неприятелем. Слава богу, в Англии встречаются также порядочные и человечные коменданты лагерей для военнопленных, но это — исключение, и лишь 3 или 4 письма беспрерывно сбрасываются неприятелем, но зато он их распространяет во многих тысячах экземпляров. Пугливых людей неприятель запугивает, говоря:

«Ваша борьба безнадежна, Америка вас одолеет, ваши подводные лодки никуда не годятся, ибо мы строим больше военных судов, чем уничтожается подводными лодками. После войны мы вас отрежем от источников сырья, тогда должна погибнуть промышленность Германии. Ваших колоний вы больше не увидите».

Вот тон их листовок. Они то соблазняют, то угрожают».

«ГЕРМАНСКИЕ ФАКТЫ И ВООБРАЖЕНИЕ.

Каково же действительное положение вещей? Мы добились мира на востоке и достаточно сильны того же добиться на западе, несмотря на участие в войне американцев, но мы должны быть сильными и единодушными. Вот то, против чего враг борется своими воззваниями и распространяемыми им слухами. Он стремится лишить нас веры и уверенности, силы нашей воли и наших сил. Почему он постоянно ищет новых союзников в борьбе с нами? Почему он пытается втянуть нейтральные государства в войну с нами? Потому что мы его превосходим силами. Почему он натравливает чернокожих и других цветных на немецких солдат? Потому, что он желает нас уничтожить.

Далее противник говорит: «Вы, немцы, форма вашего управления неправильна. Боритесь против Гогенцоллернов, против капитализма, помогите нам, Антанте, создать для вас более хорошую форму государства». Противник совершенно точно знает, какая [81] сила заложена в нашей государственной форме и нашей империи, и именно поэтому враг против нее борется. Он также пытается взбороздить старые раны государственной политики. Своими листовками и слухами он стремится посеять разногласие и недоверие между союзными государствами империи. На Баденском озере мы конфисковали много тысяч воззваний, которые были предназначены к посылке в Баварию, с целью подстрекательства южных германцев против северных. Неприятель жаждет разрушения империи, которая сотни лет была мечтою немцев и которую создали наши отцы, и желает Германию сделать такой же бессильной, какой она была во время Тридцатилетней войны.

Нашу верность по отношению к нашим союзникам враг также хочет подорвать. Он не знает характера немцев и верность своему слову немца. Враг сам жертвует своими союзниками. Тот, кто является другом Англии, погибает благодаря этой дружбе».

«ИЗМЕННИКИ ОТЕЧЕСТВА.

Те из отравленных, опущенных в типографскую краску стрел, которыми неприятель воспроизводит мнения немцев и немецких газет, не являются самыми безопасными. Мнения германских газет, выхваченные из текста без всякой связи.

Что же касается мнения отдельных немцев, то нужно сказать, что всегда были сознательные и бессознательные изменники своего отечества. Большинство из них живет в нейтральных странах, чтобы не участвовать в наших боях и лишениях или быть судимыми нашими судьями. Приверженцы же какой-нибудь крайней партии не имеют права утверждать, что они говорят 6т имени всего германского народа.

В том-то и состоит наша сила, но и наша слабость, что мы во время войны разрешили свободу мнений. Мы все еще терпели в наших газетах передачу неприятельских военных сообщений и речей неприятельских политических деятелей, которые являются прямым оружием против духа германской армии и германского народа. Это является признаком силы, ибо свидетельствует о сознании наличия силы, но это также слабость, ибо дает возможность неприятельской отраве проникнуть к нам.

Германская армия и германское отечество! Если одна из этих сброшенных неприятелем ядовитых крох в форме воззваний или слухов попадется вам на глаза или дойдет до вашего слуха, то помните о том, что она исходит от врага. Помните, что от него ничего не исходит, что не вредно для Германии. Всякий, какое бы положение он ни занимал, и к какой бы партии он ни принадлежал, должен об этом помнить. Если вы встретите кого-либо действительно германского происхождения и носящего немецкую фамилию, но находящегося в действительности в лагере неприятеля, то держитесь подальше от него, презирайте его, ставьте его публично к позорному столбу, дабы всякий другой добрый немец его мог презирать.

Германская армия и германское отечество, защищайтесь!» [82]

«Враг начинает сознавать, что нас нельзя одолеть блокадой, численным перевесом или силой оружия, поэтому он пробует последнее средство. Напрягая до крайности свои военные силы, он одновременно прибегает к хитрости, лукавству и другим малоценным методам, в которых он является превосходным мастером, и вызывает в германском народе сомнение в его непобедимости. С этой целью враг учредил особое министерство (министерство разрушения германской веры в себя), во главе которого он поставил отъявленнейшего во всей Антанте мошенника — лорда Нортклиффа. Последний выбросил биллионы для воздействия на общественное мнение внутри страны и на фронте при помощи оплачиваемых агентов, убийства послов и всяких других излюбленных у Антанты средств.

Способ, применяемый лордом Нортклиффом на фронте, состоит в разбрасывании летчиками листовок и воззваний; грубейшим способом подделываются письма германских военнопленных, сочиняются трактатики и листовки, авторы которых ложно выдают себя за германских политических деятелей, поэтов и писателей, или которые вызывают представление, что они напечатаны в Германии и, например, носят заголовок какой-либо рекламной серии, тогда как в действительности исходят от нортклиффовской прессы, которая с этой целью работает день и ночь. Этими обманами, как ни легко они распознаваемы для человека, который данное дело дважды обдумает, лорд Нортклифф стремится вызвать сомнение хотя бы на один миг в умах тех, которые сами не умеют думать, и подорвать нашу веру в своих вождей, свои силы и неисчерпаемость средств Германии.

К счастью, Нортклифф, министр разрушения германской веры [83] в себя, забывает, что германские солдаты не негры, не индусы, не необразованные французы, англичане или американцы, которые не в состоянии разгадать подобные проделки. Разъясните своим молодым неопытным товарищам эти гнусные попытки, скажите им, чего от них ожидает наш смертельный враг и что поставлено на карту. Собирайте листовки и сдавайте их своим начальникам для направления их в штабы армий, которые могут сделать ценные выводы о целях наших врагов. Этим путем вы поддержите командование и будете способствовать приближению часа окончательной победы».

«Все чаще поступают из страны жалобы, что солдаты, находясь в отпуску, своими замечаниями, граничащими в действительности с изменой и подстрекательством к неповиновению, производят очень неблагоприятное впечатление. Подобные инциденты смешивают с грязью честь каждого в отдельности и всей армии в целом и оказывают чреватое последствиями действие на дух народа».

«Больше всего нам вредила бумажная война, которую вел неприятель. Последний ежедневно сбрасывал на нас 100 000 листовок, которые были очень хорошо подобраны и искусно изданы».

«Разбрасываемые неприятельскими летчиками воззвания производят сейчас гораздо большее впечатление. Вместо того чтобы их бросить и над ними смеяться, как это случалось раньше, листовки поднимаются и читаются. Нет сомнения, что последние сообщения серьезно подорвали дух германской армии и народа. Один из упомянутых выше возвратившихся с фронта офицеров сказал, что если бы Антанта знала, какой яд эти листовки вызвали в умах солдат, то они упразднили бы снаряды и в будущем бомбардировали бы неприятеля исключительно бумагой».

«Во всяком случае английское министерство по пропаганде работало энергично; если бы мы в нашей пропаганде развили такую же деятельность, то многое, быть может, обстояло иначе. В этой области, однако, мы должны признать, что мы были неподготовлены, но мы надеемся, что теперь мы кое-чему научились». [85] 

«Мы, немцы, имеем право гордиться нашим генеральным штабом. Мы чувствуем, что генеральному штабу наших врагов далека до него, но мы также чувствуем, что враг имеет великолепный генеральный штаб по пропаганде, в то время как у нас такого совершенно нет».

«Эти слухи не что иное, как результат энергичной и целесообразной агитации, которую ведут наши противники через своих агентов внутри нашей страны».

«Главное — необходимо знать источник этих слухов, и помнить о целях этих слухов. Их целью является деморализация нас и осуществление того, что при нормальных условиях было бы только плохим сном. Нужно быть слепым, чтобы не видеть, что все это исходит от той английской организации, которая была создана в целях разрушения германской нервной системы путем бесстыдной и бессовестной лжи. Разве личность лорда Нортклиффа, великого шефа пропаганды английской тыловой армии, не пригвождена навсегда историей к позорному столбу?

Сомневается ли еще кто-либо в целях этой пропаганды? Разве всякий не знает, что генералиссимус этой кампании лжи имеет в своем распоряжении неограниченные денежные средства для того, чтобы иметь возможность направлять по нейтральным путям потоки лжи с дьявольской и с почти внушающей уважение ловкостью? Разве всякому не ясно, что пропаганда лорда Нортклиффа слишком хитра, чтобы работать путем простых газетных сплетен, которые можно легко опровергнуть, и поэтому пользуется гораздо более тонким способом, а именно вызывает в нашей стране и у наших союзников беспокойство, нервность и волнение путем устной передачи слухов любым способом. Для этой цели систематически нанимаются оплачиваемые негодяи. Этого сорта люди распространяют в Германии дикие слухи и вносят сумятицу в наше понимание военных событий. Это — голые факты. Это следует помнить, прежде [86] чем передавать дальше пропаганду Нортклиффа путем пересказа, как евангелия, необоснованной болтовни прачек».

«Слава богу! Наконец-то мы начинаем понимать, чего требует данный момент войны, чего от нас, как немцев и граждан, требует наш долг. Трусость, недовольство, уныние, упадок духа и ворчание — это мы встречаем на каждом шагу, но мы не знали, откуда исходило это нарастание вредных фантазий. Мы не понимали, что означали эти тайные перешептывания о неблагоприятных известиях с фронта, эти преувеличенные сообщения, разукрашенные несчастьем и передававшиеся из уст в уста. Одни слышали об одном, другие о другом, но всегда это было плохим, о положении на фронте более точно ничего нельзя было узнать. Это были всегда предположения, которые оказывались химерами, как только в них докопаешься. Они были первопричиной жалкого непротивленчества. И все-таки они были налицо, они нас невидимо окружали, выводили наше душевное равновесие из состояния покоя, омрачали наше настроение, как эпидемия, как ядовитые бациллы летали они по всем направлениям в нашей германской атмосфере. Откуда они появились, кто ввез их к нам? Сегодня мы это знаем. Сегодня мы можем распознать происхождение этой подавленности германской воли. Это — давно провозглашенный поход Антанты против общественного мнения, который ведется против нас под руководством Англии и в особенности под руководством этого безбожного бессовестного негодяя Нортклиффа».

«Воззвания, которые имеют целью возбудить недовольство и отчаяние или дать врагу перебежчиков, тысячами разбрасываются в некоторых населенных пунктах и их окрестностях. Этот способ борьбы имеет особенное свойство действительно вызвать недовольство и отчаяние. В воззваниях мы встречаем утверждение, что Гинденбург раньше считался божеством, что, однако, его лавры начинают блекнуть, что становится понятным благодаря ежедневным успехам неприятеля, далее, что наши солдаты лишились храбрости, что целые роты перебегают к неприятелям и тому подобное».

«Наши враги за последнее время очень ревностно сбрасывали воззвания. В мои руки попали два воззвания, и нет сомнения, что наши враги нас и в этой области превосходят, ибо воззвания так искусно составлены, что всякий, который их невнимательно прочитает, попадется на удочку». [87]

«Мы, немцы, впервые этой осенью поняли, что сила морального сопротивления бойцов на фронте является силой, с которой командование должно тем осторожнее считаться, чем труднее ее оценить».

«У нас, в нашем любимом отечестве, — писала «K#246;lnische Zeitung» от 11 сентября, — имеется большое количество невинных и искренних людей, которые не доверяют ясным утверждениям германских: военных сообщений, но верят лживым неприятельским сообщениям. Доказывать постоянно противное является, правда, неблагодарной задачей, но все-таки такой, при разрешении которой никогда не следует уставать».

«Не подлежит никакому сомнению, что лорд Нортклифф в значительной степени способствовал победе Англии в мировой войне. Характер и способы английской военной пропаганды когда-нибудь займут в истории место неподражаемого события. Пропаганда Нортклиффа правильно оценила во время войны характер и духовные особенности немцев».

«Хорошая пропаганда, — пишет он, — должна всегда значительно опережать действительные политические события. Так, например, она должна быть выразительницей политики и должна незаметно для всех оформлять общественное мнение. Это было великим радикальным принципом, на котором зиждились успехи лорда Нортклиффа. Попытка ведения политики в виде пропаганды является так же роковой, как и вести пропаганду без политики или с противоречащими друг другу идеями. Чтобы это доказать, можно написать целые тома о неудачах, вызванных всеми этими причинами. Если мы проследим историю операций, которыми руководил Дом Крю, то мы убедимся, что тщательное изучение политического, экономического и военного положения в неприятельских странах всегда предшествовало тому или иному шагу. В передовой статье «Times» от 31 октября 1919 года сказано: «То соображение, что пропаганда без вполне определенной политики по отношению ко всякой неприятельской стране в лучшем случае окажется предприятием без рук и ног, считалось с самого начала лордом Нортклиффом и множеством его советников само собою разумеющимся».

«Ллойд-Джордж знал хорошо, что делает, когда после войны выразил лорду Нортклиффу от имени Англии благодарность за проведенную им пропаганду. Он был мастером массового внушения. Неприятельская пропаганда атаковала нас со стороны нейтральных государств на наших границах, в особенности со стороны Швейцарии и Голландии, путем ввоза сообщений и печатных произведений. Также она действовала против нас со стороны Австрии и, наконец, внутри нашей страны, сбрасывая литературу сверху. Лорд Нортклифф производил это так систематично и в таких размерах, что многие не могли отличить своих собственных взглядов от взглядов, [89] созданных неприятельской пропагандой. Эта пропаганда по отношению к нам была тем успешней, чем более мы должны были полагаться не на перевес сил, а на качество наших батальонов. Важность численного превосходства сил на войне твердо установлена. Без солдат война вообще невозможна, но цифры имеют значение только в соединении с духом, который их воодушевляет. Это имеет значение как в жизни народов, так и на поле битвы. Мы сражались против всего мира и смогли бы продолжать борьбу с доброй совестью до тех пор, пока мы в состоянии были бы нести бремя войны — с точки зрения силы духа. Пока это было так, у нас была вера в победу, и мы отказывались подчиняться стремлениям врага нас уничтожить. С ослаблением же нашего духа все совершенно изменилась. Мы не воевали больше до последней капли крови, многие немцы не были более готовы умереть за отечество.

Подрыв общественного доверия на родине задел нашу моральную готовность к борьбе. Нападение на наш тыл и на дух армии было главным оружием, которым Антанта стремилась нас завоевать, после того как она оставила всякие надежды на военную победу».

«Наши политические цели и решения, которые опубликованы были как неожиданный сюрприз, часто казались просто грубыми и насильственными. Этого можно было искусно избежать путем широкой и дальновидной пропаганды. Германская пропаганда поддерживалась лишь с трудом. Несмотря на все усилия, результаты нашей пропаганды совершенно не соответствовали объему ее задачи. На неприятельские народы мы никакого влияния не имели... {25}

На востоке русские были сами виноваты в своем развале, и наша работа там имела второстепенное значение. На западе же фронт благодаря состоянию общественного мнения в соответствующих странах, не сделался восприимчивым к пропаганде, и пропаганда, которую мы шаг за шагом проводили, не имела успеха... Германия потерпела неудачу в борьбе с духом неприятельских народов».

«Армия жаловалась на неприятельскую пропаганду. Последняя была тем более успешна, что армия благодаря настроению, господствовавшему в тылу, сделалась восприимчивой. Неприятельская пропаганда подхватила письмо князя Лихновского, который непонятным мне образом считал виновником войны германское правительство. И все это, несмотря на то, что его величество и канцлер всегда заверяли, что виновата Антанта... Армия была буквально пропитана неприятельской пропагандистской литературой, но проистекавшая отсюда большая опасность была ясно понята. Верховное командование назначило вознаграждение за сдачу пропагандистской литературы, но мы не могли воспрепятствовать отравлению наших солдат».