"Антикиллер-3: Допрос с пристрастием" - читать интересную книгу автора (Корецкий Данил Аркадьевич)Глава 9 Ловушка для Лиса«Гастролеры» из сопредельных маленьких, но гордых республик наезжали в Тиходонск постоянно. Каждой преступной «окраске» на сходках выделяли определенную территорию. В строгие советские времена, когда за порядком следило не только государство, но и криминальный мир, здесь традиционно «работали» угонщики машин из Грузии, карманники из Абхазии, «цеховики» из Армении и Азербайджана. Северный Кавказ, с его вековечными традициями угона скота, похищения людей и кровной мести, регулярно исторгал из горных ущелий разбойников, налетчиков и убийц. Потом, когда все перемешалось, и наступил хаос, каждый стал делать, что хочет. Тем более что российские города захлестнули мутные волны миграции, в которых, как известно, хорошо ловить золотых и серебряных рыбок. Беженцы из Узбекистана расселялись по сельской глубинке, таджики и узбеки в поисках заработка штурмовали Москву, кто-то, спасаясь от кровников, бежал из Чечни в Тиходонск, кто-то ехал сюда из Дагестана торговать и приобщаться к «красивой» жизни… У «гостей» были разные цели, но многое их объединяло. Как правило, они плевать хотели на местные порядки и не собирались вживаться в местную жизнь. Они говорили на своем языке, жили по своим законам, а все, что вокруг, воспринимали как чуждое и чужое. И людей, на чью землю они прибыли, многие считали баранами, готовыми к стрижке или убою… Шестеро гостей Вагифа Насырова – мрачноватые, небритые горцы – чувствовали себя в Тиходонске хозяевами. Они гуляли по набережной, подолгу сидели в уличных кафешках, гортанно шутили, громко смеялись и назойливо приставали к девушкам. Сразу было видно, что они никого и ничего не боятся. Холодные волчьи взгляды, которые они бросали на окружающих, это подтверждали. Но взгляды, как говорится, к делу не пришьешь. А вот сводки наружного наблюдения, перехваты телефонных переговоров и агентурные сообщения подшиваются очень хорошо и за короткое время образовали довольно толстый том дела оперативной разработки под кодовым названием «Гости». Материалы ДОР убедительней, чем выражение глаз, свидетельствовали, что намерения «Гостей» далеко не мирные. Каждый день двое из них на неприметной «десятке» довольно профессионально вели наблюдение за передвижениями Гуссейна Гуссейнова. Вечером все собирались на нольной линии, в шашлычной «Полумесяц» – новой точке Вагифа. За обильным ужином что-то обсуждали. Записать их разговоры не удалось, однако в бинокль с пятого этажа строящегося напротив здания было видно, что Насыров, оживленно жестикулируя, что-то настойчиво втолковывает землякам. А те жадно едят и без особого интереса рассматривают хозяина, как волчья стая, от нечего делать равнодушно наблюдающая за скачущей по деревьям назойливой сорокой. По телефону они говорили не очень часто и всегда на своем языке, но распечатки были переведены на русский язык, а отдельные слова и абзацы выделены желтым маркером. «Инструменты», «акция», «объект», «подготовка завершена», «отход через Чечню»… Часто повторялась одна и та же дата. Лис подчеркнул ее красным фломастером и поднял вопросительный взгляд на Волошина. – Валить они будут Гуссейна послезавтра! – прокомментировал тот. – Это сто процентов! – Есть какие-нибудь зацепки для реализации? Чтобы возбудить уголовное дело и задержать всю шайку? Волошин покачал головой. – Никаких фактов против них нет. Только если за оружие… Но сейчас они пустые. «Инструменты» им передадут перед самой акцией. И потом, перевозит-то один – оружейник. Его одного и можно «забить».[81] А когда вооружатся – тогда поздно будет, этих зверей без крови не возьмешь… Тогда «валить» надо. А прокуратура с УСБ только того и ждут… Лис задумчиво пересмотрел фотографии «гостей». Обычные лица кавказского типа. Овальные, треугольные, квадратные. С усами и без, одно – с бородой, худощавые и пополнее, с густыми бровями. Разные лица. Только взгляды одинаковые: хищные, прищуренные, будто целящиеся. И борода не простая – явно обстриженная, а недавно была буйной, лопатообразной – такие носят на войне… – Ну, если нет фактов, значит, и нет, – все так же задумчиво сказал Лис – Мы будем действовать по закону. Волошин бросил на шефа изумленный взгляд. И неизвестно, чему он больше удивлялся: законопослушанию своего начальника или тому, что он так быстро отказался от поставленной цели. И то и другое было нехарактерно для Лиса. Ближе к вечеру Лис заехал в «Золотой круг». Новый начальник службы безопасности встретил его на пороге. – Как узнал, что я еду? – спросил Лис. Литвинов усмехнулся. – Моя работа. – И как тебе твоя работа? – Пока не привык. Ни тревог, ни ночных вызовов, ни стрельбы – как в сказке. А я сказкам не верю, вот и жду подлянки… – Но выглядишь ты уже как банкир. Действительно, вместо светлой куртки, клетчатой рубахи и джинсов или черного комбинезона с надписью «СОБР», на Литвинове был строгий синий костюм в тонкую серую полоску. Светло-синяя сорочка и безупречно повязанный галстук делали его похожим на менеджера высшего звена. Валентин пожал плечами. – Это же форма. Выдали, и ношу. Пойдем ко мне. В просторном кабинете Литвинов сделал ремонт, уйдя от холодного стиля «хай-тек». На стене появился дополнительный монитор, судя по картинкам, добавились и видеокамеры: теперь просматривались не только периметр и подходы, но и все основные помещения банка. В углу, за сейфом, неприметно стоял дробовой «винчестер». – Слышал, ты и сигнализацию новую поставил, и сотрудников поменял, – одобрительно сказал Лис. – А как без этого? Люди – это главное. Хотя внешне не рассмотришь, что у них внутри… – Это точно, – Лис бросил на полированный стол фотографии «гостей». Кавказские лица веером разлетелись по полированной поверхности. – Глянь, может, узнаешь? Похоже, вы в одних местах бывали… Валентин придвинул снимки, внимательно, будто принюхиваясь, пересмотрел все – один за другим. Лицо его на миг изменилось, но тут же приняло прежнее выражение. – Вот. И вот! – Он отложил два снимка. Покрутил, перевернул. Щелчком отправил по столу к Лису. – Это Батоев, позывной «Халиф». А это Карматов – «Зверь». И действительно зверье. Особо опасны: прекрасно владеют оружием, жестоки, жизнью не дорожат – ни своей, ни чужой. У нас была негласная установка – живыми не брать. Прямых улик нет, но Сергиевский ОМОН – точно на их совести… Короче, для захвата – объекты высшей категории сложности. И остальные, судя по рожам, такие же. Я бы одел ребят в жилеты четвертого класса, шлемы выдал, щиты… И то возможны потери… – Спасибо за консультацию! – Лис встал, быстрым скользящим движением сгреб фотографии, сунул в карман. – Буду иметь это в виду. – Может, надо моих парней проинструктировать? Или… Я могу и на захват сходить… Лис замер. – Зачем тебе это надо? Спокойная работа, хорошая зарплата… Чего не хватает? Зачем голову под пули подставлять? – Не знаю… Привычка… Адреналина не хватает… Или еще чего… Начальник оперативного отдела постучал себя пальцем по лбу. – Мозгов тебе не хватает, Валек! Сиди и молись, что за столько лет их совсем не вышибли! Я ребят подставлять не собираюсь, а тебя – тем более! – А как же ты с ними обойдешься? – Да черт с ними! Сами уедут! Лис направился к двери, Литвинов проводил его недоверчивым взглядом. Кошмарить подследственного можно по-разному. Можно без затей бить его резиновой палкой по почкам, телефонным справочником по голове или ладонями по ушам. Можно надевать на голову полиэтиленовый пакет или противогаз, можно… Но все это грубые, костоломные методы, к которым прибегают, в основном, малоквалифицированные оперативники, хотя из этого правила есть исключения… А можно оказывать на подозреваемого психологическое воздействие, в результате которого у него создается впечатление, что выход только один – полное раскаяние и сотрудничество со следствием. Это гораздо сложнее: надо быть красноречивым, убедительным и достоверным. Психологические методы в основном практикуют следователи и хорошие оперативники. – …полгода ночь, кругом веревка с флажками, а ты под прожектором лес валишь. Только вначале каждое дерево надо обкопать до самой земли, чтобы пенек был короче. А снег – полтора метра, может, все два. И твердый, как скала! А потом сидишь внизу, в снежной яме, дышишь выхлопом и тычешь бензопилой в ствол, а тот как стеклянный… Лет двадцать назад молодой следователь Петрянский ездил в лесную колонию допрашивать осужденного карателя и сохранил впечатления до сих пор. Точнее, впечатления своего клиента, которыми тот поделился в неформальной беседе по душам, для установления контакта. Может быть, поэтому убедительности ему не хватало, несмотря на леденящие душу живописные подробности. – Отскочит пила, и рука отлетела… Или просто сомлел и замерз. Так что думай! Станислав Немов тяжело вздохнул. – Да не знаю я ничего про этого Колдуна! Ну, болтнул сдуру в камере, так это так, для авторитета… – Вот и поедешь на Север с авторитетом и пятнадцатью годами в зубах! Только зубы у тебя через пару лет выпадут! Немов вздохнул еще раз, потер грудь, скривился. – Да что вы так насели?! Не думал, что в Зеленом Доме дуплить будут, как в мусарне! – Что?! – Глаза опытного следователя Петрянского округлились. – Что вы имеете в виду? – Да то и имею. Этот ваш амбал мне все внутренности отбил… Не глядя на подследственного, следователь стал собирать бумаги. – Думаю, вы преувеличиваете. Впрочем, у оперативников свои методы. Я записываю показания. Если вы молчите, то и записывать нечего. Значит, у меня работы нет. Что ж, пусть вами занимается майор Сочнев… – Так он на меня этого амбала и напустил! Петрянский уложил бумаги в тощий портфель. – Повторяю, оперативная работа – не в моей компетенции. До свидания. Не успела дверь за следователем закрыться, как на пороге появился оперативник. Немов напрягся. Но тот был один, к тому же приветливо улыбался. – Держи, Стас! – дружески сказал Сочнев и положил на стол сверток. Там оказались колбаса, хлеб и сигареты. – Ешь, кури! – сказал майор. – Ты ведь парень неплохой. Зачем тебе искать неприятностей? Думаю, мы договоримся! Грозный «колдун» Немов в душе был обыкновенным «бакланом». В северных колониях он не бывал, в «голодный» карцер не попадал, гвозди, чтобы уйти на «больничку», не глотал, вены демонстративно не резал, камеру под себя не выстраивал. Оттянул когда-то два года за хулиганку – по статье позорной для честного арестанта. Во время налетов, в маске и с автоматом он чувствовал себя властелином мира, но сейчас, оказавшись в хрестоматийной комбинации между «добрым» и «злым» следователем, «лопнул», как говорят прожженные сыскари, «до самой жопы». Он жадно ел хорошую колбасу, жадно курил, простые плотские удовольствия расслабляли его и делали сговорчивым. Именно такой результат приносит метод кнута и пряника, примененный к примитивным натурам. Страшные дружки отодвигались куда-то в неразличимую даль, а на первый план выдвигалась могущественная Контора в виде майора с льдистыми глазами, который находился совсем рядом и определял его дальнейшую жизнь, во всяком случае, в обозримом будущем. – В натуре, граната у меня случайно, никаких террористов не знаю, как хотите проверяйте, – выпустив очередной клуб дыма, заговорил Немов. – А с «колдунами» – да, было… Только толком я ничего и не знаю. Мы по пятеркам работали: пришла команда на телефон, собираемся в условленном месте, и вперед! После «дела» разбежались, залегли… Общаться между собой запрещено, за это и закопать могли… – Но вы-то общались? – Сочнев сел поудобней и, вроде невзначай, вытянул вперед руку со спрятанным в рукаве крохотным микрофоном. – Откуда вы знаете? – насторожился Немов. – От верблюда. Кто тебя привел в банду? – Этот… Горбатый. Витька Горбатенко. Мы с ним срок отбывали вместе. – Еще кого знаешь? – Косаря, Матвея, Хому. Горбатый и я – вся пятерка… Хитро они придумали… Сочнев усмехнулся. – Что тут хитрого? Все анархистские и террористические организации строятся на таком принципе… И, доброжелательно улыбнувшись, задал очередной вопрос: – С кем общался? Где? Имена, фамилии? Немов взял еще кусок колбасы и с набитым ртом продолжил рассказ. Цифровой диктофон бесстрастно и точно фиксировал каждое его слово. Южный мост был закрыт, в центре скапливались тысячи машин, весь город стоял в пробках. Пришлось ехать через Восточный мост, да еще проверяться, в результате путешествие заняло пятьдесят минут вместо десяти. Наконец, черный «БМВ» неторопливо выехал на левый берег, оставляя широкие следы ребристых колес, медленно выкатился на пустынный пляж, притормозил и затаился между голых кустов. «Хвоста» не было. Во всяком случае, видимого «хвоста». Лис заглушил мотор. Вокруг не было ни души. Прохладный осенний ветер гонял по песку полиэтиленовые пакеты и выцветшие бумажные обертки. Мокрый песок причмокивал, расступаясь под ногами. Пахло сыростью. С неба летели мелкие капли мороси. Он запахнул полы плаща и медленно побрел к воде. Совесть – понятие не юридическое, но Лис руководствовался ею чаще, чем законами. И считал, что если бы все: чиновники, депутаты, прокуроры – действовали по совести, то жизнь была бы совершенно другой, более правильной и справедливой. Но сейчас все съехало на кривые рельсы: слова «совесть», «честь», «достоинство» практически исчезли из оборота, как и многие другие устаревшие категории. Их вытеснили другие: «бабло», «откат», «распилка», «своя команда», «цена вопроса». А чтобы напустить тень на плетень, поставить дымовую завесу и забить гражданам баки, придумали замечательную лабуду: дескать, законы несовершенны, в этом вся и беда! Но что вообще совершенно в нашем подлунном мире? Ни-че-го! В Заполярье пурга, мороз и полугодовая ночь, в пустыне жара, змеи и скорпионы, саранча пожирает посевы, град выбивает стекла, пожары уничтожают леса, катастрофы уносят тысячи жизней. Наводнения, засухи, ураганы и тайфуны… Какое тут совершенство? Но жизнь-то идет, и никто не уповает на то, что все эти бяки сами исчезнут, или удастся их как-то истребить… Никому такая дурость и в голову не приходит – живут люди, работают, любят, рожают детей и ни о каких законах не задумываются! Да и воры, коррупционеры, взяточники, грабители и насильники тоже не забивают себе голову законами и вовсе не озабочены их совершенством! Тем более что в последние годы законодательство изменяется будто по их заказу… Лис сплюнул. На гнилые законы надежды мало. На коррумпированную Систему – надежды никакой. Он сам элемент этой Системы, поэтому он знал, что говорит и что делает. И все же… «Цель оправдывает средства!» – он всегда руководствовался этим лозунгом ордена иезуитов. Но с тех пор, как в качестве инструмента справедливости он стал использовать самую настоящую банду, совесть все чаще протестовала. Хотя результат достигался тот, который и нужен: залетные бандюки оказывались на холодных каменных столах морга, вместо законопослушных тиходонцев, которых они собирались грабить, насиловать и убивать. Тем не менее совесть колола острыми углами изрядно зачерствевшую душу оперативника. Бесконечно продолжаться это не могло. Пока он дает бандитам «заработок» и вытаскивает из тюрьмы тех, кто залетел по глупости, они верят в могущество главаря и соблюдают некую видимость дисциплины. Но рано или поздно это закончится. Идиот Немов попался с гранатой, в камере проболтался про «колдунов», и теперь его «колют» эфэсбэшники. Не исключено, что и расколют… А вчера Координатор сообщил, что «Мороз» из третьей «пятерки» задержан за глупую пьяную драку и его надо вытаскивать… Очень хотелось плюнуть, не лезть в это дело. Да и вообще – развязаться со всей кодлой. Но как это сделать, Лис пока не знал… Он достал из кармана старенький «Сименс», нажал кнопку включения. – Слушаю и повинуюсь! – грубым голосом джина рявкнула трубка. Лис чуть не вздрогнул. Бывший владелец обладал своеобразным чувством юмора. Он набрал нужный номер. – Слушаю! – ответил Координатор. «И повиноваться будешь, сука!» – подумал Лис. А вслух гнусаво приказал: – Уточняю по «Полумесяцу». Шесть посетителей. Сегодня в семь вечера. Полная ликвидация. Обрывки невнятной фразы подхватил ветер и унес в сторону моста, раздирая слова на буквы и перемешивая, как бумагорезательная машинка. Лис размахнулся и зашвырнул телефон в воду. Он плюхнулся метрах в двадцати от берега. Холодные свинцовые волны тихо плеснули. Судьба оперативного сотрудника часто напоминает температурный график больного лихорадкой или хорошо известный альпинистам контур скальной гряды: пик сменяется пропастью, за ней следует очередной пик, и снова – пропасть… Всего несколько дней назад майор Сочнев стоял на ковре у заместителя начальника Управления и получал жестокий нагоняй за неумение воспитывать агентов, а потом расписывался в приказе о неполном служебном соответствии. А сегодня он докладывает руководству дело о банде Колдуна, и его внимательно слушают сам генерал Лизутин, три его заместителя и начальники основных отделов – оперативного и следственного. Точнее, сейчас они слушают диктофонную запись допроса Станислава Немова, но это дела не меняет: впереди маячат, как минимум, подполковничьи звезды, а может, даже медаль или орден… – Короче, как другой человек стал командовать, типа того, – косноязычно говорил допрашиваемый, но генерал, четыре полковника, подполковник и майор слушали его чрезвычайно внимательно. – Или это Колдун поумнел, не знаю. Короче, «дела» пошли, как по нотам, ни одного «косяка», и «бабло» поплыло большое… И «мочилова» стало меньше, «мокряки» он запретил… А когда приказывал «валить», то каких-то отморозков, у которых и «бабла»-то не было… – Хорошая работа, товарищ майор, – сказал Лизутин, когда запись окончилась. – А теперь расскажите, что удалось реализовать. – Докладываю, товарищ генерал, – подобравшись и вытянувшись по стойке «смирно», начал Сочнев. – Немов указал две съемные квартиры, на которых проживали члены его «пятерки» по кличкам Матвей и Хома. В нарушение инструкций главаря они собирались там и распивали спиртные напитки после налетов, вызывали проституток. Так сказать, релаксировались… Генерал поморщился, и Сочнев перешел к конкретике. – К сожалению, там уже жили другие люди, никаких следов Матвея и Хомы обнаружить не удалось. Личность Виктора Горбатенко установлена, он объявлен в розыск. Три телефона членов «пятерки» исчезли из эфира, зато четвертый работает, хотя и с другой сим-картой. Как пояснил Немов, по инструкции сим-карты и аппараты полагалось уничтожать. Потом преступники добывали другие телефоны, из бывших в употреблении, и вставляли в них сим-карты, которые регулярно получали через старшего «пятерки», от некоего Координатора… – Каким же образом в эфире остался «засвеченный» аппарат? – поинтересовался начальник следственного отдела – худощавый немолодой человек с усталым лицом. – Немов пояснил, что одному из подельников, Косарю, очень нравился дорогой, навороченный аппарат, и, очевидно, он нарушил инструкцию, пожалев его уничтожать… – Вы запеленговали местонахождение этого Косаря? – спросил генерал. – Да… То есть нет… Телефон прослушивается и отслеживается, но грубо – радиус погрешности составляет от ста до ста пятидесяти метров. Идентифицировать человека в таком большом круге очень непросто, а в густонаселенном городе просто невозможно… – Что ж, подведем итоги, – Лизутин стукнул ладонью по столу, будто муху прихлопнул. – Установлено, что банда Колдуна не плод фантазии, а вполне реальное преступное образование – это раз! У нас есть все возможности задержать одного, или даже двух бандитов – это два! А главное… Товарищ Сочнев, доложите главное! Майор скромно кивнул. – Есть основания полагать, что бандой руководит сотрудник милиции, «оборотень в погонах» подполковник Коренев! Очень конспиративно, искусно маскируясь, прибегая к различным ухищрениям! В кабинете генерала наступила тишина. Все присутствующие знали Коренева или, по крайней мере, слышали о нем. – Если так, то это будет резонансное дело, – нарушил тишину замнач по оперативной работе Вознюков. – Только фигурант оче-е-ень скользкий тип! Вознюков переглянулся с начальником оперативного отдела. Полковник Карнаухов очень хорошо знал Лиса – они учились на одном курсе института, а несколько лет назад Карнаухов вел оперативную разработку однокашника, которая завершилась его осуждением. Правда, через полгода приговор отменили… – Поэтому надо очень скрупулезно задокументировать его преступную деятельность! Следствие не имеет права дать промашку! Взгляды собравшихся обратились к начальнику следственного отдела Бобрину – дородному седовласому мужчине в хорошо пошитом костюме. Тот пожал плечами. – Мы подключимся, когда появятся конкретные фигуранты. Когда планируются задержания? Начальственные взгляды снова переместились на майора Сочнева. Сейчас он был самой осведомленной и значимой здесь фигурой. Но добавлять ему было нечего – он уже исчерпал всю свою информацию, хотя признаваться в этом не хотелось. Пауза затягивалась. И тут, как случается в кинофильмах в самый драматический момент, в кармане у него завибрировал телефон: длинный зуммер, два коротких, снова длинный. Прослушка! – Извините, товарищ генерал, срочная информация, – он извлек аппарат, послушал, едва заметно улыбнулся. – Разрешите доложить, товарищ генерал! На телефон Косаря звонил Координатор. Он сказал, дословно: «Уточнение на завтра. Время акции девятнадцать ноль-ноль. Работать мясорубкой». Второй телефон попытались запеленговать, но он сразу исчез из эфира. Наверное, уничтожен. – «Мясорубка», на сленге киллеров, это автомат, – пояснил Карнаухов. – Значит, завтра в семь какая-то ликвидация. И мы должны взять их с поличным! – Сразу после задержания мы возбудим уголовное дело и начнем «колоть» фигурантов на этого Коренева! – кивнул Бобрин. Сочнев деликатно кашлянул. – Но для этого нужен точный пеленг! Иначе не вычислить ни Косаря, ни его соучастников… А технические возможности службы прослушивания исчерпаны… В очередной раз в начальственном кабинете наступила тишина. И тут свое веское слово сказал начальник Управления. – Расконсервировать мобильные пеленгаторы! С их помощью уточнить грубый пеленг, идентифицировать Косаря и взять его под наблюдение! Подготовить группу захвата и взять бандитов перед ликвидацией! Непосредственное руководство операцией поручаю майору Сочневу! Контроль осуществляют полковники Вознюков и Карнаухов, ответственный за реализацию – полковник Бобрин! Генерал говорил отрывисто и четко, будто гвозди вбивал. – Завтра я лично буду присутствовать при допросе членов банды. А потом – при допросе этого оборотня – Коренева! У нас давно не было дел такой важности! Тревожный сигнал прозвучал, когда Лис просматривал свежие ориентировки: «Объявить в розыск Горбатенко Виктора Ивановича, 1965 года рождения, ранее судимого…» Дальше он читать не стал. Горбатенко входил в одну «пятерку» с Немовым. Может, случайность? Посмотрел инициатора розыска – не указан. Позвонил начальнику розыскного отдела в УВД края. – Здорово, Виталий. Как живешь-можешь? Кто там разыскивает Витьку Горбатого? Ну, Горбатенко? И за что? – Не знаю за что, – ответил тот. – Контора объявила. А они особо не откровенничают. А что? Небось это твой агент? – Точно, – ответил Лис и попрощался. Значит, никакой случайности нет. Немов «лопнул» и сдал подельника! Петля на «колдунов» наброшена, а затянувшись, она неминуемо захватит и его самого… Он откинулся на спинку кресла и вытер платком вспотевший лоб. Сердце учащенно колотилось. Всю жизнь он охотился на преступников, но никогда не задумывался, что чувствует обреченная дичь… Лис закрыл глаза и постарался расслабиться. Когда пульс вошел в норму, он позвонил подполковнику Пырьеву – единственному офицеру УФСБ, с которым поддерживал доверительные отношения. – А что, Игорь, не выпить ли нам по кружке пива? На Магистральном открылся ресторанчик «Баварский двор», они сами варят. Я угощаю! – Пива? – хмыкнул в трубку Пырьев. – Ты опять хочешь подцепить меня на крючок? Когда-то, во время свирепой антиалкогольной кампании, Лис отпустил капитана Пырьева, задержанного на улице в легком подпитии, и тем спас ему партбилет и карьеру. Как ни странно, тот помнил добро и старался платить тем же. – Не боись, сейчас времена другие! – заверил Филипп. – Даже если ты напьешься с резидентом ЦРУ, самое большее – выговор объявят! – Не глумись над святым! Во сколько? Ровно в шесть они встретились в небольшом уютном зальчике, заказали по кружке нефильтрованного живого «Баварского» и, пока не принесли жареные колбаски, прихлебывали мутноватый, пахнущий ячменем напиток, заглушая голод немецким кренделем, присыпанным крупной солью. Лис болтал на разные темы, но его собеседник был несколько напряжен и явно ожидал, пока разъяснится причина этой встречи. – Брось, Игорь, расслабься! Я не собираюсь вербовать тебя в иноразведку или выпытывать государственные секреты! – засмеялся Филипп. – Меня интересует только один вопрос: ваш Сочнев задержал моего агента и грозил написать представление, что я с ним плохо работал. Ты не в курсе, чем это может кончиться? Напишет или нет? Голубоглазый мужчина специфической «комитетской» внешности облегченно улыбнулся. – Сочневу сейчас не до того! Он какую-то серьезную кашу заварил. Все время бегает к начальству, получил дополнительные полномочия… Вчера во дворе осматривал мобильные пеленгаторы. Видел в кино, как гестапо наших радистов выслеживало? Идет по городу машина с антенной, а внутри слухач в наушниках, сигнал ловит… Поймает – проводит линию на карте… А в другом квадрате вторая машина, тоже ловит сигнал, слухач тоже проводит линию. Где линии пересеклись, там и находится передатчик! Они предназначены для особых условий, а вот для Сочнева их с консервации сняли! Что уж он там придумал – ума не приложу! – Ну и хорошо, что занят! – вроде с облегчением сказал Лис, хотя ничего хорошего в полученной информации не было, и никакого облегчения он не испытывал. Кольцо сжималось все туже. Хотелось немедленно бежать и принимать меры. Но он рассказал новый анекдот, съел колбаски и выпил три кружки пива, дружески распрощался с Пырьевым… После этого с обычными предосторожностями позвонил Координатору. Только тут напряжение прорвалось криком и виртуозной нецензурной бранью. Город жил обычной осенней жизнью. На Магистральном проспекте буксовали в пробках сотни машин, среди которых отечественные марки составляли исключение. Не только потому, что в Тиходонске много богатых людей, но главным образом оттого, что именно они ездят по центральной магистрали, ибо простому, малозначительному люду въезд сюда строго запрещен. Несмотря на разгар рабочего дня, тротуары были заполнены, встречные потоки прохожих текли параллельно друг другу, завихряясь на перекрестках и у подземных переходов. Дорогие рестораны по причине дневного времени пустовали, зато закусочные и дешевые кафешки были переполнены. В «Макдоналдс» просто стояла очередь – российские граждане, особенно приезжие из районов, все никак не насытятся заокеанским фастфудом. Словом, все шло как обычно – прохожие не обращали внимания друг на друга, и Петя Будков, который на ходу ссорился по телефону с Машей Корякиной из 303-й группы, не заметил, как его внимательно осмотрел средних лет мужчина, в темном плаще и синем берете. Если бы прилежному студенту сказали, что он на миг попал в поле внимания сотрудника ФСБ, задействованного в специальной операции, он бы очень удивился. Операций такого масштаба Служба безопасности Тиходонска еще никогда не проводила. Оперативно-технический отдел работал в усиленном режиме, фиксируя телефон Косаря в грубой сетке координат. Аппарат даже в режиме ожидания каждые три минуты посылает в эфир тестовые сигналы, которые принимаются ближайшим ретранслятором. Передатчик включился недавно и находился в квадрате номер один между Центральным рынком и парком имени Горького, постепенно передвигаясь к Южному проспекту. Колл-центр мобильного оператора «Динамик» сегодня работал исключительно на Службу безопасности, и курирующий офицер, дежурящий здесь с самого утра, каждые пять минут передавал, в зоне действия какого ретранслятора находится отслеживаемая трубка. По этим данным аналитики пытались рассчитать уточняющий коэффициент и сузить круг поиска, но пока без особого успеха. Служба наружного наблюдения в полном составе перекрывала центр города, оперативники в штатском тоже патрулировали квадрат номер один, пытаясь по каким-то уму непостижимым признакам выделить в многотысячной толпе объект розыска. Три микроавтобуса с задернутыми шторками хищно кружили вокруг арены предполагаемых событий, внутри крепкие парни в черных комбинезонах молча ожидали команды на захват. Два мобильных пеленгатора, замаскированные под фургоны аварийной службы электросетей, медленно объезжали квартал за кварталом, сидящие за компьютером операторы пытались поймать сигнал, исходящий непосредственно от нужного аппарата. Но в перенасыщенном радиоэфире это было так же сложно, как отыскать по голосу человека на поющем стадионе. В центре всей этой сложной, многоярусной карусели находился майор Сочнев. Он сидел в центральном пульте технического отдела и рассматривал монитор компьютера, на котором по карте города двигалось большое, пульсирующее красное пятно. Иногда оно скачком преодолевало квартал-другой, что означало переход в зону действия другого ретранслятора. Изредка уточняющий коэффициент срабатывал, и пятно резко уменьшалось, но тут же снова расползалось, захватывая сразу несколько улиц. Конечно, если оцепить весь район и устроить облаву с повальными обысками… Но времена не те! Майор взглянул на часы. Шестнадцать тридцать! До времени «Ч» всего-навсего два с половиной часа. Если операция провалится… Сочнев взял рацию: – Личному составу усилить бдительность, проверять всех подозрительных! Мобильным пеленгаторам занять противоположные стороны квадрата номер один, активизировать идентификацию объекта! Он знал, что дежурный передаст его команды по всей сети, но никакой реальной пользы они не принесут, ибо люди и так делают все, что возможно. Так и получилось. – Пеленгаторы говорят, что эфир перенасыщен, – сказал через некоторое время дежурный. – Выделить нужный сигнал невозможно. А оперсостав проверил около сорока человек, трое задержаны, но положительных результатов нет. – Вас понял, – уныло сказал майор. Он и сам знал, что просто дергается, как экспериментальная лягушка под током. Его тоже бьет током истекающее время и желание хоть что-то сделать или создать видимость, что он что-то делает… Перенасыщенный эфир! Как разобрать голос в многотысячном хоре? Разве что заставить всех других замолчать… Или хотя бы большую их часть… И это можно сделать!! От неожиданной мысли Сочнев подпрыгнул. И схватил рацию: – Через тридцать минут ровно все сотовые операторы пусть отключат связь своим абонентам! И «БиЛайн», и «Мегафон», и «Теле-2» – короче, все, кроме «Динамика»! Они будут возражать, но на это нам наплевать! Пусть наши офицеры заставят их очистить эфир хотя бы на пятнадцать минут! Первый пеленгатор занимает южную сторону квадрата, второй – восточную или западную! Смысл в том, чтобы они находилось под углом друг к другу. И ровно в семнадцать, когда эфир очистится, пусть пеленгуют! Как поняли? – Да понять-то понял, – неуверенно ответил дежурный. – Вряд ли они пойдут на это… – Тогда пусть наши офицеры сами отключают связь! – Я доложу руководству, – сказал дежурный и отключился. Предложение Сочнева явно казалось ему полной авантюрой. Ну что ж, пусть докладывает. Это единственный способ получить результат! А если напустят в штаны, то результата не будет! Но и спрашивают пусть тогда с тех, кто струсил! Внезапно Сочнев подумал, что принятое им решение больше характерно для такого авантюриста, как подполковник Коренев, по прозвищу Лис. А самому ему еще три месяца назад такое бы и в голову не пришло! Значит, он учится у Лиса? Или становится таким, как Лис? Может, потому, что сейчас он охотится на Лиса? – Генерал подтвердил вашу команду, – перебил его мысли голос из рации. – Расчетное время отключения связи – семнадцать часов. – Ну и отлично! – Сочнев вскочил и нервно заходил по небольшому помещению центрального пульта. Чтобы не мешать ему, операторы придвинулись вплотную к своим столам. И это была дань уважения. Его признали! Майора распирала гордость. Если все срастется, для него начнется новый этап жизни. Для Лиса, впрочем, тоже… – Ты же сказала, что будешь писать реферат, а к домашнему телефону не подходила, и мобильный был отключен! – напирал Петя на свою подружку. – Нет, домашний работал, один раз подошла бабушка, но тут же положила… Алло… Алло! Коварную Машу так и не удалось припереть к стене – линия отключилась. Несчастный молодой человек, волнуясь, безрезультатно повторял вызов, тряс аппарат и даже проверил батарею. Все напрасно – связи не было. И не только у студента Будкова: тысячи мобильных аппаратов вдруг онемели. Прервались важные переговоры чиновников, оборвались уточнения бизнес-планов у предпринимателей, воркование или ссоры влюбленных, бытовые разговоры и откровенно пустой треп. В семнадцать ноль две абоненты трех сотовых операторов оказались отключенными от связи. Только телефоны «Динамика» работали. Но в квадрате номер один таковых было всего пятьдесят шесть. Красная точка резко уменьшилась в диаметре. Оказалось, что за это время она приблизилась к границе квадрата номер два. И тут же поступили сообщения с мобильных пеленгаторов: – Объект идентифицирован! Угол Индустриальной и Газетного, возле пивной… Оператор дал увеличение на карту, приближая точку, в которой пересеклись линии пеленга. – Дом двадцать шесть по Газетному, – уточнил он. Сдерживая радость, Сочнев сказал в рацию: – Объект у пивной, Газетный, 26! И хотя для постороннего глаза в окружающем мире ничего не изменилось, «наружка» начала стягивать кольцо вокруг указанного адреса. Неприметные люди с разных сторон приближались к перекрестку, вроде бы безразличные, ни на ком не останавливающиеся взгляды профессионально сканировали лица прохожих. – Направляется к Магистральному проспекту, – внес поправку пеленгатор. – Объект вижу! – доложил один из наблюдателей. – Мужчина, среднего роста, одет в коричневую куртку с капюшоном, черные штаны, в руке скрипичный футляр! – Есть! Попался, сука! – Сочнев ударил кулаком в полусогнутую ладонь. А в микрофон сказал: – Обеспечить скрытное сопровождение! И осторожно, в футляре у него автомат! Докладывать обо всех перемещениях! Майор озабоченно прошелся по комнате. Надо проверить – точно ли это Косарь? Слишком многое поставлено на карту, ошибки быть не должно – голову снимут! Но как это сделать?! – Объект подходит к подземному переходу. Спускается вниз… – Сигнал пропал, – доложили пеленгаторы. Вот оно! Если он выйдет и одновременно появится сигнал отслеживаемого аппарата, то все сомнения отпадут! – Доложите о появлении сигнала, – сказал Сочнев. – А наблюдателю приказал: – Доложите о выходе на поверхность! Томительно тянулись секунды. – Есть сигнал! – доложил пеленгатор. – Объект вышел из перехода, – одновременно сообщил «наружник». – Точно он! – Майор Сочнев радостно потер ладони. Косарь идентифицирован вместе со своей «мясорубкой». Можно было докладывать руководству об успехе… На связь вышел взволнованный руководитель мобильных пеленгаторов. – Эфир опять перегружен, объект потерян! – Ничего, мы его ведем, – спокойно отозвался Сочнев и взглянул на часы. Пятнадцать минут истекли. – Маша, Маша, ты меня слышишь?! – кричал в трубку Петя Будков. И другие абоненты восстанавливали нарушенные связи. Ресторанчик «Полумесяц» располагался в юго-восточном углу парка Революции. Специально под него предпринимателю Вагифу Насырову разрешили вырубить пятидесятилетние деревья. Делалось это под эгидой поддержки малого бизнеса. И действительно, малый бизнес получил хороший подарок. Аккуратное кирпичное здание в полтора этажа, под коричневой металлочерепицей, ласкало взгляд, призывно мигали красно-желтые буквы, образующие слово «Полумесяц», ниже светилось пояснение: «Кавказская кухня». Из окон лился теплый свет и доносилась спокойная приятная музыка. Но промозглая осенняя слякоть не располагала к созерцанию, в такую погоду обыватели предпочитают сидеть дома, и уж во всяком случае никто не пойдет в раскисший парк – сейчас на Магистральном проспекте кафе и рестораны через каждые сто метров. Но если бы кто-нибудь все-таки захотел в этот вечер отведать кавказской кухни в «Полумесяце» – у него бы ничего не вышло: на двери висела вывеска «Спецобслуживание». И действительно: посторонних в зале не было, только сам хозяин и шестеро кавказцев, тех самых, которые являлись фигурантами дела оперативной разработки «Гости». Дверь была заперта, на входе дежурил вооруженный пистолетом стокилограммовый телохранитель Насырова. Семеро мужчин с аппетитом ели горячие бараньи шашлыки и пили водку, но умеренно, потому что впереди их ждали серьезные дела. – Где же стволы? – спросил Насыров, поглядывая на часы. Из всех присутствующих он был наименее выдержанным. – Сейчас, дорогой, не волнуйся. Все будет, – буднично успокоил тот, кого называли Али. – Время есть. – Заранее надо спрятаться, – не успокаивался Вагиф. Гости усмехнулись. «Спрятаться»! Так говорят только дилетанты в военном деле. – Не волнуйся, дорогой, – повторил Али. – Все сделаем, как положено. Он на свадьбе гуляет, вернется не раньше полуночи. А мы с десяти засаду поставим. Нам ведь не первый раз… «Лошадка» скакала по лужам. На вид ей было за тридцать. Но если бы прохожий, равнодушно мазнувший по обсыпанному дешевенькой пудрой лицу, мог заглянуть ей в паспорт, то выяснилось бы, что гражданке Сергеевой едва стукнуло двадцать. В эти годы модели еще выходят на подиум и участвуют в конкурсах красоты. Но тяжелые наркотики и два года колонии общего режима успели огрубить и смять молодую кожу, прорезать глубокие носогубные складки, чиркнуть морщинами вдоль лба, пустить «гусиные лапки» у глаз, высосать красочную упругость щек и губ, – словом, на подиум путь ей был заказан. Смеркалось, Верка Мелкая угрюмо перескакивала через бурные мутные потоки. Кургузое пальтецо не грело, так же как и короткая юбка, потертые колготки до колен забрызганы грязью, выношенные туфли промокли насквозь. В узких переулках Нахичевани асфальт порой напоминал раздолбанные дороги военных лет. Покрытые водой выбоины, ямы и открытые люки превратились в опасные ловушки. Верка не чувствовала холода, обещанную дозу нужно было отрабатывать, потому что иначе – вилы. Ее душил сушняк, бросало в жар, скоро начнется ломка. Но Мелкая упрямо топала к цели. Сегодня предстояло плевое дело: зайти в обжорку и сказать каким-то черным, что машина стоит на выходе из парка, а инструменты – в багажнике. И ключи передать. Вот они, намертво зажаты в мокрой горячей руке. Конечно, может, так просто не обойдется, черные запросто могут на круг поставить, ну и хрен с ними, лишь бы дозу сразу дали… Вот она, обжорка… Над входом светится неестественно синий месяц, мигают какие-то дурацкие буквы. Вход заперт. «Лошадка» постучала в дверь мокрым копытом тридцать девятого размера. В зарешеченном окошке показалась недовольная квадратная рожа. – Че надо, коза драная? – Сам козел! – огрызнулась Мелкая. – К Зверю я! Давай быстро! – Привяжи метлу! – буркнул телохранитель Вагифа и, отодвинув засов, открыл дверь. «Лошадка» переступила порог. Телохранитель потянул было ручку на себя, но в этот момент в него попала бесшумно вылетевшая из сгустившихся сумерек пуля. Издав утробный стон, стокилограммовая туша сползла на пол. И тут же покой «Полумесяца» оказался быстро, бесцеремонно и страшно нарушен. Отброшенная дверь сильно ударилась о стену, раздался топот, в уютный зал ворвались несколько темных фигур в черных масках и с автоматами наперевес. Вагиф Насыров и его гости замерли, как будто мгновенно окаменели. И тут же раздались очереди. Автоматчики стреляли в упор, короткими, злыми очередями. Пробивающие рельс пули легко рвали жилистые тела «гостей» и упитанное тело успешного тиходонского бизнесмена. Один ствол вильнул в сторону, и зудящие стальные пчелы походя пробили угловатое изможденное тело «лошадки». Через минуту все было кончено. Хлопнули контрольные выстрелы, и нападающие растворились в темном, загадочно шелестящем мокрыми ветками парке. Два повара и официанты выглянули из кухни только через десять минут. Они ничего не видели. Дело шло к вечеру, над Тиходонском сгущались сумерки. Рабочий народ возвращался по домам, нерабочий – наоборот – выходил в город развлекаться. Специальная операция ФСБ продолжалась. Теперь Сочнев сидел в микроавтобусе с одной из групп захвата и внимательно слушал доклады сотрудников службы наружного наблюдения. – Скрипач зашел в магазин, купил бутылку водки. Сел в трамвай седьмого маршрута. Стоит на задней площадке… Рация была переведена в режим громкой связи, поэтому доклад слышали не только Сочнев, но и водитель, и шесть «волкодавов» в черных комбезах с желтой надписью «ФСБ» на спине. – Странный киллер! – пробурчал командир группы захвата. – Два часа сидел в сквере на скамейке, потом тянул пиво, теперь трамвай… – Это он проверяется, – пояснил Сочнев, хотя мог этого и не делать. Часовая стрелка неуклонно приближалась к цифре семь. Операция шла к завершению. Если все пройдет удачно, кроме наград и званий можно рассчитывать на продвижение в квартирной очереди. Детишки подрастают, вчетвером в тридцатидвухметровой «двушке» явно тесновато, да и Софочке с Павликом в одной комнате уже неудобно… Сейчас как раз сдается новый дом, может, ему выделят трехкомнатку из резерва? – Скрипач вышел на конечной остановке, на Нахаловке. Направляется в сторону кирпичного завода… – Подтягиваемся ближе, чтобы не скрылся в темноте! – сказал Сочнев водителю. – Наверное, там у них разборка… – Прошел переезд, свернул налево, к свалке… Микроавтобус с зашторенными окнами, подпрыгивая, перекатился через трамвайные пути, медленно проехал по пыльной, немощеной и плохо освещенной улице, по обе стороны которой доживали свой век убогие, вросшие в землю домишки. Дальше проходили железнодорожные пути, и начинался огромный пустырь. Сочнев поднял ночной бинокль. За узкоколейкой мотоциклист, развернувшись на сто восемьдесят градусов, страстно целовался с девушкой, сидящей на заднем сиденье. Это и были «наружники». Дальше, подпрыгивая, двигалась маленькая фигурка с нелепым здесь скрипичным футляром. Впереди, между отвалов промышленного мусора, горел костер, рядом можно было различить четыре силуэта. Неужели это на них нацелен Косарь? Во всяком случае, вокруг никого не видно. А уже семь часов! Сочнев повернулся к бойцам: – Начинайте! Пакуйте всех! Усиление нужно? – Обойдемся! – Командир надел маску и каску. Бойцы последовали его примеру. – Пошли! В открытую дверь повеяло холодом и тревогой. Шесть черных фигур в полной боевой экипировке бесшумно выскочили наружу и растворились в темноте. – Скрипач сел к костру с бомжами, – передал «наружник». В душе у Сочнева ворохнулось нехорошее предчувствие. – Снимайтесь, – сказал он в рацию. – Работает спецназ. Майор приник к биноклю. Мотоцикл развернулся и уехал. А Косарь не собирался ни в кого стрелять. Он сидел у костра и, судя по движениям, что-то разливал. Судя по сводкам наружного наблюдения и розыскной логике – купленную недавно водку… Но вряд ли они успеют выпить! Как всегда, спецназ действовал предельно эффективно и впечатляюще. Резко рванула светошумовая граната, блеснула ослепительная вспышка – будто десять молний одновременно. Как материализовавшийся из дыма, вони и тьмы ужас, выметнулись из-за мусорных куч громоздкие, но стремительные черные фигуры. Короткая сумятица, возня – и все было кончено. – Объект упакован, остальные тоже, – буднично доложил командир. Он даже не запыхался. – Подъезжай! – скомандовал Сочнев водителю. Микроавтобус подкатил к месту захвата. Здесь опять царило умиротворенное спокойствие, никакие катаклизмы не нарушали застоявшуюся вонь свалки. Мирно чадил костерок. Пять обтрепанных фигур, не шевелясь, лежали аккуратным рядком, руки они прилежно держали на затылке. Только Косарь был скован наручниками. Сочнев ткнул его ногой в бок. – Какая у тебя акция в семь часов? Перенесли, что ли? Отвечай, быстро! – Чего?! – Голос у Косаря хриплый и явно нетрезвый. Да и не похож он на киллера. А его соратники – на членов легендарной банды «Колдуна». Это самые обычные помойные бомжи! У майора Сочнева перехватило дух. Нет, не может быть! – Где этот долбаный футляр?! – хрипло прокричал он. – Где? – Да вот он, – командир придвинул скрипичный футляр ногой, и Сочнев быстро открыл миниатюрные застежки. Он уже был уверен, что ни скрипки, ни автомата там не обнаружится, но все же надеялся на чудо. Однако чуда не произошло. На бархатистом ложе, предназначенном для благородного музыкального инструмента, лежали тюбик с вазелином и пачка презервативов. Командир спецназа засмеялся. И бойцы подходили по одному, заглядывали и тоже смеялись. – Что это?! – с трудом выдавил из себя майор Сочнев. Впрочем, он уже не был уверен, что все еще майор. – Похоже, это намек, – сказала угловатая фигура в маске. – Кого-то будут драть в задницу! Хорошо, что не меня. Мы свою работу выполнили. – Что это?! – Сочнев рывком оторвал от земли человека в коричневой куртке. Из-под слетевшего капюшона показалось давно небритое расцарапанное лицо с фингалом под левым глазом и испуганно вытаращенными глазами. – Че, сам не видишь, что ли? У лже-Косаря не было двух передних зубов, зато от него непереносимо воняло. – Откуда это у тебя, чмо помойное? Телефон откуда?! – Не воровал, начальник, отвечаю! Телефон какой-то фраер подарил. Дал две сотни, куртку и эту байду – сказал целый день ходить в таком прикиде… А то, говорит, найду и кишки выпущу! И я ему поверил – выпустит кишки-то! – Грузите этот мусор! – сипло сказал Сочнев и направился к микроавтобусу. – В городе ЧП, товарищ майор, – сообщил водитель. – Вот, послушайте милицейскую волну… Он включил громкую связь. – …Повторяю, в ресторане «Полумесяц» расстреляны из автоматов Вагиф Насыров, его телохранитель и еще семь человек: одна женщина и шестеро мужчин кавказской национальности. Объявлен план «Перехват», всем нарядам… Дальше майор Сочнев слушать не стал. И так ясно, что его обвели вокруг пальца, как полного идиота. Годы идут. Меняется страна, меняются люди, меняются обычаи и традиции, меняются судебные процедуры, собрания… Меняются и воровские сходки. Старики рассказывали про большой сходняк пятьдесят шестого года: в Подмосковье съезжались на автобусах и электричках, на остановке сидели молодые шустрые пацанята из «стремящихся», которые показывали дорогу в ближайший лесок, где на живописной полянке и собрались три десятка воров союзного уровня, как положено – трезвые и без оружия. «Обкашляли», как тогда говорили, текущие вопросы, которые сейчас уже никто не помнит за давностью да малозначительностью; рассмотрели две предъявы – Яше Одесскому дали по ушам,[82] Сеньку Рябого приговорили. Кто-то из огольцов съездил, привез бутылку самогона и финку, Рябой выпил и зарезался сам: приставил перо к сердцу да ударил ладонью со всей дури… В семьдесят девятом собрались в Кисловодске – уже не в лесу и не в горах: расселились в лучшей гостинице, сняли самый модный ресторан – «Замок», вроде как юбилей кому-то отмечали. Стол шикарный накрыли: черная икра, армянские коньяки, шашлык из черного карачаевского барана… Степенно кушали, солидно разговаривали, революционные решения приняли: теперь, мол, с мусорами можно дело иметь, если это обществу выгодно. На услуги мусоров решили десять процентов от общака отстегивать. И дела обсудили, и отдохнули как следует, по окрестностям на интуристовском автобусе покатались, с экскурсоводом, все чин по чину: «Слева гора Кольцо, а вон там виден Эльбрус, а вот Машук, здесь место дуэли Лермонтова…» В начале девяностых во Владивостоке долю ментов до двадцати пяти процентов подняли, по разделу зон влияния спорные вопросы порешали. Три дня гужевались, престижными иномарками все улицы забили, непонятно, что было на первом месте – дело или гулянье… Виски, французские коньяки, сигары – понты колотили по полной программе. В открытую уже никого не приговаривали – тихо решали, посылали киллера – и все дела… А потом РУБОПы стали все сходки громить: налетят, положат мордой в пол, ошмонают, если ствол или наркоту найдут – арестуют, остальных подержат-подержат и отпустят, только весь кайф уже перебит… Может, поэтому, может, потому, что у всех мобилы появились, только постепенно большие сходняки собирать перестали: если пересекутся чьи-то интересы, соберутся вдвоем-втроем, перетрут и разойдутся. А что потом будет – одному Богу известно: может, все путем, а может – одного взорвут, другого застрелят… А тогда, спрашивается, зачем собирались? В Тиходонске традиция сохранилась: и Черномор, и Крест считали, что лучше на сходке пар выпустить, чем по какой-то «непонятке» начинать мочилово. Следуя этому принципу, Крест и собрал внеочередную сходку у себя на даче, между конюшней, оранжереей и теннисным кортом. Вообще-то, пахан, «законник», должен жить скромно, чтобы братва не подумала, что он жирует на общаковские деньги… Может, поэтому Крест надел старые брюки, растянутый свитер и потертую рыбацкую куртку с капюшоном. Правда, четыре гектара земли, трехэтажный особняк в виде замка и выдающийся в Дон полукруглый причал, к которому могут пришвартовываться трехпалубные теплоходы, вряд ли укладываются в традиционное понятие воровской скромности. Но времена меняются, и замшелые понятия отмирают. У Креста большой бизнес, он хорошее бабло делает, ему не надо запускать руку в «воровское благо»… Другое дело, что раньше «законник» не мог превращаться в барыгу, а если все-таки превращался, то должен был снять корону. Сейчас такие мелочи никого не интересовали. Главное, что пахан «держит» город, дает всем возможность безбедно жить, сдерживает напор бандитов и ментов, поддерживает в общине порядок. Поэтому он может хоть весь город скупить и все равно будет в авторитете! – Пацаны, у нас серьезная тема, – степенно произнес Крест, прохаживаясь перед собравшимися. На летней площадке под легким навесом собрались два десятка воров, жуликов и козырных фраеров. Наиболее уважаемые и авторитетные удобно устроились в плетеных креслах или на раскладных стульях, молодняк сидел по-зоновски – на корточках или нервозно переминался с ноги на ногу, засунув руки в карманы и мусоля сигареты. Вокруг площадки с безразличным видом стояли личные «торпеды» Креста. – Наш с вами брат предъявил, что его по беспределу объявили стукачом и чуть не пришили. Мы его хорошо знаем. Это – Клоп. Взгляды присутствующих сошлись в одной точке. Клоп скромно сидел в углу. Выглядел он необычно торжественно: в новой одежде, чисто выбритый, будто собрался жениться. Но вору жениться не положено, а, в отличие от большинства собравшихся, он был настоящим вором. Многие успели отойти от дел, обзавестись «шестерками», внедриться в легальный бизнес. А он по-прежнему ходил «на дело» сам и этим добывал средства к существованию. У него не было ни машин, ни особняков, ни банковских счетов. Он жил как волк. И пришел к таким же волкам, пришел требовать справедливости волчьей стаи. Внешне он был совершенно спокоен и сейчас даже не выглядел старым – обычный кряжистый, много повидавший в жизни сорокалетний мужчина. – Это точно, мы Клопа хорошо знаем, и косяков за ним не было, – сказал Север, который вольготно раскачивался в кресле-качалке. И другие представители старого поколения: Хромой, Медный, Гусь – покивали, подмигнули ободряюще, только Лакировщик и Зевака отводили глаза. Молодняк, вроде Серого, Крота, Худого, не имел многолетней школы дальних северных зон и мыслил по-другому. Для них старый жулик был заскорузлым пережитком прошлого, от которого неизвестно, чего ожидать… Они косились безразлично и даже недружелюбно. Батон смотрел настороженно, Круглый и Стекло, похоже, не определились в своих симпатиях. Крест обвел собрание внимательным строгим взглядом, качнулся с носка на пятку, чуть заметно кивнул: – Вот и послушаем его со всем уважением и вниманием! Клоп встал, поклонился всем уважительно. – Благодарствую, общество, что собрались на правильный разбор. А то ведь что получается: прикатывают ко мне два каких-то баклана – Султан да Митек, кидают предъяву, что я Черкеса спалил, да сразу бритвой под горло! Без всякого разбора! От возмущения и обиды у жулика дрожал голос. Причем очень правдоподобно. Для него единственный выход – доказать свою правоту. Прятаться по шхерам – бесполезняк. Сколько можно прятаться? Год, два, три? Один хрен, найдут и кончат, как падлу. Предательство никогда не забывают. Надо очиститься, снять обвинения. А в этом деле играют роль не только факты, но и игра, недаром хороший вор – это всегда прекрасный артист. – Надо бы их послушать, – негромко проговорил Лакировщик. И спросил у Креста: – Где Султан? Где Митек? Крест был в курсе дела, но только пожал плечами. – А вот давайте у Клопа и спросим… – Смотрите, люди! – Клоп задрал голову, показывая царапину под кадыком. – Они бы мне глотку от уха до уха перехватили, да тут мост лопнул! Эти бакланы теперь рыбу в Дону кормят! Собравшиеся зашумели. – Беспредел предъявляет, а сам беспредельничает! – А чего, надо было ждать, пока его кончат? – Молодец, Клоп, шустрый, сразу двоих завалил! – Дело ясное, что дело темное… Но тут Лакировщик поднялся со своего стула, поднял руку, громко выкрикнул: – Ша, пацаны! Слушай сюда! Гомон стих. – Я не пойму, мы что, собрались одного Клопа послушать? Да что он – Петросян? Я его слушаю, и мне не смешно! Или он святой? Он нам говорит, а мы ему верим! Нет, на правильном разборе каждая сторона за себя ответ держит! Он одно слово сказал, а кто второе скажет? Чтобы мы выбрали – кому верить? – Пра-пра-виль-н-н-но! – поддержал его Зевака. – Н-н-на-д-д-до д-д-д-ру-гих пос-с-лу-у-ш-ш-ать… Серый и Худой рассмеялись. – Тихо! – прикрикнул Крест, тыкая пальцем в телефон. – Теперь послушаем Черкеса… – Кого?! – Где он, этот Черкес? – Он же на киче парится… – Кончай базар, – раздраженно выкрикнул Север. – Лучше глаза разуйте! Наступила тишина. Из конюшни вышел человек в зеленой брезентовой куртке с накинутым капюшоном и направился к сходке. Все взгляды устремились на него. Как в полном загадок индийском фильме. – Гля, вроде Черкес, – удивленно воскликнул Медный. Все молчали. По спине Клопа пробежал быстрый холодок. Человек зашел на веранду, стал рядом с Крестом, и еще до того, как он откинул капюшон, стало ясно, что Медный не ошибся. – Ну что, сука, не ждал? – Черкес скверно улыбался. Но Клоп смело встретил его взгляд и слова. – За суку ответишь! Крест недовольно поморщился. – Говори по делу! – Меня на улице свинтили, прям возле дома, – гладко начал Черкес. – Вроде терпила опознала, а братья ее набуцкали, да ласты закрутили… Только в ментовке оперок молодой, по дури, проболтался: говорит – какие братья, это РУБОП, они тебя спецом искали! А старший у них Лис! По рядам жуликов прошел шепоток. Это имя было всем хорошо знакомо. – Тут я и врубился, что это подстава! А кто подставил? Вот он, больше некому! – Черкес указал на Клопа и впился в него ненавидящим взглядом. – Потому что мы с ним недавно бухали и по пьяни я лишнее болтанул. Кстати, на киче и Зема парится. А перед тем с Клопом тер о делах, угон готовили… – Какой такой угон? – встрепенулся Лакировщик. – Фуфло это. Без меня Зема ничего готовить не может! – Про угон – правда, – подтвердил Клоп. – Он меня на «Бентли» подписал. Сказал, что хочет в обход тебя дело провернуть… – «Бентли»?! Да это двойное фуфло! «Бентли» так просто не возьмешь… – Нет, не фуфло, это хуже фуфла. «Бентли» пригнали, меня за руль затолкали, наручником пристегнули, сфоткали… И повезли не в ментовку, а прямиком в Контору, на Магистральный! И кололи там, с тремя наседками в хате! Ништяк, да?! По случаю выскочил, а проверить это – как два пальца обоссать! Лакировщик задумался. Все молчали. – Ты в нору не ползи! – истерично заорал Черкес. – Тебе не Зема предъявляет, тебе я предъявляю! – А что ты мне предъявляешь? – неожиданно спокойно спросил Клоп. – На чем я тебя спалил? – Да какая разница! На чем ни спалил – с наседки спрос один! – Не хочет сказать! – презрительно улыбнулся Клоп и показал на противника пальцем. – А что он скажет? Кто не в курсах – замели Черкеса за полный блудняк. За «мохнатые сейфы»! Сходняк возмущенно зашумел. Это позорная статья. За нее положено «опускать» – кто бы ты ни был. Дело принимало неожиданный оборот. Одно дело – слово правильного вора, другое – будущего «петуха». Черкес побледнел и молча смотрел в гладкий, покрытый мозаичной плиткой пол. И каждый миг этого позорного молчания расценивался как признание вины. – Так, Черкес? – требовательно спросил Крест. – Я могу позвонить кой-кому, мне быстро твою картинку нарисуют… – Кому вы верите, пацаны?! – взвился Черкес. – Мне менты форшмачную[83] статью шьют, их стукач меня парафинит,[84] а вы слушаете? Да он же заодно с ментами! – Хватит лаяться! – прервал пререкания Крест. – По делу базарьте! И снова послышался невнятный говорок Зеваки. Слова разобрать было трудно, будто он собирался вот-вот зевнуть. За это и получил погоняло. Но в установившейся тишине смысл их, в целом, был понятен: – М… в прош-ш-ш-шлую хо-одку… была у м… Клопа замо-орочка. Я слыхал. Тоже м… была «пред-д-д-ъява». Буд-д-д-то м… пого-он-н-няло у него другое. Только отбрехался он вро-оде. Сходняк загудел, как растревоженный улей. Когда несколько человек предъявляют такие расклады – дело плохо! Допустим, Черкес с Клопом что-то не поделили и сводят свои счеты, но Зевака-то их раскладов не знает! Значит, с Клопом действительно дело нечисто! Черкес приободрился, на его тонких губах под усами появилась торжествующая усмешка. Но в дело вмешался Крест: – Так, ясно. За Клопа кто-то хочет мазу потянуть? Снова все стихли. Но ненадолго. Из-за спин авторитетов вынырнул Батон. Своего стула ему тут не полагалось – рангом не вышел. Но честный вор обязан всегда говорить правду. И исповедывать принцип: «Сам погибай, а товарища выручай!» По крайней мере так говорится в воровском «законе». Он упрямо набычился и каркающим от волнения голосом выдал: – Фуфловая «предъява»! Я отвечаю. Спору нет, бухали мы вместе: я, Черкес и Клоп. Только разговору про левые замесы с телками не было. Про волыну с гранатой Черкес базарил. Только его ведь не за ствол взяли! Не сходятся у него концы-то! Зря на Клопа прет! И снова настроение сходки изменилось. Потому что Батон говорил искренне, его лицо раскраснелось, как будто белое тесто подрумянили в печке. К тому же выходило, что Клоп и вправду не виноват! – И еще я за Клопа скажу! – продолжил Батон, гордясь тем вниманием, с которым слушали его слова. – Мы с ним фартовое дело провернули, и с нами еще ребята ходили. Клоп сам тему продумал. Все чисто прошло, хабар хороший взяли, поделили по чесноку.[85] Никого не схватили, в кичу не засунули. Все мы здеся, вольные и красивые! Скажи, Круглый! – Так и было! – подтвердил тот. – Точно так, – подписался и Стекло. Север солидно кивнул. – Подтверждаю. После дела Клоп приходил, принес долю в общак, все по понятиям, без крысятничества! И снова загомонила, загудела сходка. Блатные разгорячились, пустые базары надоели, хотелось подвести последнюю черту, чтобы пощекотать напряженные нервы. – Чистый Клоп! – Нет, мути вокруг него много! – Черкеса надо под шконку загнать! – Клопа на перо! Каждый кричал, что хотел, но главное – изо всех сил. Старшее поколение выступало за Клопа, Лакировщик тоже перешел на его сторону. Ну а молодняку все по барабану. Для них потасканный большеухий блатняк был никем. И в силу рьяной молодой злобы они готовы были резать кого угодно. – Пусть Черкес и Клоп напоследок скажут! – в очередной раз Крест призвал всех к порядку. – Я уже все сказал про эту ментовскую подстилку! – Черкес презрительно сплюнул Клопу под ноги. – Он меня заложил, больше некому. И пусть со своими дружками воду не мутит, правда, она всегда выплывет! Клоп невозмутимо растер плевок подошвой блестящего полуботинка. – Что происходит, пацаны? Сначала Черкес метелок чуханил. А когда спалился – мне подлянку кинул. Может, злобу имел? Так что, теперь каждый пидор может честного вора форшмачить? Это нынче – такие понятия?! Он не сорвался на крик. Дал понять, что сдержался. Мол, пускай молодняк в разборках на горло берет, а он за собой правду чует. – Я за Клопа! – Я за Черкеса! – За Клопа! – За Черкеса! Страсти разгорелись с новой силой, блатные распалились не на шутку: остервенелые крики неслись со всех сторон. Сходка на глазах раскололась пополам – казалось, что сейчас начнется жестокая рукопашная схватка. Крест насторожился. Сам он, как и Север, держал сторону Клопа. Но мир в общине дороже правды. Тем более, какая разница – Черкес или Клоп? Север едва заметно пожал плечами и кивнул – он был такого же мнения. – Ша! Я говорить буду! – крикнул Крест. Гул тут же стих. – Ты, Черкес, хотел «правилку» устроить? На пику Клопа наколоть? Лады… Ты, Клоп, «предъявил» Черкесу? Тоже правды хочешь? У людей мнения разные. Вот и разбирайтесь между собой! Дадим вам по перу, и увидим – кто прав. Кровь рассудит… В тишине легким шелестом пронесся одобрительный злорадный шепоток. – Слышь, Серый, лети мухой в дом, возьми в кабинете два штыря, чтобы одинаковые были, – распорядился Крест, и порученец пахана тут же метнулся выполнять приказ. В воздухе запахло кровавым развлечением. Молодняк обрадовался предстоящей забаве. Все жадно рассматривали невольных гладиаторов. Черкес скинул куртку и, хищно улыбаясь, разминался, как боксер перед схваткой. Гибкий, сильный, настоящий зверь – такому и перо не нужно: голыми руками задушит, зубами загрызет! – Спорим, что Черкес его уделает? – криво усмехнулся Крот. Худой безразлично пожал плечами. Рядом с полным сил молодым соперником худощавый, хотя и жилистый Клоп явно проигрывал. Глубокие носогубные складки, мешки под глазами, резкие морщины на лбу делали его похожим на немощного старика. Он стоял, засунув руки в карманы, на вид такой же безучастный и безразличный ко всему, как прежде. – Давай, ты штуку ставишь, а я три, – не унимался Крот. – Заметано! – Худой полез за деньгами. Хромой наблюдал за ними с презрительной улыбкой. – Помнишь, что про него базарили? – вполголоса спросил он у Медного. Тот кивнул. – Клоп говорил, что это фигня… – Сейчас увидим! Запыхавшись, прибежал Серый. В руках он держал два кортика в ножнах. Крест недовольно поморщился: – В мою коллекцию влез? Что, финарей найти не мог? – Так они все разные, – виновато сказал Серый. – А эти – как в аптеке! – Ладно, давай… Все вышли на газон. Зрители образовали широкий круг, в центре которого оказались противники. Еще зеленая, мокрая трава пружинила под ногами. Туфли у Клопа сразу промокли. Непривычно тонкая костяная рукоятка прокручивалась в потной ладони. Он зажал кортик клинком вниз, к мизинцу, так никогда не держат оружие в ножевом бою. Впрочем, у уголовной поножовщины свои правила, и Черкес держал блестящий изящный клинок точно так же. Насмотревшиеся фильмов со Стивеном Сигалом, зрители ожидали долгой и зрелищной схватки, с кружением противников, обманными выпадами и финтами… Ничего похожего не последовало. Клоп просто шагнул вперед, замахиваясь, как дровосек, для размашистого удара сверху. Черкес инстинктивно вскинул вооруженную руку, но Клоп не ударил, а повернулся к противнику спиной, одновременно описал кортиком траекторию, напоминающую половину цифры «восемь», или более наглядный для россиян знак доллара, после чего узкий острый клинок совершенно неожиданно воткнулся снизу Черкесу в живот и вошел на всю длину, до ограничителя. Черкес дернулся, но не успел защититься, только левой ударил Клопа в затылок так, что тот отлетел на несколько метров и с трудом удержался на ногах. Никто ничего не понял. – Мочи, Черкес! – азартно закричал Крот. – Давай, добивай! – поддержал его Серый. Им казалось, что схватка только начинается, и самое интересное еще впереди. На самом деле все уже закончилось. Хитрому «ростовскому» удару Клоп научился в незапамятные времена. И он хорошо знал, что происходит после легкого тычка «пикой» в печень, особенно если успеть провернуть клинок в ране. Даже Черкес не сразу осознал, что его только что убили. Ему удалось сделать еще два шага к противнику, потом страшная боль в подреберье заставила опустить глаза. Из собственного живота торчала витая костяная рукоятка кортика. Сознание не может выдержать такого зрелища. Он лишился чувств и с хрипом повалился на мокрую траву. Пропитав рубашку и брюки, кровь пролилась на землю, расплываясь по мокрой траве и перекрашивая ее в алый цвет. Зрители ахнули. Клоп машинально вытер о штаны мокрые ладони. На зоне после таких ранений не выживали. Здесь, в Тиходонске, у Черкеса был шанс. Наверное. Все-таки печень – не сердце… Если быстро отвезти в больницу… – Постой, как это он сделал? А? – крутил головой Крот, как будто ожидал разъяснений того, что произошло. – Бабки давай! – буднично потребовал Худой. – Ты понял? – негромко спросил Хромой. – Да-а-а, – протянул Медный. – Просто Клоп боталом не машет…[86] – Да-а-а… – Братва, вы все видели! – громко объявил Крест. – На Клопе вины нет. Он чистый и доказал это. Кто не согласен? – Согласны! – крикнул Батон. – Согласны, – степенно сказал Медный. – Согласны… – Согласны… Крест медленно наклонил голову. Спорить не с чем. Кто прав, тот и победил. Или по-другому: победитель всегда прав! Это не одно и то же, но воры не задумывались над такими нюансами. – Что с Черкесом делать? – спросил Серый, склонившись к распростертому телу. – Еще дышит. Может, в больницу? – Нельзя ему в больницу! – раздраженно ответил Крест. – Он беглый, да и мы запалимся… Он все равно не жилец. Спустите его в подвал. А потом бросьте в Дон, пусть плывет за своими корешами. А штырь вытащи да помой. И повесь обратно. Буду кентам показывать! Сходка закончилась. Сверкающие лаком «мерины» и «бумеры» выезжали сквозь охраняемые ворота и направлялись в сторону Тиходонска. Лешего до города довез Батон. Температурно-карьерный график майора Сочнева упал вниз, причем на такую глубину, какой не достигал никогда ранее. Вазелин с презервативами не пошли в ход лишь потому, что все то, для чего они предназначались, с ним проделали в переносном смысле. Так что неизвестный шутник попал в точку. Правда, для Сочнева его личность не составляла тайны – такую комбинацию в Тиходонске, да и на всем Юге России мог провести только один человек! Сочнев сидел в своем кабинете, десятый раз читая направление на медкомиссию. Процедура выхода в отставку займет несколько месяцев, и уже к следующему лету он будет скромным пенсионером без полной выслуги. Обычно не нашедшие себя в гражданской жизни отставники очень быстро приобретают жалкий, обтерханный вид. Ничего удивительного: при пенсии в девять тысяч, квартплате три тысячи и двух детях очень легко станешь похожим на бомжа… Последнее слово включило ассоциативную связь, и память Сочнева вновь вернулась к сцене, которую он предпочел бы забыть навсегда… – Это и есть банда Колдуна?! Четыре грязных бомжа?! – кричал генерал Лизутин, покрывшись красными пятнами. – Это ради них мы вывели на улицы весь личный состав, расконсервировали передвижные пеленгаторы и отключили всю мобильную связь в городе? Чего теперь стоят ваши голословные обвинения в адрес подполковника Коренева?! Пока еще майор, Сочнев ударил кулаком по столу. Коренев! Это он переиграл его в оперативной игре, выставил полным дураком и поставил крест на дальнейшей карьере! От бессильной ярости стало трудно дышать. Нет, прощать такое нельзя! Но и прищучить Лиса не вышло… Что же делать? Что бы сделал сам Лис, если бы оказался на его месте? Сочнев попытался думать так, как думает хитроумный опер. И тут же пришло решение! Мгновенно, легко и в полном согласии с внутренним миром майора. И оно было совершенно естественным и правильным! Вот как все просто, оказывается! Майор Сочнев быстро выписал повестку, заклеил конверт и поручил курьеру доставить ее по назначению. Гражданин Старов И. И. явился в Зеленый Дом без опоздания. Да и зачем ему было опаздывать? Уважаемый бизнесмен, меценат, друг городского и областного начальства… Со многими руководителями он выезжал на охоту, играл в теннис или парился в сауне. И никто не спрашивал его о прошлых судимостях, не вспоминал гремевшую когда-то в Тиходонске кличку «Север». Это считалось неприличным, все равно что громко испортить воздух на заседании мэрии. Милиция давно не беспокоила почетного горожанина и мецената, а вот люди из Зеленого Дома опекали, подсказывали, давали умные советы. Когда он, потеряв чувство меры, хотел выдвигаться в Законодательное собрание, его вызвали, вежливо побеседовали, объяснили, что не стоит этого делать. И он понял. Правда, вначале не совсем. Но потом, когда знаменитое Екатеринбургское ОПС[87] Уралсталь перестало существовать, он все понял окончательно. Ведь братки делали, что хотели. Полтора десятка лет держали город в страхе, стреляли из гранатомета по зданию РУБОП, мочили, кого попадя, даже зарегистрировали официально ОПС Уралсталь, как общественно-политический союз, чтобы приколоться да утереть нос ментам! Вот и потеряли страх, а чувства меры у них никогда не было. Полезли в политику, а главарь – Паша Металлист даже кандидатом в мэры выдвинулся! И все, кончилась вседозволенность, и безнаказанность вмиг закончилась. Будто враз глаза у всех открылись! Начались обыски, задержания, осуждающие статьи в газетах, телепередачи. Паша только попал в камеру, тут же повесился, нескольких авторитетов застрелил неизвестно кто, многие подались в бега, остальные присели на скамью подсудимых… Было ОПС Уралсталь – и сплыло! Тут-то и понял Север, что с властью можно шутить только до тех пор, пока она эти шутки позволяет. А если посягнуть на саму власть, задеть ее по-серьезному – то все, не сносить головы, хоть за тобой пятьсот вооруженных боевиков, хоть тысяча. Против государства не попрешь! Поэтому пришел Север по вызову минута в минуту, подождал смиренно, пока пропуск выпишут, прошел скромно в допросный кабинет, сел напротив майора на краешек стула, как обычный законопослушный гражданин. Улыбнулся добродушно широкой белозубой улыбкой: – Здравствуйте, гражданин товарищ следователь. Чем могу помочь? – Это я вам хочу помочь, – казенным голосом пояснил Сочнев. – У вас ведь проблемы с бандой Колдуна? – Какие проблемы? – искренне удивился гражданин Старов. – Нас милиция охраняет, спасибо ей за это. Потому и нет никаких проблем. – А драка в аэропорту? А налет на ваши дома, на объекты? А общак? У нас есть сведения, что тут поработали люди Колдуна! – Какие люди?! – возмущенно фыркнул «законник». – Махновцы! Беспредельщики! Милиция их рано или поздно достанет! А мы поможем, если надо! – Да в том-то и дело, что, по нашим сведениям, в милиции у них есть помощник… – Да ну? – изумился Старов, как и положено неискушенному гражданину. – Даже не помощник, а руководитель! – Вот оно как? – еще больше изумился Старов. – Ну, а я-то тут при чем? – Хочу уточнить у вас даты и время нападений… В течение получаса майор выяснял детали, получая обтекаемые уклончивые ответы и время от времени заглядывая в какой-то листок, как бы сверяясь с достоверно известными фактами. – Надо же, совпадает! – сказал он, когда допрос подходил к концу. – Что совпадает? – спросил Старов. – Да так… Перед налетами один человек звонил «колдунам» с разных телефонов. Так вот, время и точки пеленга звонков совпадают с контрольными точками и временем нахождения в них того самого милиционера… – Я в этой муре не понимаю! – отмахнулся бизнесмен. – Давайте заканчивать базар-то… – Ну и ладно. Подписывайте протокол! – Какой такой протокол?! – набычился Север. Довольно тонкая оболочка благопристойности слетела с него, как шелуха с арахиса. Сейчас перед Сочневым сидел жестокий и опасный уголовник с длительным тюремным стажем. – Я за всю жизнь ни одной такой бумажки не подписал! Западло это! Сочнев убрал исписанные убористым почерком бланки. – Ладно. Тогда посидите немного, я должен посоветоваться с начальством! Майор вышел. Листок, с которым он сверялся, остался на столе. Старов протянул руку, взял его, заглянул. «Сводка наружного наблюдения и контроль звонков подполковника милиции Коренева Ф. М.». Север долго рассматривал документ, и его лицо превращалось в маску страшного зверя. Сочнев видел это превращение на экране монитора и понимал, что его замысел достиг цели. Через десять минут майор Сочнев вернулся. Север сидел в той же позе, и бумаги на столе лежали как и прежде. – Я все уладил. Не хотите, можете не подписывать… Я сделаю отметку и вложу в дело. И все. Давайте пропуск, я отмечу… Не прощаясь, Север шагнул за порог кабинета, быстро вышел из Управления и побежал к машине. Сейчас у него была только одна цель… Лис доверял своей интуиции. Во многом благодаря ей он умудрился выжить в том жестоком водовороте, который крутил его уже много лет. И сейчас, когда ни с того ни с сего вдруг появилось неприятное предчувствие опасности, он насторожился. Дурные сны, постоянная тревожность, ощущение, что за ним неотступно следит невидимый враг… Несколько раз он внезапно менял маршруты, бросал машину и уходил через запутанные дворы и мало кому известные «проходняки», затаиваясь где-нибудь за сараем с пистолетом на изготовку… Признаков слежки обнаружить не удавалось, однако чей-то недобрый пристальный взгляд продолжал сверлить спину. Паранойя? Или преследование глубоко законспирировано? Он вызвал специалистов, те тщательно обследовали служебный кабинет и квартиру, но прослушивающих устройств не обнаружили. Может, уйти в отпуск? Однажды, в конце работы, к нему заглянул Литвинов. Поговорили ни о чем, потом Валентин, вроде мимоходом, спросил: – Ну, как там Халиф и Зверь? Уехали? – Уехали, – пробурчал Лис. – На тот свет. Побили их в «Полумесяце» вместе с Вагифом. Литвинов усмехнулся. – Надо же, опять удачное совпадение! И визитную карточку «Колдуна» оставили? – Да нет, карточки не было… – Ну-ну, – неопределенно сказал Валентин. – Хорошо хоть «почерк» меняется… – Почему «хорошо»? – поинтересовался Лис. Но товарищ уже молча закрывал дверь. «Зачем он приходил? Спросить про заезжих бандитов? Проследить мою реакцию? Может, его подослали? Кто? „Фейсы“? Наше УСБ?» Он тут же одернул сам себя: «Кого подослали, Литвинова?! Что за чушь!» А тут еще Ребенок полезла в кладовку и под старыми вещами нашла рюкзак с деньгами. И началось: «Что это? Откуда? Почему так спрятано? Почему не тратим? Ты вечно говоришь – на тебя денег не напасешься, а они в хламе гниют…» В общем, в жизни наступила черная полоса. Оставалось надеяться, что она идет не вдоль, а поперек. И тут в конце рабочего дня позвонила Натаха. – Здравствуй, Филипп, ты меня узнал? – Она, как всегда, говорила неуверенно и немного настороженно. Странно. Они расстались давно, еще до того, как появилась Ребенок. Натаха отправилась в самостоятельное плавание. Ее кораблик заплывал то в одну, то в другую гавань, но нигде надолго не задерживался. И она никогда не звонила. – Конечно, узнал. Как поживаешь? – Ой, плохо… У меня проблемы… Все проблемы у Натахи возникали из-за неразборчивости в знакомствах и еще одного качества. Она сама когда-то обозначила этот свой недостаток – так и сказала: «Я не умею отказывать…» За десять лет он так и не привил ей этой способности. Лис вздохнул. – Что на этот раз? – Меня обворовали… И дубленку украли, и сапоги, и деньги… А ведь скоро зима… Хорошо хоть, что этим обошлось. В прошлый раз Натаха умудрилась слюбиться с террористом, который готовил покушение на Президента, после чего обязательно бы отправил ее на тот свет.[88] – В милицию заявляла? – Ох, ну это же бесполезно, – она помолчала и вздохнула. – Ты же сам знаешь! Приезжай, Филипп! – Ну ладно, завтра заскочу. – Завтра поздно будет! Завтра уже вообще ничего не найдут! Даже ты не найдешь! В чем мне зимой ходить? Он посмотрел на часы. Почти семь. – Хорошо. Через сорок минут буду. Лис правильно рассчитал время. Дорога в Южный микрорайон была забита машинами – отработавший народ возвращался в городскую спальню. Так что к обшарпанной пятиэтажке он подъехал ровно через сорок минут. Хотелось пить, даже в горле пересохло. Может, Натаха угостит чаем? И стресс снимет? Она замечательно делала минет… Нет, те времена прошли! Раньше ветхость фасада, выкрошившаяся плитка и многочисленные трещины не бросались в глаза. Может, потому, что раньше это был и его дом. В парадной, как всегда, пахло кошачьей и человечьей мочой. Постояв несколько секунд и послушав звенящий пустотой подъезд, Лис быстро взбежал на четвертый этаж. Из трех дверей на площадке две блестели лаком и хромом хитроумных замков. Только у Натахи все осталось по-прежнему: потрескавшийся дерматин с врезанным им когда-то глазком и косо прибитым тоже им звонком. Пепла у порога на этот раз не было. По всему выходило, что ее мечта о надежном хозяине в доме так и не реализовалась. Указательный палец решительно вдавил черную кнопку. Натаха открыла сразу и замерла на пороге, будто ее пришли сватать. Она почти не изменилась. Худощавая, симпатичное личико кисейной барышни, чуть раскосые лисьи глаза с синеватыми тенями, даже халатик тот же, или похожий, но наверняка надетый на голое тело. Быстрый взгляд обежал Филиппа с головы до ног, время от времени скромно опускаясь долу и снова начиная изучать бывшего любовника. – Ой, ты и не изменился! А я? Она всегда была непосредственной. Знак зодиака – Близнецы, и ее личность действительно раздваивалась, одна половинка была целомудренной, хотела жить честно и правильно: работать, воспитывать дочь, готовить борщи и стирать вещи мужу… Но второй Близнец постоянно толкал на сомнительные знакомства, втягивал в авантюры, создавал различные проблемы, за которыми было некогда забрать девочку с временного постоя у родителей, прилежно трудиться в больнице или поликлинике, завести нормальную семью и сделать еще много полезных и достойных дел. Близнецы, надо признать, не боролись между собой, а уживались в мире и согласии. Первый Близнец, просматривая порнуху, ждет, что дело кончится свадьбой, а второй, разогревшись, выкидывает также штуки, до которых режиссеры еще не додумались… – Мы так и будем стоять на пороге? – Ой, нет, заходи, я просто растерялась… И внутри мало что изменилось – почти вся мебель осталась от бабушки Марьи, так что здесь вполне можно было снимать кино из жизни шестидесятых годов. Неудобные, с высокими прямыми спинками стулья, трехстворчатый шифоньер, изрядно продавленный диван, в износе которого он принял немалое участие… Лис присел за раритетный квадратный стол, который можно было увеличить, вставив массивную доску, спрятанную под столешницей. На темном дереве белели две кружевные салфетки и чайные чашки, а через минуту появились раскаленный чайник и вазочки с вареньем. Лис даже удивился – для Натахи такая расторопная хозяйственность не была характерна. – Так что у тебя случилось? Как тебя обворовали? Дверь-то цела! Натаха, потупившись, разливала чай. – Ой, да я познакомилась с одной женщиной, она пришла в гости, а мне надо было мусор вынести… – Так я и знал! Что за женщина? – Лис жадно прихлебывал горячий чай. – Ой, ты не ругайся… Она цыганка… Но цыгане ведь не все плохие… Мне показалось, что она хорошая… Еще чаю? – У тебя все хорошие! – Он подцепил ложечку сливового варенья. – Короче, когда ты пришла, вещи и деньги исчезли. И эта цыганка исчезла. Так? – Да, так… Натаха рассматривала стены, потолок, шкаф… – И Дашку ты не можешь забрать, потому что на работе у тебя неприятности, ты переходишь на другое место. Так? – Откуда ты знаешь? – Теперь она разглядывала пол. – К тому же ты собиралась замуж, но в последний момент все расстроилось. Так? – Ой, ну откуда ты все знаешь? – В глаза она по-прежнему не смотрела. В мозгу Лиса зажглась красная лампочка тревоги. Подозрительно, все очень подозрительно… Он бы никогда не откликнулся на внезапный звонок. Никогда бы не оказался в чужой квартире без подстраховки. Он нарушил все правила ради Натахи. И это была ошибка. Натаха уже давно не находится под его влиянием, и воспользоваться ее слабоволием и «неумением отказывать» может любой! Конечно, не прохожий с улицы, но любой из тех, кто хорошо знает биографию крутого мента Коренева! Внезапно стало жарко, закружилась голова. Он встал, подошел к шифоньеру, распахнул дверцу. Дубленка была на месте. Точно, ловушка! Его качнуло. – Ой, Филя, что с тобой? Тебе плохо? Лицо Натахи расплывалось. Дура! Ее, скорей всего, запугали или обманули… Клофелин в чае. Банальщина. – Видишь, д-д-дубленку я уже нашел… Но мне плохо… Натаха распахнула окно, но ворвавшийся холодный воздух облегчения не принес. Да и, скорей всего, она делала это не для облегчения, а подавала сигнал… Лис выдернул пистолет. Голова кружилась, но стрелять он еще мог. Только в кого? В Натаху? Лис полез за телефоном, но трубка выпала из рук. В следующую секунду он потерял сознание и кулем повалился на пол. Это было уже не беспамятство, но еще и не возвращение к жизни. Кошмарный тяжелый сон окутывал его липкой паутиной, размягчая тело и одурманивая сознание. Жуткие бесформенные существа тянулись к горлу, обвивали с головы до пят, не давая пошевелиться. Жесткие бугристые щупальца лезли в рот, побуждая к рвоте. Багровую пелену перед глазами прорезали черные всполохи. Он понимал, что балансирует на острой грани между жизнью и смертью, но не мог ничего сделать, чтобы перевалить на нужную сторону. Да и ему было все равно куда падать. С судорожным всхлипом в легкие ворвался глоток воздуха. Одурманенный мозг жадно впитал крохотную порцию кислорода. Сознание вырвалось из бездны небытия и зацепилось за реальность. Он лихорадочно задергался и тут же ощутил шершавый бетон под щекой и устоявшийся запах пыли. Болезненный сон отступал, уступая место реальности. Он перевалился на сторону жизни. В отравленном мозгу тяжелым комком зашевелились спутанные мысли. Сознание возвращалось мучительно. Не понимая, ни кто он, ни где находится, человек попытался сесть. Но смог это сделать только со второго раза. Внезапно накатил приступ рвоты. Его вывернуло. Спазмы выталкивали обжигающую желчь вместе со стоном. Приступ длился нескончаемо долго. Но когда он закончился, пришло облегчение. Неожиданно к нему, сквозь обморочную слабость и безумные обрывки уползающих кошмаров, начала возвращаться память. Внезапно он сел и издал протяжное рычание. Участок мозга, отвечающий за память, очнулся, нейроны включались один за другим, сотня за сотней, тысяча за тысячей. И он вспомнил все! Безымянный, раздавленный дурнотой и слабостью человек осознал себя Филиппом Кореневым. Не подполковником, начальником оперативного отдела, а просто человеком – без формы, удостоверения, оружия, телефона. Только руки, ноги, голова, сердце… Он всю жизнь манипулировал людьми, он много грешил, нарушал законы – писаные и человеческие. И вот он здесь, в каком-то подвале. Его предала бывшая любовь, которой манипулировал кто-то другой, и теперь он в загоне, как бык на мясокомбинате перед выходом в убойный цех… Лис встал на ноги. Кому понадобилось его похищать? И зачем? Проще было просто застрелить в подъезде… Выставив руки, в кромешной темноте он двинулся вперед. Неподвижный затхлый воздух, мрак, тишина. Но интуиция подсказывала, что он здесь не один… Пальцы нащупали бетонную стену. Он двинулся вдоль нее по часовой стрелке. После второго поворота обнаружилась лестница. Сердце забилось чаще. Он поднялся наверх, к массивной стальной двери. Ни замочной скважины, ни ручки, ни щелей по периметру. Снаружи не доносилось ни звука. Лис вернулся вниз и продолжил обследование подвала. Может, тут есть подземный ход, который выведет в канализационный колодец где-нибудь на Лысой горе… Чушь, конечно. Так бывает только в книжках и фильмах. Там о героях заботятся автор и режиссер, они вытаскивают их из самых безнадежных положений. А в жизни все по-другому, и сотни осмотренных им трупов только подтверждают безвыходность положения. Крыса, замурованная в темной норе, – вот кто он сейчас! На миг накатила волна паники, но из глубины души тут же поднялась горячая ярость и мгновенно ее смыла. Она даже уменьшила головную боль! Хрен вам! Посмотрим, кто кого! При очередном осторожном шаге нога уперлась во что-то мягкое. Он замер. Труп? Похоже… И, судя по отсутствию вони, совсем свежий… Лис присел, осторожно потрогал свою находку. Точно, тело мужчины… Холодное, но еще не остывшее до трупной температуры. Обшарил карманы, нащупал тяжелый ребристый кругляш. Опа-на, граната! А это что? Неужели… Точно, телефон! Он наугад нажал пару кнопок, но дисплей не подавал признаков жизни. Разрядился аккумулятор?! Тонкая ниточка к спасению грозила оборваться. Лис нащупал кнопку на верхнем торце корпуса и надавил, затаив дыхание. Голубой дисплей вспыхнул в непроглядном мраке ослепительным сиянием. Лис даже рассмотрел лицо мертвеца – Черкес! Недолго он пробегал на свободе… Он перевел взгляд на квадратный экранчик. Уровень сигнала, как ни странно, нормальный, но указатель заряда показывал лишь одну черточку… Может отключиться в любой момент… Кому звонить? Своим? Или… Но думал он недолго. Личная заинтересованность гораздо сильнее служебного долга. К сожалению, это неоспоримая реальность новейшего времени. – Пи-пи-пи-пи-пи… Клавиши сыграли нужную мелодию. Пошли гудки. Один, второй, третий… Скорей, скорей! – Алло. Алло, – настороженно ответил сухой голос. Словно автоответчик. Лис выдохнул в сторону и негромко произнес. – Колдун – Координатору. – Слушаю, шеф, – в голосе далекого абонента появились отголоски эмоций – уважения, заинтересованности, страха. Тело Лиса налилось силой, а душа – уверенностью. Он улыбнулся. Если бы пленившие его неведомые враги увидели жутковатый хищный оскал лучшего опера Тиходонска, они бы наверняка пожалели о своей затее. Но мизансцену, разыгрывавшуюся в глухом бетонном бункере, над трупом беглого преступника, покрывала непроницаемая тьма, да и лишних глаз здесь не было. – Ставлю задачу, – деловито заговорил Лис. – Взять пеленг по этому мобильнику. Собрать всех по тревоге. Максимальное вооружение и удар всеми силами по установленному адресу. Ожидается вооруженное сопротивление, поэтому действовать максимально жестко. Цена вопроса – пять миллионов долларов. – Пять?! В прежней жизни Координатор был военным. Поэтому и сейчас он любил четкость и определенность. Но еще больше он любил деньги. – Пять – минимум. Может, больше. – Значит, полное уничтожение? – Я же сказал! Исключение – человек, с куском белой материи, это опознавательный знак. Обязательно найти его, он может быть в подвале. Как понял? – Приступаем, – отозвался Координатор. Лис дал отбой. Указатель заряда начал мигать. Хватит ли его до момента пеленгации? Впрочем, у Координатора есть свои люди в мобильных сетях. При тех суммах, которыми он оперирует, на это не уйдет много времени. Получив боевую задачу, отставной капитан, а ныне Координатор не стал жевать сопли и зря тратить драгоценное время. Приказания Колдуна следовало выполнять беспрекословно. Немедленно означало – немедленно. Тем более когда на кону стоит такой куш. За последнее время бывший нищий офицер заметно «поднялся» – купил и обставил четырехкомнатную квартиру, приобрел огромную черную «Ауди А-8», в которой катал длинноногих девчонок из Дома моделей. Эта дура Нинка, которая бросила его в связи с безденежьем и бесперспективностью, сейчас кусает себе локти. А если так пойдет, то можно построить особняк над Доном, взять «Инфинити», а может, и уехать за рубеж, куда-нибудь на испанское побережье… Но для этого надо беспрекословно выполнять приказы Колдуна. Первый звонок Координатор адресовал… в УВД, в полусекретный отдел борьбы с преступлениями в сфере высоких технологий. Там у него имелся человечек, прикормленный специально для таких случаев. К счастью, тот находился на рабочем месте и взял трубку после первого же гудка. – Записывай, Сашок, – не здороваясь, сказал Координатор и продиктовал высветившийся на дисплее номер. – Принадлежность аппарата не интересует. Только местоположение. За срочность – тройной тариф! Говорят, что за деньги не купишь ни жизнь, ни здоровье. Но из этого правила есть исключения. Сейчас за деньги покупалось и то и другое. Причем Координатор интуитивно полагал, что на карту поставлена жизнь самого Хозяина, кем бы он ни был – Колдуном, или Великаном, или Людоедом… Собственно, отставной капитан наверняка знал, что тот Колдун, который создал всю группировку и с которым он несколько раз встречался, исчез бесследно. Его именем называется совсем другой человек – более умный, хитрый, конспиративный и гораздо более удачливый. Он по-другому проводит встречи: в развалинах или ночью в безлюдном месте, причем всегда появляется в черной маске, которую надевают грабители и спецназовцы. Но голос у него другой, да и фигура совсем другая! У него другой «почерк», и по некоторым признакам Координатор стал подозревать, что он принадлежит к силовым структурам. Но это не имело никакого значения – главное, что Хозяин, или новый Колдун, резко снизил риск их работы и в сотни раз увеличил доход от каждого «дела». И потому его надо вытаскивать любой ценой! Озадачив «человечка», или «Сашка», который, несмотря на уничижительное обращение, на самом деле являлся солидным руководителем, старшим офицером милиции – начальником отдела и майором, Координатор набрал смс-сообщение и отправил руководителям «пятерок»: «Срочный сбор по форме номер 1». Это означало максимальное вооружение: автоматы, гранаты, гранатометы… Буквально через десять минут отзвонился Сашок. – Пять километров вниз по Дону, в районе Екатериновки имеется сотовый ретранслятор. Твой телефон в радиусе километра от него… – А точней можно? – раздраженно спросил Координатор. – Хоть сориентируй по направлению… – По направлению не могу. Но я наложил круг возможного местонахождения аппарата на карту местности. Там с одной стороны поле, а с другой усадьба Креста. Скорей всего, телефон там. Знаешь, кто такой Крест? – Знаю. Спасибо, Сашок. На днях встретимся, попаримся, я и отдам должок. – Договорились… Координатор посмотрел на часы. «Командирские», именные, от командующего округом! Ими он гордился и не менял на дорогие и престижные «котлы», которые может купить каждый дурак. С момента звонка Хозяина прошло пятнадцать минут. Он отбил еще одну смс: «Немедленный сбор на въезде в Екатериновку». Вздохнув, он встал с удобного кожаного дивана, прошел в санитарный блок и достал из тайника под ванной два «стечкина» и четыре гранаты. Потом, еще раз вздохнув, надел под куртку кевларовый пулезащитный жилет «Кора». Обычно он старался избегать непосредственного участия в боевых акциях, но сейчас был особый случай – надо лично взять эти пять или десять миллионов, тогда он сможет их правильно поделить… Хотя, если поймает пулю, то не нужны будут ни миллионы, ни испанский берег, ни эта комфортабельная, шикарно обставленная квартира, ни модельные девчонки… Раньше, когда он меньше имел, такие мысли в голову не приходили. Вздохнув очередной раз, Координатор перешагнул порог, запер бронированную дверь на четыре замка, спустился к рабочей «шестерке» и понесся по пустеющим улицам. Вечерний Тиходонск готовился ко сну. Затихала жизнь в центре. Гасли окна в спальных микрорайонах. Вовсю дремали пригородные поселки. Из разных точек города целеустремленно неслись неприметные машины с поддельными номерами, набитые вооруженными до зубов головорезами. Они были неукротимы и опасны, как выпущенные торпеды. Траектории их движения сходились в одной точке – у въезда в спящую станицу Екатериновка, которая в последнее время переживала свое второе рождение, на этот раз – в облике современных богатых новостроек… Здесь еще сохранились старинные казачьи дома под толстыми камышовыми крышами, с резными наличниками, рассохшимися ставнями и опоясывающими второй этаж балконами-галереями, к которым приставали лодки станичников во время разлива Дона. На этих балконах, с веретенообразными деревянными балясинами, раньше накрывали столы, ели соленую или жареную селедку, запивая ее крепким черным кофе, завезенным с набегов на Турцию… Но все это осталось в прошлом. Сейчас в старых хатах никто не жил, их постепенно выкупали вместе с землей, сносили и строили краснокаменные особняки с невиданными здесь удобствами – сортиром в доме, ванной и даже неведомым джакузи… Считалось, что в Екатериновке лучшая экология в Тиходонском крае. Лет семь назад известный криминальный бизнесмен скупил вдоль Дона не один и не два, а сразу двадцать участков, огородил огромный квадрат сплошным высоким забором, на который пошло столько кирпича, что из него можно было выстроить десять особняков. Но кирпича и денег хватило и на другие нужды: на огромный дом, напоминающий отчасти средневековый французский замок, а отчасти особняки голливудских звезд на Беверли-Хиллз, на высокий бетонный причал, на просторную конюшню под зеленой черепицей, на теннисный корт и оранжерею в стиле «хай-тек»… Новоявленный скоробогач не знал термина «эклектика» и не задумывался над словом «безвкусица». Да так и не сумел в них разобраться: в соответствии с законами жанра его дорогой навороченный джип взорвали двумя тротиловыми шашками, так что не только от владельца, но и от машины практически ничего не осталось. А поместье выкупил Крест, заасфальтировал дорогу, отремонтировал церковь, провел в Екатериновку газ, открыл магазин… Местные жители его просто боготворили, и даже не научившиеся чисто говорить малыши знали, что в огромной усадьбе живет могущественный «Клест». Освещалось село неважно, и это было на руку пассажирам пяти машин, выстроившихся у невысокого столбика с табличкой «Екатериновка». Включая Координатора, прибыли всего двенадцать человек – из шестнадцати. Немов парился в Зеленом Доме, а следовательно, отсутствовал по уважительной причине. У остальных трех таких причин не было: их телефоны не отвечали, очевидно, у них оказались «более важные» дела. Но важней сбора по тревоге в банде ничего не было, поэтому за такое нарушение дисциплины они вполне могли получить по выговору со свинцовой печатью во лбу. Но это потом, после дела… Координатор провел короткий инструктаж. Он был в черной маске, с накинутым капюшоном. Остальные тоже были в масках, обвешанные оружием. Гранатометы, пистолеты с глушителями, две бесшумные снайперские винтовки «Винторез», даже портативный ранцевый огнемет «Факел»… Трое держали в руках веревочные лестницы с крючьями на конце. Через несколько минут, разбившись на три группы, «колдуны» крадучись направились к высокой кирпичной стене. Переговорив с Координатором, Лис набрал номер Колорадского Жука. В кабинете генерала не было, мобильник был выключен. Он позвонил дежурному РУБОПа. – Это Коренев. Меня украли неизвестные. Привезли куда-то, бросили в подвал. Запеленгуйте этот телефон, определите местонахождение и пришлите СОБР! – Как украли?! – всполошился дежурный. Он явно был растерян. – Филипп Михайлович, вы не шутите? Хорошо, хорошо, я понял… А с пеленгацией все не так просто, вы же знаете… Сейчас доложу генералу… Они же без заявки не возьмутся! Нужна команда от руководства… И на выезд СОБРа тоже! – Пока ты будешь чикаться, меня убьют! Разговор записывается? Значит, ты и будешь за это отвечать! – Да нет, я сейчас, я быстро… Лис отключился. Потом позвонил Гусару. Тот был вне зоны досягаемости. Набрал Волошина. Он ответил сразу, но в это время аккумулятор выключился. Все. Оставалось только ждать. В темноте и неподвижности время остановилось, превратилось в вязкое аморфное желе, обволакивающее тело и разум. Только ребристое тело «Ф-1», впившееся в судорожно сжатую ладонь, соединяло его с миром реальности и вселяло в сердце призрак надежды. Сколько прошло времени, он не знал. Возможно, десять минут, а может, десять часов. Неожиданно лязгнул засов, заскрипели петли, тяжелая дверь открылась, пропуская электрический свет. Лис прищурился и сунул гранату в карман пиджака. В дверном проеме появились два силуэта. – Кого берем – дохлого или полудохлого? – раздался бодрый голос и дурацкий смешок. – Да может, тут теперь два мертвяка, – мрачно не согласился другой. Луч фонаря полоснул Лиса по глазам. Он зажмурился и поднял руку. – Ништяк, живой ментяра! – констатировал бодрый и снова засмеялся. – Выходи, цветной,[89] на суд пора! – приказал мрачный. – Шевели булками… мясо! Держа руки за спиной, Филипп смирно направился к двери. Граната тяжело оттягивала карман и хлопала по ноге. Если начнут вязать или обыскивать, придется поднимать на воздух этих двоих. Да и самому никуда не деться… Хотя похитители его уже обыскивали и не ожидают сюрпризов. Два человека со специфическими лицами бандитов навели на него пистолеты. – Не дергайся, мент, сразу завалим! «Кто же это? Рожи вроде незнакомые. Но ведут себя нагло. Беспредельщики какие-то? Нет, вряд ли такие рискнули бы „наехать“ на самого Лиса…» – Гля, как ласты держит! – издевательски заржал бодрый. – Это же зэк, а не мент! Оборотень в погонах! Когда Лис проходил мимо, он дал ему пинка в зад и заржал еще громче. Конвоиры провели его по широкому коридору, через гулкий просторный холл, в котором стояли рыцарские доспехи. Глаза постепенно привыкли к свету, Лис рассмотрел висящие на стенах щиты и мечи. Похоже, настоящие, антиквариат. В большом, богато обставленном доме было тихо. Шаги трех человек, которые в полном молчании шли по узорчатому паркету, гулко отдавались под высокими сводами. Филипп вспомнил сцену из французского фильма: так героя Алена Делона вели на гильотину. На этот раз тревожный путь закончился не возле машины смерти, а в огромном зале с горящим камином. Вдоль стен буквой «П» стояли длинные дубовые столы, как на свадьбе. Только ни яств, ни напитков, ни даже скатертей на них не было. Да и сидящие вокруг полтора десятка человек не были похожи на веселых гостей. Скорей, на инквизиционный суд. Вытолкнув его на середину, сопровождающие отступили. С трех сторон Лиса в упор рассматривали десятки враждебных глаз. И глаза, и лица собравшихся были ему знакомы. Прямо перед ним, во главе сходки сидел Крест. Высокий, сухопарый, похожий на стервятника, чующего поживу. Рядом расположился Север. Его кривоватый сломанный нос хищно втягивал воздух, словно надеясь уловить запах страха, исходящий от жертвы. Оба были одеты в неброские костюмы темных тонов – для солидности и официальности. По сторонам от руководителей воровской общины восседали Хромой, Медный, Гусь, Лакировщик, Зевака. Дальше сидели молодые авторитеты: Серый, Крот, Худой. Другие рожи были или малознакомы, или незнакомы совсем. Сам факт того, что его, авторитетного мента, притащили на «правилку», говорил о многом. Значит, сейчас ему вынесут смертный приговор. Но за что?! По всем понятиям, мент, честно делающий свое дело, является неприкасаемым. Впрочем, лучшая защита – это нападение! – Что за беспредел, Крест?! – возмутился Лис. – С каких это пор вы, как «махновцы», налетаете? Вы что, порядок забыли? Это игра в прятки: мент ловит, вор убегает! А ты что делаешь? Или забыл, как я тебе про «чистодела» подсказал? Сейчас лежал бы в земле, уже и косточки сгнили! По сходке прошел недовольный шумок. Собравшиеся были настроены явно враждебно. Но заговорил Крест, и шум мгновенно смолк. – Складно говоришь, Лис, красиво говоришь, правильно… И про понятия, и про то, что жизнь мне спас – про иуду шепнул… Спасибо тебе за это. Только когда ты правильным ментом был, тебя все наши уважали. А когда ты сам иудой стал, с тобой и разговор другой пойдет… Крест держался бесстрастно – сказывался опыт многих сходок, на которых важно демонстрировать объективность и незаинтересованность. Но пока Лис не мог понять, к чему он клонит. – У нас только вчера сходняк был. Разбирались, кто иуда, а кто честный вор, – все так же бесстрастно продолжал Крест. – Видел в подвале своего соседа? Вот он и оказался иудой! Лис тряхнул головой. – При чем одно к другому? Где я, а где ваши разборки? – Ты кочаном не мотай, волчара позорный! – ощерился Хромой. – Мы с тобой разбираемся! – Да что вы мне предъявляете?! – раздраженно воскликнул Лис. Север подался вперед, поднял руку, останавливая Хромого, и негромко произнес: – Предъява у нас к тебе такая… Мы знали тебя как мента правильного, хотя и борзого. И звали тебя Лисом. А оказалось, что надо звать тебя Колдуном! Вот оно что! Этого он никак не ожидал. Тело стало ватным, бросило в жар, по горячей спине потекли струйки холодного пота, зазудели волосяные луковицы на левой половине головы. Лис с трудом удержался на ногах. У него даже пропал дар речи. – Молчишь? – усмехнулся Крест ужасной усмешкой. – Был бы правильным ментом, ловил бы наших помаленьку – никто бы и слова не сказал. Твои дела, работа такая. На то вы, легавые, и существуете. Но ты, падла, на нас охоту начал. По хитрому, по-сучьи. Сколько воды намутил, на дома наши налетал, наш бизнес разорял, а скольких ты наших кончил, как псов поганых?! Да еще и с братвой нас стравить хотел! Думаешь, не знаем, кто в аэропорту подлянку кинул? Ты даже на святое свою лапу волосатую поднял – на благо воровское! Наше общее забрал, сколько братвы на зонах без «грева» оставил! – Какой Колдун, вы что, белены объелись! – попер в атаку Лис. – С чего вы такую херню взяли? – Заткнись, фуфло позорное! – Север в хищном оскале обнажил крепкие белые зубы. – Мы знаем, как ты своим крысам по телефончикам «левым» звонил! И знаем, как места звонков с твоими поездками сошлись! Лис замолчал. Запал прошел. Его приперли к стене. Это информация «фейсов». Но как она попала к уголовникам? Несмотря ни на что, молчать нельзя – это значит признать свое поражение. На тонких губах оперативника появилась вымученная усмешка. – Интересно, кто всю эту хрень придумал? От такого упорства Север рассвирепел. Бравада опера приводила его в ярость. – Тебе, сука р-рваная, без разницы! Зр-ря скалишься, паскуда! И тут, по своему обыкновению растягивая слова, вмешался Зевака: – Пу-усть скажет, где дружки его, а-а? – Скажет! – с угрозой прошипел Крот. – А иначе мы с него шкуру по кускам срезать начнем! Это не было метафорой или пустой угрозой. Лис знал, что среди зэков много отпетых садистов. По телу противными холодными полчищами поползли мурашки страха. Но он продолжал «давить понт». – Дружками моими интересуетесь? – с блатными интонациями проговорил он. – А может, позвать их сюда, да посмотреть, кто с кого шкуру срежет? Не обделаешься, Крот, со страха-то?.. Координатор первым скатился с забора в огромный двор и присел на корточки, прислонившись спиной к кирпичной стене. За ним спрыгнул еще один боец, потом второй, третий… Остальные две группы проникают на внутреннюю территорию в других местах. Колючей проволоки, телекамер, датчиков охраны периметра и прочих технических хитростей здесь не было. Очевидно, Крест был уверен в своей неприкасаемости, полагая, что авторитета и вооруженной охраны вполне достаточно. В ближайшие минуты этим заблуждениям предстояло развеяться по ветру, вместе с пороховыми газами и отлетающими душами переоцененной охраны. Два почти невидимых в ночи силуэта метнулись к сторожевой будке у ворот, еще два – к домику охраны. Снайпер, став на колено рядом с Координатором, осматривал территорию через ночной прицел «Винтореза». Раздался негромкий хлопок, почти сразу – еще один… В чистом ночном воздухе запахло порохом. И первые две души начали свой путь на небеса. – Вперед, – скомандовал Координатор и побежал к основному зданию. Рассыпавшись цепью, «колдуны» рванулись следом. Снайперу следовало передвигаться короткими перебежками, контролируя территорию через инфракрасный прицел, и легким движением указательного пальца вносить в обстановку существенные коррективы. Но этих тонкостей он не знал и бежал как все, держа «Винторез» наперевес. Происходящее напоминало сцену атаки из фильмов про войну, только тех солдат вела в бой великая идея, а «колдунов» – пять миллионов долларов. «Фау! Фау! Фау!» – утробно откашлялся в стороне огнемет, каждый раз выплевывая клубящиеся, желто-красные струи огня. Домик охраны вспыхнул. С криками ужаса несколько горящих фигур выскочили наружу, принялись бессмысленно метаться и, рассыпая искры, кататься по земле. Коллеги из сторожки у ворот попытались прийти им на помощь, но попали под бесшумный огонь второго снайпера. Хваленая экология Екатериновки была безнадежно испорчена. Пожар разгорался, сильно пахло гарью и горючим. И это был еще не конец… – Дружки его никуда не денутся! – резко сказал Крест. – Нас другое интересует… Где общак, гнида помойная?! Где все бабло, что у нас награбил?! При всем желании и даже под воздействием «сыворотки правды» Лис не смог бы ответить. Добытые налетами деньги были поделены между соучастниками, пропиты, проиграны в карты, истрачены на женщин, на них были куплены шмотки, драгоценности, машины и квартиры… Поэтому он задал встречный вопрос: – А где то бабло, что вы награбили? – Хватит кривляться! – рявкнул Север. – Сейчас мы тебя поджарим, и ты по-другому запоешь! В печку его! Он махнул рукой в сторону камина. Бодрый и Мрачный подбежали сзади, крепко схватили Лиса за локти. – Гля, пожар! – вдруг крикнул Серый и, вскочив, показал в окно. Там действительно разрасталось пляшущее красное зарево. И тут же совсем рядом хлопнул выстрел, второй, потом треснула автоматная очередь. Воры повскакивали с мест, некоторые суетливо доставали оружие. Держащие Лиса руки ослабли, и он, резко рванувшись, освободился от захватов. Тут же выхватил гранату и, развернувшись, как кастетом ударил ею Бодрого в глаз. Брызнула кровь, и тот, схватившись руками за лицо, упал на паркетный пол. Мрачный выстрелил, но Лис успел отбить его руку, и пуля ушла в потолок. В следующую секунду тяжелый ребристый кругляш расплющил ему нос, и бандит, отшатнувшись, опрокинулся рядом с напарником. Перестрелка шла уже в доме. Филипп рванул чеку, и она на удивление легко выскочила. Он швырнул гранату в Креста, но промахнулся, и она влетела в камин. Север выстрелил, пуля свистнула рядом с головой. Лис повалился на пол и нырнул под тяжелый дубовый стол. Грохнул взрыв, ударная волна и злые острые осколки оторвали голову Кресту и разметали еще нескольких воров, из камина выплеснулось пламя, горящие поленья разлетелись по всему залу. Две черные фигуры в масках выросли на пороге, у одной в руках был пистолет с глушителем, у второго «Винторез», они беспорядочно водили стволами из стороны в сторону. Выстрелов слышно не было, только визжали рикошеты, да иногда сквозь шум и сумятицу прорывались чавкающие удары пуль, пронзающих человеческую плоть. Неподалеку валялся обшарпанный «ТТ», Лис дотянулся, проверил патрон в стволе и несколько раз выстрелил в чьи-то ноги. Черные фигуры смело#769; ответным огнем, но на пороге выросли новые. С резким стуком по внутренностям дома прокатилась автоматная очередь. Где-то совсем близко со звоном разлетелось стекло. Свинцовый град превращал в решето стены. Тут и там под горящими поленьями начинал тлеть пол, от дубового паркета пошел горький дым… Раздавались оглушительные вопли раненых. Тут Лис вспомнил об условии своего спасения. Извиваясь, он сорвал с себя пиджак, оторвал рукав рубахи и зажал в ладони, как кольцо спасительного парашюта. Потом очень осторожно выглянул из-под стола и увидел, как быстрые пули прошили Крота и Зеваку. Север, стреляя с двух рук, бросился к окну и с ходу выбросился наружу. В горящий зал, наполненный убитыми и ранеными, ворвались возбужденные победители. Руководил ими человек, внешность которого кроме маски скрывал и накинутый на голову капюшон мешковатой куртки. Он быстро осмотрелся. Пол заливали красные потеки. Пахло гарью, порохом, кровью и дерьмом. Кое-где небольшими костерками уже горел пол. Занялись оконные занавески. Черные фигуры поспешно достреливали тех, кто еще дышал. Пистолетный ствол уставился и на Лиса, который сидел, вжавшись в угол и колыша перед собой белый рукав. Другой рукой он закрывал лицо. Палец «колдуна» расслабился, не поворачивая головы, он спросил: – С этим, который белой тряпкой машет, чего делаем? – Ничего! – ответил человек в куртке и, шагнув вперед, внимательно посмотрел на Лиса. Тот обмотал универсальным рукавом нижнюю часть лица, вроде как тоже маску надел. Их глаза встретились. «Координатор», – подумал Лис. Что подумал Координатор, осталось неизвестным, только он вдруг подмигнул человеку с оторванным рукавом. Потом резко развернулся. – Не трогать. Пусть делает, что хочет. Бандит равнодушно опустил оружие. При другом ответе он столь же равнодушно прострелил бы Лису голову. На пороге появились еще двое. Один держал зеленый мешок. – Нашли бабло, шеф. Не знаю, сколько тут, но прилично! Если бы у Лиса еще оставались силы, он бы рассмеялся. Придуманная наживка материализовалась в реальные деньги. Если еще окажется, что там пять миллионов! Зал горел. – Забирайте убитых и раненых, уходим! – скомандовал Координатор и на прощание еще раз подмигнул Лису. Черные тени людей в масках невидимым пунктиром прочертили территорию поместья. На этот раз ворота были распахнуты настежь, несколько машин заехали прямо на территорию. В свете горящей сторожки было отчетливо видно, как в них грузили неподвижные тела. Напоследок взревели моторы, и вновь наступила тишина. Только лаяли вокруг растревоженные собаки, и всполошенные станичники кричали: «Пожар! Пожар!» Лис, пошатываясь, выбрался на крыльцо. От слабости туманились мысли, дрожали колени. Он бросил измусоленный рукав и прислонился к стене. Сзади уже чувствовался жар, отчетливо трещали полы и стены. Скоро и от основного дома останется только пепел… Метавшийся в окнах огонь высвечивал трупы на асфальтовых дорожках и идеально подстриженных газонах. Было холодно, но Лис не ощущал этого. Пахнущий рекой воздух пьянил и возвращал силы. На горизонте лениво мерцало зарево огней над ночным Тиходонском. Он был жив. Старуха с косой промахнулась. Собрав обильную жатву, она сгинула, унося души Креста, Зеваки, Крота и еще доброй дюжины уголовной шелупони. А вот подполковник Коренев на этот раз ей не понадобился… Лис спустился по ступенькам и зашагал к воротам. Сзади из окон и дверей уже рвалось пламя, но он не оборачивался. Через час он добрался до дома. Ключей не было, пришлось звонить. Заспанный Ребенок открыла дверь и в ужасе отшатнулась, прижав руки к подбородку. – Что с тобой, Филя?! – Ее глаза наполнились слезами. – Был на задержании, вот и порвал одежду… Ничего, новую купим! – Ты к зеркалу подойди! – Катя смотрела так, как будто перед ней появился призрак. Шаркая ногами, Лис направился к трюмо. Левая часть головы была абсолютно белой. – Выпачкался где-то… Откуда там мука? Ума не приложу… Он потрепал волосы, но мука не отряхивалась. Да это была и не мука. Седина – вот что это было. |
||
|