"Рекруты удачи" - читать интересную книгу автора (Пучков Лев)Глава 15 КОСТЯ ВОРОНЦОВВ тот момент мне казалось, что на нас вышло поглазеть все село. Представьте себе двух военных придурков, невесть откуда вылезших средь бела дня, без какого-либо прикрытия… Гуляют себе этак беззаботно по вражьему селу и вдобавок волокут что-то такое непонятное… — Веселее, Вася! — Я втягивал голову в плечи, ежесекундно ожидая выстрела, и стоически игнорировал десятки пристальных взглядов — почти у каждой второй калитки торчали деды, дети, дамы чеченские. — Мы тут гуляем мал-мал, не делай такое серьезное лицо! Ты же чеченский озорной гуляка, улыбайся! Рассказывай что-нибудь, ручкой помахивай… — Больше всего сейчас хочется упасть и заползти в канаву, — пожаловался Вася, кривя личико в вымученной страдальческой улыбке и помахивая свободной рукой. — Затылком чую, смотрят на меня сквозь прицел! Пешком, в полный рост, в снайперских секторах… Ну, это вообще жопа… — Садам, аксакал! — Мы добрались до первого переулка и прошли мимо первого деда, сидящего у калитки. Дед крякнул, покачал головой и ничего не сказал. Наверно, так и не понял, в чем тут прикол. Немного отпустило: все-таки среди строений, если с первого выстрела не снимут, есть где укрыться. — А ты обратил внимание, Вася, — в нас не стреляют? — Не, не обратил… Но точно — не стреляют. Если мы еще дотопаем до калитки Руслана… Мы таки дотопали. Бросили мешок наземь, показательно потрясли кистями рук — тяжела ты, блин, ноша непонятная! Я вежливо постучал в калитку и шепотом предупредил: — Вася, я очень прошу — не хватайся сразу за «ствол»! Веди себя как можно беспечнее. «Ствол» — только по моей команде… — Понял, — кивнул Вася, в скрюченных пальцах рук которого легко угадывалась тоска по оружейному металлу. — Понял… Калитка распахнулась — возник тот самый аксакал, который первым обнимал прибывшего Руслана. Видимо, отец. — Маршалла ду хьога! — Я с чувством выдал на-гора весь свой запас. — Вогха стаг могушалла муха ю хьян? — Дукха вехийла хье, — несколько озадаченно пробормотал аксакал. — Нохчо ву? Хье мичах вехаш ву? — Мы к Руслану. — На этом мой запас и кончился. — От Абая. — От Абая?! В тоне аксакала сквозило недоумение. Типа — такие босяки, вовсе не нохчо, и от Абая? — Да, от Абая. — Я очень дружелюбно улыбнулся, махнул рукой куда-то за околицу и ткнул пальцем в наш многозначительный мешок. — Он сейчас очень занят, подойти не может. Вот, просил передать… — Щто это? — Мешок, как и следовало ожидать, аксакала заинтриговал. — Он сказал — Рустик знает, — фамильярно подмигнул я. — Вы позволите зайти или нам тут подождать? — Захады. — Аксакал посторонился, пропуская нас во двор, и закрыл калитку. Вот так все просто, дорогие мои. Уфф! Мы на месте. Живы, здоровы, с оружием и вне снайперских секторов. Просторный двор усадьбы Балаевых, как водится, почти на две трети площади перекрыт шифером. «Нива» с раскрытой правой дверцей стояла у самых ворот. Под навесом две женщины копошились у стола. Мальчишка лет десяти разжигал мангал. Собак не было. Аксакал громко позвал: — Руслан! …и направился к скамейке под навесом. Мы положили мешок рядом с «Нивой» и потихоньку двинулись к крыльцу. Из-за угла дома вышел Руслан — в тельнике, обрезках резиновых сапог на босу ногу, на ходу вытирая лицо полотенцем. — Вася! — тихо скомандовал я, положив руку на цевье оружия. Руслан увидел меня, вздрогнул и замер на месте. Не ожидал! — Салам, Рустик, салам, родной! — Вася распахнул объятия и бросился к нашему фигуранту. — Как я рад тебя видеть! Левой рукой Вася обнял Руслана за шею, а правую прижал к его животу. В этой правой была зажата граната «Ф-1». Без кольца. Кольцо было надето на торчащий в неприличном американском символе средний палец. Когда успел — черт его знает, ну прям факир, мать его так! И встал так ловко — спиной ко всем, гранату видел только я. — Держи колечко, родной мой, — задушевно предложил Вася, медленно увлекая Руслана к «Ниве». — Держи и улыбайся. Это наше с тобой дело, твоих родных совершенно не касается… Руслан взял предложенное колечко и с окаменевшим лицом продолжал двигаться в танце с Васей, приближаясь к «Ниве». Трое под навесом все бросили, развернулись к нам, уставились с любопытством. Аксакал тоже оторвал зад от скамейки, вытянул шею. Пока никто не понял, что происходит. — Руслан, мы ничего против тебя и твоей семьи не имеем, — тихонько сообщил я, шагнув к милой парочке. — Но мы хотим уйти отсюда живыми. Если ты сейчас поедешь с нами, никто не пострадает. Мы выедем за село и сразу тебя отпустим. Я тебя прошу — веди себя смирно, или мы умрем все вместе… Аксакал что-то спросил — в голосе его слышалось недоумение. Руслан, обернувшись, ответил — довольно спокойно, типа, нормально все. Аксакал сел обратно, но продолжал глазеть. Надо учить чеченский — пригодится… — Вася, перестань его обнимать, это уже становится неприличным, — прошептал я, открывая правую дверь «Нивы» и откидывая сиденье. — Он умный, никуда не денется. Он знает, каков радиус поражения, и отдает себе отчет, что его родные не успеют укрыться от гранаты. Кроме того, он уверен, что мы не ограничились гранатой и у нас для него есть сюрприз… Я прав, Руслан? Руслан безмолвно кивнул. В глазах его плясали огоньки растерянности, приправленные солидной порцией гнева. Ух, как бы он нас сокрушил, будь его воля! Аксакал опять что-то спросил. Вася сунул руку с гранатой за пазуху и перестал обнимать Руслана. Руслан обернулся ко мне и с дрожью в голосе поинтересовался: — Что в мешке? Ух, какие мы любопытные! Тут сейчас сына со двора сведут, как краденого жеребца, а нас все балабас интересует! — В мешке тряпки, одна штучка и два кило всякой дряни, — невозмутимо соврал я, доставая из кармана рацию и многозначительно взвешивая ее в руке. — Кило пластита, кило подшипников и радиовзрыватель. Жму на кнопку — и привет семье. Если мы благополучно уедем за село, я дезактивирую станцию и отдам ее тебе. Ты едешь с нами? — Еду. — Взгляд Руслана померк, гнев закономерно перетек в тупое отчаяние. — Конечно, еду… Что сказать отцу? — Скажи, что это оборудование, для дела. Трогать нельзя ни в коем случае. Ты сейчас вернешься, все спрячешь сам. Руслан ответил отцу — тот кивнул, больше вопросов задавать не стал. Для дела, так для дела. Сын занят почетным, нужным и важным делом, спрашивать лишнее не пристало. — Как сядем? — адресовался я к Васе. — Я за руль. Ты сзади. Руслан — рядом со мной. Стекла тонированные, если будут стрелять наобум, обязательно в него попадут. Давай, садимся… Мы уселись по Васиному расчету — я продолжал держать рацию на виду, демонстрируя готовность в любой момент осуществить свой дьявольский план. Руслан передал Васе ключи, стравил стекло со своей стороны и коротко отдал распоряжение. Пацан из-под навеса метнулся, распахнул ворота. Вася забрал заветное колечко, вставил чеку в гранату, завел двигатель, немного погазовал и плавно выехал со двора. Через пятнадцать метров он притормозил, поднял стекло со стороны пленника и достал из кармана обрезок репшнура. — Извини, брат, — придется тебя связать. Ты у нас опытный, мало ли… Ну-ка, ручки за спину! — Неудобно — за спину, — давя в себе ненависть, пробормотал Руслан. — Резко тормозить будешь — как держаться? — Я не буду — резко, — пообещал Вася. — Мы по едем плавно и спокойно. Руки, я сказал! Спеленав Руслана, мы покатили дальше. На улице было спокойно, никто не обращал на нас внимания. Сердечко мое притаилось в груди, желая радостно помчаться вскачь, но пока что сомневаясь — осталось тут всего ничего, выехать за село, но… За село мы выехали, но не так далеко, как хотелось бы. Едва миновали околицу, в бардачке зашипела рация и начала тревожно задавать вопросы по-чеченски… голосом Абая! — Надо было обыскать тачку. — Вася раскрыл «бардачок» — там лежал «Кенвуд», точно такой же, как и у нас. — Ну и что теперь? — Старый знакомый! — Я потянулся вперед, взял рацию и преувеличенно бодро воскликнул: — Салам, Абай! Это Костя Воронцов. Мы тут с Рустиком прогуляться решили. Так вы того… не дуркуйте, дайте нам спокойно проехать. А то у нас тут гранат немерено, да и бомбочка с сюрпризом имеется… — Стой! — удивительно ровным голосом скомандовал Абай — вот выдержка у парня! — Мы не знаем, точно Руслан у вас или вы брешете. Не получим подтверждения — огонь на поражение. Стой, я сказал! — Вот же бляха-муха… — Вася остановил машину. — Мы тут — как в тире! Дай ему, пусть скажет. — Держи. — Я нажал манипулятор и поднес рацию к лицу Руслана. — Подтверди. Руслан быстро затараторил по-чеченски. Судя по тону, ничего он там не злоумышлял — просто транслировал ситуацию. Я отпустил манипулятор, ожидая ответа Абая. Тот думал несколько секунд, затем выдал что-то на родном — тем же ровным тоном. Поди, пойми, что сказал! Нет, надо, надо учить язык! Этак и опростоволоситься недолго… Руслан выслушал ответ, кивнул и тихо произнес: — Иншалла… Вот это я понял — это мы в курсе. Тон нашего пленника мне отчего-то вдруг не понравился. — Что он сказал? — Езжайте спокойно! — ответил Абай за Руслана. — Если с ним что-то случится — я вас на части порежу. Если до Тыгой вы его не отпустите — то же самое. Все, Костя — увидимся…. — Да не обязательно, — буркнул я, укладывая станцию на место. — Как-нибудь и так обойдусь… Все, Вася, поехали… Когда мы отъехали от места остановки метров на триста, Руслан покосился на спидометр, покачал головой и с убитым видом посоветовал: — Надо быстрее. — Дорога плохая. — Вася подозрительно покосился на пленника. — Ты хочешь что-то сказать? — Он нас не выпустит. — Руслан опять покачал головой и обернулся ко мне. — Ты ему важнее, чем я. Он сказал мне — будь готов. Руки развяжите… — Да, все бросили и пошли развязывать ему руки! — Вася тотчас же прибавил газу и бодро заявил: — Не ссы, прорвемся! И, в общем, был он почти прав — мы миновали то самое удобное для засады место и приближались к повороту налево. Сейчас за поворот — и вжарим по прямой до самого Тыгой! — Держись, — скомандовал Вася, на приличной скорости вгоняя «Ниву» в петлю поворота. — Сейчас… Чп-пок!!! — снаружи что-то громко лопнуло. «Нива» резко осела на ступицу правого переднего колеса, и ее понесло вбок. Как в замедленной съемке, я увидел через тонированное стекло надвигающиеся кусты правой обочины, почему-то уходившие вверх — неведомая сила неудержимо тащила машину боком, ветки толстели на глазах… Бултых!!! — увы, недолго это таскание продолжалось — мы достигли края обочины, машина окончательно накренилась… Мир вокруг померк и начал кувыркаться, больно бия по башке проминающимся потолком «Нивы» и противно хрустя осыпающимися стеклами… — Давай!!! — услышал я как будто откуда-то со стороны. — Ну давай, ты же тяжелый, гад! Не вытянуть мне… Я помотал головой — панорама постепенно обретала ясность, но приходить в статичное положение пока что не желала. Она на боку была, эта вредоносная панорама! «Нива» лежала на боку, я торчал в салоне, а Вася снаружи пытался вытянуть меня через разбитое заднее окно. Руслан, скрючившись, уткнулся головой в переднюю покореженную стойку и признаков жизни не подавал. Голова его была вся в крови, связанные за спиной руки немо обвиняли нас в преднамеренном убийстве. — Давай же! Я с грехом пополам вылез, помотал головой, окончательно приходя в себя и прислушиваясь к своим ощущениям. Ощущения были — конец света. Башка гудела, как соборный колокол в день поминовения, локти отдавали в мозг острой болью, мучительно тянуло правое предплечье… Каждый позвонок, казалось, жил отдельной жизнью… Но я был цел! Так же, впрочем, как и изрезанный в кровь Вася. Откуда-то сзади топали, были слышны возбужденные голоса. — Ходу, — Вася нырнул в гущу кустов. — Давай за мной… Проломившись по кустам метров двести, мы выскочили к небольшой полянке перед необъятной лесополосой. — Ну все — хрен они нас возьмут! — азартно процедил Вася. — Тут всяко-разно уйдем… Давай бегом, доклад — и погнали! — Первый — Четвертому! — тихонько рявкнул я в рацию. — Ответьте быстро! — Второй на приеме, — тотчас же прорезался самый оперативный в мире Петрушин, почему-то на фоне рокота вертолетных винтов. — Что там у вас? — У нас — жопа, — ненормативно доложил я. — Выпасли. Преследуют. Подымайте все, что есть, и давайте к нам! — Координаты? — недрогнувшим голосом запросил Петрушин. — Не могу — сидят на частоте! Направление: Старые Матаги — Тыгой. От дорожной развилки с северной оконечности и — до упора. Все, до связи! — Удачи, — буркнул Петрушин. — Подымаем… — Пошли, пошли, пошли!!! — поторопил Вася. — Некогда тут! Метнувшись через полянку, мы на секунду замерли перед удобной тропинкой. Тропинка ныряла в неглубокий овражек, окаймлявший лесополосу по периметру, и убегала в чащу. — А вот тут — не стоит. — Вася принял вправо, метров на семь, и лег ничком. — Тут удобно — только дурак не заминирует. Давай за мной… И щучкой нырнул в канаву, продираясь через кусты и сползая по склону на брюхе, как пятнистая ящерица. Я посунулся было за ним, но… — Стой!!! — придушенно всхлипнул Вася. — Ну-ка, глянь, что там у меня? Я спустился на дно овражка, осторожно отгибая ветки кустарника… Черт! Вот это угораздило, так угораздило! Васина спина находилась аккурат под двумя параллельными стальными проволоками, отстоявшими друг от друга примерно на полметра. Вернее, даже не спина вообще, а затылок и верхняя часть задницы. Проволоки уходили в кусты и, приподнятые Васиным худосочным телом, натянуты были, как струны — едва ли не гудели от напряжения. С первого взгляда было ясно: одно неосторожное движение, и… Спасла разведчика его миниатюрность и гибкость: я, например, протаранил бы обе эти гадские проволоки с ходу! Только вот спасла ли? — Растяжки? — траурным голосом уточнил Вася. — Похоже. — Я нервно обернулся на шум приближающихся голосов и склонился к Васиной лодыжке — взять боевой нож. — Щас, щас, я быстро — обрежу… — Не тронь! — зашипел Вася. — Ты ж не Глебыч! Натянутую растяжку на весу обрезать, без кусачек… Если «лягуха»[65] — оба ляжем! Иди по проволоке, до конца, посмотри — что там. Не подходи близко. Давай! В этот момент сзади, совсем близко, раздался треск веток. Метров пятьдесят, не дальше. Какой тут «иди»! — Вася, лежи тихо, — чужим голосом распорядился я. — Повезет — наши найдут. И принялся выбираться из овражка обратно, откуда пришел. — Куда?! — Вася, боясь шевельнуть шеей, напряженно косил в мою сторону. — Ты сдурел? Давай в чащу, уматывай! — Я им нужен живой, — буркнул я, не оборачиваясь. — Пока нужен… А тебя они не пощадят. Я их оттяну на себя. Что бы я ни кричал, ни в коем случае не отвечай. Лежи, будто умер. Все — удачи… Пробежав по полянке вдоль овражка метров тридцать (на большее не осмелился — задницей чувствовал, не успеваю!), я рухнул навзничь и подтянул под себя ногу. Руки картинно раскинул, развернул морду лица в сторону чащи и принялся с надрывом звать: — Брат, куда ты?! Не бросай, брат! Нога!!! — Стой, бляд!!! — тотчас же заорали сзади. — Лажис! Лажис, стрилят буду, на фуй!!! — Брат!!! Не бросай!!! Куда ты, брат!!! — Лажжис!!! Рука на галава!!! Да уже и так лежу, куда еще! — А-а-а-а!!! — заорал я, вскидывая «вал» и выпуская очередь поверх кустов. — Врете, гады, не возьмете!!! Получилось неубедительно — «вал» у нас только пукает, впечатляющим грохотом очереди я своих преследователей не позабавил. — Эй, Костя, не дури! — раздался откуда-то из кустов голос Абая — совсем близко. — Ты нам живой нужен, стрелять не будем. — Всех убью! — плаксиво крикнул я, направляя ствол в сторону вражьих кустов. — Выходи, гад! — Да не достанешь — мы тут лежим все! — весело крикнул Абай. — Брось «ствол», сдавайся! С тебя волосинка не упадет, я отвечаю! Я повел стволом на голос, решая невыносимую дилемму. Дать прицельную очередь и разом обнулить все проблемы? Так ведь прав он, если хорошо лежат, не достану. Ветки толстые… Если достану — влупят из всех «стволов», сделают из меня дуршлаг и пойдут искать по округе. Очень скоро наткнутся на Васю… А сдамся почетно — один хрен, жить буду ровно до приезда к Султану… Эх ты, как все грустно! — Выходи, договариваться будем, — крикнул я. — Стрелять не буду! — Ну ты и дуралей, Костя! — из кустов смело вышагнул Абай и направился ко мне — правая рука на перевези, улыбается во весь рот. — О чем договариваться, ты подумай? Друг твой тебя бросил, ты один, нас здесь — батальон… да если бы хотели просто убить тебя, давно бы уже сделали это! — Ты меня все равно Султану сдашь, — буркнул я, отбрасывая «вал» и доставая из «оперативки» пистолет. — Так что мне один конец… Я взвел курок и приставил пистолет к виску. — При чем здесь Султан? — Абай воровато оглянулся на «свои» кусты. — Я тебе сказал — с твоей башки ни одна волосина не упадет, я отвечаю. Ты про Султана лучше молчи, если жить хочешь… Интересное кино! Я убрал пистолет от виска и направил его на Абая. А кому тогда я нужен, если не Султану? Кто весь этот сыр-бор организовал? — Брось пистолет, у тебя нет выбора. — Абай украдкой покосился влево. — Иначе придется с тобой поступить совсем нехорошо… Я тоже посмотрел влево — и что там? Справа-сзади раздался шорох — из оврага метнулась какая-то тень. Я и шевельнуться не успел — кто-то обрушился на меня сверху, накрывая всей массой. Обманули, сволочи! Пока зубы заговаривал, кто-то ловкий просочился в овраг и подкрался, как тать в нощи! — Ну вот и хорошо, — пробурчал Абай, доставая из кармана двухграммовый шприц. — Ты не волнуйся, все нормально будет… У меня отняли пистолет, быстро связали и заголили правое предплечье. Между тем из кустов выползла вся бандитская рать — человек двадцать, не меньше, и выстроились на полянке в шеренгу. Какой-то здоровенный бородач обратился к Абаю, ткнув пальцем в сторону тропинки, в семи метрах от которой, в овражке, лежал минно-удрученный Вася. Абай помотал головой, что-то ответил, шприцем прочертив виртуальную линию у самой земли. Я уловил знакомое слово «Рашид» и сделал вывод: не надо соваться туда, там, типа, Рашид, прах его миру, или наоборот, все подряд заминировал. Бородач кивнул и дал гортанную команду. Хлопцы вскинули «стволы» и принялись поливать чащу длинными очередями. Это называется профилактический прострел. Если беглец ушел недалеко, есть маленький шанец зацепить его. Я втянул голову в плечи: удачи тебе, Вася… — Сиди спокойно, это всего лишь снотворное. — Абай присел на колено рядом со мной и снял зубами колпачок с иглы. — Если ты заразишь меня СПИДом, будешь моим кровником! — пригрозил я. Тут я сморозил очевидную глупость — шприц явно был одноразовый, только из упаковки. Просто так сболтнул, от страха и напряжения… — А тебе это уже без разницы, — совершенно серьезно буркнул Абай, вгоняя иглу в мою руку. — Спи спокойно, дорогой друг… Очнулся я в какой-то хижине с каменными стенами и беленым потолком. В хижине было чисто, интерьер — топчан, на котором я возлежал, стол, два табурета. Занавешенное марлей оконце отбрасывало на деревянный стол неровный световой квадрат розоватого оттенка — видимо, день клонился к вечеру. Тишина здесь была — застрелись… Я шевельнулся, обретая чувство ощущения окружающей действительности… Что ж, действительность в последнее время нас не балует. В голове туман, во рту пересохло, все тело болит, будто только что из бетономешалки вынули… Вдобавок ко всему на руках у меня какие-то нерусские хромированные наручники — просто так, булавкой, не откроешь. Да и где та булавка… А где я? На зиндан, в которых обычно держат пленных, не похоже… — Люди!!! — сипло крикнул я. — Люди!!! Дверь скрипнула, возник бородатый крепкий мужлан примерно моего возраста. Взгляд у мужлана был отсутствующий, а линия волосяного покрова практически прилипла к бровям. — Просто хотел спросить… — пробормотал я, сжавшись в комок, и уже жалея, что подал голос. Мужлан с довольным видом кивнул и молча вышел. Минуты через две дверь опять скрипнула, и вошел… Только не надо думать, что у меня от укола Абая начались глюки! Это был он — тот самый добродушный кругляш в тюбетейке, которого я заприметил на обмене! И самое интересное — сейчас он опять был в тюбетейке и похожем халате, может быть, том же самом… Кругляш извлек из кармана какой-то прибор и принялся меня им оглаживать. «Хрен вы угадали, дядя! — не без злорадства подумал я. — Оно пассивное. Оно не детектируется…» Перед операцией в «Азамате» Лиза по просьбе Иванова зарядила меня так называемым пассивным «маяком». А именно — вшила в гульфик штанов! Там небольшая такая пластинка, похожая на пуговицу, я про нее и забыл — так ловко сидит… Иванов таки опасался, что ловкие ребята смогут нас перехитрить и умыкнут вашего покорного слугу, вот и принял меры… Я в этих делах слабенько разбираюсь, но знаю, что функционирует эта штуковина по принципу отражателя. То есть лежит себе тихо, а когда в ее направлении посылают сигнал определенной частоты, отражает этот сигнал на приемник. Хитро, правда? Тут я вспомнил, что говорила Лиза по поводу характеристик сей диковины, и злорадство мое мгновенно улетучилось. Увы, спутник тут не при делах, поэтому радиус действия «маяка» — всего полтора километра. Так что, если меня увезли куда-то в горы, можно смело затискать этот «маяк» себе в любое место… — Как вы себя чувствуете? — без какого-либо акцента поинтересовался кругляш, закончив процедуру сканирования и усаживаясь на табурет рядом с топчаном. — Спасибо, чувствую, — сообщил я и с ходу решил провентилировать мучающий меня вопрос: — Мы в лагере Султана? — Не волнуйтесь, господин доктор, Султану я вас не отдам. — Кругляш осведомленно улыбнулся. — Вы здесь в полной безопасности. — Вы кто? — Согласитесь, вопрос вполне уместный. Не стоит прежде времени радоваться, что спасся от когтей горного орла Султана, — надо выяснить, что это еще за тип… — Я — турецкий резидент, — безапелляционно заявил кругляш. — Зовите меня Хамза. Наверное, в тот момент у меня было чрезвычайно глупое выражение лица… Показалось вдруг мне, что я попал в сумасшедший дом, директором которого, судя по всему, был шпионски озабоченный представитель Витя. — Вас что-то смущает? — заботливо спросил кругляш. — Нет, но… Разве такие вещи говорят первому встречному? Я почему-то думал… — Вы не первый встречный, — успокоил меня кругляш. — Я за вами давно охочусь, изучил вдоль и поперек, привык уже, как к родному… Я читал обе ваши диссертации, едва ли не наизусть их помню. — Мгхм… Эмм… Вторая диссертация имеет закрытый статус… — Я мучительно пытался сообразить, как же себя правильно вести в этой дикой ситуации. — Вы не могли… Гхм… — Да это не проблема. — Кругляш небрежно плеснул ручкой. — Для нас не существует такого понятия, как «закрытый статус». Вас смущает моя искренность? — Да, меня смущает… Меня вообще многое смущает… — Мы будем с вами работать вместе, — простецки заявил кругляш. — Мне просто нет смысла скрывать от вас свое положение. — Угу… Значит — работать… А моего согласия, значит… — Не спросили, — кивнул кругляш. — От вас здесь ничего не зависит. У вас очень ограниченный выбор, господин доктор. Или — или. — Если мне придется на камеру расстреливать кого-то из своих, я предпочту смерть, — торопливо сообщил я. — Не думайте, что я такой ценой… — Да ну, бог с вами! — Кругляш рассыпался в дробном смешке и замахал на меня пухлыми лапками. — Вы за кого нас принимаете? Резать горло на камеру — это не ваш уровень, господин доктор. — А смерть? Самоубийство, например… — Да перестаньте, господин доктор. — Кругляш укоризненно покачал головой. — Вас давно изучили, просчитали с ног до головы, протестировали со всех сторон… Вы умный человек. Один на миллион. Вы сейчас влачите жалкое существование, потому что ваше тупое руководство не умеет обращаться с такими кадрами. Вам дадут прекрасное денежное содержание, создадут великолепные условия… и знаете, что самое главное? — Что главное? — эхом подхватил я. — Вы сюда, в эту страну, в ближайшие десять лет не попадете, — Кругляш доверительно подмигнул мне и ткнул пальчиком за окно. — Ваша светлая голова нужна нам там. В академических условиях. — И сколько мне дадут? — Вопрос, сами понимаете, был праздным — но необходимо было поддерживать беседу, чтобы высосать из собеседника как можно больше информации. — Вы сколько сейчас получаете? — прищурился кругляш. — Если без командировочных, в пункте постоянной дислокации… Ну, около шести тысяч. — Долларов? — Шутите?! — Это ваше правительство шутит, — Кругляш хмыкнул. — Двести баксов в месяц за такую работу — это не просто издевательство, господин доктор. Это… Это нечто более серьезное. Знаете, почему нам в России легко работать? — Догадываюсь… Так сколько? — Для начала — как минимум десять тысяч долларов в неделю, — вполне серьезно заявил кругляш. — Но, разумеется, это лишь примерная стартовая ставка, все будет зависеть от вашей производительности… И знаете что самое главное? — Вы уже говорили — я не попаду в эту страну. — Нет, это главное по другому вопросу. А по части оплаты труда и ваших возможных угрызений совести… Вам не придется никого предавать, выдавать какие-либо секреты… Да вы, впрочем, и не знаете ничего из этой сферы. Вам не нужно будет рисковать жизнью, совершать диверсии, теракты — я сказал, это не ваш уровень. Ваша задача — работать головой. То есть мы нанимаем для своих целей ваш нестандартный ум, только и всего. — А вы не ошиблись? — планомерно усомнился я. — Мне кажется, голова моя не такая уж и светлая, как вы себе вообразили. И вы зря собираетесь платить мне такие деньги. — Это почему же? — Я не физик-ядерщик, не член команды президента и даже не старший офицер ГРУ. Что может делать у вас обычный войсковой психолог? У вас своих мало? — У нас своих хватает, — заверил мой собеседник. — Дипломированных, с европейским образованием… Но таких, как вы, — с таким уникальным опытом, богатой практикой и гигантским стажем пребывания в зоне военных конфликтов, у нас нет вообще. А по поводу специализации… Вы кино вообще смотрите? — Иногда. При чем здесь кино? — Если вы заметили, самых хитроумных и изощренных маньяков ловят отнюдь не крутые агенты… — Кругляш этак свойски подмигнул мне. — А психологи-очкарики. И когда требуется срочно разрешить какой-то кризис, грозящий катастрофой мирового масштаба, приглашают специалиста с могучим аналитическим мышлением, способного просчитать и предвосхитить очередной шаг людей, которые держат палец на ядреной кнопке… — Юмор — это хорошо, — похвалил я. — Но это немножко не по адресу. Это скорее прерогатива психиатров… — Не вижу существенной разницы, — небрежно плеснул ручкой мой собеседник. — Разница все же есть, — уперся я. — Психолог — личность, коллектив, характер, тенденции и так далее. Психиатр — врач, его профиль — патологии и профилактика… — В общем, на первом этапе вы будете заниматься психоанализом, только не в общепринятой трактовке этого вопроса — не для клиента, а в пользу организации. — Мой собеседник легковесно ушел от ненужных деталей и взамен одарил меня малой дозой конкретики. — Вы будете разрабатывать агентов, которые трудятся либо будут трудиться в России. Перспективы, степень полезности, прогноз возможных отклонений, вероятность провала, двурушничества и так далее… Почему именно военный психолог? Вы знаете среду изнутри. В перспективе вы будете разрабатывать высших военных чиновников. Вам проще, чем кому-либо другому, будет «обсчитать» любого военного вельможу, найти его уязвимые места и спрогнозировать поведение в той Или иной ситуации. Ну а вообще, по большому счету, — нам нужна ваша уникальная голова. Как и любая развитая страна, мы охотимся за «мозгами». Мы дадим вам возможность развиваться, заниматься научной работой — нас очень заинтересовали ваши диссертации, я не зря упомянул, что тщательно ознакомился с ними… — И какая же вам польза от моих диссертаций?! — Польза огромная, — заверил меня кругляш. — Вы даже представить себе не можете… Цивилизованная Европа видит чеченскую проблему несколько в ином ракурсе, чем вы, россияне. Если, допустим, вы напишете диссертацию об исключительной неисправимости разбойной чеченской нации, с закономерным выводом: бороться бесполезно, нужно либо уничтожить, либо отпустить на все четыре стороны… — Вы… Гхм-кхм… вы вообще понимаете, о чем говорите?! — От такого неожиданного оборота я на мгновение даже дара речи лишился. — Это же… — Это вы пока не понимаете. — Глаза моего собеседника внезапно стали колючими. — Но это — вопрос времени. И давайте закончим эту тему. А в завершение хочу напомнить, что при всем богатстве выбора особой альтернативы для вас не существует… — Значит, от меня ничего не зависит? — Совершенно, — подтвердил кругляш. — Вы — жертва обстоятельств. Вы будете здесь недолго. Послезавтра, с утра, прибудут мои люди, и я переправлю вас через границу. И будем работать… У меня даже не было сил возмутиться. Какой-то легкомысленный на вид толстячок в тюбетейке натравил на меня целую свору своих псов, обложил с ног до головы, отловил и теперь считает, что дело в шляпе. «…Не нужно вашего согласия. От вас ничего не зависит…» Ну ни хрена себе! А как же загадочная русская душа, когда назло всем — лбом об стену?! — Меня потащат по горным тропам? — Вы страшный пессимист, доктор! Зачем все время думать о трудностях? Расслабьтесь, они позади. Вы прокатитесь на удобной машине — правда, с завязанными глазами. Затем полетите в комфортабельном самолете, обычным рейсом, с обычного гражданского аэродрома. — А если я там начну кричать и всячески привлекать к себе внимание? — Перестаньте, доктор, это вам не идет. Ничего вы там не начнете, я все предусмотрел. — Вот черт! Похоже, меня вообще исключили из событийного контекста, нанизанного на мою же персону… — Да не расстраивайтесь — это все временно… — Кругляш посмотрел на часы и вежливо спросил: — Вам что-нибудь нужно? Вы скажите, я отдам распоряжение… — Пару вопросов… — Да, пожалуйста. — Вы тогда, на обмене были… — Был, не вижу смысла скрывать это. — Насчет однополой любви на камеру… — Это не моя идея! — Кругляш застенчиво улыбнулся и помахал ручками — открестился от такого непотребства. — А в чем была ваша идея? Вы, насколько я понял, там были главный? — Моя идея была проста: вынудить вас добровольно сдаться в плен, — признался мой собеседник. — Это, кстати, зная вас даже заочно, было совсем нетрудно. — Но я же предлагал! — Я в курсе. — Кругляш с непритворной грустью вздохнул. — Человеческий фактор, понимаете? Некий неуравновешенный молодой человек вышел из-под контроля, и все пошло прахом. В противном случае вся эта история закончилась бы в тот же день, и совершенно бескровно. Я, видите ли, не люблю крови… — Ясно… Еще вопрос. Вахромеев меня сдал, да? — Сейчас мне это вряд ли было нужно, но спросить все же хотелось. — Кто такой Вахромеев? — Лицо кругляша было непроницаемым — ни один мускул не дрогнул. — Да ну, не прикидывайтесь! Вахромеев — ваш агент? — Вы будете знать только меня, — невозмутимо сообщил мой собеседник. — Контактировать только со мной. У меня много агентов. Но вам они совершенно без надобности. Что еще? — Вы уже хотите меня покинуть? — Да, скоро темнеет. Вам здесь дадут все необходимое — я распорядился. Мы еще минут десять пообщаемся, и я отправлюсь — я собираюсь ночевать в постели, к которой привык. У вас есть возражения? Ух, какой ты вежливый! А если и есть, что тогда? — Я уже знаю одного вашего агента, — не без злорадства сообщил я, начиная плести свою обычную сеть с рабочим названием «раздоры в стане врага — лучший бальзам на сердце хитрого воина». — Это Абай Рустамов. Славный воин, отменный оперативник… — Ну, это неизбежно, — пожал плечами кругляш. — Ваша команда работала по нему, вы контактировали… Но больше — не будете. Так что это не имеет значения. — Имеет, — возразил я. — Объяснитесь. — Кругляш опять посмотрел на часы. — Объясняюсь. Имею основания подозревать Абая Рустамова в двурушничестве… — Ну-у-у, доктор, это вовсе не смешно. — Кругляш изобразил учтивую улыбку. — Если вы психолог и светлая голова, это вовсе не значит, что остальные — профаны по этой части. Вы сейчас пытаетесь сыграть в старую как мир игру: внести разлад в стан врага. Я заверяю: вам это не удастся. Кроме того, я просто не вижу целесообразности в данном образе действий. Вы Абая больше никогда не увидите. Зачем вам это? — Вот вы меня все доктором величаете, — посетовал я. — А считаете таким глупым? Верно — мне нет резона вас ссорить с Абаем, вбивать клин между вами… Я ведь просто о своей безопасности беспокоюсь. — Объяснитесь? — бесстрастно потребовал кругляш. — Объясняюсь. Я не просто так насчет Вахромеева спросил. Я вам сообщу один факт и задам три вопроса по теме. Два практических, один сугубо риторический. Факт: Руслан знает, что у меня есть основания опасаться встречи с Султаном. Сегодня утром, когда меня поймали, он непреднамеренно показал это своим поведением. Если вас заинтересует это, я объясню подробнее. Вопросы. Первый: есть ли у вас копия записи обмена, на котором я в порядке самообороны — подчеркиваю, именно в таком порядке! — убил неуравновешенного Турпала Абдулаева — брата Султана? Второй: имел ли Абай хотя бы временный доступ к этой пленке? И третий — риторический… Если предположить, что Абай все же имел доступ к пленке и смотрел ее… Почему бы ему не сделать копию и не подарить ее втихаря от вас Султану? Кругляш смерил меня пристальным взглядом, отвернулся к окну и забарабанил пальцами по столешнице. Резонно было ожидать контрвопроса из серии «а смысл?». Но вопрос такого плана не последовал. Мой собеседник оказался гораздо мудрее, чем я ожидал. — Ну что ж… Мне надо подумать над этим. Кругляш стукнул пальцем в окно (тотчас же возникла давешняя бородатая харя) и отдал длинное распоряжение на… по-моему, на каком-то дагестанском наречии — но точно не на чеченском. Харя кивнула и исчезла. Кругляш расстегнул две верхние пуговицы на халате, сел поудобнее и достал из кармана костяные четки. — Вы что, уже не торопитесь? — Я остаюсь ночевать. Сейчас нам приготовят ужин, потом мы будем пить чай и подробно побеседуем. С вами интересно, я не ошибся в вас. — Вот даже как… — Я был озадачен — для такого основательного человека, каковым должен быть, по моему мнению, резидент, этот тип слишком легко менял свои планы. — Ну, вы хозяин, вам, разумеется, виднее… — Я остаюсь в целях вашей безопасности, — все так же бесстрастно сообщил резидент. — Если ваши подозрения относительно Абая верны, следует ожидать, что сегодня или завтра ночью Султан придет за вашей головой. А ваша голова — это моя собственность, я не собираюсь так запросто ее отдавать. — Интересное умозаключение… — Если вы имеете в виду голову, то это не умозаключение, доктор, а просто констатация факта. Я располагаю временем и вполне могу позволить себе провести праздно две ночи и день, чтобы не потерять в одночасье результат столь долгой и напряженной работы… Впрочем, для вас это не имеет значения. Для вас имеет значение другое: если я останусь здесь, Султан не осмелится осуществить свои намерения… |
||
|