"Кровник" - читать интересную книгу автора (Пучков Лев)ГЛАВА 2…Мужик стоял на опушке леса, обернувшись назад, и, прищурившись, смотрел на пятерых «духов», которые с ленивым любопытством наблюдали за его телодвижениями. Несмотря на достаточно прохладную погоду, а стоял конец апреля, на лбу у мужика подрагивали крупные градины пота. Кроме того, темные пятна, выступившие на клетчатой рубашке несколько минут назад, свидетельствовали, что этот парень в одночасье вдруг тотально вспотел — хотя он не бегал и не совершал титанических усилий. Это объяснялось просто: мужик не хотел умирать. — Ну че встал? Ты иди давай, иди, — посоветовал один из чеченов — худощавый фиксатый черныш лет сорока, облаченный в баранью душегрейку и папаху. — Топай, — он ткнул для убедительности стволом автомата в направлении леса. — Туда топай. Мужик тяжело вздохнул и отрицательно помотал головой: в этом месте метрах в тридцати от опушки шла сплошная полоса минных заграждений — он прекрасно об этом знал. — Не пойду, — мужик упрямо сжал губы и нахмурился, стирая пот со лба. — Уж если совести у вас совсем нет, мочите прямо здесь. А то ногу оторвет — буду мучиться, хрен его знает, как долго. Или отпустите, или мочите — не пойду туда, и точка. — Э-ээээ — че дурака включаешь? — сокрушенно произнес фиксатый и пояснил: — Мы тебя здесь убить не можем — тут ваши спецы частенько работают. Вдруг труп найдут? Рядом село — женщины, дети… Труп найдут — будут зачистку делать. Самолеты будут, «вертушки», пушки — ну, сам знаешь. Невинные люди пострадают. А подорвешься на мине — хорошо. Если на мине, сам значит, спроса ни с кого нет. Ты же не хочешь, чтобы невинные пострадали, э? — Ну и что — спецы, — угрюмо буркнул мужик. — Закопайте поглубже, они же не будут в земле ковыряться… — А вдруг будут? — не согласился фиксатый. — Найдут труп — женщины, дети пострадают. И потом, неохота землю копать… — Я в гробу видел ваших женщин и детей! — Мужик развернулся, смачно плюнул в сторону «чехов» и внезапно сел на землю. — Не пойду никуда — хрен вам! Как только он сел, я поднял указательные пальцы обеих рук вверх и качнул ими в сторону пятерых боевиков, так неосмотрительно скучившихся на опушке леса. Тотчас же из кустов с двух направлений затрещали автоматы с «ПББСами» — пятерка «духов» аккуратно легла неподалеку от сидящего мужика, а сам сидящий ошалело вытаращился на моих разукрашенных бойцов, выскочивших из кустов. — Ну вот, мужик, — с тебя коньяк, — сообщил я спасенному, выбираясь из канавы. — Или нет, лучше «Абсолют» — местный коньяк в последнее время чего-то испортился, батенька… Вот таким образом началось мое знакомство с полковником ФСБ Анатолием Петровичем Шведовым. Как потом выяснилось, Шведов что-то там выискивал неподалеку, его прихватили «духи», приехавшие в село за провиантом, маленько побили и, за неимением времени и отсутствием возможности транспортировать на свою базу, решили ликвидировать как российского шпиона. А я с бойцами аккурат в это время возвращался из рейда и заинтересовался возней на опушке. Короче, повезло полковнику. Не разгляди я тогда мелькнувшую меж кустов клетчатую рубаху, «духи» бы с ним долго не церемонились. Какого хрена он там что-то выискивал, я интересоваться не стал — не так воспитан. Добравшись до нашей заставы на трассе Ростов — Баку, я вручил спасенного полковника особистам и укатил с бойцами на ВПУ. На войне круг общения весьма разнообразен, и вспоследствии мы неоднократно встречались со Шведовым в разных местах Чечни и пару раз даже коротали время за чаркой. «Абсолют» он мне так и не презентовал, но как-то при случае вручил визитку со своими реквизитами и сказал: — Будешь в столице, заходи без церемоний. Помни: я — твой должник… Это, конечно, глупо — сломя голову мчаться за помощью к малознакомому мужику из ФСБ, пусть даже я и спас ему жизнь. Однако мне надо было срочно попасть в Чечню, причем не в обычной ипостаси, а как частному лицу. Я совсем не был убежден, что Шведов взмахнет ресницами и проблема моментально разрешится, отнюдь. Вполне могло оказаться, что никакого Шведова в природе не существует и мой полковник — не более чем легенда, под которой в Чечне работал какой-нибудь контрразведчик. Вполне могло оказаться, что телефон на визитке — просто цифры, тиснутые бронзовой краской на аккуратный прямоугольник плотной глянцевой бумаги по принципу «три П»: пол — палец — потолок. И вообще, просто чудо, что я не потерял эту карточку: помнится, я засунул ее в кармашек разгрузки, и она не выпала лишь совершенно случайно. Короче говоря, я действовал наобум, как зомби с принесенной программой: вот цель, вперед, без отклонений. Да, разумеется, у меня много хороших знакомых — на кривых тропинках войны люди быстро привязываются друг к другу и при необходимости все мои боевые братья встали бы плечо к плечу, чтобы помочь другу, попавшему в беду. В данном случае такая помощь была для меня абсолютно бесполезна. Единственный, кто мог реально что-то сделать, по моим рассуждениям, это был Шведов, или кто-то там еще, работающий под его именем. Прибыв в Москву, я прямо с Павелецкого вокзала позвонил по указанному в визитке телефону. Когда на том конце слегка раздраженный голос ответил: — Да, Шведов, — я едва не упал в обморок и даже прослезился от счастья. — Это я. Сыч, — хрипло пробормотал я. — У меня беда. — Ты где? — буднично поинтересовался Шведов, будто мы расстались вчера вечером после совместной попойки. — На Павелецком, — я выглянул из будки и быстро сориентировался, — возле «Мини-маркета», ну, под желтой вывеской. Только приехал… — Я тебя понял, — оборвал меня Шведов. — Стой на месте, никуда не ходи — заберу. Минут через пятнадцать ко мне подкатил черный «ГАЗ-31» с нулями, и сидевший рядом с шофером Шведов, высунувшись в окно и пожав мне руку, бросил: — Ты плохо выглядишь. Падай назад, — и показал большим пальцем правой руки себе за спину. Буквально через полчаса я сидел в мягком кресле в просторном холле шведовской квартиры и лаконично повествовал о своих злоключениях, пытливо всматриваясь в лицо сидевшего напротив хозяина, стараясь уловить его реакцию. — Боюсь, что покажусь тебе черствым и бездушным, — сказал Шведов, выслушав мое повествование, — но утешительного ничего сообщить не могу. Ты знаешь, сколько русских женщин бесследно исчезли в Чечне за последние пять лет? — Не знаю, — безразлично ответил я, — наверно, много. Мне те женщины по барабану. А свою я буду искать. Даже если вы мне не поможете, я найду способ попасть туда… — Это дохлый номер, — Шведов махнул на меня рукой и болезненно поморщился. — Ты, Антон, лучше смирись и положись на судьбу. Мало ли как бывает — вдруг она к тебе сама объявится через некоторое время? Хотя… — Что это вы несете? — я ненавидяще уставился на Шведова — обида комком скакнула к горлу: не так должен был реагировать на мою беду человек, которому я спас жизнь. — Ну вы даете! Объявится! Вот спасибо, хорошо! — Я встал из кресла и направился к выходу, даже отдаленно не представляя себе, что я буду делать после того, как окажусь за дверью. Нет, не такой прием я ожидал встретить. Хотелось выскочить и набить кому-нибудь рожу, на худой конец заорать что-то непотребное. Слезы застилали глаза, еще чуток — и разрыдаюсь. Шведов одним прыжком догнал меня, ухватил за локоть и начал водворять обратно в кресло, ласково увещевая: — Тихо, брат, тихо. Не надо пороть горячку! Ну — заработался я, очерствел, ну, извини — ляпнул, не подумав… — и далее в таком же духе. Особо не сопротивляясь, я снова уселся в кресло и агрессивно сообщил своему визави: — Я буду искать ее в любом случае, неужели не ясно?! Вон матери солдатские, бывает, ищут своих сыновей по полгода и находят же иногда. Некоторым, кстати, похоронки приходят, а они прутся к черту на кулички, и где-нибудь под Ведено или Бамутом отыскивают своих сыновей. Пусть без яиц, в дистрофическом состоянии, но находят! — Так это солдаты, Антон, — мягко возразил Шведов и тяжело вздохнул. — Солдат он и есть солдат, пацан… А женщина — это совсем другое дело. Что это они пропадают в таком количестве, как ты полагаешь, а? Это же зверье, нелюди! Схватят в рейде или с поезда снимут и развлекаются до тех пор, пока баба не помрет. Потом бросят где-нибудь… — Я в курсе, — оборвал я Шведова. — Не надо детализировать… Я вот что думаю: доберусь до первого попавшегося села на подконтрольной «духам» территории, возьму в заложники их женщин и детей и объявлю: давайте, ищите мою жену. Вот параметры, — я выложил на стол несколько фотографий Светланы. — Если не сыщут через пару суток, начну отстреливать заложников по одному… — Ннндаааа, — озабоченно протянул Шведов. — Тяжелый случай. — Он взял фотографии и некоторое время рассматривал их, барабаня пальцами по столу, затем спохватился: — Слушай, ты за эти трое суток ел хоть что-нибудь, а? — Ничего не ел, — сообщил я. — Не ел и не пил — не хочу. — Так, так, — полковник покачал головой и хмыкнул. — Ну и зря. У тебя стресс. Надо было напиться. — Пить не буду, — упрямо возразил я. — Пока не сыщу жену. — Тогда схлопочешь шизу, — сказал Шведов и вновь болезненно поморщился. — Вот что. Я сегодня занят до упора, ночевать не приду. Мои за городом, на даче. Оставайся, хозяйничай тут. Завтра утром я приеду, а там… — Мне некогда ждать до завтра, — я опять встал из кресла и набычился. — Вы сразу скажите — можете помочь или нет? Если нет — спасибо, я сам как-нибудь. — Ну что ты заладил — сам да сам, — Шведов раздраженно хлопнул по столу ладонью. — Сядь! И как это ты себе представляешь? Тебя даже не пустят на подконтрольную федералам территорию, если сунешься в частном порядке. Я займусь твоим горем — сам ты не соорудишь ничего хорошего, только нарвешься на неприятности. Ясно? — Ясно, — я уселся обратно и горячо пожал Шведову запястье. — Спасибо! — Не за что, — полковник кисло улыбнулся. — В общем, завтра утром я тебе все обрисую — надо кое-что там уточнить… Ты буйный во хмелю? — С чего вы взяли? — удивился я. — Вообще-то, насколько мне известно, прецедентов не бывало. — Аааа! Да-да, — спохватился Шведов. — Помню, помню — ты в пьяном виде становишься страшно добрым и хочешь спать где попало. Короче, оставайся у меня, хорошенько покушай и напейся вдрызг. Жратва — в холодильнике, выпивон — в серванте. Это приказ. Иначе шизу подхватишь — а в невменяемом состоянии, я полагаю, ты и сам прекрасно понимаешь, какой из тебя сыщик получится. Ну все, я пошел, до завтра. — Распорядившись таким образом, полковник стремительно стартанул из кресла и скрылся за дверью, не оставив мне времени для возражений. Я немного посидел в кресле, анализируя свое состояние, и пришел к выводу, что если еще не сошел с ума за эти трое суток, то вполне близок к этому. Страшная тяжесть утраты любимого человека раздавила меня окончательно: вызвав в памяти образ Светланы, я ощутил, что жаркая волна бессильной ярости уже не подступает к горлу, как было ранее. Только давящее чувство непоправимой беды господствовало в сознании — более ничего… Я был опустошен, разбит и лишен совершенно каких-либо эмоций. Прав бь1л Шведов, в таком состоянии только с гранатой на дот бросаться, нет мне более достойного применения. Немного посомневавшись, я решил остаться — рассудок все равно не подсказывал ничего приемлемого для поисков супруги. Прихватив из серванта литровую бутылку «Кремлевской», я прошел на кухню, вытащил из холодильника колбасу и сыр и буквально уже через пятнадцать минут надрался до состояния полной потери ориентации в пространстве, как и приказал полковник Шведов. Очнулся я от того, что какой-то нехороший субъект окатил меня холодной водой — причем весьма обильно и недружелюбно. Ошарашенно таращась по сторонам и отфыркиваясь, я приподнялся и обнаружил, что располагаюсь на полу в кухне, рядом стоит свежевыбритый Шведов с мешками под глазами и здоровенным пустым ковшиком в руке и озадаченно морщит лоб. — Ну ты даешь. Сыч! — удивленно покачал головой полковник. — Выкушал сам на сам литр водочки, а закусил двумя бутебродиками с колбасой и сыром, судя по наличию продуктов. Плохо не стало? — Не-а, — я сладко зевнул, поднялся с пола и обозрел интерьер: за окном слегка рассвело, часы на стенке показывали половину шестого утра. — Был приказ: нажраться. Приказ выполнен. Я вообще страшно дисциплинированный, когда чувствую, что решение начальника разумное и единственно правильное в данной ситуации. — Ну, ну, — неопределенно хмыкнув, полковник показал мне жестом на сегмент мягкого уголка, а сам напялил фартук и открыл холодильник. Усевшись за стол, я некоторое время наблюдал, как Шведов сооружает здоровенную яичницу с ветчиной на имевшей свежие следы предыдущих жарок огромной сковородке. Во рту пересохло, голова была страшно тяжелая и непременно желала упасть на грудь — думать ни о чем не хотелось. — Ну вот, совсем другое дело, — резюмировал Шведов, покосившись на меня. — Ты слегка эмоционально разгрузился. А может, и не слегка… Похмеляться будешь? Пиво есть. — Не буду, — героически отказался я и, облизнув пересохшие губы, выровнял голову и зафиксировал взор на физиономии полковника, точнее на его правом ухе, так как полковник располагался боком по отношению ко мне и разворачиваться пока что не желал. — Результат? — грозно прошептал я и поперхнулся. — Ха! Шустрый больно! Результат, — передразнил Шведов и укоризненно покрутил головой, но, напоровшись на мой пронзительный взгляд, поспешил добавить: — Да все в ажуре, братан. Все тип-топ… Я сооружу тебе тур в Чечню со всеми удобствами и под хорошей «крышей». Короче — повезло. Хотя, если хорошенько разобраться, везение — суть совокупных усилий индивида и в конечном итоге критерий его рационального труда на пути к намеченной цели. — Какой тур? — удивился я. — Туда что, туристы ездят? Вот так ничего себе! — Не торопись, май дарлинг, — полковник подмигнул мне и ловко водрузил сковородку на подставку. — Давай поедим, а в процессе я быстренько опишу тебе суть. Глянув на сковородку, я вдруг ощутил зверский аппетит — до того заманчиво выглядели сочные ломти розовой ветчины, обильно залитые яйцом и присыпанные зеленым луком. — Можно, — согласился я и, вооружившись вилкой, приступил к трапезе, слушая между делом рассказ полковника. — Там козел один есть, — сообщил Шведов, набив рот яичницей, — англичанин. Независимый журналист с громким именем и все такое. — Что, совсем плохой? — поинтересовался я в перерыве между движением челюстей. — Почему козел? — Ну не то чтобы совсем, — поправился полковник. — И, может, вовсе не козел. Но фрукт. Короче, хочет книгу писать о справедливой войне чеченского народа против российских оккупантов и зверствах федеральных войск. — Вот как! — удивился я. — А вы его в расход не вывели? — Нельзя, — полковник негодующе взмахнул вилкой. — Плюрализм, бля. Демократия. — Очень жаль, — констатировал я и насадил на вилку очередной кусок ветчины. — Согласен, — кивнул Шведов и продолжил: — Однако не в этом суть. Ты, насколько я помню, сносно владеешь чеченским? — Ну, сносно — это сильно, — поправил я. — Понимаю разговорную речь, могу обиходные фразы произносить. — Ага, — Шведов подмигнул мне. — А еще ты обучался в спецшколе с английским уклоном. Так что, насколько мне известно, довольно хорошо владеешь английским. Ну, прямо шпион! — Откуда вы знаете про спецшколу? — удивился я. — Вы что, затребовали мое личное дело? — Это неважно, — Шведов небрежно махнул рукой. — Так что там с английским? — Разговорным владею сносно, — признался я, — читаю средненько, пишу вообще только со словарем — в грамматике дуб дубом. — Ну и ладушки, — успокоил полковник. — Писать тебе вряд ли придется. Короче — мы пасем этого козла. Мало ли что? Вдруг он не тот, за кого себя выдает. Сейчас такое время — и под более солидной личиной проникают шпионы. Всех не проверишь. Он себе давно уже все оформил и выбил документы, необходимые для беспрепятственного передвижения в зоне боевых действий, готовился двигать уже неделю назад. Но наши выставили условие, так как одному туда соваться весьма рискованно, нужен человек, хорошо знающий местные обычаи, географию, короче — гид. Кроме того, он сам по-русски может общаться только с разговорником, хотя и коллекционирует нашу ненормативную лексику. Этот козел предпринимал какие-то телодвижения в плане самостоятельного поиска гида, однако наши быстро отмазали всех желающих заработать. Отправить с ним никого не можем — каждый человек на счету. Если с каждым журналистом отправлять по сотруднику, некому работать будет. Сейчас он сидит в «России», злой как черт и хочет куда-то там жаловаться. В принципе, ему ненавязчиво объяснили, что это бесполезно. Ну вот, собственно, и все. Сейчас приведешь себя в порядок, и поедем к нему. — А он возьмет меня? — усомнился я. — Вдруг он заподозрит, что я ваш сотрудник? — Если я не ошибаюсь, ему сейчас по барабану — сотрудник, не сотрудник, — Шведов закончил подчищать хлебом остатки яичницы и разлил по чашкам кофе. — Он торчит здесь лишних семь дней и ухватится за тебя, как за спасительную соломинку. Представишься специалистом-этнологом, хорошо знающим обычаи горских народов и географию Чечни. Вот, кстати, это тебе. — Шведов вытащил из-под стола «дипломат» и, раскрыв его, извлек кожаную автомобильную аптечку и пластиковую карточку. — Это твоя ксива и походный арсенал. По дороге объясню, как им пользоваться. На карточке красовалась моя фотография с информацией о том, что я — Роберт Дэниел, корреспондент английской газеты «Гардиан». — Ох ты! — воскликнул я. — Лихо! А откуда у вас моя фотография? — А, какая разница, — уклончиво пробормотал Шведов. — Бери, пользуйся. Этому козлу объяснишь, что так вам будет безопаснее путешествовать: русского могут где-нибудь под горячую руку пустить в расход, а англичанина, рубь за сто, не тронут. Если будет интересоваться, где взял удостоверение, объяснишь, что купил на базаре. Он все равно будет запрашивать свой ИЦ и сразу выяснит, что никакого Роберта Дэниела в природе не существует. Так что — пусть лучше сразу тебе верит. Ну, марш в ванную, отправляемся через пятнадцать минут. Спустя сорок пять минут я сидел в гостиничном номере и беседовал с белокурым дородным мужиком лет сорока, который беспрестанно лучился обаятельной улыбкой и пристально смотрел на меня серыми глазами, в коих не отслеживалось даже капельки доверия. Звали его Тэд Прайс, моему приходу он действительно страшно обрадовался. Особенно, когда я сообщил, что знаю Чечню как свои пять пальцев, и вообще, Тэд оказался весьма обаятельным парнем. Через шесть минут с начала разговора я не выдержал и выложил ему свою историю, сдав с потрохами замыслы ФСБ и проигнорировав вполне реальную возможность прослушивания нашей беседы коллегами Шведова: мне нужен был единомышленник, в таких делах нельзя играть втемную. Выслушав меня, Тэд довольно долго молчал — думал. Затем он вздохнул и сообщил: — Если это не легенда КГБ, то это просто ужасно, мой друг. — ФСБ, — поправил я. — И никакая это не легенда. У меня язык бы не повернулся врать про такое! — ФСБ — все равно КГБ, — махнул рукой Тэд. — Ну а если это не легенда, я постараюсь всячески помочь тебе, мой друг. |
||
|