"Соловецкий монастырь и оборона Беломорья в XVI–XIX вв" - читать интересную книгу автора (Фруменков Георгий Георгиевич)

§ 2. Монастырское войско в XVII веке. Военизация братии Соловецкое восстание 1668–1676 гг

Со времени «смуты» значительно возросла численность монастырского войска. К 20-м годам XVII века «под ружьем» в Поморье находилось 1040 человек. Все они состояли на монастырском содержании и распределялись по трем основным пунктам: Соловки, Сума, Кемь. Верховным командующим считался игумен, но «береговые» стрельцы находились под непосредственным начальством присланного из столицы воеводы, проживавшего в Сумском остроге. Совместно с соловецким настоятелем и под его руководством он должен был охранять Север. Такое «двоевластие» не устраивало игумена, желавшего быть единоличным военным начальником края. Его претензии были основательны. «Кроткие» черноризцы к этому времени настолько увлеклись военным делом и до того освоили его, что считали возможным и выгодным оставаться без военных специалистов. Они больше не нуждались в их помощи, а терпеть стеснения не хотели. Царь понимал желания своих богомольцев и уважил их просьбу. По представлению игумена, ссылавшегося на монастырскую скудность, в 1637 году Соловецко-Сумское воеводство было ликвидировано. Последний воевода Тимофей Кропивин сдал игумену городовые и острожные ключи и навсегда выехал в Москву. Обороной Поморья и монастыря стал ведать соловецкий настоятель с келарем и братией.[201] С этого времени игумен в полном смысле слова стал северным воеводой, руководителем обороны всего Поморья.

Охрана обширных владений монастыря требовала более многочисленной вооруженной силы, чем та, которая имелась в распоряжении игумена. Одной тысячи стрельцов не хватало. Нужны были дополнительные отряды воинов, а это требовало больших затрат. Монахи нашли иной выход. Чтобы не расходовать средств на наем новых партий стрельцов, они сами стали обучаться военному искусству. В 1657 году вся братия (425 человек) была призвана к оружию и по-военному аттестована. Каждый инок получил «звание»: одни стали сотниками, другие десятниками, третьи — рядовыми пушкарями и стрельцами. В мирное время «дружина черноризцев» числилась в запасе. В случае неприятельского нападения монахи-воины должны были занять места на боевых постах, причем каждый из них знал, где ему придется стоять и что делать: «Во святых воротах до Преображенской башни ведать келарю старцу Никите, а с ним:

1. Пушкарь старец Иона Плотнишний у большой поджарной медной пушки, а с ним на поворот мирских людей 6 человек (следуют имена);

2. Пушкарь старец Иларион, моряк, у медной дробовой пушки, а с ним на поворот мирских людей — 6 человек наймитов;

3. Пушкарь Пахомий…»[202] и т. д.

Военизация монастыря делала Соловецкую крепость неуязвимой для внешних врагов и причинила, как это ни странно, много хлопот правительству.

Конец XVII века в жизни Соловецкого монастыря отмечен антиправительственным восстанием 1668–1676 гг. Мы не будем детально исследовать «мятеж в монастыре», поскольку это выходит за рамки нашей темы, тем более, что работа такая уже проделана. Своеобразное, противоречивое, сложное как по составу участников, так и по отношению их к средствам борьбы Соловецкое восстание во все времена привлекало внимание ученых. Дореволюционные историки и историки-марксисты с разных методологических позиций подходят к изучению восстания в Соловецком монастыре и приходят, естественно, к диаметрально противоположным выводам.

Буржуазная историография вопроса, представленная в основном историками церкви и раскола, не видит в Соловецком восстании ничего иного, кроме религиозной смуты и «сидения» монахов, именно «сидения» и только монахов (подчеркнуто мною. — Г.Ф.), за старую веру,[203] в которой «вси благоверные цари и великие князи и отцы наши скончались, и преподобные отцы Зосима, и Савватий, и Герман, и Филипп митрополит и вси святые отцы угодили богу».[204] Советские историки рассматривают Соловецкое восстание, особенно на заключительном его этапе, как открытую классовую битву и прямое продолжение крестьянской войны под предводительством С. Т. Разина, видят в нем последний очаг крестьянской войны 1667–1671 гг.[205]

Соловецкому восстанию предшествовали 20-летнее пассивное сопротивление, мирная оппозиция аристократической верхушки монастыря (соборных старцев) против Никона и его церковной реформы, в которую с конца 50-х годов была втянута рядовая братия (черные старцы). С лета 1668 года в Соловецком монастыре началось открытое вооруженное восстание народных масс против феодализма, церковных и правительственных властей. Период вооруженной борьбы, составивший целых 8 лет, можно разделить на два этапа. Первый продолжался до 1671 года. Это было время вооруженной борьбы соловчан под лозунгом «за старую веру», время окончательного размежевания сторонников и противников вооруженных методов действий. На втором этапе (1671–1676 гг.) к руководству движением приходят участники крестьянской войны С. Т. Разина. Под их влиянием восставшие массы порывают с религиозными лозунгами.[206]

Главной движущей силой Соловецкого восстания на обоих этапах вооруженной борьбы были не монахи с их консервативной идеологией, а крестьяне и бельцы — временные жители острова, не имевшие монашеского чина. Среди бельцев была привилегированная группа, примыкавшая к братии и к соборной верхушке. Это прислуга архимандрита и соборных старцев (служки) и низший состав духовенства: дьячки, пономари, клирошане (служебники). Основную же массу бельцев составляли трудники и работные люди, обслуживавшие внутримонастырское и вотчинное хозяйство и эксплуатируемые духовным феодалом. Среди трудников, работавших «по найму» и «по обещанию», то есть бесплатно, дававших обет «богоугодным трудом искупить грехи свои и заслужить всепрощение», было много «гулящих», беглых людей: крестьян, горожан, стрельцов, казаков, ярыжек. Они-то и составили основное ядро восставших.

Хорошим «горючим материалом» оказались ссыльные и опальные, которых насчитывалось на острове до 40 человек.

Кроме трудового люда, но под его воздействием и давлением к восстанию примкнула часть рядовой братии. Этому не приходится удивляться, ибо черные старцы по своему происхождению были «все крестьянскими детьми» или выходцами из посадов. Однако по мере углубления восстания иноки, напуганные решительностью народа, порывали с восстанием.

Важным резервом восставшей монастырской массы были поморское крестьянство, работные в усольях, на слюдяных и иных промыслах, приходившие под защиту стен Соловецкого кремля.

По данным воеводских отписок царю, в осажденном монастыре находилось более 700 человек, в том числе свыше 400 решительных сторонников борьбы с правительством методом крестьянской войны.[207]

В распоряжении восставших было 90 пушек, расставленных на башнях и ограде, 900 пудов пороха, большое количество ручного огнестрельного и холодного оружия, а также защитного снаряжения.[208]

Документальные материалы свидетельствуют о том, что восстание в Соловецком монастыре началось как религиозное, раскольническое движение.[209] На первом этапе и миряне, и монахи выступили под флагом защиты «старой веры» против нововведений Никона. Борьба эксплуатируемых масс с правительством и патриаршеством, подобно многим народным выступлениям эпохи средневековья, приняла религиозную идеологическую оболочку, хотя на деле под лозунгом защиты «старой веры», «истинного православия» и т. п. демократические слои населения боролись против государственного и монастырского феодально-крепостнического угнетения. На эту особенность революционных выступлений задавленного темнотою крестьянства обращал внимание В. И. Ленин. Он писал, что «…выступление политического протеста под религиозной оболочкой есть явление, свойственное всем народам, на известной стадии их развития, а не одной России».[210]

В 1668 году за отказ принять «новоисправленные богослужебные книги» и за противодействие церковной реформе царь приказал осадить монастырь. Началась вооруженная борьба соловчан с правительственными войсками. Начало Соловецкого восстания совпало с разгоравшейся в Поволжье и на юге России крестьянской войной под предводительством С. Т. Разина.

Правительство не без оснований опасалось, как бы его действия не всколыхнули все Поморье, не превратили край в сплошной район народного восстания. Поэтому первые годы осада мятежного монастыря велась вяло и с перерывами. В летние месяцы царские войска (стрельцы) высаживались на Соловецких островах, пытались блокировать их и прервать связь монастыря с материком, а на зиму съезжали на берег в Сумский острог, причем двинские и холмогорские стрельцы, входившие в правительственную рать, распускались на это время по домам.

Переход к открытым военным действиям до крайности обострил социальные противоречия в лагере восставших и ускорил размежевание борющихся сил. Оно было окончательно завершено под воздействием разинцев, которые стали прибывать в монастырь с осени 1671 года, то есть после поражения крестьянской войны. Влившиеся в восставшую массу люди «из полку Разина» взяли в свои руки инициативу в обороне монастыря и активизировали Соловецкое восстание. Разинцы и трудники становятся фактическими хозяевами монастыря и заставляют «труждаться» монахов, на которых раньше работали сами.

Из воеводских отписок мы узнаем, что к руководству восстанием пришли враги царя и духовенства, «пущие воры и заводчики и бунтовщики… изменники великому государю» беглый боярский холоп Исачко Воронин и кемлянин (из Кемской волости) Самко Васильев.[211] К командному составу восстания принадлежали и разинские атаманы Ф. Кожевников и И. Сарафанов. Начинается второй этап Соловецкого восстания, на котором религиозные вопросы отступили на второй план и идея борьбы «за старую веру» перестала быть знаменем движения. Порвав с реакционно-богословской идеологией монахов и освободившись от старообрядческих требований, восстание принимает ярко выраженный антифеодальный, антиправительственный характер.

В «распросных речах»[212] выходцев из монастыря сообщается, что руководители восстания и многие его участники «и в церковь божию не ходят, и на исповедь к отцам духовным не приходят, и священников проклинают и называют еретиками и богоотступниками». Тем же, кто упрекал их в грехопадении, отвечали: «мы де и без священников проживем». Новоисправленные богослужебные книги жгли, рвали, топили в море. Восставшие «отставили» богомолье за великого государя и его семью и слышать больше об этом не хотели, а иные из мятежников говорили про царя «такие слова, что не только написать, но и помыслить страшно».

Такие действия окончательно отпугнули от восстания монахов. Не говоря уже об оппозиционной верхушке монастыря, даже рядовая братия в своей массе порывает с движением, сама решительно выступает против вооруженного способа борьбы и пытается отвлечь от этого народ, становится на путь измены и организации заговоров против восстания и его предводителей. Только фанатичный сторонник «старой веры» высланный на Соловки архимандрит Никанор с кучкой единомышленников до конца восстания надеялся с помощью оружия заставить царя отменить никоновскую реформу. По словам черного попа Павла, Никанор беспрестанно ходил по башням, пушки кадил и водою кропил и называл их «матушками галаночками, на вас де у нас надежда», и по воеводе и по ратным людям стрелять велел. Никанор был попутчиком народа; опальный архимандрит и восставший трудовой люд использовали одни средства борьбы для достижения разных целей.

Народные вожаки решительно расправлялись с реакционно-настроенными иноками, занимавшимися подрывной деятельностью; одних они сажали в тюрьмы, других изгоняли из монастыря.[213] За стены крепости было выдворено несколько партий противников вооруженного восстания — старцев, монахов.

С начала 70-х годов Соловецкое восстание, подобно крестьянской войне под руководством С.Т. Разина, становится выражением стихийного возмущения угнетенных классов, стихийного протеста крестьянства против феодально-крепостнической эксплуатации.

Население Поморья выражало сочувствие мятежному монастырю и оказывало ему постоянную поддержку людьми и продовольствием. Черный поп Митрофан, бежавший из монастыря в 1675 году в «распросной речи» говорил, что в период осады приезжали в монастырь «с рыбою и с харчевыми запасами с берегу многие люди». Царские грамоты, угрожавшие суровым наказанием тем, кто доставлял продовольствие в монастырь,[214] не действовали на поморов. Ладьи с хлебом, солью, рыбой и иными продуктами питания непрерывно приставали к островам. Благодаря этой помощи восставшие не только успешно отражали приступы осаждавших, но и сами совершали смелые вылазки, которые обычно возглавлялись И. Ворониным и С. Васильевым — избранными народными сотниками. Строительством укреплений руководили опытные в военном деле беглые донские казаки Петр Запруда и Григорий Кривонога.

Все гражданское население Соловков было вооружено и по-военному организовано: разбито на десятки и сотни с соответствующими командирами во главе. Осажденные значительно укрепили остров. Они вырубили лес вокруг пристани, чтобы никакое судно не могло подойти к берегу незамеченным и попало в зону обстрела крепостных орудий. Низкий участок стены между Никольскими воротами и Квасопаренной башней подняли деревянными террасами до высоты других участков ограды, надстроили низкую Квасопаренную башню, на Сушильной палате устроили деревянный помост (раскат) для установки орудий. Дворы вокруг монастыря, позволявшие неприятелю скрытно приближаться к кремлю и осложнявшие оборону города, были сожжены. Вокруг монастыря стало «гладко и ровно».[215] В местах возможного приступа положили доски с набитыми гвоздями и закрепили их. Была организована караульная служба. На каждую башню посменно выставлялся караул из 30 человек, ворота охраняла команда из 20 человек. Значительно укрепили и подступы к монастырской ограде. Перед Никольской башней, где чаще всего приходилось отбивать атаки царских стрельцов, вырыли окопы и обнесли их земляным валом. Здесь же установили орудия и устроили бойницы.[216] Все это свидетельствовало о хорошей воинской подготовке руководителей восстания, их знакомстве с техникой оборонительных сооружений.

После подавления крестьянской войны С. Т. Разина правительство перешло к решительным действиям против Соловецкого восстания. Весной 1674 года третий по счету воевода Иван Мещеринов прибыл на Соловецкий остров. В завершающий период борьбы под стенами монастыря было сосредоточено до 1000 стрельцов с артиллерией.

В летне-осенние месяцы 1674 и 1675 гг. происходили упорные бои под монастырем, в которых обе стороны несли ощутимые потери. С 4 июня по 22 октября 1675 года потери только осаждавших составили 32 человека убитыми и 80 человек ранеными.

Вследствие жестокой блокады и непрерывных боев число защитников монастыря также постепенно сокращалось, запасы военных материалов и продовольственных товаров истощались, хотя крепость могла еще долго обороняться. В монастыре накануне его падения было, по словам перебежчиков, хлебных запасов на семь, по другим данным — на десять лет, коровьего масла на два года. Только в овощах и свежих продуктах чувствовался недостаток, что привело к вспышке цинги. От цинги и ран умерло 33 человека.[217]

Соловецкий монастырь не был взят штурмом. Его предали изменники-монахи. Монах-перебежчик Феоктист провел в монастырь тайным ходом, что под сушилкой у Белой башни, отряд стрельцов. Через открытые ими башенные ворота в крепость ворвались главные силы И. Мещеринова. Восставшие были захвачены врасплох. Началась дикая расправа. Почти все защитники монастыря погибли в короткой, но жаркой схватке. В живых осталось только 60 человек. 28 из них были казнены сразу, в том числе Самко Васильев и Никанор, остальные — позднее.

Разгром Соловецкого монастыря произошел в январе 1676 года. Это был второй после поражения крестьянской войны С. Т. Разина удар по народному движению. Вскоре после подавления восстания правительство прислало на Соловки из других монастырей благонадежных монахов, готовых славить царя и реформированную церковь.

Соловецкое восстание 1668–1676 гг. было самым крупным после крестьянской войны С. Т. Разина антикрепостническим движением XVII века.

Соловецкое восстание 1668–1676 гг. показало правительству силу, монастыря-крепости и вместе с тем убедило его в необходимости проявлять большую сдержанность и осторожность в вооружении окраинных островов.