"Нет тебя прекраснее" - читать интересную книгу автора (Кауфман Донна)

Глава третья

Эрин внимательно всматривалась в лицо Брейди, но так и не могла понять, какую загадку скрывали его глаза.

Он пожал плечами, как будто его совершенно не волновало, что комиссар с мэром только что продали его с потрохами.

– У меня нет точки зрения.

– Так ты мне дашь все, что я хочу? – осторожно спросила Эрин. Она прекрасно знала, что умеет доводить мужчин до настоящего гормонального взрыва.

В глазах Брейди блеснул огонек. Эрин тут же почувствовала дрожь в коленях, словно между ними промелькнул электрический разряд. Такие вещи она умела замечать. Это была профессиональная чувствительность. Сколько раз Эрин доводила своих оппонентов до безумия, при этом не давая им и надежды на то, что общение с ней будет продолжаться в нерабочие часы.

Но с Брейди так просто справиться ей не удавалось. Он был опасен и непредсказуем. И энергетика, исходящая от него, была иной природы, нежели та, к которой Эрин уже успела привыкнуть. Она проникала в нее и рождала ответный взрыв. Это ощущение возникало всякий раз, стоило им подойти друг к другу на расстояние нескольких метров.

Но Брейди не заставит ее сдаться. Эрин выполнит свою задачу, и все будет прекрасно. Потому что эта работа открывает для ее маленькой фирмы очень большие перспективы.

Что ж, раз Брейди пока не принимает ее вызов, она постарается и дальше управлять ситуацией. Нужно было, конечно, действовать агрессивнее начиная со вчерашнего вечера.

– Я хочу представить эту смерть как убийство одного из достойнейших жителей Филадельфии, внесшего огромный вклад в жизнь нашего города. Мы сфокусируем внимание на благотворительной деятельности Сандерсона, которую невозможно недооценить. Мы разбудим в человеческих душах гнев. Люди будут жаждать поимки преступника.

– Эрин…

Она не давала ему возможности вставить ни слова.

– Я знаю, что прессу очень заинтересуют предметы, найденные на месте убийства. – Эрин посмотрела на него. – Ты ведь расцениваешь это как убийство?

Брейди сурово посмотрел на нее, и она испугалась, что он больше не станет разговаривать, а может, даже просто уйдет. Но этого не произошло.

– Предварительное медицинское освидетельствование говорит в пользу сердечного приступа. – Он непринужденно расположился в кресле. Самоуверенной улыбки не последовало. – Это точно не грубое убийство, которое тебе так хочется нарисовать.

– А что это тогда? Передозировка секса? Это ведь расследование насильственной смерти?

– Скоро Тео подготовит медицинское заключение. Пока его нет, это убийство. Когда заключение будет готово, мы выясним, были ли это просто грязные игры или нет. Может, старик Морт проповедовал высокую мораль, а сам втихую не брезговал развратом. – Он посмотрел ей в глаза. – У тебя есть идеи насчет того, что в этом случае сообщать прессе?

Эрин захотелось непристойно выругаться.

– Брейди, если Сандерсона выставить извращенцем, вся политическая карьера мэра рухнет. Я под жестким прессом председателя его избирательной кампании.

– Это не моя проблема, – пожал плечами Брейди. – Моя задача – выяснить, умер ли Морти, придушенный своим кружевным нарядом, сам, или ему кто-то помог. Но уверяю тебя, в любом случае тебе будет нелегко. Морти никогда не был любимцем публики, и многим было бы приятно посмеяться над ним.

– Да. Но он был другом Хенли. Это бросает тень на мэра. Все, кого обливают грязью, выглядят непривлекательно.

– Для тебя явно не важно, что там произошло на самом деле, главное, чтобы мэр остался чист. На этом ты неплохо заработаешь, правда?

Эрин не обиделась. Что делать, такая работа. Хотя, конечно, не самая приятная.

– Для меня важно решить проблемы заказчика с минимальным ущербом для его персоны и в частной жизни, и в профессиональной сфере. Вот почему мэр меня нанял. И, честно говоря, я не предпринимаю ничего такого, из-за чего впоследствии мне или мэру может стать стыдно.

– Так тебе нужна правда? Или просто хорошо выстроенная версия, красивая картинка, где заказчик будет представлен в самом привлекательном для него свете?

Эрин почувствовала, как в ней растет раздражение. Почему ее так задевают эти слова, она не могла понять. В конце концов, Брейди – просто источник информации. Его мнение совершенно не отразится на ее работе, и все же Эрин было неприятно слышать это в свой адрес.

– Смотри, я попробую тебе объяснить. Я, как адвокат, делаю, что могу в рамках закона, для человека, который виновен. В данном случае я стараюсь оградить от сплетен человека, которого уличили в не самых приличных связях.

– Ты знаешь, я думаю, что большинство адвокатов – мерзавцы, независимо от того, кого они защищают.

Эрин засмеялась, хотя ей безумно хотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым. Она ударила ладонью по столу.

– Ты начинаешь выводить меня из себя. Да мне плевать, что вы думаете обо мне – и ты, и мэр, и сам Морт Сандерсон. Почему он умер, кто его убил – к моей работе не относится. Этим должен заниматься ты. Мне надо, чтобы мой клиент не был втянут в грязный скандал, в котором, возможно, замешан Сандерсон. Никто не собирается мешать тебе бороться за правду, а я помогу тем, кто попал под перекрестный огонь. – На ее лице было написано справедливое негодование.

– Так что, если в результате всей этой истории выяснится, что мэр – мерзавец, ты все равно представишь его в лучшем свете?

Эрин нахмурилась.

– У тебя есть факты, указывающие на то, что Хенли в этом лично замешан?

Эти слова рассмешили Брейди. – Ты – чудо. Но я понимаю, почему тебе удается выполнять работу. Ты все время помнишь о конечной цели и не отвлекаешься на постороннее. – Он откинулся на спинку стула. – Твои полчаса истекли.

– Мне надо знать результаты медэкспертизы. Я попытаюсь перенести пресс-конференцию на половину пятого.

– Хочешь успеть до пятичасовых новостей?

– Да, – сказала она, глядя ему прямо в глаза. – Мы успеем. Я должна знать, было ли это убийство. Остальное – как я тебе сказала. Ни слова про то, в каком виде его нашли, – только о необходимости поймать психа, который его убил. Это и в твоих интересах.

– Если этот псих существует.

Она остановилась у двери.

– Последнее, что мне сказали – журналистам известно, в какой гостинице его нашли, и что у него там была интимная встреча.

– Туда ездят только ради таких встреч.

– Хорошо. Остальное – тайна следствия, да?

– Есть четкие правила ведения следствия. Пока не будут допрошены все свидетели, никакая информация не разглашается. Сколько времени мы сможем хранить подробности в секрете, предсказать невозможно. Ты сама знаешь, как быстро распространяются слухи, дай только повод.

– Ты уже провел несколько допросов. Как ты думаешь, что произошло?

– Я не строю догадок. Извини, мне пора.

– Я жду от тебя звонка.

– Ты знаешь, где меня найти.

Он ушел. Эрин стояла, скрестив руки на груди и из последних сил сдерживая себя от того, чтобы разгромить тут что-нибудь. Ее еще никто не приводил в такую ярость. Как будто Брейди не понимает, что она просто перекладывает общение с прессой с его плеч на свои. И никакой благодарности в ответ.

Эрин допила кофе, понимая, что вряд ли у нее будет возможность перекусить до ужина. Сжимая ручку портфеля, она направилась к выходу.

У нее куча работы перед пресс-конференцией и ни малейшего представления о том, что сказать, если Сандерсон действительно умер от сердечного приступа в процессе, мягко говоря, нетрадиционных сексуальных развлечений.

Когда Брейди вернулся из морга, он был удивлен, не застав у себя в кабинете Эрин. Он задумчиво обвел глазами кабинет, пытаясь преодолеть разочарование.

Тео обманывать не мог. Это была смерть от сердечного приступа, но с какой стати он случился у здорового сорокадевятилетнего мужчины? Впрочем, токсикологи проведут тесты на наличие в его крови веществ, влияющих на работу сердечно-сосудистой системы.

До того, как станут известны результаты, дело будет считаться убийством.

Брейди все никак не мог понять, что заставляло его так нервничать в присутствии Эрин. У него было время подумать об этом, прежде чем появится Тео с заключением медэкспертизы. Эрин права – она избавила его от журналистов, которым нельзя знать подробности того, в каком виде был найден Сандерсон. И конечно, она понимает, что любой политик всеми правдами и неправдами будет держаться за власть. В данном случае – с помощью Эрин Махони. И надо признать, свою работу делает она хорошо.

Вот только если бы ее работа не пересекалась с его деятельностью. Брейди мог восхищаться ее профессиональными способностями, но это не значило, что он ей доверял. Спасая шкуру Хенли, Эрин могла переступить и через его интересы. Брейди не нравилось, когда на него наседают. Наседает. Его воображение тут же нарисовало ему весьма соблазнительную картинку, настолько реальную, что он даже почувствовал запах ее духов. Брейди тотчас прогнал эту мысль. Не стоит сближаться с Эрин – даже в мыслях.

За его спиной кто-то откашлялся. Запах духов был настоящим. Брейди мог бы и догадаться об этом. Слава богу, Эрин не умеет читать мысли.

– Ты опоздала. – Он начал нападение, понимая, что ей нельзя давать спуску ни в чем.

– У меня много дел, а тебя нетрудно разыскать. – Эрин улыбалась. – Чем это ты так разочарован?

Она его явно дразнила. Лицо Брейди не могло выражать разочарование – у него все было в порядке. Так что он промолчал, и Эрин, сменив шутливые интонации на деловые, приступила к делу.

– У тебя есть заключение медэксперта? У меня, – она посмотрела на изящные золотые часики на левом запястье, – двадцать минут до интервью. – Эрин взглянула ему в глаза. – Ну так какая у тебя точка зрения?

Эти насмешки над его работой раздражали Брейди неимоверно. Он бы с удовольствием швырнул ей папку – пусть делает выводы сама и готовит свои проклятые сообщения прессе. Но Брейди не мог себе такого позволить. Он полностью контролировал свои расследования – до их завершения.

– Все говорит о том, что он умер от сердечного приступа.

Эрин тут же напряглась. Брейди продолжил:

– Но есть некоторые вопросы, поэтому мы отправили кровь на обследование. Возможно, приступ чем-то спровоцирован. Надеемся узнать, чем. Также нет никаких следов спермы.

– Правда? – Эрин удивилась так искренне, что он улыбнулся.

– Что, трудно поверить в собственную точку зрения? Это говорит в твою пользу.

– Как давно ты ищешь аргументы в мою пользу? – совершенно спокойно спросила она. – Забудь. Спасибо, что сказал мне сам, а не заставил вытягивать из тебя информацию.

– Запомни, из меня трудно что-либо вытянуть.

– Я заметила. – Они смотрели друг на друга, и напряжение нарастало. Когда оно стало почти невыносимым, Эрин вдруг спросила, указывая на исписанный лист бумаги: – Это твой рапорт?

Брейди пристально посмотрел на нее.

– Не трогай, Махони. Я и так сказал тебе больше, чем следует. Надеюсь, это не повредит следствию.

Эрин вздохнула.

– Не знаю, обижаться мне на тебя или гордиться честью быть доверенным лицом. Не волнуйся, я оправдаю твое доверие.

– Разве я говорил о доверии? – Брейди прошел за свой стол. Ее присутствие заводило его. Лучше отгородиться хотя бы столом. – На текущий момент наши планы совпадают. Мне надо выяснить некоторые детали, и замалчивание пикантных подробностей мне на руку.

– Ты говоришь, это было убийство? И декорации были подготовлены специально?

Брейди снова посмотрел на нее.

– Я ничего не говорю.

– Ты будешь на пресс-конференции?

– Я думал, ты все поняла. Лучше, чтобы лишние вопросы не звучали, пока на них не появятся точные ответы. – Он откинулся на спинку кресла, показывая тем самым, что встреча закончена.

Эрин что-то отметила у себя в блокнотике и опустила его в свою изящную кожаную сумочку.

– Спасибо, Брейди.

– Не за что. Сегодня нападать будут только на тебя.

Эрин направилась к двери, уже зная, что он влип, – она чувствовала, как он неотрывно следит за ней взглядом, не упуская ни малейшего ее движения. У двери она обернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

– После конференции я позвоню тебе, расскажу, что там было.

Брейди смог только кивнуть в ответ. После того, как дверь за ней закрылась, он тяжело опустился в кресло и, закрыв глаза, представил себе ее лицо. Ему нравились ее проницательные зеленые глаза и искорки, мелькавшие в них, когда она подшучивала над ним. Даже терпя поражение, Эрин смотрела на него с такой же уверенностью, с какой носила свой идеально скроенный костюм, облегавший ее выразительные формы.