Глава 1.

9 июня 2007 года.

Трое старых друзей встречались редко и практически всегда такие встречи проходили у Николая. Старый холостяк жил один. Жена ушла от него еще в молодые годы, забрала сына и скоро уехала к новому мужу в США. Даже не отняла квартиру, которая досталась Николаю от бабушки. Квартира была двухкомнатная, но одну из комнат занимало детище Николая – установка скоростного горизонтального лифта. Эту установку Николай, работавший тогда начлабом, "приватизировал" из НИИ при его развале (покупке московскими рейдерами). Один из его друзей, Вячеслав, к этому моменту занимался грузоперевозками. Николай выписал накладную на отправку установки на полигон и спокойно вывез ее к себе домой. НИИ еще заплатило Вячеславу какие-то символические деньги за транспортировку. Установка уже тогда нигде не числилась, к этому времени сменилось три МОЛ, и в бухгалтерии был полный бардак. А между тем драгметаллов в установке было столько, что Николаю хватило бы на спокойную старость.

Первые полгода Николай собирал установку и юстировал. При перевозке ее пришлось разобрать, а после сборки она не работала. Правда, установка по-настоящему не работала и сейчас, через пять лет. Скорость "лифта" была просто огромной, но ездил он на расстояние в пять миллиметров. В НИИ, правда, ездил только на один, так что прогресс был налицо. Только никому это было неинтересно. Кроме друзей.

Работать Николай продолжал на одном из маленьких предприятий, которое осталось при разделе НИИ. Денег едва хватало на оплату квартиры и питание. Иногда, заходила знакомая, перепихнутся. Тогда в кухне и спальне Николай делал генеральную уборку, покупал бутылку вина, фрукты. Николаю было чуть за пятьдесят, а он уже не жил, скорее доживал. Может из-за этого, работа над установкой не ладилась. Не хватало куража, работа шла по инерции.

Его друг Вячеслав был другой, сменил четыре жены, каждая следующая моложе предыдущей. И хотя бизнес его остался небольшим, денег хватало. На новую машину, на новую жену, на любовницу, и главное на любимую страсть – на охоту.

Третьим другом был Владимир. Обычный программист в торговой компании. Скучный и нелюдимый. Одна старая жена, одна старая машина, без хобби. Зато два сына, в отличии от Вячеслава и Николая, у которых было по одному.

Эта встреча была стихийной. Вячеслав недавно приехал с севера от сына, к которому ездил на пару недель по поводу рождения внука. Выпили по первой за встречу. Затем по второй за молодого дедушку. И пошло и пошло. Долго ругали правительство, которое все разворовало, а для людей сделать ничего не хочет. Затем каждый предложил пару простых решений проблем, которые не решаются годами. Приятно было считать себя добрыми и умными. Выпили еще и стали дружно хаять юсевцев и англичан. Немцев друзья не любили, но уважали. Причем из иностранцев знакомы они были только с новым мужем бывшей жены Николая. Относились к нему хорошо, но юсевцев в целом очень не любили. Вячеслав при социализме ездил в командировки в ФРГ на обучение. Жил там около полугода, но знакомых не приобрел. Единственным результатом, кроме материального, был хороший немецкий. Но пользы от языка было не на грош.

К вечеру голова у всех стала тяжелой. Пошли проветриться на лоджию. Курить никто не курил, но проветрить голову захотелось. Перемыли кости знакомым бабам. Все они оказались шлюхи. Исключение составила жена Владимира. Жены и любовницы Вячеслава оказались еще и транжирами. А симпатичная и добрая "бывшая" Николая, злой и расчетливой сукой, специально уехавшей в США, чтобы "бедный" отец не мог видеть своего родного сына. А ребенок забыл родной язык и скоро станет проклятым юсовцем.

Вернулись в комнату и выпили по лишней рюмке. Здоровье уже не позволяло, но выпили еще по одной. Заставили Вячеслава в третий раз прочитать стихи, которые он написал по дороге на север к сыну. Решили, что стихи, как у Блока. Выпили совсем по лишней рюмке и поговорили о поэзии. Затем о живописи. Первая жена Вячеслава и сестра Владимира собирали картины и были знакомы с художниками. А мать Владимира долго работала мастером в худфонде. Это позволяло им "грамотно" судить о живописи. Затем выпили еще по одной, совсем уж лишней рюмашке и выпивка закончилась. Поговорили о музыке. Вячеслав закончил в свое время музыкальную школу. Пел и играл, как бог. Заставили Вячеслава спеть, Николай аккомпанировал ему на гитаре. Голос у Вячеслава оказался лучше всяких знаменитостей. Признали, что кавеэнщики поют не хуже.

Домой никто не поехал.

10 июня 2007 года.

Утром Вячеслав сбегал в магазин и принес бутылку красного сухого вина. Владимир пить не стал, у него заболела печень. У Николая и Вячеслава болела голова, и стакан вина очень даже помог. Хмурый и скучный Владимир разлегся на диване и стал любезно уговаривать жену по телефону не злиться, а ведь вчера эта женщина была признана эталоном доброты, исключением из правила. Как же неправы они были, исключений не существует. Веселые Николай и Вячеслав пошли смотреть знаменитый "лифт". Самым большим достоинством "лифта" было малое потребление электроэнергии. Вячеслав считал, что это единственное достоинство. Он не понимал, что "лифт" реализует сложную теорию одностороннего вакуумного перехода. Он вообще считал, что ездить на пять миллиметров со скоростью звука глупо. Особенно, если к этому нужно полчаса готовиться. Но Николаю об этом никогда не говорил. А вот Владимир говорил. Он вообще любил говорить правду. Поэтому у него не было других знакомых, кроме старых друзей, а жена тратила попусту нервы. Вячеслав вообще отпустил жену к теще на два дня. С большой неохотой сделал он ей это снисхождение. Жена Вячеслава, чтобы поехать к маме на выходные, всю неделю угождала ему во всем. А Владимир отпросился на день на встречу и за это обещал на следующие выходные поехать вместе с женой к теще.

Николай включил "лифт" на прогрев, и они с Вячеславом еще минут двадцать поговорили о негодном финансировании науки. Кандидат физико-математических наук вынужден за гроши обслуживать установку получения дианизованной воды.

Владимир перестал уговаривать жену и присоединился к друзьям. Николай достал специальный измеритель, чтобы замерить новый рекорд перемещения "лифта". Владимир надел очки, посмотреть на результат. Возраст или четверть века за монитором дали себя знать и он уже полгода пользовался очками. Вячеслав, с разрешения хозяина, подошел к кнопке пуска. И тут Владимир не поверил своим глазам. "Лифт", пустотелый куб с ребрами два на два метра, светился. Скорее даже не светился, а грани куба были покрыты радужной пленкой.

– Еб… сила, – сказал культурный Владимир. Чем отвлек Вячеслава от кнопки. Владимир снял очки, и радужная пленка пропала. Очки были для чтения, и смотреть на "лифт" в них было неудобно. Владимир предложил Николаю посмотреть на "лифт". Через очки.

– Ох… можно,– сказал культурный хозяин. И отдал очки Вячеславу.

– Красиво, – подтвердил тот, – Коля, что это за эффект такой интересный?

Вопрос повис в воздухе. Николай был явно сам ошарашен увиденным.

Владимир, как самый далекий от физики специалист (Вячеслав вместе с Николаем закончил физфак), предложил три гипотезы появления пленки. Все слова были очень умные. Мало того, значения почти всех терминов, он бы мог объяснить. Одна из гипотез предполагала даже, что "лифт" потому и движется так недалеко, что ему мешает пленка. И тут выяснилось, что "лифт" двигается так, как положено по расчетам. А максимально возможное по теории расстояние, уже достигнуто. Нужен новый прорыв в теории.

– И тогда, что, на пять метров будет ездить,– спросил Владимир. Они пробалабонили еще полчаса. После чего Владимир почувствовал холодный воздух от "лифта".

– Да его можно использовать в качестве кондиционера,– предложил он.

– Сейчас на улице жара, а от него холодом прет, о-го-го как,– согласился Вячеслав. – А интересно, пленка прочная? И бросил в "лифт" шариковую ручку. Ручка исчезла.

– Ну и какими теориями ты это сможешь теперь объяснить? – спросил он Владимира. Тот выдал еще три варианта. Николай выключил "лифт" и решил некоторое время подумать.

23 июня 2007 года.

Через две недели, в субботу, все снова собрались у Николая. Слава отпустил жену в Москву с подругой. Владимир проявил твердость характера в борьбе свои за права со своей доброй женой. Хозяин отговорился от очередного визита подружки, чем вызвал ее подозрения касательно своей мужской пригодности.

За прошедшие две недели Николай Китин, по прозвищу Кит, выяснил следующее. В "лифте" пропадают не только мелкие, но и крупные предметы. Привязанный на палке термометр показал минус двадцать градусов днем и минус десять ночью. Кошка в корзине, укутанная в фуфайку, осталась жива. Снятый на фотоаппарат ночью видеоролик показал заснеженный ландшафт в яркий солнечный день, с высоты второго этажа.

Вот этот ролик пятый раз просматривали всей компанией. Владимир предложил три гипотезы. Сдвиг во времени: далекое прошлое или будущее. Альтернативная земля. Другая планета.

Вячеслав решил, что это северный полюс.

Николай принес зимнее пальто и стал собираться сам.

– Послушай, Кит, ты бы не дурил,– сказал Владимир. У Владимира прозвище тоже было по фамилии, Коробок. Фамилия у него была Коробов. А вот у Вячеслава прозвище было Длинный. Ни к его фамилии, Югин, ни к его теперешнему росту отношения она не имела. Вот в восьмом классе он был выше всех. Затем рост его остановился, друзья переросли его, а прозвище осталось.

– Там нобелевская премия, дурила. Если что, вызывайте скорую.

– И какой от нее будет толк. Ладно, Слава, звони сразу. Скажи с сердцем плохо. Подождем полчаса и засунем этого дурика в "лифт". Коля, ты высоту стремянки замерил? Давай, спустим ее и проверим. Да мы тебя на весу не удержим. Предлагаю привязать к столу гладильную доску и соединить со стремянкой.

Вячеслав посмотрел на друзей и изрек: – Клиника, оба сошли с ума. Ладно. Звоню в скорую. Володя следит из окна за подъездом и когда приедет скорая, засовываем Кита в "лифт". Пальто не нужно, не замерзнешь в свитере. Спускаешься, берешь на пробу снега, смотришь звезды на небе. И сразу обратно.

Ждать пришлось минут сорок.

Врач сделал Николаю ЭКГ. Померил давление и пульс. Давление было повышено, пульс учащенный, а когда врач смотрел на ЭКГ, то сокрушенно качал головой. Однако ничего серьезного, видимо, врач не увидел. В больницу решили не ехать.

После отъезда скорой Николай рассказал об увиденном в "лифте". Темно и холодно. Воздух ничем не пахнет. Большая медведица на месте.

Снег решили сдать на анализ.

Вячеслав принес бинокль и свое охотничье ружье. Завезли деревянный брус, болты, стальные костыли. За два дня соорудили не только стационарную деревянную вышку, но и оборудовали ее видеорегистратором с источником питания от двух автомобильных аккумуляторов и четверкой видеокамер. Видеорегистратор и аккумуляторы поместили в сумки-холодильники. Пока монтировали вышку, попробовали поймать что-нибудь на радиоприемник, тот, что обычно стоял на кухне, маленький, еще советских времен. Весь диапазон был пустой. Сотовый телефон тоже не брал.

Каждый вечер Николай менял аккумуляторы. Винчестера для записи хватало на неделю, но первый просмотр устроили в ближайшую пятницу.

29 июня 2007 года.

Неожиданности начались сразу. Все ожидали увидеть какое-то животное или птицу, а тут сразу два кочевника. Маленькие, плюгавенькие, на низкорослых лошадках. На мониторе они смотрелись совсем неопасными. Один заарканил деревянную вышку и попытался повалить ее. Однако каркас, прибитый к мерзлой земле костылями, жестко удерживал конструкцию. Подергав некоторое время за аркан, кочевники удалились. На записи был вчерашний день, и сегодня можно было ожидать повторного визита. Решено было снять оборудование, а вышку укрепить дополнительно. Работу поручили Владимиру. Вячеслава поставили на охрану. Тот взял бинокль, ружье зарядил картечью.

– Если появятся кочевники, сразу уходим, стрелами они нас с двухсот метров достанут. Ружье так далеко не бьет, – предупредил он Владимира.

– Тогда зачем берешь его, одна обуза.

– Случай бывает всякий. Да и спокойнее как-то. Ничего, завтра привезу бронежилет и каску. Каска, между прочим, оказалась дороже бронежилета.

На мороз не хотелось. Поговорили о весе касок и бронежилетов, о классах защиты, о кевларе. Все оказались очень крупными специалистами в этой области, а Николай даже как-то примерял бронежилет, когда внедрял программы в охранной фирме. Проверили другую сторону за "лифтом" с помощью фотоаппарата. Ролик показал только снег. Даже следов не было видно. Насторожил какой-то посторонний звук. Вячеслав вылез готовый к неприятностям. Оборудование на площадке отсутствовало. Из под вышки торчал лошадиный хвост. На секунду Югин растерялся и на площадку залез вчерашний кочевник. Он вытащил из сапога нож и бросился на Вячеслава. Ружьё кочевник игнорировал. Югин попятился и сзади за талию его кто-то схватил. Ружье выстрелило само из обоих стволов. Первому кочевнику разнесло всю грудь и свалило с вышки. От отдачи Вячеслав, вместе со вторым кочевником, полетел с вышки спиной вниз. Полметра снега не смогли смягчить удар. Югин лежал не в силах даже дышать. Минут через пять его отпустило, но говорить он еще не мог. Вячеслав сполз с кочевника, тот не дышал. Видимо Югин своим немалым весом сломал ему ребра. Лошадки, привязанные под вышкой, ржали и дергали поводья. С незаряженным ружьем, без возможности забраться на верхнюю площадку вышки, Вячеслав был полностью беспомощен. Он отошел метров не десять, чтобы его было видно из "лифта", и с нетерпением стал ждать помощи. Страх заглушил ужас от двойного убийства.

Минут через десять на площадке появился Владимир. Его взгляд упал на убитого кочевника, от ужаса его вырвало. Какое-то время от Владимира не было никакого толка.

Снег был ослепительно белый. Кровь неестественно алая. Владимир старался не смотреть в сторону застреленного кочевника, но знание увиденного не отпускало его. Югин вел себя хладнокровно. Говорить он мог с трудом и старался меньше двигаться. Судя по следам, кочевники приехали с юго-востока. В сторону запада было небольшое понижение рельефа и виднелись заросли кустарника. Туда Югин и решил отвезти трупы. Но для начала послал Коробова за патронами. Пока Владимира не было, Вячеслав осмотрел оружие кочевников. Маленькие луки и простые ножи смотрелись убого. На вид кочевники напоминали обычных пастухов средней Азии. У застреленного оказался красивый пояс. Когда Югин взял его посмотреть, тот показался ему слишком тяжелым. "Может пряжка золотая, а не медная",– подумал Вячеслав. Взял еще пояс и у другого кочевника.

Наконец появился Владимир. Вид у него был бледный. Он начал снова блевать. Вячеслав зарядил ружье, затем забросал снегом кровь. Поручил Владимиру отвязать одну лошадь, что поспокойнее. Лошадь все равно дергала повод, и возбужденный Коробок ударил ее с такой силой, что та упала. Когда лошадь встала, ее шатало, как пьяную. Зато смирно позволила нагрузить на себя труп кочевника. Вторая лошадь повела себя на удивление скромно.

Владимир залез на вышку и в бинокль осмотрел окрестности. Никого не было видно и приятели решили рискнуть, отвезти трупы к кустарнику. Дорога заняла не меньше часа. Зато в низине за кустарниками друзья обнаружили длинное озеро, скорее старицу. На снегу были видны следы. Волчьи, определил Югин. Сбросив трупы в камыши, быстро привязав лошадей, Югин с Коробком поспешили назад.

Вернувшись в квартиру, Вячеслав сразу вызвал скорую. Состояние у него было нормальное, но боли, в первые полчаса после падения, беспокоили. Пока ждали скорую рассмотрели пояса. Пряжки оказались явно медные, но внутри обоих обнаружились монеты.

Следующие три дня Югин провел в больнице. В понедельник сделали полную диагностику. Все в пределах нормы. Коробов и Китин успели отнести монеты нумизмату. Монеты были из реальной истории. Три монеты были восточные, одна византийская, а самая поздняя новгородская, двенадцатого века.

3 июля 2007 года.

Новый вечерний сбор друзей превратился в производственное совещание.

– Нам нужен план, – огорошил друзей Вячеслав.

– Предлагаю дождаться весны на той стороне и закопать поглубже какую-нибудь железку. А потом проверим, если появится здесь, тогда это наше прошлое, – выдал предложение Владимир.

– При строительстве домов, тут все копано-перекопано. Весь двор в коммуникациях. А проверять надо обязательно, иначе мало не покажется, – согласился в главном Николай.

– А в детском садике? До него сто метров, ошибка измерения будет ничтожная. Я договорюсь с заведующей о бесплатной установке качелей. Ждать не будем. Возьмем пару канистр бензина, очистим от снега землю, за час прогреем, за два выкопаем метра полтора яму и закопаем туда пудовую гирю. Во дворе песок, копать легко, – предложил Вячеслав.

– Хорошо. Закопали там, а здесь не нашли. Это гарантия? Нет! Может, после войны минеры вырыли? Копать надо глубже и закапывать бутылку, – не согласился Николай.

– Тогда котлован под качели удивит многих. У меня другое предложение: один мой знакомый работает в ОТК. У них установка на радиоактивных изотопах простаивает очень давно. И если ее разукомплектовать, никто не заметит. Только надо посчитать, сколько радиации за восемьсот лет останется. Тогда здесь копать не нужно будет, – упростил задачу Вячеслав.

– Мало того, что ты на той стороне убил двоих людей, обрек на смерть лошадок, ты здесь предлагаешь криминал. А нам нужна скрытность, как только органы или бандиты хоть что-то пронюхают, нам не жить, – запаниковал Владимир.

– Тебе кто дороже, я или грязные кочевники со своими лошадками, – возмутился Югин. – Да и эксперимент на пятьдесят процентов считай завершен. Ничего не изменилось, а убиты совсем не бабочки. Считаем это не наша история.

– А монеты? Чудо, что мы это мы и ничего серьезно не поменялось, – возразил Китин. – Кроме того, географические координаты могу не совпадать. Хотя предлагаю исходить из их одинаковости. Надо найти место, которое минимально повлияет именно на нас, но даст возможность проверить изменения в истории. И лучше все делать чужими руками. Но это потребует много времени и денег. Много времени потому, что "лифт" необходимо будет перевезти. Лучше куда-нибудь в США. Но очень сложно.

– Старая любовь не ржавеет. К жене потянуло, – засмеялся Коробок.

– Ты не учитываешь его отцовские чувства. Но мысль очень дельная. На такой проверке можно заработать. И заработать неслабо. Ищем хорошее месторождение самородного золота, о котором есть много статей. Добываем золото и смотрим старые газеты. Есть и затратный способ. Выпускаем в Америке десяток лошадей. Через сто лет от мустангов там нет спасения. Все индейцы верхом. Кортес отдыхает. Но меня привлекает самоокупаемый способ, – перевел разговор в практическую область Югин. – Давайте поищем информацию. А Китин посчитает, как подешевле перевезти и настроить "лифт". Мои деньги надо экономить.

Начали с информации. В Интернете нашли самые крупные золотые самородки России. Самые свежие находки не годились, здесь трудно будет вывезти добытое на той стороне золото. Очень старые находки плохо привязываются к точному месту добычи самородка. Выбрали третий в списке по весу самородок. Он весил 31 кг 570 г и имел название "Бычья голова". Был поднят в 1898 году в Восточном Саяне на реке Средняя Тарча, притоке реки Чибижек в Курагинском районе.

Надо было ехать на место, смотреть, оценивать пригодность для операции.

Предварительно решили сделать проверку гипотезы о совпадении географических координат. В пяти километрах на запад от дома находилась река Дон. В пойме этой реки, видимо, и находилась старица, куда отвезли трупы кочевников. Правый берег реки был высокий и образовывал небольшую горку, видную издалека. Но отправляться в двухчасовую экспедицию после конфликта с кочевниками было опасно. Нужен был снегоход и нормальное оружие. Предыдущий поход к старице показал, что мелкие местные лошади с трудом идут по глубокому, плотному снегу. Скорость снегохода будет гораздо выше. А если достать АК, можно чувствовать себя в полной безопасности.

Оружия нужно было много. При добыче золота нужна охрана. Шум работающего оборудования будет слышан далеко, а работать придется долго. Рассчитывать на чудо не приходится. Туземцы заинтересуются и навестят экспедицию. Нужен был выход на армейские части.

Прошло больше двух недель, проверена масса знакомых военных, но автоматическое оружие было недоступно. Вернее недоступно при той степени перестраховки, которую необходимо было соблюсти. Владимир предложил обследовать местность удаленно. Купить в рекламной конторе воздушный шар. В тихую, ясную погоду, с высоты пятидесяти метров, видеокамера с хорошей оптикой может снять неплохой обзорный ролик. С большой вероятностью часть кадров покажет нужный берег Дона.

Идею опробовали. Погода стояла идеальная. Однако увидеть что-нибудь стоящее на записи было невозможно.

19 июля 2007 года. Вечер.

Знакомую Николая, которая периодически навещала его с понятными всем целями, звали Анжела. Это был редкий случай, когда потребности партнеров совпадали. Нельзя сказать, что две недели поиска оружия были для Николая двумя неделями безделья. Нет. Он работал. На работе. Он работал над теорией "лифта". На работе и дома. Он пытался донести теорию "лифта", в математической его части, до Владимира. И растолковать физику процесса Вячеславу. Он напросился в гости к старым знакомым и соседям, имеющим армейские контакты. Однако Анжела нашла достаточно большой отрезок времени, чтобы отдохнуть с Николаем. И тот тоже почувствовал себя по-настоящему отдохнувшим, то есть выжатым, как лимон. Было жарко, оба лежали мокрые от пота. Сердце у Николая колотилось, как сумасшедшее. В висках стучало. В голову лезла всякая глупость. И тут Анжела, вместо того, чтобы помолчать, сказала очередную мудрость. Озаботилась здоровьем партнера.

-Ёжик, – она всегда звала его "Ёжик", – ты пытаешься достигнуть максимума. Надо останавливаться чуть раньше. Пообещай мне это, Ёжик.

Анжела давно ушла домой. А Китин лежал и обдумывал эту идею. Что изменится, если перестроить установку на старые, институтские параметры? Было два часа ночи, когда он позвонил Владимиру и попросил его приехать.

К приезду Коробка новые "старые" параметры были выставлены, и "лифт" уже был включен на прогрев.

19 июля 2007 года. Полночь.

Владимир был очень недоволен. Дома ему пришлось выслушать много нелестных слов в свой адрес от жены. Быстро снарядился в каску и бронежилет. Посмотрели видеоролик с той стороны. Вышка исчезла. Весна, солнце, молоденькая травка. Достали стремянку, и Коробок полез на ту сторону. Вылез, посмотрел в бинокль. На юго-востоке, километров в трех, виднелись дома. Рядом с ближними домами стояли столбы с проводами. Владимир достал сотовый телефон, связи не было, залез обратно и описал ситуацию Николаю. Решили попробовать поймать что-нибудь на радиоприемник.

Коробок полез снова. Правда, бронежилет и каску снял. Покрутил настройки на длинных волнах и сразу поймал русскоязычную станцию. Послушал немного и достал сотовый телефон, решил записать звук в режиме диктофона.

Коробов минут сорок слушал радио. Шла передача о зерновых и бобовых, затем пошли новости. Московское время было девять часов. Реальное время около четырех утра, разница больше пяти часов. Год и день остались неизвестны.

Поспав, пару часов, друзья позвонили Югину, договорились о вечерней встрече и поехали на работу.

Югин позвонил Владимиру перед обедом, предложил вместе перекусить в кафе.

Вячеслав приехал возбужденный и сразу попросил послушать запись радио.

– Довоенная запись, – тихо прошептал Вячеслав.

– Как ты определил?

– А вот послушай про прошлогодний неурожай в Поволжье.

– Думаешь начало тридцатых? Тогда на Украине голодомор был.

– Голодовка была везде. В Поволжье особенно. А вот с засухой это не связано, урожай был нормальный, на счет неурожая врали,– возразил Югин.

– Нечего голову ломать. Сегодня дождемся начала трансляции, надеюсь сообщат дату.

– Не факт. Это ты вспоминаешь семидесятые годы, когда радио вместо будильника использовал? Нечего гадать. Сегодня узнаем.

– Скорее завтра.

– Согласен подождать до часа ночи.

20 июля 2007 года.

Договорились встретиться ближе к ночи, но и Владимир и Вячеслав приехали в восемь вечера. Владимир предложил настроить "лифт" на совсем маленький шаг, минимально возможный, чтобы прыгнуть во вчера. Тогда проверить оба варианта будет легко. Оставил в квартире письмо самому себе. Получил письмо – реальная история, не получил – альтернативная. Николай сразу начал рисовать схемы и писать уравнения, чтобы показать: этот минимум они практически получили. С другой стороны такая возможность в теории существует. Надо построить новый "лифт" с гораздо меньшим размером камеры. Но устойчивость его работы будет ниже. "Лифт" прогревается полчаса. При неустойчивой работе он будет слетать с режимов, и прогрев необходимо будет повторять. Мало того, а если такой сбой случится в момент перехода на ту сторону?

– Но наш то "лифт" абсолютно устойчив? – занервничал Владимир.

– За все время эксплуатации он сбоил не больше десятка раз, – успокоил его Николай.

– А как-то повысить надежность еще нельзя? – забеспокоился Вячеслав. – Может электронику современную поставить, или золото-платину достать дополнительно. А может нам пора привлекать спецперсонал для визитов на ту сторону?

– Повысить надежность радикально можно, только существенно увеличив размер камеры "лифта". Я Владимиру математику объяснял, устойчивые характеристики гарантированы при размерах около семидесяти сантиметрах, двух метрах и семнадцати метрах. Следующий типоразмер считать бессмысленно. Семнадцатиметровый "лифт", безусловно, будет на порядок надежнее. Только золота и платины на большой "лифт" уйдет не в восемь с половиной раз больше, а раз в семьдесят. А это более двухсот килограмм технического металла. Электронику можно не менять, только блок питания немного.

– Даже если все продать и набрать кредитов, денег на большой "лифт" не хватит. Риск на той стороне на порядок выше самого перехода. Хорошо хоть дом у Николая на окраине, и в результате на той стороне пустырь. Давайте радиоприемник, грейте "лифт", сегодня я полезу, – заторопил друзей Вячеслав.

В результате, просидев два часа на той стороне, Югин все-таки услышал дату: девятое мая 1932 года. И подтвердилось старое предположение о неизменности координат. Это был большой шаг вперед.

Пока Вячеслав скучал на той стороне в ожидании голоса диктора, Владимир строил планы проверок реальности истории. Вариантов было очень много, начиная от отправки писем и открытия счета в сберкассе, кончая забиванием в многовековую липу гвоздя и дарением малолетней теще ювелирного изделия, благо проживала теща до сих пор по старому адресу.

Вернувшийся с той стороны Вячеслав не только сообщил друзьям добытые сведения, но и предложил свой способ проверки. Дать объявление в газету. Подшивки местных газет за все годы были доступны в областной библиотеке. Подготовку Югин брал на себя. Нужны были старая одежда, деньги, документы, стрижку можно было не менять, просто одеть кепку.

Подготовка заняла неделю. Вычищены старые яловые сапоги, которые Югин уже десять лет не одевал на охоту, выстираны и выглажены брюки, рубашка и пиджак из забытых запасов самых старых родственников. Куплены деньги, и самое главное изготовлена справка из сельсовета на продажу сала. Ее образец нашли в библиотеке, когда проверяли наличие газет и искали адрес редакции. Ни оружия, ни бронежилет решили не брать. Зато Югин тщательно запомнил старый план города, со старыми названиями улиц, и маршрут до редакции газеты.

Снаряженный Вячеслав вызвал дружный хохот. Начал смеяться он сам, когда посмотрелся в зеркало. Нервничали все. Владимир предложил выпить напосошок, но остальные идею не поддержали, да и год отмены сухого закона никто не помнил. Посидели перед дорогой, Югин взял корзинку с салом и справкой. Первый серьезный поход на ту сторону начался.

За полчаса Вячеслав добрался до еле заметной тропинки. Дышалось легко и радостно. Организм получил хорошую дозу адреналина. "Круче всякой охоты", – подумал Югин. Тропинка привела к хорошо укатанной дороге, и еще через полчаса Вячеслав был в городе. Утро было раннее, народу на улицах было мало. Экскаваторный завод, мимо которого Югин проходил, еще не дал первого гудка на работу. Внешний вид прохожих мало отличался от экипировки Вячеслава. Сапоги достаточно запылились, а вот с глажкой он явно перестарался. Центр города вообще поражал своей пустотой, редкие прохожие, еще более редкие машины.

По плану Вячеслав должен был подойти к редакции к семи утра, к ее открытию. Но, видимо, чуть запоздал, дверь была уже открыта. Принимала объявления молодая, симпатичная женщина, лет тридцати. Худенькая и бледная, она говорила таким тихим голосом, что Югин пару раз переспрашивал. Справка, которую изготовил себе Вячеслав, пригодилась. Женщина переписала номер, дату и название сельсовета в книгу учета, и отдала объявление в набор. На выходе из комнаты Югин чуть зазевался, и его сбила с ног приемщица объявлений. Она была зарёвана, с красными носом и глазами. "Это ее совершенно не портит",– подумал Вячеслав. Женщина попыталась встать, не смогла, и слезы хлынули двумя ручейками, нос захлюпал. Рядом появилась настоящая приемщица.

– Люба, Люба, что случилось?

– Настя, скорей беги домой, у Шурки температура опять подскочила, она еле дышит.

– Люба, ты возвращайся домой, а я предупрежу Сансаныча и бегом за доктором.

Приемщица объявлений Настя убежала в соседнюю комнату, а её зареванная копия Люба сделала еще одну попытку встать с пола.

Вячеслав, вместо того, чтобы помочь, думал о трех мирах, с одинаковой историей. До тех пор, пока они не вмешиваются. Как с этими близняшками, Люба очень похожа на Настю. Была, а сейчас лежит с растяжением, а может и переломом. Пора домой. Друзья будут волноваться.

– Люба, давайте я Вам помогу. Это моя вина. Я толкнул Вас так неудачно. Давайте я доведу Вас до дома, – проявил воспитание Вячеслав. И приготовился уходить в ожидании отказа.

– Ой, большое спасибо. Я покажу дорогу, – встала, опираясь на Югина, Люба.

– А я на вторую ногу не могу наступить, – засмущалась она.

– Ничего, на одной допрыгаем, – Вячеслав обнял Любу на талию, и фактически потащил к выходу на себе.

Они проскакали десять метров, и Югин понял, что попадет домой к вечеру. Узнав у Любы, что живет она "недалеко", метров пятьсот, он совсем загрустил. Из редакции выскочила Настя, и Вячеслав окликнул её. Заставил забрать корзинку с салом – подарок для доктора. Уговоры заняли минут пять, хотя все торопились и нервничали. Затем еще пять минут уговаривал Любу разрешить нести её на руках. Нести Любу было легко. Не намного она была тяжелее рюкзака с ружьем на охоте. Хотя к концу пути руки начали дрожать, а дыхание сбилось. Жили сестры на "глиноземе", так издавна назывался район кирпичного завода "Глинозем", хотя в 2007 году завода не было в помине. Дом был частный, маленький, комната и кухня. В комнате вся обстановка две кровати и сундук. На кухне стол, табуретка и лавка. Такую бедность Вячеслав никогда не видел. Пока Югин нес Любу, та успела десять раз рассказать, как она пришла с ночной, а Шурочка, племянница, кашляет хуже, чем вчера. Аська ушла на работу, Шурочке хуже. Болеет Шурочка с самой зимы. А от врачей толку нет. Ладно зимой холодно, сейчас тепло, почему не выздоравливает?

На ребенка было жалко смотреть. Печка была не топлена, хотя май стоял холодный. Худая, длинная девочка лежала на кровати тихо. Хриплое дыхание и нездоровый румянец не сулили ничего хорошего.

Вячеслав перебинтовал Любе ногу и уже собрался уходить, как пришли Настя с доктором. Врач был здесь не первый раз и диагноз – пневмония не был новостью ни для кого. Он одобрил тугую повязку у Любы и оставил какие-то порошки для Шурочки. Югин вышел вместе с врачом, пошли они в одну сторону, и тот грустно признался Вячеславу, что жить девочке осталось пару недель. Холод и голод зимой сделали свое дело.

Через час Югин выслушивал упреки от друзей.

Еще через пять часов он звонил из библиотеки друзьям на работу и сообщал, что объявлений нет.

Оставалась последняя проверка. Надо было убедиться, что объявление вышло.

Остаток дня Югин отдал работе. Голова была занята Шурочкой и работа с бумагами, и поездка по объектам не могли отвлечь его. На следующий день Вячеслав позвонил врачу из областной больницы, с которым вместе охотился. Попросил порекомендовать специалиста по тяжелым случаям пневмонии. Через час врач отзвонил, сообщил имя и номер телефона.

Специалист оказался очень несговорчивым. Никакого анонимного лечения. Битый час Вячеслав выпытывал у него сведения об эффективности тех или иных лекарств. Хорошо, что делал он это в ресторане, и за обедом время пролетело незаметно.

Оказалось, что без уколов не обойтись. Пришлось ехать в областную больницу за стеклянным шприцом. Со своим знакомым врачом они обошли полбольницы, прежде чем нашли раритет. Потом еще долго умасливали старшую сестру, хозяйку шприца.

В полночь Вячеслав, экипированный, как два дня назад, уже стоял перед "лифтом", но его притормозил Владимир, – Что это у тебя в кармане топорщится?

Врать не хотелось, и Югин рассказал о больной девочке. Столько оскорблений и брани от друзей Вячеслав не слышал давно. Примерно через полчаса друзья стали насильно раздевать Югина. Они решили, что за покупкой газеты пойдет Владимир. Ростом тот был чуть выше, зато худее.

Вячеслав попробовал уговорить друзей: – Я сам понимаю, что делаю глупость. Что в ближайший год от голода на той стороне умрут миллионы. Но я видел одну конкретную девочку, и чтобы спасти ее, от меня не требуется много усилий. Дайте мне рискнуть. Их дом расположен в стороне от центра. Я быстро вернусь.

– Дурак, – хором сказали его друзья и спустили стремянку.

Времени на препирательства было потеряно много, и Вячеслав торопился. Надо было успеть до половины седьмого, иначе Настя могла уйти на работу, а график работы Любы на заводе он не знал. Знакомая дорога показалась короткой. Югин успел вовремя, обе сестры были дома.

Сестры обрадовались его появлению, но как-то вяло. Настя ушла на работу, а Люба рассказала новости. Их было две, и обе плохие. У Любы по дороге на работу разболелась нога и она опоздала. Совсем чуть-чуть. Мастер и раньше был недоволен, Люба физически была слабее многих и быстро уставала. Вот он воспользовался формальным поводом и выгнал Любу с работы. Вторая новость касалась Шурочки. Вчера приходил врач, сказал, что девочке хуже. А то они сами не видят. Люба заревела.

Вячеслав дал ей выплакаться. Затем начал выспрашивать, умеет ли кто из знакомых делать уколы. Таких, кроме врача, не оказалось.

– Придется тебе, Люба, самой учиться. Дело нехитрое. Иголок я много принес. Возьмем одну и потренируемся на подушке.

Минут двадцать Люба колола подушку. Рука у нее была на удивление сильная. Получалось у нее хорошо. Вячеслав достал спирт, показал, как обрезать ампулы. Люба сделала первый укол. Постоянный стресс измучил молодую женщину. Люба была похожа на робота. Вячеслав втолковывал ей, когда и какие уколы делать, какие таблетки давать, как стерилизовать шприц, она кивала головой. Попросив не показывать лекарства врачу, Югин засобирался уходить.

– Вы, наверное, доктор. А в деревне живете, потому что скрываетесь, – сделала логические выводы Люба.

– Попробуйте, девочки, выжить. Пусть господь убережет вас в эти лихие годы, – попрощался Вячеслав. И как можно скорее пошел обратно. Ему еще нужно было купить газету.

Люба сидела за столом на кухне и нюхала сало. В этот раз странный старик принес много, килограмма четыре. Хватит на все лето. Еще старик оставил тридцать бумажных рублей, ее месячный заработок, но на них не купить и пяти килограмм муки. Одна надежда на Настины карточки. Очень хотелось отрезать тоненький кусочек сала, но было нельзя. Настя прибежит на обед после одиннадцати. Надо дождаться. И еще старик сказал поить Шурку молоком с медом. Наверное, контуженный на фронте.

Все сложилось удачно. Югин быстро купил газету, нашел свое объявление и через час показывал газету своим друзьям. Бессонные ночи уже достаточно утомили немолодых мужчин. Без лишних разговоров друзья улеглись спать. Утром, перед отъездом на работу, Владимир попросил Вячеслава подъехать в обед, есть серьезный разговор.

Встретились в кафе, в центре. Минут десять молча обедали, Владимир никак не мог решиться на разговор, а Вячеслав его не торопил. Затем Югин вспомнил о Шурочке, порадовался за нее. Коробов возразил, что одни лекарства не помогут, без должного питания шансов мало.

Обед уже заканчивался, когда Коробок заговорил о жене. Его отлучки в этом месяце подействовали на нее, как катализатор. Владимир ясно увидел, наконец, маленького, домашнего диктатора. И тихий, неконфликтный Коробок решил сбежать.

– В альтернативу? Ты сошел с ума! Выжить там невозможно, ни в двенадцатом веке, ни в тридцатые годы!

– Нет. Что ты. Просто пока поживу в деревне. Помнишь мой дом на той стороне Дона? Наследство бабушки. Поезжу, пока лето, на своем жигуленке на работу. А там будет видно.

– Ты уже все решил. Зачем тогда я тебе понадобился?

– Слава, ты часто с участками под застройку дело имеешь. Помоги продать. Дом сам ничего не стоит, но коммуникации все подведены и участок большой.

– Сколько там соток?

– Я, когда оформлял наследство, прихватил часть луга, получилось шестьдесят.

– Не ожидал! Ну, ты жучара! Пригородом никогда не занимался, но на однокомнатную квартиру денег хватит.

Друзья помолчали немного.

– Вовремя ты мне про дом сказал. Я свой бизнес продаю. Уже месяц этим занимаюсь, – в свою очередь заоткровенничал Вячеслав.

– А мне казалось, что строительство выгодный бизнес?

– Для чиновников. Ты заметил, что 2006 году цены практически остановились?

– Да, но в этом опять начали подниматься.

– А инфляция? Да и бизнес у меня мелкий. Я на ремонте зарабатываю больше, чем на строительстве коттеджей. И как только тогда, у Николая, открылась эта возможность! Сразу решил, нужны свободные деньги. Я продаю все, даже вторую квартиру, где Яна живет.

– Кто такая Яна?

– Я вас еще не знакомил. Новая подружка.

– А ее куда?

– Пока не знаю. Сниму квартиру. Неважно.

– Сколько ей лет?

– Яне? Четвертной. Дочери восемь, у родителей живет. Замужем не была. Что-то еще интересует?

– Да я так спросил. Просто. Интересно, а Кит еще долго будет ходить на свою работу? Но мне на мою надо бежать. Перерыв закончился. Вечером у Николая?

– Договорились!

Владимир ушел, а Вячеслав еще недолго посидел, выпил чашку кофе. Мысли снова вернулись к Шурочке. Прав Коробок. Ребенку интенсивная терапия нужна, а не сырой дом на голодный желудок. Достал телефон и начал договариваться о госпитализации.

28 июля 2007 года.

Поздний ужин у Кита начался с совещания.

– Диспозиция ясна, все дороги открыты. Вперед, – поднял рюмку с кагором Вячеслав.

– На водочку уже здоровья не хватает, – заерничал Владимир.

– А "дороги" открыты еще не все, – поправил Николай.

– В смысле, еще два "лифта" строить, большой и маленький? – опустил рюмку Югин.

– На этом еще десять устойчивых состояний есть. Я, когда к максимуму двигался, их все попробовал.

– Нам этих двух хватит. С ними давайте разберемся. Давайте какой-то план наметим. В двенадцатом веке можно безопасно добывать золото в труднодоступных районах. В прошлом веке торговать. Секонд хенд на золото менять.

– Как ты, Слава, мелко плаваешь! Тряпки в прошлое таскать! А новые технологии? Оружие? Ты бизнесмен или челночник? – возмутился Владимир.

– Пуховики можно продавать простым людям, а вот кому ты будешь продавать автоматы? Серьезные люди собирают максимум информации о партнерах. Я за любые варианты. Давайте обсуждать. Предлагай, Коробок, ты у нас генератор идей.

– Можно переехать в западную Белоруссию, Пинск или Брест, до 1939 года это Польша. Порядки либеральные. Там можно продавать все. Еще вариант накопать компромат на местного чиновника. Жалко НЭП закончился. Демонтировать "лифт" не надо. Построить новый на базе небольшого фургона.

– Помните, был разговор о демонтаже, когда за золотом собрались ехать. Демонтаж-монтаж месяц минимум. Что касается изготовления. Чертежи на детали у меня все есть. Сделать в Москве не проблема. Проблема – деньги. Нужно более трех миллионов на материалы. Плюс пятьсот тысяч работа. Запасной комплект электроники у меня практически готов. Ну что, есть у нас такие деньги, – повернулся к Югину Николай.

– Есть. Есть такие деньги. Возьми на работе отпуск с завтрашнего дня и поезжай, Коля, в Москву, договаривайся. Постарайся уложиться в шесть миллионов. Договора будут готовы, позвони, я подъеду. Предложение по Белоруссии хорошее, но продавать оружие там мне не нравится. Давайте немного оторвемся от обсуждения и выпьем, наконец, – снова поднял рюмку Вячеслав.

Выпили. Закусили. Еще выпили и еще закусили.

– Коля, включи "лифт" на прогрев, я сегодня на ту сторону сбегаю, – попросил Югин. – Шурку хочу сюда притащить.

– Я сразу понял, что ты на ту сторону собрался. Как корзинку увидел. В корзинке что? Выкуп?

– Да нет. Я на всякий случай меду пару килограмм взял, и кило сухого молока. Вдруг бабы мне не поверят и не отдадут девчонку.

– Слав, я пошел включать, а ты больше не пей. Володя, проследи.

С каждым разом отношение к прогулкам на ту сторону все более менялось в сторону обыденности. "Как в кино иду", – подумал Вячеслав. По тропинке шел, как дома, не замечая ничего вокруг. Только когда вышел на дорогу, Югин обнаружил, что его догоняет молодой мужчина.

– Гражданин, постойте.

"Очень мне не нравиться это "гражданин", – подумал Вячеслав. Но остановился, и на всякий случай поставил корзинку.

"Легче меня килограмм на двадцать, но жилистый черт. А если сразу ногой по яйцам? Что я зря на футбол хожу?"

– Откуда идете?

"Вот сволочь, держит дистанцию. Попал я."

– Я здесь живу? А баба эта с тобой? – замутил воду Югин.

– Какая баба? – посмотрел по сторонам мужчина.

"Купился, идиот", – подумал Вячеслав. Сделал пару шагов и схода нанес удар правой ногой. Мужчина упал и Югин добавил по голове. "Я же его убью, сапоги тяжелые."

Вячеслав огляделся и оттащил мужика в кусты, снял с него ремень и связал руки. Обыск ничего не дал. Ни оружия, ни документов. Снял с жертвы картуз и принес из ближайшей придорожной лужи воды. Помогло, мужик пришел в себя. Допрос не добавил информации. "Может и зря по голове сапогом", – подумал Югин, слушая бессвязные ответы. Поднял жертву на ноги и повел обратно.

На последних ста метрах Вячеслав подстраховался, надвинул мужику картуз на глаза. Минут сорок пришлось ждать, пока Владимир надумал выглянуть. С трудом затащили мужчину наверх, и Югин сразу побежал к дороге. Было потеряно почти три часа.

А спешить было некуда. Анастасия уже на работе. В любом случае ждать до обеда.

Вячеслав быстро добрался до Шурочкиного дома. Постучал, подергал дверь, закрыто. Сел на завалинке ждать. Первой пришла Люба, ходила регистрироваться на биржу труда.

– Биржа далеко, а нога до сих пор болит, – пожаловалась она. – Зато Шуре лучше. Сегодня утром сама поела. Разговаривать начала. Температура меньше. Просто чудо. И день сегодня теплый, как летом.

Люба трещала без остановки. Какой она молодец, как правильно делает уколы. Как она кипятит иглы на примусе. А Вячеслав сидел на табуретке, смотрел на Шурочкину улыбку и был счастлив.

– А молока на рынке нет совсем. Я ходила рано-рано. Зато меду купила, – показала Люба стакан, накрытый белой тряпочкой. – Я на ложке Шурке даю, она полчаса сосет, как леденец.

– Я совсем забыл. Я же вам меда принес и молока. Липовый, опять липовый, гречишный. Давай покажу, как молоко делать.

Пока Люба подогрела на примусе воду, пока напоила племянницу теплым молоком, пришла на обед Настя. Искренне обрадовалась Югину. Тот заторопился уходить, но потом вспомнил о блузках. Он захватил с собой пару дешевых китайских поделок, хотел проверить спрос.

– С деньгами у меня плохо, а продукты для выздоровления Александры покупать надо свежие. У меня много этого добра, а носить некому. Попробуйте продать, хоть какие то деньги появятся. Я дней через десять еще принесу.

Настя запротестовала. А Люба не поддержала ее: – В нашем положении любую милостыню надо принимать, говорить спасибо, а не гордиться. Меня на бирже в конец очереди поставили. Долго мы на твоих карточках протянем. И так уже все продали, ничего, считай, не осталось.

– Вы поосторожнее. Народ больно завистлив стал. Про меня никому не говорите. Продукты и лекарства никому не показывайте, – попросил Югин перед уходом.

Обратно Вячеслав добрался удачно. Но пришлось подождать Владимира. Оказалось, друзья решили напоить пленного. И сами приняли в этом участие. То ли от голода, то ли после нокаута, но мужик свалился после первого стакана.