"Дело №306" - читать интересную книгу автора (Ройзман Матвей Давидович)

16

Потревоженная чем-то серенькая мухоловка металась над гнездом, бранясь на звонком птичьем языке. Оливковые, висящие головой вниз чижи, услышав мухоловку, испугались за свое гнездо и подняли пронзительный щебет. Им ответили красноголовые озорные щеглы и розовогрудые драчливые зяблики.

Людмила открыла глаза, прислушалась к птичьему гомону за оконцем. Она находилась в той же заброшенной лесной сторожке, куда ночью привез ее Башлыков. Еще по пути у Людмилы мелькнула мысль: «Агент ли он в самом деле?» Когда они подъехали к опушке, Башлыков объяснил:

— Мы пройдем в сторожку. Там вы увидите человека, который угнал вашу машину. Вы только скажите нам, знаете его или нет, и я сейчас же провожу вас к машине.

Людмила заколебалась. Потом подумала: «Кем бы ни был Башлыков, он, наверное, имеет при себе огнестрельное оружие». Она не стала спорить и пошла за ним.

Окна сторожки были темны. Башлыков открыл дверь, быстро зажег керосиновую лампу и провел Иркутову в какую-то клетушку. Девушке хотелось пить. Башлыков нацедил в жестяную кружку воду из давно не чищеного самовара, подал девушке. Из кружки пахнуло затхлостью. На столе мерцала в свете лампочки высокая банка с водой. В ней резвились юркие сине-серебристые мальки. Людмила выплеснула содержимое кружки, налила в нее воду из банки и выпила. Она ощутила во рту неприятный сладковатый вкус. Мелькнула мысль, что, наверное, на дне кружки остался какой-то яд. Почему она не сполоснула ее? Но тут голова стала тяжелой и потянула ее куда-то вниз…

Людмила встала с клеенчатого диванчика, посмотрела на обнесенное железной решеткой оконце. Для чего Башлыков привез ее сюда? Усыпил и сам исчез. А если он появится, то как теперь вести себя с ним? Как вырваться из лесной сторожки?

Девушка подошла к двери, дернула ее. Заперто! Она постучала и тотчас услышала шаги. В замочной скважине повернулся ключ, дверь раскрылась. На пороге стоял Башлыков. Он настороженно смотрел на Людмилу, держа правую руку в кармане.

— Почему вы не разбудили меня? — будто ничего не понимая, спросила она. — Наверное, товарищ Мозарин рассердился? А я так устала, что меня сразу в сон свалило. Даже неудобно…

— Обошлось без вашего участия, — ответил Башлыков. — А вас, как проснетесь, приказано доставить домой.

Девушка вышла из сторожки, огляделась. Идя вперед, она старалась запомнить тропинку, петлявшую мимо поваленной березы с обрубленными сучьями и широкого старого пня, окруженного тонконогими опенками, мимо канавки, где ветвилась волосатая череда, покрытая крупными золотистыми цветами. Пройдя еще несколько шагов, Людмила вздрогнула: почему самозванец не завязал ей глаза? Или он больше не вернется в сторожку? Или он уверен, что она, Людмила Иркутова, уже никому не сможет рассказать о происшедшем? Неужели эта поездка — последняя в ее жизни?

Подходя к своей машине, она заметила, что номерной знак заменен другим. Башлыков опустился на заднее сиденье. Людмила села за руль и повела машину на шоссе. Она чувствовала за спиной вооруженного человека и ломала голову, придумывая спасительный выход.

Вздымая пыль, мчались навстречу грузовики, важно проплывали высокие возы с сеном. Изредка мелькали на обочине велосипедисты.

Впереди показался мост. Людмила узнавала местность: ей приходилось бывать здесь. Отсюда не более семидесяти километров до столицы. В ее голове созревал план спасения, но, точно догадавшись об этом, Башлыков приказал девушке, не доезжая до ремонтируемого моста, свернуть направо: надо заехать к сослуживцу. Людмила знала, что направо тянется густой лес, за ним болотистый осинник — пустынное место, где легко расправиться с ней. Девушка посмотрела вперед — метрах в тридцати перед мостом стоял столбик с дощечкой: «Объезд слева». На мосту она заметила трактор, рабочих и двух беседующих в сторонке милиционеров. Прежде чем она отчетливо сообразила, что делает, ее нога нажала на педаль, прибавила газ, и машина еще быстрее рванулась вперед.

— Куда? — яростно крикнул Башлыков. — Куда?

Людмила сшибла крылом автомобиля столбик с дощечкой и влетела на ремонтирующийся мост. Рабочие бросились врассыпную, милиционеры бежали вслед за машиной, крича: «Стой! Стой!» Автомобиль качало и подбрасывало на балках. На заднем сиденье мотался и подскакивал Башлыков. Он тщетно пытался схватить девушку за горло.

— Гони вперед! — заорал он, сильно стукнувшись головой о потолок кабины.

«Какое счастье, что он не умеет управлять машиной!» — подумала Людмила и, круто повернув руль влево, резко затормозила. Башлыков по инерции качнулся вправо, ударился головой о стекло. Девушка открыла дверцу, вывалилась из нее и крикнула милиционерам:

— Товарищи! Помогите! В машине — бандит!..

Милиционеры уже знали приказ о розыске преступника на синей «Победе». Они обезоружили слегка оглушенного самозванца. Один из милиционеров сел рядом с ним на заднее сиденье.

Был третий час дня, когда Людмила остановила машину возле ворот Управления милиции. Башлыков вышел из автомобиля, исподлобья поглядел на девушку. Через сад милиционеры повели его в комендатуру.

Людмилу пропустили наверх, к Градову. В приемной она увидела своего отца. Они бросились друг к другу. Выйдя из кабинета, майор пригласил Иркутовых к себе. Едва сдерживая озноб от волнения, девушка рассказала все, что с ней произошло. Стало ясно, что Башлыков намеревался искусственно создать против Людмилы новые улики и подсунуть Уголовному розыску «факты», убеждающие в том, что она тесно связана с преступниками, была соучастницей в покушении на жизнь Мозарина.

— Я, товарищ майор, и сама не знаю, что бы предприняла, если бы не заметила на мосту милиционеров, — призналась Людмила, держа на коленях руку отца и легонько поглаживая ее.

— Ну вот и вы милицию жалуете! — сказал Градов. — Однако меня удивляет: как это вы сразу не догадались, кто Башлыков?

— Я поверила, что меня действительно вызывают в Томилино по приказанию товарища Мозарина. Кстати, Башлыков сначала очень прилично вел себя. Любезный человек, что и говорить.

— Однако вы ему понравились больше, чем он вам, — пошутил майор. — По крайней мере, он сказал лейтенанту, что давно любит вас и намерен зарегистрироваться с вами!

— А знаете! — Людмила взглянула в глаза майору. — В тот день, когда я у вас в кабинете пустила слезу, я поверила, что вы чуткий человек и во всем разберетесь!

— Это почему же? — усмехнулся майор.

— Помните веточки флоксов? Вы так бережно держали их, что я подумала: «Нет, этот человек не обидит меня».

Проводив Иркутовых, Градов долго шагал по кабинету из угла в угол. Теперь его еще сильнее волновал все тот же неотступный вопрос: кто же та молодая женщина в белом платье, которая сидела за рулем «Победы» ЭЗ 82–35 в тот грозовой вечер и так расчетливо и хитро замаскировалась под Людмилу Иркутову? «Несомненно мы имеем дело с преступной шайкой, — думал он. — Башлыков и Лжегрунин пойманы с поличным: с оружием, фальшивыми документами. Потом покушение на жизнь Мозарина, увоз Людмилы Иркутовой, ограбление в поезде! Любой преступник на их месте поймет, что его карта бита, улики неотвратимы. Однако эти упрямо и глупо скрывают еще что-то, видимо, более серьезное. Конечно, это связано с фигурой таинственной женщины в белом платье…»

Он позвонил Корневой и спросил, был ли у нее Леня Ильин? Надя ответила, что мальчик уже три раза приходил и сейчас находится здесь.

— Будьте добры, зайдите с ним ко мне минут через пятнадцать, — попросил ее Градов.

Леня повадился к Корневой «по следопытским делам». Она объясняла мальчику, как различать следы подкованных и неподкованных лошадей, как определить, каким аллюром они шли: шагом, рысью, галопом. Леня засыпал свою наставницу вопросами. С мальчишеским восторгом он вникал в хитроумное искусство следопыта.

В прошлый раз он, запинаясь, рассказал ей, что они — пять мальчиков — организовались в отряд юных следопытов, завели тетрадки, в которых нарисовали разные следы лошадей. А сегодня, называя девушку, к ее немалому смущению, тетей Надей, попросил, чтобы она хоть раз в неделю занималась со всеми. Корнева всплеснула руками, ужаснулась, расхохоталась, но согласилась.

Пропустив вперед Леню Ильина, Надя вошла к майору и отдала ему листки заключения: следы, песок и глина из шкафа на томилинской даче совпали с глиной и следами туфель Грунина.

Она похвалила мальчика: он хорошо усвоил все то, чему она его учила.

— Молодец! — сказал Градов. — Как же ты запоминаешь, о чем тебе рассказывает товарищ Корнева?

— А я зарисовываю, записываю, набрасываю чертежики.

Он вынул тетрадку и отдал майору. Градов добродушно покритиковал рисунки мальчика, закрыл тетрадку и хотел вернуть ее Лене. Но в глаза бросились наклеенные на последнем листке газетные буквы. Из них составлено слово «Приказ».

— Это кто же у вас пишет такие приказы? — спросил майор.

— Я, — ответил Леня. — У нас в штабе машинки нет, а от руки писать неинтересно.

— Погоди-ка! — сказал Градов, доставая из папки «приказ». — Это тоже твой?

— Мой! Могу объяснить: «Нападите на дежурного 3КБ» — то есть третьего класса Б.

— Так… Дальше!

— Это он проник за нашу пограничную зону, — объяснял мальчик. — «Доставьте в УЮН», то есть в уголок юных натуралистов. У нас там скрытый пост. «У4БЛПИ» — ученик четвертого Б.

— А дальше что?

— Дальше — я!

— То есть как ты?

— Ну, я! Леонид Пантелеевич Ильин.

— Хорошо, Леонид Пантелеевич! Ты что же это: написал приказ, а потом разорвал его?

— Нет, это Вера Петровна разорвала. Она велела мне на каникулах книги читать, а я ни разу в библиотеку не ходил. Ну она увидела, что у меня из кармана приказ торчит, прочитала, рассердилась, да и начала рвать… Вы откуда его достали?

— Ну это неважно! — ответил майор. — Вот что, следопыт: если я покажу тебе человека, который толкнул Веру Петровну под трамвай, узнаешь его?

— Постараюсь! — решительно заявил мальчик. — Только чтоб он был в шляпе!

Градов попросил Корневу посидеть с Леней в приемной, а потом приказал привести Башлыкова и вызвать задержавшего его милиционера.

Спустя некоторое время в кабинет майора вошел милиционер, затем ввели Башлыкова. Тот стал горячо доказывать, что его неправильно задержали. Слушая его, Градов выдвинул ящик стола и посматривал то на лежащие в нем фотографические карточки, то на Башлыкова. Наконец, вынув одну из них, он положил ее перед задержанным и спросил:

— Узнаёте?

Башлыков посмотрел на свою фотографию, снятую несколько лет назад в Уголовном розыске, и вздохнул.

— Можете не рассказывать о том, что вы Генрих Теодор Шмидт, картежный шулер, работали администратором под фамилией Соколова, — сказал майор, — назвали себя нашим агентом под фамилией Башлыкова и собирались удрать в Среднюю Азию под фамилией Жихарева. Расскажите, что побудило вас после неоднократного пребывания в лагере снова заняться делами, которые подводят вас под весьма серьезную статью Уголовного кодекса?

— Что вы, гражданин начальник! По сравнению с тем, чем я занимался раньше, это игра в кошки-мышки. Романтика! Любовь до гробовой доски!

— Ну, ну, не юродствуйте! О какой любви вы говорите?

— О любви моего дружка Егорова к дочке Иркутова.

— Это вы о Егорове из Новосибирска, по кличке Чалдон, с которым должны были встретиться вчера в девять утра?

— О нем, о нем!

— Какое отношение он имеет к Иркутовой?

— Я же говорю — любовь! Девчонка кого-то задавила. Егоров слезно молил ее выручить. Я поговорил за него с лейтенантом. Или теперь ходатаев по любовным делам тоже отправляют на казенную квартиру?

— А глаза Мозарину вы засыпали тоже как ходатай? — спросил майор. — Где достали порошок?

— Чалдон принес.

— А кто ударил лейтенанта по голове?

— Гражданин начальник, я только угостил лейтенанта порошком — и ходу!

— А Егоров был на даче?

— Нет. Зачем нам третий лишний?

— А для чего вы увезли Иркутову в лесную сторожку?

— Чалдон велел! И она сама охотно поехала, сама машину вела.

— А чего же вы так долго ждали в лесной сторожке?

— А куда мне было девать ее? Он собирался увезти девицу, а не явился.

— Зачем вы лжете? Вы привезли Иркутову в сторожку, чтобы покончить с ней!

— Я на мокрые дела никогда не ходил и не пойду!

— Это, пожалуй, правда. Убить должен был Чалдон, а он не приехал. Вы дали девушке снотворное, чтобы она не вздумала шуметь до приезда Егорова. Но он был арестован. Вот вы и решили увезти девушку подальше. Куда вы ее везли?

— Никуда!

— Куда, Шмидт?

— Гражданин начальник, никуда! Думал бросить ее на дороге, где поглуше, и смыться.

— Револьвер вам тоже Егоров дал?

— Да я его случайно нашел. Хлам, только гвозди забивать.

— Не лгите! Отличный пистолет системы Вальтер. Ну а все-таки: куда вы ее хотели завезти?

— К Чалдону… Тьфу!

— Это верно, к Егорову. Чтобы он разделался с ней?

— На характер берете, гражданин начальник? Никуда я не хотел ее везти. Просто сам решил удрать от нее в лесу. А за Чалдона я не ответчик.

— Что ж, спросим и его.

— Чалдона голыми руками не возьмете!..

Градов спросил милиционера, не сможет ли тот приблизительно определить, где мог скрываться Егоров. Известно, что Шмидт приказал Иркутовой, не доезжая моста, повернуть машину вправо. Милиционер, хорошо знавший местность, после короткого раздумья предположил, что Егоров скрывался или на краю пустыря, за лесом, в одной из избушек огородных сторожей, или немного дальше — На стройке, в каком-нибудь бараке. Майор вызвал оперативного сотрудника, который уже дважды вел следствие по делам Егорова, и приказал ему отправиться вместе с милиционером на розыски логова преступника. Когда сотрудник вышел, Градов достал из шкафа шляпу, велел Шмидту надеть ее и отойти к стене. Потом он нажал кнопку звонка. И Корнева впустила в кабинет Леню Ильина.

Мальчик остановился, посмотрел на Шмидта, попросил Градова, чтоб тот велел преступнику поглубже надвинуть шляпу. Он прошелся по комнате, косясь на Шмидта, и наконец с явным сожалением проговорил:

— Не этот, товарищ Градов…

Взглянув на настольные часы, майор вызвал секретаршу.

— Товарищ Байкова! Если того человека привели, пусть войдет.

Через минуту милиционер ввел в кабинет мнимого Грунина. Он был возбужден, и, когда заговорил, голос его дрожал от притворного негодования.

— Я требую, чтобы меня немедленно освободили, иначе…

Тут его взгляд упал на Шмидта, стоявшего у стены со шляпой в руке, и он не закончил фразы.

— Признайтесь, Егоров, — сказал Градов, — что вы проникли вместе со Шмидтом на дачу артиста Миронова и ударили лейтенанта Мозарина по голове. Потом от его имени вызвали туда Иркутову.

— На даче не был, лейтенанта не ударял, Иркутову не вызывал!

Майор обратился к Шмидту, не спускающему глаз со своего главаря.

— Вы разговаривали с Мозариным, сидя за столом?

— Да!

— Мозарин сидел повернувшись боком к шкафу?

— Да, так.

— А в этом шкафу притаился Егоров?

— Я не видел!

— Тут и видеть нечего! — Майор вынул из ящика стола заключение эксперта. — Вот: песок, глина, найденные на нижней доске шкафа, тождественны с песком и глиной, которые сняты с подошв ботинок Егорова. Это — научное доказательство, оно неоспоримо!

По мере того как он говорил, Чалдон терял свое напускное спокойствие.

— Все ясно, Егоров: когда лейтенант Мозарин неожиданно нагрянул на дачу в Томилино, вы до смерти перепугались. Вы спрятались в шкаф, а Башлыков «попытал счастья»: вдруг Мозарин клюнет на взятку? Тут же была сочинена глупая басня о «женихе» Иркутовой. А покушение на жизнь Мозарина? Только чувствуя за собой особо тяжкие преступления, можно решиться на такое дело. Запаниковали, Егоров?!

— Ничего не запаниковал… — пробормотал Егоров.

— После происшествия на углу улицы Горького вы немедленно оказались в аптеке в качестве очевидца. И это не случайно! Вы появились, чтобы умышленно навести следствие на ложный след — на Иркутову. Вы подсказали лейтенанту Мозарину две последние цифры номера машины. Вы назвали приметы Людмилы Иркутовой.

— Ничего я умышленно не подсказывал, концовку номера назвал правильно.

— Именно! А потом вы уклонились от встречи с работниками Уголовного розыска, не явились в Управление милиции для дачи показаний. Почему? Потому что у вас похищенные, подложные документы на имя Грунина, и вы боялись, что вас с этими документами разоблачат.

Чалдон угрюмо молчал. Градов продолжал:

— Вы и к Башлыкову-Шмидту-Соколову шли с опаской после происшествия на томилинской даче. А вдруг его уже задержали и на квартире засада? Вы боялись, Чалдон, и послали на разведку молочницу.

— Не боялся и не боюсь!

— Повторяю! — твердо проговорил майор. — Вы дали ложные показания на месте происшествия. Вы даже звонили по телефону, чтобы сообщить о том, что «Победа» была синего цвета. Это вы не будете отрицать? (Преступник молчал.) Для чего вы это сделали? Чтобы направить нас на след Иркутовой и этим выгородить истинную преступницу. Больше того: Иркутову вы хотели похитить и, возможно, убить. Для чего? Чтобы мы подумали: Иркутова, боясь разоблачения, скрылась. Этого тоже не отрицаете? (Чалдон по-прежнему молчал.) Повторяю, вы это сделали, чтобы помешать нам найти ту, которая угнала машину доктора, задавила женщину и сшибла милиционера. Кто она? Почему вы и Шмидт с риском для себя действовали в ее пользу? Зачем вам в тот вечер понадобился автомобиль?

— Я машину не угонял и женщины, сидящей за ее рулем, не знаю…

— Как же объяснить все ваши действия? Думаете отделаться молчанием? Напрасно! — Градов сделал знак конвоиру увести из кабинета Шмидта. — Наденьте эту шляпу, — сказал майор Егорову, — и встаньте к стене.

На этот раз Леня Ильин, посмотрев на преступника, сказал, чтобы он повернулся к стене боком. Потом мальчик присел, очевидно стараясь принять то положение, в каком видел пробегающего мимо него человека в шляпе. Наконец Леня подошел к Егорову ближе, взглянул на его лицо и проговорил, прижимая руку к груди:

— Это он, товарищ Градов! Он, честное пионерское! У него искалеченное ухо!