"Момент истины (В августе сорок четвертого)" - читать интересную книгу автора (Богомолов Владимир Осипович)

31. ПРИ ЧЕМ ТУТ ЮЛИЯ?

Таманцев с двумя офицерами должен был приехать еще полтора-два часа тому назад. Ожидая их в условленном месте, у мостика через крохотную речушку, Алехин лежал близ обочины мощенной булыжником пустынной дороги на успевшей остыть земле, размышлял о деле и терялся в догадках, почему они так задерживаются.

Еще не стемнело, но от низких сумрачных туч повечерело раньше времени.

Звук мотора полуторки он заслышал издалека и погодя, когда шум приблизился, вышел на дорогу.

Как только машина остановилась, Таманцев и за ним двое прикомандированных выпрыгнули из кузова.

— Капитан Фомченко, — представился плечистый, с головой, обожженной справа от виска до затылка.

— Старший лейтенант Лужнов, — вытянулся перед Алехиным высокий, помоложе.

Как и Таманцев, они были без головных уборов, в плащ-палатках, с автоматами ППШ и вещмешками в руках; только Таманцев дополнительно захватил еще «шмайссер»[30].

Обоих прикомандированных Алехин наверняка видел в отделе контрразведки авиакорпуса. Он даже припомнил, что у капитана на одной из медалей вмятина от пули или осколка.

— Развернись и стань сюда, — указывая в кусты на отходящую перпендикулярно неторную дорогу, велел он Хижняку и позвал офицеров: — Идемте.

Широкой травянистой тропой, обжатой с обеих сторон кустарником, они направились к темнеющему вдали лесу — Алехин и Таманцев впереди, Фомченко и Лужнов за ними.

— Что так долго? — справился Алехин у Таманцева.

— Можете проколоть себе дырочку для ордена, — небрежно сообщил Таманцев. — Мы нашли этих — капитана и лейтенанта.

— Кто это? — заинтригованный упоминанием об ордене, поинтересовался Фомченко.

— Подозреваемые, — пояснил Алехин, — точнее даже — проверяемые… Где они?

— Зашли в дом шесть на улице Вызволенья. Судя по всему, они там уже бывали. Блинов наблюдает за ними. По данным комендатуры, фамилия капитана — Николаев, лейтенанта — Сенцов. Прибыли из воинской части тридцать один пятьсот восемнадцать… Цель командировки указана стандартно: выполнение задания командования.

— Блинову там не управиться, — вздохнул Алехин. — Тридцать один пятьсот восемнадцать — это что за часть?

— Второго Белорусского фронта. Я сделал запрос. Подполковника не было, потому и задержался.

— Если они действительно из этой части… другого фронта, что же они лазят у нас по хуторам? Странно… Твои соображения?

— Ничего примечательного. Держатся спокойно, непринужденно… По виду в армии не новички… Их надо понаблюдать, — заключил Таманцев. — Вы же сами говорите — проверяемые. Возможно, этим и ограничится… К утру будет ответ.

— Ну уж к утру.

— Будет, — заверил Таманцев. — Я сам звонил по вэ-че в Управление Второго Белорусского. И передал с литером «Весьма срочно»… За подписью генерала.

— Плачет по тебе гауптвахта, — покачал головой Алехин. — Кончится война, посадить на полгодика — вполне по заслугам!

— Уж я бы там отоспался. И ряшку бы наел — во! — Таманцев развел руками. — Есть элементы авантюризма, — со вздохом признал он, — но исключительно для пользы дела.

— Там гроза… — оборачиваясь в сторону Лиды, помолчав, проговорил Алехин.

— Уж это точно!.. Веселенькая ночка вам предстоит… Таманцев осмотрел темное небо, потом лес впереди — выглядело все вокруг мрачно, диковато — и заметил:

— Прекрасное место для отдыха. В каком отеле для нас приготовлены номера?

Алехин, будто не слыша, молчал.

— Распорядитесь доставить туда багаж, — не унимался Таманцев, — массажистку и педикюрных операторов.

— Ожидают тебя с нетерпением, — принимая тон Таманцева, сказал Алехин.

— Очень мило… А каков приказ Родины?

— Взять Казимира Павловского и тех, кто с ним, — вполне серьезно сказал Алехин.

— Кто это — Павловский? — спросил Фомченко; он, видно, был любознателен и, во всяком случае, хотел быть в курсе дела; а Лужнов молчал.

— Агент германской разведки, — оборачиваясь, сказал Алехин.

— Милейший парень, — добавил Таманцев. — Девять успешных перебросок и четыре железки от немцев… Особо опасен при задержании. Как-то под настроение ухлопал трех лопухов из комендатуры.

— Понятно, — несколько озадаченно проговорил Фомченко.

— Ну уж — лопухов, — не согласился Алехин. — Офицера и двух патрулей. С ним надо ухо держать востро. Я ознакомлю вас с ориентировкой и фотографиями, — пообещал он.

— Нам сказали… — наконец произнес Лужнов, — здесь полно банд. Правда?

— Говорят, убивают, — Таманцев пожал плечами, — но мы не видели.

Лужнов держал автомат наизготове, время от времени утыкаясь стволом в спину Таманцеву.

— Поставьте на предохранитель, — посоветовал ему Алехин и улыбнулся. — Вы летчик?

— Летчик, — покраснев, подтвердил Лужнов и сдвинул шишечку.

— Восемьдесят семь боевых вылетов, — сказал за него Фомченко. — Комиссован после ранения. Как и я, грешный…

«Вот так… Восемьдесят семь боевых вылетов, а автомата, возможно, в руках не держал. Летчики… Ладно, скажи спасибо, что этих дали».

Они вышли к всполью и все четверо встали за кустами. На поле, метрах в двухстах от них, виднелся добротный дом с мансардой, левее — две бедноватые хаты, за ними зловеще чернел лес.

— Это дом Павловских, — показал Алехин.

— Он заколочен, — заметил Таманцев.

— Да… Сам хозяин, Павловский-старший, арестован как фольксдойче… сидит в Лиде, — объяснил Алехин Фомченко и Лужнову. — В меньшей хате, — Алехин указал рукой, — проживает Юлия Антонюк.

— А это кто? — нетерпеливо осведомился Таманцев.

— Сирота… Она с детства в услужении у Павловских;

то ли батрачка, то ли служанка — не поймсшь. Имеет дочку полутора лет.

— От кого? — спросил Таманцев.

— Поговаривают, что от немца, но я думаю иначе… Эта Юлия — родная сестра жены Свирида. Кстати, вон его хата…

— А кто это — Свирид? — вступился Фомченко.

— Приятель капитана, — с иронией заметил Таманцев. — Он и подарил нам Павловского.

— Вот именно… — улыбнулся Алехин и пояснил Фомченко: — Обездоленный человек, горбун.

— А тетка? — озабоченно спросил Таманцев. — У Казимира тут где-то есть родная тетка.

— Не здесь, а в Каменке… Я отдаю предпочтение Юлии. На две засады у нас просто нет сил.

— Нам-то все равно, где блох кормить — там или тут. — Таманцев сплюнул. — Только просветите. Не дайте помереть дурой! При чем тут Юлия? Почему Павловский должен появиться здесь?..