16

— Тони, вставай, — разбудил ее Генри.

Пару дней она провела, покидая купе только по ночам и по большой необходимости: Монтроз очень опасался скототорговцев, но те вели себя смирно, виноватых не искали, и это само по себе было странно. Насколько принцесса знала таких людей, они должны были бы все силы положить на то, чтобы разыскать обидчика и поквитаться с ним. Но, возможно, те просто поверили угрозе Генри — рассказать о них детям равнин? Как знать…

— Мы уже приехали? — спросила она сонно, протирая глаза.

— Не-а, — ответил он. — До Кармеллы еще часа два, но я хотел, чтобы ты посмотрела… короче, чтобы посмотрела. Оно того стоит, честное слово даю!

— О чем ты? — Мария-Антония села, взглянула в окно. — Что должно произойти?

— Смотри в окно, — сказал Генри и поманил ее рукой. — Ну, смотри! Мост Кармеллы — это одно из чудес света, я так думаю, по крайней мере, потому что других чудес не видывал… Иди скорее!

Девушка спустила ноги с лежака и подобралась к окну. Огневоз замедлял ход, и чувствовалось по наклону, что он поворачивает.

— Гляди, — шепнул Генри, взяв ее за плечо. — Вот оно…

Огневоз, тяжело вздыхая, карабкался куда-то вверх, а потом вдруг покатился вниз, повернул еще резче, и Мария-Антония увидела…

Хвост огневоза еще оставался на мосту, а голова уже повернула обратно на восток. Девушка могла рассмотреть последние вагоны на мосту, а сам он… сам мост через Майинаху — это было нечто невообразимое! Она всегда полагала, что такое сооружение должно быть тяжелым и устойчивым, но мост будто парил в воздухе над великой рекой, не касаясь ее опорами. Так только казалось, конечно, и, примерно представляя ширину Майинахи, принцесса могла вообразить себе масштабы моста, но издалека он все равно выглядел хрупким и воздушным. Его строил поистине великий человек…

— Как красиво… — выдохнула она.

— Не то слово, — ответил Генри. На лице его читался истинно детский восторг. — Я прямо иногда завидую проводникам огневозов: постоянно кататься туда-сюда и видеть этакую красоту — я б за такое еще и приплачивал, а они жалованье получают!

Принцесса невольно рассмеялась, прикрывая рот ладонью.

— Да ты романтик! — сказала она.

— Я? Да ни в коем случае! — решительно открестился Генри. — Просто люблю я посмотреть на всякое такое… необычное! А мост… ну, ты же сама видела!

Мария-Антония кивнула. Верно, этот мост даже отдаленно не напоминал ничто из виденного ею ранее: это была хрупкая каменная паутина, перекинутая через бескрайние водные просторы, и опор было меньше, чем у моста через простую речку, но они выдерживали вес перекрытий и даже огромного огневоза. Тут не обошлось без магии, конечно, и без точной науки, но красота… Красоту принцесса понимала. Эта каменная радуга заслуживала того, чтобы ею любовалось множество людей, но оказалась она в таком захолустье! Но если даже здесь есть подобные вещи, подумала она внезапно, то каковы же диковины более густонаселенных земель?..

…Генри все время был настороже. Он даже спал сидя, как… не верный пес даже, как охранник какой-то, просто сидел на полу рядом с ложем принцессы и держал ее за руку, маленькую такую, тонкую и сильную руку, и просыпался от каждого шороха!

Хорошо, что скототорговцы не стали предъявлять претензий, а ведь могли бы! С другой стороны, он столько заплатил проводнику, что с этой стороны не стоило ждать неприятностей. Парни сами знали, что нашалили, ну так что ж теперь? Поплатились маленько, бывает, приключение, опять же… Их-то Генри опасался менее всего, хоть и делал вид — и явно небезуспешно, — что беспокоят его именно они.

Приближалась Кармелла — там нужно было пересаживаться на другой огневоз и двигать в Портанс, но Генри всё более склонялся к другому сценарию. Они и так уже достаточно засветились на "железке", поэтому отправляться прямиком в Портанс Монтроз не желал. Лучше проскочить короткой веткой до небольшого городка между Кармеллой и Портансом, а там… возможны варианты.

— Вот, пока тут поедем, — сказал он, затаскивая принцессу в тесный тамбур. Звон и Гром крутились под ногами, мешали, но Генри их не пинал — ясно, что деваться некуда. — Это тебе не экспресс, местный огневозик, но ничего, до Талуоки рукой подать!

Девушка молча кивнула: житейские неудобства мало ее трогали, Генри уже понял, и все же сожалел, что не может нанять для принцессы отдельный купейный вагон, и чтобы слуги подавали ей перепелов с подливкой и шипучее вино… как там его? Неважно! Главное, чтобы ей не приходилось ночевать на полу, чтобы самой мягкой подушкой не было колено Генри Монтроза или бок одного из его псов, чтобы ей не приходилось самой отбиваться от тех, кто вздумает воспользоваться симпатичной девушкой…

Генри прекрасно понимал, кто она такая, а теперь осознавал, что, должно быть, ощущали все те придурочные рыцари из легенд, которые обожала его мать. Те самые, что клали между собой и нареченной государя обнаженный меч, те, что везли девиц к будущему супругу за тридевять земель, даже не помышляя о том, чтобы коснуться их… Это было прекрасно. И очень больно.

Генри помнил, что нарушившие запрет обычно жили очень недолго и очень несчастливо. Он ничего уже не мог с собой поделать.

— Генри, — оторвала его от мрачных раздумий Мария-Антония. — Мы, кажется, приехали.

— Точно, — с облегчением ответил он. — Хватай пожитки и на выход!

Слава всем богам, сколько-то времени в Талуоки, он снял комнату в приличной гостиничке, а там уж…

— Чистенько, — обозначила свое отношение к обстановке в этой дыре Мария-Антония. Еще бы там не было чистенько! Кровать и столик с тазом для умывания, вот и вся обстановка, даже коврика на полу нет! — Мило. Генри, мы надолго здесь?

— Нет, — ответил он. — На день-другой, не больше. Я уже купил билеты до Портанса. И… Тони, я обещал, как доберемся до города, я тебе сниму хороший номер и закажу горячую ванну. Номер так себе, уж прости, а воду уже греют. Я пойду пройдусь пока, а ты тут… ну…

Генри выскочил за дверь, недоговорив, выругал себя в несколько этажей и отправился по делам. Его план требовал некоторой подготовки…

…Мария-Антония с удовольствием расчесывала влажные волосы: пусть они были не так уж длинны, но требовали неустанной заботы, а с этими путешествиями… Генри сдержал слово: пусть номер в гостинице Талуоки был скромен, зато хозяйка приготовила для постоялицы горячую ванну, и принцесса смогла, наконец, забыть о дорожной пыли и грязи всех этих бесконечных дней… Если бы еще было, во что переодеться!

— Тони! — Генри по привычке едва стукнул в дверь, тут же вошел и отвернулся к стене — девушка куталась в простыню, благо одежду ее забрала в стирку добродушная хозяйка гостиницы. — Я не нарочно, честное слово…

— Я верю, — мягко сказала она. В конце концов, легкие платья ее юности прикрывали меньше, нежели добротная льняная простыня. — Что такое, Генри?

— Держи… — изловчившись, он бросил ей на кровать некий сверток. — Это вот одежда… ты примерь, может, еще не впору будет… Тут просто не принято, чтобы девушка ходила в мужском, ну вот я и купил! Тоже не бог весть что, и вряд ли тебе по фигуре придется, но иначе никак.

— Я уж и не надеялась, что мне вновь придется надеть платье! — усмехнулась девушка, расправляя покупки. — Ох, и мода же у местных фермерш! Придется поработать иглой, иначе это будет висеть на мне, как на огородном пугале…

— А ты умеешь? — немного деланно поразился Генри.

— А разве ты не заметил? — прищурилась она.

— Заметил, — признался он. — Но не был уверен. Ты же принцесса все же, не швея!

— Я умею шить, — сказала Мария-Антония серьезно. — Я даже паруса могу чинить. У отца был один человек, что долго служил на корабле, он научил меня правильно сшивать парусину. А теперь выйди на минуту, Генри Монтроз, дай мне примерить обновки и подогнать их по себе!

И мужчина вышел за дверь и вернулся, только когда она позвала его вернуться. Платье было не вовсе уж безнадежно. Некрасиво, конечно, но следовало считаться со здешней модой, а при умелой обработке и оно могло смотреться вполне пристойно.

— Ну и на кой такой вырез? — мрачно спросил Генри, увидев результаты ее трудов, и бесцеремонно поддернул лиф повыше. — Тут так не принято. Ты же приличную девушку изображаешь, а не… — Он поймал ее взгляд и осекся: — Фермерша же, не принцесса! Ну пойми сама, это уж слишком! Красиво, кто бы спорил, но…

— Понимаю, — перехватила она его руку, потянувшуюся показать, что не так. — Я сама виновата, могла бы предусмотреть!

— Тони, ты… — начал он встревоженно.

— Ты прав, — остановила Мария-Антония. — Я не знаю местных нравов, и я поступила опрометчиво. Скажи мне, что перешить, и я исправлю. Мы ведь не должны привлекать лишнего внимания, не так ли?

— Ага, — кивнул Генри с заметным облегчением. — Всё так. Но ты оставь пока, как есть. У нас поезд через час. Там уж и перешьешь, идет? Слушай, Тони…

— Что?

— А ты умеешь заплатки ставить?

— Допустим.

— У меня во-от такая дырища на рубашке после схватки с этими скототорговцами, — доверительно сказал Генри. — И ладно бы они! Это я сам зацепился за какой-то угол… а рубашка почти новая!

— Может, и без заплатки обойдется, — сказала принцесса спокойно. — Дашь мне потом, я посмотрю. А пока иди поешь, хозяйка сегодня что-то вкусное сготовила…

…Генри отправился обедать безо всякого аппетита: он опасался, как бы не сорвалась его затея. Но пока все шло хорошо: принцесса спокойно переоделась в платье, более всего подходящее фермерской дочке, да еще ушила его так, что выглядело оно не хуже одеяния иной "благородной".

И в огневоз они сели безо всяких приключений: то ли объявление в розыск еще не успело дойти до здешних мест, то ли еще что, но билеты до Портанса Генри взял безо всяких проблем. Вот только…

— Прыгай! — велел он принцессе, хватая ее за руку. — Пошли!

И она прыгнула, хвала всем богам, не подумав даже, что может переломать руки и ноги, прыгнула с подножки уже набравшего ход огнвоза, а следом полетели Гром и Звон — эти уж были обучены прыгать с любой кручи, им не грозило покалечиться!

Генри принял невеликий вес принцессы на себя, смягчил удар, как мог, посмотрел ей в глаза:

— Жива?

— Кажется, да, — с сомнением сказала она, приподнимаясь. — Доводилось мне падать с понесшей лошади, Генри Монтроз, но это куда более сильное ощущение!

— Ага, — сказал он невпопад, садясь. — Ты не думай, Тони, я не спятил… Лошади тут, неподалеку, в рощице. А огневоз пусть себе идет, у него нет остановок до самого Портанса!

— И никто не проверит, есть ли мы в вагоне или нет?

— Точно так, твое высочество… — Генри поднялся на ноги, потирая зад. Протянул руку принцессе. — Я предпочитаю перестраховаться. Может, и не спасет, но… Хоть маленький, а шанс!

— Ты молодец, Генри Монтроз, — сказала вдруг принцесса, похожая в своем фермерском платье… да, на принцессу, переодетую фермершей, и никак иначе. — Ты…

И она замолчала, и он тоже не нашелся, что сказать, только грубовато указал, в какую сторону следует идти, чтобы найти припрятанных заранее лошадей, а Гром и Звон все вертели хвостами: они вконец перестали понимать, злится хозяин на спутницу или вовсе даже наоборот.

— И как прикажешь ехать верхом в платье? — поинтересовалась девушка, разглядывая мужское седло. Паренек, которого нанял Генри, не подвел, привел, может, не призовых скакунов, но вполне приличных лошадок. — По-дамски я в такое седло не сяду, а иначе…

— Штаны под юбку поддень, — ответил Монтроз. — Тут все так делают.

Принцесса пожала плечами, но совету последовала. Вид у нее сделался уморительный, но Генри было не до смеха.

— Тони, — сказал он, когда они отправились в путь. — Слушай меня внимательно. Примерно к следующему полудню мы доберемся до Сент-Ива. Маленький такой городок, одно достоинство — через него проходит дилижанс, который тоже идет в сторону Портанса. Он помедленнее огневоза, конечно, но и стоит куда дешевле. — Генри перевел дыхание. — Проблема одна: в Сент-Иве меня знают. Поэтому, может статься, нам придется разделиться, хотя очень бы не хотелось. Главное, чтобы никто не понял — ты со мной. Тебя же никто до сих пор в лицо не знает, а вот моя физиономия, ручаюсь, уже всем известна…

— И что прикажешь делать? — помолчав, спросила принцесса.

— Въедем в Сент-Ив порознь. Вернее, въеду я, а ты войдешь, я покажу, к каким фермерам пристроиться, чтобы на тебя внимания не обратили. Подъедем со стороны станции огневоза, сделаешь вид, что на нем и приехала, — Монтроз покрутил головой, собираясь с мыслями. — Дальше пойдешь прямиком на остановку дилижанса, если я правильно рассчитал, то его придется подождать какое-то время, но это нормально. И они достаточно часто ходят… Заплатишь за проезд до Монто-Лее, запомни, не Портанса, а Монто-Лее!

— Я запомнила с первого раза, — заверила принцесса. Слушала она внимательно, и Генри не сомневался в том, что она действительно запоминает каждое его слово.

— Заплатишь ровно вот столько… — Генри порылся по карманам. — Я наконец деньги разменял… Вот. Если станут требовать больше, делай большие глаза и говори, что больше нет, только на стакан молока с булкой осталось, а дядюшка сказал, что до Монто-Лее именно столько берут. Сумеешь?

— Попытаюсь.

— Я либо сяду в дилижанс позже, — сказал Монтроз, помолчав, — либо нагоню его по дороге. Он будет останавливаться в разных городишках, ты далеко не отходи, чтобы без тебя не ушел. Там на станциях есть всё необходимое: и где поесть, и где переночевать… Но он длинные остановки не делает, только лошадей сменить и возницу. Тут люди привычные, могут спать прямо на ходу.

— Я тоже умею спать в карете, — заверила принцесса.

— Ну и отлично… — Генри прикусил губу. — Если я не появлюсь раньше, жди меня в Монто-Лее. Спросишь на станции, где постоялый двор "Синяя курица", снимешь там комнату попроще. Вот, — он отсыпал еще горсть монет, — дороже она стоить не может. И вообще, торгуйся! А это, — мужчина добавил еще денег, — на всякий случай. Я не знаю, сколько тебе придется меня ждать, пусть будет про запас.

Повисло молчание, нарушаемое только бряканьем удил да шумным дыханием собак.

— Генри, — нарушила тишину принцесса, — но что прикажешь мне делать, если деньги выйдут, а ты так и не появишься?

Он ждал этого вопроса и невольно поморщился.

— Тогда попроси кого-нибудь проводить тебя на ферму "Адель", — произнес он. — Там скажешь, что от меня, и объяснишь, в чем дело. Только без подробностей: просто я тебя куда-то зачем-то провожал и вот… Ясно?

— Ясно. Там живут твои друзья?

— Да… друзья, — усмехнулся Генри. — Но я надеюсь, что обойдется. В Кармелле я никого не приметил, а по сторонам смотрел будь здоров, как! Вряд ли нас будут ждать и в Сент-Иве, это ж дыра такая…

— Но там станция дилижанса, ты сам сказал, — напомнила принцесса, — а если нас действительно ищут, то все подобные места должны быть под наблюдением. Ты прав, никто не знает меня, но ты известен в этих краях… Будь осторожнее, Генри!

— Уж постараюсь, — хмыкнул он. — Эх, тебе бы пса моего с собой взять, но это лишние деньги в дилижансе платить, да и в глаза очень уж бросается… Этакая барышня с собачкой! Хотя мне было бы спокойнее…

— Лучше дай мне револьвер, — спокойно сказала девушка. — Я положу его в саквояж… так называется та сумка, что ты мне принес? Так вот, если ударить таким саквояжем по голове, должно получиться неплохо. Что касается стрельбы, вряд ли я в кого-то попаду, но напугать напугаю!

— Это уж точно, — хмыкнул Генри. — Что может быть страшнее заряженного оружия в неопытных женских руках? Ладно, возьмешь револьвер…

— Генри, еще кое-что, — вспомнила она. — Как я должна себя вести? Я видела только замужних фермерш, они либо весьма бойкие особы, либо совсем забитые, но я ведь представляюсь незамужней девицей! Не вызовет ли это недоумения? Чтобы одинокая девушка путешествовала…

— Не вызовет, — отрезал Монтроз. — Тут уже более цивилизованные места, девиц отпускают к родственникам, случается. Так и скажешь, если спросят, еду в Монто-Лее к родичам!

— А если это окажутся земляки? Наверняка ведь в таких городках все друг друга знают, — резонно заметила Мария-Антония. — Я могу выдумать, что угодно, но меня сразу поймают на лжи!

— О черт! — Генри помотал головой. Принцесса говорила дело. — Да, ты права! Тогда говори… черт, черт, черт! Выдай душещипательную историю, что ты родом из… ну, любого местечка с запада, что я тебе называл, и всю твою родню вырезали дети равнин, а ты спаслась, выкопала семейную кубышку и теперь едешь к дальним родичам, о которых знаешь только то, что они существуют!

— И как зовут этих родичей? — не отставала девушка. Правильно делала, так вот окажется в дилижансе приставучая тетка из тех, что крайне любят навещать многочисленных родственников по всей округе, и легенда пойдет прахом.

— Скажи, это Йоранссоны с фермы "Адель", — мстительно ответил Монтроз.

— Йоранссоны? — удивилась она. — Какая странная фамилия…

— Хозяин родом из Данмарка, — пояснил Генри. — Есть такая страна довольно далеко, около самой Московии. Но это неважно, если ты родственников никогда не видела, то и знать о них больше ты не можешь. Ну, может, родители что рассказывали, но ты не помнишь… молодежь такими историями редко интересуется, по себе знаю! Теперь всё?

— Пока да, — задумчиво сказала Мария-Антония. — Может быть, я еще что-то вспомню. Время пока есть.

— Ага, — согласился Генри и подхлестнул коня. На сердце было тяжело…